CC BY
392
Вестник Челябинского государственного университета. 2010. № 22 (203).
Филология. Искусствоведение. Вып. 46. С. 32-36.
АССОЦИАТИВНАЯ СТРУКТУРА ЦВЕТОВОГО ЗНАЧЕНИЯ СЛОВА И ТЕКСТА: ЗВУКО-ЦВЕТОВЫЕ СООТВЕТСТВИЯ
В статье представлен краткий обзор исследований звуко-цветовой ассоциативности, предлагаются примеры употребления разнообразной терминологии, определяющей носителя фонетического значения. Рассматривается идея «цветового наполнения» звуковой формы языкового знака и анализируются результаты различных экспериментов по выявлению звукоцветовых соответствий в слове и тексте.
Ключевые слова: слово, текст, синестезия, тического значения.
Данное исследование посвящено изучению звуко-цветовых соответствий в слове и тексте. Особое внимание уделяется идее «цветового наполнения» звуковой формы языкового знака. Любая форма содержит в себе некоторую информацию, и, следовательно, бессодержательных форм не существует. Установление соответствия между формой и содержанием является основной закономерностью существования и развития явлений.
Своеобразный аспект символики звуков речи представляет собой цвето-звуковые соответствия, имеющие синестетическую основу. Феномен синестезии известен с XIX века, и интерес к нему не ослабевает вот уже более ста лет. Буквально «синестезия» означает «соединенное ощущение» (от греч. «эуп» -вместе и «аезШе818» - ощущение). До сих пор нет единого мнения в том, чем же является синестезия по природе и каков ее механизм. Противоречия по данному вопросу существуют по причине того, что феномен синестезии как объект изучения междисциплинарен, его предметная область находится на стыке наук. Например, феномен вербальной синестезии затрагивается не только психологией, эстетикой, литературоведением, но и философской антропологией, лингвистикой, психолингвистикой, семиотикой.
Изучение проблемы взаимодействия органов чувств имеет давнюю историю. Каждая историческая эпоха вносит свое понимание языка цвета. Явление колористического восприятия текста было известно еще со времени древних цивилизаций. Платон утверждал, что звуки так же, как и предметы, характеризуются такими признаками, как форма, объем, динамика и цвет. Несколько в другом аспекте эту же идею рассматривал Ломоносов, который
звуко-цветовые соответствия, носитель фоне-
утверждал: «В российском языке, как кажется, частое повторение письмена А способствовать может к изображению великолепия, великого пространства, глубины и вышины; учащением письмен Е, И, Ю - к изображению нежности, ласкательства, плачевных или малых вещей; через Я познать можно приятность, увеселение, нежность и склонность; через О, У, Ы -показать страшные и сильные вещи: гнев, зависть, боль и печаль...»'.
Литературная, вербальная синестезия имеет ряд особенностей, отличающих ее от других видов синестезий, к примеру, зрительной или слуховой, где задействованы непосредственно органы ощущений при реакции на какие-либо внешние проявления (первая сигнальная система - безусловно-рефлекторная). Вербальная синестезия имеет дело с таким сложным материалом, как слово. Слово представляет собой элемент второй сигнальной системы (условно-рефлекторной), в которой содержится рефлексивный компонент, отражающий реакции первой сигнальной системы и тем самым как бы заменяющий «реальное пространство». Таким образом, слово действует как знак огромной семиотической системы языка. Одновременно слово является эмоциональной реакцией на внешнее воздействие, поэтому в нем всегда значителен экспрессивный пласт. Слово особенно важно для создания и восприятия эстетического вербального пространства, оно всегда полифункционально и потенциально обладает большим диапазоном смысла.
Эта проблема занимала и продолжает занимать внимание многих авторов. П. А. Флоренский в своей работе «Мысль и язык» уделял большое внимание теме смысла и звучания слова. Слово есть не просто рациональный способ передачи информации, но это и кон-
кретные образы, художественные произведения в малом размере: «...каждому слову, а равно и сочетаниям их, непременно соответствует некоторая наглядность...»2.
