CC BY
476
В.И. Червонюк
Червонюк Владимир Иванович — доктор юридических наук, профессор кафедры конституционного и муниципального права Московского государственного университета МВД России
Правовые технологии («правовая инженерия»), или прикладная юриспруденция: методологические и дидактико-методические проблемы внедрения в систему вузовской подготовки правоведов
Наука только тогда имеет шансы быть полезной обществу, служить прогрессу, если она имеет реальные выходы в общественную практику, когда ее выводы и положения воплощаются в современных технологиях. Выделение технологии как науки позволяет выстроить систему знания, направленную на изучение ранее известных и разработку новых средств, приемов, правил, используемых в ходе теоретической и практической деятельности. Совместимость технологий с практикой, перевод технологического знания в практическую плоскость придает осуществляемой деятельности (поведению, действиям, поступкам) рациональный, программируемый характер, позволяя достигать необходимого результата с минимальной затратой людских и материальных ресурсов, высвобождая тем самым время и силы для решения новых задач. В сфере действия права, где действия и поступки людей всегда должны быть ориентированы на закон и в этом смысле быть предсказуемыми, применение технологий приобретает не только оптимально ожидаемый, но и социально ценностный характер.
Если социальные технологии есть «элемент механизма управления» и «средство перевода абстрактного языка науки... на конкретный язык... достижения поставленных целей»1, то правовые технологии в самом общем виде представляют собой компонент механизма действия права, обеспечивающий (гарантирующий) перевод установлений права в фактическую правомерную деятельность участников регулируемых им (правом) отношений. Правовые технологии тем самым есть инструмент придания праву действующего, действенного характера. Их назначение в том, что они позволяют перевести право из знаковой системы в фактическую реальную жизнь, обеспечивая тем самым выполнение правом своей общесоциальной миссии - служить инструментом цивилизованного и результативного достижения социальным субъектом его жизненных целей. В указанном смысле право может быть признано социальной технологией2. В этом случае оно выступает как активное, деятельное начало в системе факторов изменения и развития общества, а правовая технология является научной основой конструирования правовой системы3.
Воздействуя на юридическую и государствоведческую практику, преобразуя ее в прогрессивном направлении, юридические технологии тем самым приобретают важное методологическое качество. С этой точки зрения методология правоведения есть не только инструмент познания права и овладения предметом правовой науки, но и набор совершенных средств воздействия на него и преобразования в прогрессивном направлении. В данном контексте (социально-философском смысле) правовые технологии можно рассматривать как способ преобразования правовой дейст-
1 Афанасьев В.Г. Человек в управлении обществом. - М., 1977. - С. 235; Иванов В.А. Социальные технологии в современном мире. - М.; Н. Новгород, 1996. - С. 27 и след.; Технологии социальной работы. - М., 2001. -С. 19-26.
2 Философичное замечание профессора С.С.Алексеева о том, что признание права «социальной технологией» правоведения оправдано в том случае, если сохраняется высокозначимый статус правоведения (см. Алексеев С.С. Восхождение к праву. Поиски и решения. - М., 2001, - С. 32), очевидно, следует принять к сведению. Речь, по-видимому, все же идет о том, что какое бы значение мы не придавали технологизации - это лишь один из аспектов усиления действия права, достижения желаемого эффекта. Абсолютизация данного феномена действительно повлечет утрату правоведением «высокозначимого статуса» - той социальной роли, при которой право действительно есть общесоциальная ценность.
3 См.: Черненко А.К. Философия права. - М., 1997. - С. 178.
вительности, внедрения права в социальную практику. Применительно к науке права можно сказать, что она реализует конструктивно-прагматическую функцию.
С рассмотренных позиций, овладение технико-юридическим инструментарием (юридической техникой) и его эффективное применение (юридические технологии) является необходимым условием высокопродуктивной работы юриста. Очевидно, что технологизация юридической деятельности, связанная с этим необходимость приобщения юридического персонала к «правовой техносфере», выполнения функций «правового соционома» («правового инженера») выдвигает новые задачи перед системой профессионально-юридического образования. С этой точки зрения степень овладения специалистами юридических профессий знаниями о правовых технологиях и тактических схемах их применения следует расценивать одним из критериев их профессиональноюридической подготовленности1.
Значение правовых технологий очевидно для юридической практики. Вполне объяснимый в последние годы «бум» публикаций по проблемам юридической техники со всей очевидностью указывает на то, что технико-юридические, а равно и технологические знания должны войти в «плоть» и «кровь» самой широкой юридической общественности. Таким образом, в современных условиях оснащение специалиста правовыми технологиями - не дань моде, а обязательный компонент подготовки высококачественных специалистов-правоведов. Согласно Государственному образовательному стандарту высшего профессионального образования по специальности «Юриспруденция» (ГОС), утвержденного 27 марта 2000 года № 260 гум/СП, юрист должен: уметь толковать и применять законы и другие нормативные акты; обеспечивать соблюдение законодательства в деятельности государственных органов, физических и юридических лиц; юридически правильно квалифицировать факты и обстоятельства; разрабатывать документы правового характера, осуществлять правовую экспертизу нормативных актов; принимать правовые решения и совершать иные юридические действия в точном соответствии с законом; вскрывать и устанавливать факты правонарушений, определять меры ответственности и наказания виновных; принимать необходимые меры к восстановлению нарушенных прав (п. 1.3). К месту упомянуть, что в зарубежных странах к квалификационным требованиям юристов в части их практической подготовленности предъявляются еще более высокие требования. Так, учебные заведения Великобритании в перечне знаний, навыков и умений выпускников указывают на такие, как: навыки проведения исследований, техники юридического письма, коммуникативные навыки; понимание взаимосвязи принципов права и юридических процедур; понимание взаимосвязей правовой доктрины и ожиданий клиента и предполагаемых результатов; определение слабых мест и возможностей для реформирования права и процесса; способность разрешать проблемы, определяя для этого стратегию и др.2
Таким образом, оснащение правовыми технологиями - веление времени, общесоциальный стандарт, которому должна быть подчинена педагогическая практика юридических вузов. С этим связана потребность разработки и внедрения в учебный процесс юридических вузов педагогических технологий и методик преподавания и целенаправленного обучения юридико-техническим и юридико-технологическим проблемам юриспруденции.
Накопленный опыт в данной сфере требует унификации, экспериментальной апробации и предложения в виде готового продукта учебным заведениям страны. Правовые технологии, таким образом, должны стать органичной частью приобретения в юридическом вузе знания, одним из важных критериев оценки качества высшего юридического образования и показателем профессионально-правовой культуры специалистов-правоведов.
Очевидно, что в существующем виде учебное производство юридического вуза не способно ответить на вызовы времени. Формирование технолого-юридической культуры связано не с каким-то частичным усовершенствованием учебного процесса, но требует смены парадигмы современного юридического обучения. По сути, речь идет о том, чтобы перманентные разговоры о практической направленности профессионально-юридического обучения перевести в режим реальной целенаправленной и систематической работы педагогических коллективов юридических учебных заведений. В этой связи формирование технолого-юридической культуры должно стать одним из важнейших квалификационных требований профессии юриста.
