CC BY
17
JURISPRUDENCE
Научная статья УДК 34.01
https://doi.org/10.24412/2073-0454-2023-3-75-78 EDN: https://elibrary.ru/dlqjye NIION: 2003-0059-3/23-673 MOSURED: 77/27-003-2023-03-872
Правовое регулирование общественных отношений в аспекте правового положения мужчин в Золотой Орде
Сергей Николаевич Грошев
Восточно-Сибирский институт МВД России, Иркутск, Россия, groshev_sergej@mail.ru
Аннотация. Затронута проблематика правового положения мужчин в Золотой Орде через призму норм и обычаев монголов. Показаны особенности правового статуса мужской тендерной группы в аспекте семьи, брака и родственных связей Улуса Джучи. С помощью ретроспективного анализа установлено, что в указанный период права мужчин в рамках брачно-семейных связей не являлись гипертрофированными, соответствуя парадигме социально-экономического развития государства.
Ключевые слова: права мужчин, Золотая Орда, номады, когнатные отношения, левират, сорорат, многоженство, калым Для цитирования: Грошев С. Н. Правовое регулирование общественных отношений в аспекте правового положения мужчин в Золотой Орде // Вестник Московского университета МВД России. 2023. N° 3. С. 75-78. https://doi.org/10.24412/2073-0454-2023-3-75-78. EDN: DLQJYE.
Original article
Legal regulation of public relations in the aspect of the legal status of men in the Golden Horde
Sergey N. Groshev
East Siberian Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia, Irkutsk, Russia, groshev_sergej@mail.ru
Abstract. The problems of the legal status of men in the Golden Horde are touched upon through the prism of the norms and customs of the Mongols. The features of the legal status of the male gender group in the aspect of family, marriage and kinship ties of the Jochi Ulus are shown. With the help of a retrospective analysis, he demonstrated that during this period the rights of men within the framework of marital and family ties were not hypertrophied, corresponding to the paradigm of socio-economic development of the state. Keywords: the rights of men, the Golden Horde, nomads, cognate relations, levirate, sororat, polygamy, kalym For citation: Groshev S. N. Legal regulation of public relations in the aspect of the legal status of men in the Golden Horde. Bulletin of the Moscow University of the Ministry of Internal Affairs of Russia. 2023;(3):75-78. (In Russ.). https://doi.org/10.24412/2073-0454-2023-3-75-78. EDN: DLQJYE.
Проблематика правового положения мужчин в рамках отечественного правопорядка в его исторической ретроспективе не может обойтись без проработки вопроса правового статуса мужской тендерной группы в Золотой Орде, социокультурная среда и правовая регуляция которой оказала существенное влияние на формирование права и государственных институтов Русского централизованного государства.
Стоит отметить, что отечественная и зарубежная историография достаточно подробно исследует концептуальные позиции, посвященные правовому положению монгольских женщин, привычно игнорируя проблематику правового статуса монгольских мужчин, а также те тенденции, которые имели место при конвергенции брачно-семейной и иной
© Грошев С. Н., 2023
правовой регуляции русской и монгольской социально-культурной среды [2; 7; 8].
В статье мы попытаемся осмыслить место и роль мужчины в монгольских брачно-семейных отношениях. В качестве цели исследования выступает анализ характерных особенностей правового статуса мужчин в Золотой Орде, а также рассмотрение специфики монгольской средневековой семьи с параллельным анализом прав и обязанностей мужской гендерной группы в рамках брачно-семейных связей.
В качестве методологического инструментария фигурирует принцип историзма, который предполагает объективный анализ роли и положения мужчин в брачно-семейных связях Золотой Орды в контексте ретроспективности факторов их существования.
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
Анализируя специфику правового положения мужчин в области брачно-семейных отношений в Золотой Орде, необходимо понимать, что это государство было многонациональным и, следовательно, обладало признаком правового и культурного плюрализма. Тем не менее, именно монгольские обычаи и традиции долгое время были определяющими социокультурной среды Золотой Орды, наложив свой неповторимый отпечаток и на русский быт, предопределив правовое и государственное развитие России на долгие столетия.
