CC BY
6ПО ТАРИФАМ -И ИНВЕСТИЦИИ
Карпюк А.Г., советник Председателя ФЭК России
Привлечение инвестиций в стратегически важные для государства отрасли и секторы экономики в последние годы является первоочередной задачей, стоящей перед Россией. Если последнее десятилетие экономика страны еще худо-бедно функционировала, вырабатывая капитал, накопленный за годы советской власти, то уже к началу нового века стало очевидным, что надеяться на возможность бесконечной эксплуатации доставшегося нам от Советского Союза наследия не приходится. Необходимо обновлять существующие производственные мощности и строить новые, если наша страна хочет хотя бы уцелеть, не говоря уже о возвращении России статуса сверхдержавы, что в нынешней ситуации, сформулируем помягче, несколько преждевременно. Для содержания того, что еще осталось, и создания нового необходимы средства, и немалые. Речь идет о миллиардах и миллиардах долларов США. А где их взять? Страна и так «в долгах, как в шелках», годовой бюджет мизерный и не предусматривает дополнительных расходов. Да и вряд ли Российское государство должно взваливать на себя подобное бремя, учитывая то, что многие производственные объекты уже сегодня принадлежат частным владельцам. Казалось бы, этот самый новый собственник и должен стремиться вложить средства в целях расширения деятельности и сохранения, если не увеличения, доставшегося ему «за копейки» капитала. Ан нет, не тут-то было. Как свидетельствуют результаты анализа состояния российской экономики, многие частные инвесторы, ставшие совладельцами российских производств в процессе «галопирующей» приватизации, не больно-то заботятся о состоянии этой своей новой
собственности, стараясь прежде всего выжать побольше из того, что уже имеется, а вот вкладывать новые средства - это уж извините. Не будем забывать, что благодаря усилиям наших квазиреформаторов, заводы, фабрики и предприятия реального сектора, создававшиеся десятилетиями усилиями всего населения Советского Союза, были распроданы за бесценок, а потому большинством новых владельцев рассматриваются как относительно дешевое приобретение. А как известно, в содержание дешевых вещей деньги вкладывать - дурной тон. Их попросту эксплуатируют до предела, а затем выбрасывают. Интересно также исследовать состав новых «варягов от приватизации». За весьма редким и счастливым исключением - это биржевые спекулянты, а не реальные операторы промышленных предприятий. Спекулянтов же интересуют быстрые деньги и желательно при минимальных расходах. Кстати, речь идет совсем не обязательно об иностранных «инвесторах». Наши по большей мере из того же числа. К чему же обновлять производственные мощности, когда можно еще выдавить «пару капель» из услужливо предоставленного всеми этими горе-приватизаторами советского наследия. И устремляются «новые хозяева» и, конечно же, финансовые потоки за рубежи нашей родины, превращаясь в инвестиционные капиталы в США и странах Западной и Центральной Европы. Достаточно лишь рассмотреть состав зарубежных инвесторов - акциидержателей РАО «ЕЭС России», чтобы убедиться в правильности предыдущего постулата. Большая часть совладельцев российского энергетического гиганта - это американские пенсионные фонды. Таким образом, вместо того чтобы подкармливать российских ветеранов труда, российские энергосистемы помогают американским. Какая трогательная забо-
77
та о заокеанских стариках! Впору прослезиться. Что же касается российского реального сектора, то дальше вздохов и сожалений по поводу отсутствия средств на его содержание и развитие дело не идет. А решение задачки-то просто, как Колумбово яйцо. Необходимо лишь, чтобы государство позаботилось о выдаче новым владельцам коммерческих лицензий и заключило с ними концессионные соглашения, как это уже делалось во многих развитых (и не очень) странах. Все эти соглашения и лицензии содержат весьма недвусмысленные требования по инвестированию средств в приобретенные новыми владельцами объекты собственности (программа финансирования является неотъемлемой частью лицензии и концессионного соглашения). Не выполнил программу в течение первого года - штраф, еще годик не уложился в требования - еще штраф, а после третьего года - ты попросту банкрот, и продадут эту твою «новую собственность» на торгах, в которых ты, как «провинившийся», уже принять участие не сможешь. Такая постановка вопроса быстро отпугнет спекулянтов от приватизации и расчистит место для реальных инвесторов и операторов. Одна проблема - с последними трудновато будет договариваться об «откате», а без этого какой же смысл в распродаже госсобственности? Это что же, для страны горбатиться? А как же «свечной заводик» где-нибудь на берегу лазурного моря, а рядом небольшой такой домишечко за пятиметровым забором? Да, такой сценарий, увы, не был предусмотрен российскими правителями предыдущего десятилетия.
