CC BY
47
ПСИХОЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ ПРОЕКТЫ В РЕГИОНАХ РОССИИ
УДК 81'33
DOI 10.30982/2077-5911-2018-37-3-92-111
ПРОЕКТ
«СЕНСОРНАЯ МОТИВИРОВАННОСТЬ ЯЗЫКОВОГО ЗНАКА»
Елина Евгения Аркадьевна
доктор филологических наук, профессор Саратовской государственной юридической академии
&аге1та@таИ. ги
Прокофьева Лариса Петровна
доктор филологических наук, профессор Саратовского государственного медицинского университета
prokofievalp@mail.ru
В статье продолжено исследование мотивированности знака языка, определяются принципы вербализации первичной мотивированности значения, исследуются способы преодоления обобщающей функции вербального знака в пользу передачи конкретного ощущения и восприятия. Представление и решение проблемы мотивированности языкового знака наиболее полно проявляется в креативно направленных реализациях языка, неизбежно (в силу индивидуально-творческих интенций) порождающих феномены звукосимволизма и эстетической синестезии. В свою очередь, именно эстетическая сфера в целом оказывается не только оптимальной областью комплексного приложения механизма синестезии, но и объективно наилучшим «продуцентом» как фонетических, так и лексических синесте-тических конструкций. Эксперименты на базе русско- и англоязычной синесте-тической терминологии (искусствоведение) позволяют разработать структурную классификацию типов ощущений и восприятий и приводят к выводу о едином механизме продуцирования синестетических комплексов и образования на их основе специфических сочетаний, имеющих тенденцию к универсальности. Звуко-цвето-вая ассоциативность в эстетической (художественная литература) и этикетной сферах, влияющая на звуко-цветовую картину мира, также рассматривается с привлечением ассоциативного эксперимента как универсальное свойство человеческого мышления.
Ключевые слова: ассоциативные связи, интермодальные ощущения, межчувственные связи, психическая модальность, ядерные и периферийные ощущения, звуко-цветовая ассоциативность
24 мая 1969 года в Ленинградском отделении Института языкознания АН СССР состоялся семинар по проблемам мотивированности языкового знака, значение которого, по словам В.В. Левицкого, «трудно переоценить: всего лишь 4-5 лет отделяют этот семинар от появления первых монографических работ, посвященных соотношению фонетики и семантики» [Левицкий 2009: 66]. Каждый из
докладов содержал знаковые положения, впоследствии развитые и конкретизированные авторами и их учениками. Сообщения Г.П. Мельникова, Ю.Н. Завадов-ского, Л.Б. Ительсона, С.В. Воронина, В.В. Левицкого, В.М. Павлова и Н.В. Гяча, Е.Г. Эткинда, Е.М. Верещагина, А.Н. Журинского, А.А. Леонтьева, Б.В. Журковско-го, А.П. Журавлева, А.С. Штерн, Н.Г. Михайловской стали отправной точкой для развития целого ряда ныне магистральных направлений отечественной психолингвистики; опубликованные краткие «Материалы...» до сих пор активно цитируются, высказанные идеи вызывают научные дискуссии. С докладом «О возможной при-марной мотивированности языкового знака» на семинаре выступил Илья Наумович Горелов, с именем которого связано начало Саратовской психолингвистической школы. Гипотеза, прозвучавшая тогда, была чрезвычайно сдержанной по форме и революционной по содержанию: «Предполагается, что звуковая форма некоторых номинаций является объективно закономерной для данного и для различных языков и мотивирующей звуковое выражение для зрительно, осязательно и т. п. воспринимаемых объектов. В основе такой закономерности находятся, предположительно, механизмы синестезии. <.. .> Мы предполагаем, что механизмы синестезии определяют не только такие окказиональные словосочетательные образования, как «черный ветер», «горячий взгляд» или «синий звук», столь частые для поэтической изобразительности, но и сам звуковой способ номинации «незвукового» объекта» [Горелов 1969: 19]. Эта идея нашла развитие и подтверждение в многочисленных экспериментах на материале различных языков: «звукосимволические законы являются статистическими универсалиями. Они справедливы для большинства языков, но не обязательны для любого языка», - подытожил В.В. Левицкий эти изыскания в работе «Звуковой символизм: Основные итоги» [Левицкий 1998: 68]. В 1994 в Беркли (Калифорния, США) состоялась конференция «Sound Symbolism», целью которой было рассмотрение практически тех же вопросов, что и на семинаре 1969 года, но уже на качественно ином по объему и широте охвата экспериментальном материале. Большая часть докладов и последующие коллективные монографии 1994 и 2006 гг. (репринт) с тем же названием посвящены результатам мультиязыковых экспериментов, связанных с проявлениями звукового символизма в редких языках (см. обзор: [Михалев 2009: 52-59], тогда как исследования собственно синестезии постепенно перешли в разряд нелингвистических: седьмая часть монографии полностью посвящена биологическим основам звукосимволизма.
Как чрезвычайно талантливый человек, И.Н. Горелов оставил плодотворные идеи в нескольких областях лингвистической науки. Свидетельством тому не только его работы, но и диссертации его аспирантов, например: Ивахнов Д.С. Психолингвистическое исследование корреляций общесемантической и ритмической структуры текста, 1987; Кучерова Л.Н. Фонетическая мотивированность собственных имен в немецкой и русской художественной литературе, 1997; Привалова И.В. Психологическая установка в процессе понимания иноязычного текста (на материале русского и английского языков), 1995; Петрова А.А. Психолингвистическая модель становления вопроса в онтогенезе (на материале речи русско- и немецкоязычных дошкольников), 1995.
Одной из центральных проблем, интересовавших И.Н. Горелова и нашедших продолжение в дальнейших исследованиях Саратовской психолингвистической
школы, стала тематика, связанной с действием звукосимволизма и эстетической синестезии: «звуковое оформление слова находится в известном психологическом соответствии со значением. Оно как бы «к лицу» обозначаемому значению, не только в ассоциативном, но и в чисто эстетическом плане» [Аветян 1968: 71]. В 70-х годах прошлого века работа в этом направлении началась с обозначения задач, требующих решения с привлечением психолингвистических методов. В статье «Синестезия и мотивированные знаки подъязыков искусствоведения» И.Н. Горелов писал: «Наша задача... выявление причин возникновения и узуального употребления интересующих нас образований. Мы попытаемся также выяснить, почему эти образования присущи именно языкам искусствоведения» [Горелов 1976: 74]. За прошедшие почти пятьдесят лет исследование звукосимволизма и синестезии обогатилось огромным эмпирическим материалом, укрепило междисциплинарное взаимодействие (см. работы С.В. Воронина, Б.М. Галеева, А.А. Забияко, А.Б. Михалева, Н.П. Коляденко, С.С. Шляховой и др.). Однако вопросы, поставленные И.Н. Гореловым, и сегодня актуальны, а изучение синестетического механизма до сих пор не исчерпано и наполняется всё новым содержанием. Тезис Ильи Наумовича об обусловленности ассоциативно-образного восприятия звуков механизмом синестезии позволил выйти на объяснение принципиальной возможности воспринимать слитно разнородные ощущения, получаемые посредством разных органов.
