CC BY
383
УДК 94:329(8=6)''19'' ББК 633(70)6-3
ДИКТАТУРЫ НА ПИРЕНЕЙСКОМ ПОЛУОСТРОВЕ И ЛАТИНОАМЕРИКАНСКИЙ ПОПУЛИЗМ: ЛИЦОМ К ЛИЦУ (ФРАНКО, САЛАЗАР, ВАРГАС И ПЕРОН)
Рубен Домингес Мендес,
доктор истории, Университетский Институт истории Симанкас, Университет г. Вальядолид (Испания) [email protected]
Перевод с испанского Л. С. Окуневой
Аннотация. В центре анализа данной статьи - особые черты режимов, установленных в Испании (Франсиско Франко, 1939-1975), Португалии (Антониу де Оливейра Салазар, 1933-1968), Бразилии (Же-тулиу Варгас, 1937-1945) и Аргентины (Хуан Доминго Перон, 1943-1955). Статья состоит из пяти разделов. В первом мы попытаемся осветить те повороты истории, которые способствовали появлению данного типа режимов на Пиренейском полуострове и в Латинской Америке. Второй параграф посвящен анализу идеологических основ каждого из этих режимов. В третьем будут проанализированы взятые ими на вооружение социальные и экономические постулаты. В четвертом параграфе будет дан обзор их внутренней и внешней политики. В пятом параграфе будут представлены заключительные выводы.
Ключевые слова: диктатура, популизм, Испания, Португалия, Бразилия, Аргентина.
IBERIAN DICTATORSHIPS AND LATIN AMERICAN POPULISM FACE TO FACE: FRANCO, SALAZAR, VARGAS AND PERÓN
Rubén Domínguez Méndez, Doctor in History, University Institute of History Simancas, University of Valladolid, Spain
Abstract. In this article, the author analyses the distinguishing features of the regimes established in Spain (Francisco Franco, 1939-1975), Portugal (Antonio de Oliveira Salazar, 1933-1968), Brazil (Getulio Vargas, 1937-1945) and Argentina (Juan Domingo Peron, 1943-1955). The article explores the historical circumstances which advanced the appearance of such populist, nationalist and fascist regimes in the Iberian Peninsula and Latin America. It also considers the ideological bases of each regime, paying particular attention to their social-economic ideas, domestic programme and foreign policy.
Key words: dictatorship, populism, Spain, Portugal, Brazil, Argentina.
1. Исторический фон укоренения иберийских и латиноамериканских режимов
Подъем авторитарных режимов на протяжении XX в. и изучение их природы продолжает привлекать живой интерес исследователей. В межвоенный период, ставший временем трансформаций,
возникли как движения, критиковавшие традиционные либеральные демократии, так и общее недоверие к парламентаризму. Опасения в отношении нараставшего рабочего движения и социальных протестов способствовали появлению ультранационалистической и авторитаристской идеологии, готовой выступить на защиту статус-кво, достигну-
того правящими элитами соответствующих стран. Революционные события в России стали тревожным звонком, который сигнализировал консервативным силам о необходимости действовать: политика традиционных правительств представлялась им крайне пассивной и чреватой глобальным сломом существующего порядка.
Именно в такой политической атмосфере Европы 1920-х гг. возникали течения консервативного толка, направленные против парламентской демократии. И именно фашизм, ставший первым на этом пути, начал использоваться как своеобразная модель для проведения сравнений с остальными консервативными диктатурами XX в. Действительно, рассматривающиеся в данной статье режимы в течение многих лет характеризовались как фашистские (хотя ни один из них не был таковым в чистом виде) по той причине, что они вдохновлялись некоторыми аспектами политики Муссолини [1]. В Латинской Америке возродилось желание сохранить тот социальный строй, который гарантировал экономические выгоды правящих элит. Множившиеся попытки законсервировать данную ситуацию в конце концов завершились тем, что открыли дорогу государственным переворотам, в результате которых к власти в соответствующих странах пришла верхушка армии.
Однако особый исторический контекст, в рамках которого появились эти диктатуры по обе стороны Атлантики, направил их развитие по совершенно иной траектории [2]. Социально-экономические основы развития Латинской Америки в XX в. обусловили длительное существование там структур, основанных на отношениях зависимости. С одной стороны - экономическая зависимость от великих держав, особенно от США. Подобная ситуация сформировалась в период 1870-1930 гг., когда возникла необходимость привязать сырьевую экономику к потребностям индустриальных стран. Иностранному капиталу и компаниям было выгодно использовать в латиноамериканских странах дешевую рабочую силу; помимо этого они использовали в своих интересах тот факт, что эти страны оказались неспособны провести эффективную модернизацию, позволившую бы им самим производить хотя бы часть той промышленной продукции, которую они были вынуждены экспортировать из-за границы. Все это лишь усиливало зависимость от внешних рынков и иностранных торговых марок, от нее проистекало и влияние иностранного капитала на правительства стран континента. С другой стороны, существовал и еще один вид зависимости, уходившей своими корнями в экономические модели доиндустриальной эпохи: речь идет о латифун-
дизме, возникшем в ходе испанской колонизации и предоставлявшем большую власть местным землевладельцам [3].
Все эти реалии способствовали концентрации неограниченной власти в руках латифундистского меньшинства, накопившего свою собственность в эпоху подъема либерализма, когда система ориентированного на рынок аграрного производства и скотоводства противостояла экономике выживания, которая продолжала оставаться уделом большинства общества. И даже первые попытки среднего класса - в сочетании с рабочим движением - решительно изменить данную ситуацию не имели достаточной силы. Политические процессы в Аргентине в 1880-1916 гг. были отмечены влиянием консерватизма, стоявшего на защите интересов процветавшего сельского хозяйства и скотоводства, и продолжительного успеха Национальной автономистской партии на выборах, достигнутого благодаря контролю за ними и фальсификациям (и то, и другое процветало в условиях так называемого «поющего голосования») [4].
Однако с 1916 г. на базе Радикальной партии возникает центристское течение в лице Иполито Иригойена, выступившего на поиски подлинной демократии в противовес олигархической республике и пытавшегося вести политику перемен [5]. В Бразилии же республиканская система установилась с 1889 г.: она положила конец правлению одряхлевшего императора Педру II и предупредила вызывавший проблемы в обществе переход трона к его дочери Изабелле Браганской. Этот новый строй продолжал защищать интересы олигархии, взросшей на латифундизме и сырьевом экспорте; одновременно нарастал вес местных политических правителей, которых называли «полковники». Их власть основывалась на клиентелистском контроле в каждом из составлявших Бразилию штатов; особенно выделялись штаты Сан-Паулу и Минас-Же-райс, определявшие политическое развитие всей остальной страны [6].
Таким образом, латиноамериканские элиты в отличие от европейских были уверены в незыблемости своих социальных, политических и экономических позиций, достигавшейся и благодаря подчиненному положению в мировой экономике, и ценой нарушения интересов большинства общества. Говоря «в отличие от европейских», мы хотим подчеркнуть, что позиции элит Старого Света были поставлены под вопрос успехами социальных движений (рабочего движения, прогрессивных демократических течений, республиканских политических тенденций), которые выступали против либерального государства. Кроме того, кризис конца
222
XIX столетия нанес окончательный удар старой олигархической вождистской модели, укоренившейся в Испании и Португалии в последние десятилетия того века. Перед лицом растущего натиска англосаксонских государств и Германии с Австро-Венгрией обе страны Пиренейского полуострова теряли вес в международной политике. Факт падения старых заморских империй Испании и Португалии был зафиксирован на Берлинской конференции 1885 г., где иберийским странам достались крохи от колониального пирога [7]. В Испании «катастрофа 1898 г.» [8] ознаменовала начало целого движения, осмыслявшего причины упадка страны и нации («К^епегасюш8шо») и способствовавшего изменению менталитета испанцев в трех направлениях: нарастание недовольства военных по отношению к политикам, рост антивоенных настроений в народе перед лицом неоспоримой победы США* и появление интеллектуального течения, критиковавшего порочность политической системы Реставрации для развития Испании [9]. Впоследствии процесс реформирования и модернизации страны в ходе Второй республики потерпел провал из-за военного мятежа 17 июля 1936 г., приведшего по окончании гражданской войны в 1939 г. к установлению диктатуры генерала Франко.
