CC BY
164
и.А. Бубнова, А.п. клименко УДк 81'23
психолингвистиЧЕскиЕ проблемы семантики в постнЕклАссиЧЕскУЮ эпоху: новое знание как результат взаимодействия традиций
и новаций
В статье рассматриваются особенности подхода и основные направления исследований семантики, проводимые в рамках московской психолингвистической школы с момента ее возникновения до сегодняшнего дня. Анализируются результаты, полученные в данной области, показано своеобразие и значимость вклада отечественных ученых в изучение семантических проблем в психолингвистической парадигме в целом. Обсуждаются перспективы дальнейшего развития отечественного направления психолингвистики на основе традиций, сложившихся в московской школе.
Ключевые слова: семантика, подход, особенности, московская психолингвистическая школа, результаты, перспективы.
Irina A. Bubnova, Anna P. Klimenko
psycolinguistic problems of semantics IN THE PosTNoNcLAssic epoch: NEw KNowLEGDE as CONSEQUENCE of interaction between traditions and novations
The article considers the peculiarities and the main trends of semantic research within the framework of Moscow psycholinguistic school since its formation until nowadays. the results obtained in this field are analyzed; the originality and significance of Russian scholars' contribution to the study of semantic problems in the psycholinguistic paradigm in general are shown. the prospects of further development of the Russian psycholinguistic approach based on the established traditions are discussed.
Keywords: semantics, approach, peculiarities, Moscow psycholinguistic school, results, prospects.
0. отечественная психолингвистика: специфика исследований
Пятьдесят лет назад отечественная психолингвистика родилась как наука, в основу которой было положено «то понимание психики, которое свойственно советской психологии, и то понимание языка, которое восходит к русской научной традиции» [Теория речевой деятельности (Проблемы психолингвистики) 1968: 10]. Это был вариант психолингвистического направления, отличающийся как от психолингвистики осгудовского толка, рассматривавшей человека как пассивного накопителя внешних воздействий, так и от трансформационизма Миллера, Хомско-го и Уотсона. Главной особенностью московской психолингвистической школы с момента ее возникновения стала не просто разработка моделей психического процесса, лежащего в основе речеязыковых продуктов, производимых говорящими, но изучение всего сложнейшего комплекса факторов, которые связаны с человеческой
коммуникаций, в широком контексте мышления, памяти, общения, интеллекта. И вполне естественно, что такая постановка вопроса потребовала особого внимания к семантике, что изначально являлось одним из основных отличий советской психолингвистики от ее западных вариантов, где в фокусе внимания оказался, прежде всего, грамматический строй языка, рассматриваемый как абстрактная система отношений.
1. семантические исследования в московской психолингвистической школе: основные результаты первого десятилетия
Следует подчеркнуть, что, несмотря на сложность и противоречивость семантической проблематики, комплексный экспериментально-семантический анализ значения слова, проведенный отечественными психолингвистами на основе положений общепсихологической теории деятельности [Леонтьев А.Н. 2004] на заре становления нашей науки, сразу позволил получить весьма значимые результаты. Прежде всего, сущность значения языкового знака была проинтерпретирована как информация, передаваемая в речи через его означаемое. Были выделены критерии, отграничивающие эту информацию от других типов информации, возникающих в речи, и определены типы элементов, составляющих значение слова. Более того, в ходе изучения оснований для выбора той или иной модели описания значения было доказано, что модель значения, выстраиваемая исследователем на основе косвенной информации, т.е. данных, полученных из разных источников - этимологии, истории языка, стилистики, психологии, психолингвистики - в наибольшей степени соответствует пониманию слова носителями языка [Теория речевой деятельности (Проблемы психолингвистики) 1968]. Особое внимание было уделено рассмотрению семантико-типологических данных с точки зрения психолингвистики и разработке общей схемы психолингвистической интерпретации семантико-типологических результатов [Городецкий 1968].
