ПРОБЛЕМЫ ВОСПИТАТЕЛЬНОГО ВОЗДЕЙСТВИЯ НА ОСУЖДЕННЫХ К НАКАЗАНИЯМ БЕЗ ИЗОЛЯЦИИ ОТ ОБЩЕСТВА Текст научной статьи по специальности «Право»

УДК 348.825

https://doi.org/10.53993/2078-3914/2022/4(53)/42-49

М. Р. Гета, А. Н. Смирнов

ПРОБЛЕМЫ ВОСПИТАТЕЛЬНОГО ВОЗДЕЙСТВИЯ НА ОСУЖДЕННЫХ К НАКАЗАНИЯМ БЕЗ ИЗОЛЯЦИИ

ОТ ОБЩЕСТВА

В статье рассматриваются пробелы регулирования нормами отечественного уголовно-исполнительного законодательства воспитательно-профилактического воздействия на осужденных к наказаниям без изоляции от общества. Будучи одним из средств исправления осужденных и совокупностью социальных и психолого-педагогических технологий, воспитательная работа с осужденными к наказаниям без лишения свободы нуждается в закреплении правовых форм, оснований и порядка ее осуществления. Упоминание о воспитательной работе с осужденными к альтернативным наказаниям в нормах УИК РФ носит декларативный характер и не сопровождается организационно-правовым механизмом ее реализации. Нет его и в ведомственных подзаконных актах, посвященных уголовно-исполнительной деятельности. Авторы предлагают преодолеть данный пробел в уголовно-исполнительном регулировании с учетом накопленного отечественной пенитенциарной наукой опыта и исходя из социально-правового смысла исполнения уголовных наказаний.

Ключевые слова: уголовно-исполнительное законодательство; альтернативные наказания; средства исправления осужденных; воспитательная работа.

Для цитирования: Гета М. Р., Смирнов А. Н. Проблемы воспитательного воздействия на осужденных к наказаниям без изоляции от ощества // Вестник Кузбасского института. 2022. № 4 (53). С. 42-49. https://doi.org/10.53993/2078-3914/2022/4(53)/42-49.

M. R. Geta, A. N. Smirnov

PROBLEMS OF EDUCATIONAL IMPACT ON CONVICTS TO PUNISHMENTS WITHOUT ISOLATION FROM COMMUNITY

The article discusses the problems of regulation by the norms of domestic penal enforcement legislation of educational and preventive impact on those sentenced to punishment without isolation from society. Being one of the means of correction of convicts and a set of social and psychological-pedagogical technologies, educational work with convicts sentenced to punishment without deprivation of liberty needs to consolidate the legal forms, grounds and procedure for its implementation. The mention of educational work with those sentenced to alternative punishments in the norms of the Criminal Code of the Russian Federation is declarative and is not accompanied by an organizational and legal mechanism for its implementation. It is not included in departmental by-laws on penal enforcement activities. The authors propose to overcome this gap in the penal regulation, taking into account the experience accumulated by the domestic penitentiary science and proceeding from the socio- legal meaning of the criminal penalties.

© Гета М. Р., Смирнов А. Н., 2022 © Geta M. R., Smirnov A. N., 2022

Keywords: penal enforcement legislation; alternative punishments; means of correction of convicts; educational work.

For citation: Geta M. R., Smirnov A. N. Problems of educational impact on convicts to punishments without isolation from community. Vestnik Kuzbasskogo instituta [Bulletin of the Kuzbass Institute], 2022, no. 4 (53), p. 42-49. https://doi.org/10.53993/2078-3914/2022/4(53)/42-49.

Уголовно-исполнительное регулирование теснейшим образом связано с воспитательным воздействием на осужденных. Выдающийся советский иссле-дователь-пенитенциарист А. Л. Ремен-сон в свое время емко выразил сущность воспитательного воздействия наказания, отметив, что оно «есть переделка преступника в человека, добросовестно соблюдающего элементарные гражданские обязанности» [1, с. 21]. Эта идея отражена в Минимальных стандартных правилах ООН в отношении обращения с заключенными (Правила Нельсона Ман-делы, 2015 г.), в соответствии с которыми наказание в виде лишения свободы должно обеспечивать, «насколько это возможно, чтобы правонарушители были готовы вести законопослушный образ жизни и обеспечивать свое существование по возвращении к жизни в обществе» (Правило 91). И хотя это положение Правил Нельсона Манделы относится к уголовной каре в виде лишения свободы, воспитательное воздействие является выражением социальной ценности любого вида наказания. По этому поводу А. Л. Ременсон замечал, что «в едином общесоюзном законодательном акте должны быть урегулированы общие положения относительно исполнения всех видов наказания и перевоспитания осужденных» [1, с. 17]. Данная мысль, выраженная более 60 лет назад видным представителем отечественной науки исправительно-трудового (уголовно-исполнительного) права, наглядно свидетельствует о том, что не только лишение свободы, но и альтернативные уголовно-правовые санкции должны оказывать воспитательное воздействие на осужденных.

