Эволюция к Духу (от горизонтали к вертикали) Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

Россия и Восток

Т.П.Григорьева

Эволюция к духу (от горизонтали к вертикали)

«А по словам Гесиода: Прежде всего во Вселенной Хаос зародился <...> <ибо> должна быть среди существующего некая причина, которая приводит в движение вещи и соединяет их» Аристотель. Метафизика. 1, 4

Почему наступило разочарование в идее «прогресса», на который уповали последние века? Не потому ли, что уповали «во имя свое», понимая прогресс как ускоренное движение по горизонтали, кратчайшим путем - между двумя точками. Движение ради обладания, неважно чем: временем, пространством, техникой, энергией. Словом, «быть, чтобы иметь». Мечтали преодолеть зависимость от изначального Хаоса и обрести свободу. Но что-то мешало. Не то ли, что прежним оставалось сознание, раздвоенное, нацеленное на борьбу, неважно с кем и с чем.

Но посягающий на свободу другого впадает в зависимость от того, что хотел покорить. Таков закон высшей Справедливости или Великого Дао: покоряющий становится покоренным, если не другими, то самим собой. Дао все ставит на свои места - в соответствии с предустановленной гармонией, которую понимали как закон благого Равновесия (Хэ). Человеку назначено одухотворять сущее, но одухотворяет одухотворенный, «Рожденный в духе» - по словам Апостола. Одухотворенный не сталкивает одно с другим, не требует жертвы.

Возомнив себя всесильным, господином положения, человек захотел покорить пространство и время, и был ими покорен. Веря в прогресс, во имя удобства, краткости движения к намеченной цели, расположил по прямой смену фаз человеческой истории. У Освальда Шпенглера были основания назвать придуманную во имя «прогресса» прямолинейную связь - древность, средневековье, новое время - полной нелепостью. В одномерности, линейном мышлении он распознал причину «заката Европы».

Ортега-и-Гассет назвал прогресс «растяжимой тюрьмой», где заправляет всем «человек массы». Последний, будучи сам безликим, видит во всем, и в государстве, анонимную силу. «Вот величайшая опасность, угрожающая сейчас цивилизации: подчинение всей жизни государству <...> поглощение всей общественной спонтанной инициативы государственной властью, а значит, уничтожение исторической самодеятельности общества, которая в конечном счете поддерживает, питает и движет судьбы человечества»1. А Макс Вебер пришел к выводу: все экономические тенденции ведут к возрастанию несвободы.

Тем более тоталитарное государство, которое Бердяев называл «царством сатаны». «Государство не смеет касаться духа и духовной жизни»2. Он соглашался с Ницше, что «государство есть самое холодное из чудовищ и что человек начинается там, где кончается госу-дарство»3. Должно быть, настало время усомниться в традиции, властвующей над умами со времен «Политики» Аристотеля: «Природа государства стоит впереди природы семьи и индивида: необходимо, чтобы целое предшествовало своей части»4. Государство, вторичное по отношению к человеку, взяло на себя функции первичной или вечной ценности. Сколько еще времени пройдет, чтобы государство назвали «машиной подавления» и полмира втянули в борьбу с ним, отчего государство лишь натянуло поводья.

Еще старший из славянофилов К.С.Аксаков предупреждал: «На Западе душа убывает, заменяясь усовершенствованием государственных форм, полицейским благоустройством; совесть заменяется законом, внутренние побуждения - регламентом, даже благотворительность превращается в механическое дело: на Западе вся забота о государственных формах». «Запад потому и развил законность <... > что чувствовал в себе недостаток правды»5.

1 Ортега-и-Гассет Х. Восстание масс //Вопросы философии. 1989. № 4. С. 124.

2 Бердяев Н.А. О рабстве и свободе человека (Опыт персоналистической философии). Париж, 1939. С. 125.

3 Там же. С. 121.

4 Аристотель. Политика // Антология мировой философии. В 4 т. Т. 1. Ч. 1. М., 1969. С. 466.

5 Цит. по: Зеньковский В.В. Русские мыслители и Европа. М., 2005. С. 44.

Стремление к правде, как высшей нравственной ценности, присуще русскому уму. Естественно, не правды факта, а святой правды, исходящей от Святого Духа. Святость - национальная идея России, сколь прекрасная, столь и далекая от реальной жизни. Об «инстинкте правды», присущей русскому человеку, говорил Н.К.Михайловский: «Всякий раз, как мне приходит в голову слово "правда", я не могу не восхищаться его поразительной внутренней красотой... Кажется, только по-русски истина и справедливость называются одним и тем же словом и как бы сливаются в одно великое целое. Правда в этом огромном смысле слова всегда составляла цель моих исканий»1. И эту правду он искал в «целостной личности», которой мешает бездуховная цивилизация. В «Письмах о правде и неправде» он писал: «... в нас есть почва для проповеди Правды в ее единстве и целостности»2.

А можно вспомнить Ф.М.Достоевского: «Ничем не искоренить в сердце народа жажду правды»3 и слова Зеньковского о нем: «Вся тайна этого влияния Достоевского заключается в той правде, которая глядит на нас со всех страниц его произведений и которая придает им неотразимую силу»4. И тот же Достоевский писал: «Революция, кроме конца любви, ни к чему не приводила <...> Судите руский народ не по тем мерзостям, которые он так часто делает, а по тем великим и святым вещам, по которым он и в самой мерзости своей постоянно воздыхает <...> А идеалы его сильны и святы, они-то и спасли его в века мучений <...> Если притом и так много грязи, то русский человек и тоскует от нее всего более сам, и верит, что все это - лишь наносное и временное, наваждение диавольское, что кончится тьма и что непременно воссияет когда-нибудь вечный свет»5.

Естественно, «правда» - высшая ценность и для Николая Бердяева. Акценты разные, но суть одна. «Есть высшая правда в том, что человек существо самоуправляющееся <...> Отблеск этой истины есть в демократии, в этом положительная, вечная сторона демократии, фактически всегда искаженная»6. И, наконец, вывод Николая Рериха: «Истина не познается расчетами, лишь язык сердца знает, где живет великая Правда, которая, несмотря ни на что, ведет человечество к восхождению»7. Пребывание в Индии, где испокон веку верили, что

1 Цит. по: Зеньковский В.В. Русские мыслители и Европа. С. 97.

2 Там же.

3 Там же. С. 117.

4 Там же. С. 115.

5 Цит. по: Делатель неукоризненный. Схиигумен Гавриил (Виноградов) (Послание из Оптиной Пустыни) // Странник. 2008. С. 6.

6 Бердяев Н.А. О рабстве и свободе человека. С. 124.

7 Рерих Н.К. Держава Света // Рерих Н. Держава Света. Священный дозор. Рига: Виеда, 1992. С. 61.

нет религии выше Истины («Истину должно почитать как Брахмана» -сказано в Ведах), укрепило его интуицию.

Разве что с японским словом макото («истина») можно сравнить русскую «правду». В тяжкие времена воинских искушений, когда Япония свернула с предназначенного Пути, японский христианин Утимура Кандзо (1861-1930) в эссе, которое так и называлось «Истина», напоминал соотечественникам: Истина от Бога, не от государства. Если сохраним Истину, то и поверженное государство поднимется. Отречемся от Истины, и процветающее государство погибнет.

Почитание Истины-Искренности (пишется одним иероглифом) уходит корнями в далекую древность, когда правители напоминали о сердце японском - «правдивом, искреннем, чистом». И лучшие образцы их литературы подтверждают эту склонность, отвергая вероломство, ложь, почитая Искренность выше жизни.

Для тех и других Истина неотъемлема от Красоты: Истина есть Красота, а Красота есть Истина. Если красиво, значит, правильно. Красота предопределена человеку во спасение. Не потому ли посланный богиней Аматэрасу управлять японскими островами внук Ниниги выбрал из двух невест не долгожительницу, Деву-скалу - Иванаги-химэ, а Цветущую деву - Сакуя-химэ, красота которой облетает как лепестки сакуры. С тех пор и полюбилась японцам Красота мимолетная, которая, однако, не исчезает, а возвращается в свою вечную обитель. Потому и называли ее Красотой Небытия (Му-но Би), существующей невидимо, доступной лишь сердечному зову. Напоминая о себе в мгновениях Жизни, обретая разные обличья в разные эпохи, она по сути оставалась той же. Красота японцев мгновенна, полу-присутству-ет в каждом миге Бытия, «здесь и теперь», являя вечную Истину. Не абстрактное мышление, а переживание, спонтанное, самоестественное чувство Красоты обусловило стиль их мышления.

Потому и полюбился японцам Достоевский, что Красота для них вездесуща. «Всякая-то травка, всякая-то букашка, муравей, пчела золотая, все-то до изумления знают путь свой, не имея ума, тайну Божию свидетельствуют, беспрерывно совершают ее сами». И японец ощущет то же, что старец Зосима из «Братьев Карамазовых». Ван Гога пленило умение японцев в одной травинке воплотить мир, но здесь другое. Здесь сердечное созвучие, обоюдная восприимчивость к прекрасному. Японец разделит восторг князя Мышкина: «Я не понимаю, как можно проходить мимо дерева и не быть счастливым, что видишь его?» У русских не было традиции благоговейного отношения к природе, но была сердечная с ней связь.

Правда потому безупречна, что пробуждает чувство прекрасного; как у Гоголя - «верность прекрасному» рождает Добро. Мир уже спасен, нужно лишь довериться ему. (Как в Лотосовой сутре: все

дхармы изначально спасены; все имеет природу Будды.) И в сердце Достоевского живет вера в абсолютное Добро, которым наделено каждое существо. «Существование в каждом человеке возможности совершенного добра, а следовательно, и совершенного счастья, было любимою мыслью Достоевского <...>, - заключает Лосский, ссылаясь на «Дневник Писателя». - "Беда ваша в том, что вы сами не знаете, как вы прекрасны! Знаете ли, что даже каждый из вас, если б только захотел, то сейчас бы мог осчастливить всех <...> И эта мощь есть в каждом из вас, но до того глубоко запрятанная, что давно уже стала казаться невероятною"»1. А буддист скажет: каждый человек Будда, только не каждый понимает это. «Красота спасет мир», когда человек увидит ее прежде, чем себя. «Дух Святый, - пишет Достоевский в заметках к «Бесам», - есть непосредственное понимание красоты, пророческое сознавание гармонии, а стало быть, неуклонное стремление к ней»2.

Не удивительно, что японский христианин Утимура Кандзо полагает, что нет более родственных религий, чем буддизм и христианство. Говорят, нет в буддизме идеи Бога. Но Будда отрицал лишь брахманических богов. Говорят, что буддийский путь ведет к полному исчезновению, а христианский - в жизнь вечную. Но и буддисты верят в бесконечность истинно-сущего. Пусть Нирвана отличается от христианского Царствия Небесного, но и она есть бесконечность подсознательного или высшего сознания. Буддизм не есть абсолютное отрицание, а отрицание печали во имя блаженства; греха во имя добродетели; смерти во имя жизни. Буддизм проповедует избавление от страданий, христианство - от греха. «Буддизм и христианство - всемирные религии братства, не проводят различий рас, наций и классов. Для каждого открыт путь в общину - сангху и в христианскую церковь»3. Наконец, и та и другая несет веру в бессмертие, что возвышает человека над самим собой, до себя истинного.

Вместе с тем Утимура Кандзо удручало состояние христианства в современном мире, где «неверующий противостоит христианству, римский католицизм - протестантизму, унитаризм - православию. Человечество раскинуло свои палатки: одна часть против другой, одна секция против другой секции той же части. Каждая стремится извлечь пользу из ошибок и неудач другой. Не только отдельные люди не доверяют друг другу, но человечество в целом, как порождение ехидны, ненавистники, потомки Каина!»4. Истинный христианин

1 Лосский Н.О. Достоевский и его христианское миропонимание // Лосский Н.О. Бог и мировое зло. М., 1994. С. 115.

2 Там же. С. 127.

3 Утимура Кандзо. Собр. соч. В 40 т. Т. 5. Токио, 1982. С. 382.

4 Там же. Т. 3. С. 136.

рад встретиться с Добром в любой религии, будь то буддизм, конфуцианство или даосизм. Взор христианина всегда тянется к свету. Когда христианин излучает Божественный свет, высвечивается все хорошее в мире.

И разве это не созвучно идее «положительного всеединства» Вл.Соловьева? Не потому ли, что «в буддизме метафизически "пробужденному" подлинная действительность открывается с полной достовер-ностью»1, по причине «полного совпадения субъективно-переживаемого с объективным порядком и строем Вселенной»2. И потому близка японскому сердцу русская литература, пророчество Достоевского о спасении мира Красотой, - чистой, непорочной, которая очищает душу. Она едина для всех и у каждого своя. «Дух Святой есть непосредственное понимание красоты, пророческое сознавание гармонии и, стало быть, и неуклонное стремление к ней»3. Изначально целостен человек, соединивший в себе чувство прекрасного, нравственное и религиозное.

Ощущение Красоты как Истины, а Истины как Красоты, ощущение вечности, невидимого истинно-сущего, стояние Над миром явленным, сближает Россию с Японией. «Найдем ли мы внутри европейского существования бесконечное? Все идеалы европейские во всем конечны - а без бесконечного человек существовать не может», - вопрошал В.В.Розанов. В этом суть и главное отличие от того пути, по которому шла та Европа, которая сосредоточилась на земном, предметном мире, на отвлеченном знании. Не потому ли, по мысли Розанова, к концу XIX века Европа сразу и как-то бесконечно постарела, она вдруг осела, начала расти в землю.

Что правда, то правда. И для Св. Александра Невского: «Не в силе Бог, а в правде». И те, кто смотрел на Россию изнутри, пока у нее не отбили память, не мог не заметить разительного отличия Запада и России. Если коротко, то разница лежит в пределах «двоицы» и «троицы». Первая притягивает к земле, отторгая от Неба. На это обратил внимание Рене Генон, на отпадение от Основы, забвение вечных Принципов, вне которых все теряет смысл, превращается в хаос. В современной западной цивилизации видят только случайные, неупорядоченные вещи, и в современной науке заботятся не о качестве знаний, а об их количестве. «...современный дух замыкается во все более и более сокращающейся относительности <...> Отсюда хаос бесчисленных теорий, гипотез, которые сталкиваются, противоречат друг другу <...> Интеллект, отрицающий истину, отрицает, таким образом, основание своего бытия, т.е. он отрицает сам себя; последнее слово

1 Эрн В.Ф. Борьба за Логос. Опыты философские и критические. М., 1911. С. 148.

2 Там же. С. 177.

3 Зеньковский В.В. Русские мыслители и Европа. С. 270.

западной науки и философии это самоубийство интеллекта; может быть, в этом только прелюдия того чудовищного космического самоубийства, о котором грезили некоторые пессимисты»1.

И все же автор не теряет веру, что если возродится ум, проникающий в вечные Принципы, то все остальное может стать нормальным: можно восстановить порядок во всех областях, установить окончательное вместо временного. Для этого следует преодолеть привычку отрицать то, что было, пренебрегая прошлым, вековыми традициями, которыми дорожат на Востоке. Действительно, раздвоенность, унаследованный от греков закон борьбы, противостояния приводит Запад к «войне всех против всех», вопреки закону Единого, предназначенного человеку изначальным Логосом.

Итак, на Западе приоритет государства не убавился, скорее наоборот. Но чем сильнее становилось государство, тем слабее становился человек, все более превращаясь в безликое существо, орудие в руках государственной власти, возомнившей себя центром, олицетворяющим целое, вопреки предназначенному Пути - самостояния каждой сущности. Как всякое слабое существо, обездоленные стремились объединиться с такими же, усугубляя диссонанс мировых энергий, что не могло не привести к катастрофе.

Обезличивание тревожило мыслителей России, как западников, так и славянофилов. «Несмотря на умственное превосходство нашего времени, - сокрушался Герцен, - все идет к посредственности, лица теряются в толпе. Эта collective mediocrity ненавидит все резкое, самобытное - она проводит над всем общий уровень». Великую опасность таит в себе «сплоченность посредственности», «равенство в рабстве». Выход Герцен видел в обращении к тому нравственному чувству, которым наделена Россия. «Я чувствую сердцем и умом, - писал он в 1857 году, -что история толкается именно в наши (русские) ворота»2.

Следующее поколение философов России оправдало его надежды. «Дух всегда пребывает в глубине, дух и есть глубина <...> Подобно тому как нет в духовной жизни внеположности и раздельности, нет в ней и противоположности между единым и множественным <...> Единое не противостоит множественному, как внешняя для него реальность, оно проникает множественное и создает его жизнь, не снимая самой множественности. "Я в Отце моем, и вы во Мне, а я в Вас"»3. Это и есть Срединный Путь, ведущий к спасению. Чувство Целого позволило Бердяеву уверовать, что спасется каждый, самый последний из людей, ибо нет того, кто не нес бы в себе образ высшего бытия, не имел бы

1 Генон Р. Восток и Запад. М.: Беловодье, 2005. С. 166.

2 Там же. С. 58, 60.

3 Бердяев Н.А. Философия свободного духа. М., 1994. С. 31.

божьей искры в душе своей. Но спасется при условии преображенного сознания, которое прозревает сквозь множество Единое. В этом суть: видят то, что открыто взору, мир явленный, и не видят того, что скрыто за ним, - Истину во спасение.

Еще Лейбниц говорил о двух истинах: истине разума и истине факта. Истины разума необходимы и противоположное им невозможно; истины факта случайны и противоположное им возможно (Монадология, 33). Чистыми эмпириками он называл животных, которые руководствуются только примерами. Говоря о различии между душами и духом, Лейбниц называл души отображением мира твар-ного, а духи - самого божества или Творца природы. Духи способны познавать систему Вселенной и подражать Творцу в своем творческом поиске, так как всякий дух в своей области есть как бы малое божество (Монадология, 83).

