CC BY
603
Съезда народных депутатов РСФСР и Верховного Совета РСФСР. 1991. № 44, ст. 1456.
10. Окуньков Л. А. Указы Президента России и проблемы их совершенствования // Законодательство. 2000. № 2.
11. Лучин В. О., Мазуров А. В. Указы Президента Российской Федерации. М., 2000.
12. Лукьянова Е. А. Указное право как российский политический феномен // Журнал российского права. 2001. № 10.
13. Закон Российской Федерации от 09 декабря 1992 г. № 4061-1 «Об изменениях и дополнениях Конституции (Основного Закона) Российской Федерации - России» (принят VII Съездом народных депутатов Российской Федерации) // Российская газета. 1992. 11 декабря.
14. Указ Президента Российской Федерации от 23 апреля 1993 г «О дополнительных мерах по наделению граждан земельными участками» // Собрание актов Президента и Правительства Российской Федерации. 1993. № 17, ст. 1452.
15. Указ Президента Российской Федерации от 27 октября 1993 г. «О регулировании земельных отношений и развитии аграрной реформы в
России» // Собрание актов Президента и Правительства Российской Федерации. 1993. № 44, ст. 4191.
16. Постановление Совета Министров - Правительства Российской Федерации от 30 мая 1992 г. «Об утверждении Порядка купли-продажи гражданами Российской Федерации земельных участков» // Собрание актов Президента и Правительства Российской Федерации. 1993. № 23, ст. 2114.
17. Краснов Н. И. О соотношении земельного и гражданского права при переходе к рыночной экономике // Государство и право. 1994. № 7.
18. Указ Президента Российской Федерации от 24 декабря 1993 г. «О приведении земельного законодательства Российской Федерации в соответствие с Конституцией Российской Федерации» // Собрание актов Президента и Правительства Российской Федерации. 1993. № 52, ст. 5085.
19. Главный вопрос - земля // Российская газета. 1994. 5 ноября.
20. Земельный кодекс Российской Федерации от 25 октября 2001 г. (в ред. от 23 июля 2013 г.) // СПС КонсультантПлюс.
© 2014 г. О. Н. Болдырев
ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ ПРАВА Л. И. ПЕТРАЖИЦКОГО: МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВАНИЯ
В статье рассмотрены методологические основания психологической теории права Л. И. Пет-ражицкого. Отмечается, что Л. И. Петражицким была построена целостная и непротиворечивая концепция возникновения права, которая преодолевала односторонность естественно-правовой концепции и узко понимаемого юридического позитивизма.
Ключевые слова: психология права, правопорядок, правовые нормы, психологическая теория права, юридический позитивизм.
В современной правовой науке большую роль играет психология права, сосредотачивающая свое внимание на индивидуально-эмоциональных аспектах усвоения правовых норм и осуществления правовопорядка. Большую роль в формировании этой дисциплины сыграли представления отечественных теоретиков права начала XX в., которые поставили вопрос о психологических основаниях правовых норм, и шире - о специфическом «правовом чувстве» как фундаменте возникновения правовых отношений. Но становление подобных представлений не происходило на пустом месте, а явилось продуктом продолжительной и неоднозначной эволюции правовой мысли, начало которой было положено в дискуссиях между представителями различных направлений
теорий права в условиях становления позитивистской методологии и попытках ее применения к анализу правовых явлений.
Психологическая теория права возникает в середине XIX в. в качестве альтернативы существующим политико-правовым концепциям, прежде всего, примитивному юридическому позитивизму и теории «естественного права». По словам В. Г. Зорькина, «по своим идеологическим и теоретико-познавательным функциям психологическая теория смыкается с социологией права и служит своеобразной основой для ее выводов и основных понятий (психологическая интерпретация права и судебного правотворчества, расширение объема понятия права и т. д.)» [1, с. 192]. Но если на первом этапе своего развития психо-
логическая теория права апеллировала к биологическим особенностям человеческого организма и специфике порождаемых этим устройством психических реакций, то существенный прорыв в применении психологического подхода к анализу правовых феноменов был связан с возникновением методологии эмпириокритицизма.
