CC BY
108Любовь САТУШИЕВА
Кандидат юридических наук, доцент кафедры конституционного и административного права Кабардино-Балкарского государственного университета
им. Х.М. Бербекова (Нальчик, Российская Федерация).
РЕЛИГИОЗНАЯ КУЛЬТУРА НАРОДОВ СЕВЕРНОГО КАВКАЗА И РОССИЙСКАЯ ВЛАСТЬ В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XIX ВЕКА
Резюме
В статье на основе архивных материалов рассматривается процесс религиозного строительства на Кавказе и анализируются основные регулятивные системы в области религиозных отношений, введенные на Кавказе Российской империей.
Как показывает анализ, религиозные отношения в период Российской
империи в целом регулировались российским светским законодательством. Российское государство, безусловно, стремилось постепенно предоставить всем включенным в него народам все те права, которыми пользовались русские подданные империи, при этом само государство старалось создавать механизм, обязывающий его со-
блюдать эти права, то есть, в частности, механизм реализации прав российских мусульман. В ходе работы дается ответ на вопрос: смогла ли Россия
согласовать интересы различных народов Кавказа и различных религиозных движений на Кавказе с помощью правовых средств?
КЛЮЧЕВЫЕ Религиозная культура, народы Северного Кавказа, СЛОВА: российская власть, православие, секты,
армянская церковь, зарубежное христианское миссионерство.
Введение
Кавказ — сложный регион, который всегда занимал одно из центральных мест в политике России в переходные периоды смены устоев российского общества. И чтобы выработать современную стратегию правового развития на Северном Кавказе, необходимо хорошо представлять всю историю системы правового регулирования религиозных отношений и других сторон жизни народов Кавказа. Опыт модернизации религиозной сферы на Кавказе чрезвычайно специфичен и в то же время характерен для многих регионов «имперских окраин».
Всплеск интереса к проблеме развития правового регулирования на Кавказе в последние десятилетия находится в общем русле переходного периода российского общества и государства. И если независимые государства Центрального Кавказа теперь самостоятельно выстраивают свои правовые системы, то Северный Кавказ по-прежнему находится в составе Российской Федерации. Сложные религиозные проблемы нынешнего времени свидетельствуют, что формирование режимов контроля религиозной жизни остается актуальным. Причем история утверждения современного российского права на Северном Кавказе приобретает новое звучание в связи со стремлением радикальных исламских лидеров «заменить» его на шариат, доказывая, что тот ближе и понятнее народам Северного Кавказа как в прошлом, так и в настоящее время.
Уже с начала XIX века Россия объявила в целом о своей «веротерпимой» позиции по отношению к религиозным течениям и направлениям в государстве. И действительно, во многих ситуациях российская администрация на Кавказе стремилась соблюдать данный принцип. Например, Главнокомандующий на Кавказе И.Ф. Паскевич в 1828 году писал начальнику Главного штаба Кавказской армии, что в обязанность Эриванского областного правления входит «сохранять величайшее беспристрастие во всех делах между Армянами и мусульманами и отнюдь не делать предпочтение первым, в особенности же — веротерпимость и сколько можно предотвращать всякие споры о религии и укоризны (курсив мой. — Л.С.)»'. Тем не менее уже с самого начала присутствия России на Кавказе эта позиция значительно трансформировалась под влиянием геополитических обстоятельств.
Российское руководство, опирающееся на Русскую Православную Церковь и Священный Синод, столкнулось на Кавказе с большим религиозным разнообразием, предстояло урегулировать взаимоотношения с огромным множеством религиозных групп. Только в одной лишь Грузии пришлось устанавливать взаимоотношения с православным грузинским, с армянским, с айсорским, с католическим духовенством и т.д.2
1 Акты, собранные Кавказскою археографическою комиссиею. Архив Главного управления наместника Кавказского / Под ред. А.Д. Берже. Т. 7. Тифлис, 1878. С. 490.
2 См.: Там же. Т. 1, 1866. С. 250—285, 536, 550.
Православие
Безусловно, главным направлением деятельности и самой российской администрации, и Священного Синода на Кавказе было распространение православия, как среди русских казаков, так и среди горцев. В 1821 году в Екатеринодаре (ныне Краснодар) по инициативе директора Российского библейского общества князя А.Н. Голицына было открыто кавказское отделение Библейского общества для распространения Священного Писания3. Наиболее активным православие было в Грузии, принявшей его еще задолго до Древней Руси. Российские власти начали тесно сотрудничать с грузинским духовенством.