Поистине, труднее было тем, кто наблюдал жизнь Европы при ее «закате». Неверие довело Ницше до отчаяния: «Вся наша европейская культура уже с давних пор движется в какой-то пытке напряжения, растущей из столетия в столетие, и как бы направляется к катастрофе: беспокойно, насильственно, порывисто, подобно потоку, стремящемуся к своему исходу, не задумываясь, боясь задумываться»1. (Не потому ли, что исход ассоциировался с Хаосом, со страшной бездной, или Большим взрывом, по последним научным прогнозам? «Бездна призывает бездну».)

Современное общество Ницше называет «больным конгломератом»: «Порок, душевные больные <...> преступники, анархисты - все это не угнетенные классы, но отбросы всех классов бывшего до сих пор общества... Усмотрев, что все наши сословия и состояния проникнуты этими элементами, мы поняли, что современное общество не - «общество», не - «тело», но больной конгломерат чандалы, - общество, утратившее силу извергать из себя вредные ему элементы»; «Проблема - как истощенные достигли того, чтоб стать законодателями ценностей? Или иначе - как достигли власти те, которые - последние?.. Как инстинкт зверя-человека стал вверх ногами?..»2.

Когда верх и низ меняются местами, наступает катастрофа, ибо у «человека массы» нет ни норм, ни морали, - подводит черту Ортега-и-Гассет. «Почему же поверили в аморальность жизни? Без сомнения, только потому, что вся современная культура и цивилизация приводит к этому убеждению. Европа пожинает ядовитые плоды своего духовного перерождения. Она слепо приняла культуру поверхностно

1 Ницше Ф. Воля к власти. Опыт переоценки всех ценностей. М.: Культурная революция, 2005. С. 25.

2 Там же. С. 52-53, 55.

блестящую, но не имеющую корней»1. С тех пор мало что изменилось. Стихия оказалась сильнее разума. Россию обуял дух подражания: «культура глянца» вытесняет понемногу культуру духа - основание Жизни. Социологи говорят о моменте бифуркации, но не ведают об аттракторе, который способен вывести из кризисной ситуации.

Как видит человек, так и строит свои отношения, вопреки здравому смыслу, на который уповает уже не первый век. Здравый смысл таков, каково сознание. А сознание это не случайно называют «зауженным», «несчастным», называют те, кто не подвержен гипнозу «прогресса». Но не так просто преодолеть одномерное мышление, которое было заложено в начале осмысления мира такими авторитетами, как Аристотель: «Единица - начало числа, а точка - начало линии» («Топика», 1, 18). Он потому и не принимал бесконечное - апейрон Анаксимандра, что оно не осязаемо, не исчисляется. «Некоторые считают таким <единым и простым началом> бесконечное, а не воздух или воду, чтобы все прочее не уничтожалось от их бесконечности, так как <эти элементы> противоположны» («Физика», 3, 5).

Греки уверовали, что в основе мира лежит что-то одно: Вода Фалеса, Огонь Гераклита, Воздух Анаксимена, или «богоравный человек» - часть вместо Целого. Эта вера обусловила последовательный причинно-следственный ряд или одномерное мышление, которому доступно лишь множество. Но отпавшее от Единого превращается в стихию, обрекая все на распад. Наверное, и линейному мышлению можно найти объяснение. И у линии, как таковой, было свое назначение: оптимальный вариант накопления информации (скорее, чем ее осмысления). Однако дело в отпущенном времени или в той Мере, при нарушении которой все превращается в свою противоположность. Линия, уподобляясь бесконечности, замыкаясь на себе, не оставляет промежутка: все более сжимаясь, делает невозможной свободу, вне которой ничто состояться не может.

Не удивительно, что русские философы восстали против линейного мышления, признавая необходимость «прерывности», которая позволила бы восстановить связь по вертикали: Земли с Небом, человека с Богом или с самим собой, своей божественной сущностью. «Духовная жизнь всегда предполагает другое, высшее, к чему она движется и поднимается. Не просто жизнь, а духовная жизнь, жизнь, поднимающаяся к Богу, не количество жизни, а качество ее есть высшее благо и цен-ность»2. Не то чтобы достигли высшего, но замечали его отсутствие.

Еще в начале XIX века Гоголь писал: «Все, что ни строили по образцу древних, все стало носить отпечаток мелкости и миниатюрности:

1 Ортега-и-Гассет Х. Восстание масс. С. 154.

2 Бердяев Н.А. О назначении человека. М., 1993. С. 37.

узнали искусство связывать и гармонировать между собой части, но не узнали искусства давать величие всему целому»1. А может, все-таки достигла русская мысль наивысшего, судя по правде «общего дела», по ощущению всеродства у таких мыслителей, как Н.Ф.Федоров? Или рождение идеи «Соборности» - не внешней, а внутренней общности, не ущемляющей свободу другого, - «положительного всеединства» -по Вл.Соловьеву? Потому и навела Россия страх на тех, кто жил по другим правилам, и делом чести считал удовлетворение личных потребностей. (Подспудно война против России продолжается, ныне в развлекательной форме: «не мытьем, так катаньем».)

В начале XX века положение усугубилось. Философы заговорили о грядущей опасности: культура поглощается прогрессом материальной цивилизации, но вне культуры немыслима творческая жизнь человека. В.Эрн взывает к «Борьбе за Логос»: Логос зовет философию вернуться от схоластики и отвлеченности «к жизни и не насилуя жизни схемами, наоборот внимая ей, стать вдохновенной и чуткой истолковательницей ее божественного смысла <... > Логос есть коренное и глубочайшее единство постигающего и постигаемого»2. Философ призывает осознать мысль в Природе и Природу в мысли, что доступно «цельному, всеобъемлющему и абсолютно беспротиворечивому мировоззрению»3.

То же выпадение из духовной реальности тревожило Евгения Трубецкого: «Опасность для России и для всего мира - тем больше, что современный хаос осложнен и даже как бы освещен культурой <...> Здесь биологизм сознательно возводится в принцип, утверждается как то, что должно господствовать в мире <...> Это - неслыханное от начала мира порабощение духа - озверение, возведенное в принцип и в систему, отречение от всего того человечного, что доселе было и есть в человеческой культуре <...> Человек не может оставаться только человеком: он должен или подняться над собой или упасть в бездну, вырасти или в Бога или в зверя»4. (Но «человек массы» предпочел упасть в бездну, судя по человеческим теням в наркотических ночных клубах нашего времени. К этому уже настолько привыкли, что показывают по ТВ как нечто естественное, не отдавая себе отчета в том, что убивающее человеческое в человеке, опустошение неокрепших душ смертельно для человечества. Злой умысел или тотальное отупение, или то и другое, разрушают разум и сердце.)

В начале XX века было ощущение неправды происходящего, утраты духовности - подмены целого частью, внутреннего внешним, вечного

1 Цит. по: Зеньковский В.В. Русские мыслители и Европа. С. 30.

2 Эрн В.Ф. Борьба за Логос. С. VII.

3 Там же. С. 318.

4 Трубецкой Е.Н. Умозрение в красках. М., 1916. С. 52-53.

временным. Нисхождение в материю претило русской душе. Верили, что падшего можно поднять, изменив сознание, которое, разделив сущность и существование, разделилось само в себе. Разуверившись в истории, изгнавшей человека, предрекали ее конец: «Метаистория прорывается в историю, и все значительное в истории связано с этим прорывом»1.

И Владимир Эрн видел в «прерывности» возможность избежать земное притяжение: «Врезываясь в процессы естественные, они их прерывают, переводят на качественно новую ступень с тем, чтоб с этой ступени до известного пункта процесс развивался опять непрерывно <...> Каждый перерыв - это та реальная, в пределах нашего мира лежащая точка, где два мира: мир "этот" и "тот", мир сущего и существующего, мир абсолютной свободы и мир причинной обусловленности соприкасаются в реальном взаимодействии. И это соприкосновение, как огонь палящий, сжигает всю шелуху естественного развития <... > а подлинно ценное <... > продолжает <... > свой рост»2. (Вот вам и Дарвин!)

Наконец, Павел Флоренский возлагал надежды на преодоление тиранической линии, лишающей индивидуальное его врожденной формы: «С началом текущего века научное понимание претерпело сдвиг, равного которому не найти кажется на всем протяжении человеческой истории. Эти два признака суть прерывность и форма <... > Непрерывность изменений имеет предпосылкою отсутствие формы: такое явление не стянуть в одну сущность изнутри. Эволюционизм, как учение о непрерывности, существенно подразумевает и отрицание формы, а следовательно - индивидуальности»3. Но те, кто оказался у власти, не могли допустить ни свободы, ни индивидуальности, не имея за душой ни того ни другого, и расправлялись с теми, кто позволял себе думать иначе и вообще думать. Но всякая неправда конечна, изживает себя и уносит с собой в Преисподнюю отступников.

О пагубной односторонности писал еще Гёте: «Чем больше Люцифер сосредоточивался в самом себе, тем было хуже ему и всем духам, которых он лишил радости сладостного восхождения к их пер-воистоку. Так свершилось то, что мы зовем отпадением ангелов <... > Поскольку же все зло, если простительно так называть его, пошло от Люциферовой односторонности, то вполне понятно, что сотворенному им бытию недоставало лучшей его половины»4. Значит, Царь мира

1 Бердяев Н.А. О рабстве и свободе человека. С. 212.

2 Эрн В.Ф. Борьба за Логос. С. 256.

3 Флоренский П.А. Пифагоровы числа //Труды по знаковым системам. Тарту, 1971. № 5. С. 504-505.

4 Гёте И.В. Поэзия и правда // Гёте И.В. Собр. соч. В 10 т. Т. 3. М., 1976. С. 296-297.

сего не дремал, удерживал линейную связь, когда она изжила себя, чтобы было чем сдерживать порывы души, не допустить свободу, подменив ее вседозволенностью или рабской зависимостью. И свобода уподобилась Великому Потопу. Человек так и не понял замысел Бога, предоставивший ему свободу выбора, соблазнился легко доступной свободой и захлебнулся в волнах мнимой свободы, не ощущая почвы под ногами.

Есть поистине вечные истины. «Великий ум един», не подвержен переменам, - скажет Конфуций. «Великое Дао - в бесконечном движении. Пребывая в бесконечном движении, не достигает предела. Не достигая предела, возвращается к истоку», - говорил Лаоцзы (Даодэцзин, 25). Если движение не поворачивает в соответствии с ритмом Дао («Одно Инь, одно Ян и есть Путь»), то превращается в Xаос. Если движение не меняет своего направления, то перестает быть Путем, ведущим мир к спасению.

К XX веку, выполнив функцию накопления знаний по прямой, линия исчерпала свои возможности. Об этом возвещали поэты, о времени «третьего сознания». Первое сознание - первооткрыватели Америки, супермены, индивидуалисты. Его сменило второе сознание - винтики технократической машины. «"Третье" - новая волна, молодежь с антилинейным мышлением. Самое преступное для нее -убить в себе себя»1. Но нужно еще найти себя, прорваться сквозь темную завесу, увидеть, что за ней.

Пока что философы, ученые говорят о кризисе традиционной логики, логики «исключенного третьего»: «или то, или это». (В основе восточной логики, которую называют еще «металогикой», лежит принцип «и то, и то», т.е. ничего одностороннего. В этом суть Срединного Пути, которым следуют даосы, буддисты и конфуцианцы.) Однако, признавая необходимость многомерной логики, проникающей в природу Целого, человек Запада, плененный «двоицей», не смог преодолеть искушения, ибо мыслил по-старому. Не то чтобы не возвращался к прошлому, но возвращался по-своему, бунтуя, совершал поворот на 180 градусов.

При этом само мышление, структура сознания, оставалось прежним, как оставалось прежним при «вечном возвращении» Ницше. Ему не помогло знание Востока: он воображал себя то Буддой, то «Распятым». Его «сверхчеловек» не обрел свободы сверхсознания, ибо оно не обретается, а рождается из души пробужденного. Но человек остался тем же, лишь удвоилось его эго, эгоизм же, как движущая сила - делает человека глупцом2.

1 Вознесенский А. Взгляд. М., 1972. С. 85.

2 Фромм Э. Иметь или быть? М., 1999. С. 19.

Трагические события ХХ века подтвердили: логика «части» подтачивает основы Жизни. Исчезает человек как целостное существо, как существо, внутренне центрированное, уверял Бердяев. Дробные и частичные элементы человека предъявляют права не только на автономию, но и на верховное значение в жизни. Бердяев схватывает суть: наличие центра - условие целого. Без внутренней формы или души нет целого человека. А именно «центрированности», насколько я могу судить, греки не придавали особого значения: она тормозила бы ускоренное движение, количественное освоение мира.

Но линейное мышление несовместимо со свободой, не дает проявиться индивидуальной душе, что беспокоило русских философов. «Целое становится целым при допущении, что оно не механическая сумма отдельных частей, отдельных жизней, а живой организм, обладающий своим особым центром жизни»1. Не удивительно, если полагать за основу мира Число или геометрические формы, которые обходятся без индивидуальной души. (Правда, привычка к схемам не помешала Леонардо да Винчи создать уникальные образы: но гений себе не принадлежит, не повинуется правилам.) Неощущением центрированности сущего можно объяснить возникновение антропоцентризма: «богоравному» человеку нет нужды ломать голову над устройством мира, - все и так в его власти.

И родился человек. Из сути божественной создан

Был он вселенной творцом, зачинателем лучшего мира <...>

Так земля, что была недавно безликой и грубой,

Преобразясь, приняла людей небылые обличья.

Овидий. Метаморфозы

Самомнением «преждерожденных» возмущался Святой Августин: «Душа в своих грехах, в гордой, извращенной и, так сказать, рабской свободе стремится уподобиться Богу. Так и прародителей наших оказалось возможным склонить на грех только словами: «будьте, как боги» (Св. Августин. О Троице. 11: 5, 8). Именно «рабская свобода», другой пока не знают, за исключением святых, подвижников. Но всякая подмена в истории ничем хорошим не кончается, разве что дает насладиться незаслуженной славой, но ненадолго. Приходит расплата за подмену ценностей, целого частью, Истины ложью, Христа -Антихристом. Антропоцентризм оборачивается потерей человека.

В ХХ веке спохватились: задача философии понять, что же такое человек, - взывает Макс Шелер. Мартин Хайдеггер в книге "Кант и проблема метафизики" уточняет: «Ни одна эпоха не имела столь-

1 Эрн В.Ф. Борьба за Логос. С. 250.

ко разнообразных знаний о человеке, как нынешняя. Ни одна эпоха не могла так быстро и легко получить эти знания, как нынешняя. Но ни одна эпоха не знала так мало о том, что такое человек, как нынешняя. Никогда человек не был до такой степени проблемой, как в нашу эпоху»1. Исчезла «мера вещей»: у техники, у науки развязаны руки. Предвидя опасность движения истории вне человека, мыслители России восстали против отвлеченных начал, бездуховности, выбросившей человека за борт Бытия.

Китайцы пошли другим Путем. Дао-человек, действительно, все может, проходить сквозь огонь и воду: «Я слышал от Учителя, что человек, пребывающий в Гармонии, во всем подобен другим вещам. Ничто не может ему повредить, увести с Пути. Он же может все: проходить сквозь металл и камень, ходить по воде и огню» («Лецзы», 2). Дао-человека называют «душой вещей», но он стал таким не в начале времен, а пройдя сполна предназначенный Путь. Проницательный ум Юнга распознал в Дао - Личность: «Неоткрытая вена внутри нас является жизненной частью психики. Классическая китайская философия называет это внутренним путем Дао и сравнивает с потоком воды, который неумолимо движется к цели. Оставаться в Дао означает достижение целостности, свершение чьей-либо судьбы, выполнение чьей-либо миссии; начало, конец и полная реализация смысла экзистенции врождены во все вещи. Личность есть Дао»2.

Если сравним греческую модель с китайской, убедимся в разнице: одни подчинили Мораль мысли, другие мысль Морали. Морали как основе сущего, вне которой все обречено на вырождение. Греки были моложе, увереннее в себе. У них преобладает динамичная четверка: четыре первоэлемента, четыре основные науки. Четверка образует квадрат. В квадрате стороны противостоят друг другу, взывая к борьбе; замыкая пространство, располагают к статике. Так разделились покой и движение: движение всё, покой - ничто, вопреки их диалектическому единству. Мудрейший из греков, которого сравнивают с Лаоцзы, тем не менее, верил, что «огонь живет смертью воды». «Следует знать, что борьба всеобща, что справедливость в распре, что все рождается через распрю и по необходимости» (Гераклит, фр. В 80). Лаоцзы же говорил, что «покой есть главное в движении», об умении побеждать без борьбы: «Он не борется, благодаря чему непобедим»; «Дао совершенномудрого - деяние без борьбы»; «Небесное Дао не борется, но побеждает» (Даодэцзин, 66, 81, 73).

1 Цит. по: Новичкова Г.А. Историко-философские очерки западной педагогической антропологии. М., 2001. С. 117.

2 Цит. по: Князева Е.Н., Курдюмов С.П. Законы эволюции и самоорганизации сложных систем. М., 1994. С. 147.

Путь греков, действительно, не назовешь моральным, Дао же -моральный закон Вселенной и человека. У греков каждая из сторон квадрата ассоциируется ни с каким-то моральным качеством, - в нем вряд ли нуждался «богоравный», - а с геометрической фигурой. «Пифагор говорит, что есть пять телесных фигур, которые называются также математическими: из куба <учит он> возникла земля, из пирамиды - огонь, из октаэдра - воздух, из икосаэдра - вода, из додекаэдра - сфера вселенной <т.е. эфир>» (Ямвлих. О пифагорейской жизни. А 15). При этом «ложь и зависть присущи природе беспредельного, бессмысленного и неразумного» (то же. В 11).

