CC BY
14
композиционных вяжущих / Н.И. Алфимова [и др.] // Вестник Белгородского государственного технологического университета им. В.Г. Шухова. 2010. № 1. С. 91-94.
3. Использование композиционных вяжущих для повышения долговечности брусчатки / В.С. Лесовик [и др.] // Вестник Белгородского государственного технологического университета им. В.Г. Шухова. 2011. № 4. С. 52-54.
4. Лесовик В.С., Агеева М.С., Иванов А.В. Гранулированные шлаки в производстве композиционных вяжущих // Вестник Белгородского государственного технологического университета им. В.Г. Шухова. 2011. № 3. С. 29-32.
5. Рациональные области использования сырья угольных разрезов / Е.И. Ходыкин [и др.] // Вестник Белгородского государственного технологического университета им. В.Г. Шухова. 2009. № 3. С. 125-128.
6. Фомина Е.В., Кожухова М.И., Кожухова Н.И. Оценка эффективности применения алюмосиликатной породы в составе композиционных вяжущих // Вестник Белгородского государственного технологического университета им. В.Г. Шухова. 2013. № 5. С. 31-35.
7. Обогащение как способ повышения эффективности использования техногенного сырья в качестве компонента композиционных вяжущих / М.С. Шейченко [и др.] // Вестник Белгородского государственного технологического университета им. В.Г. Шухова. 2014. № 1. С. 16-21.
8. Лесовик Р.В. Мелкозернистые бетоны на композиционных вяжущих техногенных песках: дис. ... д-ра техн. наук: 05.23.05. Белгород, 2009. 402 c.
9. Лесовик В.С. Повышение эффективности производства строительных материалов с учетом генезиса горных пород. М.: Изд-во АСВ, 2006. 526 с.
10. Высококачественные бетоны на техногенном сырье для ответственных изделий и конструкций / Л.А. Сулейманова [и др.] // Вестник Белгородского государственного технологического университета им. В.Г. Шухова. 2008. № 4. С. 34-37.
11. Сулейманов Л.А., Жерновский И.В., Шамшуров А.В. Специальное композиционное вяжущее для газобетонов неавтоклавного твердения // Вестник Белгородского государственного технологического университета им. В.Г. Шухова.
2012. № 1. С. 39-45.
12. Сулейманова Л.А., Кара К.А. Оптимизация состава неавтоклавного газобетона на композиционном вяжущем // Вестник Белгородского государственного технологического университета им. В.Г. Шухова. 2012. № 2. С. 28-30.
13. Ячеистые бетоны с использованием попутнодобываемых пород Архангельской алмазоносной провинции / А.Н. Волод-ченко [и др.] // Известия вузов. Строительство. 2007. № 2. С. 13-18.
14. Техногенное сырье для силикатных материалов гидра-тационного твердения / С.И. Алфимов [и др.] // Современные наукоемкие технологии. 2006. № 2. С. 59-60.
15. Володченко А.Н., Ходыкин Е.И., Строкова В.В. К проблеме использования попутно добываемого сырья угольных месторождений для производства автоклавных силикатных материалов // Технология бетонов. 2013. № 6 (83). С. 40-41.
16. Клюев С.В., Авилова Е.Н. Мелкозернистый фибробетон с использованием полипропиленового волокна для покрытия автомобильных дорог // Вестник Белгородского государственного технологического университета им. В.Г. Шухова.
2013. № 1. С. 37-40.
17. Лесовик Р.В., Клюев С.В. Фибробетон на композиционных вяжущих и техногенных песках Курской магнитной аномалии для изгибаемых конструкций // Инженерно-строительный журнал. 2012. № 3 (29). С. 41-47.
18. Отходы горнодобывающего производства как сырье для производства мелкозернистого бетона, армированного фибрами / А.В. Клюев [и др.] // Вестник Белгородского государственного технологического университета им. В.Г. Шухова. 2010. № 1. С. 81-84.
19. Перспективы повышения эффективности фибробетонов за счет применения композиционных вяжущих / Я.Ю. Вишневская [и др.] // Вестник Белгородского государственного технологического университета им. В.Г. Шухова. 2013. № 3. С. 35-37.
20. Степанова В.Ф. Теоретические основы и практическое обеспечение сохранности арматуры в бетонах на пористых заполнителях: дис. ... д-ра техн. наук: 05.23.05. М., 2003. 268 c.
