CC BY
108
УДК 343.9 ББК 67.51
1. ОБЩАЯ ПРЕСТУПНОСТИВЕДЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ
В.В. Лунеев
О КРИМИНОЛОГО-АНАЛИТИЧЕСКОМ И СИСТЕМНОМ ПОДХОДЕ К ЗАКОНОТВОРЧЕСТВУ
Выжимка: Исследователем реальных тенденций и закономерностей преступности, системным и независимым разработчиком новых законопроектов по противодействию преступности должен стать специальный информационно обеспеченный центр, действующий на основе принципов самостоятельности, непрерывности и системности.
Ключевые слова: закономерности преступности; статистика; законотворчество; прогнозирование.
V.V. Luneev
ON CRIMINOLOGICAL, ANALYTIC AND SYSTEMIC APPROACHES TO LAWMAKING
Summary: A special information-provided centre relying upon the principles of independence, continuity, consistency must be the researcher of the actual tendencies and crime patterns, system and independent drafter of new crime preventions bills.
Key words: crime pattern; statistics; lawmaking; forecast.
В истории России действующий УК РФ 1996 года является седьмым по счёту уголовно-правовым актом, содержащим кодифицированные нормы, которые относятся исключительно к уголовному праву. Предыдущие шесть следующие: 1) Книга 15 тома Свода законов Российской Империи 1832 г., 2) Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г., 3) Уголовное уложение 1903 г., 4) УК РСФСР 1922 г., 5) УК РСФСР 1926 г., 6) УК РСФСР 1960 г.
В действующий Уголовный кодекс внесено около 2000 изменений и дополнений, но он не отвечает требованиям эффективного противодействия преступности. Меняющиеся политические, экономические и правовые системы «по-своему» корёжили уголовное законодательство. Уголовные кодексы, особенно после революции 1917 года, не имели исторически выверенных правовых и научных традиций. С каждой сменой политической власти у нас создавался практически новый УК.
В Германии, например, несмотря на
Криминология___________________________
ВЧЕРА СЕГОДНЯ ЗАВТРА
все исторические передряги, до сих пор действует УК по сути подготовленный в 1710 г. Бисмарком (с необходимыми выверенными изменениями и дополнениями). Во Франции принят новый УК, но он сохранил основные положения, разработанные ещё Наполеоном. В Великобритании действует прецедентное право. В этой и других традиционных странах важнейшие нормы УК воспринимаются с детских лет.
Мы же готовим без необходимого научного и исторического обоснования и прогноза восьмой УК. Потом будем его при первом криминальном ветре, который можно было прогнозировать ещё на этапе создания УК, исправлять, дополнять и разрушать.
Если в дореволюционное время уголовное законодательство начало опираться на социологические и криминологические исследования, то после социалистической революции, в особенности после 30-х годов прошлого века, когда криминологические данные были «наглухо» засекречены, утвердилась фальшивая идея о том, что
в.в. Лунеев. О КРИМИНОЛОГО-АНАЛИТИЧЕСКОМ И СИСТЕМНОМ ПОДХОДЕ
15
причины преступности связаны с пережитками разрушенного капиталистического строя, и в уголовном законотворчестве стал господствовать идеологический волюнтаризм. Он по инерции продолжался и после распада СССР. И хотя «пережитки прошлого» были осмеяны «новыми революционерами» в 90-х годах ХХ века, но научные основы уголовного законотворчества до сих пор не стали теоретической базой развития уголовного законодательства. Хотя слабые попытки и предпринимались криминологами и социологами уголовного права. Коснёмся этих не очень удачных частных действий.
I. Основная масса юристов обоснованно признавала Владимира Николаевича Кудрявцева главным криминологом страны. Таковым он стал, когда был первым заместителем директора Института по изучению причин и разработке мер предупреждения преступности Прокуратуры СССР. Под руководством И.И. Карпеца (первого директора этого института), В.Н. Кудрявцева, А.А. Герцензона и многих других учёных института стала возрождаться криминология (1963—1965 годы), были приоткрыты некоторые данные о преступлениях в стране, изданы важные криминологические монографии. Именно в эти годы круг научных интересов Кудрявцева, в связи с его переходом в многопрофильный Институт государства и права, намного расширился — до всей юридической проблематики института.
В это же время при Владимире Николаевиче сектор уголовного права был переименован в сектор социологии уголовного права, а затем в сектор уголовного права и криминологии, где работали криминологи А.М. Яковлев, С.В. Бородин, А.С. Никифоров и другие криминологически ориентированные учёные. Сам Кудрявцев опубликовал как лично, так и при участии учёных института несколько десятков монографических криминологических исследований и статей.
Частными криминологическими проблемами занимались и другие учёные сектора, а также иных юридических институтов. Тем не менее, системного непрерывного исследования проблем преступности, её прогнозирования и противодействия ей
не проводилось. У института не было даже такой задачи, и он практически не обеспечивался необходимой криминологической информацией.
С В.Н. Кудрявцевым мы были знакомы с 1960 года по военно-юридическому факультету, где он в 60-х преподавал. В 1988 г. после моего увольнения из армии и прихода в Институт государства и права у меня состоялся разговор с Кудрявцевым о стратегии возможного развития социологии уголовного права и криминологии. Владимир Николаевич знал, что я окончил радиолокационное училище, где изучал высшую математику, и, будучи уже доктором юридических наук, издавал учебники по юридической статистике и эмпирических методах криминологических и социальноправовых исследований в войсках.
