К вопросу о содержании наказания в виде принудительных работ Текст научной статьи по специальности «Право»

УДК 343.847

М. Р. Гета, А. Н. Смирнов

К ВОПРОСУ О СОДЕРЖАНИИ НАКАЗАНИЯ В ВИДЕ ПРИНУДИТЕЛЬНЫХ РАБОТ

Принудительные работы в уголовном законодательстве России выступают в качестве альтернативного вида наказания. Однако фактически они «превзошли» по объему карательного содержания ранее существовавшие в отечественном уголовном праве условное осуждение и условное освобождение с обязательным привлечением к труду, от которых законодатель постсоветской эпохи отказался, как от «наследия тоталитарного прошлого». При этом в норме ст. 531 УК РФ некорректно определено содержание принудительных работ, поскольку привлечение осужденного к труду не может быть уголовной карой. В отечественной науке уголовно-исполнительного права труд рассматривается как средство ресоциализации осужденных и обеспечения индивидуальной превенции. Современный законодатель, не учитывая эти доктринальные положения и опыт советской эпохи, связанный с институтами условного осуждения и условного освобождения с обязательным привлечением к труду, институционализировал принудительные работы как наказание трудом.

Принудительные работы стали своеобразным «гибридом» ранее существовавших условного осуждения и условного освобождения с обязательным привлечением к труду и наказания в виде исправительных работ и, отчасти, элементов лишения свободы. Идея обязательного труда осужденных заслуживает пристального внимания в контексте ресоциализирующих возможностей трудовой деятельности. Труд осужденных в масштабах, аналогичных советскому периоду, едва ли возможен в современных условиях, и поэтому наиболее целесообразно говорить о привлечении осужденных к труду в рамках мер посткриминального контроля при условном осуждении и условно-досрочном освобождении от наказания.

Ключевые слова: принудительные работы; уголовная кара; содержание наказания; исправление осужденных; меры посткриминального контроля.

M. R. Geta, A. N. Smirnov

TO A QUESTION OF THE CONTENT OF PUNISHMENT IN THE FORM OF FORCED LABOR

Compulsory labor in the criminal legislation of Russia acts as an alternative form of punishment. However, in fact they "surpassed" by the volume of punitive content the conditional sentence and conditional release that existed in the domestic criminal law with compulsory labor, from which the legislator of the post-Soviet era refused, as from the " legacy of the totalitarian past". At the same time, in the norm of Art. 531 of the Criminal Code of the Russian Federation, the content of compulsory labor is incorrectly determined, since bringing a convicted person to work can not be a criminal punishment. In the domestic science of the criminal-executive law, labor is considered as a means of resocializing convicts and ensuring individual prevention. The modern legislator, not taking into ac-

© Гета М. Р., Смирнов А. Н., 2018 © Geta M. R., Smirnov A. N., 2018

count these doctrinal provisions and experience of the Soviet era, connected with the institutions of conditional sentence and conditional release with compulsory labor, institutionalized compulsory labor as punishment by labor.

Compulsory labor has become a kind of "hybrid" of pre-existing conditional sentence and conditional release with compulsory labor and punishment in the form of correctional labor and, in part, elements of deprivation of liberty. The idea of compulsory labor of convicts deserves close attention in the context of resocializing opportunities of work. The work of convicts on a scale similar to the Soviet period is hardly possible in modern conditions and therefore it is most advisable to talk about bringing convicts to work in the framework of post-criminal control measures in case of conditional sentence and on parole.

Keywords: compulsory labor; criminal punishment; punishment content; correction of convicts; post-criminal control measures.

Проблема совершенствования правового регулирования альтернативных непенетенциарных санкций и механизма их применения сохраняет свою актуальность для отечественной юридической науки и правоприменительной практики. В связи с этим особого внимания заслуживает институт уголовного наказания, по справедливому замечанию В. А. Уткина, выступающий ядром всей системы уголовно-правового воздействия [4, с. 97]. В уголовно-правовой доктрине накоплен богатый опыт познания природы, сущности и содержания института наказания. Доминанту уголовного наказания глубоко и точно передает оценка, данная А. Л. Ременсо-ном, согласно которой «наказание — это есть прежде всего принуждение, которое в том и заключается, что преступнику причиняются лишения и страдания. Лишения и страдания — основные неотъемлемые признаки самого содержания наказания» [3, с. 19]. Эта характеристика в полной мере отражает содержание любого вида наказания, в том числе не связанного с изоляцией от общества. Оно должно заключаться в возмездном принуждении осужденного к претерпеванию лишений, относящихся к сфере прав, свобод, социально и индивидуально значимых благ личности. В наказаниях, альтернативных лишению свободы, объем ограничиваемых («по-

ражаемых») благ меньше по сравнению с наказанием в виде изоляции от общества, однако карательные свойства присущи любому из упомянутых уголовно-правовых средств.

