CC BY
110
48 1. КРИМИНОЛОГИЧЕСКИЕ ОТРАСЛИ
1. КРИМИНОЛОГИЧЕСКИЕ ОТРАСЛИ
КРИМИНОЛОГИЯ ЗАКОНА
УДК 343.9 ББК 67.51
В.В. Лунеев*
ПРОБЛЕМЫ РОССИйСКОГО УГОЛОВНО-ПРАВОВОГО ЗАКОНОТВОРЧЕСТВА (часть I)
Выжимка: Основные проблемы в российском уголовно-правовом законотворчестве связаны с тем, что оно осуществляется заинтересованными чиновниками и их подручными в собственных интересах на основе возможной выгоды, логических умозаключений и демагогических рассуждений.
Ключевые слова: Уголовный кодекс; законотворчество; конфискация.
V.V. Lunev
THE PROBLEMS IN THE RuSSIAN CRIMINAL LAWMAKING (part I)
Summary: The main problems in the Russian criminal lawmaking are due to the fact that it is carried out by officials concerned and their assistants in their own interests and on the basis of possible benefit, logical reasoning and demagogic arguments.
Key words: the Criminal Code; lawmaking; confiscation.
Основные проблемы, точнее сказать, провалы в российском уголовно-правовом законотворчестве, связаны с тем, что оно осуществляется заинтересованными чиновниками и их подручными в собственных интересах на основе возможной выгоды, логических умозаключений и демагогических рассуждений. В администрации Президента РФ, в Правительстве РФ, в Государственной Думе РФ нет профессиональных мозговых центров, которые бы на основе глубокого и системного фактического анализа криминологических и социально-правовых реалий могли выработать адекватные уголовно-правовые нормы и спрогнозировать фактические результаты их действия.
По словам одного из депутатов Госду-
* Виктор Васильевич Лунеев — доктор юридических наук, профессор, главный научный сотрудник сектора уголовного права и криминологии Института государства и права Российской академии наук, лауреат Государственной премии РФ (Москва, Россия). E-mail: luneevvv@yandex.ru.
© В.В. Лунеев, 2013
мы РФ проекты законов в ней незримо появляются «как черти из табакерки». Их мало кто профессионально изучает, да и юристов высокого класса среди депутатов практически нет. Голосование происходит по указанию руководства думских партийных фракций. Многие специалисты уголовного права умеют растолковывать действующие нормы законов, но практически нет аналитиков. Всё сводится к логике и апологии, удалённых от реальной жизни и правопорядка. У меня двое внуков 6 и 7 лет. Они познают мир. Один из них всегда имеет два стандартных вопроса: «Это что?» Получив ответ, тут же задаёт второй: «Зачем?» На него ответить бывает труднее. Но этот вопрос важнейший.
С вопроса «Зачем?» начинается любая научная и научно-практическая деятельность. Если честно ответить на него, всё станет ясно. Мы пишем диссертации, книжки, статьи, доклады не для того, чтобы самовозвышаться и ими гордиться, а для того, чтобы приблизиться к истине, понять реально «Зачем?».
По данным ВАКа, больше всего защищается диссертаций по экономике и праву. А по правовым проблемам больше всего — по «восьмёрке», а точнее — по уголовному праву. Почему так? Что там так много нерешённых проблем? Они действительно есть. Новые диссертации помогают их решению? Как правило, нет. Честный ответ на вопрос: «Зачем же?» мог бы поставить всё на место. Но ответ очевиден. Самый лёгкий путь остепениться — взял норму УК РФ, «обсосал» её с различных сторон, ознакомился с мнениями других, прочитал несколько уголовных дел, придумал новую часть к статье и всё...
По данным ВАКа, у нас было защищено более десятка кандидатских диссертаций по ст. 75 УК (Освобождение от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием). Аналогичные данные можно привести и по многим другим относительно новым и гуманным нормам. Суть диссертаций — растолковать два русских термина «деятельное» и «раскаяние». Как утверждались эти исследования? Раньше существовал координационный орган. В физике, например, если на какую-то тему была защищена диссертация, вторая не принималась, если она не была абсолютно новой. У нас нет никаких преград. Поэтому вопрос «Зачем?» становится особо актуальным.
Следующий вопрос: «На какой базе пишется диссертация?» На основе логических, лингвистических и догматических умозаключений или на основе фундаментального изучения реалий? Специалисты уголовного права в нашей стране более чем полвека были лишены изучения криминальных реалий. Вынужденно сформировалась новая дружная школа логико-догматического апологического направления, которая доминирует до сих пор. Правда, открытие криминальных данных в конце 60-х годов прошлого века давало возможность обращаться к криминальным реалиям. Но их надо собирать, обобщать, анализировать, а необходимых математических, статистических, социологических методов анализа и подготовки не было. Исследователи стали приводить с десяток отрывочных данных и тем самым якобы закрывали брешь в изучении
реалий. Некоторые даже диссертанта восхваляли, когда в его диссертации было много цифр. Но ведь дело-то не в количестве приведённых разрозненных цифр, а в установлении на основании длинных статистических рядов реальных тенденций и закономерностей развития того или иного криминального явления.