Как внешний процесс, как реакция слово есть, прежде всего, звук, даже если речь идет о слове написанном. Когда мы читаем, мы озвучиваем слова и слышим их внутренне, чтение всегда сопровождается скрытой артикуляцией
- именно поэтому реципиент улавливает малейшие оттенки звучания, звукообразную игру при чтении. Например, А. Белый настаивал на медленном внутреннем произнесении звуков при чтении его произведений. Звук слова возникает не чисто физически, а психофизиологически. В любом случае «он неотделим от артикуляционных усилий, его производящих, и слуховых усилий, его воспринимающих; а усилия эти неотделимы от первичных психических элементов, мотивирующих самое усилие. Итак, некоторое ощущение, чувствование, волнение плюс усилие артикуляции и слуха, плюс звук - все это вместе образует один состав психофизического костяка слова -фонемы»3.
Много написано о соответствии буквы и цвета. Литераторы и лингвисты проводили в свое время такие аналогии, но их оценки чаще всего не совпадали и являлись скорее субъективными и эмоциональными. А. Рембо написал даже сонет «Гласные», в котором так раскрасил звуки: «А - черный; белый - Е; И
- красный; У - зелёный; О - синий: тайну их скажу я в свой черед...». Французский языковед К. Нироп приписывал гласным совсем другие цвета, он считал И - синим, У - ярко-желтым, А - красным. Немецкий лингвист А. Шлегель писал, что для него И - небесно-голубой, А -красный, О - пурпурный. Русский поэт А. Белый утверждал, что ему А представляется белым, Е - желто-зелёным, И - синим, У - чёрным, О - ярко-оранжевым.
Существуют ли в таком случае вообще какие-либо определённые звуко-цветовые соответствия? На этот вопрос давались разные ответы, но чаще всего сходились на том, что связь «звук речи - цвет» - редкий, сугубо индивидуальный феномен.
В 1942 году Р. О. Якобсон впервые попытался научно обосновать связь звука и цвета. По его мнению, «цветовую окраску» имеют только гласные. Г. Н. Иванова-Лукьянова, соглашаясь с ним, считает, что ахроматизм / хроматизм - главное отличие восприятия гласных
и согласных: компактные (задние небные) максимально удалены от оси «черный - белый»; высокие (зубные передние и средненебные) связываются с белым, желтым, зеленым цветом; низкие (губные и задненебные) с черным, синим и красным»4. А. П. Журавлев, развивая названные идеи, говорил о том, что, возможно, некоторые согласные могут ассоциироваться с некоторыми цветами, например, «Р» связывается в нашем сознании с красным цветом5. Многочисленные экспериментальные исследования показывают, что только 8 согласных (25,8 %) оцениваются как ахроматические, у остальных присутствует четкая отнесенность к цветам спектра6. Полученные результаты подтвердили предположения о том, что звукоцветовые соответствия достаточно четки и во многом сходны для всех говорящих в пределах одной языковой общности. Для выявления содержательности языковой формы на фонетическом уровне исследователь применил метод семантического дифференциала Ч. Осгуда.
На сегодняшний день большое внимание уделяется исследованию взаимосвязи звука и цвета, звуко-цветовых соответствий (А. П. Журавлев, П. В. Яньшин, Л. П. Прокофьева, И. Ю. Черепанова, Л. Н. Санжаров, Т. М. Рогожникова и др.). В своих работах А. П. Журавлев отмечает, что звуковая ткань языка может вызывать в подсознании впечатления, сходные с впечатлениями от восприятия цвета. Реакции реципиентов на звук как на цвет подтверждают, что впечатления от восприятия звука речи и впечатления от восприятия цвета схожи7. П. В. Яньшин объясняет цвет как психологический феномен, анализирует структуру цветового значения и создает семантическую модель цветового образа8. Цветовой концепт представляет собой цветовой образ, а также переносно-символические значения, вызванные ассоциациями какого-либо этноса. Символика цвета опирается на особенности психики человека, на различные ассоциации, в основе которых лежит обыденный опыт человека, подпитанный мифологическими, религиозными и эстетическими взглядами. Понятие ‘цвет’ связано с особенностями мышления человека и его развитием, с особенностями национальной культуры, с развитием науки. Символическое значение цвета не является постоянной единицей. Со временем трактовка цветовых символов может меняться, могут утрачиваться первоначальные смыслы и приобретаться новые. В своих ра-
ботах П. В. Яньшин называет цвет уникальным феноменом, единственным в своем роде. «Цвет - это первое, с чем сталкивается наше зрение при восприятии мира»9. Будучи одной из древнейших категорий познания, цвета приобрели символическое значение.