1 Предложения о преподавании в юридических вузах специального курса по проблемам юридической техники (см.: Проблемы юридической техники: Сборник статей. - Н. Новгород, 2000. - С. 751-782), очевидно, следует рассматривать в русле данной проблемы.
2 Профессиональные навыки юриста: Опыт практического обучения. - М., 2001. - С. 18.
Место и роль в учебном процессе дисциплин, обучающих технологическому знанию, предопределяется содержанием феномена «правовые технологии». В отличие не только от представителей естествознания, но различных ветвей гуманитарного знания, юристы намного отстали в освоении техники и технологии, хотя в последние годы внимание правоведов к проблемам юридической техники все же значительно активизировалось. Что касается проблемы правовых технологий, то интерес исследователей, за редким исключением, ограничивается, в основном, разбором точек зрении относительно данного понятия. Проблема формирования технолого-юридического знания если и затрагивается, то лишь попутно, чаще всего в контексте технико-юридического обучения, не приобретая самостоятельного значения. Между тем проблема правовой технологии - одна из фундаментальных в современной юриспруденции. Решение этой проблемы, принципиально новой для отечественной науки, позволяет выявить и обосновать конструктивную методологическую функцию общей теории государства и права, состоящую в том, что она представляет собой систему методов, способов и процедур построения рациональной и эффективной правовой системы общества и составляющих ее элементов1.
В самом общем виде юридические технологии2 (от греч. te^ne - искусство, мастерство, умение и logos - учение), или «правовая инженерия» есть применение апробированных практикой, научно обоснованных рациональных юридических средств, процедур и способов (методов) внедрения (экспансии) права в сознание (психику), поведение и деятельность отдельного индивида и социальных общностей3. Иными словами, правовая технология - это объем знаний, которые можно использовать в различных юридических производствах, в организации правового поведения участников регулируемых правом отношений.
В этом значении юридические технологии представляют собой рациональное применение субъектами государственно-правовой деятельности юридических процедур, технико-юридических приемов, средств (инструментария юридической техники) для формирования эффективных социальных институтов, а равно конструирования эффективных социально-правовых структур (законодательства, института судебной власти), учреждения действенного механизма реализации и применения права, разрешения юридических конфликтов и споров, оптимального и целесообразного использования государственно-правового принуждения и др. В указанном смысле правовые технологии - это способ преобразования правового «вещества», или «энергии» права, правовой информации в процессе осуществления юридически значимой деятельности органами государства и их должностными лицами (иными властными субъектами права). Юридические технологии, с этой точки зрения, обслуживают юридическую практику, обеспечивают ее действенность, а через это - достижение социально полезных результатов в профессионально-юридической деятельности.
Юридические технологии (как всякое используемое в современном мире явление) отличаются мультифункциональностью, и в этом смысле их следует рассматривать как составную часть научной теории (учения) и одновременно как искусство рационального использования правового инструментария в интересах всего общества или определенных социальных сил. Иными словами, правовая технология - это одновременно и научная дисциплина, разрабатывающая и совершенствующая способы и инструменты юридического производства, и совокупность параллельно или последовательно выполняемых операций и процедур, применяемых в процессе реализации права, организации правового поведения и деятельности компетентных органов и должностных лиц с использованием различного инструментария, в особенности правовых средств и методов. В этом смысле юридические технологии охватываются содержанием юридической политики государства в ее концептуально-теоретическом и в практическом выражении . Точнее говоря, юридическая технология как проявление прагматической (практической) функции теории права является своего рода симбиозом науки о праве и политики права - это система знаний об оптимальных способах пре-
1 Черненко А.К. Теоретико-методологические проблемы формирования правовой системы общества. - Новосибирск, 2004. - С. 175.
2 См. об этом: Червонюк В.И. Теория государства и права: Учебник. - М., 2006. - С. 48-49.
3 См.: Червонюк В.И. Согласование интересов как вид современных законодательных технологий / В.И. Чевронюк, И.В Гойман-Калинский // Государство и право. - 2004. - № 8. - С. 30-38.
4 Поскольку «сферу профессиональной юридической деятельности составляют технологии разрешения социальных конфликтов в области законодательства, управления и судопроизводства, а также и частной жизни» (Бергманн Р. Роль юриста в обществе // Российская юстиция. - 1999. - № 7. - С. 35), постольку обучение такого рода технологиям выступает важнейшей задачей всей системы профессионально-юридического обучения.
образования и регулирования социальных отношений и процессов, а также сама практика алгоритмического применения оптимальных способов преобразования и регулирования действия и поведения людей в правовой сфере. Юридические технологии поэтому могут быть представлены как способы применения теоретических выводов юридической науки для достижения целей и задач правовой политики; это выраженный в проектной форме синтез правовых знаний, а также практического опыта, позволяющего оптимизировать юридический процесс с экономией затрат труда, энергии, нормативных, индивидуально-правовых (в особенности, охранительно-принудительного свойства), иных ресурсов и социального времени.
С теоретико-методологической точки зрения, в юридических технологиях целесообразно выделять две составляющие (формы): а) программы, содержащие набор средств, способов, процедур и операций (как способы и средства правовой деятельности); это социотехнический инструментарий технологий; б) саму правовую деятельность, построенную в соответствии с такими программами. Это разносоставные компоненты, которые хотя и взаимозависимы, тем не менее значительно отличаются по своему содержанию. При этом каждая из этих составляющих также отличается определенной композицией. Не вдаваясь в подробный анализ, можно сказать, что инструментарий юридической техники в указанном смысле включается в содержание первого блока компонентов.
Юридические технологии многообразны, они применяются в разных областях правовой жизни общества: в сфере правотворчества, в особенности в законодательном процессе (законодательные технологии), в правоприменении (правоприменительные технологии), в юрисдикционной деятельности при разрешении юридических конфликтов и споров, при толковании и систематизации права, в правовоспитательном процессе, в правовом образовании и обучении. Юридические технологии могут быть предусмотрены (и регламентированы) законодательством или выступать выражением правового (политического) опыта, не зафиксированного законом, но являющегося правовым обыкновением; такие технологии могут быть как согласованы с законом, так и находиться в противоречии с ним. Юридические технологии разнообразны по субъектам их применения, могут разниться по временному параметру (традиционные и современные, новейшие), по содержанию и направленности они могут быть консервативные и радикальные, прогрессивные и регрессивные, по соотносимости с наукой - научно обоснованные (рациональные) и применяемые на эмпирическом уровне, интуитивно (нерациональные), по характеру новизны - инновационные и традиционные. Правомерна классификация по сферам, объектам правовой деятельности, уровням применения, получаемому результату и т. д. В специальной литературе чаще типично деление юридической технологии в зависимости от сфер юридической практики (правотворческая, правоприменительная, правосистематизирующая, интерпретационная).
