РАСШИРЕННОЕ ЗАСЕДАНИЕ ПРАВЛЕНИЯ ФЕДЕРАЛЬНОЙ ЭНЕРГЕТИЧЕСКОЙ КОМИССИИ РОССИИ ПО ИТОГАМ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ В 1999 ГОДУ И ПЛАНАМ РАБОТЫ НА 2000 ГОД Текст научной статьи по специальности «Экономика и бизнес»

ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ФЭК РОССИИ

РАСШИРЕННОЕ ЗАСЕДАНИЕ ПРАВЛЕНИЯ ФЕДЕРАЛЬНОЙ ЭНЕРГЕТИЧЕСКОЙ КОМИССИИ РОССИИ ПО ИТОГАМ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ В 1999 ГОДУ И ПЛАНАМ РАБОТЫ НА 2000 ГОД

МОСКВА, 11 ФЕВРАЛЯ 2000 Г.

А.Ф.Задернюк, Председатель ФЭК России, приветствовал от имени Федеральной энергетической комиссии России участников ежегодного итогового заседания Правления ФЭК.

Он отметил, что ключевым вопросом в сегодняшних условиях, безусловно, остаётся задача повышения эффективности функционирования регулируемых секторов ТЭК. Трудно ожидать снижения затрат и сдерживания роста тарифов от отрасли, где узаконен затратный механизм работы предприятий, законодательно запрещены и административно пресекаются любые попытки развития конкуренции, ограничен доступ потребителей к наиболее экономичным источникам энергоресурсов. При этом имеет место серьёзное давление регулируемых организаций на энергетические комиссии с целью резкого повышения цен и тарифов на выпускаемую ими продукцию. Не секрет, например, что организации атомной энергетики поднимают вопрос о повышении тарифов на электроэнергию, отпускаемую АЭС в 1.9 раза. РАО "ЕЭС России" настаивает на повышении цены на электроэнергию в 1.8 раза. Не остаются в стороне ОАО "Газпром" и АК "Транснефть". Они предлагают повысить тарифы на их продукцию на 30-40%, поскольку лишь при этом удастся скомпенсировать затраты на транспорт газа и нефти. Можно представить, к каким печальным последствиям для потребителей энергоресурсов привело бы удовлетворение всех этих заявок и требований в полном объёме. Необходим высококачественный анализ реального экономического состояния, с одной стороны, всех отраслей ТЭК, а с другой, каждого отдельного субъекта регулирования. Лишь при таком условии мы можем найти обоснованные, взвешенные решения.

Главным аргументом для предлагаемого субъектам естественных монополий повышения тарифов были и остаются ссылки на высокий рост цен на промышленные продукты. При этом не идёт речь о сколько-нибудь серьёзном анализе эффективности использования средств, включаемых в тарифы, не ведется поиск способов экономии издержек. А между тем такие резервы нами указаны давно, это, например, снижение уровня неденежных расчётов, которые на сегодня обуславливают, как минимум, повышение цен на 30-40%. Такую же роль играет и нерациональное вексельное обращение с недопустимым уровнем дисконта. Отсутствует система планирования процесса снижения затрат и анализа эффективности тех затрат, которые включены в тариф.

В этих условиях развитие рыночных отношений в потенциально конкурентных сферах, на мой взгляд, единственная альтернатива формированию цен и тарифов по принципу «затраты плюс», а главный резерв - включение рыночных (антизатратных) механизмов ценообразования. Иного способа заставить регулируемые организации работать над сокращением своих затрат практически не существует.

Мы заложили в свои методические указания возможность сохранения существующего планового уровня издержек при использовании регулируемыми органами мер по их сокращению - путём реализации технических или технологических процедур. Тем самым, мы стремимся стимулировать субъекты регулирования к принятию мер на снижение затрат и хотя бы в этом ключе стимулировать действия субъектов регулирования по снижению затрат. Нам необходимо также уйти от механизма формирования прибыли путём установления нормы рентабельности в себестоимости продукции, поскольку это, в сущности, стимулирует рост издержек.

Мы поддерживаем идею перехода для регулируемых организаций к установлению нормы прибыли на капитал. Однако здесь стоят значительные проблемы, связанные, в первую очередь, с тем, что в России существуют особенности, обусловленные получением субъектами регулирования производственных фондов без вложения первоначального капитала и без необходимости его возврата инвесторам. Старые, бесплатно доставшиеся фонды не могут быть однозначно поставлены в одни рамки с новыми, требующими привлечения инвестиций на возвратной основе. Поэтому достаточно

сложно выработать единые подходы к заданию нормы на капитал. Здесь мы ожидаем помощи от других министерств и ведомств В первую очередь - от Министерства экономики. Нам нужна чёткая методология, которая позволила бы - в специфических условиях России - правильно оценивать величину капиталов в процессе производства конкретных товаров и услуг.

Это особенно непросто в условиях сегодняшнего инфляционного механизма оценки основных производственных фондов. Основным сдерживающим фактором для реализации этих идей является несовершенство действующего законодательства и норма-тивно-правовой базы регулирования ТЭК. Не секрет, что эта законодательная база, принятая в 1995-1996 годах, формировалась в условиях, когда взгляды на происходящие процессы были ещё очень далеки от рыночных. Не секрет также, что носители этих взглядов и сегодня участвуют в разработке законов и нормативно-правовых документов ТЭК. Нас не могут не тревожить заявления которые звучат на коллегии Минтопэнерго: мол, никакие реормы нам больше не нужны, рыночные отношения в ТЭК только вредны.

Мы работаем с тем Гражданским кодексом, который закрепил крепостное право в энергоснабжении: прикреплением через присоединённую сеть потребителя к единственному поставщику с отсутствием конкурентного отбора наиболее эффективных поставщиков энергии. Более того, действующий в настоящее время Закон о госрегулировании тарифов на электрическую и тепловую энергию, по сути дела, прямо запрещает рыночные отношения и свободное ценообразование в потенциально конкурентных сферах электроэнергетики. Действующая сегодня при расчётах схема «один поставщик - один потребитель» приводит к жёсткому регулированию тарифов. А в результате мы имеем очень высокие значения тарифов, сопровождаемые требованиями скачкообразного роста этих значений. Необходимо вести работу над серьёзными концептуальными поправками: и к Гражданскому кодексу, и к Закону о государственном регулировании тарифов на электрическую и тепловую энергию. По Гражданскому кодексу есть уже сдвиги. Первый проект предлагаемых поправок уже внесён и в Правительство, и Госдуму. Мы ведём работу над скорейшим принятием этих поправок. Что же касается Закона о госрегулировании тарифов, то ФЭК намерена работать над внесением в этот закон поправок принципиального характера: как всегда, с участием всех региональных энергетических комиссий.

Необходимо отметить, что мероприятия по развитию конкуренции в тех сферах топливно-энергетического комплекса, которые являются потенциально конкурентными и искусственно сдерживаются в условиях государственного регулирования (в первую очередь, производство, во вторую - сбыт электроэнергии), должны учитывать предыдущий опыт либерализации рынка энергоресурсов, в том числе и негативный. Растут отпущенные на свободу цены на уголь, нефть, нефтепродукты. И государство, чаще всего, не может ничего с этим поделать. Однако нам необходимо понимать, что причины этого не в свободных ценах. Мы сделали первый шаг: мы отпустили цены, но не сделали главного - не организовали конкурентного рынка, не создали механизма, который бы способствовал конкурентному отбору наиболее эффективных производителей. Мы здесь остановились на полпути и бессильно наблюдаем за ростом цен.

У нас в России нет биржевого рынка топливно-энергетических ресурсов, рынка, который обеспечил бы нормальную (а не искусственную) балансировку спроса и предложения и сделал бы прозрачным процесс ценообразования 1сса ствии с объективно существующей конкуренцией. Сделки и формирование цен производятся по картельному принципу раздела сфер влияния. Становится расхожим мнение, что в условиях доминирования свободных цен они могут только расти: мол, спасаться ом не могут по определению. На самом деле, это н так: ом могут и должны снижаться. И подтверждением этого мажет служить плавное постоянное сниже-

цен на конкурентных рынках других стран. Чаша задача (не только ФЭК, но и других органов исполнитель-части: Министерства антимонопольной политики, Минэконо-Минтопэнерго) состоит в том, чтобы форсировать формиро-е биржевых механизмов регулирования цен, обеспечивать (ведпивое, прозрачное формирование цен для потребителей, допускать необоснованного взвинчивания цен в закрытых кар->ix цепочках поставок. Безусловно, эти принципы мы должны загь при развитии конкуренции в тех сферах, которые сосу-уют с естественными монополиями в условиях госрегулиро-Ге сферы, которые отнесены к естественным монополиям акону (передача электроэнергии, транспортировка нефти, газа, тепродуктов) и где по определению не может быть конкурен-. цолжны регулироваться. И методологию такого регулирования ет чётко определить на основе экономически обоснованных г. В конкурентных сферах (производство электроэнергии и её добыча природного газа) мы должны конкуренцию развивать, ременно формируя эффективные биржевые рынки этих оресурсов, создавая условия и стимулы для борьбы за потре-я.

Ещё одним инструментом воздействия государства с целью 1ечения цивилизованного поведения субъектов рынка энерго-сов является система коммерческого лицензирования. Под-миаю, речь идёт не о техническом лицензировании производных объектов, а о лицензировании организаций, стремящих-тать участниками рынка, чего никак не могут понять представи-Минтопэнерго. Такую лицензию можно приостанавливать и ть, если организация нарушает выработанные для всех >ектов недискриминационные условия поведения на рынке, еральная энергетическая комиссия подготовила пакет доку-* тов по введению коммерческого лицензирования субъектов *а в соответствии с уже существующим Законом о лицензиро-1 в сфере продаж электроэнергии. Однако из-за сугубо бюр'о-гических проволочек в федеральных ведомствах, а также в ре-ате негативной позиции отдельных министерств, желающих .¡учить как можно больше не свойственных им регулирующих эмочий, эта работа затягивается.

Хотелось бы остановиться сегодня на широко обсуждаемой блеме низких цен и тарифов на энергоресурсы. Есть мнение, дешевые энергоресурсы это плохо, поскольку такая ситуация к нерациональному, расточительному использованию энер-есурсов, следствием чего станет быстрое истощение запасов (ресурсов. В частности, сегодня широко обсуждается целесо-,ность низкой стоимости природного газа в сравнении со сто-1стью угля и мазута. Тем более, в сравнении с ценой газа на ев-ейском рынке. Эта же проблема существует и в электроэнерге-Действительно, тысяча кубов газа на российском рынке стоит делларов США, а на европейском - 70 долларов. Соответствен-1 кВт электроэнергии у нас сейчас стоит 1 цент, а в Европе 5-8 эв. Цо кризиса августа 1998 года стоимость 1 кВт-часэлектро-"ии в России составляла 3 цента.

Почему в России, стране с колоссальным запасом топливно-гетических ресурсов, цены на эти ресурсы должны быть таки-же, как и в странах, где этих ресурсов нет, где их приобретают ридевять земель.? Если экономически обоснованные (то есть тывающие компенсацию экономически обоснованных затрат) : на энергоресурсы и соответствующая прибыль подсчитаны, 1ищены и утверждены, то эти цены объективно должны быть ни-европейских. И в таком случае просто непонятно, к чему здесь ■»воры о повышении тарифов до европейского уровня. Но возникает вопрос: в пользу кого будет при этом направлять-добавочная стоимость? Есть, например, такое мнение: давайте эвим цену газа на электростанциях на уровне 50 долларов за чу кубов. Тогда, мол, эффективность поставок газа на внутрен-зынок будет сопоставима с эффективностью поставок на экс-г и энергетикам будет обеспечена бесперебойная поставка га-пюбом количестве. Однако соответствующим образом при надо будет поднять планку в тарифах на электроэнергию, нем нетрудно посчитать, какова будет кратность повышения арифов. Если поставка газа в Европу приносит сверхприбыль з-за этого сверхвыгодна, давайте через соответствующие тамо-еиные пошлины на экспорт газа будем поддерживать паритет ус-1Й поставки европейским и отечественным потребителям. На ¡згляд, в этом как раз и состоит смысл государственного регу-ования тарифов, чтобы, с одной стороны, не дать обнажить вну-нний рынок, а, с другой, получить максимальный эффект от шнеэкономической деятельности субъектов этого рынка.

ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ФЭК Юг:сИИ

Следующая проблема - ликвидность платежей зарубежных партнёров. Конечно, когда платят за газ вовремя и в долларах, это лучше, чем когда платят менее 30% а рублях, а остальное бартером, зачётами, причем часть газа вообще уходит бесплатно. Но причём здесь цены? Что мешает обеспечить требуемый уровень собираемости платежей на внутреннем рынке и для газа, и для электроэнергии - несовершенство законодательства? Давайте корректировать законы. Административное вмешательство регио нальных властей? Давайте рассматривать этот вопрос на уровне Правительства, Совета Федерации и Государственной Думы. Но говорить о непривлекательности российского рынка газа или электроэнергии из-за низких цен, не принимая жёстких решений по неплатежам за газ и электроэнергию, недопустимо. Нам следует на учиться собирать деньги при низких ценах, а после этого посмотреть, насколько их надо поднимать. По моему мнению, в такой работе применимы любые рычаги и методы. Вплоть до того, что для неплательщиков цена должна существенно увеличиваться.

Ещё один аспект - чрезмерно низкая стоимость газа по отношению к стоимости угля и мазута, это следствие так называемой «газовой паузы», то есть многолетнего сдерживания роста цены на газ. В результате снижается конкурентоспособность угольной отрасли. Но нет проблемы чрезмерных темпов газификации. К примеру, Россия газифицирована на 18%, Франция и Германия - более чем на 90%. Решать это проблему нельзя в одиночку ни субъек • там Федерации, ни отдельным министерствам (в том числе - Минэкономики и Минтопэнерго).

Здесь нельзя всё свести к простейшему решению: взять и поднять цену на газ на 30-40%. Нерегулируемые отрасли (нефтепереработка и добыча угля) тут же покажут пальцем: смотрите, самый дешёвый ресурс так подорожал! И автоматически поднимутся цены на уголь и мазут. В итоге паритет будет сохранен на том же уровне. Необходимы существенно иные методы и рычаги. По-видимому, следует начинать не с повышения цены на газ, а с эффективной пс литики сдерживания и снижения затрат и цен на конкурентные и альтернативные виды топлива, в первую очередь, конечно, угля. Речь не идёт о возврате к госрегулированию, просто включается один из вариантов - создание цивилизованных биржевых рынков. Или, например, организация гибкой системы государственной поддержки тех угледобывающих предприятий, которые ведут оправданную, разумную ценовую политику. Таким образом, при решении всех проблем, связанных с ценообразованием в ТЭК, мы не можем и не должны исходить из неверного, на мой взгляд, посыла о том, что России не выгодны дешёвые энергоресурсы. Однако надо подчеркнуть, что цена на газ, на электроэнергию должна быть такой, чтобы покрыть все обоснованные издержки поставщиков, включая затраты и на газификацию России, и на развитие сетей. Например, нужно немедленно принимать решение о том, чтобы не газифицировать электростанции в тех регионах, где добывается уголь. Это же чистый абсурд, когда электростанции, стоящие на угольном разрезе, тащат к себе газопровод, А угольный разрез оказывается на грани закрытия.

Хотелось бы надеяться, что мы не повторим прошлых ошибок, ещё правительства Гайдара: когда были отпущены цены на все товары промышленного производства, но заморожены тарифы на электроэнергию. При этом цены на продукты нефтехимии, нефтепереработки моментально поднялись до уровня мировых цен, а тарифы на энергоресурсы остались крайне низкими. А когда мы стали перед необходимостью пересмотреть цены на энергоресурсы, оказалось, что химия - останавливается из-за своей неконкурентоспособности, нефтехимия - тоже. И реально на отрасли топливно-энергетического комплекса посыпались обвинения в том, что, мол, эти отрасли спровоцировали кризис российской экономики.

Было бы крайне обидно вновь наступить на те же грабли и ещё раз заморозить цены на энергоресурсы. Однако при этом подчеркну, что речь не идёт о скачкообразном росте цен в ТЭК и доведения их до европейского или мирового уровня. Цели и задачи всех регулирующих органов России состоят в том, чтобы создать систему обоснованных тарифов. Без ориентации на краткосрочную политическую конъюнктуру тех или иных региональных лидеров. Без ожидания тех или политических катаклизмов. Главное в нашей работе -это экономическая обоснованность, взвешенность, прозрачность и баланс интересов потребителя и производителя.

Ещё один вопрос: похоже, мы движемся к тому, что при отсутствии серьёзного интереса стратегических инвесторов к вложению средств в производственное развитие ТЭК (из-за низкой эффективности действующего механизма инвестирования с привлечением средств, напрямую включаемых в тарифы) Россия в ближайшем

ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ФЭК РОССИИ

будущем встанет перед фактом недостатка производственных мощностей. Особенно остро эта проблема стоит в электроэнергетике, где темпы ввода новых мощностей не обеспечивают замещения выбывающих. Инвестиционных средств по-прежнему не хватает. Темпы финансирования инвестиционных программ остаются низкими. Большая часть дебиторской задолженности потребителей по оплате энергии перекладывается на инвестиционную составляющую тарифа. При этом финансирование эксплуатационной составляющей осуществляется в значительно большем объёме. Это положение усугубляется теми механизмами, которые применяются в расчётах за энергоресурсы. Я имею в виду, в первую очередь, неденежные формы расчёта, вексельные формы с громадными дисконтами, достигающими подчас 80%

При обеспечении строительства новых энергообъектов мы стоим перед трудным выбором: либо для ускорения темпов строительства повысить инвестиционную составляющую тарифа на электроэнергию, либо идти на существенное увеличение сроков строительства. Однако выбор второго варианта вынуждает нас множить число объектов долгостроя. А в результате мы теряем возможность своевременного замещения энергомощностей, выбывающих из-за морального и физического старения.

Федеральная энергетическая комиссия считает целесообразным направление на капитальные вложения средств, высвобождаемых в процессе консервации и ликвидации невостребованных энергетических мощностей. Здесь резерв по России составляет 30-50 млн кВт. Эти мощности, скорее всего, никогда не будут востребованы потребителями в силу их крайне низкой экономической эффективности, однако в настоящее время продолжают оплачиваться потребителями в полном объёме.

Наше предложение сводится к тому, что необходимо прекратить финансирование этих невостребованных мощностей, но без снижения тарифа. Высвобождаемые в результате этого средства следует консолидировать и направить на инвестиции. Простейший расчёт показывает, что это может дать нам десятки миллиардов рублей. Это существенно выше того, что мы могли бы себе позволить, включая инвестиционную составляющую в тариф. Проходить мимо такой возможности было бы просто преступно.

Необходимо, наконец, решить вопрос об освобождении инвестиционных средств от налога на прибыль. Ведь получается, что существенная доля денежных средств, собираемых на инвестиционные цели, направляется на уплату налогов или на выплату заработной платы. А на инвестиции остаются лишь векселя с огромными дисконтами. После многочисленных дискуссий мы отказались от идеи временного (на один-два года) включения инвестиционной составляющей в себестоимость. И по предложению Министерства по налогам и сборам разработали проект закона о предоставлении организациям электроэнергетики стопроцентной льготы по налогообложению прибыли, направляемой на инвестиции. По перечню строек, утверждаемому правительством, или регулирующим органом, или по поручению правительства соответствующими ведомствами. Мы уже получили предложения всех министерств и ведомств, эта идея ни у кого не вызывает возражений. Мы рассчитываем, что такой законопроект в ближайшее время будет внесён в правительство. Это предусмотрено и Планом работы ФЭК на 2000 год.

В заключение я хочу выразить уверенность, что деятельность органов государственного регулирования ТЭК, которая с каждым годом обретает всё более профессиональную основу, стает ключевым моментом в повышении эффективности работы топливно-энергетического комплекса нашей страны. В реестре естественных монополистов в настоящее время 2940 субъектов регулирования. Безусловно, нагрузка на 100 человек, работающих в Федеральной энергетической комиссии, нереально высокая. В такой ситуации бесполезно рассчитывать, что ФЭК сможет обеспечить разумное и эффективное регулирование такого количества субъектов, разбросанных по всей территории Российской Федерации. Поэтому мы продолжаем активную работу по привлечению региональных энергетических комиссий к процессу государственного регулирования естественных монополий. При этом локальные естественные монополии регионального уровня можно поставить под эффективный государственный контроль только с помощью регулирующих органов субъектов Федерации.

Основная задача ФЭК - контролировать соблюдение экономически обоснованных принципов ценообразования в этой сфере и добиваться того, чтобы в топливно-энергетическом комплексе страны эффективно работали рыночные, противозатратные механизмы формирования цен и тарифов. Уверен, что мы с вами вместе эту задачу выполним.

В.И.Моргунов, Минэкономики РФ, поддержал предложение о том, чтобы включать в тарифе инвестиции не в себестоимость, а в ту составляющую, где учитывается применённый капитал, необходимый для осуществления регулируемых видов деятельности Усиление контроля со стороны ФЭК России, МАП России, Минэкономики России за обоснованностью уровня цен на продукцию естественных монополий является необходимым условием для решения ряда важных государственных задач - не допустить опережающего роста цен на продукцию естественных монополий для промышленных и других потребителей, устранить ценовые диспропорции в различных секторах экономики, нормализовать финансовые потоки.

В последнее время государственная ценовая политика была направлена на ограничение роста цен для продукции естественных монополистов, включая структуры ТЭК и трубопроводный тоанс порт, с целью сдерживания инфляционных процессов и создания условий для роста производства. Уровень инфляции в промышлвн-ностив 1999 году был равен 67,3%. При этом рост тарифов на электрическую энергию, отпускаемую промышленным потребителям составил 20,7%. Оптовые цены на природный газ, отпускаемый промышленным потребителям, оставались неизменными с октября 1996 года и были повышены лишь 1 ноября 1999 года (в среднем на 15%). Можно отнести к успехам в регулирования естественных монополий то, что мы смогли взять под контроль общую динамику роста цен на промышленную продукцию и тарифов на продукцию и услуги естественных монополистов.