На Северном Кавказе основную православную группу составляли казаки. Во многих станицах были церкви, некоторые из них являлись походными, то есть могли разбираться, переноситься в другое место и вновь ставиться. Руководили православной жизнью казаков на Кавказе Астраханское, Феодосийское и Мариупольское епископства. Как видно из документов, Церкви находились в непосредственном подчинении военного руководства: в Государственном архиве Краснодарского края мы обнаружили прошение полковника Черноморского казацкого войска, войскового судьи на имя преосвященного Феодосийского и Мариупольского епископа Иова. Казаки изъявили желание построить в Тамани церковь с каменным фундаментом вместо имевшейся деревянной. Также в 1797 году была заложена церковь для воинства в Екатеринодаре: войсковой отец протоиерей Роман Порохин принял решение о закладке войсковой соборной церкви во имя Воскресения Христова в Екатеринодаре4.
Поддержка Армянской церкви
Российские власти занимались регулированием взаимоотношений и с иными христианскими церквами. В Записке сенатора Д.Н. Блудова об Армянской церкви в России (1828 г.), в частности, говорилось: «Высочайшими грамотами, данными разным Армянским обществам в России 28 октября 1798 года, подтверждено им право свободного отправления их веры, дозволено в селениях их строить... церковные здания и отправлять в них все церковные службы и духовные чиноположения». И далее определяется их статус: «ВсеАрмянские общества и духовенство их... зависят относительно духовных обстоятельств и церковных обрядов от своего патриарха». Для армян России было учреждена духовная консистория и духовное правление5. В Грузии, в г. Тифлис, также была учреждена Армянская консистория. В 1843 году в отчете Главного управления Закавказским краем говорилось, что «кроме православной веры, исповедуемой народами Грузинского происхождения, две главные религии разделяют жителей Закавказского края — Армяно-Григорианская и мухаммеданская. Покровительство первой важно, сколько по значительной численности Армянского населения, составляющего самый промышленный и торговый класс, столько и еще более по нахождению в пределах Империи первопрестольного Эчмиадзинского монастыря, местопребывания Верховного Патриарха-католикоса всех Армян». Выборы в 1843 году нового патриарха и внимание к этому процессу российского правительства показало армянам «заботливость правительства об устройстве и благоденствии Армяно-Григорианской церкви». При этом
3 Государственный архив Краснодарского края (далее — ГАКК). Ф. 249. Оп. 1. Д. 787. Об открытии в Екатеринодаре Библейского общества. 1821 г.
4 ГАКК. Ф. 249. Оп. 1. Д. 294. О церквах в Кубанском казачьем войске. 1794 г. Л. 6, 58.
5 См.: Акты. Т. 7. С. 264.
российская власть должна была по возможности помочь преодолеть имеющиеся внутри этой церкви проблемы (т.е. осуществлялось воздействие на ее жизнь, как сказано в деле, «зависящими от оного мерами»)6.
Поддержка зарубежных христианских миссионеров
Понимая, что усилия православных деятелей не всегда имели успех, российские власти допускали и различные формы зарубежного христианского миссионерства.
С 1804 года на Северном Кавказе началось протестантское миссионерство по специальному разрешению российского правительства, которое проводили шотландцы. Так, еще в начале XIX века П.Д. Цицианов получил от вышестоящих органов российской власти рескрипт, согласно которому он должен был помогать деятельности шотландских миссионеров на Северном Кавказе Бронтона и Патерсона7. Миссионеры подолгу беседовали с горцами, многих из которых удалось «склонить к крещению». В 1807 году протестанты крестили местного горца Султан-Ката Гирея, который стал офицером драгунского полка. Однако потом горцы возвращались в свои аулы, где из-за принятого ими крещения подвергались смерти (если об этом узнавали односельчане). Так, двое крещеных протестантами мулл были убиты после возвращения в свои аулы. Сельчане после смерти лишили их «всех почестей погребения и даже обыкновенных обрядов». Поэтому протестанты просили разрешить им оставлять тех, кого они крестили, в своей колонии для проживания. Однако российские власти не разрешили этого делать. В результате шотландцы стали сильно сомневаться в успехе своей деятельности среди горцев Северного Кавказа.
Среди миссионеров-протестантов был упоминавшийся выше Патерсон. Еще до начала своей работы в регионе он получил от российских властей обещание защиты и поддержки. В действительности Россия не всегда успешно защищала шотландцев, что видно из прошения старшины шотландской колонии Патерсона (1813 г.) разрешить переселиться в более безопасное место. Их колония находилась около мест проживания кабардинцев и подвергалась постоянным набегам, а российские войска, которые обещали защищать их, не всегда это делали8.
Наиболее активно шотландские миссионеры работали среди ингушей, но ингуши отказались принимать крещение, и в 1822 году шотландцы решили покинуть Северный Кавказ9. Кроме того, и сам А.П. Ермолов был против протестантских миссионеров. Он считал, что шотландцы воспитывали людей, преданных не России, а Шотландии, что России было невыгодно.