УДК 316.334.56: 711
«ПРЕСЛЕДУЮЩАЯ» ДИНАМИКА В ПРОЦЕССЕ АГЛОМЕРИРОВАНИЯ © С.Е. Бегеза1
Центральный научно-исследовательский и проектный институт по градостроительству Российской академии
архитектуры и строительных наук,
119331, Россия, г. Москва, пр. Вернадского, 29.
Выдвигается положение о том, что в процессе агломерирования внутренняя динамика в развитии крупного города вызывает изменения динамики его взаимодействия с ближайшим окружением в этом же направлении, но с некоторой задержкой. Подчеркивается, что такая «преследующая» динамика характерна интеграционным процессам как таковым, будь то внутригородские или агломерационные. Отмечаются проблемы протекания агломерационного процесса в условиях Иркутска. Эмпирической базой служат данные авторского социально -пространственного обследования городов Иркутска, Шелехова и Ангарска, проведенного в сентябре-октябре 2013 г., в сопоставлении с подобными проведенными ранее исследованиями городов Москвы, Таллина, Новосибирска.
Табл. 3. Библиогр. 10 назв.
Ключевые слова: процесс агломерирования; интеграционный; интегративный; преследующая динамика; агломерация; город; социально-пространственный; социология города; урбанология; урбанизация.
1Бегеза Сергей Евгеньевич, младший научный сотрудник отдела урбанологии, тел.: 89684906959, e-mail: [email protected]
Begeza Sergey, Junior Researcher of Urbanology Department, tel.: 89684906959, e-mail: [email protected]
"PURSUING" DYNAMICS IN AGGLOMERATION PROCESS S.E. Begeza
Central Research and Design Institute of Town Planning of Russian Academy of Architecture and Construction Sciences, 29 Vernadsky pr., Moscow, 119331, Russia.
The article puts forward the idea that, the agglomeration process causes changes in the internal dynamics of large city development, which in its turn causes the same but slightly delayed changes in the interaction dynamics of the city with its agglomeration periphery. It is emphasized that this "pursuing" dynamics features integration processes irrespective of whether they are intraurban or agglomeration ones. Some problems of agglomerating processes in Irkutsk are indicated. The empirical base is compiled of the data of author's socio-spatial surveys of the cities of Irkutsk, Angarsk, Shelekhov conducted in September-October 2013 in comparison with the previous similar surveys of Moscow, Tallinn and Novosibirsk.
3 tables. 10 sources.
Key words: agglomerating process; integration; integrative; pursuing dynamic; agglomeration; city; socio-spatial; urban sociology; urbanology; urbanization.
Сама природа внутригородских интеграционных тенденций и интеграционных тенденций, вышедших за пределы города, (агломерационных) одинакова, поскольку они возникают и развиваются в силу одних и тех же причин, основанных на движении в сторону источника с более высоким потенциалом, что проявляется в разных масштабах и формах, будь то индивид, социальная группа, учреждение, район города, город в целом и т.д. [5, с. 31]. Такое взаимодействие вызывается, с одной стороны, импульсом, излучаемым источником, а с другой стороны, реакцией на этот импульс; как сам импульс, так и реакция напрямую связаны с уровнем потенциалов элементов, входящих во взаимодействие, что во многом и определяет интенсивность и характер этого взаимодействия. Поэтому разделение интеграционных процессов на внутренние и агломерационные имеет определенную условность, как и разделение на внутригородскую периферию и агломерационную, тем не менее и здесь есть некоторые отличия.
Одно из главных отличий состоит в том, что внутригородскую периферию, как правило, связывает с общегородским центром непрерывное городское пространство, или разрывы этого пространства не столь значительны, в то время как агломерационную периферию отделяют от центра значительные территории в отсутствии городского пространства. «Разрывы» этого пространства во многом определяют особенности взаимодействия как внутригородской, так и агломерационной периферии с общегородским центром и другими элементами крупного города. Не менее существенны отличия агломерационной периферии от внутригородской, обусловленные их уровнем внутренней самоорганизации, особенно когда речь идет об относительно развитых образованиях, таких как города, поскольку в них более интенсивно протекает взаимодействие центра и периферии. Эти отличия предопределяют необходимость более мощных «импульсов», излучаемых крупным городом, прежде всего его центром, для формирования агломерационных тенденций, что подразумевает необходимость более высокого потенциала, «центральности» (под которой здесь понимается социально-культурный потенциал в его неразрывной связи с тем пространством, которое не просто содержит его, но и продуцирует). С постепенным развитием социально-пространственной сре-
ды крупного города, с развитием внутригородской интеграции также постепенно укрепляется процесс интеграции с ближайшим окружением и всеми элементами зоны его влияния. Уровень развития социально-пространственных элементов является одним из основных факторов, определяющих характер их взаимодействия.