Однако, на мой взгляд, всё ещё остаётся много нерешённых проблем в сфере конкретных цен - как внутри сектора естественных монополий, так и в плане соотношения этих цен с ценами других секторов экономики. Нам кажется, что в результате сдерживания цен естественных монополистов возникли существенные ценовые диспропорции между отдельными видами энергоносителей. Подобное положение не только не стимулирует энергосбережения а так же инвестиции в развитие производства энергосберегающего оборудования и внедрение новых энергосберегающих технологий, но и ухудшает финансовое положение базовых отраслей.

С учётом особенностей российской экономики, а также реальной потребительской ценности энергоносителей и общей экономической ситуации мы в Минэкономики считаем целесообразным осуществить выравнивание цен на уголь энергетический, природ ный газ и мазут - путём относительного повышения цен на газ при сдерживании их роста на уголь с тем, чтобы в 2005 году выйти на соотношение 1:1,2:1,3 для угля, газа и мазута (в пересчёте на 1 тонну условного топлива).

Такая корректировка цен на топливно-энергетические ресурсы будет способствовать переходу на ресурсосберегающие технологии, формированию рациональной структуры потребления энергоресурсов и развитию, в целом, более оптимальной структуры топ • ливно-энергетического комплекса страны. И при этом, мы считаем необходимо на первом этапе осуществлять изъятие в пользу государства дополнительных доходов газовой промышленности с последующим направлением части этих доходов на развитие как самой базовой отрасли, так и поддержку угольной промышленности Мы придерживаемся такого мнения по той причине, что природный газ - это дар природы и его экономическая ценность выше затрат на его добычу, транспортировку и поставку потребителю. Но требуется учитывать, что это исчерпываемый ресурс.

Мы не должны забывать о будущих поколениях, которым этот энергетический ресурс также будет необходим. В данном случае экономически обоснованная цена определяется не только затратами на производство, транспортировку и распределение этого энергетического ресурса. Нужно также учитывать и рентную составляющую, которая соответствует превышению экономической ценности этого ресурса над затратами на его добычу. И именно государству должна доставаться эта вот разница между экономической ценностью ресурса и экономически обоснованными затратами на его добычу, затратами, в которые следует включать и нормальную прибыль на применённый капитал.

Я разделяю высказанные здесь опасения в отношении того, что будут определённые негативные последствия при повышении цен на природный газ. Но я не поддерживаю мнения о том, что такую же реакцию вызовет повышение цен на уголь и мазут, поскольку по своим потребительским качествам эти виды топлива существенно уступают природному газу. В то же время попытка удерживать и дальше прежнее соотношение цен на указанные виды топлива будет вести к сокращению потребления угля и мазута А такая стратегия в условиях рыночной экономики не может името успеха. Конеч-

ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ФЭК РОССИИ

чо, здесь требуются тщательные расчёты, но видно, что относительная цена газа всё же значительно занижена.

В ближайшее время, в связи с предполагаемой работой по поэтапному выравниванию соотношения цен на энергетический уголь и природный газ, а также необходимостью освоения новых месторождений газа для обеспечения возрастающих потребностей экономики, остро встаёт вопрос о согласовании инвестиционных программ в регулируемых сферах газовой отрасли с обоснованием целесообразности этих программ. Поэтому в нашей совместной работе требуется своевременно решить вопросы законодательного и нормативного обеспечения данной проблемы. Следует установить более действенный контроль со стороны Федеральной энергетической комиссией и Минэкономики за целевым использованием инвестиционных средств, включаемых в структуру цен и тарифов, для того, чтобы не допускать распыления средств по многочисленным объектам. Что же касается включения инвестиционной составляющей в цены и в тарифы, это очень заманчивый путь, но, на наш взгляд, он не очень сочетается с условиями рыночной экономики. Мы нарушаем права инвесторов. Более того, в действительности здесь реального инвестора нет. Энергетика получает даровые средства для своих капиталовложений. При включении инвестиционной составляющей в прибыль эта отрасль получит норму прибыли, скажем, 80% в то время как другие отрасли будут довольствоваться нормой прибыли, не превышающей 30%. И не вполне понятно, почему такая повышенная рентабельность в этой отрасли должна существовать. К тому же, как мы убедились в период, когда инвестиционная составляющая включалась в себестоимость, эффективность инвестиционной деятельности была весьма невысокой. Как свидетельствуют отчёты исследований, выполненных учёными-экономистами, эффективность инвестиционных процессов в электроэнергетике значительно упала. На мой взгляд, это в существенной степени связано с методами подключения механизмов финансирования капитальных вложений в отраслях, являющихся естественными монополиями. Следует ориентироваться на схемы и методы, которые адекватны рыночным условиям, а не реанимировать стиль и дух планового, социалистического хозяйствования.

Необходимо также дальнейшее совершенствование системы дифференциации цен для того, чтобы более гибко отражать различие издержек при реализации продукции разным категориям потребителей, учитывать время суток, сезонность, объёмы потребления и тому подобное. Следует также считаться с разнообразием экономических и социальных условий для различных территорий и субъектов Российской Федерации. Неоправданно затягивается работа по утверждению нормативов, используемых при экономическом обосновании себестоимости и прибыли в процессе расчёта тарифов на электрическую и тепловую энергию.

Сохраняются наши традиционные недостатки в практики формирования тарифов, особенно на региональном уровне, где имеет место социальный популизм с необоснованным занижением тарифов для социально-бытовой сферы за счёт тарифов промышленных потребителей. Это ведёт к социально-экономическим конфликтам, которые в условиях отсутствия надлежащей ответственности региональной администрации подчас выплёскиваются и на федеральный уровень. Усугубляет ситуацию и практика льготных тарифов на электрическую и тепловую энергию вместо адресной поддержки тех или иных групп потребителей, а также инфляционная индексация тарифов вместо расчётного их формирования. Наше Министерство стремится к более тесному сотрудничеству с Федеральной энергетической комиссией при анализе существующего порядка ценообразования и результатов финансово-хозяйственной деятельности субъектов регулирования.

Необходимо объединение наших усилий по совершенствованию методологической базы ценообразования, государственного регулирования тарифов, выравнивания цен на топливно-энергетические ресурсы, а также усиления контроля за результатами регулирования тарифов на электрическую и тепловую энергию. У нас недостаточен анализ финансовых вопросов деятельности регулируемых организаций. По данным РАО «ЕЭС России» 23 АО-энерго являются убыточными, однако глубокого исследования причин этой убыточности выполнено не было. Мы готовы активно участвовать в этой работе?

В заключение я хотел бы высказать пожелание, чтобы Федеральная энергетическая комиссия в короткий срок разработала концепцию государственного регулирования естественных монополий в топливно-энергетическом комплексе на период до 2005 года.

Я.М. Уринсон, РАО «ЕЭС России»,считает, что такую концепцию должна разрабатывать Федеральная энергетическая комиссия, а не Минэкономики.

Несмотря на все недостатки уже сформирован механизм государственного регулирования тарифов на электро- и теплоэнергию: и нормативно-правовая база, и организационные структуры, и методологическое обеспечение. В целом сложившийся механизм показал свою работоспособность. Тарифная политика в электроэнергетике России формируется и реализуется строго в рамках действующего нормативно-правового поля. Все последние годы эта политика служила инструментом сдерживания инфляционных процессов в стране. В 1998-1999 годах сдерживание роста тарифов на продукцию и услуги электроэнергетики стало одним из наиболее существенных факторов стабилизации и возобновления общеэкономического роста. Здесь уже цифры приводились. Скажу только, что при индексе цен в промышленности 169%, рост тарифов в электроэнергетике составил только 121%, а за все годы реформ исчисление идёт в тысячах. Заметное отставание индекса цен в электроэнергетике от индекса цен на промышленную продукцию в условиях продолжающихся неплатежей за электро- и теплоэнергию (и со стороны бюджетных, и со стороны других конкурентных отраслей) привело к росту числа убыточных АО-энерго.

По поводу теории формирования цен в регулируемых отраслях: в РАО «ЕЭС России» двумя руками проголосуют за реализацию тех принципов, о которых говорил В. И. Моргунов. Однако для этого надо решить одну проблему: снять 130 млрд. рублей, на которые РАО «ЕЭС России» кредитует через неплатежи весь конкурентный сектор экономики, а заодно убрать неплатежи федеральных и регис нальных энергополучателей. Теория теорией, но все-таки надо существенно учитывать то, что в жизни происходит. Рентабельность АО-энерго в результате неплатежей и диспаритета в динамике тарифов сокращается. По итогам 1999 года ожидаются убытки в 13 АО-энерго, их суммарная величина 1.8 млрд. рублей. С низкой рен табельностью (менее 5%) закончат год 17 АО-энерго.

Продолжение такой политики госрегулирования в энергетике, на наш взгляд, крайне опасно. Как здесь уже было сказано, если эт о продолжится, а экономическая нестабильность будет по прежнему отпугивать внешнего инвестора, а собственных средств по прежнему не будет, то не исключено, что энергетика из ускорителя может превратиться в основной тормоз для подъёма всей экономики. И страна при этом из энергоизбыточной превратится в энергодефицитную, о чём здесь уже говорилось.

Прежде, чем обсуждать, как выходить из сложившейся ситуации, необходимо проанализировать, как развивались события в 1999 году, что делалось внутри РАО «ЕЭС России» для управления динамикой сдержек и динамикой тарифов и что происходило на государственном уровне тарифного регулирования. В РАО «ЕЭС России» организованы разработка и контроль выполнения программ финансового оздоровления всех акционерных обществ энергетики и электрификации. Эти программы, кстати, есть в Минэкономики. В них предусмотрены мероприятия по снижению дебиторской и кредиторской задолженности, совершенствованию производственной, хозяйственной, сбытовой, инвестиционной деятельности АО-энерго. В рамках этих программ, во-первых, проводилась работа по повышению эффективности энергопроизводства на тепловых станциях, что позволило снизить (по факту) по сравнению в 1998 годом удельные расходы топлива на производство электро- и теп-лоэнергии примерно в эквиваленте 1.2 млн тонн топлива. Во-вто-рых, удалось добиться снижения потерь в межсистемных сетях РАО «ЕЭС России» до уровня, соответствующего технически обоснованному, то есть в 1999 году - до 3.41 % от отпуска электроэнергии в сеть против 3.75% в 1998 году. Так называемые коммерческие потери - отдельная тема разговора, это уже проблема воровства и коррупции в государстве. В-третьих, внедрены системы технического обслуживания и ремонта энергоблоков и энергоустановок теплоэлектростанций: с учётом ремонтного цикла с назначенным межремонтным ресурсом. И это позволило в 1999 году увеличить межремонтный цикл энергоблочного оборудования электростанций федерального уровня в 1.6 раза.

Продолжалась работа по нормированию затрат по всем техни-ко-экономическим показателям. И были приняты меры по освобождению от непрофильных видов деятельности в энергосистемах, что, естественно, позволяет существенно уменьшить расходы (в том числе и на социальную сферу) из прибыли. Параллельно с указанными мерами по финансовому оздоровлению АО-энерго, разработаны и согласованы с региональными энергосистемами конкретные региональные программы по тарифной политике. В целом,

ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ФЭК РОССИИ

все эти меры позволили получить в масштабах РАО «ЕЭС России» экономию издержек за 1999 год на сумму несколько выше, чем 7 млрд. рублей. Это можно считать вкладом энергетиков в стабилизацию экономики страны,

Наряду со снижением издержек, важнейшим фактором сдерживания роста тарифов является расширение конкурентного сектора рынка. В этих целях разработана новая редакция Правил работы Федерального оптового рынка энергии и мощности. В этом документе учтены особенности ценообразования в различных секторах оптовой торговли электрической энергией.

В прошедшем году РАО «ЕЭС России» проводило достаточно жёсткую политику в отношении расчётов потребителей денежными средствами за отпущенную электроэнергию. Как здесь уже было сказано, неденежные расчёты - это дополнительно 30% к тарифу. Здесь можно приводить много цифр. Скажу только, что в 1999 году потребителями впервые было оплачено 100% стоимости отпущенной электро- и тепловой энергии. (Соответственно, в 1998 году только 87%.) В том числе денежными средствами - 35%. (В 1998 году только 21%.) А по декабрю 1999 года мы вышли на 41%.

О подготовке к зиме: она ещё раз показала, что нерыночными методами ни одну проблему сегодня уже решить невозможно. Правительство попыталось бороться с ценовым беспределом с помощью известного картельного соглашения. Однако чуть ли не сразу же после его подписания все его участники (за исключением РАО «ЕЭС России») его нарушили. И только после введения соответствующих экспортных пошлин на мазут ситуацию удалось стабилизировать и создать запасы топлива, сегодня уже достаточные для прохождения осенне-зимнего максимума.

Повышение уровня сбора платежей с потребителя позволило провести расчёты за поставленное топливо в среднем на уровне 97%. В том числе в денежной форме - 32%. (Против, соответственно, 79% и 10% в 1998 году.). Но в ближайшей перспективе положение с обеспечением электростанций топливом может резко осложниться в связи с решением ОАО «ГАЗПРОМ» сократить поставки газа. Много важного на эту тему уже сказал А. Ф. Задернюк. Я согласен практически со всем, что им было сказано. За исключением одного его тезиса. Начал он с того, что надо бороться с затратным принципом, а закончил тем, что при формировании цены на газ и другие ресурсы, которые у нас есть, надо этот принцип использовать, В том смысле, что затраты на транспортировку в странах, которые не имеют своего газа, отнюдь не формируют цену на газ. Мол, у нас есть свой газ и при этом нет затрат на транспорт, а потому цена должна быть ниже. Нет, предельная цена определяется предельной полезностью ресурса плюс баланс спроса и предложения. Так что в этом плане начало и конец доклада А. Ф. Задернюка вступили в противоречие друг с другом. Наши оценочные расчёты показывают, что замещение в топливном балансе 20% газа топочным мазутом приведёт к годовому увеличению затрат на топливо на 14-15 млрд. рублей. В регулируемой отрасли при полной прозрачности расчёта тарифов это должно быть учтено. Если мы говорим о завершении «газовой паузы» (а вся Европа настроена прямо противоположным образом: там считают, что газ в энергобалансе страны должен составлять не менее 60%, а те страны, которые будут иметь меньшую долю газа, к 2015 году просто разорятся), то должны коренным образом пересмотреть всю энергетическую стратегию России, которая была утверждена в 1995 году. Речь пойдёт не о вложении в 500 млн долларов для развития электроэнергетики и угольной составляющей в балансе ,а (согласно расчётам Российской академии наук, в частности А. С. Некрасова) примерно 12-15 млрд. долларов. Но это тема для отдельного серьёзного разговора.

По-прежнему, важной проблемой остаётся сокращение перекрёстное субсидирование. Здесь много было сделано. В том числе - по известному Постановлению Правительства N 1444. На сегодня оно выполнено по 69 регионам. До установленного этим постановлением минимального уровня доведены тарифы по 19 регионам. Выше минимального уровня пока они остаются по 50 регионам. Не выполнено постановление (причём в обращающих на себя внимание масштабах) по 4 регионам: Карелэнерго, Марийэнерго, Тверь-энерго, Татэнерго. Средние тарифы для населения в этих регионах в 2 и более раз ниже минимального уровня.

И всё же существенно изменить ситуацию с перекрёстным субсидированием пока не удалось. Мешают этому прежде всего многочисленные льготы. Не только для населения, но и для сельскохозяйственных товаропроизводителей, отдельных отраслей промышленности, бюджетных организаций и других. В 1997 году Правительство все эти льготы отменило. Затем 20 декабря 1998 года и 7

января 1999 года были вновь введены 50%-ные скидки к тарифам на энергию: для производителей минеральных удобрений, химических средств защиты растений, для тепличных предприятий и так далее. То есть это возвращает нас к ситуации до 1997 года. И прежде это ничего не давало. А теперь, тем более, ничего не даст, Давно уж назрела необходимость отмены Указа Президента РФ от 25 июля 1998 года N 889 и Постановления Правительства от 10 августа 1998 года N 915. А. Ф. Зпадернюк об этом уже говорил. Я добавлю только, что сегодня, при росте монетизации нашей экономики и указанных выше ценовых диспаритетах Указ и Постановление уже полностью лишились смысла.

Важнейшим вопросом, который должен быть решён как на федеральном, так и на региональном уровне, остаётся обеспечение обоснованного уровня тарифов на электро- и теплоэнергию. Можно много на эти темы теоретизировать. Общее соотношение цен на промышленную продукцию и на электроэнергию здесь уже приводилось. Я хотел бы добавить о соотношении цен на энергию и поставляемые для её производства топливо, материалы, оборудование. Динамика цен в топливе за 1999 год 215.7%, в чёрной металлургии - 178.1%, в цветной - 171%, в машиностроении - 137.7%. Напомню, что в электроэнергетике - всего лишь 121%. Причём в ряде регионов тарифы не менялись уже более года. Так с июля 1997 года не пересматривались тарифы в Кабалкэнерго, Дальэнерго, на протяжении 1999 года - в Марийэнерго, а с апреля-июня 1999 года - в Волгоградэнерго, Орёлэнерго, Брянскэнерго, Пско-вэнерго, АО-энерго Карачаево-Черкесской республики, Алтайэ-нерго, Омскэнерго, Сахалинэнерго.

Совершенно очевидно, что необходим пересмотр тарифов, действующих на ФОРЭМ, для того, чтобы соблюсти на оптовом рынка стоимостной баланс. Здесь нужен просто прямой счёт. На протяжении последнего времени я имел возможность наблюдать, как такие расчёты делаются. Абсолютно непонятно, почему здесь мы не можем добиться нормального соотношения.

О проблеме оплаты по текущим платежам потребителей, финансируемых из федерального бюджета: цифры здесь впечатляющие, все их хорошо знают. Назову только две: 15.3 млрд, рублей -по федеральному бюджету и 18.6 млрд. рублей - по бюджетам более низкого уровня. В таких условиях никакая разумная политика ситуацию не поправит.

1999 год стал для нас временем борьбы за повышение доли оплаты потребителей за электроэнергию в денежной форме, а 2000 год должен стать таким же переломным в борьбе за снижение издержек во всех видах деятельности компании. Об этом Председатель Правления А.Б.Чубайс намерен говорить на Годовом Всероссийском совещании РАО «ЕЭС России». Нам необходимо сделать хорошо подготовленные организационно-методические шаги к расширению конкурентного сегмента на рынке электроэнергии.

Остановлюсь на вопросе о влиянии на всю промышленность повышения цен на электроэнергию: здесь я согласен с тем, что говорил В. И. Моргунов. Скажу только, что это не теория, а жизнь: достаточно посмотреть статистику по нашей стране (не по зарубежным странам; что нам до Японии). Скажем, по известным причинам, в Иркутской области тарифы на энергию существенно ниже, чем у всех её соседей. Однако же эта область по темпам роста занимает в зоне Сибири лишь 5-6 место, уступая Читинской и Кемеровской областям, Алтайскому краю, республике Бурятия, А по числу убыточных предприятий (при самых-то низких тарифах на энергию) Иркутская область сегодня лидирует в сибирской зоне.

Что же касается населения, здесь - в среднем по России - такие цифры: доля затрат на электроэнергию в бюджете среднего россиянина составляет 0.7% от средней зарплаты и 2.2% от средней месячной пенсии. В этом смысле Постановление Правительства 1444, или то, которое должно быть вместо него, вряд ли реально повлияет на уровень жизни населения. С другой стороны, устранение перекрёстного субсидирования только улучшит его жизнь. Да и от всех видов льгот тоже давно пора отказываться. В целом же РАО «ЕЭС России» вместе с Федеральной энергетической комиссией в

2000 году должна сделать многое для того, чтобы закрепить тенденции экономического роста, которые сейчас складываются в нашей экономике.

И.К.Хузмиев, РЭК Северной Осетии-Алании:

Темпы развития экономики существенно зависят от цен на энергоносители, Проблема роста этих цен касается всех отраслей производства и всех категорий населения. Какие же у нас имеются ресурсы для их сдерживания?

Первое, что следует сделать, это повысить производительность труда в отрасли. РАО «ЕЭС России» за 10 лет сократило про-

дство электроэнергии с 1 трл, 83 млрд. кВт-час до 823 млрд. ас, а количество работающих в отрасли за это время возросло *5%. Аналогичная картина в региональных АО-энерго. У нас в оокавказ-энерго число сотрудников энергосбыта увеличилось - ю 1200 человек. А отпуск энергии упал с 2.5 до 1.2 млрд. ¿1 -ас.

Второе. Нужно уйти от затратной идеологии определения тари-з Мы много говорим о том, что затраты растут. Скорее, они ве-■ себя совершенно правильно. Если можно раздуть тариф, так ■^му этого не делать? Совесть и прочее тут не при чём. Рынок его рынок. Поэтому надо переходить к нормативной методологии овления затрат. Естественно, и там будут свои проблемы, польку нормы определяют живые люди. Но всё равно это будет и правильно, и более жёстко. Есть такое-то оборудование, такой-то объём отпускаемой энергии, и, будьте любезны, по 'ам работайте. Экономист В. Леонтьев, наш земляк, размыш-5алансах в экономике, считал: следует взять за основу сред-жизненный уровень, рассчитываемый делением общего вало-дохода на количество членов общества. Это позволяет опреть, какую часть пирога можно отдать энергетикам. Мы сейчас ■аемся посмотреть, что при таком подходе получится. Конкрет-1ифр пока нет, но в эвристическом плане идея кажется доста-с интересной.