Россия активно поддерживала католичество, поскольку успех католического духовенства в деле миссионерства был выше, чем у православных. Российские власти считали, что пусть лучше горцы Северного Кавказа станут католиками, нежели останутся мусульманами. Во Владикавказской крепости было отведено место для деятельности иезуитских миссионеров из Европы10.
Однако уже в 1827 году российские власти отправили митрополиту Римско-Католических Церквей России Цецишевскому секретное отношение, в котором напоминали, что
6 Акты... Т. 9, 1884. С. 614.
7 См.: Там же. Т. 2, 1868. С. 281, 926.
8 См.: Там же. Т. 5, 1873. С. 909.
9 См.: Там же. Т. 6, часть вторая, 1875. С. 507.
10 См.: Там же. Т. 4, 1870. С. 178.
согласно ранее изданным в России указам духовенство Римских Церквей не могло совращать в свою веру лиц восточного христианства и иных. Поэтому от Римской Церкви российские власти требовали соблюдения «гражданского согласия с людьми другой веры и. не касаться чужой паствы». Такие правила были изданы и для протестантов, и для Армянской Церкви11.
Наиболее перспективным объектом миссионерской деятельности были осетинские общества.
Однако из документов, датируемых 1830 годом: «Рассмотрение исторического хода существовавших до сего времени духовных осетинских комиссий»12 и «Предварительные положения касательно учреждения Миссионерского общества на Кавказе»13 — видно, что на Северном Кавказе в 1830 году было запрещено «введение других исповеданий, кроме господствующего в Империи», то есть появился запрет на шотландское и иное миссионерство, о котором мы писали выше.
Христианские секты
Для властей основная проблема с религиозной жизнью казаков состояла в том, что в их среде были распространены различные христианские секты: духоборы, субботники и др. Все секты определялись как раскольнические. В целом, бытовали следующие правила по отношению к раскольникам: «раскольники не преследуются за мнения их секты, относящиеся до веры, и могут спокойно держаться сих мнений и исполнять принятые ими обряды без всякого, впрочем, публичного оказательстваучения и богослужения своей секты; но что ни под каким видом не должны они уклоняться от наблюдения общих правил благоустройства, законами определенных»1^. Однако в реальности дело обстояло сложнее. В 1826 году действительный статский советник С.С. Ланской предлагал генералу А.П. Ермолову переселить казаков из Донского казачьего войска, принадлежащих к духоборам, на границу по Кавказской линии. С.С. Ланского поддерживал Комитет министров. Они считали, что данное переселение будет полезным: «двоякая польза: во-первых, то, что люди сии, находясь всегда впереди и против горских народов, по необходимости должны будут оружием защищать свое имущество и семейства; а, во-вторых, тем, что другие, видя таковое употребление духоборцев, будут воздерживаться от вступления в духоборческую секту». Иными словами, духоборы, по мнению властей, оказывали вредное влияние на русских, поэтому их решили использовать как «живой щит»15. Причем если духоборов из Донского войска будет недостаточно, чтобы поселить по всей Кавказской линии, то можно переселить духоборов из других губерний. Однако А.П. Ермолов был против, поскольку казаков-духоборов из Донского войска было очень мало — всего 86 семейств, а поселить около горских границ незначительное количество казаков «значило бы отдавать их в жертву при первом сих народов нападении». А.П. Ермолов предложил переселить казаков-духоборов в Сибирь16. Этот вопрос вновь возник в 1839 году, что мы видим из письма графа Воронцова Головину: для искоренения «заразы» переселить духоборцев из Таврической губернии в отдаленные кавказские провинции17.
11 См.: Там же. Т. 7. С. 311.
12 См.: Там же. Т. 8, 1881. С. 247.
13 См.: Там же. С. 253.
14 Там же. Т. 6, часть вторая. С. 754.
15 Там же. С. 464.
16 См.: Там же. С. 465.
17 См.: Там же. Т. 9. С. 16.
Кроме духоборов среди казаков было много и субботников. К ним отношение российского правительства было резко отрицательным, о чем свидетельствует письмо С.С. Ланского А.П. Ермолову в 1825 году: «Комитет министров, находя, что столь явное отступление от православия не должно быть вовсе терпимо правительством, обязанным охранять господствующую веру и соблюдать членов ее от обольщений, пагубных как для них самих, так и для общества, считает необходимым поставить преграду сему злу и принять против оного надежные меры»18.
Была среди казаков Северного Кавказа и секта беспоповцев19.