Кризис конца XIX в. в Португалии добавил к сложной социально-экономической ситуации (она возникла из-за неспособности промышленности поглотить избыточную рабочую силу, появившуюся в последние десятилетия XIX в. в связи с демографическим ростом) невозможность реализовать свои колониальные притязания. Намерение Португалии соединить собственные африканские владения с востока до запада (от Мозамбика до Анголы) - проект т.н. «розовой карты»** - натолкнулось на планы Великобритании [10]. Следствием данной ситуации явились народные протесты***, которые выявили слабость правительства и способствовали появлению двух набиравших силу политических направлений: республиканцев, противостоявших монархии во главе с Карлушем I, и антилиберально настроенных военных - участников африканских колониальных кампаний. Данный кризис мог бы быть разрешен установленной в 1906 г. с согласия короля Карлуша I диктатуры Жоау Франку, имевшей целью восстановление порядка и общественной морали. Однако в 1908 г. монарх был убит, сам Жоау Франку смещен со своего поста, и этот проект потерпел провал. Новый король Мануэл II не смог воспрепятствовать провозглашению в 1910 г. республики, ставшей результатом революции. Внутренняя борьба и восстания как радикально настроенных левых, так и монархических кругов, привели
к установлению в 1926 г. жесткой диктатуры генерала Кармоны, зиждившейся на националистической базе. 5 июля 1932 г. Антониу де Оливейра Са-лазар был назначен новым премьер-министром. Так было положено начало т.н. «Новому государству», которым Салазар правил железной рукой вплоть до 1968 г. [11]
В Латинской Америке приход к власти Варга-са и Перона свидетельствовал о потребности включить народные слои в политическую жизнь и вместе с тем не устранить полностью традиционные олигархии. Контролируемый процесс перехода от отсталого аграрного общества к модерному, урбанизированному и индустриализированному обществу, проходил под руководством олигархических группировок, недовольных той ролью, которую им отвели представители других секторов правящего класса.
В Бразилии вследствие «Великой депрессии» сырьевой экспорт деградировал, а власть политических элит штатов Сан-Паулу и Минас-Жерайс все в большей степени оспаривалась средним классом, растущим городским пролетариатом и молодыми армейскими офицерами, недовольными сложившимся положением дел. Уже ранее, начиная с 1920-х гг. то тут, то там вспыхивали мятежи против клиентелистской системы, поощряемой данными штатами. Кроме того, Ж. Варгас, бывший тогда губернатором штата Риу-Гранди-ду-Сул****, потребовал положить конец процветавшей на выборах коррупции и выдвинул свою кандидатуру на президентский пост. На выборах 1 марта 1930 г. победу одержал официальный кандидат от штата Сан-Паулу Жулиу Престес, что вызвало неудовольствие
'Имеется в виду победа США в испано-американской войне 1898 г., в ходе которой Испания потеряла свои последние заморские колонии: Кубу, Пуэрто-Рико, Филиппины и Гуам. -Прим. перев.
** «Розовая карта» была создана в 1890 г. и стала ярким проявлением территориальных притязаний Португалии в Африке. На карте Африки розовым цветом были «соединены» в единое целое пространства, которые находились между португальскими колониями Ангола и Мозамбик (ныне это государства Замбия, Зимбабве и Малауи). Задача по реальному соединению этих территорий между двумя колониями стала главной целью португальской колониальной политики второй половины XIX в. Однако Великобритания имела собственный проект - объединить английские колонии от Каира до Кейптауна, т.е. поставить под свой контроль всю Африку от Египта на севере до Южной Африки на юге. - Прим. перев.
*** т т
Народные протесты стали результатом провала планов Португалии перед лицом могущественной Великобритании, которая в 1890 г предъявила первой ультиматум с требованием отказа от «розовой карты». Унижение Португалии, спровоцировавшее недовольство политикой монархии, привело к дестабилизации политической ситуации. - Прим. перев.
**** Ж. Варгас был губернатором штата Риу-Гранди-ду-Сул в 1928-1929 гг. - Прим. перев.
политиков штата Минас-Жерайс. Это означало прерывание существовавшего соглашения между олигархиями и положило начало борьбе за кресло президента Бразилии. Она достигла кульминации 3 октября 1930 г., когда на арену вступило революционное движение [12]. 24 октября военными была сформирована правительственная хунта, которая в конечном счете сделала Варгаса новым главой государства. С этого момента в стране начали проводиться реформы, стал реализовываться принцип активного вмешательства государства в экономику, получила развитие политика централизации - все это было закреплено в Конституции 1934 г. Однако Варгас произвел «переворот внутри собственного режима», установив «Новое государство», (1937-1945 гг.), в котором он обладал абсолютной политической властью [13]; название режима было позаимствовано им из Португалии.
В Аргентине военный переворот 6 сентября
1930 г. положил конец демократическим устремле-
*
ниям радикалов и открыл дорогу так называемому «позорному десятилетию»**. Этот новый этап был связан с деятельностью консервативных правительств, широко применявших фальсификации и подкуп. Подобная ситуация продолжалась вплоть до нового военного переворота 4 июня 1943 г., в ходе которого на политическую арену выдвинулся полковник Хуан Доминго Перон, правивший в Аргентине до 1955 г.
2. Идеологическая основа режимов
Одной из основных черт диктаторской модели было устойчивое политическое лидерство. В условиях латиноамериканских популистских режимов оно возникало в лоне среднего или высшего класса и опиралось на политически незрелые массы, служившие своеобразной «свитой» для вождя. Подобная ситуация сложилась и укрепилась из-за отсутствия традиции объединяться в союзы, партии, ассоциации (традиции, существовавшей в Европе, где народные слои в лице городских рабочих и сельских трудящихся включались в борьбу за свои права, которую вели социалисты, коммунисты и анархисты), а также из-за того, что новые лидеры приступали к решению проблем, унаследованных от прошлого.
Помимо этого как Варгас, так и Перон сумели сконструировать свое персональное политическое лидерство, поставив себе на службу имевший в Латинской Америке долгую историческую традицию феномен - каудильизм. Когда испанская колониальная система была ликвидирована, в Латинской Америке началась борьба за власть, разжигавшаяся местными военными лидерами: они оказались на политической арене на волне Войны за независимость
и требовали свою долю власти, которая до поры до времени оставалась «ничейной». В условиях отсутствия регулярной армии это привело к столкновениям и трениям между предводителями военных группировок. Политическая раздробленность и чувство принадлежности к местному сообществу способствовали формированию соперничавших между собой мелких групп местной элиты, поставивших в зависимость от себя часть населения. Это и вызвало к жизни появление правителей, демонстрировавших немалые лидерские способности. В силу всего вышеизложенного местные каудильо с самых первых дней независимости выступали в качестве гарантов автономного развития молодых республик и, соответственно, защитников политических элит. Их преимущественно военное происхождение (хотя наряду с ними встречались и представители других социальных слоев - например, крупные землевладельцы) давало им возможность использовать военную силу как рычаг политики. В результате отношения между каудильо и военными становились все более тесными, в том числе и потому, что росло количество мятежей как формы завладения властью. Перевороты заменяли собой легитимные электоральные процессы под предлогом того, что победившие на выборах правители злоупотребляли властью и были коррумпированы [14].