Следствием такого детального обсуждения различных аспектов значения стало выявление некоторых интересных проблем, которые могли найти нетривиальное решение именно в рамках психолингвистики [Селиверстова 1968]. Прежде всего, к этим вопросам была отнесена проблема отношения означаемого знака и его денотативной способности, т.к. было обнаружено, что процесс денотации не полностью предопределяется значением знака, а поэтому денотаты слова в речи одного говорящего могут не совпадать с его денотатами в речи другого говорящего. Следующим вопросом, требующим точного ответа, который мог быть получен только в ходе специальных психолингвистических экспериментов, была признана проблема соотношения значения и понятия, т.к. предварительные данные свидетельствовали о том, что «значение и понятие существуют в нашем сознании раздельно» [там же: 141]. Известный интерес представлял и вопрос о том, «влияют ли имеющиеся у слушателя до акта речи знания о некотором индивидуальном объекте на информацию, полученную через знак, денотатом которого стал этот объект» [там же]. Эти и некоторые другие вопросы, ответы на которые были признаны важными для понимания речевой деятельности, потребовали дополнительного рассмотрения, что и составило особые аспекты изучения психолингвистической семантики на следующем этапе развития отечественной психолингвистики.
Одновременно с разработкой теоретических основ исследования семантики в рамках советской психолингвистики шла оценка эффективности и эвристической значимости уже существовавших к тому времени в западной психолингвистике экспериментальных методов исследования значения, их дальнейшее развитие и модификация. В этом направлении были продолжены исследования реально существующих отношений между действенными и потенциальными связями семантических систем. Разработанные объективные методы изучения смысловых связей слов показали, что степень семантической близости слов зависит от ряда факторов, что структура «семантических полей» в различных областях у людей с различной организацией прошлого опыта неодинакова. В целом, в цикле данных работ были продемонстрированы возможности применения разработанного метода анализа «семантических полей» для объективного описания различных групп популяций [Нейролингвистика 1968; Лурия, Виноградова 1971].
Проведенная оценка действенности различных методик с одновременной их модификацией специально для целей психолингвистических исследований позволила прийти к заключению о том, что объективная картина семантических связей между словами в языке может быть выявлена только экспериментально при комплексном использовании методик разного типа [Супрун, Клименко 1974; Клименко 1968; 1971; 1974]. Данный вывод повлек за собой целую серию исследований, нацеленных на выработку различных способов сочетания психологических и лингвистических методов при решении семантических задач. Важно отметить, что в этих работах были даны не только рекомендации по процедуре исследования значения. Одним из основных результатов этого цикла работ, коррелирующим с выводами, сделанными А.Р. Лурией и его сотрудниками, был вывод о том, что в психолингвистических опытах ярко проявляются индивидуально-специфические черты личности, отражающиеся в выборе языковых единиц, эквивалентных не только для данного контекста, но и для многих других случаев [Клименко 1980].
Значительный интерес представляет и серия экспериментов, в которых с психолингвистической точки зрения рассматривались пограничные области семантики и прагматики. В этом случае проверка гипотезы о влиянии семантических единиц на поведение человека позволила исследователям предположить наличие у слова двух семантических состояний: 1) внеситуативного (или системного) состояния, в котором слово обладает определенным семантическим потенциалом, и 2) ситуативного состояния, в котором семантический потенциал реализуется в виде множества контекстуальных значений. Результаты, полученные в ходе экспериментальной проверки этого положения, выдвинутого на основании имманентной слову способности принимать направление на предмет общения, были примечательными в двух отношениях. Во-первых, они позволили наметить пути объяснения перехода от значения к смыслу; и, во-вторых, показали, что полностью семантический потенциал слова раскрывается только экспериментальными методами, но не может быть зафиксирован в лексикографическом описании [Брудный 1968; 1971].