В нашей стране традиции изучения синестезии заложены еще экспериментами Д. Н. Узнадзе (1922, 1940) и А. Р. Лурией (1975), развиты и преумножены в НИИ экспериментальной эстетики «Прометей» Казанского технического университета под руководством профессора Б.М. Галеева. По классическому определению А.Р. Лурии, под синестезией понимаются «интермодальные ощущения, занимающие промежуточные места между известными видами чувствительности», причем в механизме синестезии «принимает участие подкорковый уровень, где ближе всего объединяются импульсы, идущие от разных рецепторов» [Лурия 1964: 134]. Позже И.Н. Горелов уточняет: «Можно предположить, что эти импульсы взаимно индуцируются, в результате чего сначала в подсознательной сфере, а затем и в сознании возникают симультанные образы, объединяющие в любом сочетании зрительные ощущения с обонятельными, слуховыми, осязательными и др.» [Горелов 1969: 19].
Психолингвистика смогла предоставить инструмент, позволяющий проявить способы регулярного появления межсенсорных связей. Программы аудиторских экспериментов, со времен конца 20-х гг. ХХ века трансформировавшихся в строгую методологию, поддержка полученных данных материалами таких наук, как нейрофизиология, клиническая психология, позволили исследователям набрать мощную доказательную базу для теоретического обобщения системы интермодальных связей в сознании человека и их языковых реализаций.
Идеи И.Н. Горелова в сфере сенсорной мотивации языкового знака в настоящее время продолжаются и развиваются в исследованиях его учеников и последователей в направлении роли чувственной синестезии в интерпретации произведений изобразительного искусства, а также в работах по экспериментальному изучению составляющих фоносемантической звуковой картины мира.
Исследование вербализации и структурирования эстетической синестезии как части терминосистемы искусствоведения показала, что синестезия является
одним из основных приемов интерпретации произведения изобразительного искусства, формирующим в своем конкретно-вербальном выражении значительную часть терминологической системы подъязыка искусствоведения.
Эстетические соощущения своей окказиональностью на уровне словосочетаний и узуальным характером для подъязыка отличаются от общеязыковых синестезий, функционирующих в виде нормативных, устойчивых, общеупотребительных словосочетаний. Поскольку предметом собственно эстетической синестезией являются интермодальные связи, относящиеся к сфере изобразительного искусства, следовательно, одни и те же эстетические синестетические сочетания могут отличаться по значению от общеязыковых и от синестезии в других подъязыках: например, нормативное в общеязыковой практике сочетание холодный тон («отчужденный голос» - температурно-звуковая синестезия) приобретает при эстетическом искусствоведческом употреблении специальное значение («оттенок определенной цветовой направленности» - температурно-зрительная синестезия), а в подъязыке музыковедения получает свою узуальную характеристику («музыкальный звук определенной напряженности» - температурно-звуковая синестезия).
Функционирующие в искусствоведческих текстах эстетические синесте-тические сочетания (далее - «сочетания») имеют исходное ощущение общей ядерной (базовой) модальности - зрительной, с которым взаимодействуют соседствующие с ним ощущения других модальностей, образуя периферийные группы ощущений.
Синестетические ассоциации по сходству, значимые для искусства, связаны не только с элементарными типами ощущений - «внутренними» интероцептивны-ми, проприоцептивными и «внешними» экстероцептивными, но и с восприятиями, психическими особенностями и состояниями, а также высшими эмоциями, поэтому в формировании эстетических синестезий можно усмотреть участие мыслительных операций. В связи с этим эстетическую синестезию следует отнести к сложным специфическим формам невербального мышления, возникающим не только в виде со-ощущения, но и в виде со-чувствования, сопереживания, со-восприятия, сопутствующими моносенсорному акту [Галеев 2008: 14-21].
На материале искусствоведческих текстов на русском и английском языках, в опоре на принципы классификации русских и немецкоязычных эстетических си-нестетических сочетаний, предложенные И.Н. Гореловым [Горелов 1976: 74-81], в дальнейшей разработке функционирования сочетаний была проведена четкая и детальная структуризация типов ощущений, подсчитана их частотность и соотношение, выявлены причины преобладания определенных сочетаний. Данная методика классификации и подсчета сочетаний используется также на материале английского языка в работе О.Н. Селивановой [Селиванова 2007].
Установлено, что, например, сочетания теплые цвета, теплота цвета и цвета теплеют, несмотря на синтаксические различия главного, зависимого и равноправных компонентов, в нашей классификации совпадают, так как имеют общий исходный компонент (всегда главный), представляющий зрительное ощущение (цвета, цвета), и собственно синестетический (подчиненный) периферический (теплые, теплота, теплеют).
Ядерные зрительные компоненты сочетаний представлены наиболее часто встречающимися в искусствоведческих текстах специальными понятиями, описывающими способы изображения объекта. К таким понятиям относятся три группы искусствоведческих терминов. В первую группу «Живописные приемы и средства», входят следующие лексические единицы: цвет (цветовое пятно), мазок, линия (штрих), краска, кисть, форма, тон (оттенок). (Вторая группа изобразительных терминов «Общие живописные понятия», представленная лексикой общей семантики: живопись (искусство), картина (произведение, холст, полотно, пейзаж, натюрморт и др.), рисунок, композиция, колорит, а также третья группа «Цветономинации» - исследуются аналогично, но не представлены в рамках данной работы [Елина 2012].
Периферийные ощущения, ассоциативно возникающие и актуализирующиеся под действием базового зрительного, представлены ощущениями тринадцати модальностей с возможными субмодальностями. Показано, что функционирование вербализованной системы ощущений не во всем совпадает с психофизиологической.
Экстероцептивные ощущения представлены слуховыми (музыка красок), вкусовыми (сочный мазок), тактильными (жесткий рисунок); интероцептивные -температурными (горячие краски), болевыми (удары красного); проприоцептивные - гравитационными (равновесие форм), вибрационными (вибрирующий колорит).
Слуховые ощущения имеют три субмодальности: звуковую, музыкальную и языковую. Хотя вообще слуховые ощущения - то же, что звуковые (акустические), нам приходится формально различать эти наименования, чтобы иметь возможность выделить в отдельный подвид многочисленные ощущения общего звучания (звучные краски, негромкая кисть, глухой синий, кричащий красный и др.), отличать их от ощущений музыкального характера (певучие линии, оркестровка цвета) и языкового содержания (разговор линий, диалог тонов) - все эти ощущения относятся к слуховым, но очень разнородны и потому отнесены к разным субмодальностям.
Группа психических особенностей и состояний подразделяется на две субмодальности - эмоции и характер. Аффекты, чувства, настроения и другие психические состояния включены в субмодальность эмоций (радостные линии, беспокойный рисунок, агрессивный колорит и др.); психические особенности, составляющие субмодальность характер, отличаются от первой стабильностью и постоянством проявления признаков (уверенная живопись, свободная форма, наивный цвет).