В Испании и Португалии участие военных в вооруженном захвате власти было постоянным явлением, и реализовывалось оно посредством пронунсиамьенто*** - действий, в которых (в отличие от государственного переворота) участвовали представители либеральных политических сил - консерваторов и прогрессистов, стремившихся надавить на монархию и протолкнуть к власти нужное им политическое движение. Кроме этого, по мере того, как кризис конца XIX в. принимал все более четкие очертания, нарастала угроза положению знати и рушился авторитет власти, что способствовало зарождению такого политического мышления, которое благоприятствовало появлению «железного хирурга»**** из военных [15]. Не
* Так для краткости называют членов аргентинской партии Гражданско-радикальный союз - ГРС. - Прим. перев.
** «Позорное десятилетие» - период аргентинской истории с 1930 по 1943 гг. - Прим. перев.
От исп. pronunciamiento: дословно - «провозглашение». В Испании и странах Латинской Америки - государственный переворот, военный мятеж. - Прим. перев.
«Железный хирург» - ставший нарицательным образ из произведения Хоакина Косты «Олигархия и касикизм» (1901): представление о герое, который из любви к родине железной рукой проведет необходимые обществу реформы. Сам Хоакин Коста был видным деятелем движения за возрождение Испании после «катастрофы 1898 г.» («regeracionarismo»). -Прим. перев.
224
будем забывать, что в Португалии именно военные похоронили в 1926 г. проект возрождения республики, а их движение, формировавшееся на политическом поле, где действовали многочисленные политические кланы, смогло конституироваться только благодаря приходу к власти Салазара. В Испании военная диктатура Мигеля Примо де Риверы к тому времени уже действовала с определенным успехом (с 1923 г.). Облик лидера в Португалии рисовался в виде патерналистского предводителя, выходца из университетской среды, со спокойными манерами, аскетичного, ведущего образ жизни затворника, который представлял себя публике как человек, «женатый на португальской нации». Этот стиль правления был далек от кичливых поз и бряцания оружием, как у европейских «собратьев-диктаторов», например, Франко. Однако общим у них обоих были речи о собственной мессианской роли и стремление предстать в роли «спасителей» и «искупителей нации» «милостью Божьей» [16].
Политическое лидерство подкреплялось постепенным накоплением должностей и обязанностей. Перон в 1949 г. провел конституционную реформу, предполагавшую возможность переизбрания президента, что явно свидетельствовало о том, что политика не мыслилась им вне персонального правления. Что касается Варгаса, то он выстроил прочный и автономный госаппарат, в котором приобретал все больший вес и все больше функций, пока в конце концов его многочисленные полномочия не сделали его незаменимым для функционирования государственной машины. Нечто подобное произошло в Испании, где лидерство Франко укоренялось постепенно; можно даже сказать, что он стал во главе диктатуры в том числе и волей рока, поскольку возможные претенденты на этот пост погибали при зловещих обстоятельствах [17]. Начиная с гражданской войны, политика Франко была направлена на укрепление собственной власти через объединение в своих руках руководства государством и верховного командования армией (должность генералиссимуса). Именно в таком виде он построил пожизненную диктатуру, которая после 1945 г. трансформировалась из тоталитарного политического проекта в авторитарный, но при этом сохранила свою персоналистскую сущность до такой степени, что получила весьма красноречивое название по имени лидера («франкизм») в отличие от других европейских диктатур.
Итак, действия диктаторов почти ничем не стеснялись. Но одним из немногих ограничителей, благодаря особой роли католической церкви, были ценности католической морали и принципы ответственности правителя только перед Богом и Историей (этот аргумент использовался для легитима-
ции диктатур). Так, режим Варгаса в Бразилии ввел обязательное религиозное образование в школах, католическая церковь Португалии получила широкие привилегии по конкордату 1940 г., а в Испании, уже начиная с гражданской войны, возглавленная Франко борьба была названа подлинным крестовым походом против атеизма, разрушающего западную христианскую цивилизацию. Особый случай в этой панораме диктатур представляла собой Аргентина: если вначале католическая церковь и оказала Перо-ну значительную поддержку, то в конечном счете он был отлучен от церкви, а его политика была квалифицирована как антиклерикальная, особенно когда Перон вошел в жесткое противостояние с церковью по таким вопросам, как разрешение разводов (считается, что это стало немаловажным фактором его свержения с поста президента в 1955 г.) [18].
Несомненно однако то, что именно в иберийских диктатурах, где строгое следование морали подменяло собой некоторые лакуны в идеологии, союз с католической церковью приобрел особое значение. В Португалии католические ценности мощно пропитали собой систему образования и политику правительств. То же произошло и в Испании, где, начиная с 1950-х гг., католическая церковь, ощущая необходимость сближения с западными державами, начала смещать фалангистов с руководящих правительственных постов. Это позволило квалифицировать франкизм как вариант национал-католицизма. Значение католицизма проявилось даже в характерном для обеих иберийских диктатур девизе «Бог, Родина и Семья».
Все эти идеи и лозунги, которые в ряде случаев использовались для характеристики иберийских диктатур, могли бы войти в противоречие с предполагаемым модернистским характером фашистских режимов. Однако консервативный характер испанской и португальской диктатур вынуждал их держать любые виды модернизации под контролем, поскольку правители понимали, что она способна привести к разрушению религиозных, культурных и иных традиционных (восходящих к сельским) ценностей управляемых ими народов. После укоренения в Испании и Португалии наиболее близких к фашизму движений - Испанской Фаланги и «Лузитанского интегрализма» Франсишку Ролау Прету* - цензура накладывала запрет на любые
*Франсишку де Барселуш Ролау Прету - один из основателей португальского (лузитанского) интегрализма и лидер португальских национал-синдикалистов (основанного в 1933 г. праворадикального движения монархического, традиционалистского характера, апеллировавшего к синдикализму и проникнутого идеями корпоративизма; идеологически было близко к Испанской Фаланге). - Прим. перев.
высказывания, противоречившие идеологии режима. В латиноамериканских популистских режимах модернизаторский дискурс звучал как раз более явно и последовательно: его целью было представить данные режимы как новацию, как систему, отринувшую своих предшественников, готовую модернизировать государственные институты и открыться трудящимся массам. В этом плане Варгас и Перон также опирались на институты, распространявшие официальную идеологию, и использовали жесткую цензуру средств массовой информации и художественных высказываний представителей творческой интеллигенции.
В целом идеология данных авторитарных режимов была направлена на отрицание иных политических течений, таких, как либерализм, материализм, коммунизм или индивидуализм. Это свидетельствовало об их неглубоком идеологическом развитии и о том, что они в большей степени опирались на стереотипы, чем на строгие концептуальные категории. Выдвижение Варгаса и Перона на политическую арену своих стран говорило об их разрыве с консерватизмом, хотя они не отвергали возможности временного альянса с его представителями. Например, в Аргентине была предложена парадигма, альтернативная всем известным до того моделям развития, - так называемый «хусти-сиализм»*, - свидетельствовавшая о том важном значении, которое Перон придавал поиску социальной справедливости. Дискурс Варгаса не был столь прямолинеен, напротив, в своих попытках достичь консенсуса и избежать любой возможной политической конфронтации он был уклончивым и двусмысленным. Варгас уповал на то, что подобная позиция положит конец развивавшемуся на протяжении всей бразильской истории противоборству между штатами и побудит их сосредоточить свою деятельность на идее мирной национальной и социальной революции. В иберийских диктатурах националистическая экзальтация переплеталась с поношением тех, кого считали «врагами государства», прежде всего коммунистов. В Испании особенно показательными были нападки на две организации**, которых подозревали в участии в «международном жидо-масонском заговоре».