В целом эти и другие экспериментальные исследования подтвердили, что объективная характеристика семантики слов может быть получена только при учете данных различных по характеру опытов, в которых для решения семантических
задач применяются методы психологии и лингвистики, причем эти данные должны быть сопоставлены с данными о семантической системе языка.
Однако главным итогом всех проведенных на этом этапе развития психолингвистики семантических исследований стало формирование психолингвистического представления о значении слова. В отличие от традиционного понимания значения как абстрактно-лингвистического феномена в модели языка, представленного суммой семантических компонентов, входящих в определенное семантическое поле, в отечественной психолингвистике значение было определено как сложная, лабильная, постоянно изменяющаяся под влиянием различных внешних и внутренних факторов система эквивалентов психологических взаимосвязей слов. Эта особым образом структурированная система была обозначена как психологическая структура значения - «система дифференциальных признаков значения, соотнесения с различными видами взаимоотношений слов в процессе реальной речевой деятельности, система семантических компонентов, рассматриваемых не как абстрактно-лингвистическое понятие, а в динамике коммуникации, во всей полноте лингвистической, психологической, социальной обусловленности употребления слова» [Леонтьев А.А. 1971: 11]. С психологической точки зрения это система ассоциативных связей слов, или ассоциативная структура значения, соответствующая значению, функционирующему в речевой деятельности определенной группы носителей языка или ее отдельных представителей.
В данном понимании значения, в основе которого лежат главные принципы психолингвистического исследования, были объединены два возможных модуса существования значения слова.
С одной стороны, психологическая структура значения - это феномен сознания, психическое явление, формирующееся в процессе индивидуального восприятия и осознания мира из комплексов признаков слова, которые отбираются из окружающей действительности в процессе различного вида деятельности. Таким образом, значение слова, если рассматривать его в психологическом аспекте, «есть его поиск», т.е. процесс, или, «если брать его более широко, как психологический эквивалент «словарного значения» - и вещь, и процесс, но уже никак не только вещь» [там же: 18]. С этой точки зрения, в силу непосредственной связи с психикой человека, основной характеристикой психологической структуры значения является ее субъективность. При этом психологический статус данной структуры не противоречит возможности ее существования как психологической реальности. Психологическая структура значения является реальной в том смысле, что, опосредуя индивидуальное восприятие действительности, она приобретает самостоятельный онтологический статус и определяет реальное речевое (и не только речевое) поведение. Именно таким способом субъективная по своей сути структура «входит в ту реальность, которая является объективной, каузально организованной по отношению к миру сознания» [Зинченко, Мамардашвили 1977: 116], а ее непосредственная связь с сознанием человека позволяет говорить об индивидуальном характере психологической структуры значения.
С другой стороны, в силу социальной природы человека, психологическая структура значения одновременно ограничена и опосредована конкретно-исторической структурой значений, в которой отражен совокупный общественный
опыт определенной социальной общности или культуры, т.е. она ограничена языком, а в ее основе лежит знание об условиях употребления слова для называния определенной референтной ситуации.
Таким образом, значение как единица индивидуального сознания стало рассматриваться как определенный способ перехода от того, что хочет выразить говорящий через психологическую структуру значений слов, имеющихся в его сознании, к конкретному языковому выражению, и в этом случае понимание значения соответствует пути «от мысли к слову» (по Л.С. Выготскому). Но если «чистая мысль» - это предмет философии и психологии, а «абстрактное слово» изучается лингвистикой, то психолингвистика сосредоточилась на изучении структуры значения как психологического или психолингвистического феномена [Сорокин, Тарасов, Шахнарович 1979].
2. от психолингвистической теории слова к значению как микромодели
мира
В целом результаты семантических исследований в рамках отечественной психолингвистики, полученные в первое десятилетие, создали ту основу, на которой в дальнейшем были разработаны основы психолингвистической теории слова (знака). При этом следует отметить, что современные исследования значения вышли на новый уровень - изучения значения как своего рода микромодели, отражающей способ восприятия мира носителем языка.