В 2011 г. ст. 44 УК РФ, посвященная видам уголовных наказаний, пополнилась таким «изобретением» законодателя, как принудительные работы. Норма ст. 531 УК РФ, адресованная принудительным работам, оказалась нормой отложенного действия и предусматривала, что применение данного наказания должно было начаться с января 2017 г. Этот оптимистичный прогноз законодателя был ничем не подкреплен, и принудительные работы могли повторить судьбу наказания в виде ареста, так и не ставшего реальностью правовой практики. В соответствии со ст. 531 УК РФ принудительные работы заключаются «в привлечении осужденного к труду в местах, определяемых учреждениями и органами уголовно-исполнительной системы» (ч. 3 ст. 531 УК РФ). Очевидно, что в этой уголовно-правовой норме абсолютно некорректно определено содержание данного уголовного наказания, поскольку привлечение осужденного к труду не может быть карой. Выдающийся советский исследователь-пенитенциарист А. Л. Ременсон убедительно доказал, что наказание и сред-

ства исправительного, профилактического воздействия не являются тождественными категориями, и привлечение осужденного к труду следует отделять от уголовной кары. Однако законодатель XXI в., словно игнорируя истину, установленную еще в XX в., и допуская юридическую неграмотность, эти понятия объединил. Подобного подхода, например, не наблюдалось в отношении институтов условного осуждения и условного освобождения с обязательным привлечением к труду, предусмотренных уголовным законодательством советской эпохи. Условное освобождение с обязательным привлечением к труду, так же, как и условное осуждение, было «детищем» советского времени, вполне соответствующим его идеологии, социально-экономической и политико-правовой реальности. Тогда, в 60-х — 80-х гг. XX в. эти меры себя оправдывали прежде всего низким уровнем рецидивной преступности. Однако с наступлением нового, постсоветского этапа развития уголовного и уголовно-исполнительного права России, в условиях радикального изменения экономических основ общества, эти меры не нашли своего применения. Их подвергли ожесточенной критике как «порождение гулаговской системы». Данные институты в УК РФ 1996 г. не вошли. Очевидно, что в рамках неолиберального, «рыночного капитализма» и, особенно, в контексте модернизации уголовной и уголовно-исполнительной политики российского государства, условное осуждение с обязательным привлечением к труду, так же, как и его аналог в виде условного освобождения, смотрелись бы весьма архаично и не могли быть востребованы законодательством и правоприменительной практикой, по крайней мере, в том виде, в котором они существовали в советский исторический период. Однако нельзя не учитывать, что идея обяза-

тельного труда осужденных в контексте решения задач их ресоциализации ни в коей мере не противоречит духу международно-правовых актов в сфере уголовной юстиции и отечественного уголовного и уголовно-исполнительного права. Именно в этом ключе, по-видимому, следует оценивать позитивные аспекты таких мер, как условное осуждение и условное освобождение с обязательным привлечением к труду. Идея такого труда как средства исправления осужденных получила достаточно подробное развитие усилиями В. А. Уткина, Н. В. Ольховика и других представителей томской научной школы уголовно-исполнительного права.

Условное осуждение с обязанностью выполнения бесплатных общественно-полезных работ, связанное с реализацией «Томского эксперимента», в начале первого десятилетия XXI в. было весьма удачным опытом, однако его модель была иной. При условном осуждении с обязательным привлечением к труду — это была работа на стройке и в промышленном секторе народного хозяйства в масштабах крупного производства. Условное осуждение в «Томском эксперименте» предполагало труд осужденных на социально-значимых объектах, для блага населения административно-территориальных единиц, где проживали эти осужденные. Эта юридическая обязанность труда осужденных выступала важным средством их исправления и обеспечения индивидуальной профилактики преступлений. Следует отметить, что идеи условного осуждения и условного освобождения с обязательным привлечением к труду отчасти «реинкарнировались» в первоначальной модели наказания в виде ограничения свободы (до законодательных изменений УК РФ 27 декабря 2009 г.). Данный вид наказания выглядел как «некая промежуточная конструкция между лишением свободы и