И наконец, говоря об идеологическом аспекте диктатур, следует особо подчеркнуть испытывав-шуюся ими экзальтацию от применения насилия и использование ими литургической эстетики и символики. Самый яркий пример - Испания, где символика в виде флагов, гербов, портретов, монументов, марок, медалей, штандартов, униформы, самых разнообразных знаков различия присутствовала во всех общественных местах и в простран-
стве частной жизни. Особое значение в первые годы франкизма имело использование голубой рубашки фалангиста, изображение ярма и стрел, позаимствованных из арсенала католических королей, и создание обновленного герба с претензией на историзм: он включал в себя орла Св. Иоанна*** и девиз «Una Grande Libre»****. В Португалии в символику режима также были включены элементы мемориального и пропагандистского характера, в которых была запечатлена деятельность Салазара и «Нового государства». Что же касается Аргентины и Бразилии, то символика последователей Перона и Варгаса состояла из флагов, маршей, песен, отдельных фраз и знаменательных дат [19].
3. Экономика и общество
Экономическая база рассматриваемых режимов зиждилась на концепции государственного интервенционизма*****. Контроль государства укрепился с созданием государственных монополий в стратегических отраслях: роль этих монополий особенно возрастала ввиду необходимости индустриализации экономики, характеризовавшейся вековой отсталостью. В Португалии экономическая роль государства воплотилась в создании обладавших большими привилегиями и находившихся под контролем правительства картелей [20]. В Аргентине была проведена модернизация на капиталистической основе, в ходе которой однако были национализированы энергетические ресурсы: природный газ, нефть либо уголь и горнодобыча [21]. Та же практика имела место и в Бразилии, где для обеспе-
*От испанского «justicia» (справедливость). Выдвинутая Пероном доктрина «хустисиализма» была призвана объединить аргентинскую нацию во имя построения общества социальной справедливости с участием всех слоев населения под эгидой надклассового государства, в целях ликвидации зависимости и отсталости. Перон трактовал «хустисиализм» как «третий путь» развития, отличный от капитализма и коммунизма. Хустисиалистская концепция легла в основу перонистского движения, позднее - Перонистской партии, основанной Пероном в 1946 г. и позже получившей название Хустисиалистской. См.: СтрогановА.И. Латинская Америка в XX веке. - М., 2008. - С. 145; Казаков, В.П. Аргентина - поиски места в быстро меняющемся мире. Послесловие // Луна, Ф. Краткая история аргентинцев / пер. с исп. - М., 2010. - С. 269-270. - Прим. перев.
** Речь идет об анархо-синдикалистской Национальной конфедерации труда (НКТ) и Коммунистической партии Испании (КПИ), которые были разгромлены Франко и ушли в подполье. - Прим. перев.
*** Орел - традиционный для католицизма символ евангелиста Иоанна. «Орел Св. Иоанна» был частью гербов многих испанских монархов, начиная с раннего Нового времени, однако после франкистской диктатуры стал часто ассоциироваться именно с ней. - Прим. перев.
ФФФФ Т"1 г~ гт т т
«Единая, великая и свободная» [Испания] - триединый девиз франкизма. - Прим. перев.
1 осударственныи интервенционизм - вмешательство государства в экономику. - Прим. перев.
чения участия государства в развитии индустрии по переработке минерального сырья, в кофейном производстве, производстве сахара или алкоголя были созданы специальные институты; в 1942 г. для руководства монополиями со стороны государства была создана Комиссия по защите национальной экономики [22]. В Испании в 1941 г. также создается Национальный институт индустрии - государственный холдинг, включивший в себя такие предприятия, фирмы и компании, как «Renfe», «Iberia», «Banco Exterior de España» и «Hunosa» [23].
Другая общая для всех режимов черта - значительные государственные инвестиции для совершенствования инфраструктуры. Были предприняты крупные общественные работы по прокладке новых шоссейных дорог, строительству железнодорожного полотна, сооружению водохранилищ, а также постройке водопровода и канализации и созданию инфраструктуры в сфере образования [24]. Все эти мероприятия были призваны заместить собой спад частных иностранных инвестиций, последовавший в результате «Великой депрессии», а впоследствии - Второй мировой войны. Однако в вопросе об иностранных инвестициях можно констатировать наибольшие различия между рассматриваемыми режимами, связанные, впрочем, и с международной конъюнктурой. Так, и Салазар, и Франко были готовы открыть экономику и принять, хотя и под контролем государства, иностранные капиталы лишь во второй фазе своего правления. В Испании состояние автаркии, черпавшей вдохновение в фашизме, держалось на порожденном режимом отвержении внешних влияний. И только со второй половины 1950-х гг. начинается отход от политики автаркии, чему способствовал приход к власти технократов из «Опус Деи»* и запуск в 1959 г. «Плана стабилизации и либерализации экономики», означавшего ослабление государственного интервенционизма и переход к экономической либерализации и антиинфляционной политике [25].
Проведенные в Аргентине и Бразилии экономические реформы, улучшившие положение растущего класса индустриальных рабочих, позволяют квалифицировать режимы этих стран как популистские. Такие меры, как уменьшение недельной нормы рабочих часов или увеличение зарплат, превратили Варгаса и Перона в популярных лидеров [26]. Критика этих мер со стороны консерваторов состояла в том, что в условиях ослабления стимула к экспорту и уменьшения конкурентоспособности предприятий на мировых рынках данные шаги могли бы привести к росту стоимости продукции и вследствие этого - к увеличению ее конечной цены. Но подобной парадиг-
мы удалось избежать путем введения в действие протекционистских мер, которые в целях поддержки зарождавшейся местной промышленности воспрепятствовали бы давлению на внутренний рынок иностранной конкуренции.
Говоря о диктатуре и экономике, весьма важно указать на стремление диктатур направить традиционную классовую борьбу между рабочими и хозяевами в иное русло. Все рассматриваемые нами авторитарные режимы не сомневались в необходимости претворить в жизнь основные постулаты укоренившегося в фашистской модели корпоративизма для повышения производительности и максимального снижения конфликтного потенциала в трудовых спорах. Во всех режимах осуществлялся интенсивный контроль над профсоюзным движением, проводилась политика запрета классовых профсоюзов и, напротив, поощрялась политика примирения интересов трудящихся и предпринимателей. Португальская Конституция 1933 г. предусмотрела создание подконтрольных государству профессиональных корпораций. В Испании, начиная с 1940 г., все трудящиеся и предприниматели были обязаны объединяться в «вертикальные профсоюзы»** с целью выявления и подавления любых действий, противоречащих интересам режима. В Аргентине уже само отрицание классовой борьбы стало одним из основополагающих принципов перонизма. Для этого внутри единственной разрешенной режимом Хустисиалистской партии была создана Всеобщая конфедерация труда и проводились реформы трудового законодательства, улучшавшие жизнь трудящихся [27]. В Бразилии патерналистская политика проводилась через установление контроля над рабочим движением (аналогичного тому, который осуществлялся в фашистской Италии через «Хартию труда») благодаря принятию в 1939 г. закона о профсоюзах (декрет-закон №1402). Согласно этому закону профсоюзы, создававшиеся в каждой отрасли экономики, должны были в обязательном порядке действовать под эгидой и под контролем Министерства труда [28]. Таким образом, во всех
*«Opus Dei» - институция, относящаяся к католической церкви, создана в 1928 г. и впервые начала свою деятельность в 1941 г. в Испании. Выходцы из этой организации - экономисты-технократы А. Ульястрес, М. Наварро Рубио, Л. Лопес Родо - были введены в правительство с целью реализации программы либерализации экономики. - Прим. перев.