Сколько уже говорилось обо всем этом, сколько писалось научных работ и газетных статей, а воз, как говорится, и ныне там. Причин, вызывающих отток капитала за границу и нежелание потенциальных инвесторов, как отечественных, так и иностранных, вкладывать средства в российский реальный сектор («счастливым исключением» можно считать сырьевые отрасли, ориентированные на экспорт), достаточно много. Правы и те, кто говорит о несовершенном законодательстве, не гарантирующем защиты интересов вкладчиков, и те, кто ищет причину в искаженной налоговой политике, нестабильности или, наоборот, чрезмерной стабильности российского рубля и многом, многом другом. Не последнюю роль играет коррупция, словно ржа проевшая все уровни государственной машины. Но из поля зрения экспертов как-то все время выпадает проблема государственного регулирования в сфере естественных монополий и соответствующая тарифная политика. А ведь это-то и есть один из тех краеугольных камней, без которого не обеспечишь прирост инвестиций в российскую промышленность и, как следствие, возрождение страны. Кстати, рынка, о котором ведется столько споров и рассуждений, без строгого и четкого государственного регулирования деятельности естественных монополий, прежде всего посредством внедрения рациональной системы цен и тарифов на услуги, тоже не построишь, как ни пыжься. Это уже подтверждено опытом других стран и в Европе, и в Азии, и в обеих Америках, и на землях антиподов, то бишь, Австралии и Новой Зеландии.
Каких только прогнозов не делают отечественные и зарубежные экономисты, то предрекая России невиданный экономический рост, то наоборот, спад и кризис. Многие эксперты сегодня говорят о необходимости развития энергетического сектора страны, исходя из планов развития отечественного промышленного сектора на ближайшие 5-6 лет. Свежо предание... С чего бы это российской промышленности возродиться и обозначить серьезный прирост производства, если долгосрочные инвестиции, требующиеся для этого, не поступали и вряд ли будут поступать. Чтобы это произошло, необходимо уже в ближайшие несколько месяцев оптимизировать, привести в соответствие с международными нормами политику государственного регулирования в наиболее стратегически важных для страны секторах экономики и, прежде всего, энергосекторе. Причем делать это необходимо еще до проведения каких-либо реформ и реструктурирования компаний. Кое у кого подобное заявление вызовет сомнение, но, к сожалению, это так. Максимум, на что мы можем рассчитывать при сегодняшнем положении вещей, - это инвестиции в пищевую и перерабатывающую отрасли, гарантирующие относительно быстрый возврат вложенных денег. Нефть и газ, как наиболее прибыльные в настоящий момент сырьевые продукты, обеспечивающие достаточно быстрый оборот средств, также могут полагаться на приток серьезных капиталов, как извне, так и со стороны отечественных финансовых групп. И то до того момента, пока спрос на нефть на международном рынке будет существенно превышать предложение, обещая солидный доход с каждого выкаченного из России барреля.
А вот о долгосрочных инвестициях в тяжелую и среднюю промышленность, в электрическую и тепловую энергетику, железнодорожный транспорт можно просто забыть. Не секрет, что наша промышленность по энергоемкости и энергопотреблению серьезно проигрывает аналогичным западным производствам, что ставит вопрос о ее конкурентоспособности и выживании на внешнем, да и на внутреннем рынках в прямую зависимость от так называемой энергетической составляющей. Средств же на внедрение энергосберегающих и энергоэффективных технологий, способных изменить сложившуюся ситуацию, у отечественных производителей попросту нет. Итак, чем выше цена потребляемой энергии, тем ниже темпы развития нашей промышленности, тем больше будут вытесняться национальные товары импортными на российском рынке. Об экспорте речь вообще при этом идти не может, какой бы низкой ни была в стране заработная плата или ставки земельной ренты. При том, что данная зависимость очевидна, рост цен на отечественные энергоносители продолжается и сдержать его пока не представляется возможным, если только не изменится государственный подход к проблеме регулирования тарифов на услуги естественных монополий и сопряженных с ними производств.