альтернативами изоляции от общества. Исправительный центр как учреждение, исполняющее ограничение свободы, в котором должны были решать задачи исправления осужденных, декларировал осуществление довольно строгого контроля (надзора) за ними. Однако подобная модель так и не стала воплощением идеи ограничения свободы в правовую практику» [2, с. 16]. Несмотря на это, в уголовном законодательстве России появляется наказание в виде принудительных работ (ст. 531 УК РФ). По существу, оно стало своеобразным «гибридом» старого условного осуждения с обязательным привлечением к труду, условного освобождения аналогичного характера и наказания в виде исправительных работ. Жизнеспособность гибридов всегда находится под большим вопросом, в том числе и в сфере социально-правовой реальности. Помимо этого, по справедливому замечанию В. А. Уткина, принудительные работы не вполне соответствуют «букве и духу альтернативных санкций, предусмотренных международными актами» [5, с. 48]. В. А. Уткин также обращает внимание на то, что «перспективы создания новых исправительных центров довольно призрачны» [5, с. 51]. В юридической науке отмечается, что «принудительные работы — это, скорее, альтернативный, более мягкий вариант лишения свободы, чем подлинная альтернатива ему, поскольку предполагается помещать осужденных в специальные исправительные центры» [1, с. 156].

Обращение к содержанию принудительных работ позволяет увидеть, что оно предусматривает: 1) удержание из заработка осужденного, трудоустроенного в исправительном центре, в размере от 5 до 20 %, в государственный бюджет; 2) привлечение осужденного к труду. По этой логике законодатель, по-видимому, не знакомый с трудами А. Л. Ременсона и других видных пред-

ставителей отечественной юридической науки, опрометчиво считает привлечение к труду элементом кары. Подобный подход противоречит международно-правовым актам, как, впрочем, и само название наказания — «принудительные работы». Заметим, что в советский период никто не «догадался», например, использовать формулировку «условное осуждение с принудительным трудом». В настоящее время, когда всячески подчеркивается разрыв с «тоталитарным прошлым», наименование «принудительные работы», противоречащее сути международно-правовых актов в сфере уголовной юстиции, оказалось вполне приемлемым для российского законодателя.

Таким образом, исходя из сложившихся постулатов отечественной уголовно-правовой науки, привлечение к труду в качестве уголовной кары рассматривать нельзя. Однако мы не можем не учитывать то обстоятельство, что в уголовном и уголовно-исполнительном законодательстве России имеются наказания в виде обязательных, исправительных работ, наряду с принудительными работами. Несомненно, что во всех этих наказаниях существует юридическая обязанность осужденного трудиться. Следовательно, его труд является обязательным, и осужденный от этого труда отказаться не может под угрозой неблагоприятных правовых последствий. Более того, в условиях принудительных работ ограничивается, по существу, конституционное право гражданина на свободу труда, его выбор (ст. 37 Конституции РФ). Означает ли это, что привлечение к труду входит в содержание наказания в виде принудительных работ? Полагаем, что нет, поскольку обязательность трудовой деятельности лиц, отбывающих принудительные работы, не имеет характера возмездности как необходимого атрибута уголовной кары. Юридическое

требование трудиться, адресованное осужденному, имеет предупредительную направленность, и призвано создать условия, обеспечивающие право-послушное посткриминальное поведение осужденных.

Нельзя обойти вниманием недавнюю инициативу руководства ФСИН России об экспериментальном внедрении принудительных работ путем создания нескольких исправительных центров на базе закрытых колоний-поселений, рассчитанных на 900 осужденных. В настоящее время на территории России действуют 11 исправительных центров. Новые здания для них не строились, они были созданы на базе существующей инфраструктуры. Продолжается строительство исправительных центров еще более чем в десяти субъектах РФ. Действующие исправительные центры заполнены всего лишь на 20 %. Объясняется данная ситуация тем, что суды не выносят соответствующих приговоров по причине отсутствия на территории большинства субъектов РФ исправительных центров. Многие судьи вообще не знают о их существовании. Ситуация с назначением принудительных работ изменится по мере строительства новых исправительных центров. Данное обстоятельство порождает необходимость учета ряда прикладных проблем, связанных с назначением наказания в виде принудительных работ. Основной из них, на наш взгляд, является проблема недостаточного количества исправительных центров в субъектах Российской Федерации. Нельзя не отметить и вопросы наличия фактических данных у суда, позволяющих назначать принудительные работы, не прибегая к изоляции от