**Имеется в виду, что объединение в таком профсоюзе идет по вертикали, в отличие от традиционных «горизонтальных» профсоюзов, которые объединяют трудящихся схожего положения. Официальное название «вертикальных профсоюзов» в Испании - Испанская синдикалистская организация (Organización Sindical Española), единственный профсоюз, существовавший во франкистской Испании, - иными словами, корпорация. - Прим. перев.
четырех рассматриваемых случаях речь шла о мерах, направленных на предупреждение социальных волнений и на получение поддержки со стороны народа, при том что добиться подобной значительной поддержки удалось лишь в латиноамериканских странах.
Корпоративизм предполагал такой взгляд на общество, согласно которому все население стало бы частью государства, а оно, в свою очередь, функционировало бы как единый организм, даже несмотря на сопутствующую этому потерю индивидуальных свобод. В соответствии с подобной концепцией проводилась мобилизация масс с целью доказать преданность общества режиму. В Испании во время тоталитарной фазы режима такие действия стали привычными; они были созвучны соответствующей политике в нацистской Германии и фашистской Италии [29]. Кроме того, в своей последующей, авторитарной фазе франкизм - в моменты появления внешней угрозы - продолжал призывать к мобилизации, которая должна была продемонстрировать мировой общественности сплоченность испанского общества. Однако, как и в случае других диктатур, с годами режим начал склоняться к деполитизации населения (т.е. стремлению отвлечь его от участия в политической борьбе), что было чрезвычайно полезно в деле осуществления контроля над народными классами. Подобные черты отличали диктатуры от латиноамериканских популистских режимов, где народ благодаря проводившимся реформам ощущал себя вовлеченным в процесс развития своих стран.
В латиноамериканских популистских режимах, позиционировавших себя как защитники интересов народных масс, передача тех или иных функций обществу, разделенному на правящее меньшинство и послушное большинство, была достаточно завуалированной. В соответствии с этим Варгас выступал перед своими согражданами как «отец бедных», а Перон - как «отец безрубашеч-ников»*. Использовался дискурс, направленный против элит (он подчас приводил к принижению роли интеллигенции) и обещавший, что политическое развитие страны будет осуществляться «снизу». Для руководства молодежью учреждались организации, которые занимались ее социализацией и воспитанием в духе нового официального мировоззрения. Наряду с использованием в этих целях школьного образования создавались и специальные институции: например, в Аргентине внутри Хустисиалистской партии (речь о которой пойдет в следующем параграфе) создавались молодежные секции и проводилась начальная военная подготовка для мальчиков и девочек с 12 лет. Подчер-
кнем то внимание, которое режимы проявляли к молодежи, осознавая ее значимость в деле политического формирования будущих поколений. И в Португалии, и в Испании все это проявилось в создании организаций, соответственно «Португальская молодежь» и «Молодежный фронт», с целью навязать молодым людям определенную идеологию, заставить их подчиняться лидеру и хранить верность принципам «Нового государства» и Национального движения [30]**. В системе образования господствовали по преимуществу национализм, восхваление исторического прошлого (в иберийских диктатурах воспевалась слава колониальных империй, а в латиноамериканских - роль национальных вождей-освободителей и наиболее важные этапы борьбы за независимость).
Что касается роли женщин, то они занимали подчиненное положение как дома, так и в общественном пространстве, поскольку основная и превосходящая роль отводилась мужчинам. Однако имелось и важное исключение из этого правила - Эва Перон в Аргентине. Она играла очень важную роль и по степени популярности сумела затмить собственного мужа, чем поколебала многие типичные для аргентинского общества мачистские принципы. Благодаря деятельности Эвы Перон все больше осознавалась необходимость вовлечения женщин в политическую жизнь, что и привело к введению всеобщего избирательного права в 1947 г. и к образованию в 1949 г. женской секции Хустисиалистской партии (женщинам теоретически должна была отводиться треть всех должностей, которые занимали члены партии). Для проведения важных работ в социальной сфере был создан Фонд Эвы Перон [31]. В Бразилии право голоса женщинам, хотя и с некоторыми ограничениями, было предоставлено в период правления Варгаса в 1932 г., еще до установления «Нового государства» [32]. Таким образом, самой отстающей в этом ряду выглядит Испания, ведь даже в Португалии Конституция 1933 г. предоставляла в определенных обстоятельствах право голоса женщинам с высшим образованием и допускала избрание в парламент трех женщин, принадлежавших к высшему общественному слою [33].
*От исп. «descamisados» (букв. «безрубашечники») -«бедняки», «голытьба». Этот термин был очень распространен во времена правления Перона для обозначения важной части его социальной базы. - Прим. перев.
"«Национальное движение» («Movimiento nacional») -совокупность франкистских институтов, объединенных в единый организм, и форма организации франкистского режима. В «Национальное движение» входили «Испанская традиционалистская фаланга и ХОНС», «вертикальные профсоюзы», «Молодежный фронт», женская фалангистская организация, социальные и образовательные организации. - Прим. перев.
228
4. Внутренняя и внешняя политика
Что касается внутренней политики, то выше мы уже обрисовали стремление рассматриваемых государств к установлению националистического и авторитарного режима, который не опирался бы на прежние модели. Подобная цель была особенно важна для франкизма, поскольку Испания по сравнению с другими, отличными от испанского националистическими режимами, демонстрировала наибольшую нестабильность из-за серьезных национальных движений в Каталонии, Стране басков и в меньшей степени в Галисии. Необходимость создания режима, основанного на национализме, использовалась как важный аргумент для деполитизации рабочего движения с целью лишить его интернационалистского классового сознания.
Другим важным инструментом для усмирения несогласных было создание единственной партии с жесткой внутренней иерархией; это было сделано, невзирая на существование внутри иберийских диктатур особых групп влияния, называвшихся «семьями». В Португалии такой партией был основанный Салазаром в 1931 г. «Национальный союз», осуществлявший контроль над организациями, которые должны были подменить собой народное представительство: Национальной ассамблеей, которой было придано нечто вроде законодательных функций, и Корпоративной палатой - исключительно консультативным органом. В Испании также была учреждена единственная партия, в которой согласно Декрету по унификации 1937 г. соединились различные политические течения консервативного и реакционного толка (среди них выделялась Фаланга). Согласно статье 47 данного декрета Франко становился вождем и верховным лидером «Национального движения» - единственной разрешенной политической организации.