Только поставьте себя на место потенциального инвестора. Если окупаемость проекта исчисляется несколькими месяцами или парой лет, то он может и пойти на опре-
78
деленный риск, исходя из предположения, что за столь краткий срок все же можно будет вернуть себе большую часть вкладываемых средств и даже, если повезет, получить прибыль. При таком положении дел, особенно если речь идет о странах с «нестабильно развивающейся экономикой», можно рассчитывать, как уже говорилось выше, лишь на краткосрочные инвестиции со стороны прежде всего рыночных спекулянтов, надеющихся на получение сверхприбыли.
Энергетика же, да и железнодорожный транспорт предполагают в первую очередь долгосрочные инвестиции. При этом юридическое или физическое лицо, вкладывающее весьма значительные средства (копейками тут просто не обойдешься), заинтересовано не только в безусловном возврате капитала, но и его определенной доходности.
Любая инвестиция в реальный сектор требует анализа действующих энерготарифов, поскольку все в экономике взаимоувязано и взаимозависимо. Повышение цен на услуги по транспортировке газа и/или жидкого ископаемого топлива по магистральным и распределительным трубопроводам неминуемо приводит к увеличению цен на электроэнергию, что, в свою очередь, влечет за собой рост железнодорожных и иных транспортных тарифов, а это уже рост цен на все виды товаров и услуг, новый виток инфляции... При определенных условиях, если вы не будете готовы к этому изначально и не просчитаете всех возможных последствий, вы довольно быстро «вылетите в трубу» (и даже не нефтяную), ибо товары, производимые вашим предприятием, могут оказаться неконкурентоспособными. Отсюда очевидно, насколько важна четкость политики государственного регулирования, обеспечение ее долгосрочности и преемственности. Нарушение любого из этих условий влечет за собой не только отсутствие внешних долгосрочных инвестиций, но и частично является причиной оттока национального капитала за рубеж.
Возврат инвестируемых средств может гарантировать только продуманная, взвешенная и прозрачная тарифная политика. Тарифы определяются на основании методических рекомендаций, выпускаемых Регулятором и обязательных к исполнению всеми субъектами рынка. Как правило, именно методика расчета тарифа и является организующим ядром коммерческой лицензии, выпускаемой регулирующей администрацией. Поскольку регулируемый сектор экономики редко предусматривает сверхдивиденды, то и о капвложениях в такие отрасли, если они регулируются министерствами, говорить практически не приходится. Чего стоят одни лишь популистские решения о «замораживании» или «размораживании» тарифов!
Прежде всего речь пойдет о политике регулирования цен и тарифов на продукцию и услуги, предоставляемые национальным энергосектором. Вначале давайте разберемся в терминологии, чтобы не путать впредь понятия «тариф» и «цена». И то, и другое есть денежное выраже-
ние стоимости товара или услуг. Однако, если цена - некий показатель, относительно свободно устанавливаемый «рынком», то есть определяемый уровнем спроса и предложения и фиксируемый в процессе прямого или косвенного торга между поставщиком (продавцом) и потребителем (покупателем), то тариф устанавливается директивно, так сказать, решением «сверху». В мировой практике тарифы применяются в основном на товар или услуги, предоставляемые монополистами. Делается это ради защиты интересов потребителей, ибо монополии, не имея конкурентов на рынке в своей области или сфере деятельности, могут взвинтить стоимостной показатель своих услуг до небес. Конкурентов же, способных предложить более низкие расценки или, на худой конец, более качественные услуги или товар, попросту нет. Поэтому практически во всех странах мира государственные органы создают специальные институты, надзирающие и регулирующие деятельность монополистов, а также устанавливающие тарифы на предлагаемые ими товары и услуги. Эти институты и называются Регуляторами или регулирующими администрациями. В этом смысле наша страна не является исключением.
В России действует двухступенчатая модель регулирования тарифов на услуги естественных монополий. Что это значит? Тарифы на федеральном энергорынке регулируются федеральным органом - Федеральной Энергетической Комиссией (ФЭК России), в то время как на региональном уровне тарифы на услуги естественных монополий устанавливаются Региональными Энергетическими комиссиями (РЭК) субъектов Федерации. Такое положение дел закреплено не только федеральным законодательством, но, по сути, и Конституцией России. Конечно, было бы, на первый взгляд, проще, если бы существовала вертикально интегрированная система регулирования, предполагающая неукоснительное соблюдение решений федерального органа в областях и других субъектах Федерации. К сожалению, с ФЭК России и РЭК дело обстоит значительно сложнее.
