CC BY
51
ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ /PHILOSOPHICAL SCIENCES
Карпицкий Н.Н.
Доктор философских наук, доцент, Югорский государственный университет ПРИНЦИП ВСЕОБЩЕЙ ВЗАИМОСВЯЗИ В НАУКЕ
Аннотация
Принцип всеобщей взаимосвязи в разных культурах понимается по-разному (причинность, дао). Поэтому научный факт в одной системе знания становится случайным в другой системе знания.
Ключевые слова: наука, причинность, дао, объективность, априорное.
Karpitsky N.N.
doctor of philosophical sciences, associate professor, Yugra state University THE PRINCIPLE OF UNIVERSAL RELATIONSHIP IN SCIENCE
Abstract
The principle of universal relationship in different cultures understood differently (causality, Tao). Therefore scientific fact in one system of knowledge is random in another knowledge system.
Keywords: science, causality, Tao, objectivity, a priori.
Научный факт - это объективное и наблюдаемое явление, которое носит закономерный и необходимый характер. Незакономерное или случайное событие не может стать научным фактом, даже если его будут наблюдать тысячи людей. Наличие необходимого и закономерного характера научного факта позволяет его верифицировать, подтвердить независимым наблюдателем. Но если такой научный факт объективен, может ли наука заимствовать знания научных фактов, полученных в другой науке, возникшей в иной культурной традиции и опирающейся на иные объяснительные принципы. Например, в китайской медицине установлен факт, что определенная система иглоукалывания позволяет исцелять человека от ряда болезней. Признание этого факта ставит вопрос о необходимости использования иглоукалывания и в современной медицине. Однако этот факт установлен в системе, построенной на принципиально иных объяснительных принципах, которых нет в европейской медицине. Данная проблема отсылает нас к пониманию научной объективности.
Объективность в материалистическом понимании определяется внеположенной сознанию объективной реальностью. Соответственно, научно установленный факт имеет место независимо от того, как мы его описываем в той или иной системе научного знания. Если иглоукалывание позволяет исцелять человека, то этому факту нужно находить новые объяснения с позиции современной науки и применять данную методику на практике.
Объективность с позиции трансцендентализма - это объективность имманентных сознанию законов, не зависящих от действий самого субъекта сознания. Как пишет А.Н. Книгин: «Рассмотрение сознания в его имманентности и есть принцип объективности рассмотрения» [1. С. 15]. В этом случае научный факт определяется априорными объективными закономерностями. Если в основе китайской культуры лежат иные априорные принципы, то научный факт китайской медицины зависит от мировоззренческой установки и для европейской медицины будет случайным фактом, что делает недопустимым заимствование практики иглоукалывания.
Поскольку научный факт обусловлен необходимостью, следует выделить определяющий данную необходимость принцип всеобщей взаимосвязи, в которую вписан данный факт. В основе всякой науки лежат исходные предпосылки, которые просто вводятся и не могут в дальнейшем изменяться или изучаться в пределах данной науки. Они определяют характер научной традиции. Изменение предпосылок ведет к созданию альтернативной научной традиции. Исходные предпосылки включают в себя научные аксиомы или постулаты, первичные понятия и предметную область науки. К ним также следует отнести и принцип всеобщей взаимосвязи предметной области, о котором, как правило, специально не говорят.
Принципом всеобщей взаимосвязи предметных областей естественных наук является естественнонаучное понимание причинности. В соответствии с этим принципом любой физический феномен обусловлен предшествующей во времени причиной, имеющей такой же физический характер. Суть не меняется, если мы будем говорить о химическом, биологическом или физиологическом феномене - всегда предполагается предшествующая во времени причина, имеющая ту же природу, что и следствие. В основе естественнонаучного понимания причинности лежит мировоззренческая установка о том, что всякий процесс обусловлен причиной, имеющей материальный носитель. Сложнее дело обстоит в психологии, социологии или истории, где события обусловлены факторами человеческого сознания - психологическими процессами, экономическими интересами, решениями, имеющими историческое значение и т.д. Психологические, социальные, исторические закономерности не укладываются в естественнонаучное понимание причинности, однако и они носят причинно обусловленный характер, при котором следствие вызвано предшествующей причиной, только эта причина лежит в сознании человека и не связана с конкретным материальным носителем. Таким образом, для науки современного европейского типа можно выделить причинность в форме хронологической последовательной обусловленности, в соответствии с которой всякий феномен должен иметь подобную ему по природе предшествующую во времени причину. Данное понимание причинности может приобретать разные формы -естественнонаучное понимание причинности, историческая обусловленность, психологическая обусловленность и т.д. Однако самое общее понимание причинности кажется настолько самоочевидным, что его специально не проговаривают при описании предпосылок научного знания. Такая хронологическая обусловленность перестает казаться столь очевидной, когда мы сталкиваемся с другими системами знания на иных принципах всеобщей взаимосвязи.
