CC BY
87
УДК 94:329.18(81)«1932/1938» ББК 66.3 (7 Бра)
ПРАВАЯ РУКА РЕБЕНКА И ТЕЛО НАЦИИ: ИДЕИ ЕВГЕНИКИ И ФАШИСТСКАЯ КУЛЬТУРА В БРАЗИЛИИ (1932—1938 гг.)
Маркус Сезар ди Фрейтас,
профессор Федерального университета Сан-Паулу (UNIFESP), координатор Лаборатории исследований рисков и уязвимостей детского возраста (LEVI) (Сан-Паулу, Бразилия) marcos.cezar@unifesp.br
Перевод с португальского Л. С. Окуневой
Аннотация. В статье представлен анализ бразильского интегралистского движения и его роли в формировании фашистской культуры в период диктатуры Ж. Варгаса. Воззрения интеллектуалов, распространявших фашистские идеи в Бразилии, исследуются в статье в тесной связи с особенностями развития бразильского общества. В конце статьи теории евгеники упоминаются как та часть фашистской идеологии, которая присутствовала в бразильской политике даже в период, когда интегралистское движение находилось под запретом. Хронологические рамки статьи охватывают 1932—1938 гг.
Ключевые слова: интегрализм, бразильский фашизм, диктатура, принципы евгеники, интеллектуалы.
THE RIGHT HAND OF THE CHILD IN THE BODY OF THE NATION: EUGENIC PROPOSALS AND FASCIST CULTURE IN BRAZIL, 1932—1938
Marcos Cezar de Freitas,
Professor, Federal University, Sao Paulo, Brazil and Coordinator of the Laboratory for Research on Childhood Vulnerabilities, Sao Paulo, Brazil
Abstract. This article aims to explore the activities of the Integralist movement in Brazil, offering analysis on the role the movement played in diffusing fascist culture during the Brazilian dictatorship of Getulio Vargas between 1932 and 1938. The ideas of intellectuals who worked to spreadfascist ideas in Brazil are analyzed through a consideration of the singularities of Brazilian society. The article also considers how eugenic theories which were an integral aspect of these fascist ideas remained important to Brazilian politics, even after the Integralist movement had been forbidden.
Key words: integralism, Brazilian fascism, dictatorship; eugenic principles, intellectuals.
Введение
Бразилия как страна сформировалась в XX в. Вплоть до конца XIX в. в ней господствовал рабовладельческий режим, следствием которого стал самый крупный в мире исход сельского населения в города. Понять эту страну невозможно без внимательного анализа того периода, который получил в историографии название «эра Варгаса» (правление Жетулиу Варгаса, начавшееся с революции
1930 г. и продолжавшееся вплоть до 1945 г.). После своей отставки в 1945 г. Жетулиу Варгас был вновь избран Президентом и правил страной с 1951 по 1954 г.; в 1954 г., в разгар серьезного политического кризиса, он покончил жизнь самоубийством.
Данная статья посвящена анализу политической культуры крайне правых сил, сформировавшихся в годы первого правления Варгаса. В статье анализируются особенности бразильского фашиз-
- 227
ма и поддержки им государства. В заключительной части статьи рассматривается вопрос, насколько авторитетны были евгеника и иные формы преклонения перед фашистским мировоззрением.
Бразильский фашизм, который в некоторых регионах страны приобрел явственные черты нацизма, обладал присущей ему спецификой. Это означало, что, в известном смысле, у него оказалось собственное лицо: собственные противники и собственные политические постулаты, посредством которых он и пытался реагировать на вызовы внутриполитической борьбы, связанные с модернизацией преимущественно аграрной страны.
Если рассматривать правление Варгаса комплексно, то мы увидим, что оно отнюдь не было фашистским. Но вместе с тем его невозможно понять, не приняв во внимание ту важную роль, которую играли фашистские практики в политической культуре, определявшей курс государственной политики.
Варгас не реализовывал политическую программу крайне правых сил. Вместе с тем его правление было противоречиво: оно гарантировало некоторые права трудящимся, но одновременно, стремясь противостоять вовлечению рабочих масс в политические партии социалистической направленности, использовало типично фашистские методы.
Посредством разработанного им рабочего законодательства, которое во многом меняло форму взаимоотношений между хозяевами предприятий и наемными трудящимися, Варгас напрямую обращался к самым бедным слоям населения. В то же время он укреплял силовой режим, поощрявший реализацию такой модели модернизации, которая сумела бы избежать «угроз от вхождения в современный мир», в трактовке фашистских идеологов.
В формировании облика «эры Варгаса» в рассматриваемый нами период 1932—1938 гг. участвовали две идеологические силы крайне правого политического спектра. Одна из них — Бразильский интегралистский альянс*, организация, которая стремилась стать своеобразным «фашистским ополчением» и в которую вступили представители многих социальных слоев, привлеченные ее мощным националистическим дискурсом. Другая идеологическая сила, преклонявшаяся перед правым радикализмом, взяла на вооружение аргументацию сторонников евгеники и «очищения» на-
* Здесь и далее автор называет организацию бразильских интегралистов «Бразильский интегралистский альянс», в то время как ее официальным названием было «Бразильское интегралистское действие» (БИД). Именно это название и будет использоваться в переводе данной статьи. — Прим. перев.
селения Бразилии с помощью якобы «научных» методов. Да и выступали представители этого направления «от имени науки».
Обратимся теперь к детальному рассмотрению данных вопросов.
Что общего было у бразильского фашизма с другими типами (вариантами) этого явления?
С наибольшей силой бразильский фашизм воплотился в интегралистском движении, которое возникло на базе Бразильского интегралистско-го действия (БИД), оформившегося в 1932 г. Инте-грализм стал тем феноменом политической и культурной истории Бразилии, который сформировался в контексте развернувшихся в 1930-е гг. дебатов о будущем страны. Интегрализм был политическим движением, направленным прежде всего против революции.
Чтобы понять, что именно означало контрреволюционное движение в Бразилии в тот период, необходимо напомнить о драматических событиях Первой и Второй мировой войны. За пределами Италии, где впервые возник фашизм, распространились движения, которые, обладая собственными характеристиками, имели немало черт, роднивших их с «итальянской матрицей».
Мы, конечно, не утверждаем, что если лидеры разных стран вдохновляются схожими идеями, то возглавляемые ими государства должны пройти один и тот же исторический путь. Каждый регион, даже если он включен в логику общемирового развития, имеет собственную историю. Но это, в свою очередь, не означает, что историческая судьба отдельных стран не может иметь сходных черт с историей других государств.
Необходимо подчеркнуть со всей определенностью, что даже в случае, если фашизм заимствует некоторые свои черты откуда-то извне, главную роль в формировании «лица» каждого фашистского движения играет та форма, посредством которой каждое общество усваивает, приветствует либо отбрасывает определенные идеи, предписания и модели развития. Иными словами, правый радикализм в Бразилии может быть в полной мере осмыслен лишь в том случае, если уяснены противоречия бразильского общества.
Появление фашизма в Бразилии не стало результатом простого распространения подобной идеологии в мире. Бразильское общество достаточно бурно отреагировало на возможность быстрого восхождения бедных социальных слоев и на вероятность слома ими системы привилегий, до того считавшихся неприкосновенными.
Бразильский фашизм имел определенные общие черты с германским нацизмом и теми формами фашизма, которые проявились в Венгрии, Греции, Испании, Португалии, Бельгии, Мексике и других странах. Однако общие черты менее важны, чем особенности данного варианта правого радикализма. Общими признаками были превознесение силы, расовые предрассудки, преклонение перед военной дисциплиной и самое главное — культ лидера.
Подобно другим разновидностям фашизма, бразильский интегрализм выступал за установление абсолютного политического контроля над обществом со стороны единственной партии. Как и большинство фашистских партий, бразильский интегрализм отстаивал неоспоримость авторитета «верховного лидера».
Как и любые другие варианты фашизма, инте-грализм ратовал за создание сложных бюрократических структур, которые могли бы постоянно совершенствовать систему строгого контроля над обществом. Ввиду подобного пристрастия к иерархии интегрализм, подобно всем фашистским партиям, создал вокруг себя многочисленные формирования резервистов и ополченцев, у некоторых из них была даже собственная военная форма.
Как и подобные движения во многих других странах, интегрализм был «массовым движением». Поэтому и в Бразилии были разработаны стратегии и символика народной мобилизации. Для обращения к массам использовались различные пропагандистские ресурсы, которые делали упор на роли каждого отдельного человека в создании сильного государства.
Приходится с сожалением констатировать, что, как и во многих других вариантах фашизма, выдвинутая интегрализмом идея организации жесткого репрессивного аппарата, направленного и против общества в целом, и отдельных личностей в частности, находила поддержку среди населения, которое добровольно вливалось в это движение. В этом плане крайне важными являются те присущие многим разновидностям правого радикализма аспекты, которые связаны с пропагандой и символикой.
Кроме того, интегрализм воспроизводил на бразильской почве представления о необходимости сильного государства и борьбы с «врагами нации». «Вождь», «великий лидер» бросал в толпу идеи о том, что нацию разрушают либеральный индивидуализм, и вызванное социальными кризисами распространение среди трудящихся идей социализма.
Подобно многим другим формам фашизма, ин-тегрализм не отрицал свойственный капитализму социально-экономический уклад, но одновременно парадоксальным образом позиционировал себя как
антикапиталистическую силу. Политическая платформа интегралистов — и в этом просматривались подспудные ссылки на режим Муссолини в Италии — восхваляла высокую мораль бедняков и критиковала расточительную аморальность богачей.
Лидеры интегрализма (как и в других странах, где были распространены подобные идеи) считали, что на политической арене присутствовали два «врага государства» — либералы и коммунисты.
Как будет показано ниже, в политических лозунгах интегралистского движения не была столь ярко выражена идея преследования цыган, гомосексуалистов, лиц с физическими отклонениями. При этом в эпоху Варгаса сторонники бразильского фашизма поддерживали гонения на евреев.
Призыв к «национальной реконструкции» был тем самым мотивом, который позволил бразильским интегралистам воспроизвести в Бразилии черты, свойственные всем видам фашизма. Их национализм зиждился на мифической идее унификации, апелляции к сглаживанию различий между разными интересами, приведению их к единому общему знаменателю; они встали в неприкрытую оппозицию к идее классовой борьбы. Нация в их понимании представала в качестве некоей сущности, возвышающейся над частными интересами и не допускающей даже мысли о существовании социальных классов. Речь можно было вести только о существовании «тела нации».
Подобные выражения использовались для обоснования установки на то, что государство в лице «вождя нации» символизирует всеобщую волю. Решение вождя, даже не основанное на логических предпосылках, должно было стать порывом всей нации. Его постановления должны были трактоваться как реализация общих устремлений. А несогласие со всем этим означало немедленное превращение во «врага нации и государства».
Нация представала как символ того, чего жаждали фашистские государства: всеохватное, тотальное государство, где всё было бы унифицировано и развивалось бы в едином направлении. Таким образом, они стремились именно к созданию тоталитарного государства.
Идея тоталитарного государства основывалась на придании особого значения абсолютному контролю над личностью. Подобный контроль базировался также на стратегиях, целью которых было убедить тысячи людей почувствовать себя составной частью общей для всех властной силы, защищать общее дело, противостоять общим врагам.
Как и многие иные виды фашизма, бразильский фашизм отстаивал принцип профессиональных корпораций. Многие сторонники интегрализ-
- 229
ма выступали за создание корпоративного государства, в котором трудящиеся были бы организованы в соответствии со своей профессией (пекари с пекарями, медики с медиками и т. д.); при этом подразумевалось, что общество, организованное таким образом, будет избавлено от риска социальных волнений и выстроено так, что каждая социальная группа будет заботиться исключительно о собственных интересах.
Корпоративизм явился той формой социального устройства, при которой ставка делалась на полное разделение внутри общества. Это весьма облегчало контроль над людьми, а уровень политизации рабочих организаций при этом серьезно снижался, так как каждая социальная группа требовала удовлетворения только тех интересов, которые относились к ее сфере деятельности. Политическая деятельность перестала быть борьбой за интересы всего народа, политика мыслилась теперь лишь как механизм регулирования вопросов оплаты труда.
Но корпоративизм был всего лишь дополнительным компонентом того националистического дискурса, который был типичен для многих вариантов фашизма; в Италии он был развит сильнее, чем, например, в нацистской Германии. В некоторых странах организация труда по корпоративному принципу рассматривалась как способ внутреннего сплочения нации с целью противостояния внешним врагам. Набор концепций, на которых в 1930-е гг. основывался правый радикализм во многих странах, циркулировал и в Бразилии.
Однако, как уже было отмечено выше, процессы циркуляции и укоренения фашистских идей в Бразилии всё же следует анализировать, отталкиваясь от собственных противоречий самого бразильского общества. Подобный подход необходим в том числе и для понимания того, как в недрах режима Вар-гаса стало возможным и даже престижным отстаивать фашистское видение решения национальных проблем, в том числе и вопросов, связанных с детьми и подростками.
В Бразилии фашистские концепции подверглись известному переформулированию, поэтому сегодня представляется необходимым разъяснить особенности бразильского процесса фашизации, а это, в свою очередь, позволит понять и место данных идей в рамках режима, возглавлявшегося Ж. Варгасом.
Политическая конфигурация
После длительного периода рабовладения, которое определяло весь экономический уклад страны, бразильское общество вступило в полосу новых катаклизмов, вытекавших из нерешенных экономических, социальных и политических проблем.
В Бразилии XX в. уже не было энженью*, основанных на применении рабского труда, но политическая власть и в муниципиях, и в штатах, и на национальном уровне по-прежнему зависела от аграрного производства, по преимуществу ориентированного на экспорт. В большинстве регионов местные олигархии оказывали столь большое влияние на политику, что на службу их интересам было поставлено даже функционирование государственной бюрократии.
На муниципальном уровне властью признавались крупные земельные собственники — «полковники»**. Обладая большой автономией по отношению к властям штатов и правителям федерального уровня, они действовали как полновластные повелители тех мест, где они жили. Чтобы угодить плантаторам-фазендейро, центральное правительство не сдерживало роста денежной массы; чтобы не потерять доверие олигархий, оно пассивно наблюдало за коррупцией в ходе избирательных кампаний; впрочем, правительство и для себя извлекало выгоду из тех обязательств, которые оно само же и давало местным олигархиям.
Всё вышесказанное свидетельствует о том, что интегрализм относится к тому периоду бразильской истории, для которого было характерно отсутствие разделения между государственными и частными интересами. Но уже начиная с 1920-х гг. в обществе набирали силу дискуссии и формировались движения, которые были призваны положить конец данной ситуации. Интегрализм возник как одно из течений, которые отстаивали идею обновления Бразилии на основе собственных концепций. В то же время возникновение данного течения, как и появление на политической арене его главных лидеров, явилось, по сути, продолжением основных черт той
* Энженью (engenho, порт.) — существовавшие в колониальной Бразилии небольшие предприятия по переработке сахарного тростника, который был основой не только внутреннего потребления, но и экспорта. —
Прим. перев.
** «Полковники» (coroneis, порт. — мн. ч. от coronel, порт., полковник) — в бразильском политическом дискурсе «вождь», «предводитель», «местный лидер». Этот термин зародился в колониальный период, использовался в последующие исторические эпохи и сохранился до наших дней, обозначая локального политического лидера, обладающего неограниченным влиянием и подчиняющего себе различные группы населения посредством клиентелистских связей. Власть местных политических элит, основанных на всевластии олигархий, получила название «коронелизм» (coronelismo, порт.). — Прим. перев.
системы власти, которая была основана на господстве сельских олигархий.
В связи с этим необходимо разобраться в проблеме восхождения бразильского национализма.
В 1910-е гг. внимание прессы, политических организаций, известных интеллектуалов оказалось приковано к «новому национализму». В самых разных городах заговорили о «защите и почитании национальных интересов», «бразильской культуре», «ощущении бразильской идентичности»*. В борьбе и столкновениях мнений появились попытки определить «личность, способную выразить интересы всей нации». Данная идея обсуждалась многочисленными интеллектуалами, политиками и журналистами; она означала осознание необходимости поиска национализма такого типа, который способствовал бы «возрождению страны», раскрытию ее экономического потенциала и приданию значимости так называемым «подлинным ценностям бразильской идентичности».
Понятие «возродить страну» для многих означало «организовать нацию». А для того чтобы «организация нации» дала ожидаемые результаты, представлялось необходимым — в большинстве случаев — отстаивать идеи авторитаризма.
Среди пользовавшихся популярностью идей упомянем представление о воспитательной роли армии (а точнее — обязательной военной службы) в деле формирования граждан. А при обсуждении стратегий национального возрождения возникало немало споров о том, какую политику вести по отношению к трудящимся, которые начали борьбу за повышение зарплаты. Среди приверженцев идеи «возрождения» были те, кто считал необходимым подавлять борьбу трудящихся, удержать их от выхода на улицы. В качестве весьма показательного примера можно привести следующие организации, которые придерживались данной позиции: «Лига защиты нации», основанная в 1916 г. писателем Олавиу Билаком и положившая начало крупным кампаниям в защиту идеи национализма, и Муниципалистская партия, учрежденная в 1918 г.
Тем временем один за другим следовали важные события. В международном плане следует отметить революцию в России в 1917 г., а в Бразилии в тот период разразились всеобщие забастовки (прежде всего в Сан-Паулу, а также в Рио-де-Жанейро, Ре-сифи и Салвадоре), которые продолжались вплоть до 1919 г. Данные события должны быть отмечены особо, поскольку позволят лучше понять некоторые важные феномены 1920-х гг.
* Иными словами, так называемой «бразильскости»
(brasilidade, порт.). — Прим. перев.
Первые десятилетия XX в. были насыщены очень бурными политическими событиями. Период 1920-х гг. приближает нас к той общей обстановке и раскладу сил, которые обусловили появление интегрализма. Впрочем, основные деятели этого течения уже тогда начинали пользоваться известностью.
1920-е гг. стали временем появления очень сложных политических и культурных движений. Первым в этом ряду был модернизм. Главное в нем то, что в Бразилии модернизм 1920-х гг. означал весьма насыщенное направление культурного и эстетического обновления. Такие интеллектуалы, как Мариу ди Андради, Освалд ди Андради, Тар-сила ду Амарал, Сесилиа Мейрелис, Менотти Дель Пиккиа и другие, провозглашали для Бразилии «новую модерность». Они заявляли, что литература, живопись, поэзия, музыка и так далее нуждаются в новых формах. Они стремились положить конец заимствованиям в искусстве и в любых культурных проявлениях. Такими заимствованиями считались иностранные модели, литературные теории, которые считались уже преодоленными, а также такие формы культуры прошлого, как регионализм и различные стили, копировавшие образцы европейской эстетики.
Самым крупным явлением в этой области стала состоявшаяся в 1922 г. в Сан-Паулу Неделя современного искусства. Даже будучи весьма космополитичным, это мероприятие несло в себе мощный националистический заряд, потому что протест против иностранных заимствований и свойственного прошлому художественного творчества сочетался с отстаиванием новых и достаточно смелых форм развития национальной культуры.
В 1930-е гг. ряд модернистов примкнул к инте-гралистам. Дело в том, что движение модернистов было неоднородным: некоторые его деятели отличались своим несогласием с теми радикальными идеями, которые стали результатом Недели современного искусства 1922 г. Они выступали за иной модернизм, обладавший преувеличенно патриотическими чертами, что и подтолкнуло их к использованию такой типично национальной символики, как желто-зеленые цвета** и образ тапира — типичного представителя бразильской фауны.
Главный лидер интегралистов вышел именно из этой группы — тех, кто не был согласен с идеями Недели современного искусства. Его звали Плиниу Салгаду.
На политической арене действовали также и радикальные движения военных. Одно из них заслу-
** Цвета бразильского флага. — Прим. перев.
живает особого внимания — это был тенентизм*. Тенентисты поставили на политическую повестку дня целый ряд вопросов — о новом месте армии внутри гражданского общества и о ее роли в политическом развитии государства. Многие идеи те-нентистов были близки европейскому либерализму. Они критиковали разрыв между государством и народом и считали, что существовавшие механизмы функционирования государственной власти не позволяли населению считать представителей власти выразителями своих законных интересов.
Тенентисты были активными участниками событий, приведших к революции 1930 г. Начиная с 5 июля 1922 г., целая серия восстаний тененти-стов запустила процесс изменения роли бразильской армии. Эти восстания развивались по нарастающей вплоть до того момента, когда тененти-сты влились в движение, которое в 1930 г. привело к власти Либеральный Альянс, а тот, в свою очередь, сделал главой страны Жетулиу Варгаса.
Но еще до 1930 г. в обществе нарастала напряженность.
Следует обратить внимание еще на одно событие. В 1924 г., одновременно с вооруженным восстанием в Сан-Паулу, в штате Риу-Гранди-ду-Сул произошло другое выступление, которое возглавили Луис Карлос Престес и Сикейра Кампус. Хотя оба эти выступления были немногочисленными по количеству участников, восставшие на юге** покинули пределы штата и направились в Сан-Паулу. Встреча восставших из обоих штатов в день 11 апреля 1925 г. означала возникновение легендарной «колонны Престеса»***.
* Движение младших офицеров бразильской армии, носившее антиолигархическую направленность. От 1епеП:е (порт.) — лейтенант. — Прим. перев.
** Имеется в виду штат Риу-Гранди-ду-Сул, расположенный на юге Бразилии. — Прим. перев.
*** /""V/—'
Объединение вышеуказанных групп под руководством лидеров тенентистов Мигела Косты и Луиса Кар-лоса Престеса и означало создание колонны, которая в конечном счете стала известной под именем «колонны Престеса». Колонна совершила поход по внутренним районам страны, пройдя до начала 1927 г. около 24 тыс. км (по другим данным — около 25 тыс. км), после чего последние участники движения объявили его завершенным и переместились на территорию Боливии и Парагвая. Хотя вероятность победы колонны была практически нулевой, она стала символом борьбы против олигархий и за демократический режим (подробнее см.: Фаусту, Б. Краткая история Бразилии / пер. с порт. Л. С. Окуневой, О. В. Окуневой ; предисл. Б. Н. Комиссарова; послесл. Л. С. Окуневой — М., 2013. — С. 232— 233). — Прим. перев.
Проблематика, связанная с «колонной Престе-са» и «тенентизмом», постоянно присутствовала в дискурсе интегралистов, которые брали на вооружение «пропаганду страха», иными словами, запугивали общество, утверждая, что потенциальная революция разрушит то, что они считали «национальной гармонией».
Излагая факты, сопутствовавшие зарождению и укреплению интегрализма, нельзя упустить из виду такое событие, как основание в марте 1922 г. Коммунистической партии Бразилии (КПБ), которая впоследствии стала называться Бразильской коммунистической партией (БКП). Присутствие компартии в бразильском обществе означало, что трудящиеся, особенно те, которые жили в городах и работали на возникавших в тот период многочисленных фабриках, получили модель революционной организации. Участие коммунистов в политической жизни того времени стало поводом к тому, чтобы в 1930-е гг. интегралисты заявили о себе как о силе, необходимой в деле борьбы с так называемыми «внутренними и внешними врагами» Бразилии.
Плиниу Салгаду
Плиниу Салгаду был главным организатором интегралистского движения в Бразилии. Став лидером, он превратился в одного из основных фашистских интеллектуалов, который основывал печатные издания и создавал доктрину интегрализма.
Плиниу Салгаду родился 22 января 1895 г. в г. Сан-Бенту-ду-Сапукай (штат Сан-Паулу). Когда в 1918 г. в Сан-Паулу была создана Муниципа-листская партия, среди ее основателей был и молодой журналист Плиниу Салгаду. Этот факт очень важен. Муниципалистская партия отстаивала идею «произрастания» нации из муниципий, то есть из ячеек местного самоуправления, и страна должна была быть преобразована на основе укрепления местной власти. На деле это означало защиту власти местных олигархий, которые держали под контролем многие муниципальные органы управления.
Муниципалистская партия фактически доводила до крайности идею о том, что интерес каждого отдельного человека должен быть ограничен своим «мирком», а более важные вопросы, такие как национальные и международные проблемы, вообще не существуют в реальности, а являются опасными выдумками современного мира. В своей основе идея муниципализма сводилась к защите сельской общины, зиждившейся на авторитете приходского священника, власти местных политиков и других сил, которые оставались неизменными и поэтому считали опасной даже саму мысль о возможности
изменения мира. Иными словами, муниципализм ни в коем случае не противостоял коронелизму, преобладавшему в политической жизни страны.
Переехав в Сан-Паулу, Плиниу Салгаду стал известным журналистом. С 1919 г. он работал в газете «Коррейю Паулистану» и участвовал в акциях модернистов. После того, как в 1931 г. он издал книгу «Ожидаемое», а в 1933 г. — «Рыцарь Итараре» — которые последовали за опубликованным им ранее романом «Чужеземец», он стал весьма уважаемым романистом. В Сан-Паулу Салгаду продолжил свою политическую деятельность, начатую в лоне Муниципалистской партии, а затем перешел в Пау-листскую республиканскую партию (ПРП).
ПРП была партией, выражавшей интересы олигархий, и поддерживала авторитарные и коррупционные методы осуществления политической власти. С 1920-х гг. Плиниу Салгаду участвовал в крупных общенациональных дебатах и каждый раз отстаивал концепты национализма, приобретавшие в его устах всё более радикальную окраску.
То движение, которое привело к власти Либеральный Альянс и сделало Президентом Ж. Вар-гаса, было одновременно и движением по реорганизации национальных элит. В разнородном движении, которое поддержало революцию 1930 г., преобладали те, кто отвергал господство олигархий у руля политической власти.
Именно в этом контексте и следует понимать деятельность Плиниу Салгаду. Будучи интеллектуалом, будущий основатель Бразильского интегра-листского действия вел себя достаточно двусмысленно, постоянно выражал свое особое мнение. Его первые публичные выступления демонстрировали его близость к политике олигархий, а с другой — показывали, что для своей аргументации в пользу «нового политического структурирования страны» он использовал экономические кризисы, проистекавшие именно вследствие действий олигархий.
Именно двусмысленность была его фирменным знаком. Он увлекся модернизмом, а затем превратился в лидера, который пошел против того же самого модернизма. Его идея «современного» в дальнейшем превратилась в то, чего следовало бы избегать. «Подлинный» модернизм в его понимании должен был восстановить национальную традицию, которая, как он считал, была связана с культурой индейцев и жителей сертанов*.
* Сертаны — засушливые внутренние районы Бразилии, отделенные от побережья. В узком смысле это название может относиться к части северо-восточных регионов. Не случайно классический труд известного бразильского писателя и мыслителя Эуклидиса да Кунья,
Он колебался и в отношении революции 1930 г. Еще до тех событий, которые вознесли Варгаса к власти, он отправился в Европу, где на него большое впечатление произвел фашизм. Вернувшись в Бразилию, он прежде всего осудил революцию 1930 г., усмотрев в ней либеральную демократию и расценивая ее в силу этого как опасную. Тем не менее в 1931 г. он основал газету «А Razao»", в которой ежедневно выступал с редакционными статьями, отражавшими его политическую доктрину и его желание «трудиться во имя создания нового человечества». Затем он весьма противоречивым образом стал поддерживать правительство Варга-са, направляя ему ежедневные послания, озаглавленные как «директивы по установлению диктатуры». Плиниу Салгаду утверждал, что «движение 1930 г.» положило конец «показной демократии» — политическому режиму, правившему до 1930 г.
И всё же Варгас в годы своего правления не предоставил Салгаду политического пространства для его деятельности. Напротив, мнение журналиста газеты «А Razao» не принималось во внимание.
Когда же в штате Сан-Паулу началось революционное движение 1932 г., не признававшее революцию 1930 г. и требовавшее принять новую конституцию***, Салгаду оказался под огнем критики как «единомышленник» Варгаса.
Всё это и привело к получившему широкие отклики событию: газета «А Razao» была закрыта. Однако при закрытии газеты не было принято во внимание, что в тот момент ее редактор полностью изменил линию своего политического поведения. Стремясь как можно скорее дистанцироваться от Варгаса, он выступил с лозунгом «революция в революции». С этого момента он начал продумывать такие политические действия, которые смогли бы
посвященный восстанию крестьян в Канудосе (штат Баия, 1896—1897 гг.), называется «Сертаны». — Прим. перев.
** Дословно с порт.: разум, рассудок, довод. — Прим. перев.
*** Речь идет о так называемой «паулистской войне», или, по принятой в отечественной историографии формулировке, «войне конституционалистов». Свергнутая Варгасом в ходе революции 1930 г. (революции, отменившей Конституцию 1891 г. и заменившей ее так называемым Органическим законом от 12 октября 1930 г.) кофейная олигархия, прежде всего из штата Сан-Паулу, выступила против него в надежде восстановить статус-кво и свое прежнее правление. Ее главным лозунгом было «восстановление конституционного правления», то есть возврат к так называемой «олигархической республике», зиждившейся на Конституции 1891 г. — Прим. перев.
мобилизовать массы на осуществление национального проекта.
В 1932 г. Салгаду основал Общество политических исследований (ОПИ), которое приступило к систематизации основных составляющих его доктрины. В октябре того же года он обнародовал манифест о создании Бразильского интегралист-ского действия (БИД). Хотя в бразильском обществе уже действовал целый ряд организаций фашистского толка, как, например, «Имперское движение за Новую Родину» и «Легион 3 октября», именно Бразильское интегралистское действие, как никакая другая организация, сумело превратиться в массовое движение, в ряды которого записались многочисленные сторонники (более 1 млн человек — весьма выразительная цифра для 1932 г.) и серьезным резонансом и поддержкой в обществе; он сумел в самых разных формах структурировать в Бразилии политическую деятельность фашистов и их сторонников.
Характерные черты Бразильского интегралистского действия
Создание Бразильского интегралистского действия (БИД) положило начало одному из наиболее крупных массовых движений первой половины XX в. в Бразилии.
В контексте всего десятилетия 1930-х гг. весьма показателен ряд собраний, выступлений, митингов. Так, в июне 1935 г. в г. Блуменау (штат Санта-Ката-рина) можно было наблюдать тысячи человек, вышедших на улицы, участвовавших в военных парадах; одетые в зеленую форму БИД, они вскидывали руки в таком же самом жесте, которым нацисты приветствовали Гитлера. В том же городе состоялась огромная манифестация женщин-участниц ин-тегралистского движения.
В штате Рио-де-Жанейро можно было видеть созданные интегралистами сельские школы, многочисленные кружки молодёжного крыла движения («Интегралистской молодежи»). Можно напомнить и о многотысячном параде интегралистов 1937 г. в поддержку Варгаса, что стало доказательством популярности БИД в этом штате.
Распространение интегрализма выявило еще один важный аспект: его пропагандой занимались в большинстве случаев никому не ведомые люди, чьи имена не были известны за пределами тех мест, где они действовали. Большим успехом у них пользовались тексты тех идеологов интегрализма, которые не были столь знамениты, как Плиниу Салга-ду, но которые в более простой и популярной форме излагали идеи и принципы «главного лидера». Один из документов, пользовавшийся среди инте-
гралистов наибольшим успехом, был озаглавлен «Почему я интегралист». Подобные документы имели и отличительную особенность: их авторы, акцентируя внимание на своих собственных предубеждениях, стремились навязать их в качестве «желаемой» характеристики каждому участнику инте-гралистского движения.
Вот небольшой пример: «Я интегралист ... из-за царящих повсюду мерзостей — золотой мантии евреев и зловещей тайной власти масонов».
Собрание или митинг интегралистов нельзя было ни с чем спутать: они носили форму зеленого цвета (вот почему их прозвали «зеленые петухи») с черным галстуком, а на правом рукаве у них был нашит символ БИД — греческая буква «сигма», обозначавшая сумму или соединение и соответствовавшая португальской букве <^». В присутствии верховного лидера они вскидывали правую руку и выкрикивали «Апаие» — слово из словаря индейцев тупи, означавшее и военный клич, и приветствие, обращенное к близкому знакомому.
Хотя Плиниу Салгаду и удалось выдвинуться в качестве лидера и главного идеолога БИД, это движение набрало силу благодаря тому, что оно объединило в своих рядах и других интеллектуалов, а также потому, что оно сумело предложить определенной части населения, чье воображение было восприимчиво к подобной символике, соответствующий дискурс, который оперировал целым набором мифов и символов. Один из таких мифов, особенно глубоко разрабатывавшийся в принятой интегрализме системе образов, говорил о «разрушительном прогрессе», проистекавшем от деятельности людей.
Обратимся к описанию будущего, каким его рисовал Плиниу Салгаду:
«Машина изгнала людей из городов, предварительно поманив их призрачным изобилием. Машина способна изготовить многое — и для домашнего очага, и для морских просторов; но она ничего не произведет для своего создателя. Машина создаст касты высокомерных людей, которые будут блистать роскошью и великолепием, но никогда не будут спокойны, потому что каждый новый день будет приносить всё новых отверженных этой же машиной. С помощью машины будет делаться всё на свете, и правительства больше не будут управлять, потому что машина санкционирует империю экономического индивидуализма (...). Машина обладает собственной психологией, собственной философией, у нее есть своя гордость, внутри нее развиваются собственные процессы, и функционирование власти в западных демократиях подчиняется ритму обмена веществ в её недрах (...)» [1].
БИД имел большую поддержку в обществе, он расширялся, интегралистские организации возникали во многих городах в глубинке штатов Сан-Паулу, Рио-де-Жанейро, Гуанабара, Минас-Жерайс, Эспириту-Санту, Парана, Санта-Катарина, Риу-Гранди-ду-Сул, Параиба, Сеара, Алагоас, Баия, Мату-Гроссу и Мараньян.
Что же касается самой организации БИД, то в ней ясно просматриваются фашистские устремления этой партии. Структура БИД строилась на основе строгой иерархии и являла собой вариант «интегрального государства» в миниатюре, идею которого она отстаивала. Иными словами, организационная форма БИД позволяла ему контролировать как партию, так и само правительство страны. БИД полагал, что нация, организованная в форме военного ополчения (милиции), может развиваться на базе единой и единственной властной модели, которая, в свою очередь, зиждилась бы на едином Интегральном Государстве.
Вот как БИД представлял себя бразильскому обществу в «Октябрьском манифесте» 1932 г.:
«Социальный вопрос должен быть решен путем всеобщего сотрудничества, на принципах справедливости и основываясь на вынашиваемом каждым человеком желании двигаться вперед и совершенствоваться. Право собственности, принимая во внимание его естественное происхождение и личный характер, является для нас основополагающим. Капитализм сегодня посягает на это право, основанное, как считается, на неприкрытом индивидуализме. Мы должны перейти к новым способам регулирования производства и торговли, с тем чтобы правительство смогло избежать дисбалансов, наносящих вред социальной стабильности. Коммунизм в этом отношении не может указать выход из положения, т. к. он базируется на тех же самых стержневых принципах капитализма, но имеет еще и отягчающее обстоятельство, поскольку стремится свести количество хозяев до одного-единственного и превратить рабочих в рабов, находящихся на услужении у кучки жестоких чиновников, рекрутированных из кругов буржуазии.
Когда будет покончено с партиями, с регионализмом, когда Нация будет организована таким образом, что трудящиеся — посредством законно избранных представителей — будут участвовать в работе правительства, когда Интегралистское Государство будет осуществлять контроль над любой производственной деятельностью, — вот тогда все двери будут открыты для проявления всевозможных человеческих способностей.
Мы намерены воплотить Интегралистское Государство, свободное от любого разделения — будь
то в лице политических партий, амбиций штатов в борьбе за гегемонию, борьбы классов. Мы намерены привести в действие классические ветви власти (исполнительную, законодательную и судебную) в соответствии с требованиями, предписанными Организованной Нацией, и при опоре на ее производительные классы, на Муниципии и на Семью. Мы намерены создать верховную власть Нации. (...) Создать, в едином лице, Экономическое Государство, Финансовое Государство, Представительное Государство и Культурное Государство. (...) Вот каковы направления нашего движения!»
(«Октябрьский Манифест» Бразильского инте-гралистского действия.)
В выступлениях интегралистов понятия государства и нации смешивались. Это происходило в силу того, что их мышление основывалось на следующей гипотезе: государство способно установить новый социальный строй, устранить угрозы обществу и предписать единую для всех мораль. Во главе же БИД должен находиться «вождь нации», который рассматривался как постоянный и несменяемый. В силу влияния, которое эта фигура должна была оказывать на всю организацию, члены БИД должны были взять на себя ответственность по созданию перманентного культа личности вождя.
Власть должна была быть организована следующим образом: на ее вершине — Вождь, затем следовал Интегралистский Национальный совет, а ниже — Интегралистские Национальные департаменты. В распоряжении Вождя должны быть Гражданская и Военная канцелярии. Национальный совет — не более чем консультативный орган; а органами, реально ответственными за распространение интегралистских идей в обществе, должны были стать Национальные департаменты, которые имели бы следующие подразделения: политическое, идеологическое, пропагандистское, культурное, по вопросам военного ополчения и финансовое.
После 1936 г. были созданы «Совет сорока», «Верховный совет» и «Суд сигмы». «Совет сорока», хотя и не располагал большой властью, использовался для вовлечения в ряды БИД деятелей, считавшихся знаменитыми личностями. На «Верховный совет» были возложены консультативные функции, которыми уже обладал «Национальный совет», а органом особой важности стал «Суд сигмы».
Многоликая доктрина
Через три года после появления Манифеста, провозгласившего создание БИД, интегралистское движение стало реальностью политической жизни Бразилии. В августе 1935 г. оно имело представительство в лице одного депутата парламен-
та и четырех депутатов законодательных собраний штатов. Но дело не в количестве парламентариев. О значимости БИД говорят такие данные: в более чем 500 муниципий действовали более 1100 его отделений. Число официальных членов БИД превышало 400 тыс. чел.
Важно понять: признавать основные позиции интегрализма означало признавать и отстаивавшиеся БИД принципы организации государства. Иными словами, по мере того как росло число инте-гралистских центров и групп, общество всё более и более соглашалось с необходимостью подчиниться авторитарному государству, которое, как казалось, было способно включить всех членов общества в предлагавшуюся им иерархическую систему.
Какие же идеи интегрализм внедрял в общество?
БИД распространял целый комплекс понятий, которые перемешивались с концепциями многих примкнувших и интегрализму идеологов. При рассмотрении этих концепций следует уделить внимание тем особым характеристикам, которые были свойственны мышлению Мигела Реали, Густаву Баррозу, Олбиану ди Мелу и, конечно же, самого Плиниу Салгаду. Но в целом можно сказать, что эти же черты были характерны для всех тех интеллектуалов, которые в наибольшей степени отстаивали идеи интегрализма.
Рассмотрим же, что общего было у данных четырех мыслителей.
Все они ратовали за радикальный национализм, подвергая критике любые формы иностранного вмешательства в политическую жизнь и культуру Бразилии. Националистические идеи отражали серьезное разочарование в европейской культуре. В своем националистическом дискурсе БИД использовал образ «автохтонной бразильской культуры», который подчас служил для обоснования тезиса об «автохтонной бразильской расе». Идея «автохтонно-сти» возвеличивала различные черты индейской культуры, обитателей сертанов, людей, живущих в глубинке страны. Великой мифологемой инте-гралистов была нация. Единство интересов нации, с одной стороны, и деятельности государства — с другой, должны были осуществляться единственной партией — Интегралистским Действием.
Данное обстоятельство выявляет еще одну черту, общую для всех упомянутых выше идеологов: «интегральная революция» должна была произойти под контролем государства. Это, по мысли инте-гралистов, означало, что, когда бюрократия и созданная ею иерархия укрепятся у власти, они создадут систему, которая превратит «интегралистскую логику» во всеобщую, «интегральную» логику, целиком охватывающую всё бразильское общество.
«Интегралистский» национализм был противником мирового капитализма, но не отвергал его внутри страны. Интегралисты критиковали экспансию индустриальных капиталистических держав и одновременно выступали в защиту такой модели капитализма, которая развивалась бы под контролем интегралистского проекта социальной организации.
Другим общим для всех пунктом было отвержение либерализма. Интегрализм был тесно связан с традиционным католицизмом. В годы, предшествовавшие Второй мировой войне, вся католическая церковь — от Папы Римского, с его проповедями, до епископов, действовавших в большинстве стран мира, — предавала либерализм суровой критике. Ему приписывались главные беды человечества. Церковь считала, что либеральные доктрины были свойственны материалистам, полагавшим, что люди могут творить свою историю, отбросив божественные предначертания. Интегрализм в этом смысле преподносил обществу свою доктрину, в том числе, и как духовную альтернативу материализму: «настоящему бразильцу следовало быть католиком».
В историческом контексте того времени либерализм и католицизм были несовместимы. По мысли сторонников БИД, либеральное мышление было не только откровенно материалистическим, но и вело людей к индивидуализму, осознанию своей принадлежности к элите и к самому большому злу — революции.
Что касается идеи революции, которая также присутствовала в общей концепции интегрализма, нетрудно представить себе, что адепты БИД, все без исключения, были антикоммунистами. Единственное, что надо отметить, — это то, что антикоммунизм БИД имел отличительную черту: инте-гралисты не понимали, что коммунистическое движение находилось в оппозиции к либерализму; они полагали, что коммунизм «вытекал» из либерализма! Они рассуждали так: поскольку либерализм распространяет идеи материалистической цивилизации, то непосредственным следствием этого станет мир без Бога, без солидарности, мир, основанный на недуховных ценностях и на борьбе классов.
Какое же противоядие интегралисты предлагали бразильскому обществу ради предотвращения подобных «опасностей»?
Плиниу Салгаду понимал, что «интегральная революция» должна проистекать из такой конструкции государства, образцом для которой станет семья. Этот тезис Плиниу становится еще более ясным, если вспомнить, что он предъявлял себя обществу в образе «великого вождя» — а от
него недалеко и до образа «великого отца». Даже имея в качестве основы семью, трудящиеся должны были быть организованы в профессиональные корпорации. Такое «семейно-корпоративное государство» было бы способно уберечь страну от зла, идущего из-за границы.
Самым известным юристом среди интеграли-стов был Мигел Реали. Он выступал за корпоративное государство и делал это более искусно, чем Плиниу Салгаду, который был в большей степени литератором, нежели теоретиком, хотя и писал книги, которые можно было бы отнести к категории «политической науки». Корпоративное государство Мигела Реали имело в своей основе профсоюзы (синдикаты).
По мнению юристов, подобных Мигелу Реа-ли, нация должна была представлять собой федерацию синдикатов. По мысли Реали, в каждом городе люди, принадлежавшие к одной профессии, должны были образовать профсоюз (пекари с пекарями, инженеры с инженерами и так далее). Интегралист-ское правительство давало бы разрешение на деятельность каждой профсоюзной организации. Каждый профсоюз избирал бы своего представителя в Муниципальный совет, который, в свою очередь, организовывал бы непрямые выборы главы муниципального правительства (мэра).
БИД разделил всю Бразилию на провинции. Каждая из них создавала бы объединение из несколько городов, которые должны были бы посылать представителей своих профессиональных корпораций в «Федерации Профсоюзов». Каждая профсоюзная федерация, в свою очередь, направляла бы собственного представителя в Совет Провинции (который насчитывал бы по одному представителю от профсоюза пекарей, профсоюза инженеров и др.). А Совет Провинции избирал бы Губернатора Провинции.
Корпорации должны были в целом соответствовать «Федерациям Профсоюзов», но сами эти корпорации были более широкими, включавшими в себя близкие, родственные по своим занятиям профессиональные группы. Направляя своих представителей в Палату Корпораций, Корпорации образовывали бы тем самым Корпоративное государство.
Пропагандой отвратительных методов противостояния тем, кого интегралисты считали «врагами нации», занимался Густаву Баррозу. Баррозу был законченным антисемитом: он возлагал на иудаизм ответственность за все национальные и международные проблемы. Некоторые из его книг представляли собой настоящий манифест расизма и свидетельствовали о том, что БИД действительно являлся площадкой для самовыражения различных
вариаций фашизма. Баррозу симпатизировал нацизму. Обратимся к одному из его манифестов:
«Фашистская Италия опиралась на историческую традицию Римской империи (...). В Германии, раздавленной либерализмом и переполненной иудеями, движение Гитлера должно было искать более глубокую опору, чем обычная юридическая и политическая традиция. И такой опорой стала Раса (...). Бразильский Интегрализм, который видит в сигме символ суммы всего сущего (...), из всех существующих ныне фашистских движений являет собой движение, в гораздо большей степени насыщенное духовностью. Возникнув после Муссолини и Гитлера, оно с наибольшей силой утверждает примат Духа и, как доказывает его доктрина, возвышается над всеми, провозглашая вечные истины, блистающие на заре новых времён» [2].
Одним из наиболее влиятельных интеграли-стов был Олбиану ди Меллу. Он был журналистом из штата Минас-Жерайс и, прежде чем вступить в ряды БИД, разрабатывал идейные принципы Национал-синдикалистской партии*. Он был поклонником Муссолини. Такие труды Олбиану ди Меллу, как, например, «Качество и тип социальной революции в Бразилии», «Синдикалистская республика Соединенных Штатов Бразилии», «Четвертая сила, или Фундаментальные основы реорганизации мироустройства», «Коммунизм или фашизм», превратились в своего рода «учебники» по борьбе против демократии (рассматривавшейся как отклонение, порожденное либеральной буржуазией), против коммунизма (трактовавшегося как зло, которое проистекает от «рабочего синдикализма», в отличие от «корпоративного синдикализма») и против всеобщего избирательного права. Олбиану считал, что демократические выборы следовало заменить голосованием профессиональных корпораций, которые выставят представителей от каждой профессии.
Причина той поддержки, которую интегралист-ское движение получало в самых разных регионах Бразилии, коренилась в симпатиях части населения по отношению к таким идеям, как антикомму-
* Эта партия, основанная Олбиану ди Мелу, возникла в Бразилии первоначально в 1920-е гг. в виде движения, находившегося под сильным влиянием фашизма, а затем вновь возродилась уже в 1930-е гг. (см. об этом в публикуемой в данном номере журнала статье Ж. Ф. Бертоньи «Фашизм и правый радикализм в Бразилии в XX веке») и испытывала воздействие одноименной партии, созданной в 1933 г. в Португалии, — праворадикального движения монархического, традиционалистского характера, апеллировавшего к синдикализму и проникнутого идеями корпоративизма. — Прим. перев.
