CC BY
23УДК 343.82
https://doi.org/10.53993/2078-3914/2022/3(52)/21-30
А. В. Воробьев
ПРИЧИНЫ ЛАТЕНТНОЙ ПРЕСТУПНОСТИ В ИСПРАВИТЕЛЬНЫХ УЧРЕЖДЕНИЯХ
В статье рассматриваются причины, по которым преступления в исправительных учреждениях уголовно-исполнительной системы остаются за пределами статистического учета. Анализируются объективные и субъективные причины скрытой преступности, объективные и субъективные причины скрываемой преступности в исправительных учреждениях, причины латентности «пограничных ситуаций». Проведенный анализ позволяет сделать предположение о том, что основной субъективной причиной скрытой преступности является следование нормам криминальной субкультуры, также большое влияние на формирование скрываемой преступности оказывает существующая рейтинговая оценка деятельности исправительных учреждений уголовно-исполнительной системы. Автор предлагает обратить более пристальное внимание на организацию работы оперативных подразделений уголовно-исполнительной системы в части выполнения стоящих перед ними задач по выявлению преступлений в исправительных учреждениях.
Ключевые слова: преступность; латентная преступность; исправительные учреждения; осужденный; искусственная латентность; естественная латент-ность; латентность «пограничных ситуаций» причины латентной преступности.
Для цитирования: Воробьев А. В. Причины латентной преступности в исправительных учреждениях // Вестник Кузбасского института. 2022. № 3 (52). С. 21-30. https://doi.org/10.53993/2078-3914/2022/3(52)/21-30.
A. V. Vorobyov
CAUSES OF LATENT CRIME IN CORRECTIONAL INSTITUTIONS
The article discusses the reasons why crimes in correctional institutions of the penal system remain outside the statistical accounting. Objective and subjective causes of hidden crime, objective and subjective causes of hidden crime in correctional institutions, causes of latency of "borderline situations " are analyzed. The analysis allows us to make an assumption that the main subjective cause of hidden crime is following the norms of the criminal subculture, as well as the existing rating assessment of the activities of correctional institutions of the penal system has a great influence on the formation of hidden crime. The author also suggests paying closer attention to the organization of the work of operational units of the penal enforcement system in terms offulfilling their tasks of detecting crimes in correctional institutions.
Keywords: crime; latent crime; correctional institutions; convict; artificial latency; natural latency; latency of "borderline situations " causes of latent crime.
© Воробьев А. В., 2022 © Vorobyov A. V., 2022
For citation: Vorobyov A. V. Causes of latent crime in correctional institutions. Vest-nik Kuzbasskogo instituta [Bulletin of the Kuzbass Institute], 2022, no. 3 (52), p. 21-30. https://doi.org/10.53993/2078-3914/2022/3(52)/21-30.
Преступность в исправительных учреждениях характеризуется повышенным уровнем латентности. Данный тезис подтверждается рядом исследований. Так, А. П. Стуканов отмечает, что преступность в исправительных учреждениях достаточно велика по объему и отличается своей жестокостью, при этом регистрируется лишь незначительная часть преступлений, совершенных в местах лишения свободы [17 с. 207]. По мнению А. П. Некрасова и К. И. Сазоновой, официальная статистика ФСИН России не соответствует действительности и во многом является заниженной [10, с. 142]. Понимание причин латентной преступности в исправительных учреждениях позволит выработать эффективные меры противодействия, направленные на максимальное снижение количества преступлений, остающихся за пределами статистического учета.
В теории криминологии различают два основных вида латентности — скрытую (естественную) и скрываемую (искусственную) латентность [9, с. 299]. Мы придерживаемся мнения
А. В. Шеслера и Л. М. Прозументова, которые различают естественную ла-тентность, латентность «пограничных ситуаций» и искусственную латентность [16, с. 85]. При анализе причин латентной преступности в исправительных учреждениях следует разграничивать причины скрытой, скрываемой преступности и причины латентности «пограничных ситуаций». Под причинами скрытой преступности следует понимать причины, вследствие которых сотрудники администрации исправительного учреждения, а также сотрудники иных правоохранительных органов не получили информацию о совершенных на территории учреждения преступлениях. К причинами скрываемой преступности
следует относить причины, из-за которых преступления, совершенные на территории исправительного учреждения, ставшие известными сотрудникам администрации, остались за рамками законного реагирования и, как следствие, за пределами статистического учета. К причинам латентности «пограничных ситуаций» следует относить причины, по которым происходят ошибки в квалификации деяний, оценка преступных деяний как непреступных, в том числе из-за некомпетентности сотрудников мест лишения свободы.