общества. Иными словами, суд должен располагать сведениями о сравнительно невысокой общественной опасности личности виновного, позволяющими применить наказание в виде принудительных работ. Следует также отметить прикладные аспекты эффективной деятельности исправительных центров, в которых должны не только обеспечиваться регулярные удержания из заработной платы осужденных от 5 до 20 % (ч. 5 ст. 531 УК РФ), но и проводиться воспитательная работа с осужденными, способствующая их ресоциализации. Таким образом, обращаясь к различным аспектам содержаний принудительных работ, важно учитывать общественную опасность личности адресатов данного наказания, реальную возможность исполнения и отбывания принудительных работ, а также реальные перспективы обеспечения осужденных трудом, позволяющим осуществлять необходимые удержания, составляющие основу карательных правоограничений при наказании в виде принудительных работ.

Полагаем, что идея обязательного труда в качестве юридической обязанности при условном осуждении и условном освобождении не утратила своей актуальности, однако идея принудительного труда как средства уголовной кары абсолютно несовместима как с принципами правового государства, так и с парадигмой развития уголовной юстиции. При этом заслуживает пристального внимания контекст обязательного привлечения к труду как средства создания возможностей ресоциализации осужденных и их специальной превенции в рамках режима испытания при условном осуждении и условно-досрочном освобождении от наказания.

Литература

1. Гета, М. Р. Уголовное право: пределы, объекты и средства воздействия в борьбе с преступностью в современной России. — М., 2016.

2. Гета, М. Р., Смирнов, А. Н. Ограничение свободы: проблемы применения. — Новокузнецк: НФИ КемГУ, 2013.

3. Ременсон, А. Л. Избранные труды. — Томск, 2003.

4. Уткин, В. А. Система непенитенциарных санкций и ее социально-криминологические основы // Альтернативы юридической ответственности как способы преодоления правовых конфликтов : сборник трудов регион. научн.-практ. конф., 13-14 апреля 2006 г. / НФИ КемГУ. — Новокузнецк, 2007.

5. Уткин, В. А. Альтернативные санкции в России. — М., 2013.

References

1. Geta, M. R. Ugolovnoe pravo: predely, obyekty i sredstva vozdejstvija v bor'be s prestupnost'ju v sovremennoj Rossii [Criminal law: limits, objects and levers in fight against crime in modern Russia]. Moscow, 2016.

2. Geta, M. R., Smirnov, A. N. Ogranichenie svobody: problemy primenenija [Restriction of freedom: application problems]. Novokuznetsk, 2013.

3. Remenson, A. L. Izbrannye Trudy [Chosen works]. Tomsk, 2003.

4. Utkin, V. A. Sistema nepenitenciarnyh sankcij i ee social'no-kriminologicheskie osno-vy [The system of non-penal sanctions and its social and criminological foundations] // Al'ternativy juridicheskoj otvetstvennosti kak sposoby preodolenija pravovyh kon-fliktov [Alternatives to legal liability as a means of overcoming the legal conflict]: proceedings of the region. scienc.-pract. conf., on April 13-14, 2006 / NFI KemSU. Novokuznetsk, 2007.

5. Utkin, V. A. Al'ternativnye sankcii v Rossii [Alternative sanctions in Russia]. Moscow, 2013.

Сведения об авторах

Гета Максим Ростиславович: Новокузнецкий филиал (институт) Кемеровского государственного университета (г. Новокузнецк, Российская Федерация), доцент кафедры уголовного права и процесса, кандидат юридических наук, доцент. E-mail: [email protected]

Смирнов Александр Николаевич: Новокузнецкий филиал (институт) Кемеровского государственного университета (г. Новокузнецк, Российская Федерация), доцент кафедры уголовного права и процесса, кандидат юридических наук, доцент. E-mail: [email protected]

Information about the authors

Geta Maksim Rostislavovich: Novokuznetsk Institute (Branch) of Kemerovo state university (Novokuznetsk, Russia), the associate professor of chair of criminal law and trail, candidate of law, associate professor. E-mail: [email protected]

Smirnov Aleksander Nikolaevich: Novokuznetsk Institute (Branch) of Kemerovo state university (Novokuznetsk, Russia), the associate professor of chair of criminal law and trail, candidate of law, associate professor. E-mail: [email protected]