В 1836 году Министерство внутренних дел спрашивало у губернатора Черноморского края о наличии в крае старообрядцев и раскольников. В крае был некий Петр Чириков, мещанин, который в 1830 году произвел оскопление и за это был наказан плетьми и оставлен на жительство в крае под наблюдением полиции. Петр склонял к раскольничеству других, но таких, как он, в крае было мало. Еще были раскольники, не признающие священников и икон, — 2 042 мужчины и 493 женщины. У них не было культовых зданий. Существовали и другие раскольники, признающие священников и иконы. У них было три церкви, 15 часовен и один монастырь. Субботников, духоборцев, молокан и поморцев в крае не было20. Интересно, что евреям было запрещено жительство в Кавказской области и в Черномории «по причине нахождения в области последователей секты «субботников» (1831 г.)21.
В 1836 году барон Розен предлагал для более успешного устройства Черноморского войска переселить 20 тыс. крестьян из Полтавской и Харьковской губерний. «Дабы предохранить Черноморье от вредных обществу расколов, необходимо нужно поставить в строгую ответственность местных начальников, чтобы они отнюдь не допускали в число переселенцев старообрядцев, субботников или секту иудействующую, духоборцев, молокан и проч.». При переселении строго объявлять населению, что разрешено переселение только лицам «Греко-российского исповедания», если раскольник обманом переселится и его раскроют, то его отправят в Сибирь22. Еще в 1830 году, как это видно из «Записки о русских переселенцах-раскольниках в Каспийской области», в этот регион были поселены старообрядцы, духоборы, молокане, скопцы, иудействующие (или субботники)23. В 1845 году, как явствует из переписки графа Воронцова, российские власти решили пересмотреть правила «о переселении раскольников вредных ересей из внутренних губерний» на Кавказ для ослабления таковых в России24.
Ислам и православие у горцев Северного Кавказа
Формально Россия всячески стремилась показать, что она соблюдает принцип «веротерпимости» по отношению к мусульманам. Это мы видим из письма Е.В. Головина военному министру Чернышеву (1839 г.). Головин писал, что «для внушения горцам, живущим против
18 Акты... Т. 6, часть вторая. С. 631.
19 См.: Там же. С. 752.
20 ГАКК. Ф. 249. Оп. 1. Д. 1483. О секретном циркуляре Министерства внутренних дел по предмету порядка проведения к присяге старообрядцев и раскольников. Л. 1—27.
21 ГАКК. Ф. 249. Оп. 1. Д. 1224. О запрещении евреям иметь жительство в Кавказской области и в Черномории по причине нахождения в области последователей секты «субботников» и о числе сектантов в Черномории и высылке евреев из войска Черноморского.
22 См.: Акты... Т. 8. С. 839—840.
23 См.: Там же. Т. 10, 1885. С. 281.
24 См.: Там же. С. 117.
левого фланга Кавказской линии, настоящих понятий о веротерпимости нашего правительства и о благотворной попечительности его о мусульманских народах, наравне с прочими верноподданными» прислали в Дагестан казанских мулл для отправления мусульманского культа25. В воззвании графа Воронцова в 1846 году народам Чечни и Дагестана предлагалось успокоиться и покориться: «ваша вера, ваши законы и обычаи, ваши жены и дети, ваше имущество, ваши земли останутся неприкосновенными»26.
В первой половине XIX века в Осетии была создана осетинская милиция, в которую принимались и мусульмане, и православные. Тех, кто отличался по службе, награждали российскими наградами независимо от религиозной принадлежности27.
Обратимся к делу, в котором впервые четко был поставлен вопрос о традициях и обычаях горцев, — «Требованию кабардинских князей о сохранении их прав и обычаев страны» (1827—1833 гг.). Среди требований кабардинцев была просьба о покровительстве и свободе вероисповедания. Командующий войсками на Кавказе поручил своим подчиненным изучить, была ли стесняема свобода их вероисповедания. Полковник артиллерии Кацаров, руководивший крепостью в Нальчике, в своем рапорте Командующему войсками Г.А. Эммануэлю от 24 июля 1827 года указал: «Притеснений в области вероисповедания кабардинцев не было». Тем не менее именно в эти годы горцам было запрещено посещать Мекку и Медину, так как «возвращающиеся завозили моровую язву». Этот запрет появился в 1822 году при генерале А.П. Ермолове, хотя ранее горцы посещали святые места, и более того — местное начальство отчасти финансировало эти поездки28.
Российские власти уже в первой половине XIX века разделили мусульман Кавказа на мусульман Северного Кавказа и Закавказского края. Если для первых не предполагалось особого статуса, то в отношении вторых предпринимался ряд действий по формированию определенного статуса. В 1831 году в Тифлисе был образован Комитет об устройстве мусульманских провинций Закавказского края, в котором был также раздел «О духовенстве»29.