В Бразилии срежиссированный Варгасом 10 ноября 1937 г. «переворот внутри собственного режима» и введение новой конституции привели к преследованию и ликвидации всех политических партий в период «Нового государства» (1937-1945 гг.) [34]. Необходимо напомнить, что предлогом для возникновения «Нового государства» стало разоблачение якобы существовавшего плана захвата власти коммунистами («план Коэна»*) и лозунги о необходимости избежать конфликтов и соперничества между штатами. Последнее обстоятельство привело к дальнейшему росту иерархизации и к ужесточению централизации власти, для чего был создан Административный департамент государственной
службы, который действовал в качестве министерства, контролировавшего всю систему государственного управления, и главной целью которого была унификация разнородных организаций [35]**. В Аргентине на выборах 1946 г. не удалось применить схему единственной партии (в них участвовали три партии - Трудовая партия, Хун -та Обновления - Гражданско-радикальный союз и Независимая партия) [36]. После своей победы на выборах и вступления в должность президента Перон объявил о роспуске этих партий и их включении в новообразованную «Единственную партию революции» (что однако не привело к запрету других партий), которая с таким названием просуществовала до 1947 г., когда была создана Перонистская партия, верховным лидером которой стал сам Перон. После конституционной реформы 1949 г. была создана Женская перонист-ская партия во главе с Эвой Перон.
Во всех этих случаях над всеми партиями и остальными организациями (деятельность которых сводилась к совещательным функциям) стояли лично диктаторы, принимавшие собственные решения. В своей внутренней политике они опирались на поддержку и других институтов: отрядов народного ополчения, групп давления, особых служб безопасности. Они могли бы иметь и поддержку военных, но, как продемонстрировали обстоятельства падения данных режимов, этого не произошло: военные отвергли как Варгаса, так и Перона. Примером такого института в Аргентине была «Группа объединенных офицеров» (ГОУ), организация фашистского толка***, которая выступала за создание специальных репрессивных органов. В других странах ситуация развивалась примерно по тому же сценарию. В Бразилии режим опирался на Департамент по поддержанию политического и социального порядка
*Данный план, скорее всего, был вымышленным и был призван показать, к чему может привести восстание коммунистов. В результате обнародования плана Конгресс большинством голосов спешно утвердил военное положение и отмену конституционных гарантий сроком на 90 дней. 10 ноября 1937 г. Варгас объявил о создании режима «Нового государства» и введении новой конституции. См.: Фаусту Б. Краткая история Бразилии / Борис Фаусту; пер. с порт. Л.С. Окуневой, О.В. Окуневой; предисл. Б.Н. Комиссарова; послеслов. Л.С. Окуневой - М., 2013. - С. 267-268. - Прим. перев.
**Административный департамент государственной службы (Departamento Administrativo do Servido Publico, DASP) был создан в 1938 г. в качестве органа при администрации президента Варгаса и занимался разработкой критериев набора персонала на госслужбу с целью формирования многочисленного слоя бюрократии. См.: Фаусту Б. Указ. соч. - С. 279. -Прим. перев.
Эту секретную военную организацию считают, как правило, националистической. - Прим. перев.
(ДОПС)*. В Португалии действовала организация под названием «Международная полиция по защите государства» (ПИДЕ), а также полувоенные отряды «Португальского легиона». В Испании же была создана «Политико-социальная бригада», выполнявшая функции секретной полиции.
Целью всех вышеупомянутых групп провозглашалась защита режима от противостоявшей ему идеологии - прежде всего, коммунизма. Поэтому все рассматриваемые режимы проводили систематическую политику по ликвидации оппозиции. В Бразилии после запрета всех политических партий в период «Нового государства» политзаключенных отправляли в такие места заключения, как остров Фернанду ди Норонья**; этим режим стремился свести к минимуму любую возможность переворота, который мог бы быть организован внутри страны или за ее пределами [37]. Подвергались преследованию политические партии и в Аргентине; там репрессировали либералов, коммунистов, социалистов и евреев [38]. В Португалии прибегали к пыткам, тюремному заключению и принудительным работам, причем эти репрессии продолжались до последних лет существования диктатуры [39]. Та же практика применялась и в Испании, где после гражданской войны и принятого по ее окончании Закона о политической ответственности тысячи испанцев подверглись чисткам, были заключены в тюрьмы и направлены на принудительные работы.
Упомянем, наконец, еще один интересный аспект внутренней политики данных диктатур: использование ими плебисцитов для подтверждения репрезентативного характера своих режимов. Отвергая демократическую модель государства, основанную на соответствующих ценностях и институтах, латиноамериканские популистские режимы стремились использовать референдумы для демонстрации того, что их режим представляет собой «прямую демократию», в которой народ в ходе этих референдумов напрямую вступает в общение с лидером (пусть и на неформальном уровне) [40]. В Португалии подобный прием был использован для столь важного события, как принятие на общенациональном референдуме Конституции 1933 г. В Испании Закон о референдуме был принят только в 1945 г.; согласно нему, особо важные законы должны были приниматься через процедуру прямого голосования. И действительно через два года Закон о передаче государственной власти, по которому формой правления после смерти Франко именовалась монархия (она тем самым подлежала восстановлению), был принят именно таким образом. Не следует забывать, что и в Аргентине также происходили электоральные про-
цессы, как, например, вторичные выборы Перона на пост президента в 1951 г.***
В сфере внешней политики на первом этапе своего существования все упомянутые режимы стремились сблизиться с фашистской Италией и нацистской Германией. Но по мере того, как менялось положение на фронтах Второй мировой войны, они начали постепенно отдаляться от этих последних. Так, на этом первом этапе Португалия продемонстрировала решительную поддержку военному мятежу в Испании, предоставив франкистским войскам территорию своей страны для прохода и корпус бойцов «08 Ута1о8»*""". Уже в ходе войны Португалия была вынуждена изменить свою позицию по отношению к антигитлеровской коалиции; после окончания войны и в период «холодной войны» страна продолжала занимать антикоммунистические позиции, но уже в целях сближения с США и вступления в 1949 г. в НАТО.
Схожей была и позиция Испании. После международного осуждения франкистского режима со стороны ООН, после которой страну покинули иностранные послы, Испания оказалась в экономической блокаде, и только Перон выступил в ее поддержку [41]. В этом контексте важную роль сыграли интересы США: в 1953 г. США подписали с Испанией договоры о военном сотрудничестве, в соответствии с которыми Испания предоставила США территорию для военных баз. Стремясь адаптироваться к новой обстановке, режим развернулся к внешнему миру своей антикоммунистической, националистической и католической стороной, изъяв из своей политики наиболее «фашистские» элементы. Символом поддержки Испании со стороны США стал визит президента Эйзенхауэра в 1959 г.
В Латинской Америке отношения с североамериканским гигантом всегда были проблемными, поскольку здесь смешивались и претензии со стороны
*Департамент по поддержанию политического и социального порядка (Departamento de Ordem Política e Social, DOPS) был создан в 1924 г. и действовал в основном в период «Нового государства» и в годы правления военных (19641985 гг.); в период «Нового государства» он был разделен на два отдела: по поддержанию политического порядка и по поддержанию социального порядка. - Прим. перев.
**Архипелаг Фернанду ди Норонья находится в Атлантическом океане, в 565 км от столицы северо-восточного штата Пернамбуку г. Ресифи. Главный остров архипелага издавна, в том числе и в период «Нового государства», был местом тюремного заключения, ссылки и принудительных работ заключенных. - Прим. перев.
"Аргентинская Конституция 1949 г. допускала переизбрание президента на второй срок. - Прим. перев.
Назван в честь вождя пиренейских племен Вириато, сражавшегося с римлянами во II в. до н.э. - Прим. перев.