Обобщенной выглядит классификация правовых технологий, которая может быть предложена соответственно циклам действия права. В этом случае выделяются правовые технологии в сфере воздействия права (разнообразные правотворческие технологии, в особенности законодательные технологии), его восприятия (пожалуй, наименее разработанные в отечественной науке), а также осуществления права (к примеру, правоприменительные, юрисдикционные, в сфере оперативноисполнительной деятельности, и др.) и обеспечения правопорядка (к примеру, технологии обеспечения правомерного поведения, включая технологии поведения граждан в ситуации нарушения их прав, технологии разрешения юридических споров, включая технологии разрешения таких споров альтернативными способами и так называемые «примирительные» технологии, разнообразные правовые инфотехнологии в сфере обеспечения безопасности личности и государства и др.). Каждая из выделенных групп, в свою очередь, имеет свое подразделение. В частности, к ним применимо деление на традиционные и инновационные. В этой связи среди возможных технологий, которые могут применять в сфере восприятия права, особую роль играет внедряемая в последние годы в законотворческую практику зарубежных стран нейролингвистическая юридическая технология, которая затрагивает вопросы совершенствования языка закона, его мотивационного воздействия на человека. В законотворческой практике зарубежных стран (Франция, Канада) эта технология связана с тем, что разработка проекта закона осуществляется с привлечением юристов-лингвистов1. Понятно, что сконструированный таким образом закон более всего восприимчив мас-
1 См. об этом: Третья Международная школа-практикум молодых ученых и специалистов по юриспруденции на тему «Эффективность законодательства и современные юридические технологии» // Журнал российского права. - 2008. -№ 7. - С. 146-148.
совым правосознанием, вследствие чего уже в момент введения его в действие у адресатов формируется позитивное отношение к нему. Учитывая специфику правовой ментальности российских граждан, очевидно, что такое направление развития юридической технологии особо актуально для современной отечественной законодательной деятельности.
Выясняя сущностные характеристики правовых технологий, сферы их возможного приложения в сфере действия права, не следует упускать из виду главное: правовые технологии действительно призваны оптимизировать поведение в сфере действия права, но этим их значение не исчерпывается, не сводится к набору операций по применению средств (ресурсов). В юридической литературе именно этот аспект правовых технологий представляется доминирующим1. Между тем «основной смысл правовой технологии заключается в ее конструктивно-прагматической функции, в методах изменения и формирования права и правовой системы общества, придания этой системе эффективности и рациональности»2. В указанном смысле правовая технология - это система методов, способов и процедур эффективного и рационального конструирования правовых институтов и правовой системы3; это совокупность принципов, приемов, процедур формирования и реализации всех видов юридической практики, образующих своего рода правовую техносферу, состояние которой определяется достигнутым уровнем экономического, политического, технического и культурно-
4
го развития конкретного государства .
Очевидно и по этой причине необходимо внимательно отнестись к выводам теоретиков права о том, что по своему составу предмет правовой технологии не сводим к средствам и процедурам, обладает сложной структурой, включая:
- методы познания конкретной правовой реальности, микро-социально-правового пространства, методы познания специфических для этого пространства закономерностей и социальноправовых взаимосвязей;
- систему методов, способов и процедур конструирования, т. е. построения и изменения правовой действительности, правовых систем и институтов;
- систему мер, направленных на использование общественных и правовых институтов как средств для решения поставленных задач - для создания эффективных и рациональных правовых структур в различных сферах формирования правовой реальности5.
В этом широком философско-юридическом смысле правовые технологии предстают способом преобразования правовой действительности, механизмом «насыщения» правом социального пространства. Применительно к науке права, которая признает объектом своего анализа правовые технологии, можно сказать, что она реализует конструктивно-прагматическую функцию. В этом смысле и сама теория (наука) права, будучи обращенной к практике, действительно выступает не только методом ее познания, но и активной преобразующей силой в социально желательном направлении.
Юридические технологии и юридическая техника
В свете сказанного требует оценки соотношение феноменов «юридические технологии» и «юридическая техника». Выяснение соотношения этих фундаментальных понятий важно как в научном, практическом значении, так и собственно в педагогических (дидактико-методических) целях.
1 В частности, юридическую технологию определяют как: порядок применения и использования методов и приемов по подготовке и принятию юридического решения (акта) как итога юридической деятельности (Н.А. Власенко); совокупность приемов и способов использования средств юридической техники и знаний об этих приемах и способах (К.Н. Княгинин); основанный на определенных принципах, планах и прогнозах процесс подготовки, оформления и обнародования разнообразных правовых решений (актов), в ходе которого используются необходимые средства, приемы, способы и методы юридической деятельности (в первом смысле), и как науку, систему знаний о средствах, способах и методах наиболее эффективной и планомерной юридической практики (во втором смысле) (В.Н. Карташов, С.В. Бахвалов).
2 См.: Черненко А.К. Теоретико-методологические проблемы формирования правовой системы общества. - Новосибирск, 2004.- С. 180.
3 См. там же. - С. 178.
4 См.: Баранов В.М. Предисловие // Проблемы юридической техники: Сборник статей / Под ред. В.М. Баранова. -Н. Новгород, 2000. - С. 13.
5 См.: Черненко А.К. Теоретико-методологические проблемы формирования правовой системы общества. - Новосибирск, 2004. - С. 175.
Именно в этом, педагогическом контексте требует разрешения ряд проблем организационнометодологического и методического характера: являются ли юридическая техника и правовая технология самостоятельными учебными курсами, частями общего курса или одно из них - составляющее другого? В какой последовательности предпочтительно преподавание этих дисциплин и соответственно преподавание какой из этих дисциплин должно предшествовать другой? Представляется, что без ответов на эти и подобные вопросы вряд ли можно перейти к дидактикометодической составляющей рассматриваемой проблемы. О том, насколько это важно, свидетельствует разгоревшийся на методологическом семинаре спор о соотношении правовых технологий и юридической техники. При этом обнаружились разные подходы. Впрочем, и за пределами конференц-зала уже давно обозначились несовместимые позиции.
Так, Т.В. Кашанина исходит из того, что «по своей структуре юридическая техника состоит из двух частей: собственно юридическая техника и юридическая технология»1. При множестве нюансов сходных взглядов придерживается целая группа авторов (В.М. Сырых2, Ю. А. Тихомиров3) и иные. Так, в представлении Ю.А. Тихомирова содержанием юридической техники охватывается и «правовая логика»
Менее распространенный подход, в соответствии с которым юридическая техника понимается в узком (собственно юридическая техника или «средства (техника) выражения законодательной воли в тексте закона)» и в широком значении, т. е. в значении «технология», включающей в том
4
числе и отношения, связанные с подготовкой законопроекта .
В представлении иных авторов (Л.А. Барышева), юридическая технология, напротив, полностью «отчуждена» от технико-юридического инструментария; в том случае, если речь идет о законодательной технологии, ее «следует распространить на околозаконотворческую деятельность, которая реализуется с помощью неюридических средств, способов, методов, но в, то же время, имеет предметом своего воздействия правовой акт (законопроект)...»5.
Наиболее распространен взгляд, согласно которому правовая технология охватывает своим содержанием юридическую технику6. Думается, что несмотря на то, что применение технологий действительно связано с широким привлечением технико-юридического инструментария, тем не менее их сопоставление по объему не вполне корректно. Это разнопорядковые правовые феномены, имеющие разное целевое назначение. При этом правовой технолог нередко не ограничивается только технико-юридическим инструментарием, но и «обходится» без него, как это, к примеру, может иметь в место в технологиях согласования интересов в законодательной деятельности или в технологиях их (интересов) лоббирования. Поэтому сведение правовых технологий только к применению юридико-технического инструментария значительно упрощает проблему.
Юридическая технология - это особое препарирование не только, а в ряде случаев, даже не столько техникой права, но, главным образом, комбинирование правовыми средствами7 в профес-
1 Кашанина Т.В. Юридическая техника: Учебник. - М., 2007. - С. 81.
2 См.: Сырых В.М. Предмет и система законодательной техники как прикладной науки и учебной дисциплины // Законотворческая техника современной России: состояние, проблемы, совершенствование: Сборник статей: В 2 т. / Под ред. В.М. Баранова. - С. 9-23.
3 См.: Тихомиров Ю.А. Законодательная техника как фактор эффективности законодательной и правоприменительной деятельности // Проблемы юридической техники. - Н. Новгород, 2000. - С. 38-43.
4 См.: Лазарев В.В. Техника учета решений Конституционного Суда Российской Федерации в законодательной деятельности // Законотворческая техника современной России: состояние, проблемы совершенствования: Сборник статей: В 2 т. / Под ред. В.М. Баранова. - Н. Новгород, 2001. - Т. 1. - С. 47.
Истоки такого понимания восходят к родоначальнику теории юридической техники - Рудольфу фон Иерингу, который использовал данное понятие в двояком смысле - субъективном и объективном. «В первом смысле, - отмечал он, - я понимаю под выражением «техника» юридическое искусство, задачу которого составляет формальная отделка данного правового материала в указанном выше смысле - словом, технический метод, во втором смысле - осуществление этой задачи в самом праве, то есть соответствующий технический механизм права» (Иеринг Р. фон. Юридическая техника. - СПб., 1905).
5 Межвузовская конференция о проблемах юридической техники // Правоведение. - 2006. - № 2. - С. 115-128.
6 См.: Карташов В. Н. Юридическая техника, тактика, стратегия и технология (к вопросу о соотношении) // Проблемы юридической техники. - Н.Новгород, 2000. - С. 12. См. также: Бахвалов С.В. Законодательная технология (некоторые проблемы теории и методологии): Дисс... канд. юрид. наук. - Ярославль, 2006. - С. 22 и след.
7 О понятии, юридической природе, видах правовых средств см.: Гойман (Червонюк) В.И. Действие права. Методологический анализ. - М., 1992; Он же. Теория государства и права: Учебник. - М., 2006. - С. 320-327.
сиональной юридической деятельности1. Это обстоятельство не всегда учитывается в специальной литературе. На этом основании презюмируется весьма спорное утверждение о том, что «юридическая техника есть классическая часть правовых технологий» (Т.Я. Хабриева)2.
Конечно, в определенном смысле юридическую технику можно рассматривать составляющей юридических технологий, их «материальной частью»3. Поэтому если с формально-юридической точки зрения правовые технологии - это совершаемые для получения определенного социального результата действия, то юридическая техника представляет собой набор технико-юридических средств, приемов, в том числе при помощи которых такие действия осуществляются; это средства, приемы выражения посредством языка в законодательном тексте или в тексте иного нормативного или ненормативного правового решения идеи, смысла права; это техника составления юридического документа, а равно оформления принятого юридического решения в правовом акте.
С рассматриваемых позиций, казалось бы, не возникает затруднений относительно уяснения соотношения правовых технологий и юридической техники. В строго практическом значении правовую (как и всякую иную) технологию образует некая сумма и определенная последовательность операций, при том, что все операции расставлены в нужном порядке и выпадение любой из них делает схему (технологическую цепочку) бессмысленной. Технологией в указанном значении можно обозначать юридически значимые действия, процедуры по их выполнению, технологоюридические требования, правила, применяемые в этой связи. Все эти операции, направленные на достижение правового результата, правомерно квалифицировать правовой технологией, или тех-нолого-юридическим процессом. Отсюда правовая технология - это совокупность параллельно или последовательно выполняемых операций и процедур, применяемых в процессе реализации права, организации правового поведения и деятельности компетентных органов и должностных лиц с использованием различного инструментария, в особенности правовых средств.
Значит, «состав» правовой технологии отнюдь не сводится к технике права. Правовая технология представляет собой синтез теоретического, прикладного и процессуального, как единство теоретических положений, прикладных положений и механизма их реализации в конкретной среде, во времени и пространстве.
В сравнении с «консервативной» юридической техникой правовая технология отличается необычайным динамизмом, подвержена множеству факторов внутрисистемного и метаюридического свойства. Юридическая техника все же отличается универсальностью, технико-юридический арсе-
1 При этом технологически одно и то же правовое средство может использоваться в различных тактических схемах, что, в конечном счете, позволяет достичь необходимого эффекта. Так, Конституция Франции 1958 года (ст. 89) предусматривает участие главы государства в процедуре частичного пересмотра Конституции страны, наделяя его правом (конституционно-правовым средством) передавать принятый палатами национального парламента (Национальным собранием и Сенатом) текст конституционной поправки на референдум или на утверждение Конгресса, либо же сразу санкционировать решение парламента. Возможность распорядиться таким правом находится всецело на усмотрении главы государства. При различной в стране политической ситуации президент может применять различные схемы (тактические варианты) своего поведения. Если он и большинство в парламенте принадлежит к одной партии, то такое решение скорее всего сразу же получает одобрение. В ином случае (при разноцветном с главой государства составе парламента) президент поступает вопреки воле легислатуры. Именно это происходило в случае с принятием парламентом страны поправки о сокращении президентского срока полномочий (в первоначальной редакции Конституция 1958 года устанавливала срок в 7 лет). Неоднократно принимаемые парламентом решения о сокращении конституционного срока с 7 до 5 лет не получали одобрения президента. Таким образом, тактический прием (действие) позволяет ему добиваться необходимого результата. И только в 1999 года, со сменой «политического расклада», такое согласие было достигнуто.
Точно так же обстоит дело с возможностью президента Франции направлять в Конституционный совет по своему усмотрению принятые парламентом обычные законы. Поскольку во Франции применяется так называемая предварительная (репрессивная) форма конституционного контроля, то президент обязан все без исключения принятые парламентом и направленные ему органические законы передать на рассмотрение Конституционного совета. Что же касается обычных законов, то Конституция предоставляет ему право самостоятельно (по своему усмотрению) определять, какие из них должны быть подвергнуты контролю на предмет конституционности (ст. 10, 61). Таким образом, на конституционном уровне предусмотрены технологии влияния главы государства на законодательный процесс, а если шире - то на позицию парламента в законодательной деятельности.
2 См. : Третья Международная школа-практикум молодых ученых и специалистов по юриспруденции на тему «Эффективность законодательства и современные юридические технологии» // Журнал российского права. - 2008. -№ 7. - С. 146-148.
3 С этой точки зрения, видимо, логичен вывод о том, что «все то, что ныне в правовой науке и практике принято обозначать понятием «юридическая техника» правильнее называть «юридическая технология» // Проблемы юридической техники: Сборник статей. - Н. Новгород, 2000. - С. 12.
нал права одинаково «успешно» проявляет себя вне зависимости от типа правовой семьи (разве что мусульманская «правовая» семья сохраняет присущую ей самобытность). С этой точки зрения ошибочно и не соответствует современным правовым реалиям систем общего права утверждение о том, что «...аналитическая, анатомическая проработка той или иной ситуации - это в основном удел романо-германского права, непосредственно воплотивших культуру римского права. Для прецедентного права, американской правовой системы в особенности, главным является суд, его деятельность, лежащие в ее основе факторы, причем не юридические, а моральные, деловые, психологические и т. п. В правовом настрое юристов этих стран на первом месте не требования аналитической юриспруденции, а «реалистические» и «социологические» подходы, относящиеся к психологии, поведенческим критериям»1. Логично было бы заключить, что значение техники в англоамериканском праве не существенно, технология, напротив, имеет безусловный примат. Однако специально-юридические, технико-юридические в том числе, факторы для судов этой группы стран имеют принципиально важное значение. Предоставляемая судебным органам широкая свобода усмотрения (нередко ассоциируемая с дискреционностью полномочий) базируется не только на высокой профессионально-правовой культуре судей, но и имеет прочные нормативно-правовые основания как в разветвленной системе правовых обычаев, традиций, так и в статутном праве. Об этом, в частности, свидетельствует принятый в 1978 году в Соединенном Королевстве Великобритании закон «О правилах толкования», содержащий технико-юридические алгоритмы интерпретации правовых установлений. Известно и то, какое важное значение в странах общего права при подготовке законопроектов придается лингвистическому аспекту, иным аспектам формальной логистики. При этом, если в странах континентальной Европы законопроекты разрабатываются административными органами, ответственными за содержание политики или законодательства, то в странах общего права эта деятельность имеет специализированный характер, законопроекты обычно готовятся специальными службами2. В Великобритании эту работу выполняют профессиональные чиновники - так называемые «драфтсмены» (draftsmen) (законосоставители) - служащие, сведущие в особенностях английской законодательной техники.
Понятно, что при таком подходе технико-юридическая сторона законотворчества приобретает особое значение. Симптоматично поэтому, что юрислингвистика возникает именно в указанных странах.
Отмеченное позволяет прийти к выводу, что юридические технологии и юридическая техника имеют разные предметы и структурно идентифицируются с различными частями правоведения. В то время как юридическая техника преимущественно может быть отнесена к юридической догматике, юридические технологии все же тяготеют к иным подразделениям правовой науки.
Правовые технологии как предмет прикладной юриспруденции
Проблема обучения технологическому знанию в юридическом вузе обусловлена или, точнее говоря, предопределена местом правовой технологии в структуре юриспруденции. Правовые технологии, как следует из предыдущего анализа, не охватываются догмой права, которая полностью включает в свое содержание юридическую технику. Юридическая догма (аналитическая юриспруденция, или юридический позитивизм) - это технико-юридическая дисциплина, предметом которой являются нормы, законы, прецеденты, правовые обычаи, формы права3. Правовые же технологии, как область юридического знания, тяготеют к той части юриспруденции, которая связана с оценкой организационно-технологической работы механизма действия права - внедрением обоснованных теоретической мыслью и прошедших экспериментальную апробацию предложений по реализации права в различных сферах юридической жизни. Понятно, что применительно к догме права (аналитической юриспруденции) и с учетом ранее сделанных выводов в ее составе не находится места технологическому знанию - ее (правовой технологии) место на иных структурных уровнях юриспруденции4. Вопрос о том, что представляет собой эта часть юриспруденции, имеет ли она вообще
1 Алексеев С.С. Восхождение к праву. Поиски и пути решения. - М., 2001. - С. 11.
2 См.: Miers D.R. Legislation / D.R. Miers, A.С. Page. - 1990. - P. 51ss.
3 См.: Алексеев С.С. Восхождение к праву. Поиски и пути решения. - М., 2001. - С. 5.
4 С учетом этого трудно согласиться с позиций проф. В. М. Сырых относительно квалификации юридической (законодательной) техники в качестве прикладной науки права (Сырых В.М. Предмет и система законодательной техники как прикладной науки и учебной дисциплины // Законотворческая техника современной России: состояние, проблемы, совершенствование: Сборник статей: В 2 т. / Под ред. В.М. Баранова. - Н. Новгород, 2001. - Т. 1. - С. 45).
право на жизнь остается открытым. Его решение, как представляется, требует радикального уточнения состава методологии.
Обнаружение и обоснование ответа на этот вопрос сопряжено с определенными обременениями. В понимании ученых, первой проблемой в современной методологии юриспруденции ... все возрастающий дефицит методологии правоведения.»1, который в свою очередь стал источником появления и развития методологического нигилизма в юриспруденции, согласно которому результаты и конструктивность исследования не зависят от его методов и способов, от тех или иных методологических подходов. Такая позиция характеризуется как методологический анархизм в юриспруденции2. В результате этого теория права и юридическая практика оказались разделенными друг от друга.
Подобная ситуация имеет под собой методологическое основание3. В юридической науке под методологией, как правило, подразумевается методология теоретико-правового познания. Традиционно в структуре методологии науки права выделяют философский, собственно теоретический и юридико-догматический подходы в познании правовых реалий. Очевидно, что предложенная структура методологии не отражает практической (по справедливому замечанию проф. А.К. Черненко, «конструктивно-прагматической» функции юриспруденции). Собственно, при таком подходе, не признаваемая объектом юридического анализа, правовая технология не попадает в поле зрения исследователя.
При этом нельзя не обратить внимание на то обстоятельство, что значительную, а может быть, большую часть своих усилий юристы направляют на исследования и разработки, которые лишь условно можно отнести к собственно теоретическим. Даже применительно к общетеоретическим дисциплинам доля такого рода исследований оказывается значительной. Между тем именно этот обширный пласт знания до недавнего времени крайне редко попадал в поле зрения исследователей методологии права. Если не прорыв, то все же отход от данной платформы в последние годы наблюдается. Связь юридической теории и практики все более воспринимается как проблемное звено в системе юридического знания4. Симптоматично поэтому, что ученые-правоведы стали уделять более пристальное внимание тем формам знания, которые заполняют «эпистемиологическое пространство» между «чистой» теорией права и собственно юридической практикой, т. е. практикой принятия правовых решений (правотворческих, правоприменительных, юрисдикционных), логику которых эта теория призвана выявлять, а в какой-то мере, вероятно, и направлять. Кажущееся на первый взгляд расширение объекта юридического анализа на самом деле принципиально меняет всю сферу юридического познания и, что очень важно, формы этого познания. С этой точки зрения
1 Черненко А.К. Теоретико-методологические проблемы формирования правовой системы общества. - Новосибирск, 2004. - С. 19; Керимов Д.А. Методология права. - М., 2000. - С. 22.
2 См.: Демидов А.И. О методологической ситуации в правоведении // Правоведение. - 2000. - № 3. - С. 14-22.
3 В отечественной юридической литературе проблема соотношения фундаментального и прикладного знания и связанного с этим вопроса о соотношении фундаментальных и прикладных дисциплин исследованы недостаточно и, главным образом, в контексте соотношения теоретической и практической деятельности. Специально данная проблема затрагивалась Д.А. Керимовым в одном из последних изданий «Методологии права» (2008 г.). Философичные замечания автора фундаментального труда, очевидно, могут быть использованы для обсуждаемой здесь темы (Керимов Д.А. Методология права. - М., 2008. - С. 303-333).