Но если человек - центр, все остальное - периферия, которая не имеет самостоятельной жизни. И вот занявший не свое место человек начал опустошать природу. Так продолжалось до ХХ века, продолжается и сейчас, ибо ум впал в заблуждение, что никаких форм в природе не существует, вообще «не существует никаких реальностей, имеющих в себе центр и потому подлежащих своим законам». Линейность, одномерное мышление «отрицает и природу и человека», признавая лишь «пассивный материал для заполнения схем», - писал Павел Флоренский, ратуя за «обратную перспективу». (Не оттого ли ни к чему не приводит борьба за свободу, ибо нет и невозможна личность при безличностном сознании. Отсюда и инстинктивный страх перед всеобщей глобализациией, угрожающей последним остаткам национальной и личной самоидентичности.)

Структурирующим началом у китайцев служила не четверка, образующая квадрат, а пятерка, образующая круг: четыре первоэнергии -Вода, Огонь, Дерево, Металл вращаются в прямом и обратном порядке вокруг постоянного центра - Земли. Притом происходят они не от геометрических фигур, а связаны с пятью моральными качествами, «пятью постоянствами» (учан): Человечностью, Справедливостью, Учтивостью, Мудростью, Искренностью. Каждая ассоциируется с определенным типом энергии и временем года: Человечность - с деревом и весной, Справедливость - с огнем и летом, Учтивость - с металлом и осенью, Мудрость - с водой и зимой. Искренность же, будучи центром, проявляет себя круглый год. От нее зависят остальные «постоянства», смена времен года, движение энергий. Т.е. природные явления сами по себе моральны, мир физический и нравственный нераздельны, и потому всякое отступление от Пути сулит беды, стихийные бедствия.

В Учении о Срединности («Чжун-юн», IV в. до н.э.) сказано: «В Срединности (Чжун - Центрированность) - Великая Основа. В Уравновешенности (Хэ) - совершенный Путь Поднебесной. Когда знают о Центре и Уравновешенности, все между Небом и Землей процветает» (Чжун-юн, 1, 4-5). Сам иероглиф чжун напоминает ось, проходящую через центр круга. «Колесо движется, потому что ось непо-

движна», - говорят даосы. Центр пребывает в покое, потому движение пульсирует в естественном ритме (вдох-выдох, прилив-отлив).

На Западе и теперь ученые обходятся без «центра», рассуждая, скажем, о Большом взрыве. «Совершенно очевидно, что нет никакого центра, из которого бы извергался материал вселенной в процессе Большого взрыва»1. Но непризнание центра означает непризнания индивидуальности. Одностороннее движение ведет к расширению Вселенной, до ее полного распада, что порождает катастрофическое сознание. В китайской модели центром является Великий Предел -Тайцзи, на грани которого меняется направление движения, изначально двустороннего. Две разнокачественные энергии Инь-Ян меняются местами, как день и ночь, но не могут разойтись, пребывая друг в друге, не могут привести к взрыву, обусловить взрывчатый тип развития. Инь-Ян предназначены друг другу; их удерживает внутреннее родство, единое поле психической энергии, вселенское Ци.

Если неразумные люди нарушают сбалансированность Инь-Ян, то наступает сбой энергий. Сдвоенное Инь ведет к избытку воды, наводнениям. Сдвоенное Ян - к избытку огня, засухе, пожарам. В Книге Перемен лишь в одном случае Инь-Ян расходятся в разные стороны: в одном месте избыток воды, в другом избыток огня. Это 12-я гексаграмма Упадок (Пи), когда верх и низ меняется местами. Исполнение-Инь берет на себя функцию Творчества-Ян, наступает разрыв всеобщих связей, и все приходит в разлад. Самая неблагоприятная ситуация для людей творческих, попавших под начало посредственности, о чем уже шла речь. Но ситуация Упадка, исчерпав себя, уступает место следующей, более благоприятной, ибо Дао безостановочно. Великое Дао, не доходя до предела, на новом витке приближает сущее к Благу (Шань).

В Великом Пределе все присутствует, пребывая в покое: все формы, слова и священные тексты - Вэнь, послания Неба. «...идея литературы <...> уже пребывала в своем коконе - Великом Пределе, когда мир, как таковой, еще не существовал», - комментирует Игорь Лисевич трактат Лю Се «Дракон, изваянный в сердце письмен»2. Значит, и культура предопределена, и мастеру дано проникнуть в ее тайну, если его сердце откликается на «сердце письмен» (вэнь-синь). Это и есть метод Недеяния (Увэй), невмешательства в предустановленный порядок, по сути, метод со-творчества. (Кстати, согласно учению о Тайцзи, которое еще переводится как Великое Единое, - в отличие от изначального Xаоса, - происходит предустановленная смена магнитных полюсов. Значит, миру не угрожает исчезновение, ибо внутренняя связь между

1 Пенроуз Р. Новый ум короля. Изд. 3-е. М., 2008. С. 286.

2 Лисевич И.С. Литературная мысль Китая. М., 1979. С. 19.

полюсами не прерывается в общем поле Тайцзи. Потому, наконец, что Великое Дао благоприятно для человека, следующего ему.)

Иначе говоря, представление о мире таково, каким мыслилось его начало: для одних изначален Хаос, и чем больше с ним борются, тем более он входит в силу - стихия берет свое. Для других изначальна Гармония, закон подвижного Равновесия (Хэ). «Одно Инь, одно Ян есть Дао. Следуя ему, восходят к <всепроникающему> Добру (Шань). Осуществляя, проявляют изначальную Природу (Син)», -сказано в древнем комментарии к Ицзину (Сицычжуань, 1, 17). Ту самую Природу, которой присущи «пять постоянств», пять благородных свойств.

Почему это возможно? Потому что таково Дао: «Неясное, зыбкое. Зыбкое, неясное - в нем Образы (Сян). Неясное, зыбкое - в нем духовные вещи. Глубинное, темное - внутри Семена (Цзин). В этом Цзин -Истина (Чжэнь), Искренность (Синь). С древности и поныне имя Его не проходит. Благодаря Дао узнаем о причинах всего» (Даодэцзин, 21). (И как тут не поверить во «врожденное знание» Конфуция или вечные идеи Платона, если совершенно независимо русский биолог Л.С.Берг (1876-1950), не соглашаясь с Дарвиным, признает главным законом эволюции внутреннюю силу, центростремительность, т.е. независимость от внешней среды, ибо среди всего живого господствует метафизический принцип Добра.)

Иначе говоря, в основе всего лежит Истина, моральный Закон, не тот, что создают люди себе в угоду, а вечный, исходящий от Неба. Поэтому не нужны никакие ухищрения ума, нужно лишь довериться Пути. «Достигни предельной Пустоты, утвердись в Покое, и все вещи будут сами собой чередоваться. Нам останется лишь созерцать их возвращение. Вещей бесчисленное множество, но все возвращаются к своему истоку. Возвращение к истоку назову Покоем, велением Неба. Возвращение к велению Неба назову Постоянством (Чан). Знающий Постоянство - Просветлен (Мин). Не знающий Постоянства своим неведением творит зло (сюн). Знающий Постоянство - терпим. Терпимый -справедлив. Справедливый становится Ваном (главой страны). Ван становится Небом. Небо есть Дао. Пребывающий в Дао не знает беды» (Даодэцзин, 16). Японцы комментируют: если справедлив и бескорыстен, получаешь дар (дэ) вана и становишься необъятным, как Небо, входишь в Недеяние Дао и становишься вечным, бессмертным.

Труднопостижимая для нашего ума логика, но, осознав мысли Лаоцзы, поймем Путь к бессмертию. «Постоянство» - то, что пребывает в вечности, задано человеку по воле Неба (или Божьему Промыслу, суть одна). Не проще ли сказано об этом у Чжуан-цзы: «Следуя природному, пребываешь в Едином. Следуя человеческому, теряешь его. У истинного человека - природное и человеческое в единстве»

(«Чжуан-цзы», 6). И дальше: «Не губи природного человеческим, не губи естественного искусственным, не приноси себя в жертву ради обретения» (то же, 17). (Будто предваряет вопрос Фромма: «Иметь, чтобы быть?» или «Быть, чтобы иметь?»)

Отсюда разные типы мышления и уклад жизни: антропоцентризм одних и природоцентризм - если можно назвать так Дао - других. Однако эта разница не абсолютна, более того, предопределена Великим Дао. Важно, чтобы не было чего-то одного, чтобы две стороны Единого дополняли друг друга. И на Западе есть умы, которым доступна интуиция Единого. Один из них Алан Уоттс: «С точки зрения китайской философии, будь то даосизм или конфуцианство, - если вы не доверяете Природе и людям, значит, вы не доверяете себе. Если вы не доверяете себе, значит, вы просто выпадаете из всей природной системы. Вы и Природа - один и тот же процесс. Это и есть Дао»1. Значит, логика китайских мудрецов доступна человеку западной культуры. Восток и Запад, две стороны Единого предназначены другу другу - понимали редчайшие умы. Датский физик Нильс Бор сделал своим гербом Тайцзи - знак дополнительности восточного и западного полушария. Но его гениальная догадка все еще ждет своего осмысления.

Итак, без целостного видения не откроется Истина. Целое недоступно одномерному мышлению. Недоступна и свобода личности, сколь ни уверяют в обратном радетели демократии. Личность замыкается на себе, на внешнем человеке, что сделало несостоятельным «индивидуализм» западного типа. Образуется замкнутый круг: человек попадает в плен к самому себе. Об этом размышлял Карл Густав Юнг, один из тех, кто постиг тайну восточной мудрости: «На Востоке внутренний человек всегда имел над внешним человеком такую власть, что мир был уже не в состоянии оторвать его от внутренних корней; на Западе же внешний человек окончательно вышел на первый план и потому оказался отчужденным от собственной внутренней сущности»2. Т.е. утратил основу, принимая колебания нестабильного мира за врожденный ритм жизни.

Линия, направляющая взор вовне, по горизонтали, продолжала властвовать над умами. Все упиралось в психологию обыденного человека, усредненного сознания: решать задачу при минимальной отдаче сил и средств. Но тогда каждый уподоблялся другому, предупреждал Хайдеггер. Это пребывание друг возле друга полностью растворяет собственное существование в способе бытия «других» именно таким образом, что другие еще более меркнут в своем различии и определенности. В этой неразличимости и неопределенности развертывает Man свою подлинную диктатуру).

1 Watts A.W. Tao: The Watercourse Way. N. Y., 1975. Р. 32.

2 Юнг К.Г. О психологии восточных религий и философий. М., 1994. С. 121.

Линия, расположенная по горизонтали, вопреки многомерной реальности, продолжала делить сущее на противоположности, хотя сущее на противоположности не делится. Потому и великие научные открытия ожидала похожая участь: абсолютное признание одних, абсолютное отрицание других. Относительное, сколь бы ни достигало признания, не может объять абсолютное, частица, если не сингулярна, - объять безмерную Вселенную. Принимая часть за целое, возводя в абсолют великую идею, последователи, как правило, опускали ее до своего уровня, обрекая на забвение. Или, напротив, придавали относительной истине универсальный характер, как, скажем, произошло с эволюционной теорией Дарвина.

И получилось, что и человек произошел от обезьяны, и социум подчиняется законам животного мира. А в результате нет у человека будущего, нет свободы выбора, есть зависимость от случайного стечения обстоятельств. Более того, если прав Лаоцзы и Дао возвращается к своему истоку, то ждет человека возвращение в обезьяний род, как в американском фильме «Планета обезьян». Но лишь человек причастен Духу Святому. И как тут не вспомнить начало «Даодэцзина»: «Явленное Дао не есть постоянное (истинное) Дао». Т.е. видимый, феноменальный мир, на который опиралась экспериментальная наука, не есть истинно-сущий, а есть большее или меньшее от него отклонение. И теория Дарвина - типичный случай горизонтального видения эволюции, - начиная от единой первоосновы, смены видов в процессе естественного отбора. Всякая научная гипотеза, опирающаяся на факты мира явленного, правомерна на физическом уровне, но не абсолютна, как не может быть абсолютной часть, сколь ни склонен человек принимать ее за целое.

Однако авторы глубокой идеи бывают менее в ней уверенны, чем ее радетели, люди не творческие. (Мудрецов мало, но без них нет надежды на очеловечивание человека: в бездуховном мире все бездуховно, тон задают люди неспособные к со-творчеству.) На исходе жизни Чарльз Дарвин усомнился в безусловности идеи, признавал непоправимость принесенной жертвы. В молодости он увлекался музыкой, поэзией, живописью, но, уверовав в безупречность науки, все это оставил, о чем потом жалел. «Кажется мой ум стал какой-то машиной, которая перемалывает большие собрания фактов в общие законы <... > Утрата этих вкусов равносильна утрате счастья и, может быть, вредно отражается на умственных способностях, а еще вероятнее - на нравственных качествах, так как ослабляет эмоциональную сторону нашей природы»1. Честный ученый, сколь ни одержим идеей,

1 Дарвин Ч. Воспоминания о развитии моего ума и характера (автобиография). М., 1957. С. 148.

не мог не усомниться в ограниченности своей гипотезы, если она не согласуется с нравственной природой человека.

По буддийским понятиям, пробужденное сознание - Праджня возможно при открытости сознания Состраданию - Каруне. Без Сострадания нет Мудрости, и это единственное условие высшего Ума: не количество знания, а способность сердечного отклика, со-чув-ствия. (То, что христиане называют сердечным разумом, Божественной Любовью, без чего у человечества нет будущего. «Когда же душа уклоняется от любви, - по слову Иоанна Златоуста, - тогда помрачается ее умственный взор».)

Преодоление горизонтали, привычной логики, когда одно вытекает из другого, труднее всего дается непробужденному уму, хотя «явленное Дао не есть истинное Дао». Помимо видимой горизонтали существует невидимая вертикаль, позволяющая претворять Небесный замысел. Она в конечном счете предопределяет ход событий, поднимая сущее к Духу, как ни назови: великим Дао, Богом или Разумом Будды. Духовная Эволюция идет не снизу, а сверху, о чем говорит Лаоцзы и что позволило совершенномудрым составить Книгу Перемен, считывая небесные Образы (Сян). «В древности Фу Си поднимал голову вверх, наблюдая небесные Образы. Опускал вниз и наблюдал земные формы... Благодаря чему запечатлел восемь триграмм, осознал веление духа и природу вещей», - сказано в «Сицычжуань».

Откуда же этот дар - видеть невидимое? Не оттого ли, что совершенномудрый состоял из тончайшей энергии Цзин: не из энергии Ци, подобно человеку, а из чистейшей, небесной. И в христианском мире о тонкой материи ведали величайшие умы, за что поплатились спокойствием, а порой и жизнью. Так Ориген (ок. 185-253), признанный в России начала ХХ века одним из величайших христианских авторитетов, скончался под пытками, веря во всеобщее спасение, в «богочеловека», в единство ангельской и человеческой природы.

Уже Апостол Павел говорил: «Не знаете ли, что тела ваши суть храм живущего в вас Святого Духа, Которого имеете вы от Бога, и вы не свои?» (1 Кор. 6, 19). Или - «Говорю вам тайну: не все мы умрем, но все изменимся вдруг, во мгновение ока, при последней трубе, ибо вострубит, и мертвые воскреснут нетленными, а мы изменимся» (1 Кор. 15, 51-52). Современный богослов комментирует: воскреснем не в «греховном теле», а во плоти, сотканной из невообразимо прекрасной и всесовершенной «материи», подготовляющейся к этому всей эволюцией мира1. А говоря словами Спасителя: «Истинно, истинно говорю вам: слушающий слово Моё и верующий в Пославшего Меня

1 Георгиевский А.И. О воскресении мертвых в связи с евхаристией //Богословские труды. 1976. № 16. С. 43.

имеет жизнь вечную, и на суд не приходит, но перешел от смерти в жизнь» (Ин. 5, 24).

Сколько должно было пройти тысячелетий, чтобы в научном мире проявились созвучные идеи! К.Э.Циолковский не сомневался, что до человека существовали тонкие, эфирные тела, невидимые глазу, а человек появился в силу уплотнения материи. Человеческий мир идет по нисходящей, что было ведомо грекам, судя по «Теогонии» Гесиода: от золотого века к железному. А судя по китайским текстам, от эпохи всеобщего процветания и Справедливости - «Датун» к постепенному оскудению духа и утрате Справедливости. По «Лицзи», от «Великого единства» - Датун, когда претворялось Великое Дао и все жили в согласии, происходит поворот к противоположному, к «сяокан», когда господствуют «мелкие люди» - сяожэнь, корысть и себялюбие. Торжествует человеческое Дао, склонное к отступничеству, пока не ощутит силу Великого Дао.

И все же, почему человек идет по нисходящей, хотя ему назначено восхождение, - спасти мир, одухотворяя сущее? В это верят христианские и даосские мудрецы, в способность человека к пробуждению, очищению сознания. Это проницал ум Циолковского: та тонкая сущность, которая присуща человеку изначально, не может исчезнуть. После падения в материю, в процессе космической Эволюции, начнется обратное движение - утончение, одухотворение материи, и «ни один атом вселенной не избегнет ощущений высшей разумной жизни». Так он и называл свои работы: «Воля вселенной. Неизвестные разумные силы», «Существа выше человека», «Этика, или естественные основы нравственности», публикуя их в Калуге в 1928-1930 годах.

Благополучие Вселенной зависит от благополучия каждого «атома-духа»: «Ни один атом вселенной не избегнет ощущений высшей разумной жизни... Если космос имеет причину, то и причине этой мы должны приписать такие же свойства - всеобщей любви... Причина создала вселенную, чтобы доставить атомам ничем не помраченное счастье. Она поэтому добра. Значит, мы не можем ждать от нее ничего худого»1. Пусть христиане скажут: «Бог есть любовь», а китайцы -Великое Дао ведет ко вселенскому Добру-Шань, суть одна: человеку назначена дорога к Свету.

Что говорить о Е.П.Блаватской, о теософии, согласно которой три первые расы, живые существа и растения, сконструированы из тонкой материи. Потому оставались невидимы, что спасло их от истребления дикими животными. Лишь 18 млн. лет назад произошло «падение в материю». «Представители следующей, Четвертой Коренной, Расы уже были видимы невооруженным глазом и, согласно Е.П.Блаватской, их

1 Циолковский К.Э. Воля Вселенной. Неизвестные разумные силы. Калуга, 1928. С. 6-7.