В Токийских правилах ООН, посвященных регламентации уголовно-правовых санкций, не связанных с изоляцией от общества, определена цель этого международного стандарта, заключающаяся в том, чтобы «сократить рецидив правонарушений и содействовать такому включению правонарушителя в жизнь общества, который свел бы к минимуму вероятность повторного совершения преступлений» [4, с. 33]. Токийские правила непосредственно упоминают такие средства воспитательного воздействия, как индивидуальная работа, групповая терапия, программы по месту жительства правонарушителей.

В отечественной доктрине уголовно-исполнительного права разграничивается собственно воспитательное воздействие наказания и соединенных с ним мер исправительного (воспитательного) воздействия. Так, в частности, А. Л. Ре-менсон указывал, что «и по основаниям применения, и по характеру связи с преступлением, и по целям, и по содержанию, и по органам исполнения наказание и меры исполнительно-воспитательного характера... — далеко не одно и то же» [1, с. 21]. Меры исправительного (воспитательного) воздействия, имея самостоятельную, отличающуюся о наказания правовую природу, образуют с исполнением уголовных наказаний диалектическое единство карательно-воспитательного процесса.

Обращение к нормам уголовно-исполнительного законодательства России позволяет увидеть, что вопросы исправления осужденных, оказания на них воспитательного воздействия находят наиболее полное выражение в таких его принципах, как рациональное примене-

ние мер принуждения, средств исправления осужденных и стимулирование их правопослушного поведения, соединение наказания с исправительным воздействием (ст. 9 УИК РФ). Касаясь принципа соединения наказания с исправительным воздействием, В. И. Селиверстов, И. В. Шмаров пришли к выводу, что этот принцип предполагает «сопровождение» всех видов наказаний мерами воспитательного воздействия [3, с. 18]. В. А. Уткин относительно данного принципа уголовно-исполнительного права отмечает, что он означает соединение наказания с иным исправительным, некарательным воздействием, а также с воздействием предупредительного характера [2, с. 113-117]. Мы солидарны с этим подходом и полагаем, что исправительно-воспитательное воздействие альтернативных, не связанных с лишением свободы наказаний, одновременно означает такое воздействие, которое делает невозможным совершение осужденным нового преступления и формирует его мотивацию воздержания от криминальных способов разрешения актуальных для него жизненных, личных проблем.

По поводу принципа рационального применения мер принуждения, средств исправления осужденных и стимулирования их правопослушного поведения В. А. Уткин обращает внимание на то, что «стимулироваться должно и ответственное, позитивное социально активное поведение» [2, с. 107-113]. По существу, гибкое научно-практическое обоснование сочетания мер принуждения и средств исправления должно способствовать исправлению осужденных, достижению их социально приемлемого поведения после отбывания наказания.

Вполне очевидно, что исправительное (воспитательное) воздействие альтернативных наказаний является элементом их содержания и самого карательного воздействия. Ограничивая на началах возмездности и государственно-

го принуждения вещные, имущественные права осужденных (штраф), их право на выбор вида труда и на вознаграждение за труд, право на отдых и выбор форм проведения досуга (обязательные работы), право на вознаграждение за труд в полном объеме, право на отдых (исправительные работы), право на осуществление трудовой и иной социальной деятельности определенного вида (лишение права занимать определенную должность или заниматься определенной деятельностью), право выбора различных форм социального поведения (ограничение свободы), альтернативные наказания причиняют осужденному определенный моральный дискомфорт, личные и эмоциональные переживания. Как справедливо замечает В. А. Уткин, «именно этот аспект реализации наказания призван вызвать у осужденного нежелание ему вновь подвергнуться» [5, с. 43]. Кроме того, «постепенно происходит "переключение" переживаний осужденного, в связи с тяготами и лишениями наказания, на переживания по поводу совершенного преступления, что означает раскаяние и начало пути исправления» [5, с. 43]. Следовательно, воспитательное воздействие органично присуще любому уголовному наказанию, включая наказания без изоляции от общества. Через нравственные, эмоциональные переживания и страдания, самоосуждение и раскаяние в содеянном постепенно в сознании осужденного формируется (или должен формироваться) под воздействием уголовной кары динамический стереотип посткриминального поведения, блокирующий установки совершения новых преступлений и формирующий (при благоприятных обстоятельствах) мотивацию их не совершать.