Мы живём в информационном веке. Для анализа и прогноза уголовно-правовых и криминологических реалий на основе получаемой огромной информации статистическая, социологическая и криминологическая науки разработали множество относительно надёжных и доступных методов, приёмов и способов познания указанных тенденций и закономерностей. Исследователи должны профессионально осуществлять необходимый мониторинг соответствующих данных и владеть аналитическими и прогностическими инструментами.1 Однако, в связи с тем, что более полвека (в 30-е и 60-е годы, а затем избирательно и до 90-х годов XX века) статистическая и социологическая информация была закрыта, подготовка юристов осуществлялась на основе логического и догматического анализа правовых явлений с выборочной оценкой реалий. И хотя в последние годы в юридических вузах преподаются и криминология, и статистка, и социология, и информатика, и даже математика, а криминологическая информация более или менее доступна для анализа, положение не меняется.
С одной стороны, все вышеперечисленные учебные дисциплины, к сожалению, считаются для юристов второстепенными. И действительно для работы на многих хорошо оплачиваемых юридических должностях (следователей, судей, адвокатов и т.д.) требуются главным образом
1 Наглядным примером профессиональной аналитики является экономический, финансовый и социальный анализ, который вышел на экраны телевидения в связи с планетарным экономическим и финансовым кризисом во второй половине 2008 г. Мы имеем возможность наблюдать, как соответствующие аналитики ежедневно отслеживают экономические и финансовые тенденции в мире и отдельных странах и разрабатывают свои прогнозы, представляя возможность правительствам и народам мира ориентироваться в этой непростой экономической и финансовой ситуации.
50 1. криминологические отрасли
надёжные знания той или иной отрасли права, утончённые и не всегда правомерные методы их применения.
Работа в правоохранительных органах среди молодёжи считается малопривлекательной, трудной и опасной. С другой стороны, профессорско-преподавательский состав старшего поколения, хорошо владеющий правовой материей, не имеет фундаментальной подготовки по социологии права, статистке, информатике и математике, в том числе высшей. Следовательно, эти наставники не могут воспитать у своих учеников потребности к конкретному анализу социально-правовых и криминологических реалий. Есть и иные причины недостаточного образования юристов в плане конкретной аналитики. Мне, как автору многих изданий учебника «Юридическая статистика», это хорошо известно. До сих пор нет убеждения, что статистика должна называться юридической, охватывающей все виды юридически значимых данных (криминологических, криминалистических, судебно-медицинских, судебно-психологических, криминальноэкономических, цивилистических и т.д.).
«Уголовная статистика», которая ныне утвердилась, ограничена криминалом, она касается лишь частички юридической статистики. А этого крайне недостаточно. Любая наука изучает реальность, которая существует объективно вне сознания исследователя. Фактические данные об исследуемой реальности, по выражению И.П. Павлова, — это воздух учёного. На основании получаемых фактов и развивается наука, как фундаментальная, так и прикладная. Наука не просто использует имеющиеся «стихийные» сведения об изучаемой реальности, что само по себе очень важно, но и предпринимает самые разные меры (способы, опыты, эксперименты, модели, устройства и т.д.) для получения новых более адекватных и точных данных об объекте исследования, о реальных юридически значимых тенденциях и закономерностях. Опираясь на них, наука продвигается в познании реальности, не прекращая искать всё новые и объективные индикаторы о её внутренних и внешних связях и закономерностях. Чисто логическое мышление, которое доминирует
в уголовно-правовой юриспруденции, не может принести знания эмпирического мира. Вот ключ к объективному исследованию криминальных реалий, практики противодействия им и концептуальных изменений, чем озабочен И.А. Петин.2 Социология права, как зеркало его реального действия в жизни, игнорируется.
Научная обоснованность законотворчества. Нужда в научно обоснованном законотворчестве остро ощущалась ещё в Средневековье. Ч. Беккариа в XVIII веке писал: «Откроем историю — и мы увидим, что законы, которые. должны являться договорами свободных людей, почти всегда служат только орудием страстей незначительного меньшинства или же порождаются случайной и мимолётной необходимостью. Нигде ещё законы не написаны бесстрастным исследователем человеческой природы, которой направил бы деятельность людской массы к единой цели и постоянно имел бы её в виду, а именно — возможно большее счастье для возможно большего числа людей.»3 Мир и Россия были глухи к этой части его работы, хотя она приобрела в целом огромную популярность.
В XVIII веке наш соотечественник А.Н. Радищев, намного раньше известнейшего Адольфа Кетле, в работе «О законоположении» (1802) пришёл в этом плане к исключительно важным выводам о роли уголовной статистики и социологии в разработке уголовного законодательства. Он констатировал печальные тенденции преступности в России и предложил основные направления использования реальных статистических и социологических данных и закономерностей в правотворческой работе.