В 60-е годы XX века постепенно снимались грифы секретности с криминальных явлений. В это же время в институте распалась группа О.Л. Дубовик, занимавшаяся общими социально-правовыми проблемами. Зная ещё кандидатские работы Кудрявцева, а затем познакомившись с его докторскими и академическими исследованиями, а их более 600, я не мог бы сказать, что он особо увлекался статистическими и социологическими исследованиями, да и возможностей в те годы жёсткой засекреченности не было. Но как одарённый учёный он ценил математические вычисления и основанную на них статистику и обладал необыкновенной способностью по отрывочным данным определять общие тенденции и закономерности развития массовых явлений, в том числе преступлений.
Он рассказал мне о своей задумке и предложил поговорить о технологии формирования возможного аналитического центра на базе расформированной группы Дубовик. Но на общем сборе группы взаимопонимания не произошло. М.С. Айвазян, например, поддержал идею аналитического центра, готов был войти в него и пользоваться его возможностями, но формировать его не захотел. Остальные заняли аналогичную позицию. Было очевидно, что уровень их математической, статистической и социологической подготовки, мягко сказать, был недостаточный. Не было желания и его поднимать.
4 (35) 2014
16
1. ОБЩАЯ ПРЕСТУПНОСТИВЕДЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ
Новых хорошо подготовленных юристов — статистиков, математиков и социологов Владимир Николаевич принять не мог (или не захотел). А на правовой догматике сформировать аналитический центр по многоотраслевой проблематике невозможно. Вскоре Кудрявцев ушёл в вице-президенты Академии наук, со временем создал там группу по анализу терроризма, где мы, социологи, криминологи и экономисты подготовили несколько значимых монографий. Но эта работа не была системной, «длинной», прогностической и информационно обеспеченной. Она, скорее всего, касалась каких-то важных особенностей терроризма.
Работа директором Института государства и права, а потом и вице-президентом РАН по общественным наукам требовала от Владимира Николаевича переключения с криминологии и уголовного права на другие социальные науки. В эти годы его научная деятельность выходит далеко за рамки уголовно-правовых и криминологических проблем. Более того, и сам себя он начал открывать учёным широкого профиля и даже, по-моему, как бы стеснялся ярлыка «криминолог».
Свой трёхтомник он назвал «Избранные труды по социальным наукам», хотя в нём преобладают работы по уголовному праву, криминологии и другим юридическим наукам. Со своими докладами он неоднократно выступал на Президиуме РАН, как правило, выходя за пределы права и криминологии, например, доклад «Нравы переходного периода». В связи с отсутствием юристов в Президиуме, кроме него самого, он неоднократно приглашал Н.Ф. Кузнецову, А.И. Долгову и меня. Мы всегда выступали после него с поддержкой и некоторой критикой.
Упомянутый выше доклад был продолжительным. Владимир Николаевич высказывался убедительно и аргументированно, но в своём выступлении он ни разу не обратился к криминологическим, уголовноправовым и иным юридическим исследованиям. Он цитировал социологов, психологов, политологов и философов, но только не юристов, хотя те кое-что сделали в изучении деликтогенных и криминогенных нравов, в том числе и под его руководством.
РИМИНОЛОГИЯ__________________________
ВЧЕРА СЕГОДНЯ ЗАВТРА__________________
Я был этим поражён и сделал вывод, что он направленно представляет себя в РАН только как специалист по социальным наукам. Конечно, должность его обязывала. Он был вице-президентом РАН по этим наукам, хотя криминология и уголовное право, где он был первым (или одним из первых) тоже науки социальные. Но подобное позиционирование можно оценить и по-другому. С одной стороны он постоянно эволюционировал в направлении более широких и глубоких представлений о человеческом поведении и обществе. Тем не менее, интересная книга, которую он издал на основе упомянутого доклада, была названа по-криминологически: «Преступность и нравы переходного периода».
Возникает и иное предположение. Ведущие академики, входящие в Президиум РАН, видимо, скептически относились к криминологическим проблемам, не зная и не интересуясь ими, и он был вынужден это учитывать. Выявление в 2012 г. массовых преступных деяний, совершённых руководящим составом РАН и скрываемых ранее от общественности, свидетельствуют об этом. И я не исключаю, что Владимир Николаевич об этом был как-то осведомлён [8] и не пытался предметно затрагивать криминологические и уголовно-правовые проблемы. В тех условиях организация аналитического и прогностического центра криминологических исследований в РАН вряд ли была возможной.
Он не оставил криминологию, работая вице-президентом РАН, но сосредоточился на изучении и предупреждении терроризма, о чём мы уже упоминали. Но это только мои предположения, основанные на выявлении противоправного поведения руководства РАН. Дело это было заглушено, и лишь одно лицо из руководства РАН — глава по хозяйственным вопросам — было уволено. Однако по-тихому были сняты значимые руководители нашего института.
В годы, когда институт после В.Н. Кудрявцева возглавил Борис Николаевич Топорнин, который был далёким от уголовного права и криминологии конституционалистом, рассчитывать на его помощь по учреждению аналитического и прогностического криминологического научного
в.в. Лунеев. О КРИМИНОЛОГО-АНАЛИТИЧЕСКОМ И СИСТЕМНОМ ПОДХОДЕ
17
подразделения не приходилось. Но Борис Николаевич был членом группы Совета безопасности РФ и сталкивался с серьёзными проблемами анализа криминальных реалий в объёме всей страны.