низм, европейский фашизм, национализм, антилиберализм, отказ от политических практик предшествующего периода*. Интегралистское движение распространилось по всей Бразилии. Интеграли-сты составляли подавляющее большинство в муниципальных законодательных собраниях некоторых регионов на юге страны.
Процесс, приведший к власти в 1930 г. Жетулиу Варгаса, имел своим результатом диктатуру — так называемое «Новое государство», установленное после ноября 1937 г. Дружба же Варгаса с интегра-лизмом продлилась с 1932 по 1937 г. Это был период наивысшего расцвета тех, кто искал в фашизме вдохновение для осмысления бразильских проблем.
В своей книге «Фашизм на юге Бразилии» Рене Герц показывает, что в штатах Риу-Гранди-ду-Сул и Санта-Катарина интегрализм зачастую выступал совместно с движениями в поддержку германского нацизма и итальянского фашизма. Наличие в этих местностях многочисленных немецких общин способствовало отождествлению интегрализма и нацизма. Обитатели многих немецких поселений, особенно в Санта-Катарине, с большим оптимизмом взирали на процесс политического восхождения Гитлера в Германии в период после 1933 г. По правде говоря, отношение правительства Варгаса к немецким общинам было неоднозначным. Иногда Варгас искал их поддержки, а иногда был вынужден — особенно под давлением извне — дистанцироваться от них.
Тот факт, что многие бразильские нацисты идентифицировали себя с интегрализмом, показывает, насколько сложно дать серьезный анализ этого феномена. БИД — несмотря на свои фашистские черты и на то, что одним из его лидеров был нацист Густаву Баррозу, — был привлекателен именно своей националистической мифологией. Симпатии же части проживавших в Бразилии этнических немцев к нацизму были проявлением их пренебрежения к бразильской культуре и одобрения нацистских планов построить великую германскую империю. Сам факт взаимного «перемешивания» нацистов и интегралистов в южных регионах Бразилии показывает, что, каким бы националистическим ни был БИД, он предоставлял нацистам юга Бразилии определенное политическое пространство.
Оценивать распространение БИД нужно именно в такой плоскости: хотя интегрализм в разных регионах и воспринимался по-разному, всё же — в контексте 30-х гг. прошлого века — он предостав-
* Имеется в виду соперничество местных политических кланов, характерное для периода так называемой «олигархической республики» (1889—1930 гг.) — Прим. перев.
лял возможность публичного проявления симпатий к расизму, авторитарных устремлений, регио-налистских настроений.
В апреле 1933 г. в Сан-Паулу состоялся первый парад интегралистов. Такова была стратегия пропагандистской кампании БИД. Отряды интегралистов прошлись маршем в своей узнаваемой зелёной униформе. Подобные парады, однако, часто превращались в публичную провокацию, так как во многих городах, особенно в столицах штатов, к интеграли-стам относились враждебно.
В 1934 г. БИД удалось добиться некоторых успехов. Военное министерство утвердило его униформу. Это было большой ошибкой, поскольку, одобряя саму возможность ношения военной формы членами гражданской организации, Министерство фактически признавало наличие в стране полувоенных формирований. А во время парадов именно этот факт всячески превозносился. Одновременно нарастали трения и разногласия между интеграли-стами и рядом левых группировок в некоторых городах — Нитерое, Ресифи, Белу-Оризонти. Парады не были единственным воплощением пропагандистской стратегии БИД: в мае 1937 г. БИД основал газету «Атака» («А Ойе^гуа»)**, целью которой стало распространение интегралистских идей.
Что же касается рабочих организаций социалистической направленности, то их члены вели на городских площадях настоящие бои против «зеленых петухов». Подобные публичные стычки «зеленых» и «красных» всегда сопровождались провокациями с обеих сторон. Взаимная враждебность рабочих и интегралистов использовалась последними для создания образа патриотов, которые приносят себя в жертву во благо нации. Кроме этого, столкновения, разногласия и особенно тот факт, что некоторые стычки заканчивались гибелью людей, способствовали усилению антикоммунистического дискурса БИД.
30 марта 1935 г. под руководством Луиса Кар-лоса Престеса был создан Национально-освободительный альянс (НОА), который стал наивысшим выражением деятельности бразильских коммунистов и имел международную проекцию. Программа НОА содержала в себе широкую повестку: в нее были включены такие вопросы, как аграрная реформа и отказ от выплаты внешнего долга. Главным лозунгом НОА было положение о «народном правительстве».
** Подобное название было отнюдь не случайным: оно было дано по аналогии с названием газеты германских нацистов «Der Angriff» (нем. «атака», «наступление»). См. об этом: Коваль, Б. И. Бразилия вчера и сегодня. — М., 1975. — С. 100. — Прим. перев.
Правительство Варгаса развязало кампанию репрессий в отношении НОА, но настоящего повода к ней пока еще не было. И вот, в конце ноября 1935 г. коммунисты штатов Риу-Гранди-ду-Норти и Рио-де-Жанейро совершили неудачную попытку государственного переворота, известную под названием «коммунистическая авантюра». После этих событий НОА был официально запрещен.
В феврале 1936 г. БИД принял решение участвовать в приближавшихся выборах и начал продвигать кандидатуру Плиниу Салгаду как претендента на пост Президента страны. Поскольку в штате Баия многие интегралисты были арестованы за участие в публичных выступлениях*, на юге Плиниу Салгаду, желая подчеркнуть антикоммунистическую сущность БИД, организовал мероприятия в честь интегралистов, ставших жертвами коммунистического восстания.
Правительство воспользовалось деятельностью НОА для усиления своего произвола. Панические настроения перед лицом «международного коммунизма» подпитывали самые разные страхи и опасения и стимулировали любые формы авторитаризма. Самым ярким примером этого стало объявление правительством военного положения, которое постоянно продлевалось вплоть до самого переворота ноября 1937 г.**
Выборы должны были пройти в 1938 г., а уже в 1937 г. на президентский пост был выдвинут ряд кандидатур, среди которых был и Плиниу Салгаду. Но эти выборы не состоялись. Уже начиная с сентября 1937 г. Варгас обсуждал со своим военным министром Эурику Гаспаром Дутрой вопрос о государственном перевороте. Вместе с тем было необходимо иметь какой-то предлог, чтобы продолжать держать страну в режиме военного положения. И здесь свои услуги предложил интегрализм.
В Военном министерстве работал интегралист Олимпиу Моурау Филью, составивший некий до-
* Крупные восстания НОА в ноябре 1935 г. произошли на Северо-Востоке Бразилии — в штатах Риу-Гранди-ду-Норти и Ресифи. Революционеры боролись не только против режима Варгаса, но и против интегралистов. В результате этих столкновений в другом северо-восточном штате — Баия — интегралисты оказались в тюрьмах. — Прим. перев.
** Речь идет о провозглашении 10 ноября 1937 г. Вар-гасом режима «Нового государства», когда были отменены очередные президентские выборы и обнародована новая Конституция. Эти события трактуются как государственный переворот, направленный на «избавление от гражданской войны» и от «международного коммунизма», под которым понималась деятельность НОА и бразильских коммунистов. — Прим. перев.
кумент, в котором разоблачался международный заговор с целью установления в Бразилии коммунистического режима. Фактически это был донос, в котором говорилось, что коммунистическое восстание разрушит в Бразилии частную собственность и католическую церковь. Автором документа был якобы некий агент по фамилии Коэн (эту фамилию придумал сам Олимпиу Моурау Филью). Об «обнаружении» подобного документа сообщили интегралистские газеты.
Несмотря на то, что документ был подделкой, верхушка армии сочла его прекрасным предлогом для оправдания государственного переворота, направленного на избавление Бразилии от «коммунистической угрозы». В конце сентября 1937 г. правительство направило во все периодические печатные издания и на радио материалы по разоблачению «плана Коэна».