Восприятие, являясь более сложным, чем ощущения, наглядно-образным отражением предметов и явлений, представлено тремя модальностями. Восприятие пространства - чувственно-наглядное отражение величины, формы, расположения на плоскости и в глубину (объемность форм, глубокий тон, плоские оттенки); восприятие времени - отражение длительности, скорости и последовательности явлений (форсирование цвета, неторопливые линии, быстрота кисти); восприятие движения - отражение перемещающегося объекта (движения рисунка, динамическая форма, стремительная живопись).
Категория интенсивности, которая является лишь количественной характеристикой, степенью выраженности какого-либо определенного ощущения, тем не менее выделена в отдельную группу ощущений как самостоятельный энергетический параметр, так как нет другого определителя для таких, например, единиц, как мощный мазок, вялый колорит, интенсивная живопись.
Результаты сравнительного исследования русско- и англоязычных сочетаний позволяют сделать следующие выводы:
- при функционировании сочетаний русского и английского языков важнейшей является психическая сфера со всем спектром как положительных, так и отрицательных эмоций: мрачная живопись, тоскливый желтый, траурный серый, dry painting, capricious, disturbed landscapes, unkempt outlines, restless forms, carnivorous colour, aggressive orchestration of colors;
- как русско-, так и англоязычные сочетания чаще всего активизируют двигательную, температурную, слуховую модальности и модальность степени интенсивности;
- не активизированными в обоих языках остается обонятельная модальность, так как нет психофизиологической основы для образования интермодальных зрительно-обонятельных ощущений. Вкусовые ощущения также практически не играют роли в образовании терминов (в английском языке встречается лишь прилагательное acid, в русском - сочный);
- основной объем сочетаний - это часто повторяющиеся стандартные сине-стетические образования, что подтверждает терминологичность данных сочетаний в обоих языках исследования (strong color/мощный цвет, brushstrokes/удары кисти, warm tones/теплые тона, muted tones/приглушенные тона, tense colors/напряжен-ный колорит). Большинство сочетаний функционируют как готовые номинативные единицы, имеющие вполне специальное значение и регулярно используемые специалистами. Поэтому было бы нелогично называть такие сочетания квазитерминами по той причине, что в них «экспрессивность преобладает над информативностью» [Булатова 1999: 12]. Отметим, что среди них редко, но встречаются окказионализмы, свежие авторские метафоры: red snarl (Langmuir), кроткая улыбка пейзажа (Алпатов). Подобные сочетания носят индивидуально-субъективный и явно творческий характер;
- англоязычные искусствоведческие тексты характеризуются довольно незначительным разнообразием сочетаний. Если среди русскоязычных интерпретаций можно встретить творческие и индивидуализированные, использующие окказионализмы, то англоязычные специальные тексты, как правило, ограничиваются такими профессиональными штампами, как cold colours, warm tones, intense colour, harmony of colours, orchestration of colours, strong lines, soft lines, dance of colours, play of horizontals and verticals, active brush. Большинство подобных сочетаний являются часто употребляемыми терминами как в англоязычных, так и русскоязычных искусствоведческих текстах. Данные по видам ощущений и восприятия в русско- и англоязычных сочетаний в процентном отношении ко всему рассмотренному материалу (по мере убывания) приведены в Таблице 1.
Таблица № 1
Соотношение типов ощущений (%)
Виды ощущений и восприятий Русскояз. сочетания (% ко всему материалу) Англоязычные сочетания (% ко всему материалу)
психические состояния 25,2 31
слуховые 22 18
двигательные 11,4 10,7
температурные 10,1 7,5
тактильные 7 6,1
степень интенсивности 6,4 9,3
гравитационные 4,5 4,2
вибрационные 5 2,4
болевые 2,3 3,2
про странственные 2 3
вкусовые 1,8 0,8
временные 1,4 2,3
обонятельные 0 0
Подсчет процентного соотношения сочетаний демонстрирует общую для обоих языков и их синестетико-терминологических систем тенденцию: значительнее и обширнее всего используется терминология на базе психических ощущений, затем - слуховых и двигательных ощущений и восприятий. Англоязычный материал обнаруживает больший, чем русскоязычный, удельный вес ощущений степени интенсивности и временные. Общая сравнительная картина участия ощущений и восприятий в формировании разноязычных сочетаний приводит к выводу о едином механизме продуцирования синестетических комплексов и образования на их основе специфических сочетаний, а также о возможной универсальности синестети-ческих тенденций в сфере искусства.
Вопросы эстетической синестезии продолжаются в диссертационных работах Е.К. Пятковской и О.Н. Селивановой (научный руководитель проф. Е.А. Елина) [Селиванова 2007; Пятковская 2009]. В рамках изучения структуры и семантики вербализованных форм синестезии составлен русскоязычный «Частотный словарь синестетических сочетаний в подъязыке искусствоведения (6120 ед.)» [Елина 2016]. В настоящее время готовится двуязычный (русско-английский) частотный словарь эстетических синестетических сочетаний, в перспективе - составление аналогичного частотного словаря на базе трех языков: русского, английского, немецкого.
Еще одним направлением развития идей И.Н.Горелова в саратовской психолингвистической школе является исследование звуко-цветовой ассоциативности как универсального свойства человеческого мышления.
В конце 60-х гг. И.Н. Горелов в газете «Неделя» опубликовал результаты первого в СССР широкомасштабного психолингвистического эксперимента, позволившего на статистически значимом материале подтвердить идеи Д.Н. Узнадзе и В. Келлера о возможности передачи звуками признаковых свойств незвукового объекта. Описанный во всех учебниках по психолингвистике, смелый опыт исследования массовых ассоциаций открыл в нашей стране важный период накопления данных для создания полноценной фоносемантической теории. Важным этапом стала защита в 1973 году в Черновицком университете докторской диссертации В.В. Левицкого «Проблемы экспериментальной семасиологии», а в 1974 году в Саратовском государственном университете им. Н.Г. Чернышевского - диссертации А.П. Журавлева «Содержательность фонетической формы знаков в современном
русском языке», эксплицитно постулирующей наличие фонетического значения в языке: «Исследования по фоносимволизму позволили получить первые экспериментальные подтверждения мотивированности звучания значением» [Журавлев 1974: 117]. Идеи отечественных психолингвистов постоянно звучали на лекциях И.Н. Горелова, проводился концептуальный анализ и намечались возможные линии их продолжения. Так возникла идея комплексного исследования лингвофоносфе-ры в связи со сферой визуального восприятия, фиксация проявлений интермодальных связей в речи и тексте на базе общелингвистического, психолингвистического, культурологического, философского, психологического, социологического подходов. Работа студенческо-преподавательского коллектива разных вузов Саратова, продолжающаяся в течение 30 лет, позволила расширить понимание окружающего мира, исследовать языковую картину мира в ее трех синестетических составляющих - универсальной, национальной и индивидуальной, - коррелирующих, соответственно, с бессознательным, подсознательным и сознательным уровнями отражения реальности в акте речетворчества.