В своём «О законоположении» он писал, что для разработки новых законов необходим полноценный статистический материал, правдиво освещающий преступность, её причины, деятельность правосу-
2 Петин И.А. Влияние осознания причинноследственных связей преступления на формирование системности уголовного права и предупреждение преступного поведения // Криминология: вчера, сегодня, завтра. — 2012. — № 4 (27). — С. 42—47.
3 Беккариа Ч. О преступлениях и наказаниях. —
М., 2004. — С. 88.
дия и другие правовые и экономические вопросы, что только на основании таких данных «можно почерпнуть мысли для будущего законоположения»4. Мы не освоили великие идеи зарубежных и отечественных учёных и просветителей прошлого.
И даже сейчас, когда криминология, уголовная статистика и социология права открыты, у нас проявляется стремление оградить политический и догматический подход к законотворчеству как ненужных наук о криминальных реалиях. Но и на современном этапе, когда много говорится об инновациях, мониторинге, анализе и прогнозе, что-либо изменилось в плане научных основ отечественного законотворчества? Нет. Какие научные учреждения (мозговые центры) системно и каждодневно отслеживают (мониторят) преступность в нашей стране, изучают её социальную, экономическую, демографическую и духовную базу, получают реальные данные о преступности и её причинах, необходимую объективную информацию, научно переваривают её, прогнозируют возможные тенденции и дают обоснованные уголовно-правовые рекомендации властям? Таковых нет. Ни исследователей, которые разрабатывают важные рекомендации, ни властей, которые бы к ним прислушались, — нет.
Надо честно признать, что кадров аналитического и прогностического плана по социологии уголовного и других отраслей права практически очень мало или совсем нет. Аналитики и футурологи в криминальной и деликтологической сферах пока не имеют государственного и общественного спроса, а потому они и не рождаются, а вырождаются. Всё сводится к логике, догматике и властной апологии, но они не могут дать новых знаний. Новые знания даёт лишь изучение реалий, которое начинается с измерения. Автор давно пришёл к стихотворному выводу: «Уголовная догматика не нуждается в математике. Как толкованье сновидений она цветёт без измерений». А отсюда и результаты: либо смешные и бесполезные, либо вредные.
4 Радищев А.Н. Избранные философские и общественно-политические произведения. — М., 1952. — С. 460.
Правда, некоторые сдвиги происходят. В мае 2011 года по инициативе В.В. Путина создан Фонд «Институт социальноэкономических и политических исследований», руководителем которого назначен сенатор Н.В. Фёдоров (юрист, кандидат экономических наук, министр юстиции и президент Республики Чувашия при Б.Н. Ельцине, а ныне министр сельского хозяйства). Но он серьёзной социальноправовой и криминологической аналитикой не занимался. Изначальная задача института, по мысли В.В. Путина, «интеллектуальное сопровождение» подготовки Общероссийского народного фронта и «Единой России» к парламентским выборам. А далее должна идти работа по модернизации программы развития России до 2020 г. Но он ушёл, и всё забыто.
Кто в этом фонде занимался исследованиями, не известно. Видимо, работа велась на основе давальческого «сырья», предложений каких-то экспертных групп. Никаких системных социально-правовых и криминологических исследований там не проводилось, но директор института уже внёс умопомрачительное предложение — тюрьму заменить пожизненным многомиллионным штрафом. Если виновные за свою жизнь не сумеют выплатить его, будут платить их дети.5 Это, конечно абсурд. Но Н.В. Фёдоров уже заявил, какие научные результаты и эксперименты лежат в его основе. Необходимо изменить УК РФ. Единственная и главная озвученная им идея — сделать УК более гуманным, сократив до минимума сферу применения наказаний, которые связаны с лишением свободы. Этим, видимо, и исчерпывается вся научная основа провозглашённой модернизации в криминальной сфере.
Что же реально происходило в этой сфере? После принятия УК 1996 г. за 11 лет в него внесено более сотни Федеральных законов — свыше 3000 изменений и дополнений. Только за несколько дней
— в декабре 2011 г. на последней сессии Госдумы — было принято 512 изменений
5 Фёдоров Н. Тюрьму может заменить пожизненный штраф. иЯЬ: http://news.mail.ru/
ро1^^/7134933/?&оттаП=1 (дата обращения:
01.03.2011).
52 1. криминологические отрасли
и дополнений в УК РФ. У нас стало традицией принимать важные для власти законы в последние дни работы Думы, когда многие депутаты прощаются с Думой. У большинства думцев нет времени вникать в представленные властями законопроекты, они многопрофильные, объёмные и не понятные. Юридическая подготовка депутатов недостаточна для того, чтобы охватить Землю разом. Поэтому они голосуют так, как сказала партия. Сколько научно не обоснованных и порочных законов было принято в таких «пожарных» условиях, не ведомо. В связи с опробованной практикой, власти на последние заседания Государственной Думы РФ в ноябре 2011 г. представили сотни объёмных законопроектов, только для прочтения которых нужны месяцы. Объём вновь принимаемых и изменяемых законов, по моим подсчётам, составляет 415 проектов, в числе которых был и УК РФ. Они были приняты в Думе совокупно в течение недели, а в Совете Федерации утверждены за 3—4 дня. Работали «по-стахановски».