Основоположники этого направления в теории науки - Э. Мах и Р. Авенариус - попытались исключить из научного объяснения любые элементы метафизики, обращаясь исключительно к эмпирически проверяемым явлениям. Существенным пунктом их концепции явилось стирание границ между объективной и субъективной реальностью, поскольку реально существующими им представлялись исключительно комплексы психических ощущений, которые и порождают физические тела. Любые законы, в том числе и правовые, в этом случае рассматриваются не как следствия объективных потребностей, порожденных спецификой социальной реальности, а как результат тех психологических реакций, которые обусловлены конструкцией человеческого мышления.
По сути, различение объективной (физической) и субъективной (психологической) реальности объясняется не принципиальным различием рассматриваемых предметов, а лишь способом их изучения. В случае физического исследования наблюдатель производит оценку комплексов психических ощущений в соотношении друг с другом, а в случае психологического исследования - он соотносит данные комплексы с сознанием человека.
Данная методология, сделавшая возможным качественный скачок в развитии теории научного знания, оказала большое влияние и на правовую науку, что проявилось, в частности, в возникновении принципиально новой теории психологического объяснения права, заслуга создания которой принадлежит отечественному теоретику права Л. И. Петражицкому. Отталкиваясь от эм-пириокритицистской методологии, он сумел сделать важный шаг вперед на пути переосмысления биопсихологической запрограммированности правовых феноменов и формирования целостной концепции возникновения права на основании особого рода человеческих эмоций.
Основой человеческого поведения (в том числе - и в сфере права) являются не рациональные, а эмоциональные мотивы, которые Л. И. Петра-жицкий подробно рассматривает в своих ранних работах, пытаясь обосновать существенное отличие своей концепции от теории «естественного права». С его точки зрения, эмоции выступают основанием как отдельных человеческих поступков, так и поведения в целом, что объясняется им следующим образом: «Побуждениями наших поступков
являются или специальные эмоции, и тогда наше поведение имеет характер исторически приуроченной к данной эмоции специфической акции, или бланкетные, абстрактные эмоции, и тогда характер и направление нашего поведения определяется содержанием связанного с эмоцией представления поведения (акционного представления)» [2, с. 45]. Можно согласиться с О. А. Ушкаревым в том, что «в рамках психологической теории права Л. И. Петражицкого как внутренний мир человека, так и окружающая его атмосфера действительности рассматривается во всей ее сложности и многообразии. Комплекс социальных регуляторов общественно значимого поведения субъектов общественных отношений предстает как научно-теоретическое обоснование, во главу которого возведен человек со всеми его переживаниями, эмоциями и в процессе его взаимосвязей с государственными институтами, среди которых основополагающее место принадлежит праву» [3, с. 329].
Л. И. Петражицкий, в отличие от авторов предшествующих теорий как сугубо позитивистского, так и биопсихологического плана, строит теоретическое основание своей концепции на понимании правовых отношений не как проявлений естественных законов человеческого разума или нормированных форм взаимоотношений между людьми, а как способов реализации особого рода психических эмоций. Свойственное эмпириокритицизму стремление уйти от излишней объективизации реальности позволяет ему сделать шаг вперед и по отношению к своему предшественнику по линии психологического объяснения правовых феноменов Л. Кноппу, который сводил суть «правового чувства» к «мускульным» реакциям человека [4, 8. 43].
Для обоснования психологического подхода к праву отечественному ученому приходится обратиться к самой сути человеческой психики, обосновывая специфику эмоций и их роль в поведенческой активности человека. Вся психика складывается, с точки зрения Л. И. Петражицкого, из трех основных компонентов - пассивного, т. е. нацеленного исключительно на внутренний мир человека (сознание), активного (направленного на окружающий мир - воля) и активно-пассивного, к которому как раз и относятся эмоции. Эмоции по своей природе имеют этический характер, поскольку распадаются на два основных вида - репульсив-ные и апульсивные. Репульсивные эмоции - это переживания, связанные с ощущением неправильности совершенного поступка или поступка, который человек только намерен совершить. Апуль-сивные эмоции, наоборот, придают ощущению поступка положительный характер. Получается, что эмоции выполняют функцию «противовеса»,
корректируя поведение людей по отношению к окружающим и, тем самым, контролируя их врожденный эгоизм. Они чутко реагируют на деятельность человека, оформляя его поведение в определенные рамки, причем общность эмоциональных механизмов всех индивидов позволяет им создавать нормативные механизмы, обеспечивающие их совместное существование.