Именно поэтому на введении понятия «образа мира» как отображения в психике человека предметного мира, поддающегося сознательной рефлексии в силу его опосредованности значениями и соответствующими когнитивными схемами, был основан подход к построению психолингвистической теории значения слова на данном этапе развития психолингвистики. В этом случае слово, с одной стороны, рассматривается как мыслительная сущность, как опорный элемент сознания, с помощью которого формируется индивидуальная картина мира, а с другой - как единица, прикрепленная к языковому знаку - языковое значение - которое, выступая в качестве инварианта, обеспечивает понимание между людьми. И, несмотря на новый ракурс изучения значения, в основе его исследования лежало уже ставшее классическим положение о том, что: 1) психологический эквивалент значения, его «мысленное отражение», реализуется в механизме взаимозамены слов, т.е. в ассоциациях; 2) формальная обработка результатов ассоциативных экспериментов позволяет выделить факторы, «интерпретируемые содержательно как семантические компоненты слов, исследуемых в эксперименте»; 3) эти факторы, в свою очередь, могут быть представлены как комплексы признаков, на основе которых возможно смоделировать структуру значения в том виде, в котором оно существует в сознании носителя языка [Леонтьев А.А. 1971]. Интересно, что это положение до сих пор отражает основные направления исследования значения (хотя, в силу того, что они тесно связаны между собой, их выделение является достаточно формальным), представленные в настоящее время в психолингвистической семантике.
Отдельное направление в изучении значения в рамках отечественной психолингвистики представляют собой исследования компонентов психологической структуры значения, формирующихся на различной психофизиологической основе, и способов кодирования информации, берущее начало в классических работах
советских психологов и базирующееся, в частности, на доказанном положении о слове как особой форме отражения действительности [Лурия 1998: 39], имеющей двойственный характер. С одной стороны, значение - это обобщенная идеальная модель, закрепляющая существенные свойства объекта, выделенные в совокупной общественной деятельности, фиксированность содержания которого обусловлена, во-первых, общественной конвенцией, а, во-вторых, системной организацией языка [Леонтьев А.Н. 2004; Рубинштейн 1957]. С другой стороны, значение существует только в сознании отдельных индивидов, причем существует не в качестве абстрактного конструкта, а как система соотнесения и противопоставления слов в процессе их употребления в деятельности [Леонтьев А.А. 1971] или как система антонимичных противопоставлений [Брудный 1971]. Эта система формируется в процессе и в контексте той деятельности, в которой оно актуализовано (Л.С. Выготский, А.Н. Леонтьев, А.А. Леонтьев), а его сложная компонентная структура отражает отношения данного значения с другими значениями, составляющими лексикон человека. Не менее важно и то, что, во-первых, эта система не статична, она продолжает развиваться «даже и после того, как предметная отнесенность слова достигла своей устойчивости» [Лурия 1998: 66]. Во-вторых, процесс ее построения в индивидуальном сознании происходит одновременно на различных уровнях репрезентации объекта субъекту деятельности, т.е. от перцептивных обобщений до различных форм знаковой репрезентации, при этом развитие каждой новой формы не исключает нижних уровней категоризации, напротив, в психологической структуре значения присутствуют компоненты, воспроизводящие разные стороны опыта личности, как общественного, так и индивидуального, причем все эти компоненты состоят из комплексов признаков, которые могут быть закодированы различными способами.
3. проблема языкового сознания в исследованиях московской школы
Понимание того, что в силу физиологических, психологических, культурных, социальных и других различий между людьми можно говорить лишь о большей или меньшей полноте компонентного состава психологической структуры значения либо о большей или меньшей степени ее совпадения между определенными группами, сравниваемыми по каким-либо параметрам, привело к формированию еще одного направления семантических исследований, начатого в 90-х годах в московской психолингвистической школе, - изучению языкового сознания, под которым понимается «совокупность перцептивных, концептуальных и процедурных знаний носителя культуры об объектах реального мира» [Тарасов 2000]. Работы, проводимые в данной области, позволили реконструировать особенности наивной картины мира и черты национального характера «усредненного» представителя какого-либо народа, принадлежащего к определенному поколению, выделить структурообразующие элементы этнического бессознательного, т.е. те константы, через которые человек видит окружающий мир [Уфимцева 1998; 2000]. Значимость этого направления исследования на современном этапе развития науки и общества переоценить невозможно.