4 О том, что проблема юридической техники все более привлекает сторонников свидетельствуют представительные конференции, круглые столы, теоретические семинары, по результатам проведения которых изданы фундаментальные сборники материалов: «Проблемы юридической техники» (2000), «Законотворческая техника современной России: состояние, проблемы, совершенствование: В 2 т. (2001), «Законодательная дефиниция: логико-гносеологические, политико-юридические, морально-психологические и практические проблемы: Материалы Международного «круглого стола»№ (Черновцы, 21-23 сентября 2006 г.)» (2007), «Конкретизация законодательства как техникоюридический прием нормотворческой, интерпретационной, правоприменительной практики: Материалы Международного симпозиума (Геленджик, 27-28 сентября 2007 года)» (2008), «Систематизация законодательства в России (историко-правовые, теоретико-методологические и технико-юридические проблемы. К 175-летию свода законов Российской Федерации: Материалы Международного круглого стола. Институт государства и права РАН (Москва, 18-19 января 2008 года)» (2008), «Кодификация законодательства: теория, практика, техника: Материалы Международной научно-практической конференции ( Нижний Новгород, 25-26 сентября 2008 года)» (2009), «Правотворческие ошибки: понятие, виды, практика и техника устранения в постсоветских государствах: Материалы Международного научно-практического круглого стола (29-30 мая 2008 года)» (2009). Это также издание ежегодника «Юридическая техника». Из темы, которой ранее занимались или обращались к ней лишь отдельные исследователи, юридическая техника стала необычайно популярной. В ней нашли свой интерес представители как общетеоретической ветви правоведения, так и отраслевых юридических дисциплин. Количество защищенных по данной проблеме диссертаций как нельзя более колоритно указывает на то.
376 -----------------------------------------------------------------------------------------------------------
Юридическая техника. 2009. № 3.
становится все более очевидным различие между юридической наукой и юридической теорией: отношение науки к объекту познания дополняется ее отношением к области применения.
Прагматизация юридических исследований получает предметное воплощение в той части юриспруденции, которую с полным основанием можно квалифицировать в статусе прикладной юриспруденции - части юридической науки, в которой сведены воедино юридическая теория, юридический анализ, а также деятельность, связанная с интерпретацией аналитики в целях объяснения юридических явлений и содействия правовой политике. Можно сказать, что прикладная юриспруденция аналогична медицине как области знания, связанной с поиском ответов на практические вопросы на научной основе: именно медицина дает пример исследовательского алгоритма «диагноз - прогноз - рецепт», который с полным основанием может служить аналогией для юристов.
Отстаиваемый подход к структуризации юриспруденции отвечает «строению» теоретикоправового знания, логике юридической науки, специфике юридического исследования1. С указанной точки зрения юридическое знание может быть разделено не только по отраслям права (гражданское, уголовное, административное право и др.). У юридического знания есть другая размерность, эшелонирующая его по уровням абстрактности, причем на каждом из таких уровней, по мере возрастания его конкретности и приближения к сфере практического использования, это знание вступает во все более широкий круг социальных взаимодействий, без учета которых оно утрачивает смысл. С точки зрения механизмов функционирования юридического знания важно различать несколько его уровней (эшелонов):
- первый уровень (эшелон) абстрактной, или (высокой) теории, отличающийся философско-юридическим осмыслением правовых явлений и процессов и вследствие этого фиксирующий универсальные взаимосвязи и закономерности в юридических явлениях;
- второй уровень (эшелон) теории «среднего» уровня, фиксирующего действие правовых институтов применительно к отдельным сферам правового пространства. Преимущественно выражен аналитической юриспруденцией, или догмой права. Между этими двумя уровнями располагается пласт юридического знания, в котором имеет место конкретизация базовых закономерностей первого эшелона применительно к отдельным сферам приложения юридического знания;
- третий уровень (эшелон) прикладного юридического знания. Данный уровень в свою очередь подразделяется на два относительно самостоятельных, но взаимосвязанных между собой пласта юридического прикладного знания: а) уровень прикладного стратегического знания, направленный на оценку правовой реальности как объекта преобразования; и б) уровень (эшелон) прикладного оперативного знания, или правовой инженерии - это область применения знания для решения обусловленной потребностями практики задач.
Каждому из этих уровней соответствует своя форма выражения юридического знания. Прикладной юриспруденции соответствует третий, свой этаж знания, наиболее близко или непосредственно соприкасающийся с юридической практикой. Разноуровневый характер юридического знания в то же время не исключает его (знания) взаимопроникновения - в снятом виде знания одного уровня присутствуют и на иных «этажах». Соответственно, правовая технология - предмет прикладной юриспруденции - может быть объектом философского, теоретико-правового и специально-юридического (юридико-догматического) анализа2. Однако при этом правовая технология не утрачивает своей структурной обособленности, занимая отдельную «нишу» в той части юриспруден-
1 В определенном смысле Н.Н. Тарасов прав, когда утверждает, что, «если перевести интеллектуальное пространство юридического познания в систему представлений классической науки, то возникает картина синкретического соединения в юридическом исследовании нескольких деятельностей: теоретической (работа с понятиями), экспериментальной (интерпретация теоретических суждений в представлениях и терминах социальной практики), инженерно-проектировочной (разработка предложений по совершенствованию законодательства), профессиональной практики и организационно-технической работы (обеспечение реализации, внедрение таких предложений) (см.: Тарасов Н.Н. Юридическая техника в структуре юриспруденции (методологические проблемы исследования) // Юридическая техника. - 2007. - № 1. - С. 8).
2 Включение прикладного аспекта юриспруденции в содержание «положительной юриспруденции» (юридического позитивизма) представляется неоправданным расширением предмета последней (идентифицируемой, как уже отмечалось, с юридической догмой) до тех пределов, когда он утрачивает свою самостоятельность. Прикладной аспект юриспруденции при таком подходе ограничивается «главным образом «техническими» разработками действующего (позитивного) права - это и разработки построения и оформления юридических текстов, систематизации законодательства, юридического документооборота, организационных схем и процедур профессиональной юридической практики и др.» (см.: Тарасов Н.Н. Юридическая техника в структуре юриспруденции (методологические проблемы исследования) // Юридическая техника. - 2007. - № 1. - С. 10).
ции, которая квалифицируется как прикладная. Поэтому, точнее говоря, прикладной юриспруденции соответствует так называемый переходный уровень (эшелон) знания - переходный от познавательно-теоретической к практически-преобразовательной деятельности, вскрывающей общие пути и формы внедрения результатов научных исследований в практику1. С учетом отмеченного отнесение правовых технологий исключительно к сфере практической деятельности, юридической практике представляется методологически ошибочным.