В 1997 году вышло первое издание моей книги «Преступность ХХ века. Мировые, региональные и российские тенденции». Некоторые члены Совета безопасности России в присутствии То-порнина её высоко оценили. Это осенило Бориса Николаевича, он представил меня к Государственной премии РФ, которую я получил в 1999 г.
В годы директорства Топорнина институту ставились уголовно-правовые и криминологические задачи. Например, в октябре 2005 года я получил от Бориса Николаевича письмо вице-президента РАН, академика Н.П. Лаверова, в котором он писал: «Совет безопасности РФ в целях подготовки ежегодного доклада Президенту РФ «О состоянии национальной безопасности РФ в 2005 г. и мерах по её укреплению» поручил РАН разработать информационноаналитические материалы по основным тематическим блокам доклада...».
Приложение к этому письму называлось «Обобщённая ситуация по сферам жизнедеятельности России». Срок исполнения — 5 дней. В приложении было 4 раздела. Я опускаю первые два, не имеющие отношения к моему сектору, и остановлюсь на последних двух, касающихся противодействия терроризму — вопросам совершенствования нормативной базы и закрытия каналов финансирования террористической деятельности, — и противодействия преступности — состояние общественной безопасности, законности и правопорядка, криминальной обстановки в стране.
Нужна была также оценка эффективности противодействия организованной преступной деятельности, коррупции, незаконному обороту наркотических средств, оружия, взрывчатых веществ, незаконной миграции. Требовалось изучение взаимодействия и координации деятельности правоохранительных органов, в том числе на международном уровне. Это огромная работа, которая должна вестись постоянно и системно. А у нас не было даже необхо-
димых статистических и социологических материалов, штатных профессионально подготовленных аналитиков. А поскольку мне приходилось как заведующему сектором и директору российско-американского научного центра по проблемам организованной преступности и коррупции частично заниматься этими вопросами по личным планам, я готовил в РАН и ответ, которым, впрочем, я остался не удовлетворенным из-за отсутствия многих важных данных и времени на его подготовку. Но в РАН документ приняли нормально.
Потом стало ясно, что власть в глубоких ответах и не нуждалась. Всё формально. Реальная наука в таких условиях гибнет. Осознавая это, я вынужден был написать большую объективную докладную записку Топорнину. Он отнёсся к ней внешне сдержанно. Однако Борис Николаевич глубоко осознавал эту проблему и, отдавая ему должное, следует сказать, что он с большим трудом, но добился создания аналитического центра, обеспеченного необходимой информацией и даже финансированием. Был издан специальный Указ Президента РФ. Но реально ничего не было сделано. По-моему мнению, возникли две преграды.
Академический ИГП РАН не мог быть «карманным», а властям нужен был послушный центр. Это, несомненно, понимали наверху. Подобную задачу покорно выполнял Институт законодательства, непосредственно подчинённый Правительству РФ. Институт частично многопрофильный, но чисто догматический. В нём до сих пор, судя по данным с сайта института, нет системной информации о реалиях в стране, криминологов и специалистов других криминальных и социально-правовых наук, профессиональных аналитиков и футорологов.
В этих условиях криминологическую проблематику оседлали вездесущие (от различных крупных бизнес-систем) лоббисты, готовые за плату и в угоду своим шефам, по спецзаказу или в интересах и по инициативе своих либероидных хозяев предложить им свои услуги по разработке любого законопроекта. Ныне остро нужна научная обоснованность законотворчества. Но её как не было, так и нет даже в
4 (35) 2014
18
1. ОБЩАЯ ПРЕСТУПНОСТИВЕДЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ
планах обучения студентов юридических вузов.
Предпринимаются попытки выбросить криминологию в разряд факультативных дисциплин. Сменившему меня на посту заведующего сектором уголовного права и криминологии С.В. Максимову я рассказал об Указе Президента РФ о создании аналитического центра. В это время директором Института государства и права стал А.Г. Лисицын-Светланов.
Максимов доложил об этом Андрею Геннадьевичу, после чего последний предпринял какие-то меры по реализации Указа о центре. Кончилось всё плачевно. Помощница Президента РФ Л.И. Брычева занималась в основе своей юристконсульт-ской работой, не связанной с противодействием преступности. В своё время училась в аспирантуре Института государства и права по специальности гражданского права, получила учёную степень кандидата юридических наук. Но институт, который её вывел в науку, оказался ей, видимо, не по нраву. До неё дошло ходатайство руководства Института о практической реализации бездействующего Указа. На поступившее обращение она подготовила проект нового Указа Президента об отмене прежнего Указа о создании аналитического центра при Институте государства и права. Этот проект был подписан Президентом Путиным. Трудно сказать, чем мотивировала Брычева своё поведение, но этим её действием завершаются слабые попытки подвести под уголовно-правовое законотворчество научные основы.
II. Нужда в криминологическом научно обоснованном законотворчестве остро ощущалась ещё в Средневековье. Ч. Бек-кариа, любимый автор специалистов уголовного права, в XVIII веке писал: «Откроем историю и мы увидим, что законы, которые... должны являться договорами свободных людей, почти всегда служат только орудием страстей незначительного меньшинства или же порождаются случайной и мимолётной необходимостью. Нигде ещё законы не написаны бесстрастным исследователем человеческой природы, который направил бы деятельность людской массы к единой цели и постоянно имел бы её в виду, а именно — возможно
Криминология__________________________
ВЧЕРА СЕГОДНЯ ЗАВТРА
большее счастье для возможно большего числа людей.» [1, с. 88].