Об исламе, который исповедовала большая часть закавказского населения (сюда относились и народы Дагестана), писалось: «Сколь важно во всякое время удерживать в границах враждебный дух ее против христианства, столько в особенности теперь, когда нужно остановить вредное для нашего здесь владычества религиозно-политическое учение мюридов». Основными действиями в отношении ислама были: «поддержание значения духовных лиц, пользующихся уважением в народе и преданных правительству, прекращение распрей, возникших между мухаммеданским духовенством, обеспечение средств существования оного, устранение неуместного вмешательства гражданских властей в дела, исключительно ведомству духовному принадлежащие, сохранение неприкосновенности прав мухаммеданских духовных судов»30.
П.Д. Цицианов в 1805 году подчеркивал, что принцип российских властей — «терпимость веры в России», поэтому власти принимают решение об организации мусульманской жизни. В первую очередь были определены зарплаты высшему мусульманскому духовенству Закавказского края31. В то же время на Северном Кавказе ситуация складывалась по-иному. А.Ф. Эммануэль подготовил Записку «Об удержании народных прав и обычаев», которая была составлена по объяснениям кабардинских князей и узденей с замечаниями самого Эммануэля. В этом документе имелись такие разделы, как «О покровительстве и свободе вероисповеда-
25 См.: Там же. Т. 9. С. 326.
26 Там же. Т. 10. С. 361.
27 См.: Там же. С. 227.
28 Российский государственный военно-исторический архив (далее — РГВИА). Ф. 13454. Оп. 2. Д. 49. Требование кабардинских князей сохранить их нравы. Л. 5—6 об.
29 См.: Акты. Т. 7. С. 432.
30 Там же. Т. 9. С. 614.
31 См.: Там же. Т. 2. С. 286.
ния», «О разделении закона гражданского с духовным» и др. Эммануэль сформулировал целью российской власти на Кавказе в области религиозной жизни «ослабление власти мухаммедан-ского духовенства». Основными мерами, по его мнению, должны были стать следующие: «распространение Европейского просвещения между азиатскими народами есть лучшее и вернейшее средство искоренить мало по малу их ненависть к христианам и привязать их к Российскому правительству». На этой записке Дашков сделал замечание, что распространение просвещенного ислама (т.е. распространение ислама среди простого народа) среди кабардинцев лишь отдалит их от христиан, поскольку у кабардинцев много ненависти к христианам, а в исламских книгах все христиане рассматриваются как иноверные, к ним развивается ненависть. Дашков предлагал иной путь ослабления ислама — взять кадиев из кабардинцев, образовать и сформировать из них пророссийское мусульманское духовенство и тогда потом уже те сами помогут российской власти на Кавказе изменить обряды кабардинцев в области су-допроизводства32.
В 1834 году в своем предписании начальнику Цебельдинского общества Розен писал: «Все племена Кавказа, вступающие в подданство великого Государя Всероссийского, сохраняют свое вероисповедание (курсив мой. — Л.С.), а посему и в народе Цебельдинском мусульманская вера останется неприкосновенною и никто к перемене оной вынуждать никогда не будет; духовные же особы ваши. всегда будут покровительствуемы Российским правительством»33. Впервые статус ислама на Кавказе был сформулирован бароном Розеном в 1837 году в «Положении о мухаммеданском духовном правлении в Закавказском крае»34. Как видно из более позднего документа — «Записки по делу об определении личных прав высших сословий в мусульманских частях Закавказского края» (1863 г.), первый проект Положения об устройстве между мусульманским населением Закавказского края высшего или привилегированного сословия появился в 1845 году35.
В 1824 году в Наставлениях главной священной особе Кубанской провинции, в которых регламентировалась жизнь мусульманского духовенства и паствы, был поставлен главный вопрос — ограничение количества духовных лиц в аулах. Если в ауле было меньше 10 дворов, мечеть не полагалась36.
Еще в 1744 году на базе грузинской церкви было создано Осетинское подворье для обращения в христианство осетин, так как их предки были христианами. С 1769 года оно стало располагаться в Моздоке и работать под контролем русской Церкви37. В 1759 году владетель Малой Кабарды Каргок Канчокин принял христианский закон и поселился на Тереке, в Моздоке. В 1762 году был издан Указ Правительствующего сената, в котором было принято решение о поощрении желающих принять христианский закон и поселиться «на нашей стороне». Согласно Указу было принято решение выдавать тем, кто принял православное крещение, единовременно «из кизлярских доходов» — узденям по 10 рублей, простым людям по 5 рублей, а холостым — по 2,5 рубля38. Причем, по меткому замечанию генерала Медема (1772 г.), «кабардинцы, по образу жизни и местоположению своему, всегда были и останутся впредь. по закону магометанскому, к нашей стороне, как христианской, внутренно противными»39. Он считал, что Россия должна проявлять терпимость к кабардинцам и другим народам Северного
32 См.: Акты... Т. 7. С. 864—865.