Мифологическая причинная обусловленность наделяет предмет новыми свойствами путем воплощения мифологического смысла посредством ритуала. Эти свойства взаимосвязаны благодаря общему мифологическому смыслу даже тогда, когда эта связь не подтверждается естественнонаучной обусловленностью. Мифологическая обусловленность лежит в основе магии, алхимии, которые не объяснимы с позиции науки, так как у науки другое понимание принципа всеобщей взаимосвязи.
Древнеиндийский космос был подчинен не физическим, а психологическим закономерностям. Принципом всеобщей взаимосвязи традиционной для Индии науки стала психологическая обусловленность, которая не предполагает никакого материального носителя. Однако духовный носитель все же предполагается - это вневременной абсолют - атман. Буддийский космос также подчинен психологическим закономерностям, которые исключают не только материального, но и духовного носителя, что приводит к принципиально иному истолкованию психической обусловленности. В веданте следствие онтологически связано с причиной, т.е. формируется в самом бытии причины, в буддизме причина и следствие ни онтологически, ни субстанционально не связаны и находятся в отношении корреляции, подобно тому, как коррелируются в математическом смысле точки на графике алгебраической функции. Однако и в ведане, и в буддизме дается описание таких процессов, которые невозможны с позиции европейского научного понимания причинности.
Если античный космос - это гармония телесных форм, индийский космос - это космос состояний сознания, новоевропейский космос - это космос упорядоченных в пространстве вещей, то китайский космос - это космос процессов (ци). Все процессы взаимосвязаны, переходят друга и подчинены принципу всеобщей взаимосвязи - дао. Дао - универсальный принцип естественности, определяет смену фаз, ритм и взаимосвязь всех процессов и явлений, выражает равновесие противоположных взаимодополняющих и взаимопереходящих начал ян и инь. Дао определяет циркуляцию ци в теле человека. Нарушение равновесия
99
ян-инь в этой циркуляции вызывает болезнь, приведение к гармонии - исцеляет. Целительский эффект иглоукалывания, восстанавливающего равновесие ян-инь в теле человека, является закономерным с позиции дао как принципа всеобщей взаимосвязи, охватывающего не только физиологические процессы, но психические и духовные. С позиции физиологической обусловленности, которая лежит в основе европейской медицины, данный факт будет носить случайный характер, а потому не является научным.
Если бы речь шла об объективной взаимосвязи в материальном мире, то научный факт, установленный в китайской медицине, можно было бы подтвердить в европейской медицине. Однако этот факт обусловлен не научными законами, открываемыми в процессе познания, а принципом всеобщей взаимосвязи, который является исходной предпосылкой науки. Данный принцип не может исследоваться или ставиться под сомнение внутри науки. Иными словами, этот принцип априорен, и его объективность определена трансцендентальными основаниями, а не внеположенным по отношению к сознанию материальным миром. Но поскольку априорные принципы, лежащие в основе китайской и новоевропейской науке, разные, то научные факты, закономерность которых подтверждена в одной научной системе, могут оказаться случайными фактами в другой научной системе. Поэтому в медицине недопустимо заимствовать даже эффективные методики лечения, пока не выявлена смысловая необходимость их результативности.
Литература
1. Книгин А.Н. Философские проблемы сознания. Томск: Издательство Томского университета, 1998. 306 с.
Зацепин А.В.
Кандидат философских наук, доцент кафедры истории, Мичуринского государственного аграрного университета ВЗГЛЯД НА КАТЕГОРИЮ «СЧАСТЬЕ» ЧЕРЕЗ ПРИЗМУ ФИЛОСОФИИ К.Д. УШИНСКОГО
Аннотация
В статье представлена попытка осмысления категории «счастье» в свете основных аспектов философских исканий отечественного педагога-мыслителя К.Д. Ушинского.
Ключевые слова: философия, счастье.
Zatsepin A.V.
PhD in Philosophy, associate professor, Michyrinsk State Agrarian University VIEW FOR A TERM OF “HAPPINESS” IN THE LIGHT OF PHILOSOPHY OF K.D. USHINSKY
Abstract
The article represents "happiness " as a term of philosophical aspects of Russian philosopher K.D. Ushinsky.
Keywords: philosophy, happiness.
Быв же спрошен фарисеями, когда придет Царствие Божие, отвечал им: не придет Царствие Божие приметным образом, и не скажут: вот, оно здесь, или: вот, там.