В последние 10-15 лет в связи с открытиями в области искусственного интеллекта интерес к автоматизированным методикам анализа фоносемантической составляющей речи и текста активно начали проявлять западные специалисты по прикладной лингвистике. Так, например, грантовое финансирование Министерства образования Испании получил коллектив авторов из Universidad Autonoma de Madrid, занимающихся разработкой алгоритма автоматического измерения фонетического значения с использованием результатов исследований М. Магнус [Magnus 2002], выявившей и зафиксировавшей в специальном словаре универсальные минимальные звуковые паттерны [Ruiz-Casado et all 2005]. Продолжение подобной работы, объединение усилий отечественных и зарубежных исследователей фоносе-мантики создает базу для новых достижений в процессе познания картины мира, зафиксированной в языке.
Явления бессознательного и подсознательного, закрепленные в стойких интермодальных ассоциативных связях (звуко-цветовых, цвето-слуховых, цвето-тактильных, цвето-обонятельных и под.), отмечаемые в искусстве и речи, могут косвенно свидетельствовать о широте сенсорных ассоциативных связей в сознании человека, а также о практической реализации методов и подходов, традиционно использовавшихся разными науками, разными видами искусства. Безусловно, чем разнообразнее поступающая информация, тем она достовернее: то, что мы видим, слышим, осязаем, помним, обоняем, чувствуем - все это синтезирует единую и неразрывную картину мира [Прокофьева 2006].
Существенной составляющей звуко-цветовой ассоциативности является феномен цвета, который сам по себе далеко не однозначен: с одной стороны, он имеет объективное значение, с другой - субъективное психофизиологическое ощущение, которое воплощается в определенные эмоциональные состояния, различающиеся у людей. Двусторонний характер феномена позволяет относить цвет к универсальным явлениям, связывая его и с национально-культурной спецификой, отраженной в языке, а также явлениям вторично индивидуализированным, способным воплощаться в культуре благодаря символизации. Обе стороны цвета стали исходными в нашей методологии, так как универсальность выявленных законов привела к мысли
о гипотетической универсальности звуко-цветового ассоциирования как продолжения действия физиологически обусловленных факторов синестезии и синестемии. В наиболее общем виде структура цветового значения представляется в виде поля, в котором ядром будут являться наиболее универсализированные физиологические реакции, периферией - эмоциональные и коннотативно-ассоциативные реакции на цвет. В работах С.С. Шляховой и ее учеников [Шляхова 2006; 2014] предложено понимание фоносемантической картины мира, фрагментом (кластером) представления которой являются звуко-цветовые ассоциации. Иконическая лексика (ономато-пы и звукоподражательные слова) составляет видимую часть фоносемантического поля, тогда как его элементарные частицы начинают семантизироваться в окружении: «Базисные концептумы образуются с помощью имитативных свойств речевых звуков, символизирующих признаки и действия проприо- и экстероцептивных сфер жизнедеятельности человека. В свою очередь, они порождают новые концепты, формируя, таким образом, всю концептуальную систему языка» [Михалев 2014: 102]. Межсенсорные связи, древние по происхождению, глубинные по структуре и регулярные по проявлению, находят свое отражение во всех элементах поля - от ядра до периферии. «Знак языка лишь тогда обретает свою знаковую сущность, когда он соотносим (в своей форме) к отраженному в психике элементу реальной действительности; в более сложных случаях - с установленной ранее связью между более или менее близкими отражениями элементов реальной действительности или с «отношением связей» - в зависимости от уровня абстракции», - писал И.Н. Горелов в статье «Проблема «глубинных» и «поверхностных» структур в связи с данными психолингвистики и нейрофизиологии» [Горелов 1977: 169]. В отношении зву-ко-цветовой ассоциации это справедливо как проявление универсального свойства невербального полимодального человеческого мышления, обладающего ярко выраженными национальными особенностями, разнозначимыми в каждом культурном контексте.
Теоретическое осмысление стало возможным на основе анализа результатов многолетних аудиторских экспериментов по методике прямого ассоциирования звука и цвета. С 1984 года по настоящее время продолжается мультиязыковое исследование, предложенное А.П. Журавлевым и модифицированное в процессе обсуждения с И.Н. Гореловым. Многоаспектность (ассоциировались звук/графема, графон и чистые цвета спектра/оттенки; непосредственно/посредством интернет-анкеты, разновозрастная аудитория/ определенный возраст; гендерная вариабельность), повторяемость (три самостоятельных цикла с промежутком в 7-10 лет; завершенный/ пролонгированный), учет моно-, би- и полилингвизма аудиторов позволили собрать достаточную базу для анализа и обсуждения результатов. Материал частично обработай, вошел в кандидатскую и докторскую диссертации Л.П.Прокофьевой, в статьи и доклады на конференциях различных уровней дипломников, соискателей и аспирантов (Тихонова-Родина Е.А. исследовала звуко-цветовую ассоциативность во французском языке, Определеннова О.В. - в английском, Усарова М. - в узбекском, Ермакова А.А. - в немецком).
Собранные статистически достоверные данные по русскому и английскому языкам позволил сформировать представление о национальных системах звуко-цветовой ассоциативности. Сбор материала по французскому и немецкому языкам
продолжается в сотрудничестве с несколькими национальными синестезическими ассоциациями. Обнаруженные формальные совпадения и фактические различия позволяют с высокой степенью достоверности говорить о наличии национальных систем звуко-цветовой ассоциативности в разных языках при существовании универсальной цветовой фоносемантической картины мира. Сравнение многочисленных имеющихся результатов других исследователей, накопленных за 40 лет, демонстрирует около 55% полных или частичных совпадений, что свидетельствует о существовании функционирующего феномена звуко-цветовой ассоциативности и существенных расхождениях в экспериментальных методиках [Прокофьева 2007].
Восприятие звуков в эксперименте неизбежно связано с использованием кодов звуков - букв, а облик языковых единиц в процессе чтения «про себя» отражается на артикуляторном уровне, ведь написанное приобретает смысл только тогда, когда оно хотя бы мысленно озвучивается. Таким образом, вполне убедительной представляется точка зрения А. П. Журавлева, который в качестве носителя фонетического значения предложил «звукобуквенный психический образ, который формируется под воздействием звуков речи, но осознается и четко закрепляется лишь под влиянием буквы» [Журавлев 1974: 36]. Авторский термин «звукобуква», активно используется во многих работах по фоносемантике, но общепризнанным не стал. Чтобы совместить признаки графемы, фонемы, буквы и звука в одном термине, допустимом при анализе явлений абстрактного уровня, предлагается при исследовании межмодальных ассоциаций использовать ставший уже достаточно частотным международный термин графон.
Данные по всем графонам русского (от 47,5% до 88,9%) и английского (от 70,9% до 94,2%) языков валидны полностью; по буквам Ь и Ъ не могут приниматься во внимание, так как выходят за пределы статистической погрешности (4,6%). Достоверными (от 25% до 60%) оказываются результаты ассоциаций по 25 графонам (А, Б, В, Е, Ё, Ж, З, И, Й, К, М, Н, О, П, Р, С, Т, У, Х, Ц, Ч, Ш, Ы, Ю, Я); относительно достоверными (от 15 до 24%) - по 6 графонам (Г, Д, Л, Ф, Щ, Э); данные по буквам Ь и Ъ в расчет приниматься не могут, так как не выходят за пределы случайных совпадений. Из 26 графонов английского языка достоверными (от 25% до 46%) оказываются результаты по 11 графонам (А, В, D, G, I, М, О, R, X, Y, 2), относительно достоверными (от 15% до 24%) - по 15 графонам (С, Е, Н, ^ ^ К, L, N Р, Q, S, Т, и, V, W). Сводные данные приведены в Таблице № 2.