Таким образом, современный подход к семантике, разработанный в рамках московской психолингвистической школы, является итогом теоретических размышлений над феноменом значения, подкрепленных результатами многочислен-
ных работ, в которых изучение значения велось при помощи экспериментальных методов. И сегодня, ко второму десятилетию XXI века, отечественная психолингвистика вплотную подошла к разработке интегративной теории языка как достояния человека - той цели, которая, в отличие от западных психолингвистических направлений, изначально рассматривалась ею как приоритетная.
4. семантические исследования в психолингвистике постнекласси-ческого периода: проблема понимания человека
Фундаментальные преобразования в жизни общества, вошедшего в XXI веке в новую фазу своего существования, для которой характерна смена системы ценностей и кардинальная трансформация образа мира, потребовали изменения направления развития всех областей науки. Вполне естественно, что главным следствием этих изменений стало изучение и осмысление различных сторон окружающей нас действительности, не привлекавших ранее внимания ученых.
Как представляется, для гуманитарного знания основной проблемой становится изучение новых условий, в которых формируется и развивается личность. Сегодня многие ученые отмечают, что современная массовая культура создала такие условия для манипуляции сознанием, которые блокируют способность человека рационально воспринимать окружающий мир, превращая и манипуляторов, и манипулируемых «в персонажи гигантского кукольного театра, спектакли которого разыгрывают с человеком им же порожденные фантомы» [Степин 2006: 101]. Главным отличием сегодняшнего глобального сообщества является разрыв традиционных связей, нивелирование культурных устоев, атомизация общества, что создает условия для «разрушения той биогенетической основы, которая является предпосылкой индивидуального бытия человека и формирования его как личности, основы, с которой в процессе социализации соединяются разнообразные программы социального поведения и ценностные ориентации, хранящиеся и вырабатываемые в культуре. Речь идет об угрозе существования человеческой телесности, которая является результатом миллионов лет биоэволюции и которую начинает активно деформировать современный техногенный мир» [Степин 2006: 102].
В классическую эпоху развития науки считалось, что объективность человеческого знания зависит от степени развития мышления, позволяющего познать окружающую действительность. С точки зрения неклассического понимания посредником между человеческим разумом и познаваемым миром является человеческая деятельность, и именно это положение было основой, на которой развивалась отечественная психолингвистика, возникшая уже в неклассический период. Однако сегодня есть все основания полагать, что представления о мире уже в значительной степени не являются обусловленными деятельностью личности. Они определяются социумом, последовательно навязывающим определенные идеи и намеренно тормозящим индивидуальную познавательную активность.
Таким образом, значение, которое было и остается главной составляющей индивидуального образа мира, в настоящий момент уже перестает быть превращенной формой деятельности, результатом отражения действительности в сознании человека, сформированном в процессе различных видов индивидуальной активности. Следовательно, меняется и содержание языкового сознания. Безусловно, оно продолжает выступать механизмом регуляции речемыслительной деятельно-
сти, предопределяя все акты речевой активности личности, контролируя действия говорящего при продуцировании высказывания, осуществляя процессы концептуализации и категоризации. Однако главным источником его наполнения становится не свободная творческая активность личности, направленная на познание реальности, а организованная извне и транслируемая через различные виды дискурсивных практик информация, которая и определяет содержание индивидуального значения и, таким образом, содержание образа мира человека.