Эмоции носят императивно-атрибутивный характер, обладая двойственной природой. С одной стороны, они возлагают на индивида определенные обязательства, принуждая к их исполнению, а с другой - производят своеобразный психологический эффект, перенося источник данных требований из психики индивида во внешнюю среду и превращая в субъекта императивов других индивидов или безличные социальные институты [2, с. 118-119]. По сути, эмоции формируют у индивида ощущение долга, необходимость выполнять или не выполнять определенные действия по отношению к окружающим, чтобы испытывать чувство психологического удовлетворения. Как обозначает это свойство сам Л. И. Пет-ражицкий, «эмоции долга переживаются нами и управляют нашим поведением, особенно в области наших отношений к ближним, весьма часто. Но, как и многие другие эмоции, они обыкновенно для субъекта незаметны, не поддаются различению и наблюдению, а во всяком случае ясному и отчетливому познанию. Сообразно с этим, их существование, природа и свойства остаются до сих пор неизвестными не только в области жизни, но и в науке, и потому уже, независимо от других обстоятельств, не может быть речи о знании природы нравственности и права» [2, с. 52].
Подобная трактовка сразу же столкнулась с критической реакцией со стороны современников Л. И. Петражицкого, в частности, Н. Н. Алексеева, который указывал, что рассмотрение эмоций в качестве основания правовых отношений приводит к необоснованному расширению сферы правовых феноменов, в которую начинают попадать такие формы соглашений, как правила карточных игр [5, с. 18]. Но подобная критическая реакция свидетельствует лишь о сложности психологической теории Л. И. Петражицкого, которая не была по достоинству оценена ее первыми исследователями, предпочитавшими подвести ее под одну из концепций права, уже существовавших в начале XX в.
Специфика того подхода, который был сформулирован отечественным правоведом, заключалась в стремлении выйти за пределы тех теоретических оппозиций, которые существовали в теории «естественного права» и подчиняли логику рассмотрения правовых феноменов их классифицированию
и отделению друг от друга. В противовес этому Л. И. Петражицкий в духе эмпириокритицизма стремился в большей степени к выявлению общей природы всех явлений, имеющих отношение к человеческому поведению, прежде всего, тех явлений, которые традиционно относились к нормативно-этической сфере. Специфику данного подхода часто обозначают как индивидуализм, подразумевая под этим определением то, что значимым для отечественного ученого является не сама норма права, а исключительно ее адресат. При этом эмпириок-ритицистское стремление к целостности восприятия реальности заставляет Л. И. Петражицкого обращать большее внимание на сходство способов регуляции человеческого поведения, нежели на их различие. Обычная ошибка правоведов, как считает он, заключается в том, что они пытаются классифицировать все явления, имеющие отношения к праву, еще до того, как установят глубинные связи между ними. Ошибки в классифицировании можно свести к двум основным:
1. Противопоставление двух явлений, на самом деле тождественных друг другу.
2. Сопоставление и поиск сходства между явлениями, которые принципиально различны.
Способом преодоления данных методологических заблуждений является четкое определение критериев сравнения. Например, право и нравственность могут быть сравнимы, считает Л. И. Петра-жицкий, исключительно по своей функциональной направленности, поскольку и право, и мораль являются регуляторами человеческого поведения. Но по другим критериям их сравнение невозможно уже в силу того, что нравственные требования не обязательно являются нормативными по своему характеру, а зачастую обладают лишь утилитарной ценностью [2, с. 150-155]. После чего отечественный правовед, обосновав общую эмоциональную подоплеку возникновения правовых норм, обращается к процессу определения их своеобразия по сравнению с другими способами регуляции поведения. По мнению Л. И. Петражиц-кого, необходимо различать два вида эмоциональных обязанностей, которые лежат в основе права и нравственности: «В некоторых случаях этического сознания то, к чему мы себя считаем обязанными, представляется нам причитающимся другому, как нечто ему должное, следующее ему от нас, так что он может притязать на соответственное исполнение с нашей стороны; это исполнение с нашей стороны, например, уплата условленной платы рабочему или прислуге представляется не причинением особого добра, благодеянием, а лишь доставлением того, что ему причиталось, получением с его стороны "своего"; а неисполнение представляется причинением друго-
му вреда, обидой, лишением его того, на что он мог притязать, как на ему должное» [2, с. 60]. Получается, что наше поведение в данном случае должно оцениваться как несвободное, зависящее от тех норм, которые навязывают определенную стратегию поведения. Мы выполняем по отношению к другим индивидам то, на что они уже имеют право, т. е. наше поведение тесно сопряжено с такими категориями, как обязанность и притязание. Такой вид эмоциональных обязанностей Л. И. Петражицкий и называет правом.