Таблица № 2
Цветовая ассоциативность графонов в русском и английском языках
Цвет Графоны Colour Graphones
Красный А К Л М Р Ф Ю Я Red A J K M P Q R V
Синий Б В Г И Й Л М Н С У Ф Ю Blue B M U W
Зеленый Е Ё З У Щ Э Green E F G J N T
Желтый Е Ё Ж Л О Ц Э Yellow CE H J L S Y
Черный Д П Т Х Ч Ш Щ Ы Black Х Z
Коричневый Г Ы Brown D H
Фиолетовый Ф
Vuilet V
Белый__А Б И М О Т Х Щ
White I Н O W
Серый
Grey Х
Оранжевый
Orange O N
Увеличение числа информантов от серии к серии экспериментов существенно ситуацию не изменило, что косвенно может свидетельствовать либо о постепенном угасании связей между разнородными модальностями, либо о переносе акцентов с фонетического на другие уровни. Нам близка позиция С.С. Шляховой, которая считает, что «фоносемантическая картина мира является не фрагментом языковой картиной мира, а ее ядром, протоконцептуальным базисом, первоэлементом, минимальным порождающим всех языков, «штивом складного веера» языков» [Шляхова 2014: 191].
Цвет как одно из важнейших ощущений восприятия, также образует своеобразное поле, в которое наряду с визуальными представлениями входят синестетически мотивированные аудиальные. Ядро поля русского языка составляют 25 графонов (А, Б, В, Е, Ё, Ж, З, И, Й, К, М, Н, О, П, Р, С, Т, У Х, Ц, Ч, Ш, Ы, Ю, Я), периферию - 6 (Г, Д, Л, Ф, Щ, Э); ядро английского - 11 графонов (A, B, D, G, I, M, O, R, X, Y, Z), периферию - 15 (C, E, F, H, J, K, L, N, P, Q, S, T, V, U, W). Таким образом, звуко-цветовая ассоциативная палитра русского языка, зафиксированная на уровне ассоциаций тяготеет к черно-белой, синей и красной гамме, а английского - к красно-желто-зеленой. По гипотезе Э. Сэпира и С. Цуру национально обусловлены лишь цветовые ассоциации согласных, тогда как фоносемантический потенциал гласных позволяет относить их ассоциативность к универсальным феноменам. Результаты наших экспериментов не подтверждают это положение: лишь звуко-цветовая ассоциация графонов А и О с высокой степенью вероятности представляет универсальное явление, тогда как система звуко-цветовой ассоциации остальных гласных и согласных в большей степени национально обусловлена.
В европейском и американском научном сообществе, занимающемся изучением синестезии, не существует единого, принятого всеми протокола для сравнения, сопоставления, различения и объединения всех баз данных даже по исследованным персоналиям синестетов, поэтому сложно обобщить результаты проведенных экспериментов (сведений по ассоциациям несинестетов недостаточно). В конце 2006 года появилась статья группы ученых из Техасского университета в Остине, где была предложена для обсуждения научного сообщества система совокупных критериев для формулировки анкеты, фиксации данных, обсчета результатов синестети-ческих ассоциаций в ходе эксперимента [Eagleman et all. 2006]. Так, исследование цвето-графемных соответствий, по мнению авторов, должны быть связаны с запуском пролонгированного анкетного эксперимента в университетах разных стран мира и сети Интернет. Сделан первый важный вывод: цвето-графемные ассоциации синестетов при повторном исследовании оказывались более устойчивыми, чем реакции несинестетов. Но устойчивость этих реакций никто не проверял, т.к. средние показатели при изучении такого индивидуализированного феномена синестезии в расчет никогда не берутся. Анкеты несинестетов использовались в качестве фонового материала для сравнения с реакциями диагностированных синестетов, но мог-
ли бы стать отправной точкой для исследования звуко-цветовой ассоциативности в разных языках. Саратовская психолингвистическая школа уже выполняет заданную программу в кооперации с исследователями Перми (школа С.С. Шляховой), Уфы (школа Т.М. Рогожниковой), Хабаровска. Продолжение экспериментов по апробированной нами методике, соотнесение данных по разноструктурным языкам, полученным другими научными коллективами (татарский, башкирский - Кочетова Г.Р., Рогожникова Т.М, 2013; немецкий - Яковлева Р.В., Рогожникова Т.М., 2016; коми-пермяций - Шляхова С.С., 2015; японский - Кривошеева Е.И., 2015; китайский -Пруцких Т.А., 2009) позволит внести вклад в решение проблемы мотивированности языкового знака.
Самостоятельной задачей, намеченной в проекте, но еще далекой от решения является изучение явления звуко-цветовой ассоциативности в онтогенезе. «Атавистическая» теория синестезии, начиная с работ М. Нордау, Р. Валашека, Г. Вернера и заканчивая современными исследователями конца ХХ века - начала XXI Д. Грина, М. Бланка, С. Клига, включавшими в нее онтогенетический компонент, полагает, что «все люди без исключения рождаются синестетами. В мозгу младенцев импульсы от всех органов чувств перемешаны, но в возрасте примерно полугода происходит их разделение, тогда как у истинных синестетов этот процесс почему-то тормозится» [Blank & Klig 1970]. Ответ могут дать только консолидированные исследования нейрофизиологов и психолингвистов, но уже сейчас можно экспериментально проверить гипотезу, введя в состав интервьюеров детей разного возраста, что входит в перспективы данного проекта.
В процессе работы выработана методика выявления и анализа результатов межчувственных ассоциаций в речи и тексте. Анализ любого речевого произведения (устного и письменного) с точки зрения отражения в нем звуко-цветовой ассоциативности предусматривает как минимум три этапа:
1) автоматизированный анализ потенциальной возможности восприятия звуко-цветовой ассоциативности с помощью специально разработанных компьютерных программ, учитывающих одновременно многие параметры (транскрибирование звучащей или записанной речи для работы со звуками, а затем выявление их суммарного фонетического значения/анализ письменного текста с точки зрения его звукоцветности на основе данных об отклонении частот звуков от средних цифр; введение дополнительных коэффициентов для учета позиции графона в слове, фиксация синтагматического членения текста, выявление наличия/отсутствия приема семантизации фонетической стороны с помощью аллитераций/ассонансов и под.). В настоящем проекте подобных прикладных программ несколько, идет постоянная работа над их модификациями, учтены основные недостатки, выявленные в других программах подобного типа и создаются новые в соответствии с задачами каждого конкретного исследования («Звукоцвет» рег.№ 0321300648, 2013). Одновременно для уточнения и проверки используются программы, разработанные дружественными научными коллективами (Уфа, Ростов-на-Дону).
2) Аудиторский эксперимент, позволяющий выявить возможные звуко-цве-товые ассоциации конкретного текста;
3) сравнительный и интерпретационный анализ полученных данных с выявлением «следов» воздействия или их отсутствия.