Примечательно, что правовое положение мужчин в Золотой Орде было непосредственно связано с номадной жизнью части ее населения. Так, Т. Дж. Бар-филд полагает, что монгольская семья выступала базовой социальной единицей, измеряясь числом юрт. Если семья была большой, то в ней имели место несколько поколений кровных родственников-мужчин, которые обладали своими женами и детьми. Главой этой большой семьи считался самый возрастной мужчина, который был выходцем из старшей семьи. В свою очередь, большие семьи составляли крайне эффективные, в условиях пасторального производства, коллаборации. Подобная ситуация ведения кочевого хозяйствования со всей очевидностью демонстрирует необходимость в коллективном существовании, так как в одиночку невозможно было содержать стада крупных и мелких животных и, тем более, обеспечивать их охрану. В этой связи можно наблюдать и перераспределение мужских прав и обязанностей в пользу женщин [1, с. 421].
Повседневная жизнь мужчин Золотой Орды заключалась в охоте, военных упражнениях, выборе пастбищ для скота, изготовлении снаряжения и вооружения. Ожидаемо, что сам быт монгольской семьи инициировал дрейф мужских прав и обязанностей в адрес женщин, которые хорошо владели искусством верховой езды и военным делом. Подобную ситуацию можно объяснить прежде всего тем, что монгольские женщины нередко сопровождали своих мужей в военных набегах, принимая участие не только в обслуживании армейского быта, но и непосредственно в сражениях. Кроме того, навыки верховой езды были необходимы женщинам в условиях номадного хозяйствования. Транслирование мужских прав в монгольской семье происходило еще и потому, что часто женщина оставалась в качестве главы семьи, когда мужчина убывал на войну. Вме-
сте с тем, можно говорить о существовавшем в монгольском обществе многоженстве. Так, Плано Кар-пини в свое время писал, что мужчине не воспрещалось иметь столько жен, сколько он сможет содержать [4, с. 49-50].
Можно полагать, что подобная особенность монгольских брачно-семейных связей не распространялась на большинство домохозяйств, так как по монгольским обычаям у каждой жены должна была быть своя юрта, где она и проживала с детьми. В связи с этим, небогатые монгольские семьи основывались на моногамном браке, который, в свою очередь, был немыслим без обязательной покупки невесты, когда жених должен был заплатить калым. В брачно-семейных отношениях монголов имели место и некоторые рудименты когнатных связей, когда обычай предписывал оставлять будущего жениха в семье его невесты [6, с. 61].
В то же время, монгольские брачно-семейные связи были достаточно незамысловаты, и мужчина был вправе жениться на любой женщине, кроме тех, с которыми он состоял в родстве первой и второй степени по линии матери. Примечательно, что в рамках монгольского обычного права предусматривались пережитки родоплеменного строя, которые выражались в наличии левирата и сорората. Так, левират предполагал обязанность младшего брата взять в жены овдовевшую супругу своего старшего брата. Существование подобного долженствования существенно купировало права мужчин в аспекте брачной свободы. В этом отношении сорорат, предполагающий возможность вдовца жениться на младшей сестре своей покойной жены, не выступал в качестве обязанности, но был правом мужчины сохранить родственные отношения с определенной семьей.
Сам брак инициировал относительно независимое существование собственного хозяйства и мужчина получал выдел в качестве части домашнего скота. Кроме того, у него появлялась своя юрта, в которой хозяйкой была уже его жена. Тем не менее, полная автономия малой семьи в условиях номадного хозяйства была невозможна, так как имел место дефицит и рабочей силы, и материальных ресурсов (скота, сырья, продуктов) [1, с. 422].
Стоит отметить, что монгольский мужчина не выступал полновластным домохозяином по причине своих частых отсутствий. В связи с этим, женщинам приходилось самостоятельно вести хозяйст-
JURISPRUDENCE
во и управлять им. В рамках номадного хозяйствования роль жены традиционно считалась ключевой. Так, Чингисхану приписывались изречения, подчеркивающие высокую значимость женщины в семье: «Хорошие мужья узнаются по хорошим женам. Если же жена будет дурна и бестолкова, без рассудка и порядка, будут от нее видны дурные качества мужа» [3, с. 27]. При этом издревле монгольская семья характеризовалась некоторым паритетом мужских и женских прав. При этом монгольский фольклор пестрит историями о женском героизме и самопожертвовании. Подобные примеры имеют место и в «Сокровенном сказании» [5, с. 6]. Тем не менее, подобная тенденция демонстрирует некоторое пренебрежение к жизни, здоровью и свободе женщин в пользу прав мужчин, формируя такой женский поведенческий паттерн, который проявлялся в почитании женщиной своего мужа и ее жертвенном отношении к своей семье.
Думается, что подобная дискриминационная составляющая правового статуса монгольской женщины в пользу мужских прав некоторым образом компенсировалась сакрализацией правового положения матери [7, с. 207]. Образ женщины-матери, которая почитается в семье и пользуется уважением в обществе отражен и в «Сокровенном сказании»: «Праведной матери дети стали правосудными и мудрыми» [5, с. 89].
Несмотря на достаточно высокий статус жены и матери в рамках выстраивания полезных кровнородственных связей нуллифицировался принцип брачной свободы как мужчин, так и женщин. Так, в монгольской социокультурной среде знатных семей брачные союзы выступали инструментом формирования политической власти. При этом «Сокровенное сказание» отображает тенденцию влияния женщин на политические решения своих мужей: «Они, наши дочери и дочери наших дочерей, которые становясь принцессами в результате их браков, служат защитой против наших врагов, а с помощью просьб, с которыми они обращаются к своим мужьям, они получают благосклонность для нас» [5, с. 86]. Существование подобной традиции у монголов фиксируется и в летописи Рашид-ад-дина [9, с. 115].
О реализации принципа гендерного равенства в области брачно-семейных связей говорит и тот факт, что после смерти мужа женщина была вправе выполнять функцию главы семьи [8, с. 44-46]. Тем не менее,
подобная ситуация была характерна, прежде всего, для привилегированных сословий.
В заключение статьи необходимо отметить, что правовое регулирование Золотой Орды характеризуется незначительным доминированием мужчин в сфере семьи и брака. Сами брачно-семейные отношения характеризуются наличием патриархальных институтов, в том числе рудиментарного характера, в качестве которых выступали многоженство, левират и сорорат. В рамках существования когнатных отношений нередко мужчина мог проживать в семье своей будущей жены, по сути подчиняясь чужому главе семьи. Концептуальная связка муж-жена характеризуется доминированием первого, подчеркивая некоторое зависимое положение существованием института выкупа невесты. При этом статус матери обладает непреложным авторитетом. В качестве устойчивой тенденции можно выделить то, что чем знатней была монгольская семья, тем четче проявлялся паритет прав мужчин и женщин.
Список источников
1. Барфилд Т. Дж. Мир кочевников-скотоводов // Раннее государство, его альтернативы и аналоги: сб. статей / под ред. Л. Е. Гринина, Д. М. Бондаренко, Н. Н. Крадина, А. В. Коротаева. Волгоград : Учитель, 2006.
2. Бахтин А. Г. Европейские путешественники XIII в. о женщинах в Монгольской империи // Тендерные исследования в гуманитарных науках: мат. V межвуз. науч.-практ. конф. «Женщина и власть» (30 марта 2006). Йошкар-Ола : Марийский государственный педагогический институт им. Н. К. Крупской ; Лаборатория гендерных исследований, 2007. С. 116-123.
3. Вернадский Г. В. О составе Великой Ясы Чингисхана // Исследования и материалы по истории России и Востока (Studies in Russian and Oriental History). 1939. Вып. 1. С. 12-48.
4. Карпини Дж. П., Рубрук Г. де. История мон-галов. Путешествие в восточные страны / ред., вступ. ст. и примеч. Н. П. Шастиной. М. : Гос. изд-во геогр. лит., 1957.
5. Козин С. А. Сокровенное сказание. Монгольская хроника 1240 г. под названием Mongrol-un niruca tobciyan. Юань чао би ши. Монгольский обыденный изборник / отв. ред. А. П. Баранников; пре-дисл. Н. Н. Поппе. В 3 т. Т. I. Введение в изучение
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
памятника, перевод, тексты, глоссарии. Л. : Изд-во Академии наук СССР, 1941.