потомков мы даже иногда можем встретить на улицах нынешних горо-дов»1. Что пришлось пережить Е.П.Блаватской, известно. Назовем это психологическим казусом. Большинство предпочитает иметь первопредком обезьяну, чем напрягать свой ум: «Кто я?», «Откуда и зачем явился в этот мир?» Но Верховный Разум притянет и неверных: до тех пор они будут вновь проживать свою жизнь, пока не очистится их сознание. В это верят не только буддисты, но американские трансценденталисты, немецкие мистики, не говоря о русских религиозных мыслителях.

Остается преодолеть стереотипы, порожденные логикой противостояния, скажем, разума и чувства. И этот комплекс уходит в далекое прошлое. Уже Сенека уверял: «Высшее благо заключено в разуме, а не в чувствах. Что в человеке самое лучшее? Разум. Силой разума он превосходит животных и идет вровень с богами. Итак, разум в его совершенстве есть благо, присущее человеку, тогда как все остальные чувства - общие с животными и растениями»2.

Вспомним, нет Мудрости без Сострадания. Когда одна сторона противопоставляется другой, то страдают обе: и чувство, и разум. Последний, как показало время, выродился в чистый рационализм, что вызывало неприятие русских философов. Еще в середине XIX века И.В.Киреевский писал о холодном анализе, подорвавшем основы европейского просвещения. Самовластный рассудок, не признающий ничего, кроме себя и личного опыта, завершил круг развития Европы, начавшийся в IX веке. А.С.Хомяков находил причину упадка во внутреннем раздвоении: «Самый ход истории <... > обличил ложь западного мира, ибо логика истории произносит свой приговор не над формами, а над духовной жизнью Запада»3. И еще: «Все глубокие истины мысли, вся высшая правда вольного стремления доступны только разуму, внутри себя устроенному в полном нравственном согласии с всесущим разумом» (на языке буддизма - с праджней). «Недоступная для отдельного мышления истина доступна <...> только совокупности мышлений, связанных любовью»4. Это о соборности. (Кстати, Хомяков называл Конфуция величайшим мудрецом мира.)

Тем не менее, до сих пор ученые пытаются понять природу сознания, исходя из принципа естественного отбора или опираясь на ограниченное человеческое знание. «Не в науке, конечно, зло и не в цивилизации, а в той их вере в себя, - писал Аксаков, - которая отметает веру в Бога и в Божественный нравственный закон <... > цивилизация

1 См. подробнее: Арманд А.Д. Хронология антропогенеза // Дельфис. 2007. № 3 (51). С. 73.

2 Антология мировой философии. В 4 т. Т. 1. Ч. 1. С. 506-507.

3 Зеньковский В.В. Русские мыслители и Европа. С. 45.

4 Там же. С. 48.

и знание сами по себе не застраховывают человечество от одичания и зверства»1. История подтвердила его правоту.

Наука долгое время была лишена чувства нравственной ответственности за творимое ею, пока ученые-подвижники не повернули науку лицом к себе. Мы все знаем старое высказывание, гласящее, что если мы пробуем анализировать наши переживания, то мы перестаем их испытывать. Т.е. разум и чувство две стороны одного, - настаивал Нильс Бор. - «Вся система понятий классической физики, доведенная до такого изумительного единства и законченности трудами Эйнштейна, основана на некоторой предпосылке, прекрасно соответствующей нашему повседневному физическому опыту и состоящей в том, что можно отделить поведение материальных объектов от вопроса о их наблюдении <...> мы должны обратиться к совсем другим областям науки, например к психологии, или даже к особого рода философским проблемам; это те проблемы, с которыми уже столкнулись такие мыслители, как Будда и Лаоцзы, когда пытались согласовать наше положение как зрителей и как действующих лиц в великой драме существования»2. И не раз обращался к восточной мудрости: «...в древневосточной философии это подчеркивается следующим мудрым советом: добиваясь гармонии человеческой жизни, никогда не забывай, что на сцене бытия мы сами являемся как актерами, так и зрителями»3.

Одномерный человек не может нести ответственность за целостность жизни. Так и будет изобретать орудия уничтожения, как будто это его не коснется: он или актер, не озабоченный реакцией зала, или зритель, не способный сопереживать актеру. Автор пронзительной книги «Дао физики» Ф.Капра разделял тревогу. Существующий дисбаланс, напишет он в 1982 году, можно описать при помощи фундаментальных понятий Инь и Ян. В нашей культуре явное предпочтение отдавалось ценностям, в которых преобладало мужское начало - Ян, и пренебрегалась его неотъемлемая женская дополняющая Инь. «Мы предпочитали самоутверждение объединению, анализ - синтезу, рассудочное познание - интуитивному, науку - религии, соревнование -сотрудничеству и так далее. Односторонность развития дошла до опасных пределов и привела к социальному, экономическому, моральному и духовному кризису <...> открытия современной физики предложили исследователям два пути: первый ведет к Будде, второй - к Бомбе -и каждый ученый сам волен выбирать свой путь»4.

1 Зеньковский В.В. Русские мыслители и Европа. С. 68.

2 Бор Н. Атомная физика и человеческое познание. М., 1961. С. 35.

3 Там же. С. 113.

4 Капра Ф. Дао физики. Исследование параллелей между современной физикой и мистицизмом Востока. СПб., 1994. С. 6, 7.

Но все шло, как шло, как было запущено когда-то силой, поработившей человека, соблазненного мнимой идеей превосходства, гордыней, притупившей его чувства. Недоброй волей задана программа безусловной правоты рассудка, не принимавшего в расчет нравственное чувство. Не случайно в 60-х годах ХХ века вспыхнуло движение контркультуры. Его теоретик Т.Роззак в своей книге «Где кончается пустыня. Политика и трансценденция в постиндустриальном обществе», изданной в 1972 году в Нью-Йорке, убеждал, что без преображения сознания не вернуть человека к самому себе. Так и будет продолжаться его превращение в биокомпьютер, если отринуть прошлое: великую поэзию Блейка, Вордсворта, Гёте, то, что питает душу. Бездуховная наука и техника создали пустыню вокруг и внутри нас. Без возрождения религиозного чувства, трансцендентной энергии сознания не спасти индустриальное общество от саморазрушения. Мы можем теперь признать, что судьба духа - это судьба социального порядка, что если в нас гибнет дух, то же самое будет с нашим миром. И с ним нельзя не согласиться.

Обожествив науку и технику, человек иссушил землю, унизил Природу, вместе с ней себя, собственные чувства. Искусственный, механический мир более не вдохновляет человечество, оказавшееся между смертью и трудными родами той культуры, которая способна воплотить целостность человека. Иначе мы так и будем катиться к своему концу, если не найдем способ соединить рациональный и интуитивно-чувственный метод познания. И это гораздо серьезнее, чем может показаться: вне пробужденного Сознания нет спасения.

Подавленное чувство не могло не привести к «апокалипсису культуры». Но мог ли «человек массы» осознать трагизм положения, если в нем притупились ум и чувство: чем меньше одного, тем меньше другого. Если человек лишен Морали, не предписанной, а той, без которой все рушится, то он уже не человек. Молодое поколение приняло сигнал бедствия, но по-своему: призыв к свободе поняли как вседозволенность. (Недаром явление анти-человека потрясло японских писателей - Абэ Кобо, Оэ Кэндзабуро.)

Что говорить, наука, великие умы - достояние и гордость человечества, и не от великих умов зависело моральное падение. («Мы сделали работу за дьявола», - признавался Роберт Оппенгеймер.) Все, что только мог предложить изобретательный ум, было предложено, но Целое оставалось вне поля зрения. Не потому ли, что Целое само по себе морально, двуедино: в единичном - Единое. Посягая на свободу другого, посягаешь на собственную; спасая себя, спасаешь всех - говорит восточная мудрость.

Не удивительно, что в наше время заговорили о кризисе наук, в том числе фундаментальных, физики, математики (Пенроуз). Не потому

ли, что «люди с рыночным характером не умеют ни любить, ни ненавидеть», - заключает в той же работе «Иметь или быть?» Эрих Фромм1. А задолго до него неоплатоники говорили: «Душа, которая поворачивается к материи, страдает и нищенствует, лишается своей силы. Но если она вернется к Разуму, она получит полноту и обретет вновь свою целостность» (Порфирий. Начала. 37; 32). Значит, не все потеряно.

(Чтобы показать, насколько отличается психология европейца и японца, Фромм сравнивает стихи Теннисона и Мацуо Басё. У одних целесообразность: сорванный цветок - объект, стремление не столько пережить, сколько понять его устройство. У японского поэта - доверие природе, невозможность посягнуть на жизнь цветка, неисповедимого. Отсюда неприятие насилия, вторжения в то, что неведомо человеку, но что заботится о нем. В одном месте тронешь, в другом отзовется: «Одно во всем и все в Одном».)

Закон триединства

Одно может существовать за счет другого, лишь отступив от Дао. Но не все подвластно человеку - на его же счастье. Когда нечто переходит Предел, то выпадает из Бытия и должно появиться нечто иное («Свято место пусто не бывает»). Противоположное на противоположное дает новое качество: обе противоположности как бы нейтрализуются, уступая место Троичности или безупречному Целому. Это имел в виду Лаоцзы, говоря: «Одно рождает Два, Два рождает Третье». «Одно» -потенциальное Единое; «два» - условие взаимодействия; «три» - преодоление двойственности и на уровне Инь-Ян, которые изначально недвойственны, не могут отрицать друг друга, как вдох-выдох, прилив-отлив. «Три» - реализованное Единство, явление Целого.

Троица воплощает единого Бога, триедины ипостаси Бога отца, Бога сына и Духа Святого, - нераздельны и неслиянны. И три тела Будды суть одно Тело Дхармы (Дхармакая). Одно раздваивается, не теряя связи сторон. Жизнь продолжается, - по закону Дао все возвращается к единству. «Человек следует Земле. Земля - Небу. Небо - Дао, а Дао - самому себе» (Цзыжань, самоорганизуется - на языке синергетики) (Даодэцзин, 25).

В духе той же логики, которую японцы называют «тройственной» или логикой Целого, мыслил не менее прославленный даос Чжуан-цзы: «Небо и Земля родились одновременно со мной. Мир внешний и Я - одно Целое. Поскольку мы - единое Целое, можно ли еще что-либо сказать? Поскольку сказано, что мы - единое Целое, то можно ли еще что-то не сказать? Единое Целое и слова - это два, два и один

1 Фромм Э. Иметь или быть? С. 154.

будет три. Если продолжить счет, то даже искусный математик не достигнет предела. Что же говорить об обычных людях? Если мы от Небытия (У) продвигаемся к Бытию и достигаем Трех, что же говорить о продвижении от Бытия к Бытию? Не надо продвигаться, будем следовать естественному Пути» («Чжуан-цзы», гл. 2).

Вот образец непривычной для нас многомерной логики, которую не вытянуть в ряд: одно не вытекает из другого, а существует само по себе и вместе со всем («и то, и то»). Для нас текст даосов нуждается в расшифровке, а Чжуан-цзы лишь обращается к Лаоцзы: «Все вещи рождаются из Бытия, а Бытие рождается из Небытия» (Даодэцзин, 40). «Проявленное Дао не есть истинное Дао». Или - «Покой есть главное в движении». Истина доступна лишь пробужденному, целому человеку. «Пока Я и Не-Я не стали парой, они являют ось Пути, Центр бесконечности», - продолжает Чжуан-цзы в той же главе «О равенстве вещей», имея в виду не формальное равенство, которое с точки зрения его современника Эмпедокла приводит к вражде, ненависти (нейкосу), а неслиянное и нераздельное - каждый сам по себе следует единому Пути. В том же духе рассуждал третий патриарх Чань (япон. Дзэн) Сэн Цань: «Совершенный Путь подобен бездне, где нет недостатка и нет избытка. Лишь оттого, что выбираем, теряем его. Не привязывайтесь ни к чему внешнему и не живите во внутренней пустоте; когда ум покоится в единстве, двойственность сама собой исчезает»1. Это и есть Недеяние, благодаря которому все само по себе Таково.

Естественно, и в западной традиции ясные умы избегали раздвоения ради покорения одного другим - по логике части. Платон не сомневался в непрочности состоящего из частей, что смущало ум и Блаженного Августина: Бог привел все к единому порядку; этот порядок делает из мира «единое целое». Но человек «разрывает» эту целостность, предпочтя ей из личной гордости и личных симпатий «одну часть», «мнимое единство». Он таким образом ставит «часть» выше «целого», достоинством, принадлежащим «целому», он облекает «часть» (Исповедь Блаженного Августина, 3, 8).

Так и пошло, во имя части, частного интереса пренебрегли Целым. А все потому, что утратил человек душу, то, что делает его человеком. Плотин видел в «двоице» Пифагора величайшую «дерзость», разделившую Единое на множество, вследствие чего ум отпал от Единого и отпала от ума душа. А если нет души, нет и разума. «Двоица», двоичная логика обрекала человека на борьбу до изнеможения, и с самим собой - до полной утраты самоидентичности. Наиболее проницательные философы понимали, что история, ведомая непросвещенным умом, исчерпала себя; верили в наступление Третьего эона.

1 Essays in Zen Buddhism. First Series, by D.T. Suzuki. N.Y., 1961. Р. 197.

Согласно Шеллингу, «в первый период господствует только судьба, т.е. совершенно слепая сила <...> К этому периоду истории - его можно назвать трагическим - относится исчезновение блеска и чудес древнего мира, падение тех великих империй, о которых сохранилось только слабое воспоминание <... > Во второй период истории то, что являло себя в первом судьбой, т.е. совершенно слепой силой, открывается как природа <...> открытый закон природы <...> постепенно привносит в историю хотя бы механическую закономерность <... > В третий период истории то, что являлось нам в предшествующие периоды в виде судьбы или природы, раскроется как провидение и тогда станет очевидным, что даже то, что казалось нам просто вмешательством судьбы или природы, было уже началом открывшегося, хотя и несовершенным образом, провидения»1. «История в целом есть продолжающееся, постепенно обнаруживающее себя откровение абсолюта»2. (По словам Ламартина, «человечество подобно ткачу, работащему на станке времен с изнанки. Придет день, когда, взирая на другую сторону ткани, человечество узрит картину дивную и величавую, вытканную на протяжении веков его собственными руками, причем само оно не видело ничего, кроме путаницы нитей на изнанке ткани. В этот день человечество преклонится перед Провидением, проявляющим себя в нем самом»3.)

С Шеллингом перекликаются мысли русских философов. «...история мира - это органический процесс, и как бы зло ни торжествовало в промежуточных фазах его, конец, к которому придет он - будет уже окончательной, полной и вечной победой Добра»4. Николай Бердяев, посвятивший свои работы Свободе, без которой Целое недостижимо, видел спасение в наступлении эпохи Духа Святого. «Божественная мистерия Жизни и есть мистерия Троичности. Она совершается вверху, на небе, и она же отражается внизу, на земле. Повсюду, где есть жизнь, есть тайна Троичности <...> Встреча одного с другим всегда разрешается в третьем. Один и другой приходят к единству не в двоичности, а в троичности, обретают в третьем свое общее содержание, свою цель. Бытие было бы в состоянии нераскрытости и безразличия, если бы был один. Оно было бы безнадежно разорванным и разделенным, если бы было только два. Бытие раскрывает свое содержание и обнаруживает свое различие, оставаясь в единстве, потому что есть три»5.

1 Шеллинг Ф. Система трансцендентального идеализма // Шеллинг Ф. Соч. В 2 т. Т. 1. М., 1987. С. 465-466.

2 Там же. С. 465.

3 Цит. по: Шюре Э. Великие посвященные. СПб., 1910. С. 17.

4 Эрн В.Ф. Борьба за Логос. С. 244.

5 Бердяев Н.А. Философия свободного духа. С. 135-136.

Задолго до набравшей силу философии Иоахим Флорский говорил о трех стадиях всемирной истории в соответствии с тремя ипостасями Бога. «Первая - старозаветная эпоха, когда Бог раскрывается человеку как властный господин <... > В новозаветное время, после пришествия Христа, отношения меняются, превращаясь в отношении Отца и дитя. Грядущая же эпоха, согласно Флорскому, эпоха Святого Духа, - есть эпоха любви между Богом и человеком», - напоминают в своей пронзительной книге сибирские ученые1. Но не удивительно также, что в 1215 году официальная церковь осудила учение Иоахима Флорского как еретическое, и понадобилось почти восемь веков, чтобы вечная Идея получила философское обоснование.

В Третьей эпохе, согласно Бердяеву, будет торжество Этики Творчества, пробужденного человека, Теурга: в первую эпоху существовала этика закона (Ветхозаветного), во вторую - этика благодати, любви (Христианство). Уже в «Смысле творчества» Бердяев говорит: религия проходит через три эпохи - откровение закона (Отца), откровение искупления (Сына), откровение творчества (Духа). Но все три эпохи сосуществуют, каждая выполняет свою миссию в определенное время. Это позволяет человеку восходить к Духу, стать Со-творцом, Теургом: Бог стал человеком, чтобы человек стал Богом. В этом «смысл творчества», которое заложено в человеке изначально, и осуществится, когда человек найдет себя. А найти себя он может, заглянув в себя, став самим собой.

Под стать христианскому единству - нераздельному и неслиянному -мысль Чжуан-цзы: «Разделение без отделения и есть Жизнь». Поистине «Великий ум един». А что форма выражения различна: одни доказывают словом, другие - почти не прибегая к словам, так и эта разница соответствует закону Целого. У одних «В начале было Слово <...> и Слово было Бог» (Ин., 1). У китайцев в начале был Образ (Сян), в Индии в начале был Звук Аум. В буддизме, согласно Мадхьямике, высшая Реальность может быть выражена только в молчании. Слова Будды бессловесны (Ланкаватара сутра), - невыразима извечная природа сущего.