Мировой опыт регулирования деятельности естественных монополий доказал, что без гарантированной независимости Регулятора от сиюминутных колебаний политической конъюнктуры, особенно в странах с нестабильно развивающейся экономикой, в решении данной проблемы не обойтись.
В России, к сожалению, ни федеральный, ни региональный органы регулирования не являются полностью независимыми. И ФЭК, и РЭКи зачастую принимают решения в зависимости от требований исполнительной власти в центре или на местах, поскольку сами регулирующие структуры - часть механизма исполнительной власти, финансируемые за счет федерального (ФЭК) или региональных (РЭКи) бюджетов, что ставит крест на любых рассуждениях о возможности независимого регулирования в сфере естественных монополий. Кстати, с железными дорогами и телекоммуникациями дело обстоит еще хуже: функции го-
сударсгвенного регулятора попросту переданы министерству по антимонопольной политике и поддержке предпринимательства (МАП России).
Соответствующее федеральное законодательство предусматривает четкое разделение и разграничение функций и полномочий между центром и регионами, не давая возможности ФЭК России напрямую вмешиваться в процесс расчета местных энерготарифов, поскольку РЭК - это прежде всего орган региональной исполнительной власти, подчиняющийся и являющийся составной частью региональной администрации. Политика большинства РЭК напрямую зависит от ситуации в области, крае или автономной республике. Скажем, грядут выборы, и необходимо принять энное количество решений чисто популистского толка, например, заморозить или снизить для некоторых групп потребителей энерготарифы. Или же можно поприжать федеральных бюджетников, увеличив тарифы для них и снизив пропорционально для местной промышленности. Поэтому и возможно в соседних областях наличие абсолютно разных энерготарифов, зачастую в несколько раз отличающихся друг от друга. При таком положении дел об инвестициях в российскую энергетику следует попросту забыть, какие бы решения в налоговой сфере не принимались.
Единственным инструментом для ФЭК России, позволяющим влиять на политику местных администраций и работу РЭК, остаются методические указания, то есть инструкции по расчету тарифов на электроэнергию и мощность, которой РЭКи, согласно федеральному закону «О регулировании тарифов на услуги естественных монополий», обязаны неукоснительно следовать. Вот тут-то и возникает основная проблема.
По сей день расчет российских энерготарифов основывается на так называемом затратном принципе. Такие тарифы в мире получили название «затраты плюс». Что это такое? Да все очень просто. Определяется и фиксируется правительственным постановлением список неких «разрешенных затрат», то есть расходов, которые могут включаться в цену электроэнергии и услуг на ее передачу и распределение подлежащим компенсации потребителями услуг, то есть промышленностью и населением. Все эти затраты включаются в тариф, и к ним приплюсовывается некая прибыль («разрешенная и рассчитанная в соответствии с действующими методическими указаниями ФЭК России») в процентном выражении. Причем прибыль начисляется на все затраты (sic!), вне зависимости от того, сам ты произвел что-то или купил на стороне. Закупил топливо - и на него накрутил процент разрешенной прибыли! Вот здорово! И все вроде бы довольны, ведь потребитель-то все покроет. Итак, чего уж проще: посчитал все свои затраты, накрутил на каждую энный процент прибыли и согласовал с местным регулирующим органом, предварительно побывав у соответствующего чиновника во властных структурах, если нужно. Так вот, такая система расчетов приводит к полнейшей «стагнации», как сейчас
модно говорить, в любом секторе экономики, где она применяется. Прежде всего потому, что она не стимулирует и не ведет к повышению эффективности работы энергопредприятий, но, более того, подталкивает последних к максимальному раздуванию статей «разрешенных» расходов.