Представляется, что проблема направленного изменения образа мира личности и, следовательно, через определенный период времени, изменения национального мировидения чрезвычайно актуальна на современном этапе развития общества. И важно подчеркнуть, что у отечественной психолингвистики есть все возможности продолжить исследования именно в данном направлении. В этом случае, оставаясь в рамках деятельностной парадигмы, при этом рассматривая деятельность широко, как тот деятельностный контекст, на фоне и в ходе активного взаимодействия с которым, в процессе переплетения «натурального» и «культурного» рядов развития человека постепенно формируется личность [Ананьев 1968; Асмолов 1995; Выготский 1983], необходимо сместить фокус исследования на категорию «человек», что даст возможность детально проанализировать направление изменений содержания как индивидуального, так и национального образов мира.
Таким образом, подход, который может быть обозначен как нео-психолингвистический [Бубнова, Красных 2014], продолжающий традиции отечественной психолингвистики, фокусируется на человеке, который понимается в русле концепции человека Б.Г. Ананьева: суть психики отдельного представителя человеческого сообщества есть интеграция истории развития психического у всего рода (филогенеза), повторяющаяся в его личной истории развития (онтогенезе) и включающая в себя в качестве неотъемлемой части процесс социализации. Не менее важным в данном случае является и то, что содержание психики человека рассматривается в тесной связи с историей формирования и развития всего человечества, с его культурным наследием, с общими тенденциями развития вселенной (см.: [Ананьев 1977]).
Человек, по мысли Б.Г. Ананьева, существует как целостное единство разных уровней или ипостасей: индивида, личности, субъекта деятельности и индивидуальности. Вполне очевидно при этом, что формирование уровней - от индивида к индивидуальности - происходит в течение всей его жизни, поэтому в каждый отдельный момент своего бытия интегративная целостность человека представляет собой динамическое образование, структура которого обусловлена постоянным развитием и изменениями на каждом из уровней его жизнедеятельности.
Если индивидные свойства даны человеку от рождения и проявляются в той или иной степени яркости в течение всей его жизни, то как личность он формируется в социуме, и процесс социализации обусловливает выдвижение на первый план социальных ролей и статусов, а также понимание им реальности, транслируемое через различные социальные институты. Причем важно подчеркнуть тот факт, что, несмотря на два вида существования социального - в форме общества и в форме индивидуального бытия конкретного человека, именно социальные качества, требуемые и, соответственно, всегда активно формируемые различными обществен-
ными институтами, часто оказывают решающее влияние на индивидные свойства человека, и в совокупности данные черты определяют своеобразие коммуникативных, интеллектуальных и других психологических характеристик личности, а, следовательно, его индивидуальный образ мира.
Необходимо помнить и о том, что интегральная целостность человека невозможна без еще одной линии в человеческой жизни, тесно переплетенной с уровнем личности. Это жизнь человека в качестве субъекта и объекта (что приобретает особую значимость сегодня) деятельности, что изначально подразумевает его включенность в различные формы взаимодействия с миром и самим собой, т.е. его общественное поведение, берущее начало в своеобразии психологической структуры человека.
И только при наличии всех трех уровней, в результате синтеза свойств индивида, личности и субъекта возникает индивидуальность, обладающая особой организацией. Центральная область индивидуальности - это я человека, его внутренний образ мира, который, как отмечает Б.Г. Ананьев, является психологическим барьером, определяющим избирательное отношение человека к различным внешним воздействиям [Ананьев 1968: 329].
Представляется, что, если принять данную модель человека за основу, можно выстроить целый комплекс взаимосвязанных исследований образа мира как элемента языкового сознания человека - индивида, личности, субъекта или индивидуальности. В этом случае содержание целостного образа мира человека как члена определенного лингвокультурного сообщества будет определяться, с одной стороны, степенью и эффективностью воздействия социума, а с другой - степенью его свободы, опосредованной уровнем сформированности индивидуальности, которая, в свою очередь, детерминирована общественно-исторической жизнью. Именно такая роль отводится историческому времени в концепции Б.Г. Ананьева, который рассматривает историческое время как «фактор первостепенной важности для индивидуального развития человека», отмечая, что «все события этого развития (биографические даты) располагаются относительно к системе измерения исторического времени» [Ананьев 1968].
Тезисы, высказанные Б.Г. Ананьевым, во многих аспектах перекликаются с современными оценками значимости индивидуальных свойств личности для глобальных изменений в обществе. В этом смысле позиция Б.Г. Ананьева совпадает с теоретическими положениями современного эволюционно-исторического подхода к личности А.Г. Асмолова, утверждающего, что «проявления индивидуальности личности преимущественно отражают эволюцию системы к изменению и, будучи преадаптивными по своему эволюционному смыслу, обеспечивают потенциальные возможности новых вариантов дальнейшей эволюции данной социальной системы» [Асмолов 1995: 23].
В этом случае общественно-историческое время, включающее в себя как социальные влияния, так и влияния культурные - этнической и массовой культур, а также культурного наследия всего человечества, оказывается, как нам представляется, ведущим внешним фактором, определяющим не только направление развития человека от индивида до индивидуальности, но и содержание его индивидуального образа мира, которое соответствует данной точке его созревания. Если же говорить о
внутреннем факторе, то можно полагать, что в значительной степени индивидуальность опосредуется фактором интеллекта [Бубнова 2008], определяющим иерархию смысложизненных ориентаций. Наше предположение основано на том, что индивидуальность противоположна шаблонности, усредненности, причем и первое, и второе суть производное от особенностей мыслительной деятельности. Формирование индивидуальности на внутреннем уровне происходит в процессе рефлексии над своим собственным жизненным путем и окружающим миром, а это возможно лишь в том случае, если человек способен к высокопродуктивной интеллектуальной деятельности и отличается индивидуальным своеобразием склада ума.
Таким образом, представляется, что предлагаемый путь дальнейшего развития исследования семантики в рамках традиций отечественной психолингвистики, в частности, московской психолингвистической школы, позволяет сделать еще один шаг в направлении понимания, поиски которого, как и «выявление внутренних закономерностей в некотором сложном и неясном аспекте реальности - основная цель науки» [Голдстейн М., Голдстейн И. 1984: 34]. И психолингвистика, которая по праву считается неотъемлемой частью постгерменевтики, способна раскрыть, по крайней мере, некоторые закономерности этого процесса и приблизиться к решению главной проблемы неклассической и постнеклассической науки - проблемы понимания в самом широком смысле этого слова: понимания человеком самого себя, другого человека, другого народа и окружающего его мира.
Ананьев Б.Г. О проблемах современного человекознания / АН СССР, Ин-т психолог. - М.: Наука, 1977. - 380 с.
Ананьев Б.Г. Человек как предмет познания. - Л.: Изд-во ЛГУ, 1968. - 339 с.
Асмолов А.Г. Историко-эволюционный подход в психологии личности: дис. ... д-ра психол. наук. - М.: МГУ, 1995.
Брудный А.А. Значение слова и психология противопоставлений // Семантическая структура слова. Психолингвистические исследования / Отв. ред. А.А. Леонтьев. - М.: Наука, 1971. - 216 с.
Брудный А.А. Пути и методы экспериментальных семантических исследований // Теория речевой деятельности (Проблемы психолингвистики). - М.: Издательство «Наука», 1968. - С.153-164.
Бубнова И.А. Структура субъективного значения слова (психолингвистический аспект): дис. ... д-ра филол. наук. - М.: ИЯз РАН, 2008. - 451 с.
Бубнова И.А., Красных В.В. Нео-психолингвистика: аргументы в защиту национально-культурного своеобразия // Вопросы психолингвистики. - 2014. - № 3 (21). - С. 128-136.