Великие умы приближали исход, однако в реальной жизни, по инерции, все еще властвует массовое сознание. Изжившее себя выполняет противоположную функцию, отпадая от Моральной Основы, на которой все держится. Неугомонная линия, набирая скорость, приводит к избыточной информации, которая деструктивна. Пренебрежение качеством жизни оборачивается «царством количества» (по Рене Генону), «Тиранией момента», как назвал свою книгу норвежский антрополог Томас Эриксен. Чем больше человечество создает машин

1 Иванов А.В., Фотиева И.В., Шишин М.Ю. Скрижали метаистории. Творцы и ступени духовно-экологической цивилизации. Барнаул, 2006. С. 213.

для экономии времени, тем более впадает от него в засвисимость. «Похоже, что мы скоро станем рабами технологий, которые должны были сделать нас свободнее»1.

В эпоху избыточной информации практически невозможно додумать до конца ни одной мысли. Не только мыслить невозможно на скорости, но и сопереживать, испытывать те чувства, которые делают человека человеком. Отчаяние звучит в призыве: «Верните нам время!». Как бы в насмешку время продолжает набирать скорость, и уже не человек распоряжается временем, а время распоряжается человеком. Главы его книги так и называются - «Фрагменты заменяют целое»; «Все обесценивается»; «Суета исключает длительность». «Когда время дробится на очень короткие отрезки, оно прекращает свое существование как длительное. Единственное, что мы получаем взамен, - это «безумный» момент, который остается неподвижным на огромной скорости»2. И слова Тронд Берг Эриксена в качестве эпиграфа к главе: «Мгновения сморщиваются, как шагреневая кожа, и этот процесс приведет к тому, что от удушья погибнут и свобода, и мысль. Ведь моменты физического времени бесструктурны и пусты, но пережитые мгновения всегда имеют структуру и содержание»3.

Не могло быть иначе, если сам человек отпал от вечности, от вечных ценностей. Отпав от вечности, отпал от Божественной своей сущности, и все пошло не туда, утратило Путь. И время, вроде в отместку, отпав от своей Прародины, восстало против человека. Все ценности выворачиваются наизнанку, жизнь теряет смысл. Все превращается в стихию, и сам человек - выпадает из Бытия. Превращается в стихию само движение, отпадая от покоя, теряет связь с вечностью; не меняя направление, коллапсирует.

Потому и бунтовали философы против ложно понятого прогресса: «Земной дух человечества, пошедшего по пути змия, загипнотизировал человека заманчивой идеей прогресса и грядущего в конце прогресса земного рая, и так обольщен был человек, что не заметил безумия своего служения прогрессу»4. Бердяев называет пресловутый прогресс «химерой», распознав причину падения: «Вся человеческая энергия направлена вовне, на создание несовершенной, дурной множественности, на поддержание прогресса, закрепляющего закон тления, а не внутрь, не в глубь вечности, не на победу над смертью и завоевание всеобщей, полной и вечной жизни»5, - писал Бердяев в 1911 году.

1 Эриксен Т.Х. Тирания момента. Время в эпоху информации. М., 2003. С. 5

2 Там же. С. 179.

3 Там же. С. 175.

4 Бердяев Н.А. Философия свободы. Харьков - Москва, 2002. С. 132.

5 Там же.

Но и в наше время поэт вынужден напомнить: «Все прогрессы реакционны, //Если рушится человек» (Андрей Вознесенский). А причина все в той же логике. Говоря словами Юнга, нет никакой надобности насиловать логику, так как односторонность заключается в посылке. Значит, нужно изменить посылку, понять, наконец, природу сознания: Дао, которое ведет к Благу, исключает одномерное мышление.

«Одно Инь, одно Ян есть Дао» принято переводить, как «то Инь, то Ян», т.е. в последовательном порядке, упуская из виду их внутреннее родство, позволяющее одухотворять сущее. Когда Инь-Ян в равновесии, рождается Третье - вертикальный вектор. Горизонтальные связи, сколь бы ни множились, не меняют качества жизни. Вертикальная ось, соединяя Землю с Небом, выводит человека к Духу. Следуя Срединным Путем, избегая крайностей, человек становится Триединым с Небом и Землей. «Велика и необъятна Книга Перемен! В ней есть Небесное Дао, есть Дао Человека, есть Дао Земли. Сдвоив эти Три, получаем шесть. Но шесть не что иное, как Триединое Дао» (Сицычжуань, 2, 10).

Человек вместилище Духа, потому равновелик Небу, осуществляет его волю на Земле; вошедший в Троицу становится Всечеловеком. «Великий человек соединяет свое Дэ с Небом и Землей; свой свет -с Небом и Землей; живет в ритме четырех времен года», - сказано в комментарии к Ицзину «Вэньянь-чжуань». Это «Человек Истины» (Чжэнь жэнь), воплотивший дэ Искренности. «Назначение человека, обретая духовность, просветлять сущее» (Сицычжуань, 1, 12). В этом едины даосы, конфуцианцы и буддисты. Недаром их учения называют Триединым (Сань-цай).

Достигая полноты, Инь и Ян возвращаются в покой Тайцзи. Завершаясь в покое для нового рождения, на следующем витке спирали восходят к более совершенному порядку. Потому и сказано: «Следуя этому, восходят к Добру (Шань)». К абсолютному Добру, недосягаемому для зла, творимого темными силами. Потому говорится: «Осуществляя, проявляют изначальную Природу», те самые «пять постоянств», благородных свойств, которые доступны совершенному человеку (богочеловеку).

В христианской традиции Бог и есть абсолютное Добро. В «Оправдании добра» Вл.Соловьев пишет о «радостном ощущении, что есть существо бесконечно лучшее, чем мы сами, и что наша жизнь и судьба, как и все существующее, зависит именно от него, - не от чего-то бессмысленно-рокового, а от действительного и совершенного Добра, - единого, заключающего в себе всё»1. Бог есть Абсолютное Добро, Абсолютное совершенство. Отрицание бытия Бога есть отрицание Абсолютного Добра: Центра, вокруг которого все свободно общает-

1 Соловьев В.С. Оправдание добра. Нравственная философия. М., 1899. С. 215.

ся - в соборном единстве. «Если нет абсолютных ценностей в мире, то и личность человеческая не есть абсолютная ценность». И тогда «все позволено», - заявляет Н.О.Лосский в работе «Достоевский и его христианское миропонимание»1.

И это не то, что имел в виду Гегель, говоря о движении к абсолютному Духу: восхождение по вертикали, к Абсолюту, при отсутствии обратной связи, возврата к Основе. Именно в этом упрекали Гегеля русские философы - в отвлеченности, имперсонализме, в отрыве от реальности, которая, по выражению С.Франка, есть «металогическое единство». «Это непостижимое, лежащее в глубине бытия, конечно, пульсирует в фактах эмпирической действительности <...> но в своей целости оно сверхлогично и улавливается нами лишь интуитивно <... > сила разума есть функция нашего духа в целом и не может быть отделена от всей жизни духа без того, чтобы не получилось ослабление самого разума <...> именно в силу этого разыскание истины перестает быть по существу делом одного ума, а есть обращенность всего духовного нашего состава к познанию подлинной реальности»2. (И вновь ассоциация с восточным мировидением.)

Путь сознания

«Не сообразуйтесь с веком сим, но преобразуйтесь обновлением ума вашего»

Рим., 12, 2

Двадцать веков прошло с тех пор, как Апостол Павел произнес вещие слова, но сознание не обновилось. Не обновилось оно и после «Манифеста Рассела - Эйнштейна», которым ученые предупреждали о гибели человечества, если оно не научится мыслить по-новому. Но прошло 20 лет с начала Пагуошского движения, и академик Марков задается вопросом - «Научились ли мы мыслить по-новому?». Судя по разрушению среды обитания, не только не научились, но продолжаем бездумно вторгаться в Природу, в том числе человека. Цивилизованное общество все еще интенсивно работает над превращением нашей планеты в пустыню3. (И опять ощущение пустыни.) Не потому ли, что исчезла вторая сторона: сострадание, милосердие, - оборотная сторона Мудрости. Не потому ли однобоко воспринимаются великие идеи, ниспосланнные человечеству во спасение. Более того, чем выше идея (скажем, учение Альберта Швейцера о Морали как основе жизни), тем

1 См.: Лосский Н.О. Бог и мировое зло. С. 88.

2 Цит. по: Зеньковский В.В. Русские мыслители и Европа. С. 322.

3 МарковМ.А. Научились ли мы мыслить по-новому? //Вопросы философии. 1977. № 8. С. 39.

труднее ее осуществить: «С помощью всех своих институтов общество будет прилагать усилия к тому, чтобы по-прежнему держать человека в выгодном для себя состоянии безликости. Оно боится человеческой личности, ибо в ней обретают голос дух и правда, которым оно предпочло бы никогда не давать слова <... > Дух должен сплотить нас, провозгласив идеал культурного человечества в условиях, когда один народ отнял у другого веру в человечность, идеал, справедливость, здравый смысл и искренность и каждый народ оказался во власти сил, которые заводят нас все дальше в беспросветную глушь бескультурья»1. (Совсем недавно, 3 февраля 2008 года, в одной из передач радиостанции «Эхо Москвы» вполне нормальные люди обсуждали вопрос о приобщении детей к товарно-денежным отношениям, в глубине души понимая, что это может превратить их в безжалостных монстров, если изменится генетика ребенка. Ничего святого - значит, все дозволено.) «Будьте как дети», - взывал Христос: ребенок непорочен, чист душой. А что могут дать ребенку нынешние взрослые, обуянные страстью к наживе, большей частью равнодушные. (Это разительно ощущается и в нашей медицине: мало быть хорошим специалистом, нужно быть еще человеком, иначе и знания не помогут.)

Вопрос сознания во все времена привлекал величайшие умы. Но по закону парадокса или нарушенной обратной связи между сознанием и реальностью, откровения мудрецов превращались в свою противоположность: неразвитый ум чурается Истины. Вместе с тем в ХХ веке ученые приблизились к разгадке тайны сознания. Одним из них был К.Г.Юнг, постигший различие восточного и западного мышления. Одно он назвал интравертным, направленным вовнутрь, другое - экстравертным, направленным вовне, условно говоря линейным и точечным. «То, что мы называем случайностью, для их мышления является, судя по всему, главным принципом, а то, что мы превозносим как причинность, не имеет никакого значения <... > Их, видимо, интересует сама конфигурация случайных событий в момент наблюдения, а вовсе не гипотетические причины, которые якобы обусловили случайность. В то время как западное мышление тщательно взвешивает, анализирует, отбирает, классифицирует, изолирует, китайская картина мгновенно все сводит к незначительной детали, ибо все ингредиенты и составляют наблюдаемый момент <... > Этот любопытный принцип я назвал синхронностью <... > и он диаметрально противоположен нашей причинности. Древние китайцы смотрели на космос как современный физик, который не может отрицать, что его модель мира есть не что иное, как психофизическая структура»2.

1 Швейцер А. Культура и этика. М.: Прогресс, 1973. С. 76-77.

2 Jung C.G. Psychology and Religion: West and East. L., 1958. Р. 591.

О двойной природе сознания - его вечном, континуальном состоянии и временном, дискретном размышляли и Павел Флоренский, и В.Эрн: «...метафизическая свобода мысли может обозначать только то, что не все содержание сознания феноменально, что внутренний опыт в своих корнях ноуменален <... > Мысль свободна и положительна, когда, достигнув высот, начинает парить в напряженности актуального созерцания. Эта свобода мысли уже абсолютна, ибо здесь мысль становится ноуменальной, извечно рожденной и навеки негибнущей»1. (Нетрудно представить, насколько подобное понимание расходится с современным.)

Это предощущение восходит к вечным Идеям Платона и Лаоцзы, к началу «Даодэцзина»: «Явленное Дао не есть Постоянное Дао. Названное имя не есть Постоянное имя. Не имеющее имени - начало Неба и Земли. Имеющее имя - Праматерь всех вещей. Тот, кто не позволяет вещам овладевать собой, видит Его таинственную силу. Тот, кто живет страстями, видит только то, что на поверхности. Но оба одного происхождения, лишь именуются по-разному. То и другое назову глубинным (сюань). От одной глубины к другой - врата в таинственно-прекрасное». Т.е. пробужденное сознание предопределено: освобождаясь от поверхностных вещей, от суетных мыслей, человек приближается к Истине.

Не случайно и Платон, и Конфуций полагали высшим «врожденное знание», верили: древние были умнее нас. Потом Ум пошел по нисходящей. Теперь, по закону Дао, поворачивает к Истоку, как его ни назови - откровениями пророков, Божьим Промыслом или Разумом Будды. Наука своим путем приходит к тем же выводам, которые силой интуиции прозревали древние мудрецы. Вечное не исчезает. Проблема сознания вновь оказалась в центре внимания. Опираясь на достижения науки, преображается логика, оплодотворенная интуицией.

В 80-е годы появился особый интерес к природе сознания. Ученые заговорили об образной его природе, об образе как остановке энергетического потока. М.К.Мамардашвили напоминал, что природа сознания не исчерпывается причино-следственными связями, обусловившими линейность мышления. Видение Целого предполагает разрыв этих связей, мгновенную концентрацию ума (в духе буддийского Сатори). Философ говорил о светящихся точках сознания, о точечной структуре, индивидуальном самостоянии - как цели человеческого Пути. Преображенное сознание не может не привести к ломке социальных структур, которые сопротивляются обновлению. (Не потому ли мысли философа полузабыты в наше время?)

1 Эрн В.Ф. Борьба за Логос. С. 101-103.

Принято понимать сознание как «работу смысловых клише, заготовленных впрок, и это последействие есть лишь имитация сознания (и, быть может, весьма искусная), лишь воспроизведение сознательных форм поведения, сознание машиноподобное»1, - развивает тему Ю.Шрейдер. Обращаясь к буддологу Л.Э.Мяллю, он воспроизводит значение дхармы как текста, порождающего новые тексты. В этом суть Дхармы, в ее неисчерпаемости; она окрашена в цвет времени2. Прочтение дхармы всегда личное, ибо она не имеет одного смысла и зависит от способности к восприятию: не к усвоению, подражанию, а к индивидуальному пробуждению сознания. Поэтому текст называют «пустотным», свободным от априорных суждений. Мышление есть личное соприкосновение с Истиной через осуществление обратной связи: «мысль возникает как отклик на уловленный сознанием призыв реальности».

Не случайно обращение к буддизму, которое не зря называют «Учением о сознании». Не только школы Махаяны, Йогачара - «Только сознание», но весь буддизм пронизан стремлением к пробуждению сознания, освобождению человека от пут невежества. Согласно учению о «Только сознании», светоносная мысль есть Абсолют, первопричина сущего. Свет, исходящий от Мысли, и есть истинная Реальность. Но сознание обычных людей затемнено. Цель буддизма - рассеять тьму невежества: «Неделание зла, достижение добра, очищение своего ума - вот учение просветленных»3.

Неразвитый ум, глупость - мать всех пороков. В «Дхаммападе» глупости посвящена целая глава. «Не имея разума, глупцы поступают с собой как с врагами, совершая злое дело, которое приносит горькие плоды» (Дхаммапада, 66); «Когда же глупец на свое несчастье овладевает знанием, оно уничтожает его удачливый жребий, разбивая ему голову» (Дхаммапада, 72); «Он может возжелать неподобающего ему положения и первенства среди бхикшу, и власти в монастырях, и почитания среди других родов» (Дхаммапада, 73); «"Пусть думают и миряне и отшельники, что это сделано мной. Пусть они зависят от меня во всех делах", - таково намерение глупца; его желание и гордость возрастают» (Дхаммапада, 74); «Ибо одно средство ведет к приобретению богатства, другое - к нирване. Зная же это, бхикшу, ученик Будды, не возрадуется почестям, но возлюбит одиночество» (Дхаммапада, 75).

1 Шрейдер Ю. В поисках сознания //Знание - сила. 1988. № 11. С. 51.

2 Дхарма - универсальное понятие макро- и микромира, Вселенский Закон и психофизическая структура каждого элемента. Каждая дхарма - носитель своего признака, неповторима и неисчерпаема; неделимая, истинно-сущая реальность. Высшая Дхарма лишена всякого волнения, избавляет от страданий в состоянии блаженного покоя Нирваны.

3 Дхаммапада / Пер. с пали, введение и комментарии В.Н.Топорова. М., 1960. С. 90 (дальше ссылки в тексте на это издание).

Не собой жертвует нынешний глупец, наделенный властью, а народом или совестью. Родились же в России пословицы: «Дурак опаснее врага»; «Заставь дурака Богу молиться, лоб расшибет».)

Придуманному, иллюзорному миру-майе доступна лишь иллюзорная свобода, порабощающая человека. Об этом говорили наши буддо-логи почти век назад. «...нельзя утверждать, что сознание порождает из себя представления; сознание, как таковое - чистая форма сознава-ния, а "четана", так называемая активная сила, направляющая сознание, или творческое воображение, отнюдь не создает дхармы, а только группирует их»1. То есть не мир нужно изменить, а себя, привести в соответствие внешнее с внутренним. И об этом говорят мудрецы: начните с себя, тогда все образуется, когда найдете путь к себе.

Потому и называют дхарму «точечной», содержащей любые тексты. Не все дхармы подвержены волнению, втянуты в круговорот жизни, устремленной к смерти. Есть изначально незамутненные, неподверженные волнению - дхармы покоя. В них спасение - по мере преодоления низших ступеней сознания. «Вечный покой - это цель, к которой стремится каждая дхарма, каждый индивидуальный истинно-сущий субстрат. Ибо в каждом субстрате содержатся и те дхармы, которые являются путем к покою, т.е. чистая "мудрость" (праджня. - Т.Г.), различающая суетное от несуетного <...> Часть моря бытия перестает бушевать и погружается в вечный покой, в истинное бытие, к которому неприложимы выражения эмпирического бытия, но которое тем не менее для мистика-созерцателя рисуется в виде высшего блаженства»2. Интуиция, указуя выбор (то, что синергетики называют «аттрактором»), меняет сознание. Потому и называют текст «пустым», непроявленной полнотой всех возможностей. (Как и божественное Ничто, оставляющее право выбора и ответственности за человеком.)