Мы исходим из предположения, что звуко-цветовая ассоциативность, присутствуя в сознании каждого носителя национального языка, при нормальных частотностях в речи существует в латентном состоянии, тогда как в случае намеренного (или ненамеренного) изменения частотности может активизироваться и переходить с уровня бессознательного на подсознательный, образуя своеобразный эмоциональный «шлейф», связанный в том числе и с неосознаваемыми ассоциациями цвета речи. Эксперименты показывают, что усиление воздействия может проходить как в пределах одного речевого высказывания, например, в кульминационных его моментах, когда автор сознательно или подсознательно использует суггестивные возможности фонетики, так и в речевых произведениях разных стилей, жанров.
Проведенное исследование корпуса речевых произведений разных типов, жанров и форм (1-2-минутных записей устной монологической речи лекторов, заговоров, молитв, мантр, глоссолалий, поэтических и прозаических произведений малых форм, инсценированных актерами и записанных на аудиокассеты для прослушивания)) подтвердило гипотезу о возможности фиксации звуко-цветовой информации в потоке речи, но не выявили значимых способов ее репрезентации, так как 95% речевых произведений получили нейтральную бело-синюю оценку. Исключение составили звучащие суггестивные и детские тексты, что позволило выделить их исследование в самостоятельный раздел проекта (О.В. Определеннова, А.А. Ермакова). Работа с ними показывает, что задачи суггестии выполняются именно на фоносемантическом уровне, тем более что лексический уровень по умолчанию затемнен, а часто и вообще асемантичен. Подтверждение этому находим в работах С.С. Шляховой и ее словаре фоносемантических аномалий (2004).
Обнаружено, что в потоке речи фонетическое значение гласных во многом нивелируется за счет редуцированных, оценивающихся как бело-синие, тогда как информативность звуковых повторов, организуемых согласными, падает в ходе действия фонетических законов редукции и ассимиляции. В результате цветовая составляющая речи остается скрытой и по большей части не воспринимается реципиентом. Написанный же текст изначально активизирует аудиальную и визуальную составляющую и способен проявить воздействие звуко-цветовой ассоциативности. Эксперименты с большим корпусом письменных текстов разных стилей, жанров и типов речи показали, что в нехудожественном тексте программируется общая национальная система звуко-цветовой ассоциативности, находящаяся в латентном состоянии в процессе его восприятия: и в английских, и в русских произведениях разных стилей и жанров рационалистического характера находит отражение желто-зеленая (англ.) и черно-белая (рус.) составляющие, тогда как в текстах, предусматривающих эмоциональный компонент (газетная и журнальная публицистика), реализуются красная (англ.) и сине-красная (рус.) составляющие. Соответственно, исследователь, работник PR отдела, СМИ, политик и публичный деятель, специалист рекламного дела, владеющий методикой анализа звуко-цветовой ассоциативности, может прогнозировать появление той или иной эмоциональной реакции и даже направлять ее, организуя звуковые повторы различного рода в текстах любого типа.
Качественные иные результаты получены при анализе художественного текста, в котором кроме индивидуальности восприятия появляется индивидуальность
продуцирования, т.е. возможность неосознанного/осознанного использования звуко-цветовой ассоциативности как элемента идиостиля. В результате выявляется некая универсализированная авторская матрица звуко-цветовой ассоциативности, которая оказывает влияние на читателя, если творческая личность создала свою собственную систему, и общеязыковая, если таковой нет. Авторские установки должны учитываться при изучении принципов, которыми руководствовался художник слова в непосредственном творчестве, так как могут прояснить особенности его работы над текстом, своеобразие его миропонимания и мироощущения.
Анализ большого корпуса текстов по апробированной трехфазной методике позволяет обнаружить три основных типа фиксации звуко-цветовой ассоциативности: 1) последовательное отражение национальной системы (менее 20% от общего числа экспериментального материала); 2) непоследовательное отражение национальной системы звуко-цветовой ассоциативности (около 38%); 3) отсутствие значимых корреляций в выделенных оценках, при возможной интерпретации с помощью привлечения более широких сведений (около 42%).
Максимально значимое участие фоносемантического уровня в создании целостного смысла текста достигается в поэтической форме. В прозе звуко-цветовая ассоциативность соотносится с обычным речевым поведением, т.е. их комплексная оценка не выходит за пределы национально мотивированной. Обнаружены частотные случаи «конфликта восприятия», когда цвета на лексическом и фонетическом уровне не соотносятся друг с другом, и тогда на первый план выходит унифицированная национально обусловленная система звуко-цветовой ассоциативности. В прозаических текстах большого объема наблюдается менее четкая аудиторская картина восприятия, т.к. фоносемантическая информация в большинстве случаев переходит на уровень подтекста, активизируясь в отдельных случаях, не поддающихся унификации (лирические отступления, программные монологи главных героев, диалоги героев-антагонистов, кульминационные моменты текста и др.). В драме прослеживается общая тенденция «стертости» значимости звуко-цветовых соответствий, хотя выявлено своеобразное «сопровождение» отдельных (обычно важных для выражения авторской идеи) персонажей. Смысловая структура текста в его денотативной основе оказывается не прямолинейно соответствующей колористическому значению звуков речи, а обнаруживает несколько уровней сложного взаимодействия универсальных законов восприятия, национальных особенностей цвето-звуковой ассоциативности и индивидуальных проявлений синестетических феноменов восприятия и репродукции.
Актуальными остаются пласты речи и текстов, изучение которых только намечено в рамках проекта или находится на начальном этапе: фольклор (Прокофьева Л.П., Венгранович М.А., Определеннова О.В., Ермакова А.А.), речевой этикет (Прокофьева Л.П.), табуированная и жаргонная речь (Прокофьева Л.П., Матвеева Л.Ю.), детская литература (Бакытжанова А.Е., Определеннова О.В., Ермакова А.А.). Например, исходя из признаков художественного синкретизма в фольклорных поэтических (необрядовых лирических и обрядовых) текстах, можно сказать, что как объект восприятия он требует определенной, свойственной самим создателям и носителям фольклора универсальной синестетической способности восприятия, так как целостность фольклорной образно-художественной системы
выявляется, познается и воздействует на человека лишь при условии способности одновременно воспринимать фольклорный текст и посредством зрения, и посредством слуха. Есть еще и устная форма бытования, которая обеспечивает восприятию устного слова комплексность и делает фольклорный текст мощным средством эмоционального воздействия.
Первые полученные результаты по анализу формул русского речевого этикета показал соотнесенность самых частотных слов из нашего материала с сине-красно-белой матрицей системы звуко-цветовой ассоциативности русского языка (Таблица № 3).
Таблица № 3
Некоторые данные по звуко-цветовой ассоциативности формул речевого этикета
Формула речевого Max Средняя информа-
этикета частотность цвета частотность цвета тивность
Извините синий 70% зеленый 20% И, З
Спасибо синий 50%, белый 20% И, С
До свидания синий 38% красный, 23% Д
Здравствуйте синий 31% зеленый 25% З, И, У
Пожалуйста синий, красный по 23% желтый 17% Ж , П, У
Пасиб синий 43%, черный 28% И, П
Пока красный 43% черный 28% А, К, П
Драссьте черный, красный по 33% синий 22% Д, С
В свою очередь, выборка нескольких активно употребляемых слов из другой стилевой группы не дает подобных совпадений. Если выстроить график, учитывающий частотность в доступном для анализа историческом периоде, и сопоставить с данными фоносемантического анализа, можно сделать первые выводы о причинах устойчивости некоторых формул, например, извините, спасибо и изменчивости других, таких как прощайте и до свидания. Увеличение в ходе исследования числа анализируемых формул речевого этикета с учетом единиц других стилей показывает рост статистического разрыва между показателями и может также косвенно свидетельствовать о влиянии глубинной базовой системы на функционирование слова. Таким образом, привлечение данных истории языка, накопленных расшифровок записей разговорной речи и текстовых источников из Национального корпуса русского языка позволят использовать современные методы фоносемантического анализа для изучения национальной картины мира, отраженной в звуках языка.
Основные выводы
Синестетически обусловленная звуко-цветовая картина мира состоит из нескольких компонентов, ведущими из которых является универсальная (бессознательная) способность человека ассоциировать звуки и цвета и национальное (подсознательное) свойство отражать специфику взгляда на мир через конкретный язык в образно-логическом и эстетическом восприятии.
Являясь аналогом мироощущения, запечатленного в модели текста, звуко-цветовая картина мира продуцируется и может быть воспринята. Описание ареала ее бытования, методы и механизмы выявления, а также способы функционирования в языке и речи остаются важной теоретической и практической задачей проекта Саратовской психолингвистической школы, созданной профессором СГУ Ильей Наумовичем Гореловым и развивающей его идеи.
Литература
Аветян Э.Г. Природа лингвистического знака. Ереван: Митк, 1968. 223 с.
Булатова А.П. Концептуализация знания в искусствоведческом дискурсе // Вестник московского университета. Сер. 9. Филология. 1999. №4. С. 34-49.
Галеев Б.М. Системный анализ взаимодействия в перцептивной системе // Синестезия: содружество чувств и синтез искусств. Казань: Изд-во КГТУ, 2008. С. 14-20.
Горелов И.Н. О возможной примарной мотивированности языкового знака // Материалы семинара по проблеме мотивированности языкового знака. ИЯ АН СССР, Л.: Изд-во «Наука», 1969. С. 17-20.
Горелов И.Н. Проблема «глубинных» и «поверхностных» структур в связи с данными психолингвистики и нейрофизиологии // Известия АН СССР. Серия литературы и языка. 1977, Т.36, № 2. С. 165-178.
Горелов И.Н. Синестезия и мотивированные знаки подъязыков искусствоведения // Проблемы мотивированности языкового знака. Калининград: Изд-во Калининградского ун-та, 1976. С.74-82.
Елина Е.А. Вербальные интерпретации живописи. Саратов: Наука, 2016.
292с.
Елина Е.А. Изобразительное искусство в интерпретациях. Лингво-семиоти-ческий взгляд. Саратов: Наука, 2012. 160 с.
Журавлев А.П. Фонетическое значение. Л.: Изд-во ЛГУ, 1974. 159 с.
Левицкий В.В. Звуковой символизм: мифы и реальность. Черновцы: Рута, 2009. 264 с.
Левицкий В.В. Звуковой символизм: Основные итоги. Черновцы: Рута, 1998.
130 с.
Лурия А.Р. Курс лекций по общей психологии. М.: Изд-во МГУ, 1964.
Михалев А.Б. От фоносемантического поля к протоконцептуальному пространству языка. // Вопросы когнитивной лингвистики. 2014, № 1 (038). С.91-104.
Михалев А.Б. Современное состояние фоносемантики // Новые идеи в лингвистике XXI века. Материалы 1 Международной научной конференции, посвященной памяти профессора В.А. Хомякова. Пятигорск, 2009. Ч.1. С. 52-59.
Прокофьева Л.П. Цвето-звуковая картина мира: к постановке проблемы // Вопросы филологии. 2006. № 1 (22). С. 91-98.
Прокофьева Л.П. Звуко-цветовая ассоциативность: универсальное, национальное индивидуальное. Саратов, 2007. 280 с.
Пятковская Е.К. Типология и специфика вербальных интерпретаций произведений живописи Китая и Японии. Дисс. канд. фил. наук. Саратов, 2009. 243с.
Селиванова О.Н. Общее и различное в интерпретациях пейзажа в искусствоведческих текстах разноструктурных языков (на материале русского и английского языков). Дисс. канд. филол.наук. Саратов, 2007. 184 с.
УзнадзеД.Н. Общая психология. М.: Смысл; СПб.: Питер, 2004. 413 с.
Шляхова С.С. Фоносемантическая вселенная // Известия Уральского федерального университета. Серия 2: Гуманитарные науки. 2006. Т. 41. № 11. С.152-
Шляхова С.С. Фоносемантическая картина мира: к постановке проблемы // Филологические заметки, 2014, № 1. С.183-192.
Blank M., Klig S. Dimensional learning across sensory modalities in nursery school children. //Journal of Experimental Child Psychology, 1970, 9, 166-173.
Eagleman D., Kagan A., Nelson S., Sagaram D., Sarma A. A standardized test battery for the study of synesthesia // Journal of Neuroscience Methods. 2006. Vol.159, Issue 1, 15 January 2007, Pages 139-145/
Magnus M. A Dictionary of English Sounds. Berlin, 2002. 750 p. Ruiz-Casado M., Alfonseca E., Castells P. Automatic extraction of semantic relationships for WordNet by means of pattern learning from Wikipedia // Natural Language Processing and Information Systems: 10th International Conference of Natural Language to information systems, NLDB 2005, Alicante, Spain, June 2005, Proceedings. 2005. P. 67-79.
The article continues the study of linguistic sign motivation. There are principles of values primary motivation verbalization defined, as well as the ways are examined to overcome a generalizing function of a verbal sign by putting forward transference of specific sensation and perception. Representation and solution of linguistic sign motivation problem are best manifested in creatively targeted implementations of the language, inevitably (due to individual creative intentions) generating phenomena of Sound Symbolism and Aesthetic Synesthesia. At the same time, it is the esthetic sphere that turns out to be not only the area of complex application of synesthesia mechanism,
163.
PROJECT
"SENSORY MOTIVATION OF LINGUISTIC SIGN
Eugenia A. Yelina
Doctor of Philology, Professor Saratov State Law Academy
sarelina@mail.ru
Larisa P. Prokofyeva
Doctor of Philology, Professor Saratov State Medical University
prokofievalp@mail.ru
but also objectively the best producer of both phonetic and lexical synesthetic constructions. Experiments on Russian and English synesthetic terminology (the area of art study) allow working out a structured classification of sensation and perception types and lead to a conclusion that there exists a single mechanism of synesthetic complexes production and formation of specific combinations that tend to demonstrate universal-ism. Sound-colour contiguity in esthetic (fiction) and etiquette spheres which influence sound-colour world view is also considered through a contiguity experiment as a universal characteristic of human thinking.
Key words: associative couplings, inter-modal perceptions, multisensory integration, mental modality, centre and peripheral perceptions, the sound-colour associativity
References
Avetyan E.G. (1968) Priroda lingvisticheskogo znaka [The Nature of a Language Sign]. Yerevan: Mitk. 223 P. Print. (In Russian)
Bulatova A.P. (1999) Kontseptualizatsiya znaniya v iskusstvovedcheskom diskurse [Conceptualization of Knowledge in Art Discourse] // Vestnik Moskovskogo uni-versiteta. Ser. 9. Filologiya [Moscow State University Bulletin. Series 9. Philology] 4: 34-49. Print. (In Russian)
Galeev B.M. (2008) Sistemnyy analiz vzaimodeystviya v pertseptivnoy sisteme [System Analysis of Interaction in the Perceptual System] // Sinesteziya: sodruzhest-vo chuvstv i sintez iskusstv [Synesthesia: Commonwealth of Senses and Synthesis of Arts]. Kazan: Izd-vo KGTU: 14-20. Print. (In Russian)
Gorelov I.N. (1969) O vozmozhnoy primarnoy motivirovannosti yazykovogo znaka [On Possible Primary Motivation of a Language Sign] // Materialy seminara po probleme motivirovannosti yazykovogo znaka [Proceedings of the Seminar on the Problem of a Language Sign Motivation]. IYa AN SSSR, L.: Izd-vo «Nauka»: 17-20. Print. (In Russian)
Gorelov I.N. (1977) Problema «glubinnykh» i «poverkhnostnykh» struktur v svy-azi s dannymi psikholingvistiki i neyrofiziologii [The Problem of Deep and Surface Structures in Connection with Psycholinguistics and Neurophysiology] // Izvestiya AN SSSR. Seriya literatury i yazyka [The Bulletin of the Academy of Sciences of USSR: Studies in Literature and Language] 36 (2): 165-178. Print. (In Russian)
Gorelov I.N. (1976) Sinesteziya i motivirovannye znaki podyazykov iskusstvo-vedeniya [Synesthesia and Motivated Signs of Sublanguages of Art] // Problemy motivirovannosti yazykovogo znaka [Problems of a Language Sign Motivation]. Kaliningrad: Izd-vo Kaliningradskogo un-ta. 74-82. Print. (In Russian)
Yelina Ye.A. (2016) Verbalnye interpretatsii zhivopisi [The Verbal Interpretation of the Painting]. Saratov: Nauka. 292 P. Print. (In Russian)
Yelina Ye.A. (2012) Izobrazitelnoe iskusstvo v interpretatsiyakh. Lingvo-semi-oticheskiy vzglyad [Fine Arts in the Interpretations. Linguo-semiotic View]. Saratov: Nauka. 160 P. Print. (In Russian)
Zhuravlev A.P. (1974) Foneticheskoe znachenie [The Phonetic Meaning]. L.: Izd-vo LGU. 159 P. Print. (In Russian)
Levitskiy V.V. (2009) Zvukovoy simvolizm: mify i realnost [The Sound Symbolism; Myths and Reality]. Chernovtsy: Ruta. 264 P. Print. (In Russian)
Levitskiy V.V. (1998) Zvukovoy simvolizm: Osnovnye itogi [Sound Symbolism: The Main Results]. Chernovtsy: Ruta 130 P. Print. (In Russian)
LuriyaA.R. (1964) Kurs lektsiy po obshchey psikhologii [The Course of Lectures on General Psychology]. M.: Izd-vo MGU. Print. (In Russian)
Mikhalev A.B. (2014) Ot fonosemanticheskogo polya k protokontseptualnomu prostranstvu yazyka [From Phonosemantic Field to Proto-conceptual Area of Language] // Voprosy kognitivnoy lingvistiki [Issues of Cognitive Linguistics] 1(038): 91104. Print. (In Russian)
MikhalevA.B. (2009) Sovremennoe sostoyanie fonosemantiki [The modern state of phonosemantics] // Novye idei v lingvistike XXI veka. Materialy 1 Mezhdunarodnoy nauchnoy konferentsii, posvyashchennoy pamyati professora V.A. Khomyakova [New Ideas in Linguistics of the XXI Century. Proceedings of the 1st International Scientific Conference in the Memory of Professor V. Khomyakov]. Pyatigorsk, Part 1: 52-59. Print. (In Russian)
Prokofyeva L.P. (2006) Tsveto-zvukovaya kartina mira: k postanovke problem [Colour-Sound Picture of the World: On Problem Statement] //Voprosy filologii [Journal of Philology] 1 (22): 91-98. Print. (In Russian)
Prokofyeva L.P. (2007) Zvuko-tsvetovaya assotsiativnost: universalnoe, natsion-alnoe individualnoe [The Sound-Colour Associativity: Universal, National, Individual]. Saratov. 280 P. Print. (In Russian)
Pyatkovskaya Ye.K. (2009) Tipologiya i spetsifika verbalnykh interpretatsiy proizvedeniy zhivopisi Kitaya i Yaponii [Typology and Specifics of Verbal Interpretations of Paintings from China and Japan]. Diss. kand. fil. nauk. Saratov. 243 P. Print. (In Russian)
Selivanova O.N. (2007) Obshchee i razlichnoe v interpretatsiyakh peyzazha v iskusstvovedcheskikh tekstakh raznostrukturnykh yazykov (na materiale russkogo i an-gliyskogo yazykov) [Common and Different in Interpretations of Landscape in Art History Texts of Structurally Different Languages (A Case Study of Russian and English)]. Diss. kand. filol.nauk. Saratov. 184 P. Print. (In Russian)
UznadzeD.N. (2004) Obshchaya psikhologiya [General Psychology]. M.: Smysl; SPb.: Piter. 413 P. Print. (In Russian)
Shlyakhova S.S. (2006) Fonosemanticheskaya vselennaya [The Phonosemantic Universe] // Izvestiya Uralskogo federalnogo universiteta. Seriya 2: Gumanitarnye nau-ki [Bulletin of Ural Federal University. Series 2. Humanities and Arts] 41(11): 152-163. Print. (In Russian)
Shlyakhova S.S. (2014) Fonosemanticheskaya kartina mira: k postanovke prob-lemy [Phonosemantic Picture of the World: on Problem Statement] // Filologicheskie zametki [Philological Studies] 1: 183-192. Print. (In Russian)
Blank M., Klig S. (1970) Dimensional Learning Across Sensory Modalities in Nursery School //Journal of Experimental Child Psychology 9, 166-173. Print.
Eagleman D., Kagan A., Nelson S., Sagaram D., Sarma A. (2006) A Standardized Test Battery for the Study of Synesthesia // Journal of Neuroscience Methods. Vol.159, Issue 1, 15 January 2007, 139-145 Print.
Magnus M. (2002) A Dictionary of English Sounds. Berlin, 750 P. Print.
Ruiz-Casado M., Alfonseca E., Castells P. (2005) Automatic Extraction of Semantic Relationships for Wordnet by Means of Pattern Learning from Wikipedia // Natural Language Processing and Information Systems: 10th International Conference of Natural Language to information, NLDB 2005, Alicante, Spain, June 2005, Proceedings: 67-79. Print.