33 Там же. Т. 8. С. 455.
34 Там же. С. 335.
35 Национальный архив Грузии. Ф. 5. Канцелярия начальника Главного управления Главноначальствующего гражданской частью на Кавказе. Оп. 1. Д. 131. Записка по делу об определении личных прав высших сословий в мусульманских частях Закавказского края.
36 См.: Акты... Т. 6, часть вторая. С. 109.
37 См.: Там же. Т. 1. С. 83.
38 См.: Там же. С. 82.
39 Там же. С. 86.
Кавказа и «поступать с ними со всею возможною умеренностью, снисхождением и справедливостью», чтобы они поняли, что для них польза быть в составе России40.
Князь Г.А. Потемкин описывает случай, когда в 1787 году 9 карачаевских старшин, приехав к нему, просили у него защиты от кабардинцев. За это они были готовы со своими семействами и подвластными совершить обряд крещения. Г.А. Потемкин с помощью духовенства из Осетинской духовной православной комиссии провел обряд, и карачаевцы в количестве 120 дворов переселились в район верховья Белой речки. Российские власти начали защищать их от кабардинцев41. И другие народы также готовы были принять крещение при условии их защиты Россией от кабардинцев; последние вели себя дерзко по отношению к другим народам Северного Кавказа. Согласно рапорту генерала барона И.Ф. фон Медема (от 30 апреля 1772 г.), народы Северного Кавказа относились к христианству с «практической точки зрения». Например, ингушам было выгодно пойти под покровительство России, чтобы получить защиту от кабардинцев, которым они платили дань (один баран с одного двора), поэтому «многие из них приняли христианский закон». Российские войска стали защищать ингушей от кабардинцев42. И.Ф. фон Медем подчеркивал, что «поелику приходящие из гор для принятия христианского закона влекомы более корыстолюбием, нежели истинным желанием к православию, а часто и для избежания наказания», то допускать к крещению только после его разрешения, «а сим самым прекратилось одно из главнейших неудовольствий Горских народов»43.
В 1809 году А.П. Тормасов подготовил для закубанских народов прокламацию, в которой говорилось, что поскольку закубанцы решили покончить с набегами, то Россия их простила и готова взять под свое покровительство. «Правительство приложит все усилия к улучшению Вашего благосостояния». Закубанцы получили право «соорудить, буде пожелаете, мечети, где бы вы могли бы свободно отправлять богослужение по вере и закону вашему», разрешена меновая и иная торговля. «Вы видите, сколь кротко и благотворительно для вас Российское правительство; видите также, что вера, вами исповедуемая, не только не утесняется, но еще находит всякое покровительство»... «Не поучают ли вас правила самой вашей веры повиноваться Богу и Государю, ведая, что всякое противное сему деяние обратится вам во зло?» Присяга дана Государю на Коране, ее нарушение — есть зло, есть нарушение ислама—ад тем, кто нарушает заповеди Корана44.
В 1810 году в своем письме Булгакову И.П. Дельпоцо подчеркивал, что ингуши, поселившись в районе Назрани, вновь приняли ислам, и по его настоянию они должны были переселиться в район Владикавказа и «быть верными, истребить мечети и выгнать от себя мулл Мухаммеданского закона, проповедников и учителей»45. А.П. Тормасов в 1810 году подчеркивал, что, по его мнению, ингушский народ еще «не твердо укоренен в Мухаммедан-ской религии, может обращен быть в Христианскую веру»46. В том же году А.П. Тормасов писал Булгакову, что он считал важным «возобновить между ими упадший и забытый. ими Христианский закон, построить на счет казенный в одном из больших их селений церковь и дать им надежного с хорошим поведением священника», которому выплачивать хорошее жалование47.
22 августа 1810 года было заключено соглашение между генералом И.П. Дельпоцо и ингушским народом, по которому состоялось вступление ингушей в подданство России на
40 Там же. С. 89.
41 См.: Там же. Т. 2. С. 1116.
42 См.: Там же. Т. 1. С. 86.
43 Там же. С. 90.
44 См.: Там же. Т. 4. С. 889—890.
45 Там же. С. 896.
46 Там же. С. 898.
47 См.: Там же. С. 897.
определенных условиях. Согласно п. 2., ингуши обязались «всех врагов Российскому престолу ., почитая за таковых здешних окружающих... Мухаммеданского закона народов. считать равным образом и своими врагами» и впредь не должны были платить подати кабардинцам (как делали раньше), а согласно п. 11 — «со времени заключения нами сего обязательства и на вечные времена, мы и потомство наше обязуемся к проповедыванию и введению у нас Мухаммеданского закона эфендиев, мулл и прочих особ духовных Мухам-меданских отнюдь не принимать, не допущать и мечетей не строить, а ежели против сего преступим, тогда Российское начальство имеет [право] поступить с нами яко с врагами
своими»48.