В начале ноября 1937 г. интегралисты провели парад в присутствии Варгаса, который уже имел достаточно четкий план переворота. 10 ноября
1937 г. было провозглашено «Новое государство». Интегралисты поддержали переворот. Хотя Вар-гас всё больше дистанцировался от интегрализма, вплоть до издания Декрета о роспуске БИД 3 декабря 1937 г., интегралисты возлагали большие ожидания на активное участие Плиниу Салгаду в иерархии диктаторского режима в качестве министра образования. В январе 1938 г. Салгаду распространил документ, в котором излагал условия, при которых он смог бы занять данный пост.
Однако после роспуска БИД контроль над ним со стороны Салгаду пошатнулся ввиду того, что в определенных регионах, находившихся под влиянием БИД, назревала идея восстания. 11 мая
1938 г. имела место неудачная попытка «интегра-листской революции». Активисты БИД попытались взять штурмом резиденцию правительства — Дворец Гуанабара, а также Министерство военно-морского флота.
После того, как предпринятая БИД атака была подавлена, интегралисты заняли в обществе место, подобное тому, которое занимали в годы «Нового государства» социалисты, то есть стали нежелательными элементами. С этого момента их лидеры утеряли прежнее единство и в поиске собственного пути стали действовать каждый сам по себе. Плиниу Салгаду 26 мая 1939 г. отправился в изгнание в Португалию. Так закончился самый значительный из имевшихся опыт по адаптации Бразилии к фашистскому мировосприятию. На мировой арене фашистское и нацистское варварство еще только набирало силу. 1 сентября 1939 г. разразилась Вторая мировая война.
- 239
Заключение. «Воодушевление фашизмом» в Бразилии
Присутствие фашистских идей в Бразилии в 1930-е гг. нельзя свести только к таким движениям, как Бразильское интегралистское действие, и тем более оно не исчерпывается фактом провала планов Плиниу Салгаду и его единомышленников. Напротив, можно даже обнаружить определенное воодушевление, внушенное фашистским мировоззрением: оно проявилось в попытках создать систему, при которой государство будет управлять обществом таким образом, чтобы уже в детском возрасте суметь распознать потенциальных преступников.
Те, кто разделял предположения о существовании детей, склонных к правонарушениям, руководствовались идеями итальянца Чезаре Ломбро-зо и применяли их к реалиям бразильского общества, примешивая к ним — на правах третейского судьи — концепции евгеники. Эти теории отстаивались весьма активно, как будто бразильское общество нуждалось в процедуре «очищения». Не было недостатка в интеллектуалах, выступавших за «отбеливание» общества; они выражали сожаление, что рабство и иммиграционные процессы начала XX в. способствовали появлению в стране того, что они называли «низшими расами».
В годы правления Варгаса некоторые видные интеллектуалы демонстрировали свое восхищение итальянским фашизмом и исписали немало страниц, восхваляя такой порядок, при котором дети вскидывали правую руку и застывали в приветствии лидеру. Восхищение образом белых детей — совершенных, с точеными телами, в одинаковой форме — вело к преклонению перед фашистской Италией; многие приходили в восторг от того, что для проектирования общества высшего порядка использовались медицинские доводы и аргументы.
Если для понимания бразильского фашизма нужно уделить внимание такому движению, как ин-тегрализм, то также нужно сказать и о таких интеллектуалах, как Леонидиу Рибейру. Он оставил след и в истории судебной медицины, а именно в использовании методов антропологической идентификации преступника по отношению к детям. Будучи доверенным лицом Президента Варгаса, он был назначен его эмиссаром и представлял Бразилию на международных конгрессах, связанных с тематикой детей и детства.
В своих публикациях и устных выступлениях эпохи Варгаса доктор Леонидиу Рибейру постоянно выражал озабоченность тем, что, как он считал, дети из бедных семей «предрасположены к совершению преступлений». В изучении социальной истории детства доктор Леонидиу был настоящим
авторитетом в Рио-де-Жанейро того времени. Он создал Лабораторию детской биологии и разместил ее в столичном Институте идентификации*. Пользуясь международным признанием в области судебной антропологии, он был известен большим количеством исследований, целью которых было «научно» доказать возможную связь детей из бедных семей с преступным миром.
В 1937 г. в качестве делегата от Бразилии он был направлен в Париж на I Всемирный конгресс по детской психиатрии. Вот каковы были его впечатления от этого события:
«Первый и главный вывод заключается в том, что существует новая наука, которую немцы называют терапевтической педагогикой, а итальянцы — педагогической медициной; эта наука предназначена для специального исследования трудных детей и детей с отклоняющимся поведением; с ее помощью станет возможно осуществлять достойную всяческого уважения деятельность по профилактике не только психических заболеваний, но и самих преступлений. (...) В той битве, которую мы ведем во благо ребенка, единодушно признаётся преобладающая и эффективная роль медицины и врачей. Поэтому медицинское наблюдение за преступником любого возраста должно быть систематическим и всеобъемлющим, оно должно проводиться и до, и после совершения преступления и осуществляться не только в специализированных диагностических институтах, но и в психиатрических учреждениях, причем не только из-за предоставляемого там лечения, но и — в большей степени — для изучения причин преступности. Таким образом, основные направления реабилитации детей с физическими и умственными отклонениями должны быть разработаны и медицинской наукой, и педагогикой» [3].
Доктор Леонидиу Рибейру писал как проповедовал. Он предвидел, что в Германии и Италии медицина предоставит новые инструменты для проведения государством политики по «совершенствованию расы». Рибейру был одним из многих, кто выступал за такое будущее, в котором дети тянули бы правую руку в приветствии верховному лидеру. В своих трудах он описывал тело ребенка так, как описывалось бы тело нации. В мечтах, вдохновленных фашистской дисциплиной, тело нации представало как само совершенство; оно было призвано воплотить в себе обещания правого экстремизма,
* Институт идентификации (основан в 1902 г., с 1941 г. носит имя Феликса Пашеку) — государственный орган в составе учреждений криминальной полиции, специализирующийся на идентификации личности с помощью дактилоскопии. — Прим. перев.
а именно — должно было стать организмом, исцеленным и очищенным от всего того, что фашисты и их адепты считали отклонением от нормы.
Подводя итог, можно сказать, что интегрализм и интересовавшиеся евгеникой интеллектуалы несли на себе главную ответственность за распространение в Бразилии 1930-х гг. идей фашизма.
Примечания:
1. Salgado, P. A Quarta Humanidade. — Rio de Janeiro,
1934. — P. 58.
2. Barroso, G. O Quarto Império. — Rio de Janeiro,
1935. — P. 170—174.
3. Ribeiro, L. Arquivos de medicina legal e identificaçao. — Rio de Janeiro, 1938. — P. 276.
Библиография:
Barroso, G. O quarto império. — Rio de Janeiro, 1935. Chasin, J. O Integralismo de Plínio Salgado: forma de regressividade no capitalismo hipertardio. — Sao Paulo, 1990.
Gentile, E.; Felice, R. Itália de Mussolini e a origem do fascismo. — Sao Paulo, 1988.
Gertz, R. O fascismo no sul do Brasil. — Porto Alegre, 1987.
Pompeo, A. Porque é que sou integralista. — Sao Paulo, 1935.
Ribeiro, L. Arquivos de medicina legal e identifica-gao. — Rio de Janeiro, 1938.
Salgado, P. A quarta humanidade. — Rio de Janeiro, 1934.
Salgado, P. O estrangeiro. — Sao Paulo, 1926. Salgado, P. Obras completas. — Sao Paulo, 1954. — Vol. IV.
Salgado, P. Perfis parlamentares. — Brasilia, 1982. Trindade, H. Integralismo: teoria e práxis política nos anos 30 // História geral da civilizagao brasileira / B. Fausto (org.). — Sao Paulo, 1981. — Tomo III. — Vol. 3. — P. 297—336.
Trindade, H. Integralismo — o fascismo brasileiro na década de 30. — Sao Paulo, 1979.
- 241