Надо сказать, что речь идет не только о региональных энергоснабжающих предприятиях - АО Энерго, - но и материнской компании РАО «ЕЭС России». Именно этот подход к тарифной политике позволяет этой компании, по словам ее менеджеров, «с трудом сводящей концы с концами», содержать целый парк самолетов и вертолетов («Авиаэнерго»), приобретать телевизионные компании («Рен-ТВ» - около 50 миллионов долларов США), а также раздувать штаты управленческого аппарата компании, затрачивая в среднем на одного сотрудника порядка 60 тысяч долларов США в год. Неплохо на фоне показателя средней заработной платы по стране, не так ли? Не так уж отличается ситуация в дочерних предприятиях РАО «ЕЭС России» в регионах, хотя у большинства АО Энерго аппетиты несколько поумеренней. Да оно и понятно. Куда уж местной «энергократии» до «столичных штучек». При этом все энергопредприятия постоянно требуют от местных администраций и федеральных властей разрешить им повысить тарифы на электрическую и тепловую энергию, а также услуги на энергоснабжение. Власти же, не сильно разбирающиеся (или не желающие разбираться?) в хитросплетениях затратных механизмов, с видимой или напускной неохотой идут на эти непопулярные у потребителей меры. Да и почему бы и нет, если рост тарифов худо-бедно обещает повышение налоговых отчислений энергопредприятий в дырявый местный или «не очень сбалансированный» федеральный бюджет. А платит за все это потребитель, причем не только так называемый бытовой, то есть мы с вами, но и промышленный. Он, в свою очередь, вынужден поднимать цены на произведенный товар, что или делает продукцию предприятия неконкурентоспособной, приводя к банкротству и увольнениям персонала, или попросту бьет по карману населения. Кстати, только приглядитесь повнимательней к тому заколдованному кругу или даже спирали, по которому виток за витком мы вращаемся. Повышение тарифов на электроэнергию и тепло, вследствие прежде всего повышения цен на энергоносители, ведет к повышению тарифов на транспортные услуги, поскольку значительная часть железнодорожного и муниципального транспорта использует электрическую тягу. С теплом и так все ясно. Большая часть России расположена далеко не в тропической зоне. В свою очередь, рост тарифов на транспорт и ту же энергию ведет к росту цен практически на все группы товаров и услуг. Это относится и к оборудованию, используемому при добыче и переработке энергоносителей, то есть топлива, которое вследствие этого вновь дорожает. Кстати, бензин и другие виды жидкого и твердого ископаемого топлива взлетают в цене уже при повышении тарифов на транспортные услуги. А мазут и уголек еще ох как потребляются российским сектором тепловой и электрической энергетики. Дальше - смотри выше. И так далее... Вот
30
такой заколдованный круг, который можно попытаться, если не разорвать, то хотя бы несколько «притормозить». Инструментом для этого и является тарифное регулирование. Кстати, замедление этого инфляционного процесса до некого «разумного уровня» может сделать российскую экономику более привлекательной как для зарубежных, так и отечественных инвесторов.
Так что же, проблема инвестиций упирается всего лишь в регулирование тарифов, спросите вы. Не только, конечно, но все же это не слишком далеко от истины.
Первое, что отмечают иностранные эксперты, приглашаемые для оценки ситуации в российской энергетике, -это несовершенство применяемых в стране методик для расчета тарифов. На сегодня российские тарифы прозрачны, как бетонный блок, и столь же гибки. Такая ват система «затраты плюс».
Имеются, безусловно, и защитники подобной методики расчета тарифов на услуги и продукцию предприятий электроэнергетического сектора. Дескать, такие тарифы на руку потенциальным инвесторам: вкладывай средства, затем «по уму» раздувай статьи разрешенных расходов, да и «греби деньгу лопатой». Как бы и не так.
Любой «нормальный» инвестор желает получить четкую систему цен, гарантирующую ему возврат вкладываемых средств с некой прибылью. Без этого ни одна инвестиция невозможна, если только речь не идет о прямой спекуляции.
Предполагается, что реальный тариф должен отражать не просто уровень затрат, сопряженных с выработкой, передачей и распределением тепловой и электрической энергии при соблюдении требований по качеству и минимизации потерь, но и стимулировать снижение затратной части производителем и сетевыми предприятиями без урона для отрасли в целом, а также способствовать внедрению энергосберегающих технологий на уровне производства и потребления. Желательно также, чтобы тариф «учитывал» и временной фактор, поскольку нагрузка на систему увеличивается именно в период так называемых «пиковых часов», когда спрос достигает своего «пика». Тариф должен включать составляющую, обеспечивающую не только некую допустимую прибыль для предприятия энергетики, но и обеспечивающую воспроизводство генерирующей и сетевой базы по мере ее амортизации. Что самое интересное, такие тарифные методики давно уже существуют в мире, но «почему-то» (?) у наших специалистов в области регулирования все руки не доходят изучить их и приспособить к российским реалиям. Очевидна и причина этому нежеланию. К чему отказываться от тех возможностей (смотри выше), которые предоставляет нынешняя система, основанная на компенсации затрат «плюс» (а уж какой получится «плюс» - это уже зависит от умения «вертеться»). Одна лишь проблема - приходит день и час, и под влиянием или давлением со стороны правительства
или общественных кругов, или иных обстоятельств, но регулятор бывает вынужден «урезать» список разрешенных затрат. При таком положении, когда методика неясна и необъективна, трудно рассчитывать, что инвесторы ринутся вкладывать средства в российскую энергетику, какой бы на первый взгляд прибыльной она не была. Слишком уж велик риск, что настанет день и «список разрешенных затрат» не позволит вернуть в полной мере, да еще и с прибылью, первоначально вложенный капитал.