Причем интересно следующее замечание полковника в связи с «Требованием кабардинских князей о сохранении их прав и обычаев страны» (1827—1833 гг.) — с одной стороны, «запрещено начальством кабардинцам притеснять охотно желающих между ими принять христианскую веру», а с другой стороны, «непозволительно и христианам наклонять к сему по каким-либо несправедливым видом» горцев49.
Между тем было тайное предписание П.Д. Цицианова моздокскому коменданту: российская власть должна была «покровительствовать всех иноверцев, желающих принять Греческий закон и обращение в оной всей Кабарды», но, как правило, беглые кабардинцы, обосновываясь в Моздоке, принимали крещение только для того, чтобы было легче производить воровство, убийства и грабежи. Поэтому П.Д. Цицианов предложил до принятия крещения вникать в свойства человека, желающего креститься, и уровень изучения русского языка50.
В первой половине XIX века на Северном Кавказе шла непрерывная борьба между русско-грузинским православием и турецким исламом. И эту борьбу православное духовенство часто проигрывало. В одном из документов от 1830 года на имя Правительствующего сената говорится: осетины — христиане, но турецкие муллы успешно проповедуют ислам среди осетин, а православные священники не имеют ни ловкости, ни дара, какой имели муллы, поэтому в письме просьба, чтобы грузинское духовенство посылало более качественных свя-щенников51.
Наиболее перспективными для миссионерской деятельности были осетинские общества. Обратимся к документам, датируемым 1830 годом, — «Рассмотрение исторического хода существовавших до сего времени духовных осетинских комиссий»52 и «Предварительные положения касательно учреждения Миссионерского общества на Кавказе»53. Согласно этим документам, первым правилом являлось «О средствах наибольшего сближения горцев с Русскими»: «Средства сии большею частью лежат на обязанности власти гражданской, и успех оных есть немаловажная польза и для самого Общества миссионеров; ибо сим сближением дух народный будет располагаться к принятию гражданского устройства и самые понятия их, сделавшись чище и получа лучшую наклонность, будут более способны к внятию слову Божию»54.
Тем не менее к середине XIX века российские власти вынуждены были констатировать безуспешность попыток распространения православия среди осетин. Так, в 1848 году граф М.С. Воронцов в письме архимандриту Исидору писал об упадке христианства между осетинами и рассматривал причины этого55. Отмечая, что из Чечни в осетинские аулы часто
48 См.: Акты... С. 900.
49 РГВИА. Ф. 13454. Оп. 2. Д. 49. Требование кабардинских князей сохранить их нравы. Л. 5—6 об.
50 См.: Акты. Т. 2. С. 970.
51 См.: Там же. Т. 7. С. 373.
52 См.: Там же. Т. 8. С. 247.
53 См.: Там же. С. 253.
54 Там же. С. 258.
55 См.: Там же. Т. 10. С. 227.
приезжали муллы, граф М.С. Воронцов подчеркивал, что «муллы эти, приходящие из покорной нам Чечни, имеют полное право посещать Осетинские деревни, в которых живут мусульмане, и говорить с ними об их религии. Если помещики из мусульман принимают к себе этих мулл, то этим они исполняют везде чтимые права гостеприимства». А если появятся мусульмане из непокорной Чечни, то с ними надо обходиться как «с неприятелями». «Устройство мечетей в аулах, населенных мусульманами, никогда не воспрещалось. Они имеют на это право подобно другим мухаммеданам, обитающим в разных местах внутри России. Запрещение им строить мечети имело бы для нас в здешнем крае неприятные и, смею сказать, гибельные последствия».
Граф М.С. Воронцов разработал меры для сокращения числа осетин, желающих перейти из православия в ислам, и упрочения православия среди осетин. Он отправил штабс-ротмистра Толстого вместе с благочинным объехать все осетинские округа (Владикавказский и Дигорский) для того, чтобы объявить, что «правительство... не мешает и не будет мешать мухаммеданам в отправлении обрядов их религии; веротерпимость свято соблюдена и верование их обеспечено; но что, по законам нашей Империи и по духу христианской религии, строго воспрещено обращение из христианства в мухаммеданство, и что родившийся в христианстве или единожды получивший крещение не может обратиться в мусульманство (курсив мой. — Л.С.)»56.
Эту же идею граф М.С. Воронцов сформулировал и в своем отчете по управлению Кавказским краем за 1846—1848 годы. В разделе «Вероисповедания» он подчеркивал, что надо вести работу с «полу-христианами» для привлечения их в православие, а не в ислам57.