И все же до сих пор сознание не может выйти из гипнотического сна, навеянного теорией естественного отбора, о чем свидетельствуют, скажем, такие книги, как «Новый ум короля» Р.Пенроуза. В главе «Где находится физика ума?» автор задается вопросом: как обнаружить то свойство, которое позволяет физическому объекту обретать сознание. Эти объекты могли бы многократно нас превосходить, ибо были специально разработаны для обретения сознания. «Им бы не пришлось вырастать из одной клетки. Им бы не пришлось нести на себе "багаж" предков»3. Сама постановка вопроса вызвала бы улыбку у любого буддиста: зачем обретать то, что изначально врождено человеку?

1 Розенберг О.О. Труды по буддизму. М., 1991. С. 169.

2 Там же. С. 192.

3 Пенроуз Р. Новый ум короля. С. 356.

Но и сам автор сомневается - на свой лад. Может быть, наше сознание действительно зависит от миллионов лет эволюции. «Кажется, что все организовано несколько лучше, чем оно "должно было быть” на основе слепой эволюции и естественного отбора». И приходит к выводу: «...мы, по-видимому, вынуждены отводить сознанию роль просто "зрителя" <...> Однако я все же отстаиваю активную роль сознания, которая дает ему преимущество в ходе естественного отбора»1. Автор прямо заявляет, что является убежденным сторонником теории естественного отбора2.

И все же, чему быть, того не миновать. В одном месте заглушат звук, в другом отзовется, ибо природа звука вечна. Есть нечто независящее от воли людей, от чего невозможно избавиться - на их же благо. В Японии возник интерес к «меганауке», объединяющей все науки в единую систему знаний. В январе 1996-го биологи, экономисты, геофизики и другие ученые, обеспокоенные экологической обстановкой в мире, съехались на конференцию. Говорили о кризисе официальной науки, которая не учитывает законы самоорганизации - основу синергетики. «Официальная наука, оказывавшая до сих пор решающее влияние на судьбы цивилизации, оказалась единственным социальным явлением, развивающимся вне Закона Природной Правильности»3, - заключает академик Международной академии меганауки Михаил Ельцин.

Современная наука расширила свои границы, что дает возможность прорыва по вертикали, если бы не страсть к искусственным построениям, к искусственному интеллекту - в ущерб природному. Человечеству угрожает зависимость от Глобального Компьютерного Разума, т.е. порабощение ума, в противоположность «гуманной буддийской доктрине освобождения». Упускаются из виду высшие формы сознания. «Меганаука, опираясь в том числе на трансцендентальную осведомленность мастеров дзэн и буддийский путь достижения совершенного состояния сознания, ясно видит несовершенство человеческого разума». (Кстати, одно из свойств существующего сознания - невосприимчивость к тому, что было открыто раньше. Скажем, американскими трансценденталистами Г.Торо и Р.Эмерсоном, которые два века назад рассуждали о природе сознания. «Мы покоимся в лоне безграничной мудрости, которая делает нас восприемниками ее правды и проводниками ее деятельности»4, - пишет Р.Эмерсон в работе «Доверие к себе».) Мысль пронизывает весь мир и доступна

1 Пенроуз Р. Новый ум короля. С. 380.

2 Там же. С. 354.

3 Ельцин М. С точки зрения меганауки //Япония сегодня. 1996. № 4. С. 7.

4 См.: Новые пророки. СПб., 1996. С. 172.

сосредоточенному уму, любящему сердцу. «Только при таких условиях Глобальный Компьютерный Разум будет не хозяином Человеческой Сферы Сознания, а ее помощником»1.

Не удивительно сближение с буддийской дхармой ученых Института квантовой генетики. Президент института П.П.Горяев, расшифровывая текст, закодированный в молекуле ДНК, задается вопросом: «Не есть ли мы порождение вакуумного Супермозга?» Того, что на буддийском Востоке называют Пустотой - полнотой непроявлен-ных форм. Будда сказал в последнем слове: Истинная Пустота и есть природа Будды. Это Мудрость. И в той же сутре о Великой Нирване назвал сознание достигших просветления «неразличающим», «любящим сознанием»2.

Ученые Института называют ДНК «текстом», который читается не в последовательном порядке, а с любой буквы, в прямом и обратном, во всех направлениях: цепочка текста развернута в трехмерном пространстве, как в кубике. Генетический аппарат обладает бесконечным множеством языков, проявляя себя через голографическую память. Текст подвижен, потому что наши хромосомы дышат, порождая все новые тексты. Клетки разговаривают между собой. П.П.Горяев убежден, что программа, которая записана ДНК, не могла возникнуть в результате дарвиновской эволюции: чтобы записать такое количество информации, требуется время, которое во много раз превышает время существования Вселенной.

Почему это важно понять? Чтобы человек ощутил себя «душой Вселенной», ответственной за Жизнь. Но и эти открытия человек несмышленый может использовать во зло, которое поглотит его самого. О такой возможности предупреждает Президент Института квантовой генетики. Человек оказался в ситуации выбора: или подняться над собой, или исчезнуть. Говоря словами уже знакомого нам японского христианина Утимура Кандзо, «истина Универсума сама себя обнаруживает, и каждый человек, находя ее в самом себе, становится универсальным человеком, поднимаясь над собой и над миром».

Но труднее всего меняется логика, обусловленная, кстати, психологией: «или то, или это» - третьего не дано. Однако без свободы невозможно преображение сознания, а свобода невозможна вне Духа. О своеобразии этого Духа говорит знаток китайской мудрости Алан Уоттс: «Понятие Дух (Шэнь) - то, что переводится как врожденный Ум каждого в отдельности и мира в целом, т.е. ли. Так же как любая точка на поверхности сферы может рассматриваться как

1 Ельцин М. С точки зрения меганауки. С. 7.

2 Сутра о Великой Нирване (избранные главы) / Пер. с англ. и коммент. Ф.В.Шведовского. СПб.: Триада, 2005. С. 109.

центр поверхности, каждый орган тела и каждое явление космоса может рассматриваться как его центр и повелитель. С даосской точки зрения, нет ни того, кто управляет, ни того, кем управляют. Все происходит самоестественно (цзыжань). Все со-возникает <...> Единственная возможность понять Дао - наблюдать процессы и образы Природы. Приведя свой ум в состояние покоя, сосредоточенности, мы поймем, что это такое, но вряд ли сможем выразить словами»1. Индивидуальную суть каждого явления (что китайцы назвали ли - Единого в единичном) признавали и в западной традиции - от Николая Кузанского до Лейбница. Но их идеи не изменили сознания, настроенное на наращивание количества, множества, за которым не просматривается Единое.

О времени и вечности

Одно из следствий неразвитого сознания - возросшая зависимость от Времени. Отношение ко времени, к возрастающей скорости, действительно, угрожает человеческой жизни, - и ничего не изменилось. Интерес к проблеме Времени обострился по причине объективного и субъективного характера. Объективная вызвана тем, что происходит глобальный эволюционный поворот: меняется вектор пространственный - горизонтальный на вектор времени - по вертикали. Таков закон вселенского Пути-Дао: «Одно Инь, одно Ян и есть Дао». Все подвержено переменам. На смену одному «эону» приходит другой. Но Инь-Ян, пространство-время, нераздельны, присутствуют друг в друге; они происходят из одного истока, сохраняя единство центра, что и делает возможным их взаимодействие, а не разлад.

По «воле Неба», или духовной Эволюции, активному Ян - расширению, динамичной модели поведения приходит на смену умеренное Инь - сжатие, успокоение, созерцательность. На смену внешнему, количественному параметру - сосредоточенность на качестве, углубленность в себя или в модель атома. Прошедшая эпоха, занявшая несколько веков, ознаменована преобладанием центробежной силы, устремленностью вовне, что нашло отражение в освоении пространства (географические открытия, колонизация). В сфере искусства - литературе, живописи, музыке - она ознаменована стремлением к широкому, панорамному охвату, которое обернулось дробным, «клиповым» сознанием (крайности сходятся).

В иньскую эпоху происходит поворот к центростремительной силе, интравертной; он проявляется как устремленность вовнутрь, самососредоточенность. Пространственная горизонталь переходит

1 Watts A. W. Tao: The Watercourse Way. N.Y., 1975. Р. 53, 55.

в вертикаль Времени, что подрывает основы одномерного мышления, однозначной логики. Линия как бы сворачивается, сжимается в точку. Проницательные умы воспринимают точку как символ Целого, центрированности. Если для Аристотеля точка - «начало линии», то для Павла Флоренского «точка» - это все пары, которые олицетворяют двуединую природу сущего: полноты и пустоты, света и тьмы, единицы и нуля. Прямая же, по его убеждению, есть машина для уничтожения реальности.

За два с половиной тысячелетия человеческая мысль прошла путь от безымянной точки до точки как знака Единого. «...это та реальная в пределах нашего мира лежащая точка, где два мира: мир "этот" и "тот"; мир сущего и существующего, мир абсолютной свободы и мир причинной обусловленности соприкасаются в реальном взаимодействии»1. Рождается новый тип логики, многомерной или логики Целого, новый тип мышления, который Бердяев назвал сингулярным, видя в нем возможность избавиться от связанного по горизонтали, «рабского» или «несчастного сознания», неизбежного в мире объективаций. Именно потому, что точка сингулярна, сопряжена с вечностью.

Но постигают сущность происходящего единицы, наделенные сверхзнанием. Неразвитый ум, человек массы, не привыкший задумываться, вслушиваться в зов Бытия, набирает скорость в противоположном направлении. Одержимый страхом бежит неведомо куда, видя в маячащей точке приближение конца. Вспомним: «...моменты физического времени бесструктурны и пусты, но пережитые мгновения всегда имеют структуру и содержание»2. Не подозревая о неподвластных ему Законах, человек вступает в противоречие с мировым порядком, возмущает энергию и попадает в ловушку, им же подстроенную. «Каков человек, таков и мир». Опустошенный человек опустошает время; опустошенное время становится неуправляемой стихией, враждебной человеку.

Укорененная привычка видеть лишь одну сторону, принимать часть за Целое обусловила устойчивость архетипа Хроноса, устрашающего времени. И в ХХ веке Макс Шелер, веривший в открытость человека миру, в дух как высшее его достояние, не избежал ощущения трагичности времени, исторического и космического, которое все обрекает на рождение и смерть. Убедившись в повторяемости, цикличности времени, и цикличность восприняли односторонне, как «вечное возвращение». В идее, способствовавшей помутнению разума Ницше, Мартин Хайдеггер видел причину опустошения бытия опустошенным человеком, ищущего спасения в нигилизме.

1 Эрн В.Ф. Борьба за Логос. С. 256.

2 Эриксен Т.Х. Тирания момента. С. 175.

Павел Флоренский предвидел ход событий: «Пафос нового человека - избавиться от всякой реальности, чтобы "хочу" законодательствовало вновь строящейся действительностью <...> Вся история просвещения в значительной мере занята войною с жизнью, чтобы всецело ее придушить системою схем <...> эту порчу естественного человеческого способа мыслить и чувствовать, это перевоспитание в духе нигилизма, новый человек усиленно выдает за возвращение к естественности <... > стараясь выскрести с человеческой души письмена истории, продырявливает самую душу»1.

Ощущение убывающего времени, видимо, идет от греческого представления о замкнутом пространстве и страха перед ним. «Путь вверх и вниз - один и тот же», - скажет Гераклит, мудрейший из греков (фр. 60). Греческий ум поставил пределы Бытию (в отличие от китайского Великого Предела-Тайцзи - Беспредельного). Не это ли заставило Хайдеггера сказать: «Атомная бомба уже взорвалась в поэме Парменида»2? Одним из первых осознал важность проблемы времени, как «самого существенного определения жизни», Анри Бергсон. В докторской диссертации «Время и свобода воли» он доказывает их трудную совместимость: выхолощенное, «пустое», измеряемое время посягает на свободу человека.

Стоит ли удивляться, что в наши дни выходят такие книги, как «Тирания момента» Томаса Эриксена! До сих пор поэты воспевали момент как миг вечности, подобно Блейку:

В одно мгновенье видеть вечность,

Огромный мир - в зерне песка,

В единой горсти - бесконечность

И небо - в чашечке цветка.

Или у Гёте - «Остановись, мгновение, ты прекрасно!»

И кто мог подумать, что внушающий благоговение миг ополчится на человека? Время сжалось, уплотнилось, как дробь. Но не время изменилось, а человек отпал от Бога, от Духа, и время вслед за ним отпало от вечности, превратилось в стихию. Всякая же стихия, не управляемая высшим Разумом, разрушительна.

1 Флоренский П.А. Обратная перспектива //Труды по знаковым системам. Тарту, 1967. С. 390.

2 М.Хайдеггер повторяет свой тезис о том, что «"атомная бомба уже взорвалась в поэме Парменида", т.е. западная цивилизация, выбравшая путь развития, основанный на беспощадной эксплуатации природы, на бесконечном ускорении технологического прогресса, не корректируемого моральными нормами, была заложена - как растение в семени -в самых первых философских системах Запада, противопоставивших субъект и объект» (Хайдеггер М. Разговор на проселочной дороге. М., 1991. С. 6).

Все имеет свою причину. Время тиранит человека, потому что нынешний человек к этому расположен. Потеряв опору в себе, он ищет опору вовне, поддается воздействию низших энергий и даже находит удовлетворение в своей несвободе. Отсюда и спрос на низкопробную литературу, моральная невзыскательность, что даром не проходит. Опуская человека ниже себя, искусство опускается вместе с ним, в самый ад, - это возмездие за растление душ.

Чем больше гонится человек за временем, тем меньше его остается. Срочные дела не позволяют делать главное. (Кому это не знакомо?) Не оттого ли Время стало неуловимым, что его обезличили? Количество, не знающее меры, теряет качество. И так во всем. Чем больше информации, тем меньше смысла. Избыточная информация превращается в дезинформацию, притупляя память. «...степень скорости прямо пропорциональна интенсивности забвения»1.

Вслед за памятью сокращается поле культуры, которая является условием человеческого существования. Современная культура ушла от самой себя, набирая скорость, аннигилирует. В результате - все обесценивается, «вся культура переходит в режим повышенных скоростей, эффективность становится единственным критерием оценки, а все инакомыслящие обречены на вымирание»2. Еще один парадокс превратно понятой свободы: нет большей зависимости, чем вседозволенность. Человек начинает ощущать вакуум в центре своего существования.

Человек, которому предназначено быть «мерой вещей», никак не найдет эту «меру» в себе, не найдет в себе целого человека. По словам Сократа, «душе присуща самовозрастающая мера (Логос)». Не имея своей меры, возможности восходить к Логосу, человек лишает меры все остальное, загоняя себя в лабиринт парадоксов, из которых не может найти выхода. И получается: то, что призвано обогащать человека, оборачивается против него. Время, набирающее скорость, не имея промежутка, паузы, лишает человека возможности творческой жизни или смысла существования. За потоком слов не просматриваются мысли. Все та же избыточность, порабощенность временем. Оттого и бунт против словесной стихии. Когда еще прорвалось у Андрея Вознесенского: «Тишины хочу, тишины. // Нервы что ли обожжены!»

Вне покоя нет свободы, вне свободы невозможно творчество. Но свобода недоступна «одномерному человеку», и ее он понимает односторонне, как «свободу от», а не «свободу для». Не знающий Пути, закабаленный человек не может воспользоваться свободой, ибо сам

1 Эриксен Т.Х. Тирания момента. С. 97.

2 Там же. С. 183.

внутренне несвободен. А вне свободы все чахнет, глохнет и слепнет, пропадает инстинкт самосохранения, воля к жизни. Отсюда массовые психоневрозы. (Т.Эриксен приводит цифры: ежегодно 10 тысяч японцев умирает от стресса - «сгорает на работе»; около 20 миллионов американцев принимает антидепрессанты.) Медики говорят о массовом «синдроме усталости»: вследствие нервного перенапряжения наступает физическое и психическое истощение, апатия, утрата самозащит-ных свойств организма.

Но если все зависит от человека, то и человек зависит от себя. Он может изменить ритм своей жизни, осознав нефатальность происходящего, вернуть уверенность, что «не человек для субботы, а суббота для человека». Все противоестественное, противоречащее Пути, в конце концов исчезает. Исчезнет и «тирания момента», если смотреть на время просветленными глазами, как, скажем, это делал Томас Карлейль, «пророк XIX века»: «Время и Пространство не суть боги, но создания Бога <...> у Бога есть как всеобщее Здесь, так и вечное Теперь <... > Знай за истину, что лишь Тени Времени погибли или могут погибнуть; что истинная Сущность всего, что было, всего, что есть, и всего, что будет, есть всегда и навеки»1.

Во всем есть две природы, говорят мудрецы древности: небесная, неизменная и земная, изменчивая. Есть две природы и во Времени: Время небесное течет в ритме вечности, время земное зависит от человека. Но ход событий, в конечном счете, предопределен не земным, профанным временем, а небесным, сакральным, которое разворачивается на недоступном уровне, чтобы вывести человека из тупиковой ситуации, если он ее осознает.

Информация, как и Время, имеет две природы: она не только сбивает с толку, но и обогащает, расширяет сознание. И эта сторона информации представлена в «Тирании момента»: она создает «образ мысли, который больше похож на фрагментарное, ассоциативное и поэтическое мышление, характерное для дописьменных цивилизаций, чем на линейное логическое мышление, типичное для индустриального общества»2. Тем более, что нелинейный тип мышления уже не одно тысячелетие доказывает устойчивость «иероглифической» цивилизации, гибкость иероглифической культуры тех народов, которые старались следовать небесному Пути, а не своеволию человека.