На самом деле инвестор заинтересован в прозрачной, ясной тарифной политике, вырабатываемой независимым регулятором, не подверженным в своих решениях сиюминутным колебаниям политической конъюнктуры. Необходимо также и соблюдение преемственности в регулировании тарифов, чтобы однажды заявленная линия или методика не претерпевала разительных изменений каждые два-три или даже пять лет. Ведь когда речь идет о капвложениях в электроэнергетическую отрасль, окупаемость объектов рассчитывается не на пятилетку, и даже не на десятилетие, а минимум годков на пятнадцать-двад-цать. И политика регулирования тарифов должна также основываться на долгосрочном подходе. Причем тариф должен предусматривать обязательную компенсацию реальных затрат, разумную прибыльность предприятия и обеспечивать воспроизводство системы (то есть производственной базы и транспортной сети). Последнее, кстати, крайне важно. То, что в существующем ныне тарифе проводится по статье «амортизационные отчисления», по сути дела должны были бы процентов на тридцать переводиться на определенный счет акционерного общества (или РАО, если речь идет о станциях, подконтрольных материнской компании) и накапливаться до того момента, пока не встанет вопрос о ликвидации полностью самортизированного устаревшего производства и строительстве на том же самом или ином месте аналогичной или более (менее) мощной станции. В этом случае средства, накопленные на указанном выше счете, пошли бы на финансирование демонтажа устаревшего оборудования, снос старых конструкций, перепрофилирование и переобучение (если потребуется) части персонала, которую не планируется трудоустроить на новом производстве, а также начального этапа нового строительства. Кстати, наличие финансовых средств, обеспечивающих по крайней мере начальный этап нового строительства, воспринимается потенциальными инвесторами как положительный сигнал. И промышленные, и финансовые группы намного охотнее идут на выделение значительных средств, если они получают подтверждение наличия начального капитала у стороны, занимающейся поисками инвестиций. К сожалению, иногда амортизационные отчисления расходуются не по прямому назначению.
Нужно отметить, что в настоящее время отсутствие отчислений на воспроизводство системы и привело к инвестиционному голоду в энергетике, а также, по мнению потенциальных иностранных инвесторов, к нарушению правил разумной и честной конкуренции, не говоря уже о
проблеме обновления изношенной промышленной базы и решения социальных вопросов, возникающих в процессе перестройки производств или их ликвидации.
Именно тезис об отсутствии инвестиционных средств позволил сегодняшнему руководству РАО «ЕЭС России» в прямом смысле «протащить» идею реструктурирования отрасли. При этом продвигается мысль о том, что после реструктурирования компании финансовые ресурсы «хлынут в страну». К сожалению, никаких реальных доказательств в пользу этого не приводится. Все ссылки на опыт других стран ничего не дают: в США опыт Калифорнии доказывает обратное, в Великобритании (по последним данным) уровень инвестиций за последние три года приближается к нулевой отметке. В настоящее же время в России собирается в виде инвестиционной составляющей в абонплате РАО «ЕЭС России» и ГП «Концерн «Росэнергоатом»» суммарно около 20 миллиардов рублей (или $ 700 миллионов). В случае концентрации этих ресурсов на едином счете под контролем государства возникает возможность привлечения под эти средства до 5-6 миллиардов долларов ежегодно в течение 5-7 лет, что даст отрасли не менее 25 миллиардов долларов США. Даже иностранные консультанты (в том числе и те, которые «обслуживают» РАО «ЕЭС России» и Минэкономразвития России) полагают, что этих средств должно хватить с лихвой для расширенного воспроизводства российского сектора электроэнергетики. Таким образом, проблему инвестиций можно решить и без реструктурирования РАО «ЕЭС России» и коренной ломки отрасли в целом. Стало быть, речь идет не о нехватке средств, а скорее, об их неэффективном (а чаще, и нецелевом) использовании. Вот об этом в РАО «ЕЭС России» предпочитают молчать.