230
националистических правительств, и отношения зависимости от великой державы Севера. В силу этого дипломатическая деятельность по поиску взаимопонимания переплеталась с предъявлением требований, которое шло для «внутреннего потребления»; причем наиболее независимо вело себя правительство Аргентины. После визита Рузвельта в Бразилию в 1943 г. Варгас продемонстрировал свою готовность к сотрудничеству с США в деле совместной борьбы во Второй мировой войне и направил в Италию Бразильский экспедиционный корпус. Однако это не помешало Бразилии выступить с критикой в адрес США за их империалистическую политику [42]. Что касается Перона, то он разорвал отношения со странами Оси в начале 1944 г. и в дальнейшем пытался занимать равноудаленную позицию и от советского коммунизма, и от американского капитализма. Подобный выбор привел к тому, что Аргентина стала поддерживать Движение неприсоединения и продвигать политику согласия и сотрудничества латиноамериканских стран.
Встал вопрос о требованиях реального суверенитета латиноамериканских государств, особенно в условиях существования так называемого «следствия Рузвельта» из доктрины Монро, согласно которому правительство США в случае угрозы своим гражданам имеет право вмешиваться во внутренние дела стран континента. В Аргентине подобные требования переплетались со стремлением зафиксировать свое присутствие в Антарктиде (по этому вопросу 4 марта 1948 г. Аргентина заключила договор с Чили в целях совместной защиты своих территориальных прав в данной зоне) и с желанием вернуть себе Мальвинские острова (1953 г.) [43].
У иберийских диктатур с течением времени и ввиду международных политических реалий - территориальные требования ужались до попытки сохранить и без того поредевшие колониальные владения и отсрочить проводимую под эгидой ООН деколонизацию. Именно этот процесс, приведший к вспышке войны в Анголе, спровоцировал эрозию диктатуры Салазара и привел к притворному выводу испанских войск из Западной Сахары [44]. Но и со стороны Испании был сделан воинственный выпад в отношении Великобритании (в связи с британским присутствием в Гибралтаре).
5. Заключительные соображения
Анализ четырех режимов, располагающихся по обе стороны Атлантики, наглядно продемонстрировал целый ряд свойственных им общих черт. Как правило, при исследовании латиноамерикан-
ских популистских режимов и иберийских диктатур проводится дифференцированный анализ, поскольку первые обращались преимущественно к народным классам и наиболее обездоленным социальным слоям. Однако можно видеть, что в главных направлениях их развития наблюдаются известные сходства, вне зависимости от специфической конъюнктуры каждой отдельной страны. Существует ли между рассматриваемыми режимами какая-либо связующая нить? Ясно одно: определение их как фашистских оказалось в центре споров и было отвергнуто. Однако принимая во внимание все возможные исторические оговорки, мы все же можем заметить, что в каждом из них имелись некоторые компоненты, близкие к фашизму, по крайней мере к «родовым чертам» фашизма [45]. В то время как при обсуждении режимов Испании и Португалии споры идут вокруг таких тем, как влияние фашизма и его длительный характер, при рассмотрении характера диктатур в Аргентине и Бразилии дебаты (среди как правых, так и левых) отличаются большей остротой и порождают больше различных интерпретаций. Однако можно заметить, что все четыре режима имели такие общие черты, как вмешательство государства в экономику, корпоративизм в целях предотвращения конфликтов между трудящимися и работодателями, мобилизация масс либо создание специальных институтов для их вовлечения в поддержку режима, подавление индивидуальных свобод, экзальтация молодежи, представление об обществе как о едином целом, установление националистического и авторитарного режима, приоритет решений лидера перед всеми другими органами государства, преследование оппозиции, нетерпимость к коммунизму и т.д. Развитие событий и сокрушительный разгром стран Оси во Второй мировой войне побудил эти диктатуры немного смягчить режим и умерить (либо замаскировать) свои амбиции. Это можно счесть уступкой из соображений прагматизма ради сохранения собственной власти. Напомним сказанные по этому поводу слова Перона: «Муссолини был самым великим человеком нашего столетия, но он совершил несколько катастрофических ошибок. Я же воспользуюсь преимуществом, которое дает мне его пример: последую по проложенному им пути, но сумею избежать повторения его просчетов» [46].
Примечания:
1. Фашистское происхождение данных режимов может быть понято в рамках широкого концептуального определения, которое вопреки устоявшейся
историографии вопроса было сформулировано для классификации консервативных, националистических, популистских или военных диктатур. См.: Griffin, R. The nature of Fascism. - London, 1991. -P. 1-25. О конкретном случае Латинской Америки см.: Para el caso concreto de Latinoamérica: Trinidade, H. El tema del fascismo en América Latina // Revista de Estudios Políticos. - 1982. - No. 30. - P.111-142.
2. Имеется целый ряд работ на английском языке, которые содержат общий обзор и первое приближение к проблемам современной истории латиноамериканских стран. В отношении Аргентины и Бразилии полезно обратиться к обширному исследованию: Bethell, L. The Cambridge History of Latin America. - Cambridge, 1984. Об Испании см. работу по вопросам, затрагиваемым в данной статье: Preston, P. The Politic of Revenge: Fascim and the Military in 20th Century Spain. - London, 1990. О Португалии можно рекомендовать: Gallagher, T. A Twentieth-Century Interpretation. - Manchester, 1983; Robinson, R. Contemporary Portugal. - London, 1979.
3. По этим вопросам см. классическую работу: Cueva, A. El desarrollo del capitalismo en América Latina. - México, 1977.
4. Данная система, в ходе которой избиратели реализуют свое право выбора, произнося вслух имя избранника либо выбирая определенный бюллетень в присутствии властей, означала конец гарантии свободных выборов, заключенный в тайном голосовании. Из президентов того времени выделялся Хулио Архентино Рока, дважды приходивший к власти (первый мандат - 1880-1886 гг., второй мандат - 1898-1904 гг.).
5. Помимо других мер демократического характера он ввел систему тайного голосования. Иригойен был президентом в 1916-1922 гг. и в 1928-1930 гг. О репрессивных тенденциях в политике того времени см.: Larraquy, M. Marcados a fuego (1890-1945). De Irigoyen a Perón (1890-1945). - Buenos Aires, 2009.
6. Тот факт, что эти два штата специализировались, соответственно, на производстве кофе и продукции молочного животноводства, привел к тому, что эта особенность получила название «политика кофе с молоком».
7. Об этом десятилетиями писала испанская историография. См.: Pabón, J. El 98, acontecimiento internacional. - Madrid, 1952.
8. Речь идет о потере Испанией колоний, которыми она еще продолжала владеть в Америке (Куба и Пуэрто-Рико) и в Азии (Филиппины и Марианские острова) вследствие подъема в этих регионах движений за независимость и последовавшей войны против США.
9. В то время как в Европе под Реставрацией понимается возврат к абсолютизму после падения Наполеона (чему способствовали действия Священного Союза), в Испании Реставрация означала возвращение на трон после Первой Республики (1873-1874 гг.)
династии Бурбонов в лице Альфонса XII. Реставрацию можно подразделить на три периода: правление Альфонса XII (1875-1885 гг.), регентство Марии Кристины (1885-1902 гг.) и правление Альфонса XIII (1902-1931 гг., во время которого проявился кризис этого либерального режима, воплотившийся в диктатуре Примо де Риверы в 1923-1930 гг.).
10. Соединенное королевство не собиралось допустить ни малейших поползновений со стороны любого государства, которые могли бы воспрепятствовать проекту Сесила Родса по объединению британских владений от Каира до Кейптауна.
11. «Новое государство» было установлено Конституцией 1933 г. и после вынужденной отставки Са-лазара просуществовало вплоть до 1974 г., когда в ходе «революции гвоздик» начался переход к демократии.
12. Этим движением руководил «Либеральный альянс», в рамках которого Варгас получил поддержку штатов Минас-Жерайс, Риу-Гранди-ду-Сул и Параиба.