Кроме того, причины скрытой и скрываемой преступности условно следует подразделять на объективные и субъективные. Под объективными причинами следует понимать те, которые существуют независимо от сознания макро- и микрогрупп, отдельных личностей, под субъективными — те, которые связаны с дефектами общественного, группового и индивидуального сознания [16, с. 149]. Как правило, при формировании латентной части преступности действует сразу несколько причин, при этом это могут быть как причины из одной группы, так и несколько причин из разных групп. Так, например, когда и потерпевший, и должностное лицо, на которого возложена обязанность по регистрации преступления, заинтересованы в его сокрытии, будут действовать субъективные причины скрываемой преступности и субъективные причины скрытой преступности.
Рассмотрим более подробно каждую группу причин.
К объективным причинам скрытой преступности в исправительных учреждениях следует относить следующие:
1) Полная неизвестность о совершенном преступлении. Такая ситуация возможна, когда субъект преступления,
потерпевший, а также свидетели из числа осужденных не осознают, что в действиях лица содержится состав преступления. Это возможно объяснить низкой правовой грамотностью осужденных, отбывающих уголовное наказание в виде лишения свободы;
2) Отсутствие возможности у потерпевших оценить совершенные в отношении него действия как преступные и/или сообщить о них сотрудникам администрации учреждения либо сотрудникам иных правоохранительных органов. Например, случаи совершения преступлений в отношении осужденных с психическими отклонениями или нарушениями психического развития, случаи последующих провалов в памяти и др. ;
3) Смерть потерпевшего. Данная причина имеет место в случае наступления насильственной смерти потерпевшего при отсутствии свидетелей либо в случаях тщательно спланированного убийства без видимых признаков совершенного преступления. Некоторые специалисты, в частности, Р. М. Акутаев, в данном случае говорят о субъектно-латентных преступлениях, что связано с наличием возбужденного уголовного дела по факту смерти лица и отсутствием подозреваемого [1, с. 52-53, 65-67]. Мы же говорим о случаях, когда не установлен сам факт преступного посягательства.
Ограниченная территория исправительного учреждения, условия содержания осужденных, а также особенности деятельности оперативно-режимных служб сводят к минимуму количество причин данной группы.
По мнению И. В. Крупнова, наибольшая латентность существует в тех сферах жизнедеятельности общества, в которых сформирована социальная среда с преобладанием ценностей и норм поведения, отличных от устанавливаемых государством, и чем большее количество людей вовлекается в сферу криминального способа существования,
тем большее число преступлений остается скрытым от государственных органов. Негативное восприятие установленных государством уголовно-правовых норм приводит к увеличению латентности преступлений, а позитивное либо нейтральное, в свою очередь, — к уменьшению [6, с. 163-168].
Наиболее ярко о сформированности особой субкультуры в местах лишения свободы говорит наличие института «смотрящих», которые назначаются «ворами» в законе из числа приближенных к ним осужденных. «Смотрящие» выполняют функций, аналогичные функциям государственных органов, занимаются сбором с осужденных денег, продуктов, иных предметов потребления в «общак». Становление системы неформальных норм связывают с возникновением «воровской идеи», воплотившейся в виде «воровского закона», на основании которого в начале 30-х гг. прошлого века произошло слияние авторитетов общеуголовных группировок в местах лишения свободы в сообщество «воров в законе». В целом можно отметить, что социальные нормы «воровской» среды являются крайней материализацией философии индивидуализма, которая всегда была свойственна криминальной среде. Отступление от основных постулатов «воровского закона» жестоко карается [20, а 12-21].
А. Н. Олейник определяет тюремную субкультуру как набор неформальных норм, созданных и добровольно применяемых самими заключенными, которые позволяют организовать повседневную жизнь в заключении. Одной из характеристик этого общества является деление всех его членов на неформальные категории, спонтанное формирование неформальных категорий самими заключенными, указывается на добровольность создания этих категорий и подчинения сформированным нормам. Нормы, выработанные заключенными, жестко регулируют взаимоотношение
между кастами, внутри каст и с представителями администрации, которые воспринимаются как чужаки. Также А. Н. Олейник выделяет представителей неформальной власти (авторитетов, смотрящих), которые, в том числе, осуществляют «правосудие» и играют роль посредников в конфликтах и спорах [11, с. 20-58].