Если Дао - вселенский закон, он не может не проявить себя и там, где о нем не знали и где ему не следовали. «Возвращение к истоку есть свойство Дао», - писал Лаоцзы. Оно движется по горизонтали,

1 Карлейль Т. Sartor Resartus. М., 1904. С. 290—291.

2 Эриксен Т.Х. Тирания момента. С. 133.

«туда-обратно» (шунь-ни) и восходит по вертикали (по типу двойной спирали), придавая Времени одновременно обратимый и необратимый характер. Оно не может исчерпать себя, если не господствует, не ущемляет свободу другого. «Дао скрыто и безымянно, но лишь оно ведет к совершенному Добру» (Даодэцзин, 41). «Великое Дао растекается повсюду. Благодаря ему все сущее рождается и процве-тает»1. И даос Чжуан-цзы скажет: «Кто постиг Путь Природы, Путь мудрецов, Путь предков и четырех времен года, тот все предоставляет самому себе, себя не выставляет, пребывает в покое» («Чжуан-цзы», гл. 13).

Потому на буддийско-даосском Востоке не возникло ни желания переделать мир, ни трагического мироощущения, как, скажем, у Сенеки: «Мы не можем изменить мировых отношений. Мы можем лишь одно: обрести высокое мужество, достойное добродетельного человека, и с его помощью стойко переносить все, что приносит нам судьба, и отдаться воле законов природы»2. Действительно, мировые отношения невозможно изменить, а главное, не нужно. Нужно действовать сообразно с ними, чтобы двигаться к совершенству. Этому и учат китайские мудрецы: «Человек следует законам Земли. Земля -Небу. Небо следует Дао, а Дао - самому себе» (Даодэцзин, 25). Нет над ним господина и нет подчиненного. Каждому предназначена не судьба, которая не зависит от человека, а Путь, зависящий от него. «Дао с любовью питает все существа, не считая себя их господином» (Даодэцзин, 34). «Кто следует Дао, не покоряет силой другие народы, зная, что это обернется против него» (Даодэцзин, 30).

Мудрецы древности значение придавали не количеству, а качеству времени, что требовало от человека душевной сосредоточенности, а не слепого повиновения - в ожидании конца. Мир открыт для перемен, и человек способен вести себя сообразно с ними, не нарушая предустановленного ритма, - чему учит Книга Перемен. Путь сам по себе ведет к Благу: «Одно инь, одно ян и есть Путь. Следуя ему, приходят к Добру <Шань>» . (Недаром Карл Густав Юнг назвал Ицзин «Книгой мудрости».)

Не ущемляя природу отдельного, Путь дает возможность самоосуществиться каждому, благодаря тому, что все центрировано, имеет свою душу, свое ли - внутреннюю форму. Каждое ли, сообщаясь с другими, воплощает Единое в единичном (то, что Флоренский назвал центрами, сгустками бытия, имеющими свою форму, подлежащим своим законам; само пространство духовно, имеет внутреннюю упорядоченность).

1 Цит. по: Соч. китайской классики. Т. 6. Токио, 1968.

2 Цит. по: Антология мировой философии. В 4 т. Т. 1. С. 506.

Алан Уоттс характеризует ли как несимметричное, неповторяющееся и нерегулируемое, вроде течения воды или строения дерева, кристалла. (Интересно сопоставить ли с фракталами.) «Если каждая из вещей следует своему Ли, она будет сгармонизирована со всеми вещами, не по правилу, навязанному извне, а благодаря взаимному резонансу. Потому даосы говорят, что если увидеть Вселенную сразу, то обнаружишь Гармонию, образуемую созвучными Ли, которые не могут существовать друг без друга»1. Уоттс сравнивает учение о ли с идеями Петра Кропоткина: «Принцип "взаимного возникновения" гласит, что если предоставить всему следовать своим Путем, во вселенной воцарится гармония <... > В политической сфере этот принцип может быть проиллюстрирован "кропоткинской анархией" - теорией, которая утверждает, что, если людей оставить в покое и позволить им делать все, что они пожелают, они последуют своей природе... и тогда общество упорядочивается само по себе»2.

К идеям Кропоткина не случайно возрастает интерес. В.И.Вернадский с доверием относился к учению Кропоткина о взаимодействии и взаимопомощи, о Природе, как «первом учителе нравственности для человека». В Природе нет управляющего центра -моноцентрической модели, а есть «два больших фактора эволюции видов живой природы: борьба за существование Дарвина и принцип солидарности и взаимопомощи Кесслера и ПА.Кропоткина»3. (Заметьте, фактически речь идет о двух парадигмах: войны и мира.)

Даосско-буддийский тип мышления исходит из идеи изначального Единого, с которым явленные формы не теряют связи, - «Одно во всем и все в Одном»: в миге заключена вечность, в зерне - вселенная. И Время - одно из проявлений Единого. Но буддизм воспринимает явленный мир как иллюзорный, майю. Истинно-сущие дхармы -дхарма-свабхава не подвержены воздействию времени, они несотво-рены и неуничтожимы, существуют вечно. Подвержены воздействию времени лишь вторичные элементы - дхарма-лакшана, которые, как и все в мире иллюзий, то появляются, то исчезают. Буддисты признают реальность мельчайшего мига-кшаны. Нирвана же есть полная остановка кармы, сопряженной с текущим временем.

По замечанию А.Н.Зелинского, «существенная особенность буддийского принципа <... > заключается в том, что, в каждом моменте сознания, будет присутствовать весь его временной ряд с настоящим, прошедшим и будущим, где каждое мгновение (к$апа), взятое по отдельности, будет представлять ту же идею вечности, что и их сово-

1 Watts A.W. Tao: The Watercourse Way. Р. 51.

2 Там же.

3 Вернадский В.И. Проблемы биогеохимии. М., 1980. С. 126.

купность»1. «...время признается буддизмом, но как смена душевных явлений, что является особенно характерным для философии йогачар. Таким образом, если для буддийского микрокосма, т.е. сансары, пространство и время сохраняют свой относительный смысл, то на мак-рокосмическом уровне нирваны пространство превращается в свою противоположность, т.е. в "пустоту" (Бйпуа), а время - в "отсутствие времени" (ка1о паэй) или в вечность. Последняя выступает в махаяне в роли вневременного, но хроногенного, т.е. времярождающего фактора, персонификацией которого является Ади-Будда»2.

В XIX веке к признанию сингулярной структуры, изначально присущей всеединому бытию, подошла русская философия, начиная от славянофилов и Вл.Соловьева, движимого имманентным человеку чувством сострадания, справедливости, несуществования одного за счет другого. «Когда частный или единичный элемент утверждает себя в своей особенности, стремясь исключить или подавить чужое бытие, когда частные или единичные элементы порознь или вместе хотят стать на место целого, исключают и отрицают его самостоятельное единство, а чрез то и общую связь между собою и когда, наоборот, во имя единства теснится и упраздняется свобода частного бытия, - все это: и исключительное самоутверждение (эгоизм), и анархический партикуляризм, и деспотическое объединение мы должны признать злом»3.

Но это и есть провозглашение Срединного Пути, ведущего к Всеединству - «полной свободе составных частей в совершенном единстве целого»4. (Все это актуально в наше время, чреватое глобализацией, которая, уничтожая различие, делает невозможным единство.) Вл.Соловьев постоянно возвращается к мысли о единстве при многообразии живой традиции, в том числе в сфере искусства: «И те же самые существенные признаки, которыми определяется зло в сфере нравственной и ложь в сфере умственной, они же определяют безобразие в сфере эстетической. Все то безобразно, в чем одна часть безмерно разрастается и преобладает над другими, в чем нет единства и цельности и, наконец, в чем нет свободного разнообразия»5.

Бердяев называл этот тип связи «сингулярным»: когда одно не существует за счет другого, ибо нет в реальности того, что не имело бы своего высшего назначения. Целое само по себе сингулярно, т.е. достигается при внутренней свободе отдельного: единого во многом

1 Зелинский А.Н. Идея космоса в буддийской мысли // Страны и народы Востока. Вып. XV. М., 1973. С. 331.

2 Зелинский А.Н. Идея космоса в буддийской мысли. С. 334.

3 Соловьев В.С. Общий смысл искусства // Соловьев В.С. Соч. В 2 т. Т. 2. М., 1988. С. 395.

4 Соловьев В.С. Красота в природе //Соловьев В.С. Соч. В 2 т. Т. 2. С. 361.

5 Соловьев В.С. Общий смысл искусства. С. 395.

и многого в едином. (Можно сказать, ли сингулярно: у каждого свое и у всех одно.) И Бердяев был потрясен стихийными процессами дегармонизации, дегуманизации искусства, и в 1918 году писал в статье «Кризис искусства»: «Ныне эта свободная игра человеческих сил от возрождения перешла к вырождению, она не терпит уже красоты»1. (Как в воду смотрел!) Но не терял веру в действие свободного духа: «К новой жизни, к новому творчеству, к новому искусству прорываются те гностики нового типа, которые знают тайну цельности и тайну раздвоения»2.

Гению Бердяева открылось, что поверх распадающихся форм существует связь прошлого с будущим - по вертикали, во времени экзистенциальном, где кончается испытующая история. «Конец истории есть победа экзистенциального времени над временем историческим, творческой субъективности над объективизацией, личности над универсально-общим <...> раскрытие перспективы качественной бесконечности, то есть вечности»3. А Достоевский скажет: «Когда весь человек счастья достигнет, то времени больше не будет, потому что не надо» («Бесы»).

Но для того, чтобы времени не стало, нужно пройти через него. Есть три времени, - говорит Бердяев, - космическое, историческое и экзистенциальное, и каждый человек живет в этих трех формах времени. Символ космического времени - круг: движение земли вокруг солнца по месяцам, дням, год за годом. Символ исторического времени - прямая линия, устремленная вперед, но она не доходит до глубины существования. До глубины существования доходит не атом времени, а атом вечности (по словам Кьеркегора). И экзистенциальный миг, его символ точка. Это время внутреннее, не объективированное в пространстве.

Экзистенциальное время, не исчисляется, не разлагается, оно есть бесконечность качественная, не количественная. «Мгновение экзистенциального времени есть выход в вечность <... > Эта длительность зависит от напряженности переживаний внутри человеческого существования <...> Все, что совершается в экзистенциальном времени, совершается по линии вертикальной, а не горизонтальной. По линии горизонтальной это лишь точка, в которой происходит прорыв из глубины на поверхность <... > Всякий творческий акт совершается во времени экзистенциальном и лишь проецируется во времени историческом <... > Все <... > великое в истории <... > и есть прорыв в экзистенциальном плане <... > Поэтому в истории есть прерывность <... >

1 Бердяев Н.А. Кризис искусства. М., 1918. С. 4.

2 Там же. С. 27.

3 Бердяев Н.А. О рабстве и свободе человека. С. 220.

В истории есть метаистория, которая не есть продукт исторической эволюции <... > История переходит в царство свободы духа»1.

Изгнанный из России Бердяев не терял веру в грядущего Целого человека: «...космос, человечество, общество находятся в личности, а не наоборот. Человек, т.е. индивидуальное и по другой терминологии сингулярное, экзистенциальнее человечества <... > Самый сингу-ляризм индивидуального проникнут внутренне не индивидуальным, универсальным <...> Человеческая личность есть потенциальное все, вся мировая история»2. Центр мысли смещается на внутренний мир личности, рождая философию персонализма.

С тех пор прошло более полувека, а чувство утраченного времени обострилось до предела. «Верните нам время!» - крик отчаянного ума. Но Время вернется к человеку, когда человек вернется к себе. И этот процесс возвращения блудного сына уже начался. В книге Эриксена это звучит как возвращение к Природе, в «музыке нового стиля» -порывами ветра, шумом морского прибоя. И современная архитектура склоняется к открытому пространству, от прямого угла - к мягкой, округлой линии, к изяществу формы.

«Тирания» уходит, когда время возвращается к себе, в свое лоно; восстанавливается «двойная связь с моментом и вечностью: я и вселенная, личность и сеть» (слова Мануэля Кастеллса)3. Художники и философы в поисках «подлиннного существования» пытаются возродить корни жизни. Возвращается память, а с памятью - переосмысление пройденного пути. Писатели-экзистенциалисты призывают человека вернуться к своей собственной уникальности; взорвав оболочку эго, преодолеть отчуждение и возлюбить этот грешный мир. Вместо чувства обреченности, «вечного возвращения» появляется вера в духовное восхождение человека от «града земного» к «граду божьему».

Вне веры и время не вернется к вечности. Вспомним: «Ни один атом вселенной не избегнет ощущений высшей разумной жизни <... > Если космос имеет причину, то и причине этой мы должны приписать такие же свойства - всеобщей любви»4. Причина создала вселенную, чтобы доставить атомам ничем не помраченное счастье. Она поэтому добра. Значит, мы не можем ждать от нее ничего худого.

Есть нечто общее в размышлениях русских мыслителей, некое запредельное видение. Сквозь земную кору пробивается небесный Свет. И можно ли считать случайностью, что лучшие умы в ту пору верили в пришествие Святого Духа, Третьего мирового эона, как о том

1 Бердяев Н.А. О рабстве и свободе человека. С. 216-218.

2 Там же. С. 34-35.

3 Эриксен Т.Х. Тирания момента. С. 137.

4 Циолковский К.Э. Воля вселенной. Неизвестные разумные силы. Калуга, 1928. С. 6-7.

писал Вл.Соловьев в «Духовных основах жизни». Общество, начав с царства силы, пройдя через царство закона, должно прийти к царству милостыни и благотворения. Всеединство есть Любовь.

У человечества два Пути, как и у самого человека: кто не возвышается, тот нисходит. Каждая личность, имея цель в себе, не может не думать о других. Каждый способен, преодолев себя, «трансцен-дировать», пробудить свою богочеловеческую природу. Учение о ноосфере - царстве духовного Разума-Нуса, свидетельствует: духовная Эволюция предопределена. Ученые пришли к выводу о постоянном процессе концентрации духовной энергии1. И не потому, что В.И.Вернадский отдал дань индийской мысли и предсказывал сближение науки с буддизмом, а Тейяр де Шарден более двадцати лет прожил в Китае, - а потому что таков закон Бытия, самодвижения сознания, устремленного к Единому.

«Все Пути ведут к Одному» (Ицзин), даже если ум не ведает, что «одно Инь, одно Ян и есть Дао». Но то, что пребывает в прапамяти, в «сокровищнице сознания», не может со временем не проявиться. В Учении о Середине сказано: «Центр (Чжун - центрированость) -великая Основа Поднебесной. Уравновешенность (Хэ) - совершенный Путь Поднебесной»2. И это не гомеостазис - движение то в одну, то в другую сторону в пределах видимого мира3. Следуя Дао, все пульсирует, как живой организм; сообразуясь с переменами, восходит по вертикали к совершенству. (В многообразии - условие устойчивого равновесия, когда же устойчивость понимают статически, - напоминает Сергей Павлович Курдюмов, - то устойчивость оборачивается стагнацией, неустойчивостью.)

Время уже существует, пребывает в непроявленном виде, в Центре-Чжун или в покое Великого Предела-Тайцзи. Эманируя из Тайцзи, Инь-Ян, два модуса энергии, сохраняют с ним родовую связь. (Потому и изображают Тайцзи в виде эмбриона, двух полуизогнутых половин круга с темной точкой на светлой и светлой точкой на темной половине.) Инь-Ян определяет характер времени: иньскую или янскую фазу, что требует сообразного поведения4. Если действия не соответствуют

1 «Психогенез привел нас к человеку. Теперь психогенез <...> поглощается более высокой функцией - вначале зарождением, затем последующим развитием духа - ноогенезом» (Тейяр де Шарден П. Феномен человека. М., 1987. С. 148).

2 Цит. по: Соч. китайской классики. Т. 4. Токио, 1967. С. 178.

3 Гомеостазис (греч. подобный; неподвижный) - динамическое равновесие, в допустимых пределах; в отличие от него китайское Равновесие (Хэ) - пульсирующее восхождение по вертикали через преодоление предыдущей фазы.

4 Можно сказать, изначальное Тайцзи предопределило равномерный ритм китайской цивилизации, тогда как Большой Взрыв обусловил скачкообразный, динамичный ритм западной цивилизации.

времени, то усилия осуществить какую-то идею ни к чему не приведут, лишь ухудшат ситуацию. Когда неразумные силы, не имея представления о качестве времени, пытаются внедрить свою программу, то чем более усилий прилагают, тем хуже для всех1.

Нарушается взаимодействие Инь-Ян, верх и низ меняются местами: высшее Ян, силы Творчества, оказываются внизу, а низшее Инь, силы Исполнения, наверху. Занимая неподобающее положение, отпадают от Пути. Сдвоенное инь вызывает наводнения, сдвоенное ян - пожары. Что уж говорить о человеческой психике: нарушение равновесия приводит к отчуждению друг от друга и от себя. И Время, уподобившись стихии, ополчается на человека.

Мир закончился бы катастрофой, если бы не Перемены, предусмотренные Путем и осуществляемые человеком, способным осознавать свою провинность и ответственность, ощущать себя со-творцом Вселенной. (Потому и называли его Триединым, посредником между Небом и Землей.) Ситуация всеобщего Расцвета (Тай - 11-я гексаграмма Ицзина) наступает, когда инь-ян, взаимопроникаясь, поддерживают друг друга в равной мере. Творчество и Исполнение занимают место, соответствующее их природе. Тогда все, зная свой Предел, служат «общему делу» - гармонизации сущего, и время обретает свою полноту вслед за пробужденным человеком.

Это открылось интуиции Вл.Соловьева: «...следует признать, что в мире моральном есть также роковая необходимость, но роковая необходимость косвенная и обусловленная. Призвание, или та особая идея, которую мысль Бога полагает для каждого морального существа - индивида или нации - и которая открывается сознанию этого существа как его верховный долг, - эта идея действует во всех случаях как реальная мощь, она определяет во всех случаях бытие морального существа, но делает она это двумя противоположными способами: она проявляется как закон жизни, когда долг выполнен, и как закон смерти, когда это не имело места»2.