ретье. Надо сократить затраты естественных монополистов на ственное потребление, Там, где это возможно, необходимо пе-\а отечественную оргтехнику, мебель, транспорт, материа-пборудование. При этом, с одной стороны, мы поддержим оте-твенного производителя, а с другой, снизим издержки. Надо же уменьшить расходы на собственные нужды и сократить поте-

атвёртое. Необходимо сократить коммерческие потери. Ведь по своей сути, являются чистой воды воровством. Уменьше->тих потерь может способствовать выделение сбыта в отдель-¡ид деятельности. Должен появиться независимый оператор са, который не будет связан с генеральным директором АО->рго. Ведь сегодня основные свои усилия энергетики сосредота-ают на проблеме сбора платежей, а не состоянии энергосетей, ка юстве эксплуатации. Независимых оператор будет получать здства лишь за транспорт энергии с учётов нормированной ве-мчины потерь Всё остальное, извините, за ваш счёт. Коммерчес-! потери при этом должны резко снизиться. А то ведь сегодня они ■•одят до 20% от общей стоимости энергии. Это же полный аб-•Ш

Пятое Сейчас существует колоссальный разрыв между взаи-зачётными и рыночными ценами. От этого надо отказаться, А а* где без бартера обойтись нельзя, следует делать встречный .чртер. Вы нам поднимаете на 30% стоимость поставляемого обо-(ования. Мы настолько же поднимаем цену на отпускаемую вам • чектроэнергию или на покупаемый у нас газ. Такой баланс интересе должен сразу же улучшить ситуацию. А иначе, по сути дела, )исходит сокращение налогооблагаемой базы и стимулирова-; развития теневого сектора экономики. И самое главное, стои-ость энергии при этом существенно возрастает. Фактически энергетики в такой ситуации дотируют тех, кто по бартерным ценам едлагает им свои товары и услуги.

Шестое. Необходимо, на мой взгляд, форсировать переход на эждународную систему бухгалтерского учёта. Экономика взаимо-1Тношений производителей и потребителей энергии должна стать прозрачной. К сожалению, это пока остаётся на уровне благих посланий.

Седьмое. Следует отказаться от долларизации и вести все рас-тгы только в рублях. Это сразу же скажется на реальной платёжеспособности внутри страны. Население-то зарплату не в долларах получает. Возьмём, к примеру, наш регион. Давайте сравним цены 1а газ и электроэнергию у нас и в Дании. При этом учтём нашу ме-ячную норму: 5.5 куб.м газа на отопление одного кв.м площади и 10 хВтчасна человека (125 кВТ'час на семью из 4 человек). Семья - месячным доходом в 2 тыс. руб. у нас в регионе считается доста-очно хорошо обеспеченной. А в Дании 1000 куб.м газа стоит 500 ^лларов и 18 центов за 1 кВт-час электроэнергии. Вот и получает-:я, что наша семья с доходом в 70 долларов по ценам Дании долж-1а была бы заплатить за свет и газ 220 долларов. В Цхинвали 1000 ■субов газа стоит 50 долларов. Во всём городе несколько десятков ютребителей. Газ есть, хочешь пользоваться - плати. Но практиче-жи всё население пользуется дровами, кизяками и т.д. То есть, если мы хотим страну загнать обратно в каменный век, можем с лёгким сердцем поднимать цену на энергию и энергоносители. У меня

ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ФЭК РОССИИ

закрадывается подозрение, что о долларовых ценах говорят лишь те, кто получает зарплату в долларах. Но и они почему-го хлеб покупают за 15 центов. Вы думаете, такой хлеб есть на Западе? Ну, давайте тогда во всём будем делать пересчёт на доллары. И зарплату всем тогда давайте в долларах выдавать. Однако профессор университета будет получать у нас зарплату в50-60 долларов. А на Западе? Но если мы посмотрим на соотношение доходов и цен в той же Дании, то окажется, при доходе семьи из 4 человек в 2 тыс. долларов на свет и газ уходит 220 долларов. То есть пропорция та же самая, что и у нас. Иначе говоря, при доходе в 2 тыс. рублей наша семья должна была бы платить за энергию и энергоносители примерно 300 рублей. Это для дома площадью 60 кв. м. Так что ко всем этим сопоставлениям надо подходить с очень большой осторожностью. Для сельской местности цена на газ близка у нас к пре дельной. На газ для бытовых нужд мы подняли цену. А тариф на электроэнергию у нас составляет 38 коп за 1 кВт час. В нашем регионе сейчас практически нет перекрёстного субсидирования. Но я не могу понять, как в таком случае может получиться рентаоельность, доходящая до 80%. Откуда Минэкономики взяло такие данные0 На практике, не более 10-12%.

Восьмое. Надо вывести за баланс все невостребованные основные средства. Что-то списать, что-то законсервировать. Это конечно, снизит налог на предприятие. Но это снизит и основные затраты.

Девятое. Снять все ограничения для поставщиков по выбору потребителей энергии и энергоресурсов. У нас в регионе возникла уникальная ситуация. Один из наших заводов вышел на ФОРЭМ, И сразу же стал конкурентом для АО-энерго. Его субабоненты стали получать электроэнергию, цена которой оказалась на 30% ниже ре гионального тарифа. Однако в каком-то документе нашёлся пункт, согласно которому этот завод не имел право поставлять энергию своим субабонентам, поскольку он не был назван энергоснабжаю-щей организацией. О каком же рынке электроэнергии мы в таком случае говорим?

Десятое. Надо разделить: транспорт - это естественная моно полия, здесь необходимо госрегулирование. Но источники энергии и энергоносителей должны конкурировать. И операюоы оынка должны вступать в конкуренцию. Необходимо создавать спотовый рынок и т.д. Вот тогда можно будет начать говорить и о снижении цен.

Одиннадцатое. Безусловно мы должны произвести реструктуризацию долгов. Ведь это абсурд - долг за электроэнергию в 130 млрд. рублей. Никто этих денег уже не вернёт. Часть долга надо списать. Часть подвергнуть реструктуризации, но при этом жёстко поставить вопрос - если не платишь, новой энергии не получишь. Как вам известно, есть Постановление Правительства, где говорится: рекомендовать главам субъектов Федерации и руководителям местной администрации регионов включить отдельной защищён-ной статьёй оплату энергии и энергоресурсов. Да никто этого не выполнит. Надо не рекомендовать, а поставить чётко и однозначно: не будет у вас этой защищённой статьи, так и энергоресурсов вы не получите. Мы сталкиваемся с таким парадоксом: подчас у больницы нет денег на покупку электроэнергии, однако находятся средства для покупки импортного электрогенератора и необходимого для его работы количества солярки. Тут уж явно не сходятся концы с концами.

Двенадцатое. Правильно здесь говорят представители из регионов: фактически энергетики сейчас дотируют и промышленность, и бюджет. Государство обвиняет РАО «ЕЭС России» в задержках по выплате налогах, но само оно должно энергетикам порядка 60 млрд. рублей. Так давайте сделаем взаимозачёт, и начнём жизнь с чистого листа, с нулевого, так сказать, варианта. Произведём реструктуризацию долгов и скажем: с сегодняшнего дня новое правило игры - если нет у вас денег на энергию, так и не получите вы этой энергии. Нас мучают душераздирающими рассказами о том, что кто-то умер в больнице, когда была прекращена подача электроэнергии. Так это же не энергетики виноваты, что в больнице свет потушили. Вина лежит на тех разгильдяях, которые до такой ситуации довели. Посмотрите, например, что натворили с тарифами в Приморском крае. Госрегулирование должно быть жёстким. И при этом необходимо обеспечить независимость всем региональным энергетическим комиссиям. Один только начальник везде должен быть - Закон. В связи с этим необходимо ускорить принятие в новой редакции Постановления об основах ценообразования. Надо разработать то же самое для газа и принять Закон о регулировании цен на газ. Иначе нас ждёт очень трудная жизнь.

Естественные монополисты, прежде чем ставить вопрос о по-

ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ФЭК РОССИИ

вышении тарифов на свои услуги, должны существенным образом сократить свои нетехнологические расходы, повысить эффективность своей работы, сделать прозрачной свою финансово-хозяйст-венную деятельность. Такого рода преобразования, безусловно пойдут на общее благо.

Б.И.Нигматулин, Минатом РФ:

В 1999 году наблюдался рост потребления продукции электроэнергетики: на 2.3%. И этот рост на 95% был покрыт за счёт ресурсов атомной энергетики. Выработка АЭС за год возросла на 16.5%. Но при этом все АЭС - банкроты, то есть практически на всех АЭС имеет место превышение кредиторской задолженности над дебиторской. До 1 января 1999 года у нас всегда дебиторка была выше кредиторки, но за этот год превышение кредиторской задолженности над дебиторской, достигло 2.7 млрд. рублей. То, что атомная энергетика поставила дополнительно 16.5 млрд. кВт-час, существенно уменьшило потребление газа. Если это выразить в экспортной цене на газ, то можно говорить о сумме в 400 млн долларов. В ином случае ОАО «ГАЗПРОМ» должен был бы поставить потребителям не 3 млрд. куб.м, а 10 млрд. куб.м газа. Тариф на электроэнергию, производимую атомными электростанциями, примерно но 40% ниже тарифа на энергию, вырабатываемую на тепловых электростанциях. Но при этом денежная составляющая при расчёте за нашу энергию примерно в 2 раза меньше, чем при оплате потребителями энергии тепловых станций. Причём такое соотношение не меняется во времени, как это было в начале 1998 года, так это продолжает быть и в конце 1999 года. При расчётах за энергию атомных электростанций денежная компонента равна 20%. Из этой суммы 40% получает РАО «ЕЭС России».

Тариф на энергию АЭС был фиксирован. Однако на протяжении этого времени росли цены на нефть, на металл, на кабель, на машиностроительную и электротехническую продукцию. То есть на всё, что в том или ином виде требуется для нормального функционирования атомной электростанции. Цены на всё это возросли в Зраза, а тариф на энергию АЭС не менялся с начала 1998 года. Именно этим и определяется тяжелейшее экономическое состояние, в котором оказалась сейчас атомная энергетика.

Мы не говорим, что следует в России поднять цены на газ и электроэнергию до мирового уровня. Это невозможно. Дешёвые энергоносители и дешёвая электроэнергия - это, по сути дела, инвестиции в промышленность. Часто говорят: найдите нам стратегического инвестора. Нет у нас сейчас такого, вот и получается, что его функции выполняют дешёвые энергоносители.

Но есть ведь и другая сторона. Если мы будем постоянно сдерживать рост тарифов на электроэнергию АЭС, то в какой-то момент окажемся на грани катастрофы. Собственно, так могло получиться уже в этом году. Нам просто очень везёт. Одна холодная зима всё расставила бы по своим местам. Как это уже случилось в 1979 году. Но тогда экономические условия были совершенно иными. Просто Бог (или Аллах) нас спасает: две последних зимы были безумно тёплыми. Но так ведь не может продолжаться вечно.

Тарифы на энергию АЭС должны расти. Сейчас 1 кВт-час в атомной энергетике стоит 0.6 центов. Если мы даже поднимем цену в 1.9 раза, цена одного киловаттчаса составит 1.1 цент. Причём здесь достаточно весомой должна быть инвестиционная составляющая. Если мы не будем сейчас продлевать срок эксплуатации АЭС, то через 2 года встанем перед необходимостью останавливать энергоблоки (например, на Воронежской или Курской АЭС). У нас и хранилища не сделаны. Не проведены соответствующие мероприятия по безопасности. Не выполнены международные обязательства по Курску-1.

А в то же время, в наследство от предыдущей эпохи нам, в ряде случаев, достались объекты почти завершённого строительства. В период развала социалистического государства мы были вынуждены заморозить строительство целого ряда АЭС. Причём возводимых по достаточно современным проектам. Мы сейчас продаём энергоблоки такой конструкции в Китай, Индию и Иран. Кто посчитал ущерб от того, что у себя в стране мы на 8-10 лет затянули ввод в эксплуатацию энергоблоков, которые на момент остановки строительства имели 70% готовности? А Ростовский блок был готов уже даже на 95% - оставались лишь пуско-наладочные работы. Если сопоставить с ценой газа, потери за 8 лет составили 1.5 млрд. долларов. Сегодня, наконец, появилась востребованность этого оборудования. Но многое теперь находится в полуразрушенном состоянии. Достраивание сейчас обойдётся нам гораздо дороже. Но другого пути нет. Экономические расчёты показывают, что в Европейской части страны, газ выгоднее замещать не углём и мазутом, а энергией, произведённой на АЭС

Здесь уже говорилось, рыночная экономика должна строиться на конкурентной основе и обеспечивать свободу выбора потребителями производителей. Однако сейчас у нас конкуренция в электроэнергетической отрасли практически отсутствует. А для атомной энергетики даже не узаконено понятие энергоснабжающей организации. То есть в рамках действующей нормативно-правовой база атомная электростанция не является энергоснабжающей организацией. Мы сейчас подготовили соответствующие предложения. И просим ФЭК нас поддержать.

Ещё одна проблема. Все атомные электростанции выведены на ФОРЭМ. А это значит, что у нас нет возможности свободного выбора потребителей. Мы сталкиваемся с явной дискриминацией - при том, что тариф на энергию АЭС в среднем на 40% ниже тарифа на ФОРЭМ. Вы дайте нам хотя бы эти 40%. Если эти средства использовать в качестве инвестиций, мы сможем достаточно эффективно вести ремонтно-восстановительные работы, поддерживая, тем самым, АЭС не необходимом техническом и технологическом уровне. Иначе уже через 2-3 года в атомной энергетике начнутся необратимые процессы.

Г.А.Ваулина, РЭК Владимирской области:

Хотелось бы посмотреть на обсуждаемые вопросы с позиций регулирующего органа субъекта Федерации. По нашему мнению, следует поддержать План мероприятий ФЭК по совершенствованию государственного регулирования, с которым нас ознакомили перед началом нынешнего совещания. На сегодняшний день у нас действительно ощущается вакуум методологических рекомендаций, без которых нам сложно грамотно построить нашу работу. В первую голову я имею в виду Постановление Правительства N121. Прежний вариант уже перестал действовать, новый ещё не вступил в силу. Плюс к тому отсутствует современная методология бухгалтерского учёта, что очень важно. Без этих документов работать очень трудно.

Хочу остановиться на вопросе об убыточности энергосистем В выступлении представителя РАО «ЕЭС России» Я.М.Уринсона даже прозвучал упрёк, что мы мешаем естественному росту тарифов Дело в том, что предложения об изменении тарифов, которые нам приходится рассматривать, настолько экономически необоснованные, настолько далеки от наших сегодняшних реалий, что мы зача стую просто не можем согласиться с ними. Но при этом ситуация усугубляется отсутствием методологии принятия решений. Каков, например, действительный механизм формирования заработной платы? У нас ведь есть ссылка только на тарифное соглашение. Однако отсутствует учёт уровня доходов в субъекте регулирования Вопрос о рентабельности энергосистем является очень важным Однако мы считаем, что задавать здесь какой-то норматив было бы неправильно. Каждая региональная энергосистема должна отстаивать то значение рентабельности, которое она продекларировала. И указанная величина рентабельности должна коррелировать с расчётами, приводимыми в Плане по инвестициям данной энерго системы. Тем более, когда на инвестиции направляется часть прибыли этого предприятия. При этом нельзя оставлять без внимания и планы социального развития этой энергосистемы. Такие планы акционерное общество как субъект регулирования вполне может перед собою ставить, и мы не должны ему мешать в их реализации

За последнее время в нашем регионе уже накоплен определённый опыт в отношении ограничения стоимости материалов, цены услуг и объёма затрат на ремонтные работы. К сегодняшнему дню у нас практически закончена подготовка Постановления субъекта Федерации по так называемому энергетическому заказу. Весь спектр услуг, включаемых в себестоимость производства электроэнергии, а также материальные затраты энергосистемы выставляются нами на тендер. Согласно прикидочным расчётам, мы ожидаем, что таким способом нам удастся уменьшить себестоимость электроэнергии на 25-30%. В дальнейшем аналогичную работу целесообразно провести и с поставщиками тепловой энергии, и с владельцами муниципальных сетей.

Очень больным является вопрос об инвестициях. Все те капи тальные вложения, которые проходят через согласование с нами лишь увеличивают стоимость незавершённого производства. Механизм контроля эффективности таких вложений практически отсутствует. Изначально мы договариваемся, что нам будут представлены сметы затрат и прибыли. Но, на деле, АО-энерго распоряжается полученными средствами по своему усмотрению. И нет у нас отработанной методика контроля этой деятельности. В то же время общий анализ экономико-финансовой деятельности энергосистем свидетельствует о весьма невысоком уровне культуры управления. Доходит до парадоксов, например, доход от ценных бу-

маг на предприятиях нашей отрасли намного ниже выручки от сдачи металлолома.

В.Б-Христенко, Правительства России:

Я, в основном, согласен с тем, что здесь уже говорили, но хочу заметить: слишком детальное обсуждение отдельных субсистем, будь то ценообразование или ценовые позиции на отдельные группы ресурсов - в чем-то выглядят вырванными из общего контекста. И тогда, хочешь не хочешь, приходится говорить и о топливном балансе, и о проблемах газа, угля, и об энергетической стратегии в целом. Ведь только имея такую базу (или рамки) можно корректно обсуждать более тонкие элементы надстройки, исходя из того, что мы имеем и на что можем рассчитывать, чтобы распорядиться всем более рационально. Хотелось бы сказать и о самой системе органов, которые занимаются регулированием тарифов.

А. Ф. Задернюк уже говорил, что у нас сейчас осуществляется оегулирование 2940 субъектов естественных монополий, а весь штат ФЭК составляет около сотни сотрудников. Возникает естест-енный вопрос: за что же нужно бороться - чтобы было меньше субъектов регулирования или чтобы был увеличен штат сотрудников Федеральной энергетической комиссии.

Однако при любом варианте существующая структура ключевого регулирующего органа не может быть признана рациональной и удовлетворяющей стоящим задачам - хотя бы потому, что требование закона о том, что региональные комиссии должны быть профессиональными, исполняется лишь в трети субъектов Российской Федерации. При всём при том профессионализм сам по себе это не достаточная норма для того, чтобы реализовывалась эффективная работа РЭК. Это лишь минимально необходимое условие для того, чтобы заседание РЭК не превращалось в заседание политклу-ба, читающего передовицы областных и краевых газет, на которые надо немедленно реагировать тем или иным способом: мол, где-то у кого-то что-то разморозилось. И исходя из этого, давайте быст-^нько поменяем тариф или ещё какую-нибудь акцию организуём.

Второй момент, который в этой связи возникает - уровень разрыва тарифов между различными регионами. Он достигает сегодня 16 крат. Конечно, это высокий показатель. Он в 2 раза больше, чем это было 10-15 лет назад. Не столько даже важна сама разница в тарифах. Она, в общем-то, имеет свои основания. Скажем, в Иркутской области, с одной стороны, и на Камчатке, с другой. Понятно, разные ресурсы, разные возможности, Отсюда разница в тарифах.

Но при всём при этом, по значительному числу региональных комиссий можно говорить о расхождении не столько в тарифах, сколько и в самой тарифной политике, в принципах регулирования, которые выстраиваются не в методологии, а в идеологии. И такой разрыв, в первую очередь, связан с непрофессиональным подходом к формированию тарифов, а с другой стороны, определяется их абсолютной зависимостью от региональной власти. Так что в этом плане особую важность играет вопрос о том, как обеспечить независимость регулирующих органов от властных структур. При-чэм, на деле, это касается не только региональных комиссий, но и Федеральной комиссии тоже. Как устоять при любом давлении власти? Независимость регулирующих органов должна только расти. Нельзя превращать ФЭК в структурное подразделение какой-либо .другой государственной структуры. Иначе всегда это будет служе-ьие чьим-то конкретным интересам. Основная же цель деятельности ФЭК - это установление баланса интересов государства, произ-юдителей и потребителей.

Ну, и третий момент, который является следствием первых двух: необходимость выстраивания исполнительской вертикали в рамках самой системы управления для того, чтобы не превращать ьсё это в обмен опытом (подчас негативным) при невозможности эффективно влиять на принятие решений и осуществлять действенный контроль процесса регулирования. Именно для этого необходимы единая методология и единая идеология с возможностью доведения их в равной степени как до потребителя, так и до производителя.

Далее хотелось бы остановиться на проблеме ценообразования. Но только в одном аспекте. Можно обсуждать тарифы, ситуацию в газовой отрасли, в электроэнергетике. Но, наверное, это лучше делать тогда, когда будет ясность с тем, на какой платформе по части энергетической стратегии мы находимся.

То, что сегодня является наиболее кричащим, и то, что последнее время особенно остро проявляется, это ситуация с неплатежами в данном секторе экономики. Причём, надо отдать должное РАО 'ЕЭС России», за 1999 год уровень денежных расчётов в электроэнергетике претерпел буквально революционные изменения. За год этот уровень удалось поднять с 14% до 40%. Здесь были внед-

ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ФЭК РОССИИ

рены векселя Сберегательного банка. Хотя эти векселя и не напоминают векселя Росэнергоатома, не имеют дисконтирования до 80% и абсолютной ликвидности, но, тем не менее, это весьма полезная новация. И её теперь применяют налоговые органы в отношении АО-энерго.

Такое вот почти трёхкратное увеличение денежной составляющей в платежах за электроэнергию, безусловно, революция и она означает, что планы и обещания не были для РАО «ЕЭС России» пустым звуком. За это честь и хвала, но при этом 40% (или даже 49%, если считать вместе с векселями Сбербанка) - далеко не 100%. Если мы возьмём ОАО «ГАЗПРОМ», то в этом смысле он полный передовик. В ноябре у него уровень монетизации был 18%, а в декабре (за счёт невероятных усилий) - 32%. Это означает одну простую вещь: говорить об эффективности тарифа, о росте платежей в денежной форме можно только тогда, когда точно понимаешь, что будет с тем запасом, который лежит за пределом денежных расчётов. Данный запас делится, по крайней мере, на три части. Бартерные расчёты составляют 30% потерь в расчётах за электроэнергию, причём в том случае, когда речь идёт, так сказать, о самом чистом бартере, «правильном бартере» - нет явного, чёрного, тёмного сегмента. Но обычно на бартер приходится от 30 до 45%.