Многочисленные изменения в некоторые законодательные акты, например о несостоятельности (банкротстве), административной ответственности, Налоговый кодекс, пенсионном страховании и другие (их более 50) разбросаны в 5—10— 15 и более различных законодательных актах. Это свидетельствует об отсутствии в Госдуме элементарной профессиональной, аналитической и обобщающей работы. Например, в Закон о банкротстве, который в 2002—2011 годы изменялся и дополнялся 6 раз, в последнюю сессию в него внесено множество изменений и дополнений, разбросанных в 15 различных законах. А именно этот порочный Закон о банкротстве в своё время спровоцировал массовое рейдерство. За 2 последних года только в производстве Следственного комитета России находилось свыше 200 уголовных дел о крупнейших рейдерских захватах предприятий. А раньше им не было конца и счёту.
Неужели нельзя было 15 новых изменений и дополнений в Закон о банкротстве научно обобщить, проанализировать, соотнести с другими нормами, спрогнозировать их возможную эффективность и
выработать единый обоснованный законопроект? Видимо, нельзя, т.к. власти, как я уже говорил, не первый раз в конце срока действия Госдумы, когда она работает в цейтноте, представляют подготовленные в своих интересах чиновниками администрации Президента РФ и Правительства РФ непомерное число плохо проработанных и не согласованных законопроектов, которые в Думе поверхностно и не профессионально просматриваются, а затем до «кучи» принимаются. Некоторые депутаты ушедшей Думы говорили, что они подготовили большую работу для будущей Думы по исправлению совершённых ими грубых ошибок. А новые изменения и дополнения уже идут новым потоком. Правительственная «Российская газета» не успевает их обнародовать.
Как всё это отражается на реальном состоянии преступности?
Как мы видим на рис. 1, кривая преступности в 2000—2011 гг. была своеобразной. До 2006 г. преступность интенсивно росла. За 2004—2006 гг. до выборов она возросла на 35 %, а за 2006—2011 гг. во время выборов и после (когда надо было работать на показатели) — сократилась аж на 62 %. Число преступлений на 100 тыс. жителей в 2011 г. составило 1694,5, оно приблизилось к криминальности Японии, в которой всегда коэффициент преступности был самый низкий в мире, и стала намного ниже, чем в других странах. Исходя из этих данных, нам можно только торжествовать. Но это учтённая преступность, которую президент страны Д.А. Медведев обоснованно назвал «брехнёй» (хотя после этой яркой констатации ничего не изменилось). Преступления не регистрируются и скрываются в массовом порядке. Сокращение учтённой преступности такими темпами потребовало бы огромных политических, экономических и организационных усилий. Но даже при таких усилиях такого долгого и последовательного успеха добиться было бы очень трудно. Особенно в условиях экономического кризиса и практически провального реформирования системы МВД, при серьёзной нехватке профессиональных, честных и добросовестных кадров.
-10.0 _199 2000 2001 2002 2003 2004 2005 2006 2007 2008 2009 2010 2011
Рис. 1. Динамика преступности в России в 2000—2011 годы
Президент Клинтон в 1994 г. подписал закон США «О контроле над насильственной преступностью и правоприменительных органах». Он выделил на эти цели 30,2 млрд. долларов, запретил продажу и хранение 19 видов наступательного огнестрельного оружия, распространил смертную казнь на 50 составов федеральных преступлений. При подписании данного Закона президент США сказал криминологически значимые слова: «Законопослушные граждане заставили услышать их голос. Никогда впредь Вашингтон не поставит интересы политики и партий над правопорядком».'6 В этих условиях за 8 лет правления Клинтон впервые в истории США добился снижения уровня серьёзной преступности на 22 %. Общий уровень только 12 видов серьёзных деяний в США в эти годы колебался в пределах 12— 15 миллионов.
Особая роль в планируемой модернизации нашей страны принадлежит «успешному» противодействию экономической преступности. Преступность в экономике и против собственности является ядром криминала, напрямую связанного с модернизацией. Реальная экономическая преступность — много миллиардная. Она переплетается с преступлениями против
6 Российская газета. — 1995. — 28 марта.
собственности, должностными, коррупционными, с наркобизнесом и другими криминалоидными устремлениями. В мире признано, что «преступность в форме бизнеса» представляет собой более серьёзную угрозу для общества, чем традиционные формы преступности. Однако никакой обобщённой официальной статистики о распространённых и опасных видах экономической предпринимательской преступности у нас нет. Она разбросана в разных главах и статьях УК РФ, а наиболее опасные властные плутни вообще не криминализированы.
Объективных статистически обобщённых и системных данных даже о вскрытых массовых мошенничествах (брошенных дольщиках и т.д.), огромных откатах, банковских афёрах, поставленных на поток распилах бюджетных денег чиновничеством в центре и регионах, контрабандно-таможенных злоупотреблениях, уклонениях от налогов, незаконной предпринимательской и банковской деятельности, экономической преступности в ЖКХ, винно-водочном бизнесе, о непотизме крупных чиновников, толкающих своих детей на «хлебные» госдолжности путём коррумпированных схем, массовых фальсификациях продовольственных товаров и медикаментов и т.д. — нет.