Для наглядности приведем пример, не столь уж далекий от действительного положения дел. Некий инвестор принял решение построить генерирующую станцию в России и эксплуатировать ее, постепенно передавая права на это производство местной администрации или энер-госнабжающему предприятию. Однако расчеты показали, что возврат инвестиции и получение прибыли возможны лишь при ставке тарифа не менее 2,1 цента (2,1/100 доллара США) за произведенный киловатт'час. Получается около 60 копеек за кВч. И это при том, что уровень «средневзвешенного» тарифа на оптовом федеральном рынке (ФОРЭМ) почти в два раза ниже, хотя тепловые станции этого самого ФОРЭМ по экономичности и топливной эффективности новой станции значительно уступают. Как же это возможно? Да очень просто - большинство станций, работающих на федеральном рынке, уже частично или даже полностью амортизировали свои основные фонды, а никаких отчислений в фонд «воспроизводства системы» ныне существующие и применяемые тарифные методики не предусматривают. Есть, правда, некая инвестиционная составляющая в абонентной плате РАО «ЕЭС России», но ее расходование компанией -это тайна за семью печатями (вот они - телеканалы, самолеты и лимузины). Таким образом, старые станции при
всей их неэкономичности легко конкурируют с новыми производственными мощностями. Есть ли у инвестора стимул для работы на российском рынке при таком положении дел? Да конечно же, нет, пока он не удостоверится в том, что конкуренция будет организована на должном уровне, или же ему будет не просто обещано, а самым четким образом гарантировано, что он будет получать при продаже электроэнергии тариф или цену, компенсирующие его затраты, а неплохо бы, и прибыль.
Поскольку энерготариф играет существенную роль и в других секторах экономики страны, то существующее искаженное положение дел в энергетике сдерживает также инвестиции и в такие отрасли, как транспорт, химическую и целлюлозную промышленность, а также металлургию. К чему вкладывать средства, когда скачкообразная политика в сфере регулирования энерготарифов не позволяет реально планировать доходность предприятия, делая постепенно продукцию или услуги, оказываемые потребителям, неконкурентоспособными на рынках, как внешнем, так и внутреннем.
К сожалению, нынешнее руководство РАО «ЕЭС России» более обеспокоено собственными задачами, далеко не всегда отвечающими интересам общества и страны. Где уж тут заботиться о реализации прозрачной и ясной тарифной политики. Побыстрей бы распродать, что еще осталось, а там, как говорится, «апре ну - ле делюж» (то есть «у вас потоп, а мы уже свой плотик-то в краях далеких от бедствия сколотили»). Такие вот дела... К сожалению, и слово «инвестиции» понимается у нас в стране по-разному. Чаще пока под этим термином понимается вкладывание «быстрых и не очень чистых денег» с надеждой поживиться за счет того, что уже было построено и оборудовано. О затратах на расширение производств, их обновления пока речь, к сожалению, не идет. И пока это будет так, ни о каком приходе на российский рынок реальных компаний-операторов, а не спекулянтов от энергетики, думать и говорить не приходится, да и собственные инвесторы не слишком рьяно ринутся вкладывать имеющиеся у них средства в отечественный сектор электроэнергетики. Пора подумать об этом и серьезно взяться за систему государственного регулирования энергосектора и проведение новой тарифной политики, основанной на современных методических разработках и обеспечивающей прозрачность ценовой структуры в энергетике. Без этого очевидно, что та зима, которую обеспечили на Дальнем Востоке страны в прошлом отопительном сезоне РАО «ЕЭС России» и ее «дочки» части россиян, будет уготована уже всем нам и на европейской части, и за Уралом, не говоря уже о том же Приморье и Сибири. Пожалуй, отделаются легким испугом (то есть, как максимум, воспалением легких) лишь жители южных районов. У них просто морозов таких не бывает. Счастливчики... Да уж, как не вспомнить тут почти классическое «жить бы в Сочи»...
82