Показательным для рассмотрения процесса агломерирования может стать исследование взаимодействия крупного города и городов его ближайшего окружения, имеющих разную степень вовлеченности в этот процесс. Характерным примером здесь может быть взаимодействие крупного города Иркутска с Ше-леховым и Ангарском. О разной степени их вовлеченности во взаимодействие с Иркутском можно судить по данным, полученным Фондом регионального развития Иркутской области. Согласно этим данным, каждый или почти каждый день в Иркутске бывают 17,4% (22,0%) жителей Шелехова, а еще 12,4% (13,3%) -два-три раза в неделю (здесь и далее в скобках указана доля респондентов трудоспособного возраста). Воздействие со стороны Ангарска менее интенсивное, 8,3% (12,2%) жителей Ангарска посещают Иркутск каждый или почти каждый день, 4,0% (5%) - два-три раза в неделю. Воздействие на эти города со стороны Иркутска существенно ниже: 1,7% (1,7%) жителей Иркутска не менее двух-трех раз в неделю бывают в Ше-лехове, 2,2% (2,3%) - в Ангарске. Взаимодействие между Шелеховым и Ангарском также слабо: всего 2,8% (3,3%) жителей Шелехова посещают Ангарск не реже двух-трех раз в неделю, и 0,9% (1,0%) жителей Ангарска бывают в Шелехове с указанной частотой [3, с. 34-35]. Доступность центра Иркутска по автомобильной дороге для Шелехова составляет 30, для Ангарска - 60 мин.
Кроме этого, очевидно, что указанные города находятся на разных стадиях развития и внутренней самоорганизации: об этом можно судить по численности населения. Согласно переписи 2010 г., численность населения г. Шелехова составляет 47,9 тыс. чел., Ангарска - 233,6 тыс. чел. [9, с. 887, 898]. Хотя численность не может являться единственным показателем уровня развития города, в данном случае она может использоваться в качестве сравнительного критерия, поскольку рассматриваемые города образовались примерно одновременно (в середине XX в.) как
индустриальные поселки со схожими условиями развития, высокими темпами роста, но сейчас имеют пятикратную разницу в числе жителей. Рассмотрим взаимодействие крупного города Иркутска (587,9 тыс. чел. по переписи 2010 г. [9, с. 886]) с двумя городами его ближайшего окружения - Шелеховым и Ангарском, имеющими разную вовлеченность в интеграционный процесс и разный уровень развития городских структур.
Обратимся к данным обследования, которое было проведено с 3 сентября 2012 г. по 1 октября 2012 г. отделом урбанологии ЦНИИП градостроительства РААСН в городах Иркутске, Шелехове и Ангарске под руководством младшего научного сотрудника С.Е. Бегезы. Методика обследования основывалась на методике цикла обследований Л.Б. Когана. В анкетах для сопоставления были использованы отдельные блоки предыдущих обследований. Результаты обследования приведены в табл. 1-3.
Количество анкет из Иркутска: использованных для определения центра города - 836 шт.; использованных для анализа взаимодействия элементов социально-пространственной среды - 358 шт., из них из центра - 46 шт., приближенного к центру района - 82 шт., периферийных районов - 230 шт. (по 70-80 шт. на
Таблица 1
Использование социально-культурных и торговых учреждений Иркутска его жителями в различных социально-пространственных элементах, % от числа опрошенных
каждый). Количество анкет из Шелехова - 70 шт., из Ангарска - 186 шт.
Обследование проводилось методом заочного анкетирования через специальный сайт в сети Интернет. Информирование жителей об обследовании происходило при помощи администрации упомянутых городов посредством телевидения, радио и газет. Кроме этого, плакаты о проведении обследования были размещены на 95-ти информационных стендах, расположенных на остановках общественного транспорта, равномерно распределенных по всему городу. Единицей наблюдения исследования является человек-пространство [6, с. 467].
Сравнивая полученные данные по Иркутску, Ше-лехову и Ангарску, а также основываясь на других исследованиях [6; 8], можно сделать вывод о том, что в процессе агломерирования внутренняя динамика развития крупного города вызывает изменения динамики его взаимодействия с ближайшим окружением в этом же направлении, но с некоторой задержкой: она как бы следует за внутренней, поэтому динамику изменения агломерационного взаимодействия с крупным городом можно назвать «преследующей» или «следящей» динамикой.