Затем идёт чисто зачётная схема примерно с такими же показателями эффективности, а далее просто невозвращаемые долги, которые так и висят мертвым грузом в дебиторке. И никто не знает, что с ними делать. По сути дела, это тот «воздух», который всегда присутствует в тарифе. И без чёткого понимания того, как от этого «воздуха» избавиться, говорить реально о повышении тарифа просто не приходится. Те меры, которые РАО «ЕЭС России» или ОАО «ГАЗПРОМ» принимают для повышения монетизации, безусловно, важны, но могут ли эти структуры по денежным платежам выйти самостоятельно на уровень 100% оплаты своей продукции в денежной форме - или хотя бы на 75%, которые запланированы на конец нынешнего года? На мой взгляд, не могут. И здесь я бы счёл справедливыми те претензии, которые звучат в адрес бюджета и законодательства. Первая позиция здесь связана с ужесточением по отношению к неплательщикам возможных действий со стороны энергоснабжающих организаций. Как вы знаете, соответствующие поправки к Гражданскому кодексу сформулированы. Они рассмотрены Правительством и внесены в Государственную Думу. Приглашаю всех заинтересованных помочь Правительству провести эти поправки в ближайшее время. Мы будем настаивать на первоочередном рассмотрении в приоритетном пакете законопроектов и этих мер.

Следующая норма, которая в ближайшее время появится, связана с возможностью применения разных форм оплаты за поставленную электроэнергию. Речь идёт о возможности применения схем авансовых либо аккредитивных платежей. Это мера, которая распространяется на всех, но в любом варианте представители государства должны отвечать за всё, что непосредственно государства касается. Я имею в виду бюджет и бюджетополучателей. В этом задача на 2000 год ставится достаточно простая, если говорить о её формулировании, но невероятно сложная в том плане, что никогда ранее её не приходилось решать. Речь идёт о том, чтобы, в конце концов, в 2000 году сделать отлаженную схему финансирования бюджетополучателями по своим контрактам с энергетиками и вообще со всеми поставщиками электро- и теплоэнергии. Звучит это очень просто, а выглядит следующим образом: в бюджете по всей схеме федеральных бюджетополучателей имеется точное представление о том, какой объём средств направляется на данный ресурс. Внебюджетные источники для федеральных бюджетополучателей в 1999 году по нашим оценкам составили около 70 млрд. рублей, причём для отдельных бюджетополучателей суммы из внебюджетных источников даже превышали объёмы бюджетного финансирования. Исходя из этого, составляются на год два типа контрактов с энергетиками и другими поставщиками тепла и электроэнергии. Эти контракты проходят обязательную регистрацию в федеральном казначействе. Благодаря такой регистрации становится возможным контроль за расчётами на протяжении всего года, то есть здесь мы имеем замкнутую и законченную цепочку.

В 1999 году нам удалось поставить на контроль внебюджетные источники бюджетополучателей. Мы уже начали регистрацию контрактов, Что характерно, при этом бюджетополучатели в первый раз реально увидели и начали обсуждать, что же такое они всю жизнь подписывали. И это я не в виде шутки говорю, так действительно на практике происходило.

Если нам удастся в 2000 году сделать устойчиво работающей такую систему учёта и контроля, бюджетополучатели смогут ясно

ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ФЭК РОССИИ

представлять, сколько они могут заплатить энергетикам, а энергетики столь же чётко будут представлять, на какие суммы платежей за свою продукцию они могут рассчитывать. Это позволит однозначно определить, каков истинный разрыв между лимитом в натуральной форме и действительным потреблением, Знание такого разрыва весьма важно для Минтопэнерго. И одновременно будут наглядно видны те реальные финансовые источники, за счёт которых этот разрыв можно закрыть. Естественно, в такой ситуации во главу угла сразу же станет вопрос энергосбережения. И позиция наша в этом плане будет очень жёсткой. Если не хватает ресурсов, думай, как из трёх лампочек одну выкрутить. Может быть, я несколько утрирую, но смысл именно такой. Иначе реального чувства ответственности не возникает. А ответственность должна быть очень жёсткая. В соответствии с Бюджетным кодексом, любые траты, не предусмотренные, не обеспеченные, любое возникновение такого рода кредиторской задолженности у бюджетополучателя должно быть наказуемо. Как минимум - потеря кресла. Как максимум - уголовное дело. В этом плане все бюджетополучатели должны нести ответственность в соответствии с Бюджетным кодексом. Кстати, в том числе и казначейство. Без ответственности бюджета, на мой взгляд, нельзя вести серьёзные разговоры о тарифной политике.

По поводу льгот: перекрёстное субсидирование всё ещё имеет широкую практику в регионах. Почти исключённое на федеральном уровне, оно начало пускать там новые ростки. Здесь необходима предельно чёткая борьба. Это очень лёгкая (с точки зрения принятия решений) форма локального прорыва в какой-то отдельной области. (Скажем, «сегодня нужно помочь Чечне» или, например, надо поддержать какую-то категорию населения.) Но уже завтра в результате таких действий экономика в данном регионе оказывается настолько перекошенной, что уже и не поймёшь, на что это похоже.

Когда А, Ф. Задернюк говорил о неденежных формах расчёта и об этом «воздухе», в тарифах сидящем, тон у него был какой-то'из-виняющийся. Но я не понимаю, перед кем тут нам нужно извиняться? У ФЭК в этом смысле должна быть достаточно жёсткая и чёткая позиция. Здесь нет поводов для извинений или, там, внутренних угрызений совести. Необходима принципиальная позиция, и Правительством она будет очень последовательно выдерживаться, В том числе и в подходе к изменению тарифов на услуги естественных монополий.

Предложения, которые есть по льготированию налогообложения прибыли, направляемой на инвестиционные программы, и те, которые касаются инвестиционного тарифа, заслуживают серьёзного внимания. Но только подходить ко всему этому следует достаточно осторожно, поскольку вся существующая в этом плане практика уже хорошо известна, Ничего радикально нового при этом мы не откроем. Всё уже было - или сразу вместе, или в какой-то последовательности. Даже на нашем сегодняшнем обсуждении элемент этого есть. Но ещё никто никому не сумел доказать, что какая-либо из этих форм является эффективной, контролируемой и ведущей именно к тем результатам, ради которых она применяется.

Смекалка и мужество наших людей приводят к тому, что любую свою деятельность они умудряются увязать со всякими видами льгот. Инвестиционные тарифы привносят свои особенности. Характерный пример - Балтийская трубопроводная система, не касающаяся напрямую энергетики, но, по сути своей, очень созвучная ей. Странная здесь получилась ситуация, В своё время, когда конъюнктура на нефть не позволяла нефтяному сектору оплачивать те тарифы за транспортировку, которые до этого были, идя навстречу, как говорится, пожеланиям трудящихся , эти тарифы снизили - по системе трубопровода. Один раз снизили, другой, а с 1997 года, по сути, заморозили. И так продолжалось до января 1999 года. А затем, обсуждая ценовую ситуацию по нефти и учитывая прогнозы о 12 долларах за баррель, говорили о тарифах на транспорт по Балтийской трубопроводной системе, как о сказочных. Так тогда казалось нефтяникам. Но сегодня цена нефти уже поднялась до 27 долларов за баррель. А тарифы за транспортировку остались прежними. Тарифы, в которых должна быть та самая инвестиционная составляющая - в норме рентабельности и т.д., она и должна давать возможность «Транснефти» осуществлять капитальные вложения. Естественно, этой составляющей нет, поскольку тарифы остались прежними.

Так вот, тариф в 1999 году ввели с особым «лейблом»: инвестиционный тариф - и указали, что это особый тариф. Мол, он должен окупиться для нефтяников за счёт их участия в функционировании системы. В принципе, если бы этой приписки не было, не составляло бы особых проблем пересмотреть тариф: уж для нефтяной от-

расли, со 100%-ной амортизацией расчётов, с весьма высоким уровнем рентабельности, это, естественно, не та мера, которая кого-то удушит в сегодняшней ситуации. Тем не менее, это приобрело какие-то гротескные формы. Мы вынуждены отрабатывать те решения, которые принимались год назад.

Так что рассматривая возможности для инвестиционной деятельности (что совершенно необходимо), необходимо стремиться не наступать вновь на те грабли, на которые уже приходилось ранее наступать. Поэтому хочу вам пожелать в 2000 году придерживаться достаточно разумной политики, дабы постоянно находить баланс интересов в столь конфликтной зоне.

М.Е.Шамесов, «Межрегионгаз»:

Работа коллектива компании ОАО «Межрегионгаз» в тесном сотрудничестве с администрациями субъектов Федерации позволила в прошлом году выйти на значительное превышение контрольных цифр, предложенных для нас ОАО "Газпром". При планировании уровня платежей 60% (из них в денежной форме 23%) на практике было реализовано 96% (в денежной форме - 35%). Конкретные программы, разработанные совместно с предприятиями ведущий отраслей промышленности, позволили вывести уровень платежей на значительное превышение 100%-ной отметки. Кропотливая работа, проведённая со всеми газопотребляющими энергосистемами России и федеральными электростанциями, способствовала тому, что по итогам года уровень оплаты РАО "ЕЭС России" составил 97%. Своевременно и правильно оценив новую ситуацию в экономике России, руководство компании уже в начале 2-го квартала прошлого года пришло к выводу о возможности выхода на столь высокие показатели, разработало стратегию их достижения и поставило напряжённые задачи перед филиалами компании. Работа по улучшению платежей привела к формированию новой концепции повышения эффективности российского рынка газа. Мы исходим из того, что он, в виду близости к местам добычи и наличия сети газопроводов, имеет все предпосылки для того, чтобы стать крупным источником инвестиционных фондов ОАО "Газпром". Главным условием решения этой задачи должно стать совершенствование лимитно-тарифной политики.

С этой позиции мы прежде всего критически смотрим на уже достигнутые показатели. Уровень оплаты в денежной форме пока не превышает 35%. В виде ценных бумаг - 38%. Федеральные зачёты и освобождение от налогов -10%. Анализ показал, что предприятия, потребляющие 40% годовых объёмов газа и превысившие 100%-ный уровень платежей в 1999 году, одновременно вернули нам долги на сумму 9.6 млрд. рублей, возникшие в 1997 и 1998 годах. Если сумму долгов изъять из общей отчётности, то окажется, что остальные покупатели, потребляющие 60% объёма газа, достигли лишь 77% уровня платежей. В число этих покупателей входят крупнейшие федеральные электрические станции: Костромская ГРЭС (73%), Конаковская ГРЭС (69%), энергосистемы Ленинградской, Владимирской и Орловской областей. Продолжает высокими темпами накапливаться задолженность бюджетополучателей всех уровней. По счетам, выставленным в 1999 году, федеральный бюджет оплатил лишь 36% полученного газа, а областной и местный бюджеты - 29%.Известно, что уровень поставок газа через газораспределительные организации в 1999 году сократился на 15%.И при этом платежи в денежной форме остались на прежнем уровне - 27%. С указанных групп потребителей а прошлом году за текущие поставки газа мы недополучили 13 млд рублей. Практически это равноценно 20%-ной скидке в цене на газ. То есть снижение акциза на 15% в 1 -ом квартале и индексация цены газа на 15% в ноябре, за которые была очень трудная борьба с ФЭК, к сожалению, полностью пошли на компенсацию выпадающих доходов от неплатежей. Скоординированная работа наших филиалов и РЭК по обеспечению 100%-ного уровня платежей всеми потребителями могла бы позволить ОАО "Газпром" проявлять более умеренные требования по росту цен.

Поскольку региональные энергетические комиссии лучше ориентируются в требованиях бюджета и им легче объективно оценить уровень затрат на топливо и энергоресурсы мы просим поставить перед ними соответствующие задачи. Приблизившись к 100% ному уровню оплат в прошлом году, м теперь пытаемся заглянуть в 2000 год, чтобы попытаться па- "о же ждёт нас в ближайшем будущем. К сожалению, картина ► тешительная. Цена 10-11 долларов за 1000 куб.м заставит все г.редприятия форсировать перевод энергетических установок с угт и мазута на газ. В топливном балансе Европейской части России газ составляет более 80%. И это имеет место на фоне ежегодого возрастанию убытков от продажи газа на российском рымсе. По «шей компании, согласно пла-

->?м на текущий год, объём продаж должен превысить 7 млрд. руб-т. Нельзя откладывать решение проблемы обеспечения доход--хти ОАО «Межрегионгаз». Это опасно для стабильного функцио-ювания нашей компании. Надо ускорить принятие решения по леченной на начало 2-ого квартала 25%-ной индексации цен на -аз свершить работу по снятию льгот с федеральных электро--^чций. Это должно стабилизировать нашу работу. Однако и при -зкой ситуации не ослабнет стремление к более широкому исполь-анию газа, поскольку цены на мазут и уголь завышены по отно-.ению к ценам на газ, соответственно в 4 и в 2 раза. Пока разница —оль велика, государство должно ограничить применение газа, »еделив максимальные объёмы его использования федеральны-электростанциями и по областям Российской Федерации - хотя гы на ближайших 5-10 лет. При этом на правительственном уровне -«обходимо утвердить график роста цен на газ, согласовав его с намикой повышения цен на мазут и уголь для различных регио--эе России. Очевидно указанные меры потребуется дополнить сованием более гибкой системы экспортных пошлин на нефть, ма-уголь, снижение которых будет осуществляться по мере сниже-.1Я цен на газ.

Традиционно считается, что значительное расхождение цен на "аз и мазут на внутреннем рынке России связано, в основном, с вы-оким уровнем мировых цен на нефть. Безусловно, такая причина меет место. Однако, к сожалению, она не единственная, Не менее .уществрнным является сам механизм регулирования тарифов на энергоресурсы, производимые энергосистемами. Создан своеобразный конвейер: поставщики мазута, не подлежащее контролю со юроны государства, предлагают энергосистемам более высокий уровень цен. Руководство этих энергосистем достаточно спокойно смотрит на такие правила игры. И с учётом возросшего уровня за--оат ежеквартально представляет для утверждения в региональные энергетические комиссии предложения по новым ценам на энерго-сасурсы, что позволяет сохранить достигнутый уровень доходнос-т 1. Представленные цены утверждаются региональными комиссиями без соответствующего изменения цен на мазут. Именно такая система тарифов дестабилизирует энергоснабжение наших городов. Наши специалисты, ориентируясь на многократные тревожные -вступления средств массовой информации, изучили ситуацию в Хабаровске. В прошлом году для энергосистемы края одна тонна условного топлива для газа стоила 240 руб., для угля - 420 руб., для мазута - 910 руб. Дефицит газа громаден. И, казалось бы, это надо учитывать. Однако на 2000 год для хабаровской энергосистемы, согласно расчётам, цены на приобретение угля возрастают на 27%, мазута - на 90%. Тогда как цены на газ в результате директивного регулирования остаются без изменения и будет ниже цены 1 тонны условного топлива в 7.2 раза. Но ведь в таком случае не удивительно, что энергосистема Хабаровского края планирует увеличить расход газа ещё на 18%. Это, конечно, крайний случай. Однако такая ситуация, в той или иной степени, характерна для всей России.

Анализ показывает, что, в среднем, за вторую половину 1999 года цены на электроэнергию в энергосистемах России возросли на 25%. Развитие этого процесса продолжается и в новом году, Пресса сообщает о повышении с 1 -го февраля тарифа на электроэнергию по Мосэнерго на 29%, по Чувашэнерго -для электроэнергии на 20%, для тепла - на 17%. Федеральной энергетической комиссия, Минтопэнерго и региональным энергетическим комиссиям чадо изучить более глубоко эту проблему и выработать совместные предложения по её решению.

Сейчас активно обсуждается проблема демпинга газа через экспорт полуфабрикатов. Наиболее наглядными в этом плане являются данные по экспорту азотных удобрений. В России имеется 12 предприятий по их производству. По сравнению с 1998 годом в '999 году в физическом весе их экспорт вырос на 22%. При этом, за счёт значительного падения мировых цен валютная выручка сни-?илась на 37%. Однако, несмотря на потерю в размере 280 млн долларов, за счёт возрастания рублёвой выручки в 2.9 раза, предприятия стали исправными плательщиками за газ, цена которого снизилась в долларовом эквиваленте с 46 до 11 долларов за 1000 куб.м Где же выход? Почему страна должна терять выручку в размере 280 млн долларов? Почему сельское хозяйство должно испытывать острейший голод в удобрениях?

По нашему мнению, необходимо учитывать, что при общем уровне годовой инфляции в стране в 67%, прирост выручки экспортеров составил 190%. Надо часть этой выручку забирать от экспортёров через налог на акциз: для восстановления российской сель-хозхимии, обновления основных фондов предприятий-экспортёров. В то же время , на газ, который расходуется на экспортную

ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ФЭК РОССИИ

продукцию, не начислять акцизы. Речь идёт о крупнейших предпри ятиях России в области металлургии, агрохимии, целлюлозной промышленности. Каждый из них, в зависимости от ассортимента продукции и близости к портам, имеет индивидуальные экспорт ные возможности. И поэтому акциз на объём экспорта будет более эффективным и точным инструментом, чем, скажем, надоавка по цене газа для всей отрасли. Вся расчётная база для определения акциза имеется по месту расположения предприятий-экспортёров. Тем самым, предлагаемую систему ценообразования можно было бы начать реализовывать уже со 2-го квартала 2000 года, производя общую индексацию цен и учитывая уровня экспортной ориентации.

Необходимо сказать о региональной дифференциации цен. Приведу пример. К нам обратился независимый поставщик «Си-бор» с просьбой передать ему продажу 15 млрд. куб.м газа для Свердловской, Тюменской и Томской областей. Наши специалисты выполнили анализ этой заявки и определили, что потери выручки нашей компании составят при это 5 млрд. руб., но потеря дохода не превысит 2.2 млрд. руб. То есть продажа газа в этих областях даёт почти двойной доход по отношению к затратам. Где же мы формируем 7 млрд. рублей убытка? Это Краснодар, Ставрополь, Калининград и другие регионы. Там из-за высоких затрат на транспортировку себестоимость газа в 1.5 раза выше цены реалиьации. Не случайно все независимые поставщики газа стремятся работать на границе Урала и до Урала. Поэтому региональные цены необходимо за 3-4 года привести в соответствие со стоимостью газа. И делать это надо, пока газ имеет низкую цену. Следует разраоотать соответствующую программу и сделать анализ ожидаемых социаль ных последствий. Потребуется создать фонд поддержки отдельных категорий потребителей в регионах с высокой себестоимостью га за. В основе этой деятельности должна лежать разработанная на шей компанией концепция повышения эффективности российского рынка газа. Соответствующий документ передан нами в Федеральную энергетическую комиссию. Мы хотели бы, чтобы вы в этом деле стали нашими союзниками. В то же время, находясь в непосредственном контакте с тысячами потребителей России, постоянно исследуя пересечение интересов отраслей и регионов, мы хоре шо осознаём, что наметившийся подъём экономики выявил неподготовленность всей нашей системы управления промышленностью, поставками топлива, производством энергоресурсов, корректировкой цен на них. От того, как мы сможем решить все эти прс блемы, будут зависеть темпы роста экономики и состояние социальной сферы. Здесь необходимы совместные действия естественных монополий, Минэкономики, Минтопэнерго, ФЭК, представителей отраслей и регионов с целью принятия новой энергетической стратегии России, в которой будут адекватно отображены балансы, лимиты и системы ценообразования, позволяющие при мг* нимуме затрат топлива и энергоресурсов добиться стабилизации отраслей топливно-энергетического комплекса и максимальных темпов роста экономики в целом. Благодарю за внимание.

А.Ф.Задернюк: В материалах, которые были розданы перед началом заседания, указаны среднеотпускные тарифы на электроэнергию по группам. В 1999 г. по отношению к 1998 г. цена энергии в среднем по России выросла на 14.2%. За это время мы дважды поднимали цену на газ. Вначале речь шла о снижении акциза без изменения цены газа. При этом доход ОАО «ГАЗПРОМ» увеличился в среднем на 18.5%. А в конце года мы подняли цену на газ на 15%. Когда нам говорят, что по темпу роста цен электроэнергетика шагает впереди газовой отрасли, необходимо учитывать именно эти цифры. А из них следует, что это не так.

Л.Д.Хабачев, РЭК Ленинградской области:

Мне хотелось бы начать своё выступление с одного общего замечания: мы находимся в условиях, когда цены на энергоресурсы, и прежде всего газ, отличаются от мировых, по крайней мере, в 5 раз, и когда колоссально недооценены основные фонды, занижен курс рубля. По сути дела, наблюдается повторение пути, пройденного нами в 1993-1997 гг. Тем самым, неизбежен инфляционный период, в течение которого, соответственно, должны повышаться, в первую очередь цены на энергоресурсы и на энергию. А это прямым образом влияет на инфляцию в стране. И об этом надо говорить совершенно открыто. Другое дело, что реально мы сможем вести об этом разговор только после выборов. В ином случае мы, региональные энергетические комиссии, окажемся заложниками и виновниками (а, соответственно, и ФЭК) естественного процесса сближения наших внутренних цен с мировыми.

Второй вопрос общего характера относится к проблеме поставок газа. Мы уже столкнулись с существенным ограничением по

ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ФЭК РОССИИ

ставок на наш региональный рынок. Это касается, например, наших программ газификации жилищно-коммунального хозяйства. Огромные инвестиции, сделанные, например, в Киришскую ГРЭС-19 (320 млн руб.), не обеспечиваются ресурсами газа. Такая же проблема возникла на Северо-Западной ТЭЦ Санкт-Петербурга. В результате этого в декабре прошлого года и в городе, и в области мы были вынуждены пойти на ограничение потребления электроэнергии, поскольку компенсировать нехватку газа соответствующим количеством мазута или угля оказалось невозможно., не говоря уж о ценовых последствиях такой ситуации.

Грубый расчёт показывает, что сегодня 1 кВт-час электроэнергии, не выработанной на газе (при экспортной цене газа 80 долларов за 1 тысячу куб.м), эквивалентен выигрышу от экспорта газа примерно в 25 центов на 1 кВт-час. Если же мы не нарабатывает этот же 1 кВт-час для промышленности Ленинградской области, то на этом мы теряем 10-15 центов, В то же время на экспортно-ориентированных предприятиях мы в такой ситуации теряет от 60-70 центов до 1 доллара на каждый кВт-час. С учётом этого мы должны очень серьёзно проработать вопрос о пропорции объёмов поставок газа на экспорт и на внутренний рынок. Возможно, следует ввести дифференциацию по отраслям экономики и даже отдельным потребителям. Собственно, об этом же говорил до меня представитель ОАО «Межрегионгаз».

Сейчас наблюдается самая настоящая экспансия ОАО «Межрегионгаз» в отношении к газораспределительным организациям. То есть ОАО «Межрегионгаз» последовательно проводит политику обустройства своих газовых сетей или просто переманивания к себе крупных потребителей. И это ставит газораспределительные организации буквально на грань разорения. Одно из двух. Либо это некая государственная политика. И тогда она должна проводиться под контролем Минтопэнерго и Федеральной энергетической комиссии. Либо здесь действуют чисто рыночные отношения. Но тогда необходимо установить соответствующие «правила игры» и содействовать развитию конкурентных отношений между ОАО «Межрегионгаз» и газораспределительными организациями. То есть в таком случае требуется правовое обеспечения функционирования региональных рынков газа. Лишь на этой основе региональные энергетические комиссии смогут осуществлять контроль и регулирование этих процессов.

Ещё одной важной проблемой является существенная убыточность для многих регионов сжиженного газа. Не секрет, что это приводит к значительному росту перекрёстного субсидирования, связанного с дисбалансом цен на природный газ для промышленности и населения, балонный и ёмкостной газ - в рамках сжиженного газа. Скажу для сопоставления. Наш прогноз для Ленинградской области на 2000 год выглядит следующим образом. При ныне действующих ценах на электроэнергию и теперешней стоимости услуг по транспорту в газораспределительных организациях прибыль по природному газу составит 26-27 млн рублей. Убыток по сжиженному газу превысит 37.5 млн рублей. То есть, мы даже не сводим концы с концами. В то же время суммарная стоимость мазута и угля, поставляемых нам централизованно по распоряжениям Правительства, оценивается в 450 млн рублей. В этой ситуации возникает вопрос о создании региональных рынков топлива, на которых соответствующие государственные предприятия, осуществляющие централизованные закупки топлива (мазута и угля, сжиженного газа, а, может быть, и природного газа для населения), могли бы осуществлять региональное регулирование цен по отдельным видам топлива, с тем, чтобы через эту схему реализовы-вать перекрёстное субсидирование, решая, тем самым, проблему сжиженного газа. Одновременно это явилось бы мощным инструментом выравнивания бюджетов муниципальных образований, Это один из вариантов.

Здесь уже поднимался вопрос о региональных рынках электроэнергии. И вновь мы сталкиваемся с проблемой правовой неопределённости. Мы провозглашаем, что АО-энерго является для данного региона монопольной энергоснабжающей организацией. Но в таком случае необходимо, чтобы у АО-энерго была лицензия, согласованная с РЭК. И деятельность такой организации должна регулироваться не только системой тарифов, но и через лицензирование её деятельности и связанные с этим предписания региональной энергетической комиссии. То есть должен быть задействован дополнительный механизм регулирования. И это должно иметь соответствующую правовую базу, Либо другой вариант. Если мы говорим о конкуренции, то давайте развивать эту конкуренцию не только на федеральном, но и на региональных рынках, А ведь пока что все основные интеллектуальные усилия нашей научной элиты

сосредоточены на механизмах функционирования ФОРЭМ.

В этом плане для регионального уровня очень болезненной является проблема свободного доступа к сети. Независимые произ водители фактически лишены возможности заключать прямые договора с отдельными конкретными потребителями. Хотя жизнь настоятельно требует этого. В правовом отношении здесь, по сути дела, мало что сделано

РАО «ЕЭС России» и Министерство путей сообщения, так сказать, где-то там в сторонке, быстро и незаметно подписали прави ла расчётов за электроэнергию, поставляемую РАО «ЕЭС России» железным дорогам, с одной стороны, и по перевозкам грузов, с другой. Идея, конечно, хорошая. Тем более, в контексте подготовки к зиме и создания запасов топлива. Однако при этом мы, субъекты Федерации, оказались в очень сложном положении, поскольку нас "отрезали" от железных дорог, от возможности проводить зачёты, от решения целого ряда своих насущных проблем. Все представители региональных энергетических комиссий сразу же почувствовали последствия этого соглашения. Я считаю, Федеральная энергетическая комиссия не должна оставаться сторонним наблюдателем при такого рода действиях естественных монополистов. Да и субъектов Федерации нельзя подобным образом ставить перед свершившимся фактом.

Нам приходится заниматься регулированием затрат на содержание Госэнергонадзора. При этом выясняется, что отсутствуют чёткие критерии и алгоритмы, по которым можно было бы оценить, например, затраты на энергоаудит. А ведь эти затраты подчас достигают совершенно фантастических величин. Но мы не можем без энергоаудита обойтись в тех случаях, когда нам требуется установить льготный тариф для тех или иных потребителей. И здесь стоимость такого аудита приобретает форму своеобразного рэкета. Аналогичная ситуация с оплатой работ по сертификации. Необходимо, чтобы ФЭК, как и было обещано, провела специальный семинар (совещание) по вопросам взаимодействия РЭК и региональных структур Госэнергонадзора.

В.В.Кудрявый, Минтопэнерго РФ:

У каждой федеральной структуры есть свои показатели, за которые она отчитывается. Должна, по крайней мере. Федеральная энергетическая комиссия не за тарифы отвечает. На ней лежит ответственность за работу отрасли. За ту сбалансированность этой работы, которая позволяет и текущую деятельность вести, и инвестиционные процессы организовывать. Мне кажется, мы всё время - и на федеральном уровне, и на региональном - об этом забываем. Международный аудит, сделанный по итогам 1998 года (он с большим опозданием сделан в РАО "ЕЭС России"), показал, что экономическое старение в электроэнергетической отрасли составляет 70 млрд. рублей, что составляет примерно 14 инвестиционных бюджетов РАО "ЕЭС России" или три инвестиционных бюджета всех регионов РФ. Но самая большая тревога - это ежегодное выбывание основных фондов на сумму, которая в десять раз превышает стоимость вновь вводимых мощностей. Такого не было никогда за всю историю энергетики. Это изменить быстро нельзя. Тем более, надо немедленно принимать меры.

Я хочу сказать, что энергетика не утяжеляет работу экономики России. За последний год на 37% доля энергетики и в валовом продукте, и в промышленном производстве упала. И надо ещё разобраться, является ли это достижением или же ещё один показатель того, чего мы недооцениваем и забываем: мы как на автономном корабле, вот здесь одни, нам никто ни тепло не привезёт, ни одного киловатта электроэнергии в Россию, Установить цены в инфляционном мире, конечно, нельзя, но задействовать все противозатратные меры, задействовать меры оптимизации макро- и микроэкономические мы обязаны.

У нас велико разнообразие энергетических систем' есть полностью изолированные системы, есть очень прочно связанные с РАО "ЕЭС России"; есть системы, полностью ориентирующиеся на ОАО "Газпром", есть вообще с этой структурой не связанные; есть системы, активно взаимодействующие с железной дорогой и есть с ней не связанные. А ведь все эти взаимосвязи существенно влияют на реальные механизмы регулирования. Поэтому региональные энергетические комиссии оказываются в существенно различных условиях, тем самым, и действуют по-разному.

Вот и 17 августа 1998 года в разной степени подействовало на энергетику отдельных регионов. Кому как повезло: например, в Архангельске произошло коренное изменение обстановки в лучшую сторону. Раньше убыток в промышленности достигал 1.5 млрд. рублей, сейчас 3.5 млрд. руб. прибыли. Правда, прибыль эта по промышленной продукции: а не а в результате деятельности энер-

тиков. Но важен сам факт: после стольких лет застоя такой рывок зперёд. Что характерно: регион вышел на первое место по привле--ению инвестиций.

Регионы существенно различаются и количеством населения, и ■рукчурой потребления энергетических ресурсов. Но это значит, о регулируя тарифы, мы должны отслеживать региональную спе-_мфику. В этом плане и к проблеме перекрёстного субсидирования разных регионах следует подходить по-разному. В некоторых регионах ситуация удручающая. До сих пор не погашена задолжен--ость по 1998 году, не говоря уже о неплатежах 1999 года, а когда л будут погашены - сказать очень трудно. Велики потери, связан-де с деятельностью посредников. Происходит существенное удорожание энергии: от 5% и до 25%. Причём именно к посредникам ,одит значительная доля живых денег. Нельзя ограничиваться го--ым теоретизированием. Необходимо хорошо чувствовать специ-эику своего региона. Без этого нельзя построить грамотную тарифную политику.

Существуют международные стандарты, определяющие алго--чтмы взаимодействия потребителей и энергоснабжающих организации. Именно этими стандартами должны определяться надёж-ють и качество работы энергетиков. Я хотел бы обратить ваше 1имание на подводные камни разрабатываемой нормативно-пра-эвой базы. Нельзя слепо копировать зарубежный опыт. Там мно->е напрямую связано с развитой рыночной экономикой. Но у нас такой экономики пока ещё нет. Возьмите, например, проблему пе-зтока капитала. В западных странах повышенная рентабельность соазу же вызывает движение капитала. И уровень нормы прибыли быстро выравнивается. У нас этого нет. И, судя по всему, ещё достаточно долго не будет. Отсюда все наши беды с поиском источ-жов инвестирования.

Тарифную политику следует использовать как хорошую добавку к налоговым законам. Процесс изменения любого из налогов крайне трудный и долгий. Регулирование экономической ситуации с помощью тарифов обладает существенно большим динамизмом. Однако здесь возникает проблема критериев. Чем мы должны руководствоваться, варьируя тарифы? Структура тарифов - сколько платит население, каков вклад промышленности - конечно, важна. Но главным критерием, по-видимому, должна являться общая налоговая отдача. Как для федерального бюджета, так и для региона. Пусть алюминиевый завод работает на экспорт. - хоть на все 100%. Но давайте при этом посмотрим, какая при этом налоговая отдача. Если она близка к нулю, то с таким заводом следует тщательно разбираться.

К сожалению, местное руководство далеко не всегда обладает необходимой экономической культурой. Слишком много ограничений для естественных монополий, слишком много свободы во внешнеэкономической деятельности. В этом плане гибкая тариф-чая политика может стать ключевым моментом в регулирования региональной экономики.

Более того, на практике такой подход уже нередко используется. Только цели такого регулирования далеки от государственных интересов. Отдельные предприятия получают неожиданные льготы. Или, скажем, накануне местных выборов вдруг происходит снижение тарифов на энергоносители. Государственная казна при этом теряет. А виноватыми оказываемся мы, энергетики, поскольку именно нами замыкается эта экономическая цепочка.

Региональными комиссиями за последние годы накоплен ценные опыт практического регулирования местной экономики: есть очень интересные предложения по инвестициям, Есть совершенно уникальные решения по противозатратному механизму. Есть подходы, демонстрирующие высокую экономическую грамотность, прекрасные организационные способности - и руководителей энергосистем, и работников региональных энергетических комиссий. Этот ресурс надо всем нам копить и активно использовать.

Ещё раз хочу вернуться к одной из самых важных проблем. Мы недавно вновь провели соответствующие расчёты и выяснили: в электроэнергетике нет резерва по мощностям. Я говорю не об установленной мощности, а о той, которой реально располагает отрасль. Формально мы имеем 50 млн кВт. При более аккуратном расчёте всего лишь 35 млн кВт. Но практически - только 11.5 млн кВт, Это не тот резерв, который мы должны иметь. Тем более, если учесть, что по тепловой мощности резервов вообще нет. Именно поэтому столь остро стоит сейчас вопрос об инвестициях.

О платежах в денежной форме. Безусловно, стремиться к этому необходимо. Однако нужно видеть и существующие ограничения. Поэтому надо более тщательно проанализировать реальную ситуацию с бартером. Продукция, идущая по бартеру, не должна иметь

ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ и>ЭК 'ОССИИ

такую завышенную цену. Скажем, ОАО «Межрегионгаз» получает за отпущенный газ из Самары газовую турбину. Но почему при этом цена на турбину повышается на 7%? Должна быть нормальная Форма безналичных расчётов. Причём по всей экономической цепочке. Бартерная цена должна находится под жёстким контролем. В мире по бартеру каждый день осуществляется операций купли-продажи на триллионы долларов. Причём это делается даже для ликвидных

товаров. И гражданских, и военных. Даже нефть продают по бартеру-

Я попросил одну из лучших аудиторских фирм подготовить мне материал о мировом бартерном обороте. Оказалось, здесь нет особых проблем для мирового рынка. Но при одном непременном условии: необходим чёткий контроль по ценам. А мы привыкли к завышению цен на бартерных операциях: «125%, 145%». В зависимости от вида ценных бумаг, от дефицитности бартерной продукции. Этого не должно быть. Ведь тариф устанавливается без учёта этих процентов.

Здесь уже упоминали о картельном соглашении. Я скажу: мы и сейчас им пользуемся. От резкой инфляции нас может удержать контроль за ценами, защита внутреннего рынка. А свободная конкуренция неизбежно ведёт к взвинчиванию цен. Есть у меня ещё такое соображение, Тарифы на коммунальные услуги (тепло вода, электроэнергия, газ, транспорт) - это для тех, кто работает на внутреннем рынке. Но для тех, кто работает на экспорт, тарифы должны быть иными, более высокими.

По этому пути уже идёт Министерство путей сообщения, за ним - поставщики кокса. Такой же политики придерживается ряд заво дов в Екатеринбурге и Кузбассе. Это нормальное явление. Недавно пришли финские энергетики и поставили вопрос о снижении тарифов на электроэнергию. Я спросил: «А почему?» Объясняю1" «В ми ре сейчас много дешёвого угля - австралийского, южноамериканского, южноафриканского. Цена падает.» «А как тогда объяснить что за последнее время тариф на электроэнергию в Финляндии вырос на 3%?» А мне отвечают: «Все правильно. Ведь когда цены снижаются, это не наше достижение. В Финляндии гибкая налоговая политика. Поступления от повышения тарифов заберут в бюджет страны.» Вот и нам нужно также работать. У нас были такая история в Хабаровске. Мы в 4 раза подняли тариф коммерсантам. Они все платили нам за энергию живыми деньгами. Суд отменил это повышение. Мы прошли по всем магазинам, универмагам, бутикам. Цены на товары нигде не снизились. Здесь другая норма рентабельности и "купаются" в другой прибыли. А у нас рентабельность 3.6% и 22 АО-энерго убыточны, а 19 - близки к этому. Говоря о конкурентной рыночной среде, мы должны всё это понимать и учитывать.

Существует и всегда будет существовать естественная монополия на энергоснабжение. И технические условия даются на всю жизнь. А потому никуда мы не денемся от регламентных работ, от инвестиций на сохранение и развитие технической базы. Транспорт, как таковой, не является естественной монополией. И линии электропередач могут использоваться для экспорта энергии за рубеж. А энергоснабжение - оно здесь, всегда, с нами. Оно - естественная монополия.

Мы должны взять под контроль поставщиков естественных монополий, иначе вскоре окажемся не у дел. И зарплата энергетикам в 6% - это не способ регулирования ситуации в электроэнергетике. Хорошо, что ОАО "Газпром" и Министерству путей сообщения в Европейской части России находятся. А что делать в Сибири и на Дальнем Востоке, где лишь уголь и мазут? Здесь необходимы совместные усилия Федеральной энергетической комиссии и Министерства по антимонопольной политике. Если государство не нашло рычагов для того, чтобы все нерегулируемые материальные ресурсы (94%) держать под контролем в этой зоне, ситуация становится критической. По моим прогнозам, нас уже в мае нынешнего года ожидает серьёзный удар по экономике.

Цены на нефть и нефтепереработку, чёрный и цветной металл взорвали всё. А дальше может начаться цепная реакция, которая захватит и машиностроение, всю технику, производство удобрений и так далее. Надо учиться реализовывать внутренние ресурсы, надо искать новые, нестандартные пути.

На Сахалине мы встречались с угольщиками. Я сказал им: «Ребята, установите предел, У вас рентабельность доходит до 62%. Покажите региональной комиссии свою квартальную отчётность. Необходим контроль цен. Если начнётся волна роста тарифов, процесс будет трудно остановить.»

Ещё одна проблема - доступ к сети независимого потребителя. Здесь должна быть справедливость. И если пришла дешёвая энергия, то она для всех должна быть дешёвой, Пришла дорогая, для

ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ФЭК РОССИИ

всех-дорогая.

Если какие-то компании не справляются с продажей своей продукции, они имеют полное право привлечь к этому процессу перепродавцов. Подобная ситуация возникала и в Хабаровскэнерго, и в Мосэнерго, и в РАО "ЕЭС России". Но прибыль перепродавцов должна возникать за счёт таких компаний, не за счёт конечных потребителей.

Здесь говорилось, что мы кого-то дотируем. Это не так. Все дотируют нас: на 25 млрд. рублей кредиторка у нас больше дебитор-ки. Гордиться здесь нечем, но это тоже результат работы ФЭК и РЭК.

A.Ф.Задернюк. Вы здесь сказали об 11.5 млн кВт мощности, мол, таков нынче уровень ресурса в электроэнергетике. Объясните, пожалуйста, о чём шла речь?

B.В.Кудрявый. Мы сделали расчёт по каждому региону, по каждой энергосистеме - от востока до юга. Сразу вынесли за скобку установленную мощность. Ведь сейчас уже другие виды топлива, другие условия работы. Где-то запертые мощности, где-то нет. Сделали переход к рабочей мощности. И именно по отношению к ней оценивали наши резервы.

A.Ф.Задернюк. Сколько это в натуральном исчислении?

B.В.Кудрявый. Если умножить, будет 20 млн кВт.

A.Ф.Задернюк. Так вот вопрос в чём. А остальные-то зачём? Вы так от них отмахнулись. Но ведь и их-то содержит потребитель по полной цене. Именно об этом я и говорил в своём докладе. Никто не предлагает ликвидировать резерв. Но давайте мы прекратим оплачивать те мощности, от которых Минтопэнерго очень легко отказалось, заявив: «Да какая там установленная мощность?»

B.В.Кудрявый. Вы уже говорили об этом. Я Вам докладываю: во-первых, 11.5 млн. кВт, а не 25 как в Европе. Во-вторых, мы единственная страна в мире, где не предусмотрен резерв по тепловой мощности. И связано это с отсутствием резерва по генерации котельной мощности. В соседних с нами странах, находящихся в Т!а-ких же климатических условиях, создаётся 100%-ный резерв по теплу. А у нас он лишь случайно достигает 4%. Возьмите, к примеру, Владивосток. Там 57 лет не было такой ситуации, как сейчас. И залив впервые замёрз. И 36 дней мороз был 25-30'С. А в-третьих, Вы разве уверены, что мы сейчас вместе с ростом потребления в экономике вложим инвестиционные средства в энергетику, то сразу же получим и новые мощности? Нет, не успеем мы столь быстро инвестиционный цикл развернуть. Дырявое корыто теперешних резервов, к сожалению, на данный момент наше единственное спасение. Вы смотрите, подъём в экономике всего в 3%, а у энергетиков уже перегрузка. У нас нет необходимого топливного ресурса. В Европейской части России мы можем решить проблему за счёт газа и мазута, хотя легко представить, в какую сумму нам это обойдётся. Но для Сибири и Дальнего Востока всё будет несопоставимо сложнее. Вот тут-то резерв и будет востребован.

A.Ф.Задернюк. Я хотел бы ещё раз сказать о позиции Федеральной энергетической комиссии. Резервы необходимы для надёжного энергоснабжения, Они должны быть. Любой ценой. Вместо содержания 30 млн кВт установленной мощности, о которой сейчас нам говорилось и которой реально уже нет, но которую мы заставляем потребителя оплачивать, ФЭК предлагает не снижать тариф, продолжать «доить» этого потребителя (ибо время у нас такое), но полученные средства не транжирить на несуществующие мощности, а направлять на создание того резерва, который нам столь необходим.

B.В.Кудрявый. В любой регион приезжайте. Сами покажите, какой котёл взорвать. И мы взорвём. Но ведь нет этого. Нигде нет того, о чём Вы говорите.

В.П.Чёрный, РЭК Самарской области: Самое простое решение - нужно все резервы отдать РАО "ЕЭС России". Пусть оно оплачивает резервные мощности за счёт оптового рынка. Я уверен, вопрос при этом будет решён. У нас 1502 МВт установленной мощности. И, кроме 92 МВт технического разрыва, всё это находятся в работе. И есть свободные стволы мощности. Однако потребители Саратовской области не управляют этими резервами. Регион контролирует всего 700 МВт. Так почему же резерв должен оплачивать потребитель Саратова? Управляет ЦДУ. Лимиты по газу обеспечивают другие организации. Так почему же Саратов должен за это рассчитываться? Пусть оплачивает РАО "ЕЭС России".

А.Ф.Задернюк. Как я понимаю, все согласны с тем, что необходимо рационально использовать заложенные в тарифе финансовые ресурсы. Тут позиции и производителей, и потребителей, и регуляторов совпадают.

М.В.Иванков, МПС РФ:

Я бы хотел остановится на нашей ценовой политике которую мы предлагаем на 2000 год при расчётах с нашими поставщиками, в том числе и с энергетиками. Для начала приведу общие цифры. Мы составили свой производственно-финансовый план сети железных дорог и промышленности МПС из расчёта роста объёмов проведённой работы 106% (это несколько выше, чем прогноз Минэкономики в целом) при уровне роста цен в промышленности 32-34% (это совпадает с прогнозом Минэкономики), среднегодовом курсе рубля 32 руб./долл..

В отношении картельного соглашения наш принцип остаётся прежним: добиться того, чтобы себестоимость перевозок не превышала 50% роста цен в промышленности, В 1999 году мы обеспечили выполнение этого принципа, При росте уровня цен в промышленности 67% себестоимость наших перевозок увеличилась на 27.5%. При таких исходных показателях мы планируем обеспечить рост внутригосударственных грузовых тарифов не выше 15-20%. Наши расчёты свидетельствуют о возможности соответствующего баланса.

Вместе с тем результаты работы 1 -го квартала показывают, что запросы наших смежников (о чём здесь уже говорилось) намного превышают те показатели, которые нами первоначально были заложены. Уже второй месяц мы не можем заключить договора с металлургами по поставкам металлопродукции, так как цены, которые они нам предлагают, в среднем превышают цены 1999 года по отдельным позициям в 2-4 раза.

Кроме того, у нас с вами начались проблемы с отдельными регионами по поставке электроэнергии. По итогам года мы вышли на уровень получения выручки в денежной формы в размере 83%, Нами было потреблено 49.4 млд кВт электроэнергии. Общая цена этой энергии составила 8 млд рублей. В целом по году структура расчётов за электроэнергию ниже 30% денежными средствами. При этом доля денежной выручки в 4-м квартале прошлого года поднялась до 50-55%. А по отдельным регионам даже до 65%.

Здесь уже шла речь о Соглашении, подписанном нашим министром Н.Е.Аксёненко и руководителем РАО "ЕЭС России" А.Б.Чубайсом, о 100%-ном переходе в наших отношениях с 1 февраля 2000 г. на централизованные расчёты денежными средствами. Мы планировали эту акцию начать 1 января, но чисто организационные вопросы нам этого не позволили. На сегодняшний день вся организационная работа у нас уже выполнена. Мы перечисляем РАО "ЕЭС России" денежные средства за электроэнергию через специальный счёт, открытый в нашем Транспортном банке. И уже в РАО "ЕЭС России" производится раскассировка по регионам и региональным системам. Ценовая политика согласована таким образом, что ставится задача в 2000 году за электроэнергию, которую мы планируем потребить, эту вот сумму в 8 млрд. рублей не превысить. Структура цены за получаемую нами энергию такова: расчёт с ФОРЭМ, абонентная плата РАО "ЕЭС России", абонентная плата региональным сетям. Для оптимизации наших расходов эти три компоненты должны чётко контролироваться.

Какова сегодняшняя ситуация? Начиная с декабря прошлого года, ряд энергосистем начал активно повышать цену на электроэнергию для сети железных дорог. Могу привести примеры. При повышении тарифов на ФОРЭМ в среднем на 15% тарифы для электротяги в январе 2000 года были повышены в Мордовии на 70%, в Пензенской области на 53%, Вологодской - на 37%, Рязанской -31%, Челябинской - 25%, Красноярской -22% и так далее. С 1 февраля повышены цены: в Башкирии на 30%, Кабардино-Балкарии -38%, Волгоградской области - 52%, Тверской - 33% и т.д. (всего в 22 регионах). Хочу обратить ваше внимание, что те макропоказатели, которые мы запланировали, и те эксплуатационные расходы по видам себестоимости, которые у нас есть. Мы чётко отслеживаем. И все попытки увеличить наши расходы будут сталкиваться с активным сопротивлением на всех уровнях, которые на сегодня у нас в государстве есть. Доля потребления электроэнергии в общих расходах в 1999 году у нас составила 6.35%, на тягу поездов - 4.95%. Мы рассчитываем, что в 2000 году эти наши расходы останутся на том же уровне.

В целом мы оцениваем работу Федеральной энергетической комиссии положительно, потому что по результатам совместной работы в прошлом году нам удалось за счёт экономии эксплуатационных расходов (в том числе по электроэнергии) снизить удельные расходы на тягу поездов на 3.5%, а общие эксплуатационные расходы по электроэнергии на 15.8%. В этом году мы ставим задачи провести более детальные контроль использования электроэнергии на местах. Дело в том, что 37% от общего потребления у нас уходит региональным потребителям (промышленность, соцкульт-

быт и т.д.). И именно здесь у нас ещё есть резервы.

Ю.В.Сахарное, МАРЭК:

Политическая и социально-экономическая ситуация, сложившаяся во 2-ой половине 90-х годов, способствовала образованию таких структур как Федеральная энергетическая комиссия и региональные энергетические комиссии. Естественным этапом этого процесса стало создание в 1999 году Межрегиональной ассоциации региональных энергетических комиссий (МАРЭК), которая является общественной организацией межрегионального уровня. Образование всех этих структур - жизненная необходимостью, а решение многих задач следует искать совместными усилиями.

Именно в таком контексте нужно понимать слова А. Ф. Задер-чюка о том, что штатом в 100 человек Федеральная энергетическая комиссия не может справиться со всеми проблемами государственного регулирования тарифов топливно-энергетического комплекса. Здесь наша Ассоциация может стать мощным подспорьем. Тем более, если учесть, что половина штатного состава МАРЭК -бывшие сотрудники ФЭК, а вторая половина - представители региональных энергетических комиссий. По самой своей сути МАРЭК представляет интересы регионов по части государственного регулирования в отраслях ТЭК.

Как нам представляется, деятельность ФЭК России должна идти в трёх основных направлениях. Во-первых, это совершенствование законодательной, нормативно-правовой и методической базы регулирования. Во-вторых, выработка предложений по реализации основных положений структурной реформы естественных монополий ТЭК, как одного из ключевых факторов повышения эффективности в области тарифной политики. В-третьих, совершенствование профессиональной деятельности региональных энергетических комиссий при реализации местных экономических программ и развития региональной энергетики.

Конкретно же работу по этим стратегическим направлениям мы представляем себе следующим образом. По первому направлению. Существующая и действующая в настоящий момент законодательная и нормативно-правовая база была разработана в 1993-1994 годах. В тот период наше общество ещё плохо представляло, что такое рыночные отношения, в результате чего и правительственные документы, и федеральные законы унаследовали многое черты плановой экономики. Отсюда их внутренняя противоречивость, а подчас и примитивность предлагаемых схем и моделей.

К сожалению, в этих документах и законах можно увидеть не только естественные ошибки, но и профессиональное лукавство, ориентированное на получение преимуществ отдельными монополиями. В частности, такой характер имеют понятия «потребительский рынок» и «оптовый рынок энергии и мощности» - при едином технологическом режиме функционирования энергосистем на региональном уровне. Такой подход ведёт к дискриминации прав и потребителей, и производителей электрической энергии, а это прямым образом сказывается на эффективности реализуемой тарифной политики. Потребители оказались привязанными к административным границам регионов и конкретным производителям электрической энергии, в то время как электростанции получили статус или федеральных, или региональных, что на деле привело к дискриминации последних. Если посмотреть Федеральный закон о оегулировании тарифов, то можно обнаружить, что подобное разделение прямым образом в законе не оговаривается. На самом деле, такое разграничение возникло позже: в Постановлениях Правительства Российской Федерации N 793 от 12 июня 1996 года «О федеральном оптовом рынке электроэнергии и мощности» и N 121 от 4 февраля 1997 года «Об основах ценообразования и порядке государственного регулирования».

К этому следует добавить, что последние 3-4 года электроэнергетика России уже не существует в виде единой целостной системы. На практике мы имеем 4-5 зональных энергетических рынка электрической энергии. Федеральные электростанции фактически поставляют электрическую энергию соответствующим энергозо-чам. Возникает вопрос о целесообразности в таких условиях разделять электростанции на местные и федеральные, тем более, это существенным образом сказывается на эффективности тарифной политики, что можно легко увидеть при анализе годовых балансов энергии и мощности. Мы предлагаем в 2000 году кардинально разобраться с этой проблемой. Необходима серьёзная переработка существующих документов для укрепления и развития рыночных отношений в нашем государстве. У нас есть конкретные предложения по данным вопросам, и мы готовы к их обсуждению на совместных комиссиях.

Что касается работ по второму направлению, то здесь необхо-

ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ФЭК РОССИИ

димо сказать, что исполнение Указа Президента РФ от 28 апреля 1997 года N 426 от «Об основных положениях структурной реформы в сферах естественных монополий» и Федерального закона от 25 сентября 1998 года N 158 «О лицензировании отдельных видов деятельности» требует составления большого пакета проектов нор мативно-правовых документов по повышению эффективности работы РАО "ЕЭС России" как холдинга, а также перевода на существенно иные условия экономической деятельности региональных АО-энерго. Задача важная и сложная. Основным вопросом здесь являются не источники финансирования такой работы, а её идеологические аспекты. Но этот рубеж необходимо взять ради нашего будущего. Важно подчеркнуть, что решение этой задачи, в основном, уходит на региональный уровень. Тем самым, вклад МАРЭК здесь может быть особенно существенным.

И наконец, о третьем стратегическом направлении, то есть о совершенствовании профессиональной деятельности региональных энергетических комиссий в области государственного регулирования. В этой области ситуация особенно удручающая. Так сложилось исторически, что вся нормативно-правовая и законодательная база электроэнергетики создавалась в 1993-1994 годах специалистами РАО "ЕЭС России", которые, естественно, в пеовую голову заботились о монопольных интересах РАО. С другой стороны, в регионах в то время просто ещё отсутствовали специалисты такого профиля. Инициатива ФЭК России по разработке Пример ного Положения о РЭК и передаче части своих полномочий региональным энергетическим комиссиям, в какой-то мере, дала положительные результаты. Заметно активировалась деятельность региональных комиссий, повысился их реальный статус.

Однако, на наш взгляд, многие положения подготовленного Проекта носят слишком общий характер. На практике необходимо более детально и последовательно учитывать различия, особенности и специфику тех или иных регионов. Больше внимания следует уделить контролирующим функциями региональных энергетических комиссий. Многие РЭК в нынешних условиях слишком пассивны и играют роль своеобразного «тарифного собеса». У руководителей многих регионов по этой причине нет чёткого понимания роли РЭК в составлении и исполнении местных социально-экономических программ, в наполнении местных бюджетов. Необходимо внести изменения и дополнения в Проект Примерного Положения о РЭК с учётом ключевых особенностей конкурентной рыночной среды.

Региональные энергетические комиссии должны стать локомотивами рыночной экономики, а их деятельность самым непосредственным образом влиять на формирование и развитие региональных рыночных отношений. Нормативно-правовая база региональных рынков энергии должна создаваться совместными усилиями ФЭК России и МАРЭК. При этом МАРЭК может взять на себя роль арбитра в спорах производителей, потребителей энергии и ФЭК России на основе баланса интересов федерального и регионального уровней. Такую функцию мы считаем своей прямой и первоочередной обязанностью.

По моему мнению, совокупность вышеизложенных положений должна быть приоритетной в совместной работе МАРЭК и ФЭК России. Предлагаю заключить соглашение между Федеральной энергетической комиссией и Межрегиональной ассоциацией региональных энергетических комиссий о взаимном сотрудничестве с единственной целью - сделать максимально эффективной и результативной работу наших структур на благо развития всего топливно-энергетического комплекса России.

Г.С.Устюжанин, Минтопэнерго РФ:

Позиции Федеральной энергетической комиссии, как самостоятельного, независимого регулирующего государственного органа, укрепились, хотя в 1999 г. и пришлось пережить трудные моменты в связи с выходом Указов Президента РФ. Принимаемые ФЭК решения по установлению оптовых цен на газ, тарифов на электроэнергию, на транспортировку газа по сетям ГРО и транспортировку нефти не подвергались, как я считаю, таким нападкам со стороны потребителей, как это было раньше. Не было, на мой взгляд, такой уж плотной опеки со стороны Правительства. Это, как мне кажется тоже являлось положительным фактором.

В материалах, которые представила Федеральная энергетическая комиссия по деятельности в 1999 году и задачах на 2000 год (в отличие от доклада, где основное внимание было уделено газовой тематике) проблема «газовой паузы» практически не затрагивается. В прошлом году ФЭК выполнила значительную работу по развитию нормативной базы регулирования в электроэнергетике и газовой промышленности. Разработаны основы ценообразования на

ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ФЭК РОССИИ

газ, электрическую и тепловую энергию. И практически во всех регионах впервые за всю историю госрегулирования были введены двухставочные тарифы на поставку газа по газотранспортным сетям (в отличие от ранее действовавшей единой сбытовой надбавки).

Что же, на мой взгляд, не удалось решить в прошедшем году? По инициативе ФЭК (и лично А. Ф. Задернюка) были приняты Постановления Правительства N 915 и N 916, целью которых являлось решение самой важной проблемы в энергетике - проблемы неплатежей. К сожалению, добиться полного успеха не удалось. Хотя безусловно подвижки здесь весьма существенные. В газовой промышленности платежи увеличились до 97%, а в энергетике - почти до 100%. Однако это произошло не из-за того, что были выпущены не действующие постановления, а потому, что более жёстко по отношению к потребителям вели себя производители: и ОАО «Межреги-онгаз», и предприятия энергетики.

В Минтопэнерго поступает множество писем с предприятий и из оегионов (в том числе и через Правительство РФ), в которых обсуждается проблема ограничений. Раньше в таких письмах, в основном, говорилось о том, что цены завышены, что газ - народное достояние, а потому платить за него отказываются, но, мол, поставку при этом ограничивать нельзя, Сейчас идеология несколько изменилась. Пишут уже о том, что платить стали больше, что наметился рост производства. Но, мол, антигосударственная политики «проклятых монополистов» сдерживает благие намерения представителей промышленности. Мне кажется, на такие письма следует отвечать однозначно: за газ и электроэнергию надо платить. Тут наша линия является чёткой. В 2000 году позиция предприятий ТЭК будет ещё более жёсткой: оплата должна быть 100%-ной, причём целиком в денежной форме. Только так мы может добиться соблюдения платёжной дисциплины. Борьба с неплатежами будет постоянной и бескомпромиссной.

Другая проблема, которая активно обсуждается на нынешне'' совещании, это проблема провозглашённой в 70-х годах «газовой паузы». Ресурсы газа не безграничны. Наблюдается снижение его добычи. Уже началась его закупка за рубежом. Существует перекос в балансе цен на топливно-энергетические ресурсы. Причём эта ситуация имеет прямое отношение к энергетической безопасности страны. Это сейчас уже у всех на слуху. Однако для восстановления нормального баланса пока что делается явно недостаточно. Надо чётко понимать, что существующий перекос является прямым следствием действующей на протяжении многих лет ценовой политики государства. О нынешней пропорции цен здесь уже говорилось: газ - 300 руб., уголь - от 500 руб., мазут - 1500-1700 руб. (а коммерческая цена - до 3600 руб.). В 1999 году энергетики снизили потребление угля на 9%. То есть на 10 млн т: со 128 до 118 млн т. А потребление мазута упало на 20%. Логика понятна: зачем энергетикам покупать мазут за 1500 руб., если можно приобрести эквивалентное количество газа за 300 руб. Надо лишь через правительство, через премьера выбить соответствующие квоты. К примеру, расход газа в декабре прошлого года составил 17 млрд. куб.м., а на 1 -ый квартал 2000 года - 45 млрд. кубов. Кто же будет при этот закупать существенно более дорогой мазут? Так мы можем дойти до перевода всех ТЭЦ на один только газ - очень уж выгода очевидная. Конечно же, в такой ситуации энергетики являются ярыми противниками повышения цены на газ. Естественно, Минтопэнерго полностью поддерживает предложения Минэкономики по части ликвидации существующего дисбаланса цен.

Часть прибыли ОАО "Газпром" государство должно изымать и пускать на поддержку развития угольной промышленности. Использование такого экологически чистого топлива как газ должно обходиться потребителю существенно дороже. А затем, через бюджет или соответствующий фонд, использовать эти дополнительные средства на поддержание угольной промышленности и, возможно, и атомной энергетики. Эти же средства могли бы пойти на создание технологии экологически чистого сжигания угля. В настоящее время существует уже целый ряд предложений по выравниванию соотношения цен основных энергоносителей. На мой взгляд, и Федеральная энергетическая комиссия, и Минтопэнерго, и другие заинтересованные министерства и ведомства должны проработать, оценить эти предложения. А затем с некоторой единой позицией выйти на Правительство.

Теперь о том, в чём же я не согласен с А. Ф. Задернюком. Достаточно путаные у него были посылы: мол, нельзя по целому ряду причин повышать цену на газ и здесь подниматься до уровня мировых цен. Да никто к этому и не стремится. Ведь цена на газ на Европейском рынке вовсе и не 70 долларов. Для конечного потребителя

она доходит до 200-250 долларов. Так что нам здесь никак не угнаться. В нашем же случае речь идёт о той цене, которая будет удовлетворять условиям самофинансирования и развития газовой промышленности. Я считаю, что одной из причин того, что сейчас у ОАО "Газпром" ресурсная база в загоне и началось снижение добычи газа (в этом году уже будет не 540, а 520), является отсутствие возможности инвестировать в газовую промышленность необходимые средства: и из-за неплатежей, и из-за слишком низких цен на добываемый газ.

Второе обвинение, высказанное А. Ф. Задернюком в адрес Минтопэнерго, является, по его мнению, отсутствие конкуренции: мол, наше министерство против создания в отрасли конкурентной среды. Это не так. Мы вовсе не против конкуренции в добыче газа. Именно поэтому мы предлагаем не вводить акциз для независимых производителей, что позволит реализовать здесь нормальную конкуренцию. И мы хотели бы, чтобы в этом нас поддержали не на словах, а на деле. Ещё один его тезис: цены на газ стимулируют газификацию. Да у нас всю жизнь газ, по сути дела, бесплатный, газификация составляет 18%. Видимо, не в этом следует искать причину. Вот вам один пример: для газификации Архангельской губернии - по дешёвой цене, казалось бы - нет ничего проще. Как провести газопровод и газифицировать регион. А расчёт показывает: прокладка такой трубы обойдется в 5 млрд. рублей. Но бюджет на эти цели выделяет лишь 5 млн руб. в год. Сколько времени при таком финансировании займёт строительство этой трубы?

А.Ф.Задернюк. В Плане основных мероприятий ФЭК 2000 год практически говорится о проблеме газа: 7 пунктов из 27 напрямую связаны с этой проблемой.

А.Г.Цыганов, МАП РФ:

Главной стратегической целью регулирования энергетических рынков является развитие конкуренции на этих рынках. Но если мы действительно хотим этого, необходимо начать с того, чтобы перейти от виртуального соотношения цен, которые на этом рынке сейчас существуют для продукции, продаваемой с этого рынка, к реальным ценам. Монетизация энергетических рынков - одна из наиболее важных задач. Иначе получается, что субъекты естественных монополий вынуждены создавать свои собственные структуры для того, чтобы продавать всё то, что поступает к ним по схемам натуральной оплаты их продукции или выполняемых ими услуг.

Так получилось, что ФЭК и Министерство по антимонопольной политике занимаются одним и тем же делом, занимаются вопросами регулирования естественных монополий: ФЭК - в энергетике, мы - в транспорте и связи. Мы должны работать вместе. Ведь подходы к регулированию естественных монополий, методологические принципы такого регулирования, алгоритмы контроля деятельности субъектов естественных монополий, способы предупреждения возможных нарушений с их стороны федерального законодательства , по сути дела, одни и те же.

И здесь можно сделать некоторые сопоставления: к примеру, работа в области методологии ценообразования и регулирования цен в отраслях, являющихся естественными монополиями, в Федеральной энергетической комиссии поставлена лучше, чем в Министерстве по антимонопольной политике. С другой стороны, во всей нашей политике по регулированию естественных монополий есть один существенный недостаток: некая абсолютизация ценовых механизмов регулирования. И сегодня на заседании коллегии в основном речь шла о тарифах, тарифной политике, установлении тарифов, конечной цене на электроэнергию, газ и т.д. В транспорте и связи точно такая же ситуация. Подавляющая часть работы по государственному регулированию во всех отраслях, которые являются естественными монополиями, является работой по их тарифному регулированию.

И все же это далеко не единственное, а в отдельных случаях и не главное направление деятельности органов регулирования и на федеральном, и на региональном уровне. Всегда остаётся проблема структурных изменений, всегда остаётся проблема доступа независимых операторов к тем или иным сетям, которыми владеют субъекты естественных монополий. Всегда существует проблема, связанная с тем, что вертикально интегрированные хозяйствующие субъекты, крупные операторы, объединяющие в себе естественные монополии и потенциально конкурентную сферу рынка, имеют и намерения и возможность ограничивать конкуренцию в этом секторе рынка. При принятии любых решений (о доступе к нефтяной трубе, газопроводу, системам связи) предпочтение отдаётся имущественно лично связанным с операторами естественным монополиям, а не независимым операторам, стремящимся войти в эти же сети и оказывать те же услуги.

ШШ

ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ФЭК РОССИИ

Здесь, к сожалению, даже те нормативные и законодательные установления, которые существуют в Российской Федерации (и определены, к примеру, Законом о естественных монополиях), используются совершенно недостаточно. Пять лет действует Закон о естественных монополиях. Но только в конце прошлого - начале нынешнего года Федеральная энергетическая комиссия при нашем непосредственном участии подготовила и внесла в правительство постановление о порядке рассмотрения дел о нарушении Закона о естественных монополиях. Мы надеемся, что аппарат правительства достаточно быстро закончит работу по подготовке к принятию этого постановления и у нас появится правовая основа для наказания тех, кто нарушает федеральное законодательство.

Второй очень важный момент. На практике совершенно не используются нормы ст. 7 Закона о естественных монополиях. А эти нормы предусматривают контроль за имущественными сделками. Этот контроль вводится не случайно. Цель его состоит в том, чтобы решить задачу об инвестициях в естественные монополии. Сегодня об этой задаче достаточно много говорилось. Однако речь здесь должна идти не только о том, чтобы собрать с потребителей услуг естественных монополий как можно больше денежных средств для того, чтобы направить их на инвестиции, но и о том, чтобы правильно реализовать те средства, которые уже вложены.