13. Оправданием этому он счел поляризацию политических сил, которая проявилась в первых столкновениях фашистского движения «Интегралистское действие» Плиниу Салгаду и коммунистического Национально-освободительного альянса. Воспользовавшись заговором, организованным коммунистами в городах Натал, Ресифе и Рио-де-Жанейро, Варгас объявил чрезвычайное положение для реализации своих целей. См.: Levine, R.M. The Vargas Regime: The Critical Years (1934-1938). - New York, 1970.
14. Cuesta Domingo, M.; De Arce y Temes, A. Caudillos y militares como protagonistas del poder en Iberoamérica // Poder y mentalidad en España e Iberoamérica / Coord. por E. Martínez Ruíz. - Madrid, 2000. -P. 181-204.
15. Seco Serrano, C. Militarismo y civilismo en la España contemporánea. - Madrid, 1984.
16. Sobre estas cuestiones Di Febo, G. Ritos de guerra y de victoria en la España franquista. - Bilbao, 2002.
17. Погибшие в результате несчастных случаев Хосе Санхурхо и Эмилио Мола.
18. Bianchi, S. Catolicismo y peronismo: Iglesia católica y Estado en la Argentina // Trocadero. Revista de historia moderna y contemporánea. - 1996-1997. - No. 8-9. -P. 351-368.
19. В Аргентине пользовались большой популярностью музыкальные марши «Перонистские юноши» и «Эвита-предводительница».
20. Pires Jiménez, L.E. Las políticas económicas de la dictadura de Salazar y sus consecuencias en la economía portuguesa // Studia carande: Revista de ciencias sociales y jurídicas. - 2002. - Vol. 7, No. 2. -P. 321-342.
21. Cortés Conde, R. La economía política del peronismo (1946-1955) // Anuario del Centro de Estudios Históricos «Prof. Carlos S. A. Segreti». - 2002-2003. - Vol. 2-3, No.1-3. - P. 210-222.
232
22. В результате деятельности этой комиссии были созданы следующие монополии: Национальный совет по нефти (позже переименованный в «Петробраз»), Гидроэлектрическая компания Сан-Франсиско, Национальная фабрика по производству моторов. Национализация ключевых отраслей экономики и небольшая степень внешней задолженности обрабатывающих отраслей (включая переработку сельхозпродукции) - характерная черта латиноамериканских популистских режимов. См.: Trias, V. Getulio Vargas, Juan Domingo Perón y Batlle Berres-Herrera. Tres rostros del populismo // Nueva Sociedad.
- 1978. - No. 34. - P. 28-39.
23. Эти компании были созданы ради того, чтобы придать бóльшую динамику железнодорожному и авиасообщению, банковскому сектору и электроэнергетике соответственно.
24. В этом плане особо выделяется заявление Перона в 1946 г. о дефиците школ и его обещание построить 10 тысяч новых школьных зданий. См.: Rein, R. Peronismo, populismo y política: Argentina, 1943-1955.
- Buenos Aires, 1998. - P. 93.
25. Данная политика проводится в рамках процесса привлечения иностранного капитала в страну, которая предлагает ему наибольшие прибыли ввиду низких зарплат трудящихся и наиболее выгодную для инвесторов модель трудового законодательства.
26. Schemes, C. A relaçao líder/massas nos governos Vargas e Perón // História Revista. - 1998. - Vol. 3, No.1-2. - P. 27-36.
27. Основные реформы концентрировались вокруг проблемы коллективных договоров (как например, «Устав о положении сельского поденного рабочего»), создания арбитражных судов для улаживания конфликтных ситуаций и достижения соглашений по пенсиям).
28. Благодаря в том числе и этому Варгас смог успешно бороться против профсоюзов, находившихся под влиянием коммунистов (Всеобщая конфедерация труда Бразилии) и анархистов (Национальная конфедерация труда), и подрывать их социальную базу. Аргентинский режим, стремившийся к той же цели, также нашел поддержку среди крестьян и других отрядов трудящихся благодаря трудовому законодательству, которое до того момента в сфере трудовых отношений было неизвестно. См.: Losano, M. Un modello italiano per l'economia nel Brasile di Getúlio Vargas: la «Carta del Lavoro» del 1927 // Rechtsgeschichte-Legal History. - 2012. -No. 20. - P. 274-308.
29. Издание в 2011 г. первых томов «Испанского биографического словаря» (Королевская Академия истории) вызвало споры из-за «благожелательного» взгляда на диктатуру Франко, при котором была затушевана ее первая тоталитарная фаза, сложившаяся под влиянием фашизма и нацизма.
30. Экзальтация молодежи была особенно важна на стадии укоренения обоих пиренейских режимов. Об этой ситуации в Европе см. следующую работу (особое внимание следует уделить параграфам по Испании и Португалии): Jóvenes y dictaduras de entreguerras. Propaganda, doctrina y encuadramiento: Italia, Alemania, Japón, Portugal y España / Coord. por C. Mir Curcó. - Lérida, 2007.
31. Деятельность этого фонда (строительство школ, больниц, развлекательных и благотворительных центров, домов отдыха) многократно увеличило ее популярность. Согласно статье 7 Устава фонда, полный контроль над фондом переходил в руки Эвы Перон. См.: Sánchez Hernández, M.F. Eva Perón y la política argentina. - Madrid, 2013. - P. 86.
32. До провозглашения «Нового государства» женщины могли воспользоваться своим правом голоса на выборах Учредительного собрания 3 мая 1933 г.
33. Rodríguez López, S. El patio de la cárcel: la Sección Femenina de FET-JONS en Almería (1937-1977). -Sevilla, 2010. - P. 88.
34. Не будем забывать, что конституция позволяла ему контролировать также законодательную и судебную ветви власти.
35. Menon, G. A tentativa de racionalizado do Estado brasileiro na era Vargas: uma breve análise sobre o DASP // FIDES: Revista de Filosofia do Direito, do Estado e da Sociedade. - 2010. - Vol. 1, No. 2. -P. 154-167.
36. Santoro, M. El golpe de 1943 y el advenimiento de la política de masas (1946-1955): el peronismo // Ideas, política, economía y sociedad en la Argentina (18801955) / Ed. by M. Barroetaveña, et. al. - Sevilla, 2007. - P. 90.
37. Bellintani, A.I. Conspiragao contra o Estado Novo. -Porto Alegre, 2002.
38. Особенно знаковым был Генеральный приказ №1 (превентивные действия - репрессии) от 18 апреля 1952 г., который разрешал исполнительной власти, Всеобщей конфедерации трудящихся и отделениям Перонистской партии «перед лицом возможных поползновений к изменению государственного строя энергично и решительно уничтожать противника, руководителей и зачинщиков беспорядков всеми возможными средствами». См.: Luna, F. Perón y su tiempo: La comunidad organizada, 1950-1952. -Buenos Aires, 1986. - P. 128.
39. «В 1963-1968 гг. ситуация в Португалии осложнилась по причине продолжительных социальных протестов из-за ухудшения условий жизни в связи с кровавой колониальной кампанией. Ответом режима стало усиление репрессий, что еще больше свидетельствовало о его закостенелости и неспособности найти решение насущных проблем». См.: Alted Vigil, A. La oposición al salazarismo en «Ylbérica» (Nueva York, 1953-1974) // España-Portugal. Estudios de Historia Contemporánea / Coord. por H. De la Torre y A. Pedro Vicente. - Madrid, 1998. - P. 240.
40. Например, известна речь Перона, произнесенная им в День верности (17 октября) 1952 г. на Майской площади в Буэнос-Айресе, во время которой он задавал вопросы, на которