CC BY
437
н.в. Уфимцева
УДк 81'23
ЯЗыковАЯ картина мира: проблемы моделирования
Лингвист - «специалист по человеку»...
А.А. Леонтьев [2014: 59]
«Язык... есть способ, орудие познания, отражение объективной внечелове-ческой (и человеческой, если не ограничиваться рамками индивидуальной психики) действительности в идеальной форме. Речевая деятельность есть процесс, в
котором осуществляется такое отражение» [Леонтьев 2014: 19].
Статья посвящена проблеме моделирования образа мира/ языковой картины мира как целостного образования в психолингвистике. Обсуждаются предпосылки такого моделирования, созданные в Московской психолингвистической школе различия в лингвистическом и психолингвистическом подходе. В качестве модели образа мира (обыденного языкового сознания носителя языка) рассматривается ассоциативно-вербальная сеть, построенная по материалам массового ассоциативного эксперимента.
Ключевые слова: образ мира, картина мира, языковое сознание, язык, сознание, ассоциативный эксперимент, вербальное значение, предметное значение, модель, ассоциативно-вербальная сеть.
Natalya V. Ufimtseva
The article is devoted to the problem of modeling the image of the world / language picture of the world as a holistic formation in psycholinguistics. We discuss the background of the simulation, created by the Moscow School of psycholinguistic differences in linguistic and psycholinguistic approach. As a model of image of the world (everyday language consciousness of native speakers) we consider verbal associative network based on the mass of the associative experiment.
Keywords, image of the world, picture of the world, language consciousness, language, consciousness, associative experiment, verbal meaning, substantive meaning, model, associative verbal network.
Очередной всплеск интереса к исследованию языковой картины мира у лингвистов возник в связи с работами А. Вежбицкой, хотя появление самого понятия можно отнести еще к работам В. фон Гумбольдта, который утверждал, что различие между языками есть различие самих картин мира. По мнению Л.П. Ло-
language picture of THE world: the problem of modeling
введение
бановой, «впервые понятие языковой картины мира возникает в виде целостной концепции в трудах Вильгельма фон Гумбольдта, хотя истоками своим уходит в глубокую древность» [Лобанова 2013: 22]. Согласно Гумбольдту «несколько языков - это не столько же обозначений одной и той же вещи. Это различные ее картины...» [Humboldt 1826: 248], цитируется по [Лобанова 2013:173].
Однако решение этой проблемы требует ответа на главный вопрос: вопрос о соотношение языка и сознания. Как пишет А.А. Леонтьев, «в мировой философской, психологической и лингвистической литературе можно найти два взаимоисключающих подхода к соотношению языка и сознания. Согласно одному из них, единицей сознания, тем, в чем и при помощи чего существует сознание, является система вербальных, словесных значений и обслуживающих эти значения разноуровневых коммуникативных средств. Проще: система языковых знаков. Отсюда все неогумбольдтианство, включая теорию лингвистической относительности; отсюда лингвистическая философия, общая семантика и другие неопозитивистские трактовки языка. Согласно другому подходу единицей сознания является предметное значение, а язык в этом случае понимается как система значений, могущих актуализироваться и в вербальной форме» [А.А. Леонтьев 1993: 16-17]. Согласно этой классификации, лингвистические работы по исследованию языковой картины мира принадлежат к первому подходу, исходящему из представления о единице сознания как о вербальном значении. Кроме того, при выделении ключевых понятий языковой картины мира можно наблюдать то, что А.А. Леонтьев называл бесконтрольным введением в лингвистику «интуиции, "языкового чутья" носителя языка» и считал, что «интуиции в языкознании должно быть уделено ограниченное, строго определенное место» [Леонтьев 2014: 41].
Мы придерживаемся второй точки зрения и считаем единицей сознания предметное значение.
Хотелось бы особо подчеркнуть, что, по мнению Л.П. Лобановой, «... в отличие от языковедов и философов ХХ в. Гумбольдт не ставит ни в одной из своих работ вопрос об истинности или объективности языковой картины мира даже в возможности, поскольку каждая из них, в его понимании, всегда национально-субъективна» [Лобанова 2013: 180]. Именно эту национальную субъективность языковой картины мира и позволяют выявить материалы массового ассоциативного эксперимента, представленные в виде ассоциативного тезауруса или в виде ассоциативно-вербальной сети.
1. предпосылки изучения языковой картины мира в психолингвистике
В отечественной психолингвистике к настоящему времени созданы и теоретические, и экспериментальные предпосылки для изучения картины мира именно как целостного образования:
1. представление о культуре как о системе сознания;
2. представление о языке как отображении социокультурной реальности, откуда следует, что именно значения, а точнее их система, и должны составлять предмет исследования;
3. введение понятия «языковое сознание», синонимичного психологическому понятию «образ мира», определяемого как система предметных значений, которые могут овнешняться, в том числе и в вербальной форме;
4. использование свободного ассоциативного эксперимента как метода исследования, который в качестве «невидимого» контекста предполагает весь предыдущий речевой и неречевой опыт носителя языка;
5. моделирование языкового сознания через построение по данным массового ассоциативного эксперимента ассоциативно-вербальной сети (т.е. неполно связанного, ориентированного графа со взвешенной частотой);
6. использование понятия значимости/ценности (valeur в терминологии Ф. де Соссюра), организующего как в целом языковое сознание, так и каждый отдельный его фрагмент (вербальное значение);
7. представление о наличии в языковом сознании ядра и периферии.
Рассмотрим подробно каждую из них.
1.1. культура как система сознания
В психологической теории деятельности сознание отождествляется с картиной мира, которая открывается человеку, в которую включен он сам, его действия и состояния [А.Н. Леонтьев 1977: 125]. Важнейшими образующими сознания признаются значения, так как именно они являются преобразованной и свернутой в материи языка идеальной формой существования предметного мира, его свойств, связей и отношений [Там же: 141]. Именно значения лежат в основе механизма передачи знаний от поколения к поколению, поскольку становятся идеальной формой существования предметного мира, управляют внутренней и внешней деятельностью людей.
Структура индивидуального сознания представляет собой сложное образование, демонстрирующее единство субъективного и объективного [А.Н. Леонтьев 1977, Велихов, Зинченко, Лекторский 1988]. И если структура индивидуального сознания может рассматриваться как некая универсалия, то содержание сознания культурно обусловлено и есть результат особой, свойственной каждой культуре системы организации элементов опыта, которые сами по себе не всегда являются уникальными и повторяются во множестве культур (см. об этом подробно [Уфимцева 1997]).
Образ мира (картина мира) - «это отображение в психике человека предметного мира, опосредованное предметными значениями и соответствующими когнитивными схемами и поддающееся сознательной рефлексии» [Залевская 1981: 18], и оно, с точки зрения А.А. Леонтьева, не тождественно ни понятию «языковая картина мира», ни понятию «когнитивная картина мира». Образ мира, возникающий в непосредственном восприятии, может быть индивидуально-личностным, и тогда он опосредован личностными смыслами, а может быть инвариантным, описывающим общие черты в видении мира различных людей, и тогда он соотнесем со значениями как социальными образованиями [Там же]. Подчеркнем, что А.А. Леонтьев выделяет как особый инвариантный «образ мира, соотнесенный с особенностями национальной культуры и национальной психологии» [Там же: 19]. А это означает, что «сознание человека всегда этнически обусловлено...; видение мира одним народом нельзя простым «перекодированием» перевести на язык культуры другого народа» [Там же: 20]. Таким образом, подчеркивается внешняя культурная обусловленность сознания.
Представитель того или иного этноса воспринимает любой предмет не только в его пространственных измерениях и во времени, но и в его значении, а значе-
ния концентрируют в себе внутрисистемные связи объективного мира. В значении - в отличие от личностного смысла - фиксируется некий культурный стереотип, инвариантный образ данного фрагмента мира, присущий тому или иному этносу. А поскольку каждый человек смотрит на мир сквозь систему предметных значений, которую он усваивает в процессе социализации, то культуру можно рассматривать в том числе и как систему сознания.
1. 2. Язык как отображение социокультурной реальности
Еще в 1976 году, анализируя различные подходы к описанию значения, А.А. Леонтьев закрепил за психолингвистикой понимание значения слова как «субъективного содержания знакового образа». При этом значение слова у разных индивидов всегда совпадает «по отнесенности к данному конкретному предмету», но может отличаться как «по отнесенности к социальной, действительности (по идеальному содержанию)», так и «по субъективному содержанию» [Леонтьев А. А. 1976: 47]. А.А. Леонтьев утверждал это по отношению к онтогенезу. Структура значения слова, по его мнению, оказывается на разных возрастных этапах «различной даже при внешнем тождестве семантической стороны слова, т. е. тождестве употребления слова» [Там же: 51]. А развитие значения слова, по мнению А.А. Леонтьева, это «и есть развитие идеального содержания знаков через развитие их субъективного содержания на основе все более полного овладения объективным содержанием» [Там же: 48].
Развитием этих идей можно считать представление о языке как отображении социокультурной реальности, поскольку, как считает А.А. Леонтьев, «культурную специфику общности... составляет в большей мере система смысловых единиц, конституирующая образ мира и выступающая в деятельности как ориентировочная основа, нежели система речевого реагирования или речепорождения. Этот образ мира построен не из вербальных, а, скорее, из предметных значений». И именно значения конституируют образ мира и одновременно выступают «как конститу-енты развертывающихся во времени процессов речепорождения». [Леонтьев А.А. 1996: 43]. А вот система понятий, по мнению А.А. Леонтьева, «существует только в языковой форме...» [Леонтьев 2014: 53].
Почему это так? Во-первых, как указывает А.А. Леонтьев, человек «стоит перед лицом не отдельного предмета, а предметного мира как целого; он оперирует не отдельным значением, а системой значений» [Леонтьев А.А. 1993: 19]. Во-вторых, значение как составляющая сознания является преобразованной и свернутой в материи языка идеальной формой существования предметного мира, его свойств, связей и отношений [Леонтьев А.Н. 1975].
Ну а язык в таком случае «есть деятельностная структура, к которой принадлежат значения как социальные по своей сущности единицы, универсальная организация речевой деятельности по единицам и уровням и, наконец, специфичные для каждого языка операторы (непосредственные средства речепорождения и речевосприятия)» [Леонтьев А.А. 1996: 43].
Следовательно, именно значения (предметные), а точнее их система и должны составлять предмет исследования любого лингвиста, разделяющего антропоцентрический подход к исследованию языка.
242
1.3. понятие «языкового сознания»
Под языковым сознанием мы понимаем ту часть сознания индивида, которая имеет дело со значениями как социальными образованиями и делается доступной для внешнего наблюдателя (овнешняется) с помощью слова (в широком смысле: отдельного слова, ассоциативного поля, текста). Это знания, полученные в процессе социализации в рамках определенной культуры, выраженные с помощью языка.
По мнению А.А. Леонтьева, термин «языковое сознание» не относится напрямую к языку как традиционному предмету лингвистики. И что особенно важно для нас, человек, как утверждает А.А. Леонтьев, «стоит перед лицом не отдельного предмета, а предметного мира как целого; он оперирует не отдельным значением, а системой значений» [Леонтьев А.А. 1993: 19]. Следовательно, языковое сознание (или язык в его психолингвистической трактовке) - это и есть система предметных значений, которые могут овнешняться в вербальной форме.
1.4. свободный ассоциативный эксперимент как метод исследования языкового сознания
Под «ассоциацией» (от лат. associatio 'соединение') в психологии «понимают возникшую в опыте индивида связь между двумя содержаниями сознания (ощущениями, представлениями, мыслями, чувствами и т.п.), при которой актуализация одного из них вызывает и актуализацию другого». [Психологический словарь 1996: 26].
Значительный экспериментальный психологический материал показывает, какую важную роль играют процессы образования простых ассоциаций в различных психических процессах, а именно в припоминании, в переносе, в опосредованных обобщениях, в ассоциативных обобщениях и в восприятии. Установлено, что в вербальных ассоциациях имеются и возрастные изменения.
Ассоциативный эксперимент позволяет сделать доступным для анализа содержание сознания индивида, как правило, скрытое от внешнего наблюдателя, поскольку овнешняет его средствами языка.
Объектом психолингвистического эксперимента применительно к проблеме значения, по мнению А.А. Леонтьева, «всегда является субъективное содержание знакового образа или те или иные операции над ним. Именно потому такой эксперимент и является объективным, научным, что само это субъективное содержание... является лишь относительно субъективным» [Леонтьев А.А. 1976: 63].
В исследовательской практике для разных целей используется несколько видов ассоциативного эксперимента:
свободный ассоциативный эксперимент, при котором испытуемым не ставится никаких ограничений на содержание словесных реакции, ограничивается только время реакции, предлагается отвечать первым приходящим в голову словом;
направленный ассоциативный эксперимент (целенаправленный или контролируемый). Испытуемым предлагается давать ассоциации определенного грамматического или семантического класса;
цепной ассоциативный эксперимент. Испытуемым предлагается реагировать на слово-стимул всеми возможными ассоциациями в определенный отрезок времени.
В отечественной психолингвистике первым опытом создания ассоциативного словаря можно считать Словарь ассоциативных норм русского языка под редакцией А.А. Леонтьева [1977].
вопросы психолингвистики
Возможность создания любого ассоциативного словаря или тезауруса основывается на психологическом представлении о связях единиц сознания в психике человека. В качестве единиц сознания могут фигурировать образы восприятия, представления, понятия, эмоции, чувства. Для построения ассоциативного словаря существенно, что получаемые в эксперименте ассоциации в ответах испытуемых обозначаются словом.
Основным инструментом построения ассоциативных словарей (в том числе и ассоциативного тезауруса) является методика свободного ассоциативного эксперимента с регистрацией первого ответа. С помощью этой методики можно судить об особенностях функционирования языкового сознания человека и о способах построения речевого высказывания, обычно не осознаваемых носителями языка и не выявляемых другими методами исследования. Свободный ассоциативный эксперимент дает возможность получить информацию относительно психологических эквивалентов «семантических полей» и вскрыть объективно существующие в психике носителя языка семантические связи слов, что позволяет считать ассоциативный эксперимент значимым и интересным не только для психолога или психолингвиста, но и для «чистого» лингвиста, занимающегося семантикой [Леонтьев А.А. 1977].
Особо хочется подчеркнуть, что упреки некоторых лингвистов в том, что слово-стимул фигурирует в ассоциативном эксперименте вне контекста, абсолютно беспочвенны. Контекстом в свободном ассоциативном эксперименте выступает весь прошлый опыт (речевой и неречевой) испытуемого, а задача эксперимента - выявление наиболее сильных социокультурных или наиболее актуальных личностных на момент проведения эксперимента связей слова-стимула с точки зрения именно испытуемого, а не экспериментатора. В направленном ассоциативном эксперименте действуют в зависимости от целей исследования определенные условия, которые ограничивают свободу поиска и направляют «работу» испытуемого с его прошлым опытом.
Ассоциативное поле, получаемое в результате массового ассоциативного эксперимента, является отражением тех знаний, которые стоят за словом в данной культуре, т.е. отражает его значение именно как социокультурную реальность. Ассоциативные поля, формируемые из реакций носителей языка, дают возможность описывать качества их образов сознания. (См. работы А.А. Леонтьева, который настаивал на принципиальном единстве «психологической природы семантических и ассоциативных характеристик слов» [Леонтьев А.А. 1969: 268]). При этом, по мнению Ю.Н. Караулова, «большинство ассоциативных полей обнаруживает особую внутреннюю семантическую организацию своего состава, названную... "семантическим гештальтом" и характеризующую поле как единицу знания о мире, соотнося его строение с отраженной в нем структурой реальности. Семантический гештальт складывается обычно из нескольких зон (их число колеблется в пределах 7 ± 2), которые объединяют типичные для данного языкового сознания признаки предмета или понятия, соответствующего имени поля (= стимулу)» [Караулов 2000: 193-194].
С точки зрения А.А. Леонтьева, «исследование ассоциаций... является необходимой предпосылкой для создания теории речевой деятельности, или, если смотреть на дело с точки зрения обучения языку - теории владения языком» [Леонтьев А.А. 1977: 10].
Ассоциативный словарь - это один из возможных способов описания «коллективного обыденного» языкового сознания реальных носителей языка. Ассоциативный словарь, следовательно, более адекватно отображает реальное языковое сознания в его усредненном состоянии, чем обычный словарь, составленный лингвистом.
1.5. Ассоциативно-вербальная сеть как модель языкового сознания
Как пишет А.А. Леонтьев, «под моделированием того или иного объекта мы понимаем конструирование другого - реального или воображаемого - объекта, изоморфного данному в каких-то существенных признаках. При подобном конструировании мы обязательно воспроизводим специфические свойства, обычно принципы организации и функционирования исследуемого объекта» [Леонтьев А.А. 2014: 41]. В нашем случае, т.е. при моделировании обыденного языкового сознания носителя русского языка/культуры, были воспроизведены именно принципы организации исследуемого объекта. Ассоциативно-вербальная сеть, построенная по материалам массового ассоциативного эксперимента, а точнее по материалам Русского ассоциативного словаря [2002], и представляющая собой неполно связанный, ориентированный граф со взвешенной частотой, является моделью языковой картины мира носителя языка, отвечающей системно-целостному принципу. Этот граф имеет 103 тысячи разных вершин, т.е. разных слов, которые входят в эту сеть. Количество испытуемых (респондентов), которые «поделились» с нами фрагментами своего языкового сознания, составляет 11 000 человек - это студенты разных специальностей с родным языком русским в возрасте от 17 до 25 лет, проживающие в разных регионах Российской Федерации. Эксперимент проводился в конце ХХ века (см. сайт в Интернете: rat.ivri.webfactional.com>overview/russian/, на котором можно ознакомиться с электронной версией Русского ассоциативного словаря и возможностями его анализа).
Почему полученную таким способом ассоциативно-вербальную сеть можно рассматривать в качестве модели языковой картины мира носителя того или иного языка/культуры?
Во-первых, эта модель описывает опыт носителя языка как создателя и потребителя текстов и отражает структуру «разумно-человеческого общения» [Лосев 2004]. По нашему мнению, тем самым она отражает и весь предыдущий речевой и неречевой опыт носителя языка.
Во-вторых, эта модель имеет системно-целостный характер, общий с языковым сознанием (образом мира) носителя языка, поскольку организована с точки зрения значимости/ценности тех или иных элементов в общей их иерархии. Для анализа этого аспекта модели вводится понятие ядра языкового сознания, в котором выделяется центр ядра и указывается ранг каждого входящего в него элемента.
В-третьих, ассоциативно-вербальная сеть строится на материале любого языка при наличии достаточно большого количества данных, полученных в ассоциативных экспериментах.
В-четвертых, ассоциативно-вербальная сеть не строится искусственно, она просто «выводится» из материала, в котором имплицитно содержится, а значит, отражает структуру, объективно присущую образу мира наивного носителя языка, культуре как системе сознания, поскольку мир презентован отдельному человеку
через систему предметных значений, как бы «наложенных» на восприятие этого мира. И каждой культуре свойственна своя система организации элементов опыта, которые сами по себе не всегда являются уникальными и повторяются во множестве культур. Уникальной же является именно система организации элементов опыта.
В отечественной психолингвистике (теории речевой деятельности) экспериментальный метод исследования обыденного сознания успешно используется уже более 40 лет - сначала в виде исследования внутреннего лексикона (Тверская психолингвистическая школа), а затем, с 90-х годов прошлого века, как исследования языкового сознания (Московская психолингвистическая школа). Все эти исследования ведутся на материале ассоциативных баз данных, полученных методом свободного ассоциативного эксперимента, проведенного с носителями разных языков. Наиболее интересными для исследования базами данных оказались Ассоциативные тезаурусы.
Исследования, осуществляемые в московской психолингвистической школе в последние десять лет на материале Русского ассоциативного словаря [Караулов и др. 1994-1998] и The Associative Thesaurus of English [Kiss G.& all.1972], показали, что ассоциативный тезаурус является моделью сознания человека. Эта знаковая модель качественно отличается по презентации образов сознания от других предметных представлений образов. Если идеальный образ предмета существует (при рассмотрении процесса деятельности во времени) сначала в форме деятельности, а затем в форме продукта деятельности, т.е. опредмеченно, то слово не опредмечивает образ сознания, а только указывает на него с помощью тела знака. Следовательно, ассоциативный тезаурус - это такая модель сознания, которая представляет собой набор правил оперирования знаниями определенной культуры (вербальными и невербальными значениями), отражающими образ мира данной культуры.
Пионером в этой области можно считать Дж. Киша, который с группой психологов, работавших в Эдинбургском университете, создал первый ассоциативный тезаурус [Kiss & all 1972] на материале британского варианта английского языка с целью исследования и моделирования структуры внутреннего лексикона и впервые представил эту структуру в виде ассоциативно-вербальной сети (графа). Испытуемыми в трех этапах ассоциативного эксперимента были студенты разных специальностей вузов всех регионов Великобритании.
Принципиально новым в ассоциативной лексикографии стало:
1) проведение ассоциативного эксперимента в три этапа с разным набором стимулов (первая тысяча стимулов была задана исследователями; стимулами для второго и третьего этапов послужили слова-реакции, полученные на первом и втором этапах эксперимента) и с разными группами испытуемых;
2) создание не только Прямого (от стимула к реакции), но и Обратного ассоциативного словаря (от реакции к стимулу).
Как мы видим, такого рода моделирование не является исключительным достоянием московской психолингвистической школы.
В настоящей момент наряду с исследовательскими проектами Московской психолингвистической школы (Русский региональный ассоциативный словарь и др.) с 2003 года на отделении экспериментальной психологии Университета г. Леве-на (Бельгия) осуществляется весьма амбициозный проект «Small World Of Words» (http://www.smallworldofwords.com/new/visualize/), в котором ставится цель постро-
ить ассоциативно-вербальную сеть для основных языков мира и выявить различия в содержании самых важных их единиц). В России такого рода исследования ведутся, как правило, психолингвистами, а за рубежом - когнитивными психологами.
1. 6. понятие значимости
Системный подход в методологии науки, получивший широкое распространение в ХХ веке, привел к рассмотрению объектов исследования как систем, как целостных структур. Понятие структуры занимает центральное место в разных областях научного знания - от математики до лингвистики. Предполагается, что свойства входящего в структуру элемента можно понять только исходя из его связей с другими элементами данной структуры.
Если рассматривать ассоциативно-вербальную сеть как структуру, то организующим для нее в целом и для каждого ее отдельного элемента является понятие значимости/ценности (valeur в терминологии Ф. де Соссюра). Каждый элемент ассоциативно-вербальной сети имеет и значение и значимость/ценность одновременно. Именно это свидетельствует, что он входит в систему, и его ценность определяется исходя именно из системы как целого (см. подробнее [Уфимцева 2013]). Кроме того, с точки зрения дихотомии значение/значимость организованы и знания, стоящие за телом знака каждой из единиц ассоциативно-вербальной сети, т.е. ассоциативное поле каждого слова-стимула. Следовательно, именно значимость каждого элемента является системообразующим фактором для предметных значений и их вербальных овнешнений (системы понятий по А.А. Леонтьеву), т.е. для языкового сознания. Поскольку, по мнению Ф. де Соссюра, «для установления зна-чимостей необходим коллектив, существование их оправдывает только обычай и общее согласие; отдельный человек сам по себе не способен создать вообще ни одной значимости» [Ф. де Соссюр 1977: 148].
На Рис 1 представлен в виде графа фрагмент ассоциативного поля (АП) стимула «доктор». Как мы видим, в АП выделяются два крупных фрагмента, соответствующих определенным значениям: доктор - 1) врач (медицина), доктор - 2) человек, занимающийся наукой, и 3) наука, ее конкретные области и ее атрибуты. Опираясь на указанные частоты слов-реакций, можно определить значимость того или иного значения в пределах ассоциативного поля для носителя языка (см. об этом более подробно [Уфимцева 2015]).
1.7. понятие ядра языкового сознания
Понятие «ядро языкового сознания» появилось в психолингвистических исследованиях вместе с термином «языковое сознание». Ему предшествовало такое понятие, как «ядро внутреннего лексикона», введенное А.А. Залевской [Залевская 1981]. Анализируя материалы ассоциативного эксперимента, А.А. Залевская обратила внимание на стратегии ассоциирования, которые она назвала стратегиями разъяснения значения идентифицируемых слов, при этом, по ее мнению, «языковые единицы с конкретным, чувственным значением составляют основу успешного использования всех других языковых единиц» [Залевская 1981: 34], а наличие «ядра лексикона является одним из оснований для многократного пересечения ассоциативных полей разных, казалось бы не имеющих друг с другом связей, слов. Это помогает дать объяснение феномену, описанному Ю.Н. Карауловым [1976] как "правило шести шагов": именно через принадлежащие к ядру наиболее емкие еди-
Рис. 1.
ницы лексикона устанавливается связь между любыми двумя словами в пределах названного числа переходов» [Залевская 1981: 30]. А.А. Залевская ссылается и на исследование индивидуального лексикона человека, проведенное киевскими психологами [Старинец и др. 1968], которое показало, что «максимальное число связей имеют слова, представляющие особое значение для испытуемого как личности. Они являются самыми емкими понятиями, связь с которыми имеет максимальную вероятность воспроизведения, а число слов с максимальной ассоциативной силой составляет не более 2% от общего объема лексикона» [Залевская 1981: 17]. А.А. Залевской принадлежит и принцип выделения ядра как набора слов с наибольшим числом входящих связей (по материалам обратного ассоциативного словаря) [Залевская 1978, Залевская 1982]. Ядро лексикона в Ассоциативном тезаурусе английского языка содержится 584 слова с показателями входящих связей 100 и выше, а центр ядра - 75 слов с количеством входящих связей не менее 300. Таким образом была определена центральная часть ассоциативной сети со множеством связей, все более разреживающихся по направлению к периферии.
Анализ по аналогичной методике материалов Русского ассоциативного словаря (данные Обратного словаря) показал, что общее число слов, вошедших в ядро языкового сознания русских, составляет 530 единиц (у англичан - 584), а в центр ядра языкового сознания у русских вошло только 50 единиц (у англичан - 75) (см. Таблицу 1). Но самыми интересными оказались не количественные, а качественные различия.
Замечательной особенностью ядра языкового сознания является то, что его состав практически не зависит от набора слов-стимулов, которые используются в ассоциативном эксперименте. На его достоверность влияет прежде всего количество испытуемых, принимающих участие в эксперименте, и количество слов-стимулов (не менее 100). Как демонстрирует опыт создания «Русского ассоциативного словаря», который осуществлялся в три этапа (набор слов-стимулов на каждом этапе
Таблица 1.
Сравнительная характеристика слоев ядра языкового сознания русских и англичан
Центр и периферийные зоны Русский язык Английский язык
1-й слой От 1355 до 300 50 От 1087 до 300 75
2-й слой От 299 до 250 32 От 299 до 250 47
3-й слой От 249 до 200 60 От 249 до 200 59
4-й слой От 199 до 150 113 От 199 до 150 150
5-й слой От 149 до 100 275 От 149 до 100 253
Общее число слов 530 584
был абсолютно различным), выявленный для каждого этапа состав ядра языкового сознания отличается несущественно. Наши исследования показывают, что эта структура отличается большой устойчивостью во времени и усваивается в онтогенезе очень рано [Уфимцева 2003]. Происходящие же в ней изменения выражаются в изменении значимости (т.е. места в структуре) отдельных единиц ядра языкового сознания и/или семантических зон ассоциативных полей (см. сопоставление материалов РАС и ЕВРАС в [Уфимцева 2015]).
Подводя первые итоги нашего сопоставления, можно сказать, что материалы массового ассоциативного эксперимента, представленные в РАС и ЕВРАС, позволяют увидеть и проанализировать изменения, которые происходят в языковом сознании молодых носителей русской культуры под влиянием изменяющейся социокультурной реальности, а также проследить вектор этих изменений и спрогнозировать их последствия для культуры в целом. Для лингвиста же они открывают возможность наглядно увидеть и проанализировать содержание значения слова как отражения социокультурной реальности в его временной динамике.
Быводы
Все сказанное позволяет сделать вывод, что принятое в Московской психолингвистической школе вслед за А.А. Леонтьевым представление о единице сознания как о предметном значении и о значении как отражении социокультурной реальности впервые позволяет строить на материале массовых ассоциативных экспериментов модель обыденного языкового сознания носителя языка/культуры как целого в его реальной системности. Эта модель является моделью инвариантного (по АА. Леонтьеву) образа мира конкретного поколения носителей русского языка/ культуры.
Литература
Велихов Е., Зинченко В., Лекторский В. Сознание как предмет изучения// Общественные науки. - М., 1988, № 1. - С. 85-103.
Жинкин Н.И. Речь как проводник информации. - М.: Наука, 1982 - 157 с.
Залевская А.А. Вопросы организации лексикона человека в лингвистических и психолингвистических исследованиях: Учеб. пособие. - Калинин. Калинин. гос. ун-т, 1978. - 88 с.
Залевская А.А. Ассоциативный тезаурус английского языка и возможности его использования в психолингвистических исследованиях // Психолингвистические исследования в области лексики и фонетики. - Калинин: Калинин. гос. ун-т, 1983 - с. 26-41.
248
Вопросы психолингвистики
Залевская А.А. О комплексном подходе к исследованию закономерностей функционирования языкового механизма человека // Психолингвистические исследования в области лексики и фонетики. - Калинин, 1981 - С. 28-44.
Залевская А.А. Психолингвистические проблемы семантики слова: Учеб. Пособие. -1982. - 80 с.
Караулов Ю.Н. Показатели национального менталитета в ассоциативно-вербальной сети // Языковое сознание и образ мира. - М.: Институт языкознания РАН, 2000. - С. 191-206.
Караулов Ю.Н., Сорокин Ю.А., Тарасов Е.Ф., Уфимцева Н.В., Черкасова Г.А. Русский ассоциативный словарь. Т.1,2. - М.: АСТ-Астрель, 2002. - 782 с., 991 с.
Леонтьев А.А. Общие сведения об ассоциациях и ассоциативных нормах // Словарь ассоциативных норм русского языка / Под ред. А.А. Леонтьева. - М.: МГУ, 1977. - С. 5-16.
ЛеонтьевА.А. Слово в речевой деятельности. - М.: Наука, 1965. - 245 с.
Леонтьев А.А. Язык не должен быть «чужим» // Этнопсихолингвистические аспекты преподавания иностранных языков. - М.: ММА им. И. М. Сеченова-Институт языкознания РАН, 1996. - С. 41-47. 12. Леонтьев А.Н. Деятельность. Сознание. Личность. - М.: Политиздат, 1977. - 302 с.
Леонтьев А.А. Языковое сознание и образ мира // Язык и сознание: парадоксальная рациональность. - М.: Институт языкознания РАН, 1993. - С. 16-21.
Лосев А.Ф. Введение в общую теорию языковых моделей. - М.: УРСС, 2004.
Психологический словарь. М.: Педагогика-Пресс, 1996 - 440 с.
Словарь ассоциативных норм русского языка. Под ред. А.А. Леонтьева. - М.: МГУ, 1977. - 192 с.
Старинец В.С., Агабабян К.Г., Недялкова Г.И. Экспериментальное исследование структуры ассоциативных связей. // Моделирование в биологии и медицине. Киев, 1968, вып. 3. - С. 14-20.
де Соссюр Ф. Труды по языкознанию. - М.: Прогресс, 1977. - 695 с.
Уфимцева Н.В. Значение слова как отражение социокультурной реальности // Вопросы психолингвистики, 2015, № 3. - С. 83-92.
Уфимцева Н.В. Идеи Ф. де Соссюра в психолингвистическом прочтении // Вопросы психолингвистики, № 1(17), 2013. - С. 44-52.
Уфимцева Н.В. Языковое сознание как отображение этносоциокультурной реальности // Вопросы психолингвистики. № 1, 2003. - С. 102-110.
Уфимцева Н.В. Языковое сознание: структура и содержание. // РЖ Социальные и гуманитарные науки. Отечеств. и зарубеж. литература. Сер. 6. Языкознание. N 2, 1997. - С. 25-37.
Kiss G., Armstrong C., Milroy R. The Associative Thesaurus of English. Edinburg, 1972 (EAT: Edinburgh Associative Thesaurus, URL: eat.rl.ac.uk)
- 294 с.