Однако отечественной пенитенциарной науке давно известно, что переоценивать воспитательно-профилактическое значение уголовной кары нельзя. Такая переоценка будет

означать проявление функционально-инструментального подхода к личности осужденного, правового идеализма и упования на всемогущество уголовного принуждения, которое способно развить своего рода «условный рефлекс» социально приемлемого посткриминального поведения осужденного. Внутренний мир человека (в том числе осужденного) намного глубже, противоречивее, и для достижения позитивных изменений в его личности требуются большие усилия и кропотливый труд как самого осужденного, так и лиц, представляющих персонал органов и учреждений, исполняющих уголовные наказания. Процесс исправления — это довольно тернистый путь, на котором воспитательные свойства самих альтернативных наказаний должны сочетаться со средствами исправления осужденных.

В ч. 1 ст. 9 УИК РФ исправление осужденных определяется как «формирование у них уважительного отношения к человеку, обществу, труду, нормам, правилам и традициям человеческого общежития и стимулирование правопо-слушного поведения». В ст. 9 УИК РФ, впрочем, отсутствуют критерии исправления. Сущность исправления достаточно емко выразил В. А. Уткин, полагающий, что оно заключается в формировании у осужденного субъективной готовности добровольного соблюдения уголовно-правовых норм и объективной возможности обеспечить правопослуш-ное поведение [5, с. 41]. Думается, что это и есть результат исправления, в то время как ст. 9 УИК РФ скорее упоминает процесс исправления, не конкретизируя обстоятельства, на основании которых можно было бы судить о достижении цели вышеупомянутого процесса.

В ч. 2 ст. 9 УИК РФ названы такие средства исправления, как: 1) установленный порядок исполнения и отбывания наказания (режим); 2) воспитательная работа; 3) общественно полезный труд; 4) получение общего образования;

5) профессиональное обучение; 6) общественное воздействие.

Полагаем, что этот перечень средств исправления осужденных нуждается в определенном уточнении и дополнении. Не раскрывает, например, законодатель сущность общественного воздействия, да и перечисленные в ст. 9 УИК РФ средства исправления больше имеют «пенитенциарный» уклон и не в полной мере учитывают специфику альтернативных уголовно-правовых санкций. С учетом изложенного следует отметить, что в дополнение к карательно-воспитательному сегменту наказа-ния,меры воспитательного воздействия как часть средств исправления и одновременно как стимулы правопослушного поведения осужденных выступают самостоятельным, отличающимися от наказания инструментом обеспечения (достижения) целей уголовно-исполнительной деятельности. По меткому выражению А. Л. Ременсона, единственной целью таких мероприятий, как труд, профтехобучение, политзанятия, является исправление и воспитание осужденных [1, с. 21]. Иными словами, воспитательная работа, как и другие средства исправления, не входит в содержание уголовных наказаний, но органично сочетается с ними для наиболее полного достижения такого желаемого результата уголовно-исполнительного воздействия, как исправление осужденного.

Конечно, со времен научно-исследовательской деятельности

А. Л. Ременсона меры исправительно-трудового воздействия (средства исправления) претерпели определенные законодательные изменения. Ушла в историю политучеба осужденных. Приобрело немного иной по сравнению с эпохой социализма контекст общественное воздействие, да и социальный смысл общественно полезного труда как средства исправления осужденных также не остался неизменным вследствие капита-

листической трансформации экономического, социально-политического, духовного уклада современного российского общества. Однако и в советский период, и в нынешние будни уголовно-исполнительного права меры воспитательного воздействия на осужденного и стимулы их правопослушного поведения при наказаниях без изоляции от общества, имеют самостоятельную юридическую природу, не совпадающую с юридической природой института наказания.