Но наряду с поведением, обусловленным обязательствами по отношению к другим индивидам, существует и иной способ поведения, также сопровождающийся эмоциональным одобрением. «В других случаях этического сознания, например, если мы считаем себя обязанными оказать денежную помощь нуждающемуся, дать милостыню и т. п., то, к чему мы себя считаем обязанными, не представляется нам причитающимся другому, как нечто ему должное, следующее ему от нас, и соответственное притязание, требование с его стороны представлялось бы нам неуместным, лишенным основания; доставление с нашей стороны соответственного объекта, например, милостыни, другому и получение с его стороны представляется не доставлением причитавшегося и получением другим своего, а зависящим от нашей доброй воли причинением добра» [2, с. 61]. В этом случае наше поведение обусловлено не осознанием долга, а желанием совершить необязательный поступок по отношению к другому человеку. Такой способ поведения может быть охарактеризован как нравственность.
Важным является то, что право и нравственность не существуют обособленно от человеческого сознания, условием их возникновения является ощущение, эмоциональное переживание последствий тех поступков, которые могут оцениваться с моральной или правовой точки зрения. По сути, Л. И. Петражицкий в очередной раз призывает отказаться от умозрительности и метафизичности в понимании права, выполняя, тем самым, методологическую установку позитивизма, но воспринимая ее не как ограничение сферы познания единичными феноменами, а как способ придания научности теоретическим рассуждениям о праве. Понимание права, впрочем, как и понимание морали, может возникнуть только в результате появления определенной эмоции, одобряющей или отрицающей совершенный поступок. Человек, дающий милостыню нищему, испытывает положительные эмоции, которые и способствуют тому, что и в следующий раз он будет стремиться совершить подобный поступок. Только таким образом, считает отечественный правовед, любые способы
регуляции человеческого поведения закрепляются в деятельности отдельных индивидов. Сущностью нравственности выступает свобода, сущностью права - обязанность. В этом заключается тот критерий сравнения, который не позволяет полностью отождествить право с нравственностью или воспринимать их как различные степени одной и той же способности (это можно наблюдать в концепции В. С. Соловьева, рассматривающего право как «минимум добра»).
Но по сравнению с нравственностью право представляет собой более сложный комплекс ощущений, поскольку в нем присутствует ощущение обязательности выполняемых действий, которое, на первый взгляд, очень сложно вывести из простых эмоций одобрения или осуждения как реакций на единичный человеческий поступок. Сложность императивно-атрибутивных эмоций, на которых строятся правовые отношения, заключается в их двойственном характере по сравнению с односторонним характером нравственных отношений. Если нравственные отношения приписывают субъекту лишь односторонний характер связи (только обременяющий), поскольку обозначают его долг перед окружающими, то правовые отношения не только приписывают субъекту определенные обязанности, но и наделяют его правами.
Такой подход позволяет Л. И. Петражицкому ставить вопрос о преимуществе права по отношению к нравственности, а также переходить к выделению различных видов права, критерием для которого является степень институционального оформления правовых норм. Впрочем, стоит отметить, что зачастую и сам автор указывает, что в конкретном случае провести различие между правовыми и нравственными эмоциями представляется достаточно затруднительным, поскольку возникают так называемые моральные обязательства, которые накладывают на других индивидов, служащих объектами нравственных отношений, долг ответных реакций по отношению к субъектам морали. Сам Л. И. Петражицкий лишь констатировал наличие таких ситуаций, не подвергая их подробному разбору, но именно специфика подобных форм взаимных обязательств, не зафиксированных в юридических нормах и санкционируемых лишь моральным авторитетом определенного сообщества, стала предметом изучения для его ученика Г. Гурвича [6, с. 71-78].