Таким образом, нормы криминальной субкультуры подменяют собой действующую систему права. В криминальной субкультуре существуют нормы, которым осужденные в повседневной жизни должны следовать, порой вразрез с действующей системой права, и нормы-санкции, применяемые за нарушения норм криминальной субкультуры. Указанное обстоятельство в разных ситуациях может выступать в качестве причин совершения преступлений и в качестве причин латентности преступности в местах лишения свободы.
Таким образом, указанные исследования подтверждают наши выводы о том, что субъективные причины скрытой преступности в исправительных учреждениях в большинстве своем порождаются действующими во многих учреждениях уголовно-исполнительной системы нормами криминальной субкультуры, которая формирует пренебрежительное отношение к сотрудникам правоохранительных органов, подменяет собой действующую систему права, выстраивает определенную иерархию в среде осужденных и имеет определенные санкции за нарушения указанных норм.
К субъективным причинам скрытой преступности следует относить:
1) наличие у осужденных более эффективных, чем обращение к сотрудникам исправительного учреждения, методов разрешения проблем, вызванных совершенными преступлениями, в том числе случаи совершения потерпевшим в отношении виновного ответного преступления, что можно связать с наличи-
ем института так называемых «смотрящих» в учреждениях уголовно-исполнительной системы;
2) боязнь расправы со стороны лиц, совершивших преступление, а также со стороны иных лиц, придерживающихся норм криминальной субкультуры. Указанная причина вызвана осознанием у потерпевших или очевидцев преступления отсутствия у сотрудников исправительных учреждений реальных возможностей в период отбывания наказания, а также после освобождения, обеспечить данным лицам правовую защищенность;
3) недоверие осужденных по отношению к сотрудникам исправительного учреждения, неверие в их возможность обеспечить неотвратимость уголовной ответственности;
4) уверенность осужденных в том, что не будет должного реагирования со стороны сотрудников администрации учреждения на заявление осужденного о совершенном в отношении него или в отношении другого осужденного преступлении;
5) низкий уровень правосознания лиц, отбывающих уголовное наказание в виде лишения свободы, обусловленный как правовой безграмотностью, так и деструктивными поведенческими установками в отношении сотрудников исправительного учреждения и правоохранительных органов в целом;
6) опасение у потерпевшего или свидетеля из числа осужденных о возможности выявления в его предшествующем поведении противоправных, в том числе преступных, действий [20, с. 87];
7) нежелание осужденных иметь статус потерпевшего. Факт обращения осужденного с заявлением к сотрудникам администрации исправительного учреждения о совершении в отношении него преступления осуждается нормами криминальной субкультуры и в последующем может повлечь за собой потерю авторитета, утрату или изменение стату-
са осужденного, физическую расправу и другие негативные последствия;
8) нежелание огласки события преступления. Примером могут являться факты насильственного мужеложства. Данное преступление является специфичным для исправительных учреждений и отличается высокой степенью ла-тентности. Жертвы таких преступлений имеют самый низкий статус в среде осужденных и отбывают наказание в гораздо худших условиях, чем остальные осужденные. Несмотря на высокую ла-тентность данных преступлений, скрыть факт их совершения практически невозможно. Указанные преступления являются своего рода наказанием и совершаются в исключительных случаях, в том числе в качестве «общей профилактики» нарушения норм криминальной субкультуры со стороны других осужденных;
9) восприятие осужденными факта совершения преступления как легитимного акта возмездия. В данном случае преступление, совершенное в отношении осужденного, может позволить сохранить ему свое положение и доверие других осужденных. Указанная причина также продиктована нормами криминальной субкультуры и может быть реализована в отношении осужденного, который ранее пользовался доверием, но совершил незначительный проступок. Также подобные случаи возможны, когда очевидцы преступления согласны с действиями лица, совершающего преступление (это может происходить в результате дефектов правосознания отдельных граждан либо в результате приверженности нормам субкультуры, нередко это происходит в случаях, когда преступление совершается в отношении «педофила»);
10) восприятие вреда, нанесенного преступлением, как незначительного, нежелание тратить время на обращение с заявлением и взаимодействие с со-
трудниками исправительного учреждения;
11) не доверяют сотрудникам исправительного учреждения ввиду того, что в прошлом являлись потерпевшими или свидетелями преступлений, совершенных сотрудниками уголовно-исполнительной системы;
12) низкий уровень доверия к сотрудникам конкретного исправительного учреждения. Речь идет о случаях, когда сотрудники исправительного учреждения ранее допускали компрометирующие действия либо когда осужденный подозревает их в коррупционных связях и полагает, что следствием его обращения могут быть негативные для него последствия. Следует заметить, что в подобных ситуациях осужденный может обратиться с заявлением о преступлении к прокурору при осуществлении им надзора учреждения либо к сотрудникам территориального органа ФСИН России при осуществлении ими контрольных функций.