Подобный криминологический подход был намечен в России ещё Александром Николаевичем Радищевым (1749—1802). Наш соотечественник намного раньше известнейшего француза Адольфа Кетле в работе «О законоположении» (1802) пришёл к исключительно важным выводам о роли уголовной статистики, социологии и криминологии в разработке более эффективного уголовного законодательства. Радищев глубоко страдал при виде тяжкой криминогенности российской жизни: «Я взглянул окрест меня — душа моя страданиями человечества уязвлена стала. Обратил взоры мои во внутренность мою — и узрел, что бедствия человека происходят от человека... Следственно, где нет его пользы быть гражданином, там он и не гражданин. Назовём блаженную страною, где сто гордых граждан утопают в роскоши, а тысячи не имеют надёжного пропитания, ни собственного от зноя и мраза укрова» [7, с. 399]. Конечно, для нас эта картина может показаться ужасающей. Но если мы заглянем в глубины России, то не так уж сильно некоторые картины современности отличаются от радищевского описания.
Александр Николаевич констатировал печальные тенденции преступности в России и предложил основные направления использования реальных статистических, социологических и криминологических данных и закономерностей в правотворческой работе. Мыслитель полагал, что на основе «Ведомостей о преступлениях уголовных» можно будет изучать преступность, её причины, для чего предложил перечень сведений, которые необходимо собирать, до сих пор не потерявший актуальности. «Сим ведомости должны заключать в себе: 1) происшествие, как совершалось преступное дело; 2) какое было побуждение или какая причина к совершению деяния; 3) какие употреблены были средства к обнаружению истины; 4) какие были доказательства, что преступление было совершено; 5) каким законом руководствовались судьи в решении дела, т.е. то ли сие происшествие именно, которое в законе означено; 6) какое преступнику вынесено наказание» [6, с. 461].
в.в. Лунеев. О КРИМИНОЛОГО-АНАЛИТИЧЕСКОМ И СИСТЕМНОМ ПОДХОДЕ
19
Приоритет идей А.Н. Радищева очевиден. Он первым в нашей стране затронул не только сущность криминологического объяснения преступности, но и важнейшие статистические, социологические и криминологические методы её изучения, которые и ныне могут применяться [5, с. 65—162]. Его работа «О законоположении» была представлена в Комиссию по выработке законов, куда его пригласил сам царь. Однако идеи Радищева не были услышаны. Их ценность неоспорима, но, к великому сожалению, в полной мере они остаются не реализованными до настоящего времени.
В царской России связь между уголовным правом, его социологией, криминологией прекрасно понимали такие известные специалисты, как М.В. Духовский,
А.А. жижиленко, М.М. Исаев, И.Я. Фой-ницкий, Х.М. Чарыхов, А.А. Пионтков-ский (отец), М.Н. Гернет, М.П. Чубинский,
С.В. Познышев, Н.А Неклюдов, С.К. Го-гель, Д.А. Дриль. Идеи этих ученых доминировали в уголовно-правовой науке. Но были и изоляционистские мнения об уголовном праве. Но они критиковались. М.В. Духовский, например, в 1922 г. выступил с интересной лекцией «Задачи уголовного права». В её заключении он писал: «Я считаю положительно неверным взгляд на уголовное право как на науку, изучающую только преступление и налагаемое за него наказание... Уголовное право изучает преступление, узнаёт причины его появления и указывает государству средства к предупреждению этого явления... Уголовное право должно узнать, как следует организовать наказание так, чтобы оно достигало не только главной, но и единственной своей цели — поддержание порядка в общественном строе».
Мы не освоили великие идеи зарубежного и отечественного прошлого. Основная причина — игнорирование аналитических и прогностических возможностей научных исследований. Ещё будучи на следственно-прокурорской работе (60-е годы прошлого века) мне приходилось слышать от высоких должностных лиц военной юстиции о том, что главные науки— это уголовное право, уголовный процесс и криминалистика. Нет сомнения в том,
что на них основана работа по конкретным уголовным делам. Этим занимаются следователи, низовые прокуроры и судьи. А высокие должностные лица должны «охватывать землю разом», а не конкретные уголовные дела. Им нужна криминология, социология, статистика, аналитика, прогностика, которые дают интегрированное представление о состоянии преступности, её причинах, тенденциях и эффективности правоохранительной деятельности. А вот в этой сфере успехов было мало [3, с. 176]. Тем более, этого почти не было в законотворческой работе.
Активность лоббистов всегда была высокой, но бессистемной. И не научными мотивациями она обусловлена, а корыстными, карьеристскими. В 2003 году из УК РФ была выброшена известная ещё со времён Древней Греции и эффективная мера — конфискация имущества. Действия
В.Н. Кудрявцева, трёх членов академии (экономистов) и нескольких профессоров-криминологов, пытавшихся восстановить конфискацию, были напрасными: наши письма Президенту РФ, в Государственную Думу РФ, Совет Федерации РФ и Министерство иностранных дел (поскольку эта норма рекомендуется многими международными конвенциями, и МИД заинтересован в их принятии и имплементации) остались без ответа.
Мы подготовили современную выверенную норму о конфискации. Но лоббисты во главе с исполнительным чиновником Козаком (либероидный уклон) подготовили свою порочную главу в УК, где была установлена конфискация за бытовые преступления, но не за экономические и против собственности, причиняющие триллионный вред экономике.
Занявший пост председатель комитета Государственной Думы РФ по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству П.В. Крашенинников, не будучи специалистом по уголовному праву продолжил его разрушать. Он с удивлением говорил: «Как это часто случается с законодательными актами, многократно поправляемыми в соответствии с сиюминутными, конъюнктурными соображениями, а порой и просто по воле эмоций, Уголовный кодекс РФ
4 (35) 2014
20
1. ОБЩАЯ ПРЕСТУПНОСТИВЕДЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ
оказался существенно разбалансирован» [9]. Цель существования современной «конфискации» — сохранить коррупционный, воровской капитал высокого государственного жулья.
«Кто законы разрабатывает, на какой научно-практической основе?» — неведомо. В сознании многих укоренилась абсурдная мысль, что законы должны разрабатываться на конференциях и круглых столах. Замечу, что данные мероприятия предназначены для обсуждения актуальных вопросов, спорных положений, но в целом на них доминирует догматика, апология, политика и демагогия. А нужны система, целостная аналитика, прогностика, специалисты, владеющие криминальными реалиями, критически оценивающие прошлое и возможное будущее.
Истина рождается не в спорах и уж тем более не в базарной перепалке, которая у нас превалирует, особенно в телевизионных препирательствах. Только в режиме мозгового штурма, на основе глубокого изучения криминальных реалий может родиться истинное знание. Уголовный кодекс бездумно изменяется и дополняется почти ежедневно. Его не успевают освоить даже специалисты, а он предназначен для граждан.
Учтённое число преступлений сокращается за счёт устойчивого должностного мошенничества. Множатся и разрушаются уголовно-правовые меры. Под знаменем неоправданной и необоснованной либерализации уголовный закон перестаёт действовать, а ничего другого глубинного аналитического и профилактического у нашей власти нет, даже программ возможного использования криминологического научного подхода.
Согласно плану фундаментальных исследований Российской академии наук на период до 2025 года в общественные науки включены философия, социология, психология, экономические и правовые науки. Вот и всё. В правовые науки в данном случае она не включается. Криминологии, как предмета исследования, вообще никогда не было в Академии наук. Институт государства и права имел сектор уголовного права и криминологии, но он не был подразделением криминологической направ-
Криминология____________________________
ВЧЕРА СЕГОДНЯ ЗАВТРА
ленности. Сотрудники по своему плану и личному выбору разрабатывали какую-либо тему уголовно-правового или криминологического характера. Некоторое единение проявлялось лишь при написании учебников и комментариев по уголовному праву. В это время был запланирован 4-х томный курс уголовного права на криминологической и социологической основе.
Два тома кое-как были подготовлены и даже напечатаны единичные экземпляры, но развал издательства «Юристъ» остановил нашу работу. Таким образом, криминологические и уголовно-социологические исследования нами проводились, но они не вышли на путь системного и непрерывного познания криминальных закономерностей, тенденций, разработки научно обоснованных мер противодействия преступности.
III. Для системной разработки уголовно-правовой политики и эффективно действующего уголовного законодательства необходимо создать научноисследовательский уголовно-правовой, криминологический и прогностический центр, обеспечив его непрерывной и системной криминологической и уголовноправовой информацией, а также возможностью самим сотрудникам собирать необходимую информацию методами социологических опросов и исследований. В этом плане в своей сфере деятельности успешно работает Институт социологии.
Подобный комплексный центр мог бы сосредоточить в себе все необходимые возможности для изучения криминологических, уголовно-правовых тенденций и закономерностей, эффективности практической деятельности системы уголовной юстиции и своевременно прогнозировать возможные криминогенные процессы.
В западных странах уже много лет назад трудно было встретить исследователя, не обеспеченного системной аналитической информацией. Зарубежные центры знают всё, что делается в России, и принимают решения в соответствии с результатами аналитической деятельности. Они, например, пишут, что у нас 82 000 долларовых миллионеров, что за последние 10 лет из России уехало 14 000 миллионеров. Своих данных по огромному числу важ-
в.в. Лунеев. О КРИМИНОЛОГО-АНАЛИТИЧЕСКОМ И СИСТЕМНОМ ПОДХОДЕ
21
ных сведений мы не имеем, или они у нас за семью печатями.
В США существуют огромные мозговые центры типа REND Corporation, Римского клуба, работающие во всех актуальных направлениях, в том числе и по вопросам безопасности граждан. Власти Америки допускают грубые ошибки, главным образом из-за того, что ими владеет мания мирового господства.
У нас же законотворцы разрабатывают законопроекты «на коленке». Порочность российской уголовно-правовой системы признают практически все мыслящие юристы. Даже Генеральный прокурор России, выступая на недавних парламентских слушаниях, пытался говорить об этом, и одновременно показал полную беспомощность в анализе криминальных реалий и незнание количественно-качественных изменений действующего УК. А руководитель Комитета гражданских инициатив А.Л. Кудрин потребовал обнародовать реальный уровень преступности, но он, к сожалению, не знает, что реальный уровень преступности МВД не известен. И суть дела не в разовом опубликовании, а в системной информации и профессиональном пролонгированном исследовании.
Публикуемые Генеральной прокуратурой РФ статданные отрывочны, разрозненны, малопригодны для глубокого анализа. В большинстве стран официальные данные о числе преступлений неполные. Для получения целостной криминогенной картины они применяют объективные методы. Например, в Великобритании МВД дважды в год опрашивает граждан и выпускает, наряду с официальными данными, The British Crime Survey, согласно которому изучаемый уровень преступности в несколько раз выше официальной статистики.
Трагедийность нашего положения состоит в том, что мы не знаем точного обобщённого объёма преступности и её отдельных видов, полных социальноэкономических последствий преступлений, действительной эффективности противодействия преступности, её цену для народа. Мы не имеем адекватного прогноза развития криминальной обстановки в стране и мире, не изучаем и не можем
изучать эти проблемы, привыкли ко всему этому «незнанию», как к стихии.
В 1990-е годы на основе скрупулёзных подсчётов имеющихся данных я оценивал реальное число совершаемых преступлений в 9 млн за год [4, с. 126]. Эти данные подтверждали руководители МВД и Генпрокуратуры, но уже в 2000-е годы появились исследования, свидетельствующие о 22—25 млн латентных деяний [2, с. 10— 11]. Изыскания базировались на репрезентативном опросе населения. По данным
С.М. Иншакова у нас ежегодно совершается 25—26 млн преступлений [10, с. 20], тогда как официально регистрируется только 2—2,5 млн. В 2012 г. было зарегистрировано 2,3 млн — это менее 10 % от реалий. А выявляется лиц, совершивших преступления, около 5 % и осуждается не более 4 %.
Избегают уголовной ответственности по различным причинам около 90 % правонарушителей. Вот и вся эффективность противодействия преступности. Кроме того, начиная с 2006 г. у нас ежегодно, как по заказу, сокращается число зарегистрированных преступлений — за 8 лет более чем на 40 %. Таких успехов не имеет ни одна страна в мире. Реальное сокращение учтённых преступлений такими темпами потребовало бы огромных политических, экономических, правовых и организационных усилий. А у нас в последние годы были экономический кризис и не совсем научно обоснованное реформирование системы МВД при серьёзной нехватке профессионально подготовленных и добросовестных кадров. В это же кризисное время росло число миллиардеров. Всё свершалось под знаменем гуманизма путём статистического, уголовно-законотворческого и правоприменительного мошенничества.
Объективность учёта экономических преступлений предпринимателей меньше, нежели общего числа преступлений. А материальный вред от первых неописуем. Здесь действует управляемая стихия. Общеизвестно, что безнаказанные бизнеспреступления особо опасны, мы не знаем реального объёма криминала этой сферы. Как не знаем и действительного числа убийств в стране, а они нередко связаны с прошлой и настоящей преступной пред-
4 (35) 2014
22
1. ОБЩАЯ ПРЕСТУПНОСТИВЕДЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ
принимательской деятельностью.
По подсчёту нераскрытых убийств, лиц, без вести пропавших, неопознанных трупов за период сомнительных экономических реформ в России ежегодно уходило от уголовной ответственности около 100 000 убийц. Расчёт следующий: за 2001—2011 годы было выявлено 974 672 неопознанных трупа. Разделим на 10 лет и получим цифру, приближающуюся к 100 000.
Можно сказать, что среди почти 1 млн выявленных неопознанных трупов — не все жертвы насилия. Может быть. А все ли трупы были выявлены? Пропавших-то без вести было 1,2 млн. Кроме того, за эти 10 лет было зарегистрировано около 300 000 убийств. Да и сам наш подсчёт убийств порочен: часты случаи убийств многих людей, а в учёте одна ст. 105, п. «а». А в США, например, если при умышленном поджоге дома погибло 6 человек: квалификация по учёту — 6 умышленных убийств и один умышленный поджог. А по российскому учёту — одно деяние, квалифицированное по ст. 105 п.п. «а» и «е» (убийство двух или более лиц, совершённое общественно опасным способом).
Мы движемся к свободе дикой природы, где любая живая тварь абсолютно свободна, но до тех пор, пока она не встретится с другой тоже абсолютно свободной, но более сильной тварью, которая её съест и не понесёт наказания. Американский фантаст Р. Шекли придумал планету Транай, где доминировало сплошное беззаконие, но осуждённых преступников не было. Так что у нас, по сравнению с вышеуказанным литературным примером, не всё ещё освоено...
Государство прилагает максимум усилий по экономии бюджетных средств, увеличению собираемости налогов, прорабатываются возможности повышения пенсионного возраста и более эффективного использования пенсионных накоплений. При этом в России нет конфискации имущества у экономических преступников, ответственности за незаконное обогащение.
По данным Института социологии РАН у нас около 30 млн людей не имеют достойного жилья, существует колоссальное социально-экономическое расслоение
РИНИНОАОГИЯ__________________________
ВЧЕРА СЕГОДНЯ ЗАВТРА__________________
общества. При этом преступники жируют, число миллиардеров, имеющих криминальное прошлое, с каждым годом растёт, и они практически не принимают на себя «обета» помощи бедным, как то делают американские миллиардеры.
IV. Преступные действия обходятся России, в общей сложности, в половину государственного бюджета. Это и есть цена отсутствия криминолого-аналитического подхода. Научное изучение вышеуказанных проблем могло бы существенно уменьшить эти расходы. Однако мы продолжаем пополнять бюджет копейками с пенсий и пособий на фоне беспардонного преступного обогащения обнаглевших элитарных кругов. В социальной сети даже устоялось грубое, но требующее анализа высказывание: «Убрали из УК всё, что мешает казнокрадам».
Подобная ситуация социального расслоения не проходит бесследно и для психологии обворованного народа. Первый рейдерский захват народной собственности произошёл в конце 1980-х годов. Затем эти действия стали системными. «Золотой век» для определённого слоя наступил после неоправданного разгона руководством страны структур по борьбе с организованной преступностью. Основной целью этого опасного криминала стал бюджет страны.
Ежегодный оборот итальянской мафии превышает выручку Евросоюза в 1,5 раза (200 млрд евро против 140 соответственно). Мы не знаем российских реалий, но вышеуказанное «европейское соотношение» может быть вполне реальным и для России. На кого же работает наше государство и его УК? В этом году страна имела колоссальные мировые успехи: победы на Олимпиаде в Сочи, возвращение в состав России Крыма по собственной воле народа. Граждане страны торжествовали и благодарили руководство государства, особенно В.В. Путина. Эти успехи требовали и ещё потребуют огромных расходов, сопряжённых с ухудшением политических и экономических отношений России с США и Европейским Союзом и их внешнеэкономической подрывной деятельностью. Однако на победных сражениях и олимпиадах социальное равновесие народа можно удержать лишь временно.
в.в. Лунеев. О КРИМИНОЛОГО-АНАЛИТИЧЕСКОМ И СИСТЕМНОМ ПОДХОДЕ
23
На фоне серьёзных бюджетных проблем народная радость может постепенно вытесниться реальными жизненными проблемами, чего с нетерпением ждут озлобленные неудачами, готовые на любые авантюры США, Запад, либероиды России из состава 5-й колонны, а также фашиствующие обезбашенные бандеровцы вместе с сомнительным правительством Украины.
Последнюю четверть 2014 года можно рассматривать как предвоенное положение, но Россия осталась в рамках международных норм, тогда как США и ЕС открыто и примитивно пытаются измываться над нами. Однако я верю, что Россия всё выдержит и устоит. Тем не менее, успешной экономики, соблюдения прав человека, демократии, правопорядка, модернизации нельзя достигнуть в условиях господства изощрённого безнаказанного властного криминала, в определённой мере поддерживаемого Западом.
Мы занялись либерализмом без создания для него экономического, идеологического, научного и организационного фундаментов. Как следствие, противодействие преступности было ослаблено, а на государственную авансцену вышла внешне привлекательная гуманистическая идея «снижения числа сидельцев» (число заключённых в России меньше, чем в США).
Гуманно выглядеть перед миром и даже перед опредёленной частью собственного народа очень важно. С этого всё и началось. Внешне цели добились, но мошенническим путём. Речь идёт не о строгости и жестокости наказания, а о его неотвратимости. А наши либероидные политики бахвалятся ослаблением ответственности в целях уменьшения числа сидельцев, но для обеспечения своей безответственности. Число заключённых можно уменьшить только лишь научно обоснованной организацией нормальной жизни. А этого пока нет.
Не следует забывать слова Монтескьё: «Закон должен быть похож на смерть, которая никого не пощадит». У нас исторически неотвратимость наказания, особенно для высокопоставленного жулья и их отпрысков, выборочна или неприемлема. В связи с этим, в России нет не только
социального, но и правового (уголовноправового) равенства, а также правовой (уголовно-правовой) справедливости, хотя демагогии на эту тему огромное количество. Но это к науке не имеет никакого отношения. Европейская практика в этом нам не в пример, хотя там свои проблемы.
V. Очень известные и образованные люди — академик, экономист и политолог Е. Примаков и ректор МГУ математик В. Садовничий — очень озабочены необходимостью анализа реалий. Садовничий, который, судя по всему, знаком с правовыми и криминологическими проблемами, глубоко осознаёт роль математики и социологии в решении криминологических и уголовно-правовых проблем в России. Он предложил руководству юридического факультета МГУ подумать над математическими моделями Гражданского и Уголовного кодексов, потому что сегодня соотношение разных норм, например, Уголовного кодекса, с его точки зрения, начисто лишено логики и здравого смысла.
На базе юридического факультета, по его мнению, можно создать экспериментальную лабораторию и попробовать просчитать какую-то отрасль права и вывести её алгоритм. Ассоциации юристов России он прямо сказал, что на юридических факультетах стоило бы преподавать математику. С древних времен известно, что любая наука начинается с измерения, русская пословица тому яркий пример: «Семь раз измерь, один раз отрежь».
Но пожелания Садовничего, видимо, останутся благими пожеланиями, поскольку властям и руководителям РАН аналитика, криминология и точные измерения социальных явлений не нужны. Да и кадров необходимых пока нет, и готовить их никто не собирается. РАН криминологией никогда не интересовалась. Ныне её положение ещё печальнее.
Академик Примаков подошёл к названной проблеме как государственный деятель. Он предложил создать структуру, во главе с РАН, которая будет представлять президенту и правительству предложения по направлениям фундаментальных исследований, на основе которых должны формироваться государственные задания. Криминологические и социально-
4 (35) 2014
24
1. ОБЩАЯ ПРЕСТУПНОСТИВЕДЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ
правовые исследования такого плана относятся к фундаментальным, а разработка новых законов по противодействию растущей и беспощадной преступности вполне может вписываться в госзадание.
Реально же проблема намного опаснее. Её сформулировал академик, нобелевский лауреат жорес Алферов: «Беда нашей науки в том, что на неё нет спроса». Для криминологической науки эта беда многократно больше. Я страдаю этой проблемой много лет. Опубликовано множество книг и статей. Результат нулевой. Одна из моих последних попыток с ней справиться — выход в издательстве «Юрлитин-форм» аргументированной книги «Истоки и пороки российского уголовного законотворчества».
Упорно добиваясь организованных и системных аналитическо-прогностических исследований, я не преследую никаких личных выгод. Мне 83-й год. Более полувека я занимаюсь криминологическими проблемами, существующими в нашей стране и мире, и пришёл к однозначному выводу: «Толкованием порочного права занимаются тысячи людей в университетах, академиях, институтах, адвокатурах. Это важнейший и необходимый аспект для
юридической практики. Но я всегда полагал, применительно к нашим секторам, что институт РАН — не толкователь порочных законов, а исследователь реальных тенденций и закономерностей преступности, футуролог законоприменения, системный и независимый разработчик новых законопроектов по противодействию преступности. И всё это должно осуществляться не единичными энтузиастами, как сейчас, а организованным информационно обеспеченным центром непрерывно и системно, т.е. быть постоянно действующим мозговым центром. Я уверен, он бы со временем многократно окупил себя за счёт реального (а не мошеннического) снижения преступности, её последствий и улучшения антикриминогенных условий человеческого существования».
Может быть, глава Федерального агентства научных организаций господин М. Котюков, который был заместителем министра финансов, с пониманием отнесётся к нашим аналитическим и прогностическим потребностям. Как финансист он не может не оценить роль анализа и прогноза в противодействии преступности. А если объективно оценит, то в его возможностях оказать необходимую помощь.
ПРИСТАТЕИНЫИ СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Беккариа Ч. О преступлениях и наказаниях. М., 2004.
2. Горяйнов К.К., Овчинский В.С., Кондратюк Л.В. Улучшение взаимоотношений граждан и милиции. Научный доклад. М., 2001.
3. Лунеев В.В. Зачем живу? жизненные и криминологические тернии. М., 2006.
4. Лунеев В.В. Преступность ХХ века. Мировые, региональные и российские тенденции. М., 1997.
5. Лунеев В.В. Юридическая статистика. 3-е изд., перераб. и дополн. М., 2010.
6. Радищев А.Н. Избранные философские и общественно-политические произведения. М., 1952.
7. Радищев А.Н. Путешествие из Петербурга в Москву // Русская проза XVIII века. Библиотека всемирной литературы. Серия первая. Том 63.
8. РАН, реформа, воровство, коррупция // Московский комсомолец. — 2013. — 1 июля.
9. Тезисы выступления П.В. Крашенинникова на Парламентских слушаниях «Актуальные вопросы уголовного законодательства». URL: http://old.alrf.ru/publication/2009/12article998/ (дата обращения: 01.02.2014).
10. Теоретические исследования и анализ латентной преступности. Под ред. С.М. Иншакова. М., 2011.
REFERENCES
1. Beccaria C. o prestupleniyakh i nakazaniyakh. [on crimes and punishments]. Moscow, 2004.
2. GoryaynovK.K., Ovchinskiy V.S., KondrtatyukL.V. Uluchshenie vzaimootnosheniy grazhdan i mil-__ itsii. [Improvement of relations between citizens and militia. Scientific report]. Moscow, 2001.
Криминология__________________________________________________________________,
ВЧЕРА СЕГОДНЯ ЗАВТРА I
в.в. Лунеев. О КРИМИНОЛОГО-АНАЛИТИЧЕСКОМ И СИСТЕМНОМ ПОДХОДЕ
25
3. Luneev V.V. Zachem ya zhivu? Zhiznennye i kriminologicheskie ternii. [What do I live for? Obstacles in life and criminology]. Moscow, 2006.
4. Luneev V.V. Prestupnost XX veka. Mirovye, regionalnye i rossiyskie tendentsii. [Criminality of the XX century. World, regional and Russian tendencies]. Moscow, 1997.
5. Luneev V.V. Yuridicheskaya statistika. Tretye izdanie, pererab.i dopoln. [Legal statistics. Third edition; revised and enlarged]. Moscow, 2010.
6. Radishchev A.N. Izbrannye filosofskie i obshchestvenno-politicheskie proizvedeniya. [Selected philosophical, social and political works]. Moscow, 1952.
7. Radishchev A.N. Puteshestvie iz Peterburga v Moskvu. [A journey from St. Petersburg to Moscow]. Russkaya proza XVIII veka. Biblioteka vsemirnoy literatury. Seriya pervaya. Tom 63 — The Russian prose of the XVIII century. Library of world literature. First series. Vol. 63.
8. Rossiyskaya akademiya nauk, reforma, vorovstvo, korruptsiya. [Russian Academy of Sciences, reform, theft, corruption]. Moskovskiy Komsomolets — Moscow Komsomolets, 2013, July 01.
9. Tezisy vystupleniya P.V. Krasheninnikova na Parlamentskikh slushaniyakh «Aktualnye vo-prosy ugolovnogo zakonodatelstva». [Speaking notes of the lecture by P.V. Krasheninnikov at the Parliament hearings «Relevant issues of the criminal law»]. Available at: http://old.alrf.ru/ publication/2009/12article998/ (date of submission: 01.02.2014.)
10. Teoreticheskie issledovaniya i analiz latentnoy prestupnosti. [Theoretical fundamentals of research and analysis of latent crime]. Moscow, 2011.
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ
Виктор Васильевич Лунеев — заслуженный деятель науки Российской Федерации, доктор юридических наук, профессор, лауреат Государственной премии РФ, главный научный сотрудник сектора уголовного права и криминологии Института государства и права Российской академии наук (Москва, Россия); e-mail: luneevvv@yandex.ru
INFORMATION ABOUT AUTHOR
Viktor Vasilievich Luneev — honoured scientist of the Russian Federation, doctor of laws, professor, laureate of the State Prize of the Russian Federation, chief research scientist of the department of criminal law and criminology at Institute of State and law of Russian Academy of Sciences (Moscow, Russia); e-mail: luneevvv@yandex.ru
4 (35) 2014