Если вы посмотрите на структуру любого естественного монополиста, действующего сейчас в России, вы увидите, что имущественно он так или иначе связан (и инвестирует деятельность) в самых различных отраслях народного хозяйства. Далеко не всегда эти отрасли совпадают с основным видом деятельности данного инвестора и с той сферой, которая определена для него по закону. Поэтому определённый контроль за инвестиционной деятельностью (а возможность такого контроля оговорена и в Законе о естественных монополиях, и в Законе о конкуренции) безусловно необходим.

Задачи, которые стоят перед органами регулирования естественных монополий, всегда очень сложны по одной простой причине. Рыночная власть или сила тех субъектов, которые противостоят нам на этом рынке, всегда заведомо выше, чем сила и власть органов, которые занимаются государственным регулированием этих субъектов. Уже говорилось о том, что в Федеральной энергетической комиссии работает всего лишь 100 человек. Это связано с теми ограничениями, которые у нас сейчас существуют по бюджетным расходам, и здесь, по-видимому, уже достигнут предел возможного. Но как при таком количестве специалистов грамотно анализировать те расчётные цифры, которые должны представлять субъекты естественных монополий для установления тарифов? Вопрос сложный. В любой экономической теории он называется «асимметрией информации». То есть организация, подлежащая регулированию, всегда имеет преимущество. Она владеет большим объёмом информации, она может более эффективно эту информацию использовать, ей легче фильтровать и сепарировать накопленные сведения. В результате эта организация предоставляет регулирующему органу только ту информацию, которая ей выгодна. А вот орган регулирования имеет существенно меньшие возможности для того, чтобы правильно оценить получаемую информацию для принятия адекватного решения. Это относится и к вопросам ценообразования, и к вопросам инвестиционной и структурной политики.

И, наконец, какие здесь могут быть предложения? Уже говорилось сегодня об Указе N 426 Президента Российская Федерация. В этом Указе были определены основные направления структурных реформ в отраслях естественных монополий. Большинство мероприятий, которые предусматривались этим Указом, имеют сроком реализации 2000 год. То есть с 2001 года необходимо установление на том же самом уровне (либо в виде Указа Президента РФ, либо в форме программного документа Правительства РФ) приоритетов в сфере госрегулирования естественных монополий в России. Такими приоритетами могут быть, во-первых, решение проблемы долгов и монетизации в сферах естественных монополий, а во-втооых, те или иные приоритеты в реализации структурных реформ, в том числе и выражение отношения Правительства к вопросам структурной интеграции либо структурного разделения естественно-монопольных и потенциально конкурентных видов деятельности в рамках отдельных субъектов естественных монополий. Затратно или расчётно нам определять тариф? - Тариф должен определяться предельной ценностью производимого ресурса или фактическими затратами при производстве продукта и оказании услуги. Сюда же относятся и проблемы паритета цен между различными взаимозаменяемыми видами ресурсов, используемых потребителями продукции и услуг естественных монополий.

На мой взгляд, есть ещё один важный момент. Это вопрос о правильном определении рынка, на котором работают субъекты естественных монополий в России. Многие считают, что этот рынок является мировым. И именно поэтому цена на определённые виды продукции и услуг внутри Российской Федерации должна прямо корреспондировать с ценой на мировом рынке. Я считаю, что это не совсем так. Дело в том, что всё-таки российский рынок достаточно серьёзно отграничен (ограждён) от влияния мировой конкуренции. Хотя бы в силу того, что существуют большие транспортные издержки. Но кроме того существуют колоссальные трансакционные издержки, которые требуются для того, чтобы выйти на мировой рынок и закрепиться на нём. В этом плане я бы высказал некое сомнение в отношении прямой связи между ростом, к примеру, цен на тот или иной вид продукции на мировом рынке и изменением цен на рынке внутреннем.

Б.М.Рахаев, РЭК Кабардино-Балкарии:

Наша региональная энергетическая комиссия очень чётко почувствовала, что Федеральная энергетическая комиссия начала ре ботать активно и плодотворно. По нашему мнению, достаточно хорошей проработкой отличаются те нормативные документы и методические указания, которые мы получаем, а также рекомендации, ответа на которые требует от нас ФЭК. В то же время V нас существует целый ряд проблем, которые, я думаю, характерны для всех энергодефицитных регионов. Мы, к сожалению, можем подключиться лишь к одной газовой трубе и лишь к одной линии электропередач. Причём существующая нормативная база носит не обязательный, а рекомендательный характер. Часть нормативных актов уже устарела (в основном, те, которые относятся к 94-95 гг). Эти акты вступают в противоречие с реалиями сегодняшнего дня. В связи с этим, хотелось бы получить ответ на ряд наиболее наболевших вопросов. И речь идёт даже не о формировании региональной тарифной политики. В энергодефицитных регионах нет сейчас реальной основы для её формирования. В нашем регионе произво дится лишь 9% потребляемой нами энергии. Остальное всё мы по лучаем из внешних источников. Что касается газа, то он весь пс ставляется извне, из других регионов. Тем самым, степень регулирования вы можете себе легко представить.

В столь жёстких условиях существования мы, по крайней мер< стараемся удержать основные параметры разумной экономической деятельности. При достаточно активном сопротивлении и потребителей, и поставщиков, мы всё же перешли на единый тариф на электрическую энергию. Мы считаем, что снижение тарифов (прежде всего, для промышленных предприятий), предоставление льгот сельским потребителям, а также перекрёстное субсидиоова-ние между различными категориями населения должно постепенно отойти на задний план. Принимая с 1-го февраля нынешнего года тарифы на электроэнергию, мы, во всяком случае, постарались учесть те требования ФЭК, которые касаются различия в оплате энергии сельским и городским населением. То есть для сельской местности тариф на электроэнергию составляет 70% от тарифа для городских жителей. Тем самым, острота проблемы перекрёстного субсидирования была в существенной степени снята. Однако сразу же возник поток разнообразных просьб (в частности, со стороны федеральных органов) об установлении тех или иных льгот. У нас нет возможности эти льготы предоставлять. Более того, мы считаем необходимым уже с 2001 года перейти на установление экономически обоснованных тарифов для потребителей, При этом тариф для населения, как для конечного потребителя, должен быть достаточно высоким. А тариф для промышленных предприятиях несколько более низким. Равно как и для иных, приравненных к ним, потребителей.

Есть проблемы, связанные с поставкой и потреблением газа. Мы приветствуем инициативу ОАО «Межрегионгаз», когда энергодефицитным регионам какая-то доля газа поставляется по льготным ценам. Но, к сожалению, это сопровождается установлением двухставочного тарифа, в котором учитываются и услуги транспортировке газа, и стоимость пользования газовыми сетями. Методика расчёта цен при этом совершенно непонятна. По крайней мере, с региональной энергетической комиссией эти расчёты не согласовываются.

Хочу также сказать о проблеме сжиженного газа. Цены на этот вид топлива регулируются почему-то не Федеральной энергетической комиссией, а Министерством экономики. У нас достаточно высокий уровень газификации. Газ подведён к 80% населённых пунктов. Однако жители остальных населённых пунктов вынуждены пользоваться сжиженным газом. И здесь всё время возникает масса вопросов.

хильность ФЭК РОССИИ

Ещё одна проблема - самостоятельность РЭК. Может ли кто-то из присутствующих в зале объяснить, что же такое независимые региональные энергетические комиссии? Я считаю, что основой действительной самостоятельности РЭК является экономическая независимость этой региональной комиссии. В энергодефицитных регионах при убыточных АО-энерго положение РЭК весьма незавидное. Естественно, при этом возникают проблемы и с содержанием аппарата РЭК, и с проплатой. Мы были бы только рады, если бы Федеральная энергетическая комиссия построила жёсткую вертикаль и добилась для региональных энергетических комиссий финансирования из федерального бюджета. Это позволило бы РЭК обрести независимость. А иначе давлению местной власти противостоять практически невозможно. Хотя, надо отметить, что нам, к счастью, удаётся найти общий язык и с губернатором, и с руководством АО-энерго.

Наша региональная энергетическая комиссия существует на профессиональной основе. Лишь я один работаю на общественных началах: возглавляю РЭК, будучи министром экономики Кабардино-Балкарии. На мой взгляд, это является положительным моментом, поскольку я стараюсь добиться сопряжения ключевых позиций тарифной политики с основными интересами нашей региональной экономики. В регионах с высоким потреблением энергоресурсов, возможно, и тарифная, и экономическая политика будут иными. Мы же потребляем в год всего лишь 1.3 млд кВ нас энергии и примерно 1.25 млд куб.м газа. Вот и считайте, какой по численности должна быть РЭК в таком регионе. Я думаю, эти доводы должны быть учтены ФЭК при анализе деятельности нашей региональной энергетической комиссии. По моему мнению, основным критерием эффективности работы РЭК должна являться оценка степени влияния тарифной политике в регионе на рост и развитие региональной экономики.

И ещё один актуальный вопрос: о коммунальных электрических сетях и их роль в реализации жилищно-коммунальной реформы. Здесь мы начали сталкиваться с большими проблемами. С одной стороны, есть указания Госстроя, обязывающие сохранить коммунальные электрические сети, а, значит, устанавливать для них особый тариф. Но, с другой стороны, есть необходимость в проведении жилищно-коммунальной реформы с созданием системы кондоминиумов. Но как устанавливать и регулировать тариф на этом рынке - пока что непонятно.

Необходимо серьезно проанализировать проблему обновления основных фондов в топливно-энергетическом комплексе, неработающие мощности выводить из хозяйственного оборота. Надо определиться и с источниками средств для такой реорганизации. По-видимому, необходимо инициировать принятие Федерального закона об инвестициях в топливно-энергетический комплекс. Одними лишь указаниями о том, что мы должны учесть инвестиционную составляющую в тарифах, проблему вряд ли удастся решить. Уже имеется печальный опыт с использованием амортизационных фондов.

И последнее, о чём хотелось бы сказать, это о затратах на НИ-ОКР: они затраты необходимы, но их следует консолидировать на уровне РАО «ЕЭС России», не распыляя их по АО-энерго. Они там играют несущественную роль. Значительного влияния на развитие науки и высоких технологий в региональном топливно-энергетическом комплексе они не оказывают.

Е.В.Яркин, ОАО «ГАЗПРОМ»:

Что для регионов, прежде всего, будет благом или, наоборот, совершенно невозможной ситуацией - если речь идёт об изменении цены на газ и тарифов на электроэнергию? Мы сегодня много говорим о том, что у нас не действуют механизмы инвестиционных процессов. Они и не будут действовать, пока сырьевая составляющая, ресурсная составляющая в цене будет очень низкая. Представьте себе, вы хотите обновить какую-то технику, Вариант создания специальных инвестиционных фондов за счёт потребителя не очень реален, поскольку обычно потребитель не бывает на это согласен. Тем самым, вы начинаете искать инвестора. Стараетесь его заинтересовать. А как это можно добиться? Я считаю, лишь одним способом: у вас должна быть высокой цена энергетического ресурса. По той простой причине, что если за счёт инвестиций вы приобретаете новую технику, она экономит вам какой-то ресурс: удельные расходы топлива, удельные расходы того или иного сырья и так далее. Если у вас низкая цена на этот ресурс, экономия такого ресурса не окупит никогда капитальных вложений. В Волгоградский завод поставили энергосберегающую установку - новую печь. Расход газа сразу резко сократился - почти в два раза. Но окупаемость этой печи - 40 лет. Кто, какой инвестор свои средства на 40

лет возьмёт и подарит кому-то? Никто и никогда. Поэтому давайте забудем надолго, до тех, по крайней мере пор, пока будем стремиться регулировать, сдерживать, замораживать цены на топливно-энергетические и другие ресурсы.

В такой ситуации не будет у нас с вами в промышленности никакого обновления, никакой структурной перестройки. Я всё ждал, что присутствующие здесь представители руководства страны этот вопрос затронут. Но все ходили вокруг и около. И никто не захотел чётко сказать об этом. Существует проблема взаимосвязи между ценами на топливно-энергетические ресурсы и капитальными вложениями. Чудес на свете не бывает. Инвестор к нам сюда не побежит вкладывать деньги, когда он знает, что он обратно ничего не получит с нашего рынка. Если же мы будем перекладывать груз инвестирования на промышленность, как это делается в электроэнергетике, то никто за эти инвестиции отвечать не будет. И тогда вы эти средства можете тратить куда угодно.

Приведу пример: в Черепетскую ГРЭС проинвестировано столько, что на такие средства уже можно было новую станцию построить. Деньги шли куда угодно, на что угодно. За исключением котлов. А ведь самый дорогой энергетический ресурс, который есть в Европейской части России, это экибастузский уголь, который мы везём из-за границы. Но как раз котлы-то на станции менять не стали. И будет полная безответственность с использованием инвестиционных средств, если мы начнём перекладывать это на потребителя.

Теперь о газовой отрасли. Создаётся впечатление: мы просто не хотим понять, что необходимо повышать цены на газ. Нас здесь сегодня А. Ф. Задернюк старался убедить, что такое повышение не требуется, мол, 10 долларов за 1000 куб.м - достаточно. Хочу вам напомнить, что до финансового кризиса 18 августа 1998 года цена 1000 куб.м газа в промышленности достигала почти 40 долларов. И в 1997 году действительно начались инвестиционные процессы. Потому что можно было что-то сэкономить на нашем внутреннем рынке. И можно было получить отдачу от инвестиционных проектов: которые при этом осуществлялись. А сегодняшняя цена на внутреннем рынке не позволяет нам осваивать новые месторождения.

Газовики не просто решили поиграть на нервах и для того повышают цены на внутреннем рынке. А я считаю, что здесь не в этом дело. Я попросил провести соответствующие расчёты в нашем институте, чтобы оценить, что будет, если мы замораживаем цены. Что при этом произойдёт? Как будет меняться добыча газа? Оказалось, падение объёма добычи газа на протяжении пяти лет составит от 10 до 20 млрд. куб.м ежегодно. То есть мы недополучим 100 млрд. куб.м. И здесь не проходят сказки о том, что сюда придут какие-то независимые инвесторы. Это при цене-то в 10 долларов за 1000 кубов? Было дело, «Итера» пришла. Добыла 15 млрд. куб.м газа. Теперь не знает, как из этого дела выкрутиться. Сказок в экономике не бывает. И как бы мы себе глаза не замыливали, как бы ни убеждали себя, что всё прекрасно и удивительно, на самом деле, всё далеко не так.

О балансе по газу: волей - неволей мы начали теперь задавать себе вопрос: что будет дальше со страной, каким образом должен меняться её топливно-энергетический баланс? В ОАО «ГАЗПРОМ» тоже горячих голов хватает: если там считают, что электростанция может работать на любом виде топлива - от газа до подмосковного угля. И попробуй им объясни, что для перехода на другое топливо требуется существенная реконструкция котлоагрегатов. Понимая это, мы составили записку для руководства с предложениями о наиболее эффективном вложении денежных средств ОАО «ГАЗПРОМ».

В этой записке говорится о том, что наиболее прибыльным направлением финансового и технического лизинга, по нашему мнению, является атомная энергетика. Я не знаю, дойдёт ли до Р. И. Вяхирева эта записка, но мы ее написали и, в этом смысле, свой долг выполнили. А вот если мы стали бы говорить о том, следует просто взять и отключить экспортных потребителей, это была бы всего лишь очередная сказка. Нам нельзя этого делать. Поймите, есть межправительственные соглашения. И по своей значимости они находятся выше, чем обычные решения правительства. Мы по межправительственным соглашениям завязаны в поставках на экспорт. К этому я хочу добавить. Уважаемые председатели региональных комиссий, у вас есть очень мощный рычаг в борьбе за экономию газа. Но сегодня этот рычаг не действует, потому что цена газа слишком низка. Зачем такой газ экономить? Энергетики могут идти на загрузку кондиционных хвостов до бесконечности: на 100%, на 200%. А вот если цена газа поднимется до 30-40 долларов за 1000 куб.м, они уже призадумаются, что же выгоднее, купить ли

ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ФЭК РОССИИ

эту энергию с ФОРЭМ, где она будет дешевле, или жечь топливо при энергетическом эквиваленте в 500-600 г удельного топлива. Мы подсчитали подсчитали, что для Катовской ТЭЦ в 3 кг конденсационный хвост тянул. Даже такие есть у нас конденсационные хвосты. Здесь огромный резерв, поэтому необходимо проводить единую политику - с ОАО «ГАЗПРОМ», с РАО «ЕЭС России», со своими энергосистемами. И надо чётко понимать, что баланс электроэнергии в ваших руках. И на топливные балансы вы тоже можете влиять. Это очень важный момент.

И наконец, третий вопрос - неплатежи. Вот я всё думал: ну, когда же кто-то напрямую скажет, откуда наши неплатежи. Вы только представьте себе. На сегодняшний день у нас 41.6% убыточных предприятий. Неужели вы считаете, что завтра мы сделаем их все прибыльными? Нет, по моему мнению, большинство из них обречено навсегда остаться убыточными - что бы с ними не делать. Знаете, кто первый сказал об убыточности нашей экономики - тогда ещё не российской, а советской? Возьмите изданную в 1991 года книгу по ценообразованию В. С. Павлова. Он там впервые говорит о том, что половину наших промышленных предприятий надо закрывать. Сказал, и сразу же испугался. Но именно отсюда все наши проблемы. Они на долгие годы. И ни деньгами, ни векселями вы эту проблему не разрубите. Решением может стать только введение настоящего механизма банкротства, Да, за этим стоят серьёзные социальные проблемы. Это все прекрасно понимают. Здесь говорилось: мол, надо, чтобы все платили деньгами, и при этом все основные проблемы будут решены. Кто же спорит - надо. Но это нереально.

Теперь два слова о том, какие же предложения мы подготовили о цене на газ и, кстати сказать, уже передали А. Ф. Задернюку. Он здесь говорил о каких-то мифических 50 долларов за 1000 кубов. Вовсе не об этом шла речь.

А.Ф.Задернюк. У вас же указано: в 2000 году - 30-40% роста.

Е.В.Яркин. Если посмотреть наш график до 2010 года, нет там этого.

А.Ф.Задернюк. Нотам ведь сказано: 25% в июле и 15% в октябре.

Е.В.Яркин. У нас говорится: 22% в среднем по году. А вовсе не 40%, не 50%. И на 50 долларов за 1000 кубов мы при этом ни за что не выйдем. Мы этого и не предлагаем. Мы для 2010 года запланировали лишь 30 долларов.

A.Ф.Задернюк. Самим страшно стало.

Е.В.Яркин. Да, страшно. Поскольку мы понимаем, что такое социальный фактор. Речь идёт о семьях работников убыточных предприятий. Страшно, а всё же решать эту проблему придётся. ОАО «ГАЗПРОМ» подготовил вполне реальную программу постепенного повышения цен на газ: в год - 20-30%. Естественно, без учёта инфляции. И это будет благом для народного хозяйства. Нельзя же действовать по Салтыкову-Щедрину: «Держать и не пущать!» Потомки нам за это спасибо не скажут.

B.П.Росляков, РЭК Тюменской области, Ханты-Мансийского и Ямало-Ненецкого автономных округов.

Тюмень - главный поставщик нефти и газа, имеет одну из самых крупных энергосистему: в 10.5 млн кВт установленной мощности. Эта энергосистема работает на газе, причём на 80% на попутном нефтяном газе. В 1999 году Тюменская область начала вставать на ноги. К тому времени некоторые отрасли нашего региона лежали, другие сидели, третьи стояли. А тут - наметился общий подъём. Объём промышленной продукции вырос на 2.1%, добыча нефти - на 1.5%, производство электроэнергии - на 7.5%. И при этом на ФОРЭМ мы продали аж 120%. То есть 15.2 млрд. кВт-час. Однако при этом надо ещё учесть, что у нас заперта мощность в 1 млн кВт. Так сложилось исторически.

Вот с такими показателями мы подошли к теперешнему рубежу. Хорошее настроение у нас Тюмени, будем прямо говорить. И если более подробно остановиться на проблеме газа, то я так скажу. Я бывший работник Тюменской комиссии Госплана и был свидетелем многих крупных мероприятий, направленных на повышение эффективности использования газа. По моему мнению, нам присуще шараханье, В 1981 году академик Ю.Н. Руденко, секретарь-ака-демик по отделению энергетики АН СССР, руководство Госплана, местное начальство (т.е. секретари обкомов) провозгласили, что именно через наш регион проходит столбовая дорога энергетики Советского Союза. И были на то основания. К этому времени стало ясно, что Ямал чрезвычайно богат углеводородным сырьём. Запасы там - больше, чем на Уренгое и Ямбурге, вместе взятых. Есть и менее крупные, но очень рентабельные месторождения. И до сих пор добыча топливного сырья идёт там ещё не в полной мере.

Вот я и думаю: что это за паника сейчас? Почему она вдруг началась? Давайте посмотрим вперёд и посоображаем. Переходя на газ, мы начали закрывать шахты, но сейчас не ведется оазведка новых месторождений и освоение уже открытых, Кстати, мы дооыва-ем в год в Тюменской области 540 млрд. куб.м газа. Естественно, в какой-то степени уже поистратили запасы. Добыча в Уренгое уже становится не такой эффективной. Ямбург, судя по всему, уже вышел на плато своей мощности. Добыча на газовом месторождении в Медвежьем начала падать. И тем не менее, запасы там есть. И перспективы блестящие, хотя на шельф ещё не вышли. А ведь там очень много газа. Мы богатая страна. Давайте свои беды не сгро ить на наших богатствах.