Отмеченное позволяет сделать вывод о том, что прикладной аспект юриспруденции не является плодом воображения теоретиков права. Как известно, юридическая наука с момента своего возникновения была теснейшим образом связана с практикой и в этом смысле была в значительной мере прикладной даже тогда, когда этот эффект оставался за рамками обсуждения в научном сообществе. История античного периода не оставляет сомнения в том, что как отрасль знания юриспруденция возникла в форме юридического искусства (не лишне напомнить, что все известные римские юристы, теоретические обобщения которых признавались наряду с законом формой, или источником права, являлись практикующими юристами)2 и, вопреки широко распространенному мнению, никогда не переставала быть таковой. Несмотря на то, что юридическая теория сравнительно давно отпочковалась от юридического искусства, тем не менее и в современных условиях преобладающая часть интеллектуальной работы юриста относится к сфере юридического искусства. Между тем именно эта сторона до сих пор мало осознана научным юридическим сообществом, не нашла должного отражения в системах юридического образования и аттестации научных юридических кадров.
Исследователи прикладных аспектов юриспруденции справедливо указывают на то, что теоретикам права и практикующим юристам уже давно необходимо отойти от стереотипов, согласно которым прикладные юридические дисциплины существуют только как вспомогательные науки для отраслевых юридических наук. Обоснованно обращается внимание на то, что «сегодня просматриваются тенденции формирования системы прикладных наук не только для отраслевых юридических наук, но и для общей теории государства и права»3.
Теоретики права не должны не заметить, что у прикладной юриспруденции давно появилось и собственное философско-юридическое (идейно-мировоззренческое) основание - обоснованная первоначально Роско Паундом, а затем развитая и «достроенная» его последователями в различных зарубежных странах, нашедшая немало сторонников среди отечественных ученых-правоведов, инструментальная теория права. Несправедливо раскритикованная в отечественной теории и философии права, по существу, отторгнутая представителями иных ветвей гуманитарного знания, концепция инструментализма в праве должна быть реанимирована и поставлена на службу юридическому прогрессу. С этой точки зрения вывод мэтра права профессора С.С. Алексеева о том, что «признавая исключительную важность самой идеи инструментализма, надо видеть, что в своей «социологической интерпретации» она опять-таки уводит научную мысль от права»4, думается, нуждается в существенной правке. В контексте изложенного логичнее было бы сказать, что идеи инструментализма приводят научную мысль к пониманию истинного предназначения права -служить цивилизованным средством достижения социально значимых целей.
Таким образом, подобно тому как среди математических дисциплин выделяют прикладную математику, в последние годы среди экономических - прикладную экономику, в физике - прикладную механику, педагогических - прикладную педагогику, так и в юриспруденции, пусть в значительной мере условно, можно выделить ее прикладной «блок», место в котором по праву должно занять учение о правовых технологиях. Пренебрегая некоторыми методологическими строгостями, всю прикладную юриспруденцию можно свести к правовым технологиям - техноправу. С этой точки зрения одноименная научная и учебная дисциплина может быть обозначена прикладной юриспруденцией.
1 В этом смысле предлагаемая категоризация юридического знания, хотя и весьма специфична, уже имеет свои аналоги (см.: Керимов Д.А. Методология права. - М., 2008. - С. 86).
2 «Техника права не явилась на свет лишь с возникновением юриспруденции. Долго до появления всякой науки юридический инстинкт, руководимый смутным, но верным представлением, уже взялся за эту задачу... Искусство и в области права является раньше науки, потому что искусство сживается и с одной догадливостью, с простым чувством или инстинктом, в то время как наука начинается только с познания» (Иеринг Р. фон. Юридическая техника. -СПб., 1905).
3 Нормография: теория и методология нормотворчества: Учебно-методическое пособие / Под ред. Ю.Г. Арзамасова. -М., 2007. - С. 7.
4 Алексеев С.С. Восхождение к праву. Поиски и пути решения. - М., 2001. - С. 11.
Прикладная юриспруденция в этом смысле - это часть системы юридического знания, имеющая своим предметом познание юридической природы и механизмов применения правовых технологий. Признание прикладной юриспруденции в качестве научной и учебной дисциплины, включение последней в систему вузовской подготовки юристов - это социальный заказ, игнорировать который современная система преподавания не может. В конечном счете, цель преподавания такой дисциплины - сформировать поколение юристов, подготовленных к восприятию и применению современных правовых технологий в самых разных отраслях юридической практики.
О моделях преподавания правовых технологий
Сама идея технологизации в праве имеет истинный смысл, если она будет внедрена в юридическую практику, что само по себе предполагает первоначально ее внедрение в учебное производство юридических вузов. Принципиально важен в этой связи вопрос о возможных моделях обучения будущих юристов технологическому знанию.
С учетом отмеченного выше очевидно, что преподаваемые в юридических вузах «традиционные» спецкурсы «Нормотворчество», «Правотворческая техника», «Юридическая техника» и другие не адаптированы к внедрению юридико-технологических знаний. Потребность модернизации учебного производства, поиска принципиально новых подходов, дидактических и методических вариантов включения в процесс обучения обусловленного потребностями времени нового знания в этой связи более чем очевидна.
Решение этой задачи в современных условиях осуществляется по наитию, по инициативе отдельных энтузиастов, не приобретая планомерного характера. Изучение проблемы позволяет сделать вывод о нескольких возможных моделях, или подходах, которые могут быть реализованы в практике технолого-юридического обучения.
Во-первых, это интегративный подход. Преподавание интегративного, или единого курса правовой технологии представляет собой такую модель учебного процесса, при котором преподавание правовых технологий в буквальном смысле встроено в структуру преподаваемых в юридическом вузе традиционных («классических») юридических дисциплин. Иными словами, суть данного подхода заключается в том, что обучение правовым технологиям осуществляется не в специально выделенном курсе или курсах, а интегрировано в различные вузовские дисциплины. Так, в курсе теории права и государства ряд тем общетеоретической направленности, связанных с обучением правым технологиям, могут быть рассмотрены в самых различных темах - Правотворчество», «Юридическая техника», «Правоприменение», «Правовое воспитание», «Юридические конфликты» и др. В разделе (главе) «Методология правоведения» данную проблему целесообразно структурно обособить, подобно тому как это отчасти уже реализовано1. В криминалистике эта проблема может быть выделена в самостоятельный раздел, часть. Очевидно, что и применительно к отраслевым юридическим дисциплинам относящаяся к правовым технологиям тематика должна получить статус самостоятельной структурной части курса. В этой связи в составе учебных дисциплин наряду с общей и особенной частями следовало бы выделять и специальную часть, предмет которой полностью был бы ориентирован на применение технологий в конкретной сфере юридической практики -в административно-правовой деятельности, процессуальной, в сфере защиты прав граждан - трудовых, семейных, жилищных и др. Вполне возможны и неординарные формы изучения этой специальной части, которые могут существенно отличаться от преподавания общей и особенной частей.
Во-вторых, мультидисциплинарный подход. Мультидисциплинарный подход связан обучением правовым технологиям посредством специально учреждаемых учебных курсов. Это, к примеру, могут быть спецкурсы в рамках теории государства и права, предназначенные для студентов старших курсов: «Технологии законодательной деятельности», «Технологии систематизации законодательства», «Технологии мониторинга законодательства», «Технологии применения права», «Технологии правового обучения и правового воспитания», «Технологии формирования правомерного поведения и блокирования девиантных форм поведения» и др. В определенной мере данному требованию отвечает преподаваемый на юридических факультетах курс «Юридическая конфликтология», а в некоторых вузах - «Компьютерное право».
