CC BY
90
Пырков О.А. Ключевые предпосылки становления основных принципов реализации судебной власти в Древнем Египте и Месопотамии
стемам / К.В. Черкасов, В.Н. Цыганаш // Российский судья. — 2010. — № 5. — С. 31—34.
2. См.: Райзберг Б.А. Современный экономический словарь/ Б.А. Райзберг, Л.Ш. Лозовский, Е.Б. Стародубцева. — М., 2006.
3. См.: Древнеегипетская книга мертвых. Слово, устремленное к Свету. — М., 2007. — С. 37.
4. Поучение Гераклеопольского царя своему сыну Мерикару //Хрестоматия по истории Древнего Востока: Учебное пособие: В 2 ч. — М., 1980. — Ч. I. — С. 33.
5. См.: Емельянов В.В. Древний Шумер: Очерки культуры. — СПб., 2003. — С. 57.
6. См.: Маат // Мифы народов мира: Энциклопедия: В 2 т. — М., 1988. — Т. 2. — С. 86.
7. См.: Довгяло Г.И. Становление идеологии раннеклассового общества (На материале Хеттских клинописных текстов). — Минск, 1980. — С. 95.
8. См.: Солкин В.В. Египет: вселенная фараонов. — М., 2001. — С. 23.
9. См.: Законы Вавилонии, Ассирии и Хеттского царства / Пер. и коммент. И.М. Дьяконова // Вестник древней истории. — 1952. — № 3. — С. 309.
10. Так, в Законах Хаммурапи сказано: «Меня призвали великие боги, и вот я — благодетельный пас-
тырь, жезл которого прям: моя благая сень распростерта над моим градом, в моем лоне я держу людей Шумера и Аккада, при помощи моей богини-покровительницы и ее братьев я правил ими в мире, укрывал их своею мудростью». Хрестоматия по истории государства и права зарубежных стран: В 2 т. / Отв. ред. Н.А. Крашенинникова. — М., 2009. — С. 52.
11. См.: Тураев Б.А. Древний Египет. — СПб., 2001. — С. 47.
12. См., например: статью 194 ГПК РФ, статью 296 УПК РФ.
13. Красноречивый крестьянин // Древний Египет. Сказания. Притчи / Пер. с древнеегип. И.С. Канцель-сон, Ф.Л. Мендельсон. — М., 2000. — С. 82.
14. Назначение везира // Антология мировой правовой мысли: В 5 т. — М., 1999. — Т. 1: Античный мир и Восточные цивилизации. — С. 29.
15. См.: Емельянов В.В. Указ. соч. — С. 94.
16. Лурье И.М. Очерки древнеегипетского права XVI—X веков до н. э.: Памятники и исследования. — Л., 1960. — С. 107.
17. См.: Муромцев С. Право и справедливость // Северный вестник. — 1892. — № 2. — С. 24.
18. Лурье И.М. Указ. соч. — С. 230.
Л.Х. Сатушиева
Сатушиева Любовь Хабасовна — доцент кафедры конституционного и административного права Кабардино-Балкарского государственного университета им. Х.М. Бербекова, кандидат юридических наук
E-mail: Lhsatushieva@mail.ru
Проблема соотношения религиозного и национального в политике Российской империи на Северном Кавказе вXVIII — начале XX века
В статье освещается роль религиозно-национального фактора в становлении системы правовых отношений Российского государства и общества. Многонациональный и многоконфессиональный состав Российской империи как единого государства предполагал формирование таких социально-правовых отношений, субъектами которых являлись различные народы, имеющие и отстаивавшие свои национальные и религиозные особенности и интересы. Очевидно, что совместное существование различных по культуре и религии народов в пределах единого государственного образования невозможно было без начала формирования правового регулирования отношений. Недооценка религиозно-национального фактора, характерная как для нашего времени, так и для прежних веков, проявлялась в том, что проблемы, связанные с национальным и религиозным вопросами, чаще всего не являлись ключевыми, краеугольными как для высших органов власти, так и для региональных администраций и в Российской империи, и в СССР.
The role of the religio-national factor in the formation of the system of the legal relations of the Russian state and society is represented in this article. The multinational and multiconfessional structure of the Russian Empire as a united state supposed the formation of the socio-legal relations the subjects of which were different nations that defended their own national and religious features and interests. It is clear that the coexistence of the nations with different cultures and religions within the united state was impossible without the formation of the legal regulation of the relations.
The depreciation of the religio-national factor that is typical for the present as well as for the past centuries came forth in the fact that the national and religious problems were not often basic both forthe supreme bodies ofthe state power and for the regional administrations in the Russian Empire and in the USSR.
Ислам становится объектом российского зако- но с этого времени, начала покорения Сибири, По-
нотворчества с середины Х^ века, поскольку имен- волжья, Россия становится поликонфесиональным
государством — и православные и мусульмане, а также многочисленные языческие племена оказались в составе государственного образования. С се-рединыХ^ века, как отмечаетА.Б. Юнусова, мусульмане начали входить в орбиту российского законодательства1. Однако, по нашему мнению, первым наиболее плодотворным периодом формирования правовой политики в сфере национально-религиозных отношений и создания организационных форм данной политики может считаться ХVIII — первая половина Х!Х века, который может и должен рассматриваться как начальный этап формирования системы государственно-правового регулирования религиозно-национальной политики Российской империи.
Постепенное присоединение горских обществ Северного Кавказа к Российской империи началось с конца Х^Ш века и продолжалось вплоть до 1864 года, когда была закончена Кавказская война, означавшая окончательное присоединение тех народов, которые пытались отстоять свою независимость. Поэтому применительно к Северному Кавказу начальный этап формирования системы государственно-правового регулирования религиознонациональной политики может быть продлен до 1864 года. Ко времени вхождения в состав Российской империи значительное большинство горских народов Северного Кавказа придерживалось ислама, пройдя при этом в прежние века стадию православного вероисповедания (например, известны многочисленные следы православия в Кабарде). Исключение составляли осетины, где православная миссионерская деятельность вначале Грузинского государства, а затем и Российской империи имела частичный успех: произошел отток осетин из ислама и переход в православие. Как отмечет кавказовед И.Л. Бабич, «ислам на Северном Кавказе начинает распространяться сХ!—XII веков со стороны государства Сефивидов, располагавшегося на территориях нынешнего Ирана и Азербайджана. Первыми его восприняли народы Южного Дагестана. Исламское влияние не ограничивалось Прикас-пием, а распространялось вплоть до Северо-Западного Кавказа, где проживали кабардинцы и балкарцы, но в этом регионе, вытесняемый христианской миссионерской деятельностью Аланской и Грузинской епархий, ислам первоначально не пустил корней»2. КХШ—Х^векам относится новая волна проникновения ислама на Северо-Западный Кавказ, на этот раз со стороны Золотой Орды, а затем со стороны Османской империи.
Надо отметить, что первые акценты формирования отношения Российского государства стали появляться, как это подчеркивает историк ислама в России Д.Ю. Арапов, с ^—ХVI веков. Он пишет: «В целом ислам и его религиозные учреждения никогда не были официально запрещены, но все же переход в православие всячески приветствовался»3.
Россия иногда неосознанно, а иногда и осознанно еще в древние времена, вХ^—Х^И веках стре-
милась к укреплению как русской культуры, так и русского православия и ослаблению этнической идентичности других нерусских народов. Об этом пишут многие историки. Так, применительно к горским обществам Северного Кавказа первые шаги, как отмечают историки, были сделаны еще в XVI веке. Б.Х. Бгажноковописываеттак называемый институт официального пожалования царем Иваном Грозным «начальных» и «больших» князей Кабар-ды. По мнению Б.Х. Бгажнокова, «в Москве надеялись, что институт царского пожалования будет способствовать укреплению власти и стабилизации обстановки в Кабарде, поэтому он продолжал действовать до самого конца XVII века»4. Другим институтом, как отмечаеттотже историк, стал институт аманатства, который «стал инструментом политического давления, оказываемого московским царем на кабардинских и других северокавказских феодалов, а по существу плохо скрываемой формой заложничества»5. Б.Х. Бгажноков подчеркивает: «Как правило,кабардинские князья, выехавшие на службу в Россию, занимая там самое высокое положение, становились либо равнодушными к судьбе своей родины, либо занимали к ней крайне реакционную, враждебную позицию»6.
В нормативных актах XVII века ислам фигурировал лишь косвенно: главным образом в связи с легализацией уже в этот период христианского (православного) прозелитизма. Обратимся к наиболее известному документу этого времени — Соборному уложению 1649 года. Мусульмане и ислам упоминаются в трех главах — 16-й, 20-й и 22-й. Так, в главе 16 «О поместных землях» рассматриваются права тем, кто владеет поместной землей. Право на поместную землю можно было получить только при условии православного вероисповедания. В главе 20 «Суд о холопах» описываются права на холопов, в частности указывается, что «православных христиан у иноземцев некрещеных из дворов взять». Право на холопов можно было получить только при условии православного вероисповедания. В главе 22 «Указ за какие вины кому чинити смертную казнь, и за какие вины смертие не казнити, а чините наказание» за насильный перевод из православия в ислам устанавливается смертная казнь: «А будет кого бусурман (мусульман. —Д.Ю. Арапов) какими-нибудь мерами насильством или обманом русского человека к своей бусурманской вере принудит, и по своей бусурманской вере обрежет, а сыщется про то допряма, итого бусурманина по сыску казнить, зжечь огнем безо всякого милосердия. А кого он русского человека обусурманит, и того русского человека отослать к Патриарху, или к иной власти, и велети ему учинити указ по правилам Святых апостолов и Святых отец»7.
Таким образом, как мы видим из приведенного выше анализа первого нормативного документа, связанного с правовым статусом ислама и мусульман в составе Российской империи, в XVII веке, с одной стороны, религия, вероисповедание, рели-
Сатушиева Л.Х. Проблема соотношения религиозного и национального в политике Российской империи на Северном Кавказе в XVIII — начале XX века
Сатушиева Л.Х. Проблема соотношения религиозного и национального в политике Российской империи на Северном Кавказе в XVIII — начале XX века
гиозная принадлежность становятся важным условием получения гражданином государства значительных материальных и социальных благ, а с другой — начинает формироваться система жестких мер и жесткого контроля над распространением ислама среди неисламских и в первую очередь русских народов и над исламской жизнью российских мусульман. Как следует из Соборного уложения 1649 года, для тех мусульман, которые к этому времени были включены в состав Российского государства, существовали лишь обязанности и в первую очередь обязанность не распространять ислам среди других народов империи. Втоже время можно утверждать, что уже в ХVII веке российская администрация, помимо запрета, использовала и другой способ правового регулирования — стимулирование, согласно которому оставление ислама и крещение мусульман предоставляло им право на различные материальные и социальные льготы.
В веке российские власти начали издавать различные нормативные акты, которые стали регулировать положение мусульман в составе Российской империи практически сразу подразделяться на два основных вида: общие, которые касались всех мусульман империи, и локальные, в которых определялся статус мусульман отдельных территорий Российской империи.
Общие нормативные акты рассматривали два ключевых аспекта положения мусульман:
— во-первых, право российских мусульман на свободное вероисповедание мусульманской религии, то есть разрешение мусульманам свободно, без ограничений отправлять свою веру. Это осуществлялось через постепенное введение принципа веротерпимости;
— во-вторых, создание правил, ограничивающих «это свободное отправление веры», в частности введение полного и абсолютного запрета на миссионерскую деятельность мусульманских деятелей среди иноверцев, то есть среди большинства некоренных народов Российской империи.
Локальные нормативные акты рассматривали правовое положение отдельных этнических или территориальных групп мусульман на национальных окраинах империи, в частности в документах называются такие народы, как казанские, сибирские, воронежские, азовские мусульмане, татарские мурзы и князи, мусульмане киргизов-кай-саков, мусульмане Крымского полуострова, мусульмане острова Тамани. В этих нормативных актах впервые в правовых документах отмечаются и мусульмане Северного Кавказа, в частности фигурируют мусульмане Кубанской стороны (Северо-Западного Кавказа).
Как общие, так и локальные нормативные акты в целом в Х^Ш веке представлены в виде указов: во-первых, российских императоров; во-вторых, Сената; в-третьих, (что важно) православного Синода. Эти правовые документы закрепляли как права мусульман Российской империи, так и их обязанности в следующих направлениях.