Л. П. Прокофьева считает, что цвет обладает универсальной классификационной функцией и «объединяет в языках обозначения разнообразных объектов и явлений действительности, номинаций человека, социальных и общественных, религиозных и нравственных, эмоциональных и межличностных отношений, обнаруживая четкую логику и относительно строгую систему. Многомерность мира и многомерность сознания предполагает значимость всех видов общностей, среди которых цвету соположен звук. При подобном соотношении выявляется асимметричность сознания и бес-сознания, так как цвет и звук являются непосредственным выражением психических переживаний, которые нельзя охватить, определить или выразить при помощи интеллекта»10.
В исследованиях звуко-цветовых соответствий принято считать, что в роли носителя фонетического значения выступают звуки. В своих работах А. П. Журавлев поставил этот вопрос под сомнение: только ли звук является носителем фонетического значения и «какие единицы фонетического уровня обладают наибольшей психологической реальностью?»11. Логично предположить, что восприятие звучащего текста без зрительного впечатления будет зависеть от многих факторов, таких как интонация, тембр, высота голоса говорящего. Звук становится для говорящего четко осознанным только после соотнесения звука с буквой. Звуки без графического оформления (например, йотированные комплексы) с трудом осознаются и вычленяются в речи говорящими. Звук и буква тесно связаны, и при предъявлении одного знака в подсознании человека появляется другой. Следовательно, графический образ оказывает влияние на восприятие звука. «Буква в этой паре как бы стабилизирует восприятие звука, помогает выработать в сознании типический образ звука и закрепляет его с помощью графического изображения»12. Буква также не может быть первичным обладателем фонетического значения. В психологическом отношении буква не отражает существенных особенностей звучания (например, твердые и мягкие согласные). Носители русского языка четко осознают разницу между твердыми и
мягкими согласными, а в буквах это различие не отражено.
В исследованиях по фоносимволизму присутствуют различные примеры употребления разнообразной терминологии, определяющей носителя фонетического значения. Р. О. Якобсон видит в этой роли звук, привлекая и фонему; Г. Н. Иванова-Лукьянова использует понятие ‘звук’, учитывая его артикуляционные и акустические свойства; Ю. А. Тамбовцева оперирует понятием ‘фонема’; Е. Г. Сомова отдает первенство графеме, понимая под ней «минимальную единицу письменной формы языка, служащей для обозначения фонемы»13; Ф. де Мендоза совмещает свойства звуков и букв в качестве источника цветовых ассоциаций; Г. Л. Холлинворд считает, что окрашивается графема, а не фонема. Анализируя работы психологов, искусствоведов, музыкантов, можно отметить, что многие часто употребляют понятия ‘звук’, ‘буква’, ‘фонема’ одновременно, не уточняя их значения.
По мнению А. П. Журавлева, фонетическое значение представляет собой субстанцию, носящую психолингвистический характер, и носителем фонетического значения является «звукобуквенный психический образ», который формируется под воздействием звуков речи, но осознается и четко закрепляется лишь под влиянием буквы». Чтобы не вводить нового термина, ученый в своих экспериментах называл стимулы звуками, хотя применялось звукобуквенное предъявление14.
Процесс исследования звуко-цветовых ассоциаций включает в сферу ассоциаций акустический, артикуляционный и визуальный компоненты. Согласно П. П. Соколову, при предъявлении какого-либо звука «мы невольно представляем соответствующую букву, а когда сами произносим или пишем ее, к этому представлению присоединяется известная группа ощущений, сопровождающаяся движением голосовых связок, губ, языка. Все эти представления дополняют и уясняют друг друга»15.
По мнению Л. П. Прокофьевой, звукобуква представляет собой «айсберг, вершина которого находится в сознании, но основная часть скрыта в подсознании», звукобуква представляет собой комплексную единицу, но акцентирует внимание на речевой составляющей16. Исследователь предлагает использовать термин, совмещающий в себе признаки графемы, фонемы, звука, буквы, ‘графон, который подчеркивает языковую сторону понятия.
Немногие исследователи выделяют понятие ‘графон’, имея в виду графические альтернативы слова, графическую перифразу. А. П. Сковородников определяет графон как фигуру речи, представляющую «собой стилистически значимое отклонение от графического стандарта и / или орфографической нормы», например 2ебЯа, МАХимум17.
В нашем исследовании мы оперируем терминологией, предложенной А. П. Журавлевым, т. е. используем термин ‘звукобуква’ для наименования носителя фонетического значения, а для удобства и простоты восприятия информантами звукобуквенных предъявлений мы называем стимулы звуками.
Т. Пугачева, М. Дымшиц, С. Кулакова в исследованиях с применением нового инструментария пришли к некоторым значимым выводам по теме звуко-цветовой синестезии, не ограничиваясь только сопоставлением звуков и цветов. Исследователями были получены данные по согласным звукам, в эксперимент были включены и мягкие, и твердые согласные звуки, на письме отображаемые одной и той же буквой. «Дымшиц и партнеры» провели серию исследований с использованием визуального представления кругового спектра с дополнительными ахроматическими оттенками от черного до белого. Л. П. Прокофьева отмечает, что в экспериментах консультационной фирмы «Дымшиц и партнеры» респондентам предлагалось выбрать оттенок цвета без его вербализации, что полезно для производства рекламного продукта, но бессмысленно для работы с текстом. В экспериментах было задействовано лишь 30 человек, чего явно недостаточно для фиксирования устойчивой закономерности. Материал эксперимента, согласно Л. П. Прокофьевой, был определен некорректно (твердые и мягкие согласные звуки и буквы, обозначающие гласные, оцениваются одновременно), тем самым значимость полученных данных была снижена. Для того чтобы получить валидные результаты эксперимента, необходимо четко определить объект исследования, разработать единую процедуру и провести серию экспериментов со значительным количеством респондентов.
Исследования Л. П. Прокофьевой цветового ассоциирования «звуковой и звукобуквенной лингвофоносферы как одного из структурообразующих, а также конструктивно содержательных значимых компонентов речевого произведения» продемонстрировали
многоаспектные отношения между смысловой структурой текста и его фоносемантическим уровнем18.
Анализ результатов различных экспериментов по выявлению звуко-цветовых соответствий позволяет нам вслед за Л. П. Прокофьевой считать, что у звукосимволизма каждого языка есть своя национальная специфика, которая связана с языковым опытом его носителей. Следовательно, при оценке звуковой стороны текста на английском языке у носителей русского языка возникнут ассоциации, выработанные системой русского языка, а также культурными и социальными традициями данной языковой общности19.
В своих исследованиях Т. М. Рогожникова проводит сопоставительный анализ «цветового наполнения» текстов. Автор говорит об общих тенденциях значимости звуко-цветовых соответствий для определенного типа текста,
о специфике, отличающей фоносемантическую организацию текста одного жанра от звуко-цветовой организации дискурсов других жанров. Исследуя взаимодействие естественной формы цветового значения с другими категориальными структурами сознания в различных контекстах, Т. М. Рогожникова пришла к выводу, что анализ звуко-цветовых соответствий имеет важный прикладной аспект. «Узкое понимание прикладного потенциала звукоцвета заключается в возможностях создавать гармоничные в визуальном, аудиальном, кинестетическом отношениях тексты. Широкая трактовка прикладного потенциала увязывается с проблемой экологии коммуникации в целом»20. Т. М. Рогожникова полагает, что «главным общеметодологическим принципом, объединяющим теоретический анализ как в аспекте восприятия цвета человеком, так и при исследовании конкретной цветовой семантики (структуры и содержания цветового значения) является следующий: семантические закономерности, выявляющиеся в частных психологических экспериментах, отражают общие закономерности и механизмы репрезентации субъекту целостного образа мира»21.
В настоящее время мы проводим ряд экспериментов для проверки гипотезы существования универсальной и национально обусловленной системы звуко-цветовой ассоциативности на уровне слова и текста. В своем исследовании мы предприняли попытку проанализировать «цветовое наполнение» учебного текста и выявить общие тенденции
значимости звуко-цветовых соответствий для данного типа текста. Используя программу, разработанную Л. П. Прокофьевой, Т. В. Мироновой, И. Л. Пластун, мы проанализировали 38 текстов на английском языке (учебное пособие для студентов, обучающихся по специальностям «Мехатроника» и «Автоматизация технологических процессов и производств (машиностроение)) и 30 текстов на русском языке, взятых из различных учебных пособий по мехатронике. Тексты были не параллельными, но аналогичными по содержанию. Если в английских учебных текстах находит отражение желто-зеленая составляющая, то в русских произведениях образовательного характера -сине-красно-черная. Полученные результаты свидетельствуют о системности и повторяемости звуко-цветовых ассоциаций в рамках сообщества, говорящего на одном языке.