К причинам латентности «пограничных ситуаций» следует относить следующие:
1) недостаточный уровень профессиональной подготовки сотрудников исправительных учреждений. На сегодняшний день далеко не каждый сотрудник из числа среднего начальствующего состава в исправительном учреждении имеет ведомственное, а иногда и юридическое образование; большое количество сотрудников из числа младшего начальствующего состава не имеют высшего, а в некоторых случаях — и средне-специального или средне-профессионального образования. Так, согласно статистическим данным ФСИН России, при штатной численности в 186589 человек 75608 не имеют высшего образования, 26739 имеют только среднее общее образование [12, с. 230]. Указанный факт ведет к тому, что возможны случаи, когда сотрудники просто неспо-
собны оценить действия осужденных как преступные;
2) ошибочная оценка преступных действий осужденных как административных правонарушений или дисциплинарных проступков.
Объективные и субъективные причины скрываемой преступности качественно отличаются от рассмотренных выше причин скрытой преступности, поскольку связаны исключительно с профессиональной деятельностью сотрудников исправительных учреждений, и от причин латентности «пограничных состояний», так как действия сотрудников сознательно направлены на сокрытие преступлений.
К объективным причинам скрываемой преступности в исправительных учреждениях следует относить следующие:
1) Недостаточная штатная численность исправительных учреждений. Учитывая актуальную на сегодняшний день для большей части исправительных учреждений страны проблему некомплекта сотрудников, на 1 января 2022 г. общий некомплект по ФСИН России составлял 14,89 %, в некоторых субъектах федерации данная цифра была выше 20 % [12, с. 230-231]. Работа в дополнительные смены, исполнение не свойственных конкретной должности обязанностей, замещение отсутствующих лиц ведет к перегрузке сотрудников работой, что зачастую делает невозможным исполнение всех обязанностей надлежащим образом;
2) Недостаточное материально-техническое обеспечение исправительных учреждений осложняет работу сотрудников исправительных учреждений, в том числе в части выявления преступлений. Так, согласно данным ФСИН России, в некоторых территориальных органах количество неисправных видеокамер, используемых для осуществления надзора в исправительных учреждениях, достигает 15 %, в следственных изоля-
торах — 25 %. Количество неисправных носимых видеорегистраторов, используемых для осуществления надзора, по некоторым территориальным органам ФСИН России достигает 50 % [14, с. 24]. Необходимо иметь в виду, что исправительные учреждения обеспечены видеокамерами и носимыми видеорегистраторами не на 100 %;
3) Существующая в уголовно-исполнительной системе рейтинговая оценка деятельности учреждений, согласно которой одним из главных показателей, влияющих на оценку, является количество зарегистрированных на территории учреждения преступлений, а также тяжесть совершенного деяния, так называемые «особо учитываемые преступления». Стремление повысить рейтинг учреждения порождает незаконные действия сотрудников администрации, направленные на сокрытие преступлений, а также на заведомо неправильную квалификацию деяний как менее тяжких либо оценку преступных деяний как правонарушений. Федеральный закон от 12.08.1995 № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности» и Уголовно-исполнительный кодекс Российской Федерации в комплекс задач оперативных подразделений исправительных учреждений включают предупреждение, пресечение и выявление совершаемых, совершенных и готовящихся преступлений. Одним из результатов рейтинговой оценки учреждений стало то, что акцент деятельности оперативных подразделений по выполнению вышеуказанных задач сместился в сторону пресечения и предупреждения преступлений, а выявление уже совершенных преступлений ушло на второй план;
4) Особенности оперативно-розыскной деятельности, обусловливающие случаи невозможности гласно и своевременно реализовать информацию о совершенных в исправительном учреждении преступлениях, полученную оперативным путем.
К субъективным причинам скрываемой преступности в исправительных учреждениях следует относить:
1) стремление сотрудников администрации исправительных учреждений избежать ответственности за допущенные на территории учреждения преступления;
2) стремление сотрудников исправительных учреждений, а также сотрудников взаимодействующих органов уменьшить объем работы, связанной со сбором, проверкой информации о преступлениях и последующей ее реализацией;
3) халатное отношение сотрудников исправительного учреждения к своим должностным обязанностям, вызванное безответственностью, ленью или иными обстоятельствами;
4) случаи проявления коррупции среди сотрудников исправительных учреждений;
5) пассивность сотрудников исправительных учреждений в выявлении подготавливаемых и совершенных преступлений.
Вышеуказанный комплекс причин обусловливает латентность преступлений, совершаемых на территории исправительного учреждения.
Проблема криминальной латентно-сти в исправительных учреждениях требует дальнейшего серьезного исследования, поскольку очевидно, что сотрудники администрации исправительного учреждения имеют большие возможности по управлению показателями преступности в местах лишения свободы в желаемом направлении. Понимание причин латентной преступности в исправительных учреждениях позволит выработать эффективную систему профилактических мер и минимизировать исследуемое явление.
Считаем, что для минимизации последствий действия вышеуказанного причинного комплекса необходимо предпринять следующее:
1. Разработать комплекс мер по противодействию проявлениям криминальной субкультуры, минимизировать разделение осужденных на страты, искоренить случаи установления «смотрящих за учреждениями» и пр.;
2. Пересмотреть показатели рейтинговой оценки деятельности исправительных учреждений, в числе прочего, ввести показатели выявления преступлений;
3. Ориентировать оперативные отделы и группы учреждений на выявление совершенных преступлений, сбор доказательственной базы, выявление потерпевших и очевидцев преступлений;
4. Поощрять позитивное поведение потерпевших и очевидцев преступных посягательств. Необходимо разработать действенный механизм защиты указанных лиц при их нахождении в местах лишения свободы, не нарушающий их прав (нахождение на одиночном содержании, в безопасном месте; это может быть перевод в другое исправительное учреждение). Кроме того, целесообразно предусмотреть механизмы их защиты при участии в следственных действиях, в судебных заседаниях.
5. Необходимо использовать положения ч. 4 ст. 20 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, и в случаях, когда есть основания полагать, что совершено преступление частного или частно-публичного обвинения, оформлять рапорт об обнаружении признаков преступления, регистрировать указанный факт и направлять материалы без заявления потерпевшего следователю, дознавателю для возбуждения уголовного дела.
Литература
1. Акутаев, Р. М. Криминологический анализ латентной преступности: дис. ... д-ра юрид. наук: 12.00.08. — Санкт-Петербург, 1999. — 358 с.
2. Алексеев, А. М., Роша, А. Н. Латентная преступность и эффективность деятельности правоохранительных органов // Вопросы борьбы с преступностью. — Москва, 173. — Вып. 19. — С. 31-33.
3. Аликперов, Х. Д. Понятие и причины латентной преступности / Х. Д. Аликперов, Р. И. Расулов, — Баку, 1989. — 40 с.
4. Кривенцов, П. А. Латентная преступность в России: криминологическое исследование: дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.08. — Москва, 2014. — 184 с.
5. Криминология и профилактика преступлений. — Москва, 1989. — 430 с.
6. Крупнов, И. В. К вопросу о понятии латентной преступности // 35 лет Российской правовой академии Министерства юстиции Российской Федерации и ее роль в развитии юридического образования: материалы международной научно-практической конференции: в 2 т. — Москва, 2005. — Т. 2. — С. 163-168.
7. Кудрявцев, В. Н. Причины правонарушений. — Москва, 1976. — 286 с.
8. Кузнецова, Н. Ф. Проблемы криминологической детерминации. — Москва, 1984.
— 208 с.
9. Лунеев, В. В. Преступность XX века. Мировые, региональные и российские тенденции. — Изд. 2-е, перераб. и доп. — Москва: Изд-во НОРМА, 2005. — 912 с.
10. Некрасов, А. П. Особенности незаконного оборота наркотических средств в местах лишения свободы / место и роль уголовно-исполнительной системы в механизме Российского государства: материалы межвузовской научно-практической конференции (10 марта 2011 г.) / под общ. ред. Ромашова Р. А. — Самара: Изд. Самар. юрид. инст. ФСИН России, 2011. — С. 141-143.
11. Олейник, А. Н. Тюремная субкультура в России: от повседневной жизни до государственной власти. — Москва: ИНФРА-М, 2001. — 416 с.
12. Основные показатели деятельности уголовно-исполнительной системы. Январь-декабрь 2021 г.: информационно-аналитический сборник. — Тверь: ФКУ НИИИТ ФСИН России, 2022. — 406 с.
13. Пенитенциарная криминология: учебник / под ред. Ю. М. Антоняна, А. Я. Гришко, А. П. Фильченко. — Рязань: Академия ФСИН России, 2009. — 567 с.
14. Письмо ФСИН России «Об обеспечении подразделений безопасности (режима и надзора) техническими средствами надзора по итогам 1 полугодия 2021 года»: № исх. 03-53278 от 09.08.2021.
15. Прозументов, Л. М., Шеслер, А. В. Введение в криминологию. — Томск, 1996. — 284 с.
16. Прозументов, Л. М., Шеслер, А. В. Криминология (Общая часть): учебное пособие. — Томск: Издательский Дом Томского государственного университета, 2017.
— 284 с.
17. Стуканов, А. П. Институт реабилитации в Российском законодательстве. Возникновение, развитие понятие, перспектив / Захарцев С. И., Миронов М. А., Рохлин В. И., Стуканов А. П. — Санкт-Петербург: Юрид. центр. Пресс, 2007. — 409 с.
18. Теоретические основы исследования и анализ латентной преступности: монография / под ред. С. М. Иншакова. — Москва, 2011. — 839 с.
19. Шеслер, А. В., Шеслер, С. С. Криминологические особенности пенитенциарной преступности // Совершенствование деятельтности правоохранительных органов по борьбе с преступностью в современных условиях: материалы межд. науч.-практ. конф. (1-2 ноября 2013 г.). — Тюмень, 2013. — Вып. 10: в 2 ч. — С. 211— 213.
20. Шеслер, А. В. Криминологическая характеристика и профилактика профессиональной преступности. — Тюмень, 2004. — 61 с.
21. Яковлев, А. В. Факторы латентности преступлений, совершаемых в учреждениях уголовно-исполнительной системы России // Уголовно-исполнительна система: право, экономика, управление. — 2007. — № 6. — С. 11—13.
References
1. Akutaev R.M. Kriminologicheskij analiz latentnoj prestupnosti [Criminological analysis of latent crime]. Dr. of law thesis. St. Petersburg, 1999.
2. Alekseev A. M., Rosha A. N. Latentnaya prestupnost' i effektivnost' deyatelnosti pravoohranitel'nyh organov [Latent crime and the effectiveness of law enforcement officials]. In: Voprosy bor'by s prestupnost'yu [Issues of combating crime]. Moscow, 173. Iss. 19. P. 31—33.
3. Alikperov H. D. Ponyatie i prichiny latentnoj prestupnosti [The concept and causes of latent crime]. By H. D. Alikperov, R. I. Rasulov. Baku, 1989. 40 p.
4. Krivencov P. A. Latentnaya prestupnost' v Rossii: kriminologicheskoe issledovanie [Latent crime in Russia: criminological research]. Candidate of law thesis. Moscow, 2014.
5. Kriminologiya i profilaktika prestuplenij [Criminology and crime prevention]. Moscow, 1989. 430 p.
6. Krupnov I. V. K voprosu o ponyatii latentnoj prestupnosti [On the concept of latent crime].In: 35 let rossijskoj pravovoj akademii ministerstva yusticii rossijskoj federacii I ee rol v razvitii yuridicheskogo obrazovaniya: [35 years of the Russian Law Academy of the Ministry of Justice of the Russian Federation and its role in the development of legal education]. Materials of an international scientific and practical conference. In 2 vol. Moscow, 2005. Vol. 2. P. 163—168.
7. Kudryavcev V. N. Prichiny pravonarushenij [Reasons for offenses]. Moscow, 1976. 286 p.
8. Kuznecova N. F. Problemy kriminologicheskoj determinacii [Problems of criminologi-cal determination]. Moscow, 1984. 208 p.
9. Luneev V. V.Prestupnost' XX veka. Mirovye, regional'nye i rossijskie tendencii [Crime of the XX century. World, regional and Russian tendence]. Ed. 2nd, reworked. and add. Moscow, Norma Publishing House, 2005. 912 p.
10. Nekrasov A. P. Osobennosti nezakonnogo oborota narkoticheskih sredstv v mestah lisheniya svobody [Peculiarities of illicit trafficking in narcotic drugs in prison]. In: Mesto i rol' ugolovno-ispolnitel'noj sistemy v mekhanizme Rossijskogo gosudarstva [Place and role of the penal system in the mechanism of the Russian state]. Materials of the intercollegiate scientific and practical conference (March 10, 2011 ). Under the general edition by Romashov R. A. Samara, Samara Law Institute of the FPS of Russia, 2011. P. 141—143.
11. Olejnik A. N. Tyuremnaya subkul'tura v Rossii: ot povsednevnoj zhizni do gosudar-stvennoj vlasti [Prison subculture in Russia: from everyday life to state power]. Moscow, INFRA-M, 2001. 416 p.
12. Osnovnye pokazateli deyatel'nosti ugolovno-ispolnitel'noj sistemy. Yanvar'-dekabr' 2021 gg. [The main indicators of the activity of the penal enforcement system. January-December 2021]. Information and analytical collection. Tver', Research Institute of Informational Technologies of the FPS of Russia, 2022. 406 p.
13. Penitenciarnaya kriminologiya [Penal criminology]. Ed. Yu. M. Antonyan, A. Ya. Grishko, A. P. Fil'chenko. Ryazan', the Academy of the FPS of Russia, 2009. 567 p.
14. Pismo FSIN «Ob obespechenii podrazdelenij bezopasnosti (rezhima i nadzora) texnich-eskimi sredstvami nadzora po itogam 1 polugodiya 2021 goda» No. 03-53278 ot 09.08.2021 [Letter of the Federal Penal Service of Russia "On providing security units (regime and supervision) with technical means of supervision following the results of the 1 half of 2021": No. 03-53278 dated 8/9/2021].
15. Prozumentov L. M., Shesler A. V. Vvedenie v kriminologiyu [Introduction to criminology]. Tomsk, 1996. 284 p.
16. Prozumentov L. M., Shesler A. V. Kriminologiya (Obshchaya chast') [Criminology (General part)]. Tomsk, Publishing House of Tomsk State University, 2017. 284 p.
17. Stukanov A.P. Institut reabilitacii v Rossijskom zakonodatel'stve. Vozniknovenie, razvitie ponyatie, perspektivy [Institute of Rehabilitation in Russian Legislation. The emergence, development of the concept, prospects]. By Zaharcev S. I., Mironov M. A., Rohlin V. I., Stukanov A. P. St. Petersburg, Law Center Press, 2007. 409 p.
18. Teoreticheskie osnovy issledovaniya i analiz latentnoj prestupnosti [Theoretical foundations of research and analysis of latent crime]. Monograph. Ed. S. M. Inshakov. Moscow, 2011. 839 p.
19. Shesler A. V., Shesler S. S. Kriminologicheskie osobennosti penitenciarnoj prestupnosti [Criminological features of penitentiary crime]. In: Sovershenstvovanie deyatel'tnosti pravoohranitel'nyh organov po bor'be s prestupnost'yu v sovremennyh usloviyah [Improving the activities of law enforcement agencies to combat crime in modern conditions]. Materials of scientific and practical conference (November 1-2, 2013). Tyumen, 2013. No. 10: in 2 pt. P. 211-213.
20. Shesler A. V. Kriminologicheskaya xarakteristika i profilaktika professional'noj prestupnosti [Criminological characterization and prevention of professional crime]. Tyumen', 2004. P. 10-21.
21. Yakovlev A. V. Faktory latentnosti prestuplenij, sovershaemyh v uchrezhdeniyah ugolovno-ispolnitel'noj sistemy Rossii [Latency factors of crimes committed in institutions of the penal system of Russia]. Ugolovno-ispolnitel'naya sistema: pravo, ekonomika, upravlenie [The Penal System: Law, Economics, Management], 2007, no. 6, p. 11-13.
Сведения об авторе
Андрей Викторович Воробьев: ФКОУ ВО Кузбасский институт ФСИН России (г. Новокузнецк, Российская Федерация), преподаватель кафедры организации оперативно-розыскной деятельности. E-mail: vorobevandrei0204@yandex.com
Information about the author
Andrei V. Vorobyov: Kuzbass Institute of the FPS of Russia (Novokuznetsk, Russia), lecturer of the Chair of Organization of Operational and Investigative Activities. E-mail: vorobevandrei0204@yandex.com