54 1. криминологические ОТРАСЛИ
По поводу убийственных лекарств в США, например, проведено фундаментальное исследование всемирно известным учёным, доктором Маттиасом Ратом под названием «Фармацевтический холокост — концлагерь для человечества», в котором показаны многомиллиардные мошенничества фармацевтических компаний.7 У нас творится то же самое, только втуне.
Почему в России до сих пор юридически не решён важнейший криминологический и политический вопрос о колоссальной социальной несправедливости в процессе массовой преступной приватизации? О нём напомнил народ на «Болотной». Обращаясь к этому вопросу, В.В. Путин признал: «В своё время многим нашим сегодняшним олигархам достались многомиллиардные состояния в результате несправедливой и нечестной приватизации. Это абсолютно точно, это факт. Однако если сейчас начать отъём этой собственности, это может привести к худшим последствиям, чем сама нечестная приватизация... Поэтому задачей государства являются не разговоры о национализации.. , а разговор о том, чтобы поставить в стойло этих людей, заставить их работать по закону и платить налоги.».8 Я тоже не сторонник нового передела собственности (хотя он в нашей стране, к несчастью, никогда не прекращался). Я не сторонник и их «казни» или иного для них тяжкого наказания, но законно «повесить им на шею» условную табличку «Я вор», было бы справедливо. С тех пор прошло почти 20 лет, а никакого правового решения не было, хотя у В.В. Путина была возможность его принять ещё во время своего первого пребывания в должности Президента РФ. Можно прогнозировать, что такого решения по тем же мотивам не будет и сейчас. Но как быть с разрушительным и массовым общественным мнением, о том, что абсолютная часть россиян являются ограбленными, а небольшая часть успешных бизнесменов
- ограбившими? Через это очень трудно просто перешагнуть с помощью обманной
7 Доктор Рат обращался в открытом письме с призывом к ООН остановить геноцид, проводимый фармацевтическими картелями // The New York Times. — 2004. — 30 июня.
8 Российская газета. — 2011. — 16 декабря.
демагогии, которой озабочен Г.О. Греф.
Правовой способ такого «перешагивания» был применён в Великобритании после тэтчеровской приватизации. Был введён компенсационный налог, возвращающий в госсобственность разницу между ценой приватизации и реальной стоимости активов на её момент. А, чтобы не подорвать работу предприятий, этот налог лучше взимать не деньгами, а пакетами акций и этим раз и навсегда закрыть все дискуссии о национализации.9 Необходимо также привлечь к ответственности должностных лиц, которые организовывали и вершили умышленную преступную приватизацию.10 Сроки давности за совершённые ими деяния пока не истекли. Хотя и здесь в связи с длительным бездействием властей важно уж не столько само уголовное наказание, сколько открытая государственная правовая оценка действия этих лиц. Она не дана до сих пор. А люди, которые её вершили, и сейчас находятся на высоких государственных постах и, судя по вышеприведённому исследованию, продолжают разграбление России. После этого, какие моральные основания имеются у властей спрашивать с народа соблюдение действующих законов?
Главная трагедийность нашего положения ещё и в том, что мы точно не знаем реального обобщённого объёма преступности; мы не знаем её полных социальных и экономических последствий; мы не знаем действительной эффективности борьбы с преступностью; мы не знаем, во что она в целом обходится нашему народу; мы не имеем сколько-нибудь адекватного прогноза её возможного развития на основе интенсивных изменений в мире и в стране. Более того, мы глубинно не изучаем эти проблемы. Мы привыкли ко всему этому «незнанию», как к стихии. Но ведь никакой экономики, никакого соблюдения прав человека, никакой демократии, ника-
9 Делягин М. Не хорошие вожди, а честное государство. URL: http://forum-msk.org/
material/economic/7980842.html (дата обращения:
01.03.2011).
10 См., например: Приватизация по-российски / под ред. А.Чубайса. — М., 1999; Хинштейн А. Как убивают Россию. — М., 2008 и многие другие работы.
кого правопорядка, никакой модернизации нельзя достигнуть в условиях господства изощрённого безнаказанного властного криминала.
Давно известно, что важно не столько знать всё, сколько знать всему точную цену. При первом осторожном оценочном приближении к экономической цене преступности, она представляется колоссальной. И как в этих условиях реализовывать идеи повсеместной модернизации?
Именно с бизнес-преступностью в нашей стране связана одна из главных проблем — проблема социального неравенства: одни ставят золотые унитазы, а около 40 млн. наших жителей по-прежнему (извините!) бегают справлять свои нужды зимой и летом во двор на улицу. И, к великому сожалению, реальная социально врождённая преступность не только не уменьшается, а неуклонно растёт, расширяет сферу своей деятельности, интенсивно совершенствуется, используя все достижения науки и техники. Она проникает во все возможные щели социального организма, паразитируя на экономическом росте и на экономическом кризисе, на экономической свободе и её свёртывании; на расширении демократии и внедрении автократии; на мире и на войне. Преступности всё подвластно, если есть для неё хоть самая малая зацепка или щель. Она способна приноровиться к любой объективной ситуации, превратив её в выгодные для себя условия. Особые возможности для бизнес-преступников открывает сама многомиллиардная модернизация.