Выготский Л.С. История развития высших психических функций // Собр. соч. в 6-ти тт. Т. 3 / Отв. ред. А.В. Запорожец. - М.: Педагогика, 1983. - 367 с.
Голдстейн М., Голдстейн И. Как мы познаем: исследование процесса научного познания. - М., 1984. - 256 с.
Городецкий Б.Ю. О психолингвистической интерпретации результатов семантической типологии // Теория речевой деятельности (Проблемы психолингвистики). - М.: Издательство «Наука», 1968. - С. 186-198.
Литература
Зинченко В.П., Мамардашвили М.К. Проблема объективного метода в психологии // Вопр. философии. - 1977. - № 7. - С. 100-126.
Клименко А.П. Вопросы психолингвистического изучения семантики. -Минск: МГПИИЯ, 1974. - 108 с.
Клименко А.П. Вопросы экспериментального изучения значений слов // Теория речевой деятельности (Проблемы психолингвистики). - М.: Издательство «Наука», 1968. - С. 164-172.
Клименко А.П. К оценке результатов качественных синтагматических экспериментов // Семантическая структура слова. Психолингвистические исследования / Отв. ред. А.А. Леонтьев. - М.: Наука, 1971. - С. 63-78.
Клименко А.П. Проблема лексической системности в психолингвистическом освещении: дис. ... д-ра филол. наук. - Минск, 1980. - 406 с.
Леонтьев А.А. Психологическая структура значения // Семантическая структура слова. Психолингвистические исследования / Отв. ред. А.А. Леонтьев. - М.: Изд-во «Наука», 1971. - С. 7-19.
Леонтьев А.Н. Деятельность. Сознание. Личность. - М.: Смысл; Изд. Центр «Академия», 2004. - 352 с.
Лурия А.Р. Язык и сознание. - М: Изд-во МГУ, 1998. - 336 с.
ЛурияА.Р., Виноградова О.С. Объективное исследование динамики семантических полей // Семантическая структура слова. Психолингвистические исследования / Отв. ред. А.А. Леонтьев. - М.: Наука, 1971. - С. 27-63.
Нейролингвистика // Теория речевой деятельности (Проблемы психолингвистики). - М.: Издательство «Наука», 1968. - С. 198-245.
Рубинштейн С.Л. Бытие и сознание. - М.: Изд-во АН СССР, 1957. - 328 с.
Селиверстова О.Н. Значение слова и информация // Теория речевой деятельности (Проблемы психолингвистики). - М.: Издательство «Наука», 1968. -С.186-198.
Сорокин Ю.А., Тарасов Е.Ф., Шахнарович А.М. Теоретические и прикладные проблемы речевого общения. - М.: Изд-во «Наука», 1979. - 327 с.
Степин В.С. Философия науки. Общие проблемы: учебник для аспирантов и соискателей ученой степени кандидата наук / В.С. Степин. - М.: Гардарики, 2006.
- 384 с.
Супрун А.Е., Клименко А.П. Исследование лексики и семантики // Основы теории речевой деятельности. - М.: Изд-во «Наука», М., 1974. - С 188-220.
Тарасов Е.Ф. Актуальные проблемы анализа языкового сознания // Языковое сознание и образ мира: сб. ст. / Отв. ред. Н.В. Уфимцева. - М.: Ин-т языкознания РАН, 2000. - С.24-32.
Теория речевой деятельности (Проблемы психолингвистики). - М.: Издательство «Наука», 1968. - 272 с.
Уфимцева Н.В. Этнический характер, образ себя и языковое сознание русских // Языковое сознание: формирование и функционирование: сб. ст. - М.: Ин-т языкознания РАН, 1998. - С.135-170.
Уфимцева Н.В. Языковое сознание и образ мира славян // Языковое сознание и образ мира: сб. ст. /Отв. ред. Н.В. Уфимцева. - М.: Ин-т языкознания РАН, 2000.
- С.207-219.