Таким образом, результаты первого этапа нашего исследования позволяют постулировать то, что существует универсальный механизм, «работающий» в сознании индивида, принадлежащего к моноязычному микросоциуму. На последующих этапах предпринятого научного исследования сопоставительный анализ звуко-цветовой ассоциативности в текстах разносистемных языков (аналитические и синтетические типы) поможет выявить функционирование указанного механизма.
Колористику (цветовую презентацию) текстов можно наглядно проследить на примере анализа звуко-цветовых соответствий.
Посредством специальной организации текста, грамотного и эффективного использования его потенциала можно успешно решать разнообразные задачи, такие как преподавание родного и иностранных языков, перевод текстов, создание новых наименований, повышение эффективности воздействия средств массовой коммуникации.
Примечания
1 Цит. по: Миницкий, Н. И. Звуко-цветовые ассоциации поэмы Драконтия «Хвала господу» («Сотворение мира») / Н. И. Миниций, А. В. Равков // Информ. бюл. ассоц. «История и компьютер». 1994. № 10, апр.
2 Флоренский, П. А. Имена // Флоренский, П. А. Сочинения : в 4 т. М. : Мысль, 1998. С. 114.
3 Там же. С. 227.
4 Иванова-Лукьянова, Г. Н. О восприятии звуков // Развитие фонетики современного русского языка. М. : Наука, 1966. С. 142.
5 См.: Журавлев, А. П. Фонетическое значение. Л. : ЛГУ, 1974. 152 с.
6 Прокофьева, Л. П. Национальная система цвето-звуковых соответствий русского языка // Единицы языка и их функционирование. Саратов : СГАП, 1997. С. 61.
7 См.: Журавлев, А. П. Фонетическое значение. Л. : ЛГУ, 1974. 152 с.
8 См. : Яньшин, П. И. Психосемантика цвета. СПб. : Речь, 2006. 369 с.
9 Там же. С. 14.
10 См.: Прокофьева, Л. П. Звуко-цветовая ассоциативность : универсальное, национальное, индивидуальное. Саратов : СГМУ, 2007. 280 с.
11 Журавлев, А. П. Фонетическое значение. Л. : ЛГУ, 1974. С. 34.
12 Там же. С. 34.
13 Прокофьева, Л. П. Звуко-цветовая ассоциативность : универсальное, национальное, индивидуальное. Саратов : СГМУ, 2007. С. 119.
14 Журавлев, А. П. Фонетическое значение. Л. : ЛГУ, 1974. С. 36.
15 Соколов, П. П. Факты и теория цветного слуха // Вопр. философии и психологии. М. : Моск. психол. об-во, 1987. № 37. С. 264.
16 Прокофьева, Л. П. Звуко-цветовая ассоциативность... С. 124.
17 Сковородников, А. П. Графон. Вопрос риторический. Восклицание риторическое : из материалов к энциклопедическому словарю «Культура русской речи» (пробные словарные статьи) // Речевое общение. 2002. Вып. 4 (12). С.205-217.
18 Прокофьева, Л. П. Звуко-цветовая ассоциативность. С. 5.
19 См.: Ефименко, Н. В. Звуко-цветовая организация учебного текста // Теория языка и меж-культурная коммуникация : электрон. науч. журн. № 1 (7). Курск : Кур. гос. ун-т, 2010. URL : http://tl-ic.kursksu.ru/pdf/007-07.pdf.
20 Рогожникова, Т. М. Потенциал звукоцвета и звуко-цветовая организация текста // Языковое бытие человека и этноса : когнитивный и психолингвистический аспекты : материалы междунар. шк.-семинара (V Березин. чтения). Вып. 15. М. : ИНИОН РАН. МГЛУ, 2009. С. 220.
21 Там же. С. 216.