Будучи составной частью государства, они оказываются проворнее, профессиональнее, умнее, богаче и защищённее его. Они ненасытны. В Послании Предстоятелей Православных Церквей, собор которых проходил в Константинополе в октябре 2008 г., говорится: «Пропасть между богатыми и бедными драматически разрастается вследствие экономического кризиса, который является результатом извращённой экономической деятельности, лишённой человеческого измерения и не служащей подлинным потребностям человечества, а также погони финансистов за наживой, часто приобретающей маниакальный характер».
Общеизвестно, что безнаказанность
— серьёзная причина преступности, значимый показатель беспомощности общества. Речь идёт не о строгости наказания, а о его неотвратимости. Прав Монтескье: «Закон должен быть похож на смерть, которая никого не пощадит». У нас исторически неотвратимость наказания, особенно для высокопоставленного жулья, выборочна. Европейская практика нам не в пример.
Бывший президент Франции Жак Ширак в декабре 2011 года был осуждён за превышение служебных полномочий, злоупотребление доверием и растрате к двум годам условно и символическому штрафу. Деяние его было совершено в 1977— 1995 годы, когда он возглавлял парижский муниципалитет и боролся за Елисейский дворец. Он и его окружение принимали в штат людей из созданной им голистской партии, которые получали зарплату в муниципальной кассе, а в действительности занимались предвыборными проблемами. Об этом стало известно ещё в 1999 г., когда он был президентом Франции и обладал юридическим иммунитетом. После выборов нового Президента он, утратив иммунитет, внёс в столичную казну 2,2 миллиона евро — сумма, в которую эксперты оценили фиктивные выплаты работникам, и писал председателю суда о том, что он привержен принципу равенства перед законом и готов нести ответственность в соответствии с приговором.11
У нас были совершены тысячи тягчайших преступлений при криминальной приватизации государственной собственности, но преступников не осудили, а поставили им памятники. Судебный спор Березовского и Абрамовича в Лондоне раскрывает позорнейшие страницы российского криминалитета по беспрецедентному захвату криминалоидами (термин американского социолога Росса) народной собственности. Криминалоиды у нас ныне именуются миллиардерами, которые продолжают умножать своё богатство. В 2009 г. их было 32, а в кризисный 2010 г., когда народ считал каждую копейку, их стало 60. Откуда? Криминалоиды не понесли и не понесут никакого наказания.
11 Российская газета. — 2011. — 16 декабря.
56 1. криминологические отрасли
Каково же общее положение дел с преступностью? В 2011 г. было учтено заявлений и сообщений о предполагаемых преступлениях 24,7 млн. В этом числе могут быть и ошибочные заявления граждан, но по исследовательским данным НИИ Прокуратуры РФ и НИИ МВД РФ у нас реально в год совершается до 23—24 млн. преступлений.12 Возьмём за базу общее число заявлений и сообщений граждан (практически совпадающим с реально совершаемой рассчитанной преступностью)
— 23,5 млн. На основе этих заявлений и сообщений было официально зарегистрировано только 2,7 млн. преступлений (11 %). Выявлено лиц, совершивших преступления, — 1,1 млн. (4,7 %). Осуждено виновных — 0,8 млн. или 3,6 % (от заявленных и рассчитанных). Избежали уголовной ответственности по различным причинам более 95 % правонарушителей. Вот и вся эффективность противодействия преступности и защиты прав граждан.
Чем же озабочены наши власти? Главным образом уменьшением числа сидельцев и, в принципе, это гуманная и здоровая идея. Но этого они намерены добиться не снижением криминогенности в обществе, не изучением и минимизацией причин преступности, не профилактикой преступлений, не снижением беспризорности детей, а путём сомнительных изменений УК РФ.
В последние годы проявляется озабоченность научными основами нашего законотворчества. Есть ли они у нас? Сказать, нет — не совсем справедливо. Сказать есть, язык не поворачивается. Какие-то активные административные хлопоты наблюдаются. Но вряд ли их можно отнести к научным основам. В настоящее время широко используется метод высокого руководства: «Уеш, vidi. vici» (Пришёл, увидел, победил). Тогда как действительная научная аргументация при разработке вариантов минимизации криминала, прогнозе предлагаемых нововведений и устранений криминогенных факторов может формироваться лишь специалистами (криминологами, криминалистами, эконо-
12 Вестник Академии Генпрокуратуры. — 2011.
— № 1. — С. 75.
мистами и др.) на основе фундаментального анализа реалий. В этом — ключ понимания фундаментальной сути действующего и разрабатываемого законодательства, на основе которого может осуществляться более эффективное противодействие преступности.