19 февраля в Тюменской области праздник. Будет дооыта семимиллиардная тонна нефти. Мы не ждём от вас поздравлений к празднику. Этот праздник со слезами на глазах. Потому что Тюмень мы не превратили ни в Оман, ни в Кувейт. Люди продопжаю1 у нас жить в балках, в вагончиках. Я хотел бы, чтобы вы взя пи калькулят ор и немножко бы посчитали. 7 млрд. тонн нефти что-то пошло на внутренние нужды, но большая часть была продана Пусть даже, по 100 долларов за тонну нефти. Это значит, что от 400 до 700 млрд. долларов за 30 лет куда-то мы дели. И я при этом еще не говорю о газе. Вот такая вот грустная статистика. Проели мы эти миллиарды, а ни в чём никуда не сдвинулись. Сегодня стоим на коленках перед МВФ и просим: «Дайте нам 500 млн долларов.» И вот у меня к вам одно деловое предложение... (мои коллеги В.П.чёрный и ПЛ.Секретов дали мне по 7 минут от своих выступлений. Так что у меня в целом 21 минута): Тюменская региональная энергетическая комиссия и наши три губернатора набили большие шишки на инвестиционных делах. В своё время, в 1998 году, решением РЭК мы отменили в тарифе инвестиционную составляющую. Однако А. Ф Задер нюк с помощью Генеральной прокуратуры вернул нас в законопослушное русло. И мы опять применяем такие же тарифы как и все вы. Но мы считаем, что это неправильно. А в правовом отношении просто спорно. Мы ведь серьёзно отнеслись к подготовке этого вопроса. Пользовались услугами высококвалифицированных юристов. Здесь ведь существуют такие противоречия в законодательстве, что вполне можно было судиться. И я думаю, судебное дело мы бы выиграли.

Мы этим путём не стали идти. Но я убеждён, что-то делать надо. Я много лет общаюсь с Г.П.Кутовым. И такой у нас возник вари ант: сейчас доминирует схема непрозрачная абсолютно Не виднс куда же в РАО «ЕЭС России» идут эти денежные средства. За те деньги, что нами переведены за эти годы можно было уже новую Уренгойскую ГРЭС. Куда делись эти средства? Эти новые мощности? Нет мощностей. С этим что-то надо делать. Пять лет говорим, а воз и ныне там. Я всё ждал: может быть, в «Основах ценообразовг ния» что-то появится. Конкретное, предметное. И вот у нас какое предложение. В Тюменской области есть большие заделы энерге тических мощностей. Вы же понимаете, Тюменская энергосистема росла, как на дрожжах - под нефть, под газ. Поэтому у нас есть избыточная мощность. Даже запертая мощность есть. Сегодня у нас есть недостроенная Сургутская ГРЭС-2. На блок-800. Имеется главный корпус, есть дымовая труба. Примерно такая же ситуация с Нижневартовской ГРЭС. Один блок поставили, второй не можем запустить. Генератор вышел из строя, И этой станции теперь в РАО «ЕЭС России» уже нет. Негринская ГРЭС в сложном положении. А акже существуют проблемы с Уренгойской ГРЭС. Эта станция работает двумя блоками пускорезервной ТЭЦ. И газовая промышленность, получается, не имеет у нас своей собственной электростанции. А сетевой вариант электроснабжения, на мой взгляд, самый ненадёжный из всех.

И вот мы вносим такое предложение. Создать межведомственную, межминистерскую комиссию и разобраться с нашим задель-ными мощностями, Мы не раз уже спорили с представителями Уральского региона. Уралу не хватает мощностей. Там сейчас большие проблемы с казахстанским углём. Мы предлагаем: «Уважаемые уральцы, не стройте Южно-Уральскую АЭС. Не вкладывайте новые средства в Белоярскую АЭС. Ведь этот район очень неблагополучный в экологическом плане. Давайте вместе построим mi гринскую ГРЭС. Это ведь на границе Свердловской и Пермской областей, У нас там город крупный. На этой станции есть два блока ПГУ. А остальные, пожалуйста, ставьте, например, блоки-8000. И выход энергии сразу и на Пермь, и на Центр России. Кстати, Свердловск рядом. Железная дорога оттуда идёт. В общем, достаточно просто эту станцию достроить. А как быть с другими? С Уренгойской, Сургутской и Нижневартовской. Здесь надо учесть, что например, Уренгойское месторождение имеет громадные запаса ос

деятельность ФЭК РОССИИ

таточного газа. Их дожимать неэкономично. А вот в качестве топлива для Уренгойской электростанции этот газ подойдёт великолепно. Не потребуются магистральные трубы. Не скажется это на поставках газа в Европу. Та же ситуация с Нягонью. Там крупное нефтяное месторождение. Попутный газ. Есть газоперерабатывающий завод. Нягоньская ГРЭС прекрасно работала бы на попутном газе. Мы считаем, для реализации такого вот комплексного проекта потребуется создать паевой фонд. Мы готовы отдать туда свою инвестиционную составляющую. А если потребуется, ещё и из других источников добавим. Пусть и Екатеринбург, и Пермь, и Омск внесут свою долю. (Мы готовы и Омску давать электроэнергию.) Нужна поддержка от ФЭК. Требуется внимание Правительства. Я хотел об этом В.Б.Христенко рассказать, да он уже уехал. Можно ведь подобным образом создать резерв электрической мощности в насколько млн кВт на бросовом газе. Пока он для нас бросовый.

A.Ф.Задернюк. Да мы с вами об этом ещё год назад говорили. И ещё тогда старались внедрить на всех инстанциях идею о переводе инвестиционной составляющей в паевой инвестиционный фонд. Кстати, могу сейчас сказать, возможно, это дело пойдёт. Дело в том, что в РАО «ЕЭС России» уже появились менеджеры, которые эту идею понимают и поддерживают. Может быть, нам удастся продвинуться в этом направлении.

B.П.Росляков. Начните с Урала.

А.Ф.Задернюк. Если бы так. На самом деле, надо начинать вот с этого дома, где мы сейчас своё совещание проводим. Вы же слышали сегодня выступления представителей Минтопэнерго. Помните что, например, В.В.Кудрявый сказал: мол, Федеральная комиссия несёт ответственность за отрасль. Сказал и ушёл. Ему, оказывается, достаточно только внести в ФЭК перечень строек. На этом, как он считает, его ответственность кончается. Но в этом перечне строек, кстати сказать, нет ваших объектов. Да и вряд ли они там будут, пока мы в этом доме не разберёмся.

Заключительное выступление А.Ф.Задернюка:

Каждый вопрос должен какое-то время созревать, чтобы потом его можно было решить. Надо раз за разом к нему возвращаться, тогда он быстрее созреет. Но надо иметь терпение. То есть иногда даже постоять в сторонке и подождать. Да, конечно, рано или поздно мы придём к рынку. Просто потому, что уйдут его противники. Их жизнь уберёт. Совершенно другие люди придут им на смену. Они уже будут уметь думать о том, как повысить эффективность энергетики. Чтобы у нас не грузились «хвосты» - по 3 кг условного топлива на кВт • час. Вот как это сделать? Ведь многие думают, что самая эффективная экономика была тогда, когда вместо Минтопэнерго России было Минэнерго СССР. Тогда все деньги, заработанные отраслью, в этом здании делились и через Госплан решалось, где и что надо построить. Шла ли речь о КАМАЗе или от АВТОВАЗе - всё это за счёт энергетики строилось. Мы до сих пор в каком-то смысле всё ещё плоды той деятельности пожинаем.

Сейчас для нас, пожалуй, самый больной вопрос. Действительно, здесь, наверное, надо не через прокуратуру давить, а просто стараться заинтересовать инвестора. Показать ему что-то подобное сталинской облигации. То есть он должен иметь какие-то гарантии, что он не зря свои средства вложит. В этом плане какие-то сдвиги уже есть. Вы посмотрите, что сделали с БТС. Три года болтовни. А может, и все пять. Разговоры о том, что нужен экспортный коридор для выхода России в Западную Европу независимо от прибалтов, независимо от Украины. Пусть он совсем хиленький. Пусть более двух месяцев там ледокольная обстановка. Но это наш коридор. В конце концов можно создать там свой танкерный флот, возможно, он сразу даже и не будет работать. Но в политическом плане он всё равно окупится. Ведь он даст нам рычаги для управления ситуацией с теми коридорами, которые сейчас существуют. Чтобы никто не мог нам диктовать условия транспортировки.

И вот для БТС впервые вводится инвестиционный тариф. То есть повторили тот же механизм, что и с введением абонентной платы РАО "ЕЭС России". Аналог чистой воды. Но все начали спорить, подавать в суды. И пошёл процесс по сценарию Тюменской области. То есть отказ. А надо было сделать иначе. Их-то там через прокуратуру заставили, Но мы-то здесь могли повторить то, что сделало в подобной ситуации правительство. Оно сказало: «Господа дорогие, вы в прошлом году собрали 100 млн долларов. Вот вам порядок распределения ваших средств. Вы получите свою долю. Но с этим порядком извольте ознакомиться. Подходите, стройтесь в очередь.»

Я рассчитываю, что в этом году, когда нам на этот проект потребуется собрать уже 130 млн долларов (а всего надо 460 млн долл. вложить), инвесторы - те же самые нефтяные компании - при су-

ществующем ценовом уровне на внешних рынках будут всё-таки иметь свою долю прибыли. Резкого отторжения не будет. А за тю-менцами стоят представители других регионов, которые говорят: мы в регионах собираем эти деньги с потребителей, мы хотим знать, куда эти деньги будут вложены. По крайней мере, мы должны быть уверены, что они вложены эффективно, а не просто проедены - на эксплуатационные затраты МЭС или, там, РАО "ЕЭС России".

Надо ли ужесточать наши требования к неплательщикам? Я считаю, всегда есть резервы повышения оплаты за поставляемую энергию. Тут я с В.В.Кудрявым согласиться никак не могу. Если потребитель говорит, что у него нет резервов, значит, ему просто электроэнергия не нужна. Мы не можем ждать, пока будет принят настоящий закон о банкротстве, ибо в нашем государстве экономика очень хитро устроена. Как только возникает угроза банкротств, так сразу же принимается соответствующий антибанкротный закон. Например, скажем, закон о банкротстве естественных монополистов. Продолжай работать неэффективно, уводи деньги куда-то, развивай дальше свою затратную экономику. Я же считаю: если ты работаешь убыточно - меняй бизнес или закрывай его.

Что касается перекрёстного субсидирования, я могу повторить то, что говорю на каждом нашем совещании, Борьбу с ним, безусловно, надо продолжать. Да и не должно у нас быть с этим проблем. Само население в этом плане уже созревает. Красные губернаторы - и те начинают понимать. Характерный пример. Ассоциация «Северный Кавказ» приняла решение о том, чтобы сделать единые тарифы для населения всего региона. На уровне 75% от цены электроэнергии. (Тогда как Правительство России пока ещё не приняло такого Постановления.) Иначе появляется опасность, газа просто не дадут. Или энергии не будет, или топлива не будет. Вот сразу и оказывается, есть, где деньги взять, есть соответствующие резервы.

Если мы с вами обеспечим прозрачную систему социальной защиты малоимущего населения, у нас не будет проблемы перекрёстного субсидирования. Существующая сейчас система жилищных субсидий крайне неэффективна. Нельзя ориентироваться на то, что спасение утопающих - дело рук самих утопающих. Энергосистемы, ОАО "Газпром", а также ГРО должны придти к пониманию того, что лучше давать бесплатно энергию или доплачивать за 20-30% потребителей, но иметь при этом возможность брать полную цену с остальных. В результате они получат свою прибыль и появятся дополнительные каналы для субсидирования малоимущих слоёв населения. Чёткий расчёт должен показать, какую политику в отношении кого следует вести. Никто не выиграет, если обездоленные выйдут с вилами на РЭК и региональную администрацию. Такого рода проблемы мы отсюда, из центра, решить не сможем. Наши возможности ограничиваются директивами и постановлениями. Да ещё и с учётом политической конъюнктуры.

Очень важный вопрос - о развитии конкуренции на региональных рынках. Уважаемые коллеги, среди вас есть те, кто знает, как это сделать. Среди вас есть те, кто умеет это делать и хочет это сделать. Давайте сделаем хотя бы в одном регионе. Вместе обсудим, составим соответствующую программу. Давайте попробуем. Если требуется к этому подключить РАО "ЕЭС России", мы вам в этом поможем. Вам нужна помощь ОАО "Газпром"? Посодействуем. Давайте сделаем необходимые расчёты. Чтобы убедиться, что это не принесёт вреда. Выберем заведомо беспроигрышный регион, где можно организовать эту самую конкуренцию. И тогда мы на практике увидим, сколько же стоит наша энергия. И сколько потребитель готов за неё заплатить.

О выступлении Ю.В.Сахарнова: мне непонятна позиция МАРЭК относительно региональных оптовых рынков: мол, таких не может быть вообще, должен быть лишь один - общий для всех. По моему мнению, это просто противоречило бы ныне действующей Конституции, внести же существенные изменения в нее крайне сложно. Я уже не в первый раз слышу о многочисленных предложениях МАРЭК по самым разным направлениям. И относительно нормативных документов, и по другим вопросам. Но мне не удалось ни разу услышать чего-либо конкретного в этом плане. Может, какие-то документы от МАРЭК существуют, но только до меня не доходят? Давайте встретимся, и вы расскажете, что же здесь имеется в виду.

О передаче полномочий от ФЭК к РЭК: мы должны это делать. Нам необходимо работать в одной связке. Региональные энергетические комиссии должны иметь доступ к функциям государственного регулирования. В том числе, безусловно, и по отношению к естественным монополиям, которые действуют в регионе. Проблема состоит в том, чтобы отработать алгоритм передачи таких полно-

ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ФЭК РОССИИ

поднимать или выравнивать. Они сами найдут свои оптимальные значения. В этом случае наша задача будет состоять в том, чтобы грамотно составить правила работы на этом рынке. Необходимо, чтобы было достаточное количество субъектов (участников) рынка. Должны начать работать соответствующие механизмы функционирования рынка. Например, биржевые. Или ещё какие-то там. И второй сценарий. Это то, что сейчас есть. Чёткое регулирование производства и транспорта электроэнергии. Тогда надо деньги считать, По всей цепочке движения финансовых потоков. С оценкой эффективности вложения этих средств. Честно говоря, я рассчитывал, что Е.В.Яркин, придя в ОАО «ГАЗПРОМ», сможет там найти такие же резервы, какие он столь блестяще отыскивал в электроэнергетике. Я помню, когда он проводил экспертизу любой электростанции, я, бывало, говорю ему - давай на 5% снизим тариф. А он мне отвечает: «Чего на 5%, надо на 30%, да и то мало, хочешь - на 50%? И докажу, что это так.» Я рассчитывал, что он сможет так же поставить дело и в ОАО «ГАЗПРОМ» Не получилось. Там, видно, другая ситуация.

О нарушении Закона о естественных монополиях. Да, это имеет место быть. И мы готовы уже предъявлять претензии. Хотелось бы, конечно, не доходить до штрафов, Но мы и к этому готовы. Выявлены нарушения с той же БТС. Юридическое лицо, получающее более 10% уставного капитала, должно в месячный срок уведомлять об этом регулирующий орган. Однако, например, компания «Транснефть» нас об этом не уведомила. Что ж, будем разбираться. Будем штрафовать. Бюджет будет пополнять через штрафы,

О едином тарифе для регионов - промышленность, население, село. Ну, что ж, видимо, жизнь заставляет. Так что здесь дело не в том, какой действует вариант «Основ ценообразования». Кстати, один из председателей РЭК сказал мне вчера откровенно: а мы до сих пор регулируем тарифе на энергию согласно методическим указаниям 1992 года. Чего, мол, вы к нам пристаёте с какими-то там транспортными тарифами? Или, там, с уровнями напряжения. Что ж, можно и так жить. Нас, к сожалению, не хватает, чтобы всех проконтролировать. Быть может, МАРЭК наведет здесь порядок? А то до сих пор нет понимания, что отдельно нужно рассчитывать затраты на производство и отдельно - на транспорт энергии. А ещё было бы лучше, если бы отдельно учитывались и затраты на сбыт. И тогда бы мы, возможно, всё-таки постепенно продвигались в сторону рынка. Логически прозрачным представляется и следующий шаг в этом направлении: вот если бы РЭК могли понудить каждую электростанцию иметь свой тариф, дабы в результате этого получить возможность грузить в первую очередь те электростанции, у которых тарифы меньше. (Это стало бы фактором экономического давления на электростанции с теплофикационной выработкой.) Я считаю, жизнь заставит двигаться в нужном направлении. Наглядный пример, Армения. Там год не было электроэнергии. И стали неактуальными дискуссии об экологической опасности атомной электроэнергетики, о том, что эта энергия стоит дорого. И теперь она там стоит столько, сколько стоит, а платят все,

Вот пугают нас Казахстаном. А вы посмотрите, какая там ситуация. Оплата энергии на 90% там происходит в денежной форме. А 10% составляет тот бартер, который нужен. Ты мне - уголь, я тебе - электроэнергию. И без завышения цен. А всё остальное - денежки в твёрдой валюте.

Независимость РЭК и ФЭК: надо чётко понимать, от кого независимость. ФЭК, являясь органом Правительства России, не зависит от Правительства? Могу ли я сказать, что, если мне В.Б.Христенко скажет: Правительство выбрало такое-то направление своей деятельности (в том числе и в области цен) - ответить ему, что меня это не касается и что я пойду другим путём? Такая же ситуация во взаимоотношениях РЭК и губернатора области. Я пять лет был руководителем РЭК. Я даже представить себе не могу такого положения дел. Это сразу надо бросать работу и искать себе пристанище в каком-либо другом регионе. Так что под независимостью лично я предлагаю понимать независимость, во-пеовых, от субъекта регулирования и, во-вторых, от потребителя того или иного энергетического ресурса.

И если нам удастся сохранить эту вот чистоту одежд и не "зама-зутиться" ни с ОАО «ГАЗПРОМ», ни с «Транснефтью», ни с РАО «ЕЭС России», ни с «Транснефтепродуктом», а также не пойти на поводу у потребителей, которые будут говорить и в Госдуме, и в Совете Федерации: проклятые монополии задушили всю экономику - мы будем независимы. То есть, если нам удастся находить баланс интересов производителей и потребителей, мы будем независимы. И при этом мы должны стремиться минимизировать политические аспекты нашей работы: три месяца до выборов губернатора, выбо-

ры в Госдуму, выборы Президента. Ибо тогда уж мы действительно становимся полностью независимы. Я пытался выяснить, являются ли независимыми федеральная или региональные комиссии в США. Могу вас уверить: они на виду независимы. На самом же деле ещё как зависимы.

Ещё один вопрос: могут ли министры регионального правительства быть председателями РЭК. По мнению ФЭК, такого быть не должно. Это недопустимо, нежелательно, нехорошо. Как временная ситуация (до поиска необходимой кандидатуры, до назначения того профессионала, которому руководство региона может доверить такую работу, в котором оно будет уверено в части экономического регулирования) - это допускается: здесь нет врагов, нет антагонизма.

Что касается коммунальной энергетики. Свою позицию по этому вопросу мы продекларировали. Каждый владелец сети является монополистом. Если он предоставляет услуги по передаче энергии через эту сеть, он является естественным монополистом для своих потребителей. И его деятельность надо регулировать. Если он перепродавец, то он является энергоснабжающей организацией. Здесь наша позиция очень чёткая. Сетевое предприятие должно иметь тариф на свои услуги. Мы сейчас подкрадываемся к газораспределительным организациям. Разрабатываем для них (пусть неуклюжую, пусть несовершенную) систему тарифов, в рамках которых можно было бы оценить затраты этих распределительных организаций И вот точно такая же ситуация с сетевыми предприятиями коммунальной энергетики. Промышленные предприятия, у которых есть сеть распределительных устройств, трансформаторные подстанции для питания абонентов или, скажем, посёлков, тоже являются газораспределительными организациями. И для них нужно разрабатывать систему регулирования. Но при этом нельзя ни на кого давить. Это даёт лишь кажущееся благополучие.

По-хорошему, можно разделить поровну регионы с положительными и отрицательными результатами борьбы с перепродавцами. Далеко не очевидно, как относиться к такой борьбе. Ликвидировать? Или сохранять и взращивать? Оно конечно, на какой-то период денежных средств становится больше у тех же, скажем, АО-энерго. Но потом, через какой-то промежуток времени, вдруг выясняется, что денег уже не хватает даже на поддержание этих сетей. Давайте вместе с региональными энергетическими комиссиями и МАРЭК проведём анализ последствий той или иной политики по данному вопросу. И в тех регионах, где указами губернаторов ликвидированы перепродавцы-коммунальщики, и там, где они продолжают действовать. В этом плане особый интерес представляют те регионы, где они ликвидированы частично. Половина ликвидирована, половина нет. Вообще блестящий вариант для сравнения. Давайте сделаем. Проанализируем и выработаем рекомендации для всей России.

Чем дольше цены сдерживаешь, тем потом труднее принимать решение и тем оно оказывается больнее. И бьёт в равной степени -как по нам, так и по потребителям. Ведь в такой ситуации приходится более резко увеличивать тариф. Я никогда не говорил ни о сдерживании цен, ни об их замораживании. Единственный раз: когда мы на это пошли, это после дефолта в августе 1998 года. Тогда было подписано наше внутреннее соглашение с РАО «ЕЭС России», ОАО «ГАЗПРОМ» и МПС о сдерживании цен до Нового года. А потом оно было продлено на 1 -ый квартал. А затем было трансформировано в картельное соглашение, которое принесло больше вреда, чем пользы. Но я всегда говорил и не устаю это повторять: «Цена должна быть экономически обоснованной, каждая статья затрат должна быть взвешена; надо учитывать и долю бартера, и какова экономичность, и есть ли конкурс, и по какой цене вы приобретаете уголь, и откуда везёте, и почему 32 посредника, каковы у вас потери, коммерческие потери, то есть откровенное воровство, и не закладываются ли такие потери в тариф; а вот в том случае, если цена экономически обоснована, то тариф надо повышать.» Тут ведь ещё надо учесть, что кризис реанимировал и те предприятия, которые в нормальных условиях, с нормальным, европейским уровнем тарифов (или даже в половину от европейского уровня) развалились бы и стали бы банкротами. Только девальвация, только обесценивание тарифов запустило нам эту экономику. Но если мы начнём искусственно сдерживать, замораживать тарифы, мы опять наступим на те же грабли.

И данный, и другие затрагиваемые вопросы здесь носят очень сложный характер. Но в том-то и состоит особенность нашей работы по регулированию, чтобы оптимально разрешать выявляющиеся противоречия.

Информцентр АСТЭК