Граф М.С. Воронцов сформулировал так идею работы с мусульманским духовенством — создание Положения для мусульманского духовенства, поскольку подготовленные до сих пор проекты оказались «несообразными ни с духом народа, ни с действительною потребностью». Для этого он отправил Н. Ханыкова, знающего восточные языки, для изучения ситуации с исламом на местах. Господин Ханыков проехал все мусульманские провинции и начал подготовку проекта. Он писал, что «предмет этот требует особой осторожности. Мусульманское духовенство в малейшем каком-либо ограничении его прав видит намерение правительства стеснить мухаммеданскую веру, а это может подать повод к распространению столь вредного для нас фанатизма». Было решено создать школы Омарова и Алиева мусульманских направлений, что позволит выпускать образованных и пророссийски настроенных мулл, знающих русский язык.
Таким образом, с помощью финансирования Россия начала контролировать деятельность мусульманского духовенства. Причем финансирование мусульманского духовенства жестко зависело от степени «верноподданничества» народов, исповедующих ислам. Так, в представлении П.Д. Цицианова графу М.С. Воронцову в 1803 году было указано, что табасаранский кадий просил прибавить ему жалование к 1,5 тыс. рублей, получаемых им, однако власти не хотели это делать, поскольку «его подданство было мнимым». Вскоре кадий умер и на его место заступил его сын и тоже стал требовать денег. Российское руководство ему ответило: «в ожидании не только знаков, [но и] опытов его верноподданнической обязанности» ему вообще не полагалось никакого жалования58.
В 1834 году князь Шаховской подал барону Розену рапорт, в котором подчеркивал, что необходимо «дать средства к возведению каменных мечетей, не стесняя веру запрещением ходить в Мекку; устроить в самом Нальчике мечеть и школу, обучая в оной Русскому языку и мухаммеданскому закону»59. А с другой стороны, генерал Фези писал в 1838 году барону Розену: «Шамиль старается возмутить горцев против нас, но усилия его, как частного человека,
56 Там же. С. 229.
57 См.: Там же. С. 856—857.
58 См.: Там же. Т. 2. С. 757—758.
59 Там же. Т. 8. С. 637.
остались бы тщетными, если бы религиозный фанатизм не имел большого влияния на умы Лезгин и не заставлял бы их крайне ненавидеть христиан». Поэтому основная борьба с дагестанцами есть борьба «с религиозными и общественными предрассудками этих диких племен»60.
В 1852 году вице-адмирал Л.М. Серебряков, который вел морские бои с османами на Черноморском побережье, в своей записке высшему руководству отмечал, что «Кавказское духовенство имеет обширный круг святой деятельности для выполнения высокого призвания своего просветить Словом Божием племена полудикие... Каждый частный начальник, поставленный для управления краем, должен иметь в виду, что, кроме чести и славы оружия, лежит на нем священный долг споспешествовать духовенству в святом деле его». Л.М. Серебряков описывал средства по распространению христианства среди горцев: ислам стал инструментом политического противостояния горцев русскому правительству, русских называли гяурами61.
И вот это восприятие ислама как инструмента антироссийской политики в дальнейшем прочно закрепилось в отношении к мусульманам всего Северного Кавказа. И поэтому в политике Российской империи уже не шла речь о формировании правового статуса мусульман и ислама, а велась борьба против ислама и мусульман как «врагов» российской государственности в регионе.
Заключение
Правовые режимы регулирования жизнедеятельности народов Кавказа, вводимые Россией в XVIII — начале XX веков, во многом так и остались правовыми конструкциями, не адаптированными к «кавказской почве»: кавказцы часто просто не понимали, чего хотят от них российские чиновники и юристы. Разумеется, Россия понимала и принимала свои неудачи и отчасти в течение XVIII — первой половины XIX веков корректировала законодательство, приводя нормативные акты и механизм их внедрения в соответствие с потребностями кавказского общества, с уровнем общественного развития народов Кавказа.
Исследовав историю формирования системы правового регулирования религиозных отношений между российскими властями и так называемыми инородцами, то есть народами, присоединенными к государству в течение XVII—XIX веков, мы пришли к выводу, что Российская империя, хотя и стремилась быть правовым государством, в деятельности которого должны превалировать принципы права, тем не менее оставалась страной, в которой преобладала политическая целесообразность.
Изучение специфики правовой политики в сфере религиозных отношений в период Российской империи показало, что в целом она регулировалась российским светским законодательством. Российское государство, безусловно, стремилось постепенно предоставить всем включенным в него народам те права, которыми пользовались русские подданные империи, при этом само государство старалось создавать механизм, обязывающий его соблюдать эти права, то есть механизм реализации прав российских мусульман.
60 Акты... Т. 9. С. 309.
61 См.: Там же. Т. 10. С. 233.