Общим веянием в противодействии преступности в стране, даже в недавние периоды перестройки, является провальное снижение социально-правового контроля преступности в силу социально-правовой беспомощности перед криминалом и неоправданной, но показной демократии и гуманности к опасным российским преступникам. Охлократия и правовой нигилизм стали главной и неуправляемой силой.
Под лозунгами демократии, свободы и прав человека решались узкие своекорыстные задачи, т.е. типичные политические и криминологические мошенничества. Опыт демократических западноевропейских стран, где установлен относительно строгий государственный и гражданский контроль за соблюдением законов, был полностью игнорирован. При самом примитивном анализе, на протяжении 40 лет (1966—2006 гг.) преступность с некоторыми перерывами росла около 35 лет, увеличившись и в абсолютных и в относительных показателях почти в 5 раз. И лишь в последнее время, с 2007 г., после «новых» указаний в предвыборный и выборный периоды «работать на показатели», уровень преступности необъяснимо стал снижаться.
Таким образом, о каких-либо научных основах законотворчества и концептуальных изменениях уголовного законодательства говорить не приходится. Научных сил: политологических, социальных, экономических, организаторских, правовых, криминологических и даже демагогических, у нас много. Но их аналитическая работа малоизвестна, да и является ли она системной, перманентной, научно обеспеченной и криминологически нацеленной. Каждое научное или учебное государственное учреждение работает по своему местечковому плану. Научные силы разрозненны. Они выполняют свои, частные и даже личностные задачи, не зная того, что делается у соседа. В нашей стране исторически гу-
манитарные общественные, юридические и криминологические исследования являются «самодельными». Честно сказать, криминологические анализы нашей власти, практически, не очень нужны. Их интересует успешная уголовная политика по снижению учтённой преступности. А это далеко не то, что сегодня нужно для реальной минимизации преступности.
Я не имею достаточных данных об организации криминологических центров в других странах. Разработка и реализация криминологических исследований — очень хлопотное и дорогое дело. В США, например, есть Институт пробации, где разрабатываются уголовно-правовые, криминологические и организационноуправленческие аспекты, есть большое число университетских аналитических центров, которые обеспечивают власти необходимыми данными. Библиотека Конгресса США скупает всё ценное в мире, анализирует и регулярно снабжает все власти необходимыми мировыми и национальными анализами и прогнозами. Но у меня нет данных о том, что многочисленные комплексные исследовательские центры в стране прямо, непосредственно и непрерывно нацелены на анализ, прогноз необходимых реалий и выработку практических нормативных рекомендаций властям и обществу. Тем не менее, видимо, не случайно после известного теракта от 11 сентября 2001 г. в США не было подобных случаев терроризма, хотя жаждующих к их совершению против США, говорят, предостаточно. Но истинные причины этого теракта до сих пор вызывают много споров и сомнений. Многие считают, что это было организовано самими властями для того, чтобы иметь основания перенаправить гнев Америки с Усамы бен Ладена на Саддама Хусейна и другие непокорные страны, а также иметь повод для борьбы с терроризмом и осуществить ограничение свободы граждан. Тем не менее, организованные научные криминологические коллективы, системно и каждодневно исследующие криминологические проблемы и обеспечивающие власти научно обоснованными рекомендациями, дело недалёкого будущего. Жизнь и криминальная обстановка заставит.
Для РАН это чужая тема. У нас сейчас в ней даже нет учёных соответствующей криминологической и террологической специализации. Никаких непрерывно работающих системных центров в сфере криминальных наук у нас нет. Даже в более бедной Украине есть государственная юридическая академия. У нас тоже есть какая-то самостийная юракадемия. Но она не работает. А самое главное, мы не имеем объективной и сопоставимой криминологической и социально-правовой информации. Пожалуй, единственной аналитически и прогностически работающей организацией в нашей стране является Счётная палата РФ. Она не занимается законотворчеством, но ей всё доступно и она обеспечивает его в своей сфере добротным исследовательским материалом, который, правда, не всегда реализуется властями.
В нашей стране собирается огромная официально учтённая информация о криминальных деяниях, за исключением латентных, а их доля многократно выше, чем зарегистрированных. Но даже при таком частичном сборе это очень дорогое удовольствие. Тратятся миллионы рублей. А собранная дорогая информация используется частично и выборочно.
Если обратиться к западноевропейским реалиям, то там латентная преступность тоже велика: не менее 50 %, а учтённая преступность в 4—5 раз выше нашей, зарегистрированной. Но эти реалии там открыты перед народом и министерства внутренних дел принимают меры постоянной объективизации криминогенной обстановки. В Великобритании, например, в целях изучения латентности МВД официально и системно исследует виктимизацию населения. В процессе опросов населения по программе Британского обзора преступности (The British Crime Survey — BCS), который стал официальным, оказывается, что фактическая преступность почти в 4 раза больше учтённой. Например, в 2000 г. полицией было зарегистрировано 2,5 млн наиболее распространённых 10 видов преступлений, а по опросам населения их было выявлено 9,9 млн. тех же видов. В том же 2000 г. в Англии и Уэльсе (по опросам населения) жертвами преступлений стали 27 % жителей. И министр
58 1. КРИМИНОЛОГИЧЕСКИЕ ОТРАСЛИ
внутренних дел Великобритании Дэвид Бланкет вынужден был публично признать: «Наше общество предстаёт в чудовищном свете».