Права российских мусульман. В 1767 году в Российской империи впервые был поставлен вопрос о веротерпимости и о праве народов Российской империи на свободу вероисповедания8. То, что этот вопрос стал объектом нормативныхактов уже в—ХVIII веках, свидетельствует о том, что религиозная принадлежность народов, вошедших в состав Российской империи, была краеугольным камнем для определения национальной политики, поэтому, по нашему мнению, стоитписатьо религиозно-национальной политике. Был подготовлен нормативный акт, содержащий следующие статьи:
— статья 494. «Втом великом Государстве, распространяющем свое владение надстольмногими разными народами, весьма бы вредный для спо-койства и безопасности своих граждан был порок, запрещение или недозволение их различных вер»;
— статья 496. «Гонение человеческие умы раздражает, а дозволение верить по своему закону измягчает и самые жестоковыйные средства и отводит их от заматерелого упорства, утушая споры их, противные тишине Государства и соединению граждан».
Российские мусульмане получили право на охрану и защиту исламской веры. Так, в 1783 году был издан Манифест «О принятии полуострова Крымского, острова Тамани и всей Кубанской стороны под Российскую державу»9. В нем декларировалась свобода веры мусульман, вошедших в состав Российской империи. Наряду с этим, в 1773 году был издан Указ Синода, который запрещал православному духовенству «вмешиваться в дела иных вер», в том числе и дела российских мусульман. Дела по другим нетрадиционным религиям должны были регулироваться в Российской империи лишь государственными учреждениями.
До 1773 года православный Синод выдавал мусульманам разрешение на строительство новых мечетей, следя за тем, чтобы подобные мусульманские учреждения культа не находились рядом с населенными пунктами либо российских православных, либо российских некоренных народов, не исповедывавших исламскую религию. Синод потерял это право10. Вместе этого российские власти подготовили ряд нормативных актов, в которых были сформулированы основные правила для российских мусульман, которые им следовало учитывать при строительстве мечетей. Мусульманам Казанской губернии, согласно Указу от 1742 года, предоставлялось право на строительство новых мечетей11. Позже, согласно Указу 1783 года, право на строительство мечетей было определено четче. Все российские мусульмане приобрели право на строительстве мечетей в любом месте, исходя из численности верующих прихожан12.
Право мусульман на получение социальных льгот приусловии смены вероисповедания и прохождения обряда крещения. С нашей точки зрения, это очень важный аспект взаимоотношений российских мусульман и российской власти. Имперские
власти в^Ш веке не стремились уравнять мусульман и русских православных граждан в правах, в том числе и в праве на получение различных социальных льгот, а использовалиметодхристианиза-ции — предоставление льгот при смене веры. В 1713 году вышел Указ Петра Первого, в котором казанским и азовским мусульманам предоставлялось право на вотчины и крепостных крестьян при условии их крещения в течение полугода. Российское государство поставило условие казанским и азовским мусульманам: возможность иметь вотчины с крепостными православными крестьянами только в том случае, если они сами в течение полугода примут православие: «В Казанской и Азовской губерниях басурманам Магометанской веры, за которыми есть поместья и вотчины и в тех их поместьях и вотчинах за ними крестьяне и дворовые и деловые люди православной христианской веры... чтобы они басурманы крестились, конечно, в полгода, а как воспримут святое крещение, и теми поместьями и вотчинами, и людьми, и крестьянами владеть по-прежнему. А ежели они в полгода не крестятся, и те их поместья и вотчины с людьми, и с крестьянами у них взять и отписать на него Великого Государя.»13.
В^Ш веке началось формирование основных правовых правил жизни как простых мусульман, то есть основ исламской жизни, таки основ исламского руководства. Появилось право мусульман на проведение собственных, независимых от российской власти, внутренних выборов исламского духовенства, в частности ахунов14. В 1787 году был издан Указ о создании корпуса исламского духовенства для кир-гизов-кайсаков (преимущественно из мусульман Казанской губернии)15.
Российским мусульманам было предоставлено право на издание исламской литературы. В1797 году был издан Указ «О рассылке напечатанного на арабском языке Алкорана для продажи в те губернии, где населены народы магометанского вероисповедания»16. Коран был напечатан в казенной Азиатской типографии (так называлась частная петербургская типография Шнора, которая была филиалом Императорской типографии в Петербурге) тиражом в 3600 экземпляров.
Именно в веке началось вхождение российских мусульман в систему российских государственных органов власти, как центральных, так и местных (периферийных). Причем в некоторых регионах мусульманское духовенство претендовало на особый статус в российских судебных учреждениях — в уездном и губернском сословном суде17. Российскому исламскому духовенству было определено право на равный с остальными гражданами — чиновниками, правовой статус в государственных и судебных учреждениях.
Причем именно в ХVIII веке впервые был поставлен вопрос о праве мусульман на свой суд. В 1787 году был издан указ, согласно которому мусульмане — киргизы-кайсаки получали право на независимый судебный орган — Пограничный суд18.
Между тем именно в веке начался постепенный процесс уравнивания прав российских мусульман и русских граждан Российской империи. В частности, началось формулирование права привилегированных сословий мусульман на равные права с привилегированными сословиями русских православных подданных, в частности с российскими дворянами. В 1784 году был издан Указ «О позволении князьям и мурзам татарским пользоваться всеми преимуществами Российского дворянства»19. Это был очень важный указ, свидетельствующий о формировании правового статуса привилегированных слоев мусульман, но в этот период он имел локальное значение и касался не всех мусульман России, а лишь татар — самой многочисленной мусульманской группы в государстве.
Нормативный акты ХVIII века стали формулировать и обязанности российских мусульман.
Обязанность не заниматься распространением ислама среди иноверцев. Это была главная и ключевая обязанность. Она была сформулирована еще вХVII веке. Присоединение к Российскому государству регионов с мусульманским населением создавало для некоренных народов, присоединенных в разные годы к империи, опасность распространения среди них исламской религии, поэтому для российского правительства главной задачей «благополучного» существования мусульман в составе империи было создание условий, которые бы гарантировали нераспространение ислама в Российской империи. За миссионерскую исламскую деятельность, согласно правовым документам, определялась смертная казнь. В 1728 году вышел Наказ губернаторам и воеводам Российской империи, в котором говорилось: «Ежели явятся такие магометане илидругие иноверцы, которыетайно или явно кого из российских народов в свою веру превратят и обрежут, таких брать и разыскивать, и по розыску чинить указ по Уложению главы 22 статьи 24, а именно: казнить смертию, сжечь без всякого милосердия»20. В 1742 году был издан Сенатскийуказ об обязанности губернаторов и воевод проведения розыскных мероприятий по обнаружению обращения православных в ислам21.
Обязанность российских мусульман в исполнении вероподданической верности, полного повиновения российской власти. ВУказе 1787 года, в котором мусульманам — киргизам-кайсакам предоставлялись различные права (на местное духовенство, на суд и т. д.) при условии «сохранения к Нам подданнической верности и повиновения, сутьеди-ные средства, удобные вознести народ сей на верх блаженства.»22. Таким образом, правовое положение мусульман России уже в Х^Ш веке жестко увязывалось с принятием российской власти.
Обязанность проведения государственного контроля над мусульманами через создание учреждений по типу Синода. В 1788 году был изданУказ об образовании Оренбургского духовного правления (собрания), которое должно было быть создано в г. Уфе. В Указе под названием «Об определении
Сатушиева /1.x. Проблема соотношения религиозного и национального в политике Российской империи на Северном Кавказе в XVIII — начале XX века
Сатушиева Л.Х. Проблема соотношения религиозного и национального в политике Российской империи на Северном Кавказе в XVIII — начале XX века
мулл и прочих духовных чинов Магометанского закона и об учреждении в Уфе духовного собрания для заведывания всеми духовными чинами того закона, в России пребывающих» так определялись цели данного учреждения: «.наблюдать, дабы к исправлению духовных должностей Магометанского закона употребляемы были люди в верности надежные и доброго поведения»23. На следующий год при Оренбургском духовном правлении была создана канцелярия, сотрудники которой получали государственное жалованье из российской казны24. Выходным днем, согласно мусульманским канонам, в правлении была определена пятница25. В 1793 году был издан Указ Сената о правилах выбора в состав Оренбургского правления мулл26. В 1794 году впервые был поставлен вопрос о создании Таврического духовного правления и назначении муфтия, целью деятельности которого должно было стать «надлежащее надзирание за всем духовенством магометанским области Таврической».
Более активная позиция России по отношению к мусульманам Северного Кавказа проявилась лишь к концу века, когда на Кавказе по Указу императрицы Екатерины II Сенату было учреждено Кавказское наместничество (1786 г.), состоявшее из двух областей: Кавказской иАстраханской27. Рассмотрим переписку по этому вопросу между Екатериной и генералом П.С. Потемкиным, первым наместником Кавказа. Обэтом пишет Н.Ф. Дубровин: «Признавая полезным и единственным средством к обузданию горцев введение среди населения цивилизации и правильных понятий о гражданской жизни, Екатерина поручила генералу П.С. Потемкину заводить исподволь города поблизости подгорных народов, подданных России. «Мы удостоверены, — писала императрица, — что в краткое время и сами они ощутят пользу из сего заведения и найдут собственную их выгоду в причислении их под управление, нами учрежденное, участвуя в оном выбором судей по званию и состоянию их. Но для сего нужно, чтоб они в торге, промыслах и прочих позволенных упражнениях имели полную свободу и чтобы военные и гражданские начальники не стесняли их в том ни под каким видом, но паче всяким благодеянием и помощью их подкрепляли»28. «В большей части городов Кавказского наместничества существовало исключительно военное управление, но теперь признано было более удобным применить к этим городам изданное в апреле 1785 года “Городское положение”»29. Разрешено на Кавказе возле этих городов селиться иностранцам и им предоставлено преимущество наравне с русскими подданными на свободное отправление
веры30.
«В конце декабря 1785 года ко всем кубанским мурзам, кабардинским и кумыкским владельцам как подданным России было разослано приглашение явиться в Екатериноград, на торжество открытия Кавказского наместничества31. Н.Ф. Дубровин приводит речь П.С. Потемкина: «А вы, — сказал Потемкин, обращаясь к депутатам их горских кня-
зей, — вы, призванные предлицо и престол Великой Екатерины, любуйтесь участью, вам дарованною, приучайтесь познавать состояние, природе человеческой свойственное. Славьте с восторгом имя Великой Екатерины, возглашайте ее царствование, повинуясь ее священным законам. Не требуют от вас ничего, кроме верности к императорскому престолу, спокойного пребывания и взаимной между собой безопасности»32.
В 1792 году было подготовлено постановление Екатерины II для кабардинцев, в котором говорилось: «Безначалие, вкореняющее беспорядки, наглость и хищничество... есть причиною, что сей подданный нам народ до сих пор не мог быть обращен ни к какой пользе Империи. Уверены мы, что свирепые нравы оного укротить удобо-возможно, последуя правилам, свойственным известному человеколюбию нашему и попечению о благе каждого»33.
«Не единою силою оружия предлежит побеждать народы, в неприступных горах живущие и имеющие надежные в оных от войск наших убежища, но паче правосудием и справедливостью нужно приобрести их к себе доверенность, кротостию смягчать нравы, выигрывать сердца и приучать их более обращаться с русскими, для этого нужно:
1) всячески ласкать и привлекать к себе лучших людей народа сего. жаловать их чинами, деньгами и иными отличностями по благоусмотрению нашему; наипаче же изливается монаршая щедрота и милость наша на приемлющих добровольно веру христианскую. А таковые щедроты послужат и для прочих ободрением подражать тем, кои оказываться будут к нам приверженными;
2) твердо наблюдать, чтобы ни от войск наших, ниже от казаков, на линии обретающихся, не было чинено ни малейшее притеснение и обиды горцам, приезжающие в крепости наши, наистрожайше подтверждая, чтобы начальники военные, полевые и гарнизонные не попускали подчиненных своих ни на какие своевольства против кабардинцев и иных горских народов, отгнанием табунов, хищением и тому подобным образом, подвергая под суд и жесточайшее наказание всякого, кто станет поступать сему противо, яко преступника...»;
3) и наконец, Екатерина II приняла решение о начале модернизации кабардинской системы судопроизводства34.
Далее в документе говорилось: «Для лучшего и удобнейшего убеждения и поощрения к принятию подобных учреждений порядка и подчиненности за благо признаем, чтобы вы заведения сии и внушения ваши чинили способом единородца их ге-нерала-майора Горича или кого иного по усмотрению вашему к тому способного, дабы и веру их обратить ктомуже предмету нужно бы придать ему в помощь несколько мулл из наших казанских татар, коим бы и мечети заводить в Большой и Малой Кабарде мы позволить не отреклись. Для сильнейшего же впечатления и утверждения привязанности к нам горских народов не найдете ли нужным,
чтобы отправлен был к вам на некоторое время находящийся в Оренбурге муфтий, который с пользою употреблен был для спокойствия тамошнего края и для ведения устройства между диких киргизских народов»35.
Этот документ — один из первых административных распоряжений императрицы, в котором рассматривается статус ислама в кабардинском обществе. Остановимся на нем подробно.
1. С одной стороны, в этом документе мы видим, что российские власти признаютза кабардинцами, одним из крупных горских народов Северного Кавказа, право на свободу вероисповедания, право на религиознуюжизньи ислам, но сдругой — считали кабардинцев «народом с дикими нравами», таким образом отказывали им в наличии своей этнической культуры и морали.
2. Одновременно с правом на свободу вероисповедания, каксвидетельствует данный документ, исламская религияуже в концевека становится инструментом воздействия российско-имперской власти на горские общества для мирного включения их в состав России и проведения реформ. Именно с этого времени начинает развиваться тенденция использования нормативныхактов, закрепляющих права горцев Северного Кавказа на свободу вероисповедания и впоследствии на этническую культуру в качестве метода решения своих собственных самых разнообразных задач. Именно они, а не право горцев на ислам, собственно и ставились во главу угла российской политики.
3. Наконец, этотдокументсвидетельствуетотом, что Россия с самого начала оформления правового статуса ислама на Северном Кавказе определяла не только права горцев, но и их обязанности.
4. Этот документ показывает, что на начальном этапе Россия скорее признавала право народов на свободу вероисповедания, чем на свободу культурного и национального развития.
5. Наконец, этот документ свидетельствует о том, что признание за горцами исламского вероисповедания было, безусловно, скорее вынужденной мерой, чем осознанным шагом российско-имперской политики. В то же время Россия не только в отношении Осетии, но и других регионов Северного Кавказа одновременно проводила миссионерскую православную деятельность.
Примечания
1. См.: Юнусова А.Б. Предисловие к сборнику законодательных актов. Ислам в Законодательстве России.
1554—1929 гг. / Сост.: А.Б. Юнусова, Ю.Н. Сергеев,
B.В. Латыпова. — Уфа, 1998. — С. 3.
2. Бабич И.Л. Исламское возрождение в Кабардино-Балкарии / И.Л. Бабич, А.А. Ярлыкапов. — М., 2003. —
C. 4.
3. Арапов Д.Ю. Ислам в Российсской империи // Ислам в Российской империи (законодательные акты, описания, статистика) / Сост., авт. ввод. ст., ком. и прил. Д.Ю. Арапов. — М., 2001. — С. 16.
4. Бгажноков Б.Х. О специфике и динамике военнополитического союза России и Кабарды (симмахия и ее асимметризм) // Исторический вестник. — Нальчик, 2005. — Т. 2. — С. 65.
5. Там же. — С. 66.
6. Там же. — С. 69.
7. См.: Ислам в Российской империи (законодательные акты, описания, статистика) / Сост., авт. ввод. ст., ком. и прил. Д.Ю. Арапов. — М., 2001. — С. 40 —42.
8. См. там же. — С. 44.
9. См. там же. — С. 47.
10. См. там же. — С. 45.
11. См. там же. — С. 44.
12. См. там же. — С. 46 —47.
13. Там же. — С. 42.
14. См. там же. — С. 46—47.
15. См. там же. — С. 49.
16. См. там же. — С. 59.
17. См. там же. — С. 46—47.
18. См. там же. — С. 49.
19. См. там же. — С. 48.
20. См. там же. — С. 43.
21. См. там же. — С. 44.
22. См. там же. — С. 49.
23. См. там же. — С. 50.
24. См. там же. — С. 52.
25. См. там же. — С. 55.
26. См. там же. — С. 56—57.
27. См.: Дубровин Н.Ф. История войны и владычества русских на Кавказе. — СПб., 1886. — Т. 2. — С.223.
28. Там же. — С. 224.
29. Там же.
30. См. там же. — С. 225.
31. См. там же.
32. Там же. — С. 229—230.
33. Там же. — С. 292.
34. См. там же. — С. 292—293.
35. Там же. — С. 294.
Сатушиева Л.Х. Проблема соотношения религиозного и национального в политике Российской империи на Северном Кавказе в XVIII — начале XX века