Ибо вот, Царствие Божие внутри вас есть.
Лк. 17: 20-21
На наш взгляд, излишне было бы спорить, что счастье — самое известное и самое желаемое состояние души, или психическое явление. Каждый человек хотел бы счастья, ориентируясь на него как на высшую социальную и жизненную ценность.
Представленная философская категория, интересовала и отечественного педагога-мыслителя К.Д. Ушинского. Размышляя по этому поводу, он писал: «Если нам говорят, что целью воспитания будет сделать человека счастливым, то мы вправе спросить, что разумеет воспитатель под именем счастья;... нет предмета в мире, на который люди смотрели бы так различно, как на счастье, что одному кажется счастьем, то другому может казаться не только безразличным обстоятельством, но даже просто несчастьем. И если мы всмотримся глубже, то увидим, что решительно у каждого человека свое особое понятие о счастье и что понятие это есть прямой результат характера людей, который в свою очередь, есть результат многочисленных условий, разнообразящихся бесконечно для каждого отдельного лица»[1,5,12-13]. В представленной мысли ученого мы видим некоторую абстрактность, объясняющуюся тем обстоятельством, что мало кто знает точно, что такое счастье и многие из них понимают его различно. Действительно, вполне естественно, что мера счастья у каждого своя, как и способность обращать внимание больше на положительные стороны жизни, чем на недостатки, довольствоваться большим или меньшим и т.д.[2]
Однако если внимательно просмотреть работу Ушинского «О нравственном элементе в русском воспитании», то в ней, пожалуй, можно найти несколько определений понятия «счастье», на одном из которых и настаивал мыслитель: «Спартанка, подавая щит своему сыну, говорила ему: «Возвратися или с ним, или на нем». Наша современная мать, приготовляя сына к жизни, наоборот, думает нередко только о его счастье, а не о его нравственном достоинстве и часто желает ему счастья, во что бы ни обошлось оно государству, человечеству и собственному нравственному достоинству ее сына. Но много ли найдется между нашими родителями таких, которые бы серьезно, не для фразы только, сказали своему сыну: «Служи идее христианства, идее истины и добра, идее цивилизации, идее государства и народа, хотя бы это стоило тебе величайших усилий и пожертвований, хотя бы это навлекло на тебя несчастье, бедность и позор, хотя бы это стоило тебе самой жизни». А эти слова были бы не более как христианским переводом слов спартанки, и, скажем более, идея, выражающаяся в этих словах, есть единственная идея, на которой может основываться истинное христианское воспитание. Но мы поступаем не так: мы готовим детей наших не для борьбы с жизнью, а только для того, чтобы им было удобнее плыть по ее течению. Если мы и советуем им молиться, то прибавляем при этом: молись и будешь счастлив, т. е. будешь здоров, умен, богат, в чинах и т. д., забывая те евангельские слова, где выражено, что всех сих благ ищут язычники, и где христианское понятие о счастье навсегда отделено от языческого».[1,2,44] Следует также отметить, что понятие счастья нередко путают с понятием везения, удачи: вместо «повезло» нередко употребляют выражение «посчастливилось», благоприятное происшествие могут назвать «счастливым случаем». Порою с переживанием счастья смешивают радость или удовлетворенность. Полезно было бы это различать.
Итак, из цитируемого материала можно сделать вывод, что счастье, как категория человеческого бытия в понимании Ушинского, есть в ином отношении и идея православного христианства, с некоторой ориентацией, на которые человек живет в согласии с самим собой без страха и без каких либо «угрызений» совести, в полной внутренней умиротворенности и покое. Мыслителю казалось, что на ортодоксально-христианских канонах, а также на идеях истины и добра, проявляющихся отчасти в светском государстве и в жизни простого народа вполне возможно построение и приобретение счастья, в его земном воплощении. В этой по сути этико-религиозной точке зрения счастье трактуется и как возможная реалия, и как доминирующая форма духовных наслаждений.[3] Ушинский, будучи умеренно религиозным мыслителем, корректно и не навязчиво настаивал на важности религиозного смысла счастья: «Прийти к Христу и научиться от него, не значило ли принять на себя деятельность самую энергетическую, деятельность и душевную и телесную, пренебрегающую не только наслаждениями, но и величайшими страданиями, не только удовольствиями жизни, но и самой жизнью? Следовательно, это какой-то безгранично деятельный покой -невозможность в мире физическом и величайшая истина в мире психическом». [1,6,382]
В Евангелиях постоянно подчеркивается, что люди должны быть в неустанном искании царства Божьего, все остальное в земном бытии должно прийти само собой, Ушинский же в своей статье «Труд в его психическом и воспитательном значении»
100