Таким образом, воспитательная работ в соответствии с ч. 2 ст. 9 УИК РФ выступает одним из средств исправления осужденных и дополняет, усиливает воспитательно-предупредительный эффект исполнения уголовного наказания. По справедливому замечанию О. В Филимонова, действующее уголовно-исполнительное законодательство при характеристике исправления и воспитательного воздействия использует различные понятия: хорошее поведение, добросовестное отношение к труду, активное участие в воспитательных мероприятиях [6, с. 30]. Конечно, это еще не критерии исправления и успешного воспитательного воздействия, но определенная «прелюдия» к их доктринально-му и законодательному оформлению. При этом воспитательная работа с осужденными выступает в качестве одного из направлений воспитательного воздействия, на них оказываемого, и проявляется в различных видах воспитания: нравственном, правовом, трудовом, эстетическом и др. [6, с. 70]. Следовательно, при наказаниях без изоляции от общества, эти виды воспитательной работы с осужденными имеют иное значении, чем в условиях лишения свободы.

В связи с этим заслуживает внимания вопрос о том, как регулирует действующий УИК РФ границы и правовые формы осуществления воспитательной работы с осужденными применительно к исполнению альтернативных наказаний, не связанных с изоляцией от общества.

Отметим, что воспитательному воздействию на осужденных к наказанию в виде лишения свободы посвящена целая глава 15 УИК РФ, содержащая нормы, довольно подробно регламентирующие это воздействие, начиная с определенных форм и методов воспитательной работы. Обращение к положениям УИК РФ об исполнении альтернативных уголовно-правовых санкций позволяет увидеть, что в процессе исполнения обязательных работ (глава 4 УИК РФ) воспитательная работа с осужденными вообще не предусмотрена как объект правового регулирования. Нет ее и при исполнении штрафа (глава 5 УИК РФ), хотя в силу специфики штрафа ее осуществление возможно, пожалуй, лишь при рассрочке в уплате денежной суммы штрафа. Упоминание о воспитательной работе при исполнении наказания в виде лишения права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью содержится в ст. 33 УИК РФ. В главе 7 УИК РФ, посвященной регламентации исполнения исправительных работ, положение об обязанности проведения сотрудниками уголовно-исполнительных инспекций воспитательной работы с осужденными содержится в ст. 39 УИК РФ. Однако само содержание воспитательной работы и механизм ее осуществления отсутствуют. Аналогичная обязанность субъектов посткриминального контроля — уголовно-исполнительных инспекций — предусмотрена в ст. 54 УИК РФ, посвященной порядку исполнения наказания в виде ограничения свободы. При этом даже декларативного упоминания об обязанности проведения воспитательной работы уголовно-исполнительными инспекциями нет применительно к исполнению обязательных работ.

В целом применительно к альтернативным наказаниям подобное упоминание носит слишком общий, поверхностный характер и не сопровождается организационно-правовым механизмом реа-

лизации обязанности проведения воспитательной работы.

Таким образом, в части альтернативных наказаний отечественный законодатель не предусматривает правовых норм, регламентирующих воспитательную работу с осужденными в процессе их исполнения. Мы не говорим о принудительных работах, поскольку это наказание вряд ли можно назвать альтернативным лишению свободы [5, с. 22]. Сложившаяся ситуация означает досадный пробел отечественного уголовно-исполнительного законодательства и нарушение его фундаментальных принципов, закрепленных в ст. 8 УИК РФ. Выходит, что воспитательная работа не является средством исправления осужденных к определенным видам наказаний без изоляции от общества? Парадоксальный вывод, вытекающий из содержания соответствующих глав УИК РФ, тем не менее, будучи правовой реальностью, вступает в конфликт с социальным и политическим смыслом уголовно-исполнительного законодательства, разрушая «соединительную ткань» воспитательного воздействия и содержания уголовных наказаний, не связанных с лишением свободы. Данное обстоятельство, в свою очередь, объективно способствует снижению эффективности альтернативных наказаний, нивелирует и обесценивает их гуманистический потенциал.

Полагаем, что, с учетом имеющихся в отечественной пенитенциарной науке подходов в понимании содержания воспитательного воздействия как неотъемлемой части процесса исправления осужденных, следует обратить внимание на преодоление упомянутого «разрыва» и на закрепление в уголовно-исполнительном законодательстве, регламентирующем исполнение альтернативных санкций, положений о воспитательной работе с осужденными.

Учитывая значимость закрепления правовых форм и порядка осуществле-

ния воспитательного воздействия на уровне уголовно-исполнительного закона, следует отметить, что и в сфере ведомственного подзаконного регулирования уголовно-исполнительной деятельности имеется данный пробел. Так, например, ничего не говорится об алгоритме воспитательного воздействия на осужденных в приказе Минюста России от 20.05.2009 № 142 «Об утверждении Инструкции по организации исполнения наказаний и мер уголовно-правового характера без изоляции от общества». Следовательно, сотрудники уголовно-исполнительных инспекций ФСИН России не имеют надлежащего правового инструментария воспитательного воздействия на осужденных. Конечно, значение этого инструментария нельзя переоценивать, ибо воспитательное воздействие — это прежде всего психолого-педагогические, социальные средства и технологии. Тем не менее, у этих средств и технологий должны быть правовые формы, основания реализации, пределы и юридически значимые последствия. Они в совокупности с субъектным составом воспитательной работы и образуют организационно-правовой механизм воспитательного профилактического воздействия на осужденных.

Подводя итог изложенному, отмечаем, что воспитательная работа как средство исправления осужденных для усиления ее эффективности должна сочетаться со стимулами их правомерного, социально ответственного посткриминального поведения. Подобные стимулы проявляются в мерах поощрения в отношении лиц, отбывающих наказания без лишения свободы. Несомненно, что меры поощрения выступают одним из «рычагов» воспитательного воздействия. Этот «рычаг», в силу пробелов в уголовно-исполнительном регулировании, в настоящее время фактически бездействует. Данная проблема, впрочем, требует отдельного, самостоятельного научного анализа.

Литература

1. Ременсон, А. Л. Избранные труды. — Томск, 2003. — 100 с.

2. Российский курс уголовно-исполнительного права / под ред. В. Е. Эминова, В. Н. Орлова. — Москва, 2012. — Т. 1. — 287 с.

3. Уголовно-исполнительное право России / под. ред. В. И. Селиверстова. — Москва, 2009. — 352 с.

4. Уткин, В. А. Международные стандарты обращения с осужденными и проблемы их реализации. — Томск, 1998. — 88 с.

5. Уткин, В. А. Проблемы теории уголовных наказаний. — Томск, 2018. — 240 с.

6. Уголовно-исполнительное право России / под ред. О. В. Филимонова. — Москва, 2000. — 317 с.

References

1. Remenson A. L. Izbrannye trudy [Selected Works]. Tomsk, 2003. 100 p.

2. Rossijskij kurs ugolovno-ispolnitel'nogo prava [Russian course of criminal and executive law]. Ed. by V. E. Eminov, V. N. Orlov. Moscow, 2012. Vol. 1. 287 p.

3. Ugolovno-ispolnitel'noe pravo Rossii [Penal law of Russia]. Under ed. by V. I. Seliver-stov. Moscow, 2009. 352 p.

4. Utkin V. A. Mezhdunarodnye standarty obrashhenija s osuzhdennymi i problemy ih realizacii [International standards for the treatment of convicts and the problems of their implementation]. Tomsk, 1998. 88 p.

5. Utkin V. A. Problemy teorii ugolovnyh nakazanij [Problems of the theory of criminal punishments]. Tomsk, 2018. 240 p.

6. Ugolovno-ispolnitel'noe pravo Rossii [Penal law of Russia]. Ed. by O. V. Filimonov. Moscow, 2000. 317 p.

Сведения об авторах

Максим Ростиславович Гета: Кузбасский гуманитарно-педагогический институт Кемеровского государственного университета (г. Новокузнецк, Российская Федерация), доцент кафедры уголовно-правовых дисциплин; ФКОУ ВО Кузбасский институт ФСИН России (г. Новокузнецк, Российская Федерация), старший преподаватель юридического факультета, кандидат юридических наук, доцент. E-mail: [email protected]

Александр Николаевич Смирнов: Кузбасский гуманитарно-педагогический институт Кемеровского государственного университета (г. Новокузнецк, Российская Федерация), доцент кафедры уголовно-правовых дисциплин; ФКОУ ВО Кузбасский институт ФСИН России (г. Новокузнецк, Российская Федерация), старший преподаватель юридического факультета, кандидат юридических наук, доцент. E-mail: [email protected]

Information about the author

Maksim R. Geta: Kuzbass Humanitarian and Pedagogical Institute of Kemerovo State University (Novokuznetsk, Russia), the associate professor of Chair of Criminal Law Disciplines; Kuzbass Institute of the FPS of Russia(Novokuznetsk, Russia), senior lecturer of the Law Faculty, candidate of law, associate professor. E-mail: Kgpp@rambler. ru

Aleksander N. Smirnov: Kuzbass Humanitarian and Pedagogical Institute of Kemerovo State University (Novokuznetsk, Russia), the associate professor of Chair of Criminal Law Disciplines; Kuzbass Institute of the FPS of Russia(Novokuznetsk, Russia), senior lecturer of the Law Faculty, candidate of law, associate professor. E-mail: [email protected]