Вид Общегородской Прилегающий Удаленные «Рядом с
учреждения центр к центру район от центра районы домом»
Социально- 68,8 22,3 4,8 23,7
культурные
Торговые 43,7 22,1 12,1 45,3
Таблица 2
Использование социально-культурных и торговых учреждений Иркутска жителями Шелехова и Ангарска в различных социально-пространственных элементах, % от числа опрошенных_
Жители города Вид учреждения Общегородской центр Иркутска Удаленные от центра (остальные) районы
в ядре на периферии ядра всего
Шелехова социально-культурные 30,0 21,1 51,1 12,9
торговые 43,8 21,9 65,7 13,9
Ангарска социально-культурные 25,9 10,9 36,8 4,2
торговые 26,7 15,8 42,5 6,9
Таблица 3
Центр Иркутска для жителей Иркутска, Шелехова и Ангарска, % от числа опрошенных
Что Вы считаете центром Иркутска? (открытый вопрос) Жители города
Иркутска Шелехова Ангарска
Центр - это часть города 29,8 7,1 3,8
Центральными считаю только некоторые улицы 47,4 54,3 51,6
Центральными считаю площади, скверы 34,2 51,4 34,4
Центральными считаю конкретные места в городе 25,5 32,9 14,5
Не ответили 8,0 22,9 32,3
Характер функционирования социально-пространственной среды можно проследить по использованию учреждений социально-культурной сферы и торговли в различных элементах города (см. табл. 1, 2). К социально-культурным учреждениям были отнесены театры, дома культуры, клубы, кинотеатры, рестораны, кафе, бары, книжные магазины (по своим характеристикам они ближе именно к этой сфере); к учреждениям торговли - универсальные, продовольственные, специализированные (мебельные, авто и др.) магазины, рынки.
Данные, полученные в результате опроса жителей Иркутска (см. табл. 1), свидетельствуют об относительно зрелой стадии функционирования города (более подробно о стадиях см. в работе [6, с. 203-212]). На это указывает как большая доля, приходящаяся на взаимодействие с центром, в социально-культурной сфере (69%) и меньшая - в торговой (44%), так и активное использование срединной зоны, а точнее, ее центральной части - прилегающего к центру района. Так, по 22% опрошенных иркутян используют это пространство в социально-культурной и торговой сферах. Более того, прилегающий к центру район играет роль посредника во взаимодействии между центром и периферией. Так, примерно равное воздействие оказывается на это пространство как в социально-культурной сфере, где воздействие центра составляет 21%, а периферии - 24%, так и в торговой сфере, где воздействие со стороны центра и периферии равное - по 19%.
Сопоставляя эти данные с распределением нагрузки от Шелехова и Ангарска (см. табл. 2), можно заметить, что Шелехов, будучи более вовлеченным в агломерационный процесс, более интенсивно начинает использовать периферию ядра Иркутска, чем Ангарск, как в социально-культурной сфере, так и в торговой. Его отставание от внутренней динамики Иркутска меньше, чем у Ангарска: об этом свидетельствуют данные о наиболее часто посещаемых местах в Иркутске жителями Шелехова и Ангарска. Так, Шелехов более активно начинает использовать срединное пространство Иркутска: здесь расположено 11% всех мест, отмеченных жителями Шелехова, что почти в два раза больше аналогичных показателей Ангарска (6%).
Исследователи отмечают, что «чем более развита агломерация и ее периферия, тем интенсивней сближение «городских» и «негородских» установок на использование пространства» [8, с. 50]. Таким образом, прямым следствием «преследующей» динамики является то, что агломерационная периферия реагирует на изменения внутренней динамики элементов социально-пространственной среды города, но с некоторой задержкой. Величина этой задержки складывается из необходимости достижения элемента достаточной центральности для агломерационных импульсов и скорости реакции на импульс, зависящей от мобильности элемента агломерационной периферии, мобильности как установки на изменяемость, которая во многом определяет вид этой реакции, и интенсивности взаимодействия. Усиленные импульсы для агломера-
ционных процессов обусловлены тем, что они должны превосходить по своей силе внутренние импульсы центров городов ближайшего окружения. Другими словами, в крупном городе должна «созреть» та среда, те пространства, которые необходимы для реализации индивидуальных центров уже не только жителей собственной периферии, но других городских образований при том, что деятельность в этом пространстве связана с преодолением временного фактора. Так, одна из тенденций агломерационного процесса заключается в том, что сначала тот или иной элемент, периферия ядра, приближенный к центру район и т.д. выступает в качестве источника внутригородской интеграции, затем - с задержкой - в качестве агломерационной. В этой тенденции элементы достигают зрелости в направлении от центра. Такое «созревание» условно можно назвать ступенчатым, поскольку каждая новая ступень обусловлена предыдущей, с каждой новой ступенью усиливается воздействие на предыдущие и, что важно, усиливается специализация этого воздействия.
Говоря об особенностях протекания интеграционных процессов с каждым из типов социально-пространственной среды, можно отметить, что при движении от периферии к ядру с переходом к каждому следующему элементу, во взаимодействии с ним увеличивается ориентация на уникальные и высокоспециализированные функции; слабеет ориентация на массовые функции; усиливается фактор пространства; сокращается доля трудовых передвижений; увеличивается доля учебных и ориентированных на культурно-просветительскую деятельность учреждений; слабеет фактор временной доступности; увеличивается зона его влияния, в том числе и на прилегающее к городу пространство. Ядро имеет максимальную зону влияния, значительно превышающую даже зону периферии ядра. Вероятно, поэтому Ангарск по сравнению с Шелеховым демонстрирует более стремительное уменьшение взаимодействия в торговой сфере и менее интенсивное - в социально-культурной. Кроме этого, более стремительно уменьшается воздействие на относительно нецентральные пространства, в то время как уменьшение взаимодействия с ядром происходит более медленно (см. табл. 2). Очевидно, что на эти изменения взаимодействия влияет и относительно более развитая среда Ангарска. Таким образом, прослеживается тенденция увеличения отставания «преследующей» динамики от внутренней динамики социально-пространственных элементов с ослаблением взаимодействия с крупным городом, на что влияет временной фактор.
Каким бы парадоксальным это не показалось, но та же «преследующая» динамика обуславливает отклонение от общегородской динамики. Речь идет о том, что не только и не все элементы общегородского статуса выступают в качестве агломерационных: исследователями отмечается, что «...не все учреждения общегородского назначения могут считаться общеагломерационными» [8, с. 109]; также подчеркивается, что «.тенденции освоения городского пространства жителями крупнейшего города и агломерации усили-
ваются или ослабляются» [8, с. 99]. Дело в том, что само усвоение центральности происходит с той же «преследующей» динамикой в соответствии с готовностью периферии и ее развитостью, поэтому эта динамика проявляется в различных формах. В этом смысле «преследующая» динамика и есть процесс следования периферии за центром, преодоления периферией разницы потенциалов и вновь его воспроизводство центром, поэтому «преследующая» динамика присуща интеграционным процессам как таковым, как внутригородским (и во внутреннем функционировании различные элементы имеют разное запаздывание), так и агломерационным, однако величина отставания этой динамики в агломерационных процессах более существенна. В частности, в процессе агломерирования отставанием в «преследующей» динамике центральности можно объяснить то, что при эффекте «бумеранга» [8, с. 17-18] происходит отражение и возможное изменение агломерационной периферией процессов, протекающих в городе-центре. То есть в процессе взаимодействия агломерационной периферии с крупным городом «усваивается» только та часть центральности, к которой «готова» периферия, в зависимости от ее развития [2, с. 67-70]. Последующее воздействие она будет производить в соответствии с «усвоенной» центральностью, что отражено в положении упомянутого эффекта, где отмечается, что изменение городского пространства происходит под воздействием, включающим как внутригородские, так и агломерационные процессы.
Очевидно, что результатом «преследующей» динамики центральности, а точнее сокращением ее «запаздывания» с усилением взаимодействия является то, что с развитием агломерации и ее центра повышается доля использования уникальных высокоспециализированных центров [10, с. 106]. Исследователями отмечается, что «чем более развита агломерация и ее периферия, ... тем больше совпадает «уникальное» в сознании жителей центра и периферии агломерации» [10, с. 106]. Например, при исследовании города Москвы и ее ближайшего окружения было отмечено, что с приближением населенных пунктов к Москве растет доля посещающих уникальные учреждения культуры [8, с. 79].
К таким «отклонениям» можно отнести и то, что в процессе агломерирования наблюдается тенденция усиления связей между периферией города и ближайших к ней населенных пунктов, наблюдается тенденция их сращивания [8, с. 111-112], то есть агломерационными выступают элементы, которые не являются источниками внутригородской интеграции. Логично предположить, что такое воздействие приведет к некоторому усилению внутрипериферийной интеграции. Отмеченная тенденция зафиксирована и во взаимодействии Шелехова с Иркутском, а усиление взаимодействия Ангарска с ближайшей к себе периферией Иркутска практически не наблюдается. Эти различия, возможно, вызваны разницей развития городских структур Ангарска и Шелехова. Однако кроме этого, по всей видимости, они связаны с вступлением фактора времени и отмеченными выше особенностями проте-
кания интеграционных процессов с элементами такого рода, как сниженный фактор пространства; ориентация на массовые функции (в основном торгово-бытового характера); значительная доля трудовых передвижений; незначительная ориентация на уникальную и культурно-просветительскую деятельность; значительный фактор временной доступности; суженное интеграционное поле.
«Преследующей» динамикой в адаптации к городскому пространству объясняются наблюдаемые расхождения в восприятии центра крупного города его жителями и жителями городов ближайшего окружения (см. табл. 3). По этому расхождению можно также судить об интенсивности протекания агломерационного процесса и отставании «преследующей» динамики, а в случае формирования агломерационной периферии ее центром - и о разности социально-культурного потенциала. Центр является категорией, заключенной в сознании индивида. Пространственное воплощение центра, как и его характеристики, не статично, оно меняется по мере развития личности, повышения статуса, образования, культуры, адаптации и т.д. [5, с. 33], но все это многообразие индивидуальных центров тяготеет преимущественно в район общегородского центра [5, с. 47]. По тому, чем представлен общегородской центр, можно судить о ценностных установках сообщества.
С развитием социально-пространственной среды города центр уплотняется настолько, что отдельные насыщенные улицы, площади и точки пространства, увеличивая свою плотность, расширяют зону уплотнения вокруг, образуют уплотненную область. При этом они в ней не растворяются, а наоборот, еще более укрепляются и расширяются, переходят в категорию ядра, в то время как расширенная зона уплотнения становится периферией ядра. Центр в этом случае воспринимается горожанами преимущественно как часть города с выделением в нем более насыщенных пространств.
Приведенные данные свидетельствуют о том, что значительная часть (30%) жителей Иркутска воспринимает центр как часть города с читаемыми границами. Для сравнения в таких более развитых городах, как Москва и Таллин центр как часть города выделили по 48% жителей (что составляет большую долю) [10, с. 78; 7, с. 111], а в городах, находящихся на более ранних этапах развития, например в Новосибирске, этот показатель не превышает 18% [4, с. 14]. Таким образом, Иркутск находится уже на той стадии развития, когда в общегородском центре начинает выделяться ядро и периферия ядра. К ядру можно отнести районы улиц Ленина, Карла Маркса, Урицкого, район сквера им. Кирова и Центрального рынка. Общегородской центр можно очертить следующими улицами: Нижняя Набережная, Цесовская Набережная, бульвар Гагарина, Кожова, Байкальская, Советская, Декабрьских Событий, Карла Маркса, Франк-Каменецкого. В то же время только для незначительной части жителей Шелехова (7%) и Ангарска (4%) тот же центр Иркутска представлен частью города. Здесь показательно превышение по этой позиции Шелехова над Ангарском,
что указывает на большую вовлеченность его в агломерационный процесс и относительно меньшее отставание «преследующей» динамики адаптации; на это же указывает и доля затруднившихся с ответом (в Шелехове - 23%, в Ангарске - 32%, в то время как в Иркутске - всего 8%). Таким образом, то пространство, которое является ядром общегородского центра Иркутска, для жителей Шелехова и Ангарска является его центром. При этом ядро Иркутска хоть и незначительно, но больше, чем пространство, являющееся центром Иркутска для шелеховчан, а центр Иркутска для них также пространственно больше, чем центр для ангарчан. Из вышесказанного видно, что с усилением взаимодействия, развитием процесса агломерирования, как и с развитием самого элемента агломерационной периферии, центр в сознании и пространственном воплощении жителей агломерационной периферии имеет тенденцию приближения к центру самого крупного города. Из этого следует и сближение ценностных установок, ориентиров, норм поведения и т.д.
Подводя итог, можно отметить, что прослеживается тенденция увеличения отставания «преследующей» динамики с ослаблением взаимодействия, на которое в свою очередь влияет фактор временной доступности. Кроме этого, одно из ключевых значений в отставании «преследующей» динамики имеет уровень социально-культурного развития элемента агломерационной периферии, мобильности, что подтверждается исследователями при обследовании Москвы и городов ее окружения (характер взаимодействия Пущино с Москвой, как и характер восприятия его жителями центра Москвы приближается к жителям самой Москвы в отличие от взаимодействия и восприятия со стороны Химок, Солнечногорска и Зеленограда [10, с. 116-118], при этом Пущино - самый отдаленный из приведенных городов). Исследователи отмечают, что равноудаленные от города-центра населенные пункты имеют разные показатели взаимодействия с ним, и интенсивность поездок может совпадать как у населенных пунктов, находящихся в ближайшем окружении, так и у расположенных на значительном удалении населенных пунктов [8, с. 36-37].
«Одномоментное» формирование Шелехова и Ангарска и высокие темпы роста, а также то, что формирование Шелехова и Ангарска не было связано с Иркутском (их образование связано с другим, более развитым центром), очевидно, существенно повлияло на процесс агломерирования. По аналогии с развитием структуры города, имеющим высокие темпы роста [1], можно предположить, что настоящему этапу агломерирования, связанному с интенсивным воздействием на Иркутск со стороны городов ближайшего окружения, предшествовал этап относительно автономного
развития этих трех городов.
Однако проблема протекания агломерационного процесса в условиях Иркутска и городов его ближайшего окружения - Шелехова и Ангарска - заключается, видимо, не столько в увеличенном воздействии со стороны городов ближайшего окружения, сколько в несвойственном запаздывании «преследующей» динамики. На существенное запаздывание «преследующей» динамики как Шелехова, так и Ангарска во взаимодействии с Иркутском указывает то, что в динамике социально-пространственной среды практически не используется прилегающий к центру район, относительно слабо используется периферия ядра; на запаздывание в центральности указывает большая доля, падающая на учреждения торговли, и меньшая -на социально-культурные, даже в пространстве ядра; на запаздывание в адаптации указывает то, что центр Иркутска сужен до его ядра.
На несвойственность такого запаздывания указывает то, что в зоне часовой доступности, как отмечают исследователи, использование пространства крупного города жителями ближайших населенных пунктов идентично использованию пространства жителями периферийных районов, также идентично и выделение элементов городской структуры [8, с. 102-120], в случае Иркутска и городов часовой доступности расхождение в использовании пространства и выделении структуры значительны. При формировании крупным городом своего ближайшего окружения, по всей видимости, отставание «преследующей» динамики существенно меньше: агломерационная периферия быстрее реагирует на изменения внутренней динамики крупного города. В случае выделения городов ближайшего окружения самим Иркутском, вероятно, уровень их развития и внутренней самоорганизации был бы ниже, как и интенсивность воздействия на Иркутск, в то время как «преследующая» динамика имела бы меньшее отставание.
По всей видимости, такое несвойственное запаздывание «преследующей» динамики сдерживает развитие всего города, поскольку воздействие носит массовый слабо дифференцированный характер со слабо выраженной избирательностью относительно воздействия на центральные структуры от внутригородских элементов. В центре «подкрепляются» воздействием те структуры, функции, пространства, которые несвойственны уровню развития социально-пространственной среды города, из которых он «вырос». Сокращение запаздывания «преследующей» динамики главным образом зависит от характера функционирования Иркутска, а также интенсивности функционирования социально-пространственной среды Шелехова и Ангарска.
Статья поступила 19.03.2014 г.
Библиографический список
1. Барсегян Г.Г. Развитие общегородского центра в условиях высоких темпов роста города (на примере г. Еревана): авто-реф. дис. ... канд. архитектуры: 18.00.04. М.: Изд-во ЦНИИП градостроительства, 1986. 24 с.
2. Бегеза С.Е. Созревание «центральности» и процесс агло-
мерирования // Градостроительство. 2013. № 2 (24). С. 67-70.
3. Вестник Фонда регионального развития Иркутской области / под. ред. Т. Луканкиной. 2007. № 1. 80 с.
4. Клевакин А.Н. Функционально-пространственное развитие
центра крупнейшего города с расчлененной структурой (на примере г. Новосибирска): автореф. дис. ... канд. архитектуры: 18.00.04. М.: Изд-во ЦНИИП градостроительства, 1989. 24 с.
5. Коган Л.Б. Быть горожанами. М.: Мысль, 1990. 205 с.
6. Коган Л.Б. Развитие социально-культурных функций и пространственной среды городов: дис. . д-ра архитектуры: 18.00.04. М.: Изд-во ЦНИИП градостроительства, 1989. 467 с.
7. Культурные функции города и пространственная среда (на примере г. Таллина): отчет о нИр / рук. Л.Б. Коган; ис-
полн. Л.С. Бахурина [и др.]. М.: Изд-во ЦНИИП градостроительства, 1977. 120 с.
8. Правоторова А.А. Влияние агломерационных социально-культурных связей на развитие структуры крупнейшего города: дис. ... канд. архитектуры: 18.00.04. М.: Изд-во ЦНИИП градостроительства, 1978. 149 с.
9. Российский статистический ежегодник: стат. сб. М.: Изд-во Росстата, 2011. 795 с.
10. Социально-культурные функции города и пространственная среда / под общ. ред. Л.Б. Когана. М.: Стройиздат, 1982. 177 с.
УДК 691.002.68.004.12
ИССЛЕДОВАНИЕ ПО ПОЛУЧЕНИЮ ТАМПОНАЖНОГО РАСШИРЯЮЩЕГО ЦЕМЕНТА С ИСПОЛЬЗОВАНИЕМ МЕСТНЫХ ТЕХНОГЕННЫХ ОТХОДОВ
1 9
© Е.А. Левченко1, В.А. Воробчук2
Иркутский государственный технический университет, 664074, Россия, г. Иркутск, ул. Лермонтова, 83.
Для защиты устья и стенок скважины от механических повреждений и обвалов в процессе бурения и последующей эксплуатации необходимо укрепление ствола скважин. Основным способом укрепления является цементирование скважины минеральным вяжущим веществом - тампонажным цементом. Влияние спека из карбидного ила и фторгипса на свойства портландцемента рассматривали с использованием нормального клинкера. В ходе исследования возможность получения и эффективного использования тампонажного расширяющего цемента подтвердилась. Табл. 1. Библиогр. 5 назв.
Ключевые слова: тампонажный цемент; активная минеральная добавка; обожженная известь; фторгипс; гип-со-известковый спёк.
STUDIES ON EXPANDING OIL-WELL CEMENT PRODUCTION USING LOCAL ANTHROPOGENIC WASTE E.A. Levchenko, V.A. Vorobchuk
Irkutsk State Technical University, 83 Lermontov St., Irkutsk, 664074, Russia.
To protect drill hole collar and walls from mechanical damage and cavings while drilling and subsequent well operation there is the need for borehole reinforcement. The basic reinforcement method is well cementing with a mineral binder -oil-well cement. The article examines the influence of sintered carbide sludge and gypsum-lime cake on portland cement properties using normal clinker. The study proves the possibility of production and effective use of extending oil-well cement.
1 table. 5 sources.
Key words: oil-well cement; active mineral additive; calcined lime; fluorogypsum; gypsum-lime cake.
Для защиты устья и стенок скважины от механических повреждений и обвалов в процессе бурения и последующей эксплуатации необходимо укрепление ствола скважины. Основным способом укрепления является цементирование скважины минеральным вяжущим веществом - тампонажным цементом (ТЦ). Его применяют с целью изоляции продуктивных нефтегазовых слоев от водоносных, а также продуктивных слоев при наличии многопластовой залежи нефти. Качество цементирования часто определяет эффективность эксплуатации скважины.
Основной качественной характеристикой ТЦ является прочность затвердевшего цементного раствора. Прочность раствора на основе такого цемента в ран-
ние сроки твердения должна обеспечить закрепление обсадной колонны в стволе скважины, необходимую устойчивость при разбуривании и перфорации, эффективную изоляцию от проницаемых пород и существенно сократить область распространения давления при гидроическом разрыве пласта.
Кроме прочностных характеристик цементный камень из тампонажных цементов должен быть стойким к химической коррозии, что обеспечивает плотность затрубного пространства при укреплении скважины. К ТЦ также предъявляются требования технологичности. Растворы на этих цементах должны быть с повышенной текучестью, обеспечивать низкое водоотделе-ние при его водоцементном отношении (В/Ц) не менее 0,5.
1Левченко Евгений Александрович, кандидат технических наук, доцент кафедры автомобильных дорог, тел.: 89149126175. Levchenko Evgeny, Candidate of technical sciences, Associate Professor of the Department of Automobile Roads, tel.: 89149126175.
2Воробчук Василий Анатольевич, аспирант, тел.: 89086610202, e-mail: [email protected] Vorobchuk Vasily, Postgraduate, tel.: 89086610202, e-mail: [email protected]