В педагогической практике юридических вузов, хотя и медленно, но все же внедряется деятельностный подход к преподаванию юридических дисциплин. Так, наряду с административным
1 См., к примеру: Червонюк В.И. Теория государства и права. - М., 2006. - С. 48-54.
правом ведется преподавание административной деятельности; в отдельных вузах преподавание миграционного права дополняется преподаванием курса «Миграционная деятельность». Однако, справедливости ради, надо отметить, что в том виде, как эти дисциплины преподаются, они плохо адаптированы к целям технологического обучения.
Очевидно, что отдельные отраслевые юридические дисциплины (прежде всего гражданско-процессуальное, уголовно-процессуальное, административно-процессуальное, арбитражно-процессуальное право) по своему назначению «изначально» предрасположены к юридико-технологическому обучению. В нынешнем состоянии, как показывает анализ, преподавание указанных дисциплин проблему собственно технолого-юридического обучения не затрагивает или ограничивается использованием некоторых интерактивных форм такого обучения. Попыткой восполнить пробел в технологическом обучении юристов можно считать учреждение специально ориентированных кафедр, где рассматриваемая проблема решается на иной научно-методической основе. Это, к примеру, кафедры предварительного расследования, функционирующие в отдельных юридических вузах наряду с кафедрами уголовного процесса.
Как представляется, создание специально предназначенных для формирования технологоюридической культуры курсов могло бы иметь разную направленность: «привязанную» к конкретной учебной дисциплине, о чем ранее шла речь, и имеющую междисциплинарный характер. Примером такого рода проектов могли бы, к примеру, стать курсы «Правовые инфотехнологии», «Технологии защиты прав граждан», «Технологии разрешения юридических конфликтов» и т. п.
Очевидно, что по примеру зарубежных, а также некоторых российских вузов целесообразно дополнить учебную программу юридических учебных заведений прикладными дисциплинами для приобретения студентами навыков юридической работы, такими как, например, составление юридических документов, ораторское искусство, навыки проведения юридических исследований и анализа и т. д. В этой же связи целесообразно предоставить студентам (курсантам, слушателям) большую свободу в выборе учебных предметов для изучения, кроме, безусловно, базовых дисциплин.
В-третьих, еще один, может быть один из самых действенных, путей приобретения технологического знания - это создание мегакурсов по отдельным крупным проблемам практической юриспруденции, в которых бы органично сочетались философско-юридическое учение, правовая теория, догма права и правовая технология.
Одним из примеров подобных мегакурсов можно считать появление в последней четверти ХХ века в ряде стран континентальной Европы как реакцию науки на социальные вызовы современного общества легиспруденции - интердисциплинарной отрасли знания, объединившей как юридические, так и множество академических дисциплин, занимающихся различными аспектами законодательной деятельности. При этом данный подход не ограничивается академическими рефлексиями и исследованиями к изучению законодательной деятельности, но также учитывает реально существующие потребности общественной (и юридической) практики. В этом смысле легиспруденция одновременно является и научной теорией, и методом практического освоения социальноправовой действительности. Наибольшее распространение легиспруденция получила в странах континентальной Европы, в особенности в Германии и немецкоязычных странах.
Как часть теоретического знания и инструмент законотворчества, легиспруденция имеет своим назначением: а) углубление теоретического понимания законотворчества и б) совершенствование технико-юридической и социальной составляющей законодательства. С учетом этого, своим содержанием легиспруденция объединяет элементы науки, искусства и мастерства; объектом ее внимания является как содержание законодательства, так и его форма. Соответственно составляющими легиспруденции выступают: законодательная методология (иначе ее еще обозначают материальной легистикой); техника законодательства (формальная легистика в узком смысле); подготовка законопроектов; информирование о состоянии законодательства; законодательная процедура; менеджмент законодательных проектов;) социология законодательства; теория законодательства.
В одной из более ранних работ автором предлагалось в содержание легиспруденции включить: учение о законодательных технологиях; теорию согласования интересов в законотворчестве; методологию и методику артикулирования и агрегации правообразующих интересов1.
Таким образом, все то, что так или иначе относится к сфере законотворческой и законодательной деятельности, охватывается содержанием легиспруденции. При этом очевидно, что легиспру-
1 См.: Червонюк В.И. Теория государства и права: Учебник. - М., 2006. - С. 51-53.
380 -----------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Юридическая техника. 2009. № 3.
денция выходит за рамки собственно предмета научной (учебной) дисциплины «Юридическая техника», являясь составной частью всей прикладной юриспруденции. Учитывая особо чувствительное отношение к новвоведениям, некоторую лексическую сложность для восприятия предложенного названия правосознанием применительно к российской действительности, можно было бы подумать об ином названии (к примеру, «лексология»). Однако это обстоятельство не имеет принципиального значения. Важно то, какой смысл вкладывается в содержание. И еще важнее всего реально внедрить в практику данный замысел, теоретически разработать методологию и методику такого внедрения1.
По мнению ряда авторов, объективно существует необходимость включения в программы юридических вузов и факультетов изучения курса нормографии - науки о правовой природе правотворческой деятельности и юридической техники, курса прикладного, вспомогательного характера для общей теории права и государства с целью подготовки высококвалифицированных нормодате-лей. Отмечается, что общая теория должна стать не системой абстрактных понятий, а инструментарием, методом освоения юридической действительности, в связи с чем повышается ценность практических решений, которые опираются именно на научные знания теоретических матриц, определенных абстрактных построений, современных правил и методик подготовки нормативных документов, соответствующих потребностям правовой жизни2.
Своего рода синтетической отраслью правового знания, получившей развитие в зарубежных странах, является юрислингвистика - научная дисциплина, представляющая симбиоз юриспруденции и лингвистики.
Наконец, в четвертых, очевидно, что обучение технологическому знанию возможно при условии сочетания отмеченных подходов - интегрированного преподавания правовых технологий с использованием для этой же цели возможностей мультидисциплинарного подхода, а равно преподавания мегакурсов.
Думается, что предложенные модели технолого-юридического обучения, равно как и решение самой задачи такого обучения, не могут быть полностью поставлены в зависимость от усмотрения учебного заведения. В этой связи обращенные к Министерству образования РФ предложения Ассоциации юристов России, видимо, были бы как нельзя более кстати3.
1 Ничего похожего не следует из тех публикаций, в которых предпринимается попытка профессионально обсуждать проблему (см.: Галузо В.Н. Систематизация законодательства в России. Историко-правовое исследование: Монография. - М., 2009. С. 90-91).
2 См.: Нормография: теория и методология нормотворчества: учебно-методическое пособие / Под ред. Ю.Г. Арзама-сова. - М., 2007. - С. 7 и след.
3 См. в этой связи: Материалы Всероссийской конференции Ассоциации юристов России, Министерства образования и науки Российской Федерации, Министерства юстиции Российской Федерации на тему: «О первоочередных мерах повышения качества высшего юридического образования». Москва, 26 мая 2009 г. // www.alrf34.ru/news/item/53