Стоит отметить, что сам процесс перехода от эмоциональных проявлений к их закреплению в качестве установленных социальных норм представляет для Л. И. Петражицкого большой интерес, но является недостаточно изученным в его творческом наследии. Хотя, следует отметить, именно социально-психологическая трактовка
права становится основополагающей линией исследования уже для его учеников - М. А. Рейс-нера и Г. Гурвича. Сам же Л. И. Петражицкий считает, что экстериоризация эмоциональных проявлений приводит к тому, что исполнение правовых норм приобретает для индивида обязательный характер, а субъектом этих норм, регулирующих и обеспечивающих их исполнение, становятся другие индивиды. В том случае, если авторитета отдельного индивида или его возможностей оказывается недостаточно, требуются дополнительные ресурсы, в качестве которых могут выступать семья, племя, а на более сложном этапе развития - государство. Как и в естественно-правовой теории, государство выступает для отечественного теоретика права лишь механизмом выполнения правовых норм, возникающих значительно позже проявления таких норм [5, с. 20]. Необходимо при этом подчеркнуть, что сам Л. И. Петражиц-кий никогда не разделял идею автономности индивида, его независимости от государства, поскольку предпочитал рассматривать процесс становления любых социальных институтов не как продукт рациональных решений отдельных сознательных граждан, а как выражение потребности правовых эмоций в их подкреплении соответствующим авторитетом.
В связи с этим отдельным вопросом, дискуссионным как для современников Л. И. Петражиц-кого, так и для последующих исследователей, является соотношение его теории с теорией «естественного права», которая в его собственных работах выступала объектом критики [2, с. 102103]. Так, Л. А. Пяткина считает, что, несмотря на попытку размежевания с естественно-правовой теорией самого Л. И. Петражицкого, имплицитные основания его психологического подхода были близки к тем фундаментальным причинам возникновения правовых норм, которые провозглашались основоположниками школы «естественного права» [7, с. 15-17]. Более уместной и близкой к истине представляется точка зрения, согласно которой внешние черты сходства (различение неофициального и официального права, предшествование неофициальных форм права их закреплению в государственном законодательстве) не должны препятствовать уяснению глубинных различий, которые кроются в самом понимании природы права. «Естественное право трактовалось как веления разума, открывающего в природе (природе человека) вечные и неизменные законы, тогда как Петражицкий Л. И. стремится вывести интуитивное право именно как индивидуальную этическую эмоцию» [8, с. 16-17]. Иначе говоря, природа правовых феноменов заключается не в вечных и неизменных законах чело-
веческого мышления, а в эмоциональных переживаниях, которые обеспечивают вариативность человеческого поведения и позволяют объяснить возможность несоблюдения устанавливаемых на их основании правовых норм.
Можно подвести итог рассмотрению методологических предпосылок психологической теории Л. И. Петражицкого. В основе его метода исследования правовых феноменов лежат идеи эмпириокритицизма Э. Маха и Р. Авенариуса, суть которых заключается в рассмотрении любых явлений как совокупности комплексов ощущений, которые не могут быть однозначно отнесены ни к физической, ни к психической реальности. Применение этого подхода Л. И. Петражицким позволило ему добиться двух основных целей. Во-первых, была построена целостная и непротиворечивая концепция возникновения права, которая преодолевала односторонность естественно-правовой концепции и узко понимаемого юридического позитивизма (Н. М. Коркунов), игнорировавших психологические механизмы формирования правовой реальности. Во-вторых, принципиальный шаг был сделан в рамках самого психологического подхода, поскольку Л. И. Петра-жицким были преодолены биопсихологические интерпретации права, свойственные европейской теории права XIX в. (Л. Кнопп) и объяснявшие суть правовых явлений особыми «мускульными реакциями» индивидов.
Литература
1. Зорькин В. Г. Позитивистская теория права в России. М., 1978.
2. Петражицкий Л. И. Теория права и государства в связи с теорией нравственности. СПб., 2000.
3. Ушкарев О. А. Учение Л. И. Петражицкого о праве и его оценка в российской юридической науке // Вестник ТГУ. 2012. Вып. 5.
4. Кпарр L. System der Rechtsphilosophie. Erlangen, 1857.
5. Поляков А. В. Философия права Льва Петражицкого // Кодекс. Правовой научно-практический журнал. 2000. .№ 1.
6. Гергилов Р. Е. Право как социальный контроль: концепция Георга Гурвича // Журнал социологии и социальной антропологии. 2005. Т. 8. .№ 3.
7. Пяткина С. А. Л. И. Петражицкий и его эмоционалистская школа в системе правовых идей отечественной юриспруденции. М., 2000.
8. Батиев Л. В., Сызранцев Д. Г. Психологическая концепция права Л. И. Петражицкого (постановка проблемы) // Юридический вестник РГЭУ 2005. № 1.