В жизни обе ситуации, разрушительная и созидательная, заданы человеку для испытания его души. От души человека зависит, какая сила будет преобладать - разрушения или созидания. Но терпение мирового Разума, как его ни назови, не бесконечно, и если человек не осуществит свое назначение, не выполнит свой «верховный долг», то закончится его физическое существование. Времени больше не

1 «Когда соответствующее средство употребляет несоответствующий человек, оно вредит», - напоминает Юнг китайскую максиму, слишком верную, которая, к несчастью, находится в явном контрасте с нашей верой в «соответствующий» метод, все зависит от человека и немного или совсем ничего от «метода» (Юнг К.Г. Йога и Запад. Львов, 1994. С. 105).

2 Соловьев В.С. Русская идея //Русская идея. Сборник произведений русских мыслителей. М., 2002. С. 229.

будет - уже в другом смысле, - оно отойдет от человека, потеряв к нему доверие.

И в нашем горемычном мире действуют обе эти силы - разрушительного, темного сознания и сердечного разума. XX век ознаменован предельной полярностью: на одном конце скопилась темная энергия, на другом - еле видимый Свет. Но сердечный разум угоден Богу и оттого несокрушим, а темное сознание, сколь ни казалось бы несокрушимым, обречено на гибель. Свет соединяет, тьма разъединяет, но разъединяя, сплачивает тянущихся к Свету. В предчувствии опасности обострилось чувство ответственности за происходящее на Земле.

Внутренняя жизнь идет по своим законам. Воссоединяется то, что веками противопоставлял неразвитый ум: чувство-разум, человек-природа, наука-религия, логика-интуиция, Запад-Восток, изначально присущие друг другу, как время-пространство, Инь-Ян, левое и правое полушарие человеческого мозга. Без соединения двух сторон Единого невозможна полнота существования, сама Жизнь. Пусть сложно идет процесс преодоления надуманных противоречий, но и они теряют силу, о чем свидетельствует, в частности, Мировой общественный форум «Диалог цивилизаций» (Родос, Греция).

Достаточно познакомиться с выступлениями его участников, чтобы убедиться в противоестественности раздора и борьбы. По мнению Главного раввина России Берла Лазара, «религиозного экстремизма не существует. Существует политический экстремизм, который прикрывается лозунгами той или иной религии для осуществления своих целей»1. Убедительно прозвучал и доклад директора Института Шиллера (Германия) Xельги Зепп-Ларуш. В предчувствии катастрофы она взывает к человеческой памяти, обращаясь к поэту свободы: «Шиллер описывает нарушенное духовное состояние людей своей эры в терминах, фактически идентичных тому, что мы видим сегодня: "Несовершенные правила и затонувшая гуманность прогибаются под тираническим ярмом целесообразности. Полезность является великим идеалом этого времени, на которое работают как рабы все силы и которому все таланты должны воздавать должное"»2.

Мы пожинаем плоды отпадения от Духа, но человек в состоянии вернуть себе утраченное чувство всеродства. И еще раз обращается к Шиллеру: «Люди могли бы превратиться в полубогов, если бы только мы попытались, через воспитание, полностью избавить их от страха. Ничто в мире не может сделать человека более несчастным, чем

1 Мировой общественный форум «Диалог цивилизаций» //Вестник. № 1/2006. М.: Андреевский флаг, 2006. С. 72.

2 Там же. С. 79.

простой страх»1. Вслед за преображенным человеком преобразится и время: обретая полноту, оно перестанет «тиранить» человека, вновь станет его союзником. (Говорят же о разумности и духовности изначального Времени.)

И еще одно свидетельство обновленного сознания - рождение синергетики, по сути выходящей за пределы науки в привычном понимании, свидетельство целостного мышления, призванного соединить разрозненные пары. Если мир - открытая, нелинейная, самоорганизующаяся система, то он требует к себе соответствующего отношения: опирается не на внешние явления, доступные обозрению, а на внутренние законы, доступные интуиции. «Явленное Дао не есть истинное <извечное> Дао»; значит, все явленное в форме лишь приближает к Истине, но не исчерпывает ее. Если же принимать часть за целое, то никогда к этой Истине не приблизишься - не вырвешься из замкнутого круга дурной бесконечности.

(Вспомним, Илья Пригожин отдал дань проблеме времени, отвергая господствующее в физике, начиная с Ньютона, представление об одномерном, чисто количественном характере времени. Не может не измениться отношение ко времени, если меняется сознание в стремлении понять природу, исходя из самой природы, в том числе времени, а не из сиюминутных потребностей человека. Времени возвращается его многомерность: время не только движется вперед (стрела времени), но и покоится, не теряя связи с вечностью, и возвращается назад, «временится из будущего» (по выражению Сергея Павловича Курдюмова)2.

Возвращается ощущение извечного времени, присущее христианским святым. Бл. Августин говорил о «небе небес», «небе духовном», ссылаясь на Апостола Павла: «где свойственно этим существам видение и знание не от части и не по частям... но целостное и всеобъемлющее, в ясном явлении лицом к лицу всегда одинаковое, полное и совершенное, без всякой изменяемости времен» (1 Кор. 13, 9) (Бл. Августин. Исповедь. XII, 13). Сам Ап. Павел переживает время как «живое», как «свершение», время мелькающее не заслуживает внимания, потому и говорит: «Не сообразуйтесь с веком сим, но преобразуйтесь обновлением ума вашего» (Рим., 12, 2). (Этому учил и Будда.) А Мейстер

1 Мировой общественный форум «Диалог цивилизаций». С. 81.

2 «Попятное движение по времени, частичный возврат к старому, к культурным и историческим традициям является, вероятно, необходимым условием поддержания сложной социальной организации... Изучение 21 цивилизации за последние 3000 лет, проведенное А.Тойнби, дало ему возможность установить периодические переходы от среднего прогрессивного к среднему регрессивному развитию, циклы ухода-и-возврата, аналоги Великого предела, ритмов инь-ян в истории» (Князева Е.Н, Курдюмов С.П. Основания синергетики. СПб.: Алетейя, 2002. С. 74).

Экхарт скажет, что можно в единый миг возвратиться к своему изначальному пребыванию в общении со Святой Троицей и в этот миг вернуть все утраченное время.

Все Пути ведут к Одному, но потому и ведут к Одному, что в чем-то не совпадают; не совпадают по форме, едины по сути. Цель Пути, независимо от пространства и времени, остается той же: очистить сознание, открыть душу тому, что предустановлено свыше, пусть одни называют это Божьим Промыслом, другие Небесным Путем, третьи «точкой Омеги». Цель та же: пробуждение истинного человека, а вслед за ним и всего сущего. В буддизме Пробуждение-Бодхи (отсюда и Будда) заложено в каждом, а что заложено во внутренней природе, не может не проявиться со временем, но, проявившись, уже не зависит от времени, пребывает в вечности.

Итак, если «духовны основы жизни», - а по словам Бердяева, «реальность духа завещена всем опытом человечества», - то сама Энергия, восходя по вертикальной оси времени к небесному плану, преображает сущее через человеческое сердце. Сам Путь ведет к одухотворению через взаимное притяжение земного и небесного, направляя все к благому Равновесию (Хэ), без которого живое становится мертвым. «Свободный дух не терпит зла» (Гёте), а вне духа и сознание уподобляется стихии, изобретая дьявольское оружие уничтожения или трансгенную пшеницу. (И об этом шла речь на форуме «Диалог цивилизаций».)

Переход в новую фазу духовно-экологической цивилизации, которая придет на смену техногенно-потребительской, - предвещают философы. (Об этом пишут и сибирские ученые: «...идеально-сущее содержание нашего сознания (мысли, представления, переживания) является реальным, в подлинном смысле этого слова. Оно имеет свою несущую энергию - ту самую светоносную первоматерию, которая незримо пронизывает физический мир и, в конечном итоге, его определяет»1.)

Лаоцзы говорил о всеобщем Законе, доступном пробужденному, целостному уму: «Дао скрыто и не имеет имени. Но лишь оно способно усовершенствовать всё» (Даодэцзин, 41), восходя к Триединству. И то же говорил Бердяев, незнакомый с даосизмом: «Встреча одного с другим всегда разрешается в третьем. Один и другой приходят к единству не в двоичности, а в троичности, обретают в третьем свое общее содержание, свою цель»2.

Два самоестественно восходят к Трем, благодаря взаимодействию, а не взаимоисключению. Но если это свойство Дао, если это истин-

1 Иванов А.В, Фотиева И.В., Шишин М.Ю. Духовно-экологическая цивилизация: устои и перспективы. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2001. С. 93.

2 Бердяев Н.А. Философия свободного духа. С. 135.

но, то не может не проявиться со временем в любой точке сингулярного мира. Можно вспомнить размышления еще одного участника «Диалога цивилизаций», почетного директора Института физики им. Макса Планка, Ганс-Петера Дуэрры (Германия), чтобы убедиться в сближении двух подходов. Согласно данным современной физики (квантовой), действительность стала чем-то совершенно иным и более открытым: целостной, нематериальной, чистой связанностью, нераздельной потенциальностью, подобной «адвайте» или «духу». С этих слов начинается доклад и заканчивается тем же признанием «целостной потенциальности», которая постигается только через внутреннее представление, глубинным родством с божественным. Та самая «потенциальность», которая на языке даосов звучит как Ничто, Небытие (У), неявленное, извечное Дао (по Лаоцзы); на языке буддистов - Пустота (Шунья) или полнота непроявленого, истинно-сущего. А мысль о том, что материи фактически не существует, материя есть только форма, отношение, согласуется с учением о китайском Ци. «Материя есть замкнутая внутри себя, застывшая форма... в самой основе остается лишь нечто напоминающее скорее духовное - целостное, открытое, живое - потенциальность»1. Согласно учению о Ци, материя - одно из состояний извечной и изначально светлой Энергии. Да и не может что-то одно главенствовать до бесконечности. Настало время и слову передохнуть, восстановить свои силы от непомерного участия в спорах о том, что невыразимо.

Итак, до тех пор не раскроется истинный ум, пока не воссоединится с Духом, отодвинув внешнее, не сосредоточится на внутреннем. Это Путь к свободе не только для дзэнских учителей, но и христианских святых. Это то, что пережил Достоевский в минуты прощания с умершей женой Машей: «...высочайшее употребление, которое может делать человек из своей личности, из полноты развития своего я, - это как бы уничтожить это я, отдать его целиком всем и каждому безраздельно и беззаветно. И это величайшее счастье»2.

Позволю себе закончить размышления на тему, не имеющую, по сути, предела, моим выступлением на конференции «Стань самим собой», организованной в сентябре 2007 года Культурным центром «Новый Акрополь».

В диалоге «Об учителе» Св. Августин говорил, что дело учителя состоит не в том, чтобы переправить знания из своей головы в голову ученика, а в том, чтобы пробудить его ум: пусть ученик откроет сам в себе, внутри себя, знание. Значит, знание уже есть, заложено в сознании или подсозании, в «сокровищнице сознания (а1ауа

1 Мировой общественный форум «Диалог цивилизаций». С. 87, 101, 108.

2 Лосский Н.О. Бог и мировое зло. С. 94.

vijnana), - согласно буддизму. И Платон, и Конфуций называли высшей формой «врожденное знание». А «Даодэцзин» Лаоцзы начинается со слов: «Явленное Дао не есть извечное <истинное> Дао». Т.е. видимый, феноменальный мир есть лишь слабое отражение мира невидимого, истинно-сущего. Тем не менее, человек, экспериментальная наука, реальное искусство, как правило, ориентируются на мир видимый, данный в опыте. Лишь высшее дарование, гений, пророки проникают в тайну Бытия. Но люди, восторгаясь ими, идут свои путем, путем проб и ошибок. Однако этот путь пределен, опасно следовать по бездорожью, не замечая бездны. И если бы не было того, что называют Великим Дао или Святым Духом, то человечество давно бы рухнуло в нее. Но, сопротивляясь, заблуждаясь, оно приближается к той Истине, о которой не подозревает.

Об этом говорят древние мудрецы, начиная с того же Лаоцзы. Человеческое Дао, сколь не соответствует истиному Пути, все же шаг за шагом притягивается к нему. «Явленное Дао не есть постоянное Дао... Но оба они одного происхождения». А Чжуан-цзы скажет: «Тьма вещей существует, а корней не видно. Откуда-то все появляется, а ворот не видно. Все почитают то, что известно, а не ведают, что знание начинается тогда, как узнают непознанное» («Чжуан-цзы», 25).

В пределах невидимого лежит Истина, но помраченный ум не может к ней приблизиться. Xотя с древности известно, что к относительной истине, к факту не сводится извечная Правда, Истина - абсолютная, независимая от пространства и времени. Единичное являет Единое, достигая завершенности, изначальной целостности. И согласно учению древней Индии, Атман каждого отражает высший Атман: «Он представляется одним во множестве, словно (отражение) месяца в воде» («Брахмабинду упанишада», 12). Но лишь пробужденный способен проникнуть в эту тайну, увидеть «образ без образа». Ощущение в себе высшего Атмана не познается, выводится из памяти - сказано в упанишадах. Когда очищается душа, пробуждается ум. Самый страшный грех утратить душу:

<Мирами> асуров называют те миры, покрытые слепою тьмою;

В них после смерти идут люди, убившие <в себе> Атмана...

Поистине, кто видит всех существ в Атмане

И Атмана - во всех существах, тот больше не страшится.

«Иша упанишада», 3, 6

Великое Дао извечно, имеет то, что нужно человеку для спасения: в нем Истина, в нем Искренность. И если человек увидит себя, то проявится его дарование (дэ), то, что изначально в нем заложено. Потому и сказано: «Великое Дэ и есть Великое Дао». Т.е. в каждом существует

внутренний человек, Дао-Человек на языке даосов, Триединый между Небом и Землей, призванный осуществить небесную волю. Каждый человек есть потенциальный Будда, Просветленный. И есть Путь к Просветленности: «Узнать (в себе) Будду значит узнать себя. Узнать себя значит забыть себя. Забыв себя, станешь един со всеми дхармами», станешь Буддой, - скажет мастер Дзэн XIII века японец Догэн.

А разве христианские святые не говорят, что Бог стал человеком, чтобы человек стал Богом? Бог присутствует в каждом, но проявляет себя в том, кто победил себя, свою греховность, в ком проснулось сострадание, сострадание или Божественная Любовь, которая не выбирает. Эта вера прошла через века и пробудилась у Бердяева: «В результате долгого духовного и умственного пути я с особенной остротой сознал, что всякая человеческая личность, личность последнего из людей, несущая в себе образ высшего бытия, не может быть средством ни для чего, в себе имеет экзистенциальный центр и имеет право не только на жизнь, отрицаемое современной цивилизацией, но и на обладание универсальным содержанием жизни <...> Личность не может быть частью какого-либо иерархического целого, она есть микрокосм в потенциальном состоянии»1.

Но чтобы стать личностью, нужно преобразиться, открыть себя. Преображение достигается свободным сознанием. Сама структура бытующего сознания постоянно рождает рабство, зависимость от своих же страстей или фобий. Зависимость от денег, от похотливого эго, которое находит чем заполнить свою неприхотливую жизнь, фактически ее уничтожая. Эгоцентрик - двойной раб: раб общества и собстенных притязаний. Все эгоцентрики похожи, ведут себя одинаково. Личность же всегда уникальна. Дух знает лишь единичное. Ее универсальность мы постигаем не через отвлеченные понятия, а через погружение в ее уникальность. Каждая сущность сингулярна, а на языке Дзэн - «Одно во всем и все в Одном». По словам японского проповедника «Учения о сердце» Сёо, «если у Вселенной одно сердце, значит, каждое сердце Вселенная». В духе соборности, как понимали ее религиозные философы России.

Исчерпала себя ситуация коллективного мышления, лишающего человека свободы, и ей на смену идет другая, признающая личность центром Вселенной. И если действительно ход Эволюции обусловлен, в первую очередь, движением сверху вниз, а не снизу вверх, что привело бы к дурной бесконечности, то смена ситуаций на более благоприятную становится реальной. В Ицзине (Книге Перемен) нынешняя ситуация обозначена 63-й гексаграммой - «Уже конец», но за ней следует 64-я - «Еще не конец». Т.е. конец пройденного Пути и начало ново-

1 Бердяев Н.А. О рабстве и свободе человека. С. 11-12.

труды онц км. Россия и восток

го: фаза Эволюции, приближающей человека к совершенству, когда его разум соединится с сострадающим сердцем, ибо нет Мудрости-Праджни без Сострадания-Каруны.

Сейчас немало говорят о «детях нового сознания»: на смену хомо сапиенс, человеку Разумному, грядет человек Духовный. И свидетельство тому необычная одаренность тех, которых называют иногда «детьми индиго», - по цвету ауры, которая не может не измениться. У этих детей быстрый ум и чистое сердце. Они обладают сверхчувственными способностями, врожденным знанием, о котором говорили древние. Их интересует не причинно-следственная зависимость объектов, а смысл происходящего и его влияние на судьбу людей. На смену рациональному обоснованию приходит метод моментального схватывания сути явления, или интуиция, символ (что предсказывал В.И.Вернадский).

Не удивительно, когда ученые Института нервной деятельности и нейрофизиологии РАН, изучающие мозг, приходят к выводу, что в момент озарения происходит синхронизация работы правого и левого полушария, преодолевается функциональная асимметрия, характерная для обычного сознания. С точки зрения Ицзина, это та самая ситуация, когда приходят в единство чистое Творчество (Ян) и чистое Исполнение (Инь), обозначенные двумя первыми гексаграммами Ицзина. «Одно Инь, одно Ян и есть Путь. Следуя ему, достигают всепроникающего Добра (Шань)», или Божественной Любви, одухотворяющей все. («Бог есть любовь»). Это вестники нового мира, к которому с такими трудностями продвигался человек. И важно понять детей - носителей вечных истин, а не навязывать им свои представления о должном.