В острой борьбе с прокоммунистами и протопсевдодемократами, которые утратили почву под ногами от псевдосвободы, на догматической основе формировался последний УК РФ. В.Н. Кудрявцев мирил эти враждующие стороны. В основе кодекса не было никаких социально-правовых и криминологических исследований. Кодекс писался методом «умных, смелых и новоклановых голов», в условиях кто—кого. Прошло 14 лет, в него внесено более 3000 «пожарных» и научно не обоснованных изменений, а на подходе ещё сотни. А вот Федеральный УК США обсуждался десятки лет, но так и не был принят в связи с непреодолимыми разногласиями между центром и некоторыми штатами. А УК Германии был принят в 1871 г. при Бисмарке, неоднократно дополнялся, но основные институты черпал в Уголовном уложении 1871 г.13 И, несмотря на многократные смены форм правления (Германия при Бисмарке, при Гитлере, разделённая на западную и восточную, объединение обеих Германий), Кодекс Бисмарка сохранил свои важнейшие идеи.
А вот господин Крашенинников, который, будучи бессменно председателем Комитета по уголовному и иным смежным отраслям права, 12 лет почти еженедельно даёт дорогу всё новым и новым изменениям в УК РФ, а потом вдруг с удивлением говорит: «Как это часто случается с законодательными актами, многократно поправляемыми в соответствии с сиюминутными, конъюнктурными соображениями, а порой, и просто по воле эмоций, Уголовный кодекс оказался существенно разбалансирован».14 Но ведь все законы проходили через него.
УК пишется для народа, а наш УК не успевают осваивать даже специалисты.
13 Уголовный кодекс ФРГ. Пер. с нем. — М., 1996. — С. 3.
14 Тезисы выступления П.В. Крашенинникова на Парламентских слушаниях «Актуальные вопро-
сы уголовного законодательства». URL: Ы^р://оЫ. alrf.ru/publication/2009/12artide998/ (дата обращения: 01.03.2011).
Эффект очевиден. Если принять уровень реальной ежегодной преступности за 22— 25 млн деяний, что доказано и в Академии Генпрокуратуры РФ и во ВНИИ МВД РФ, то реальную меру уголовного наказания несут 4—5 % реальных преступников. Остальные 95 % в ежегодном море безнаказанности, которая является самой серьёзной причиной новых преступлений.
Если бы наши правоохранительные органы могли зарегистрировать хотя бы 2/3 криминальных реалий, они бы (в условиях нашего до предела формализованного и забюрократизированного уголовного процесса) рухнули под тяжестью 8—10 миллионов деяний. Но над этим опять-таки никто не задумывается.
В связи с этим, какова реальная и возможная эффективность нашей борьбы с преступностью? В советское время я пытался изучать эффективность борьбы с преступностью в СССР и в Швеции. Результат изучения: в Швеции регистрировалось 12 тыс. преступлений на 100 тыс. населения. У нас — 1500. А число полицейских на 100 тыс. населения в Швеции в 4,5 раза было меньше, чем в России и «обслуживали» они в 6,5 раз больше учтённых преступлений, чем в России.15 По некоторым данным в России 9,7 сотрудников правоохранительной системы на 1000 человек населения, в Украине — 8,4, в Израиле — 3,5, в США — 2,7, в Великобритании
— 2,3, во Франции — 2,0, в Японии — 1,9. А они перерабатывают уголовных дел в 4—6 раз больше, чем наши правоохранители в расчёте на то же число населения. Но эти цифры нельзя принимать «голыми». В перечисленных странах действует множество законов и подзаконных актов. Их действия надо глубоко изучать. Поскольку законодательство действует в тесной взаимосвязи. Без изучения этих взаимосвязей трудно будет оценить эффективность той или иной национальной правоохранительной системы.
15 Лунеев В.В. Преступность ХХ века. Мировые, региональные и российские тенденции. — М., 2005.
— С. 59—62.
ряющая возможности дифференциации процессуальной формы в зависимости от категории преступления и особенностей уголовного дела, что, несомненно, служит процессуальной экономии и рационализации уголовного судопроизводства. Однако при этом вариант воплощения данной идеи, предложенный в проекте УПК РК, требует определённой доработки. Это, как было указано, касается установления специфики процессуальной формы ускоренного производства, которая не должна исчерпываться сокращением сроков, и
чёткого определения осуществляющего его субъекта, по делам, по которым производство предварительного следствия обязательно.
Положения ч. 6 ст. 189 и корреспондирующего ей п. 6 ч. 1 ст. 61 о производстве предварительного следствия органами дознания представляются вообще излишними при единых основаниях и порядке продления сроков следствия и дознания, установленных ст. 192, и отсутствии различий в процессуальных правилах данных форм досудебного производства.