6. Материалы по истории древних кочевых народов группы дунху / отв. ред. Н. Ц. Мункуев; введение, пер. и коммент. В. С. Таскина. — М. : Наука, Гл. ред. вост. лит., 1984.
7. Мишукова А. С. Гендерные роли женщины в традиционной кочевой культуре // Вестник Красноярского государственного педагогического университета им. В. П. Астафьева. 2012. № 3. С. 204-208.
8. Почекаев Р. Ю., Почекаева И. Н. Властительницы Евразии. История и мифы о правительницах тюрко-монгольских государств XIII-XIX вв. СПб. : Евразия, 2017.
9. Рашид-ад-дин. Сборник летописей / отв. ред. И. А. Орбели; пер. с персидского Ю. П. Верхов-ского; примеч. Б. И. Панкратова, Ю. П. Верхов-ского; ред. проф. И. П. Петрушевского. В 3 т. Т. 2. М. : Изд-во Академии наук СССР, 1960.
References
1. Barfield T. J. The world of nomadic pastoralists // The Early state, its alternatives and analogues: collection of articles / edited by L. E. Grinin, D. M. Bonda-renko, N. N. Kradin, A.V. Korotaev. Volgograd : Uchitel, 2006.
2. Bakhtin A. G. European travelers of the XIII century. about women in the Mongolian Empire // Gender studies in the humanities: mat. V inter-university. scientific and practical conference «Woman and Power» (March 30, 2006). Yoshkar-Ola : Mari State Pedagogical Institute named after N. K. Krupskaya ; Gender Research Laboratory, 2007. Р. 116-123.
3. Vernadsky G. V. On the composition of the Great Yasa of Genghis Khan // Studies and materials on the history of Russia and the East (Studies in Russian and Oriental History). 1939. Issue 1. P. 12-48.
4. Karpini J. P., Rubruk G. de. The history of the Mongols. Journey to the Eastern countries / ed., introductory article and note by N. P. Shastina. M. : State Publishing House of Geogr. lit., 1957.
5. Kozin S. A. The secret legend. The Mongol chronicle of 1240 under the title Mongol-un nihuca tobciyan. Yuan chao bi shi. Mongolian everyday Izbornik / ed. by A. P. Barannikov; preface by N. N. Poppe. In 3 vols . Introduction to the study of the monument, translation, texts, glossaries. L. : Publishing House of the Academy of Sciences of the USSR, 1941.
6. Materials on the history of ancient nomadic peoples of the Dunhu group / ed. N. Ts. Munkuyev; introduction, trans. and comment. V. S. Taskin. M. : Nauka, Gl. ed. east lit., 1984.
7. Mishukova A. S. Gender roles of women in traditional nomadic culture // Bulletin of Krasnoyarsk State Pedagogical University named after V. P. Asta-fyev. 2012. No. 3. P. 204-208.
8. Pochekaev R. Yu., Pochekaeva I. N. The Rulers of Eurasia. History and myths about the rulers of the Turkic-Mongolian states of the XIII-XIX centuries. St. Petersburg: Eurasia, 2017.
9. Rashid-ad-din. Collection of Chronicles / ed. by I. A. Orbeli; trans. from the Persian by Yu. P. Verk-hovsky; note by B. I. Pankratov, Yu. P. Verkhovsky; ed. by prof. I. P. Petrushevsky. In 3 vols. 2. M. : Publishing House of the USSR Academy of Sciences, 1960.
Информация об авторе
С. Н. Грошев — доцент кафедры государственно-правовых дисциплин Восточно-Сибирского института МВД России, кандидат юридических наук.
Information about the author
S. N. Groshev — Associate Professor of the Department of State and Legal Disciplines of the East Siberian Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia, Candidate of Legal Sciences.
Статья поступила в редакцию 27.01.2023; одобрена после рецензирования 27.03.2023; принята к публикации 12.05.2023.
The article was submitted 27.01.2023; approved after reviewing 27.03.2023; accepted for publication 12.05.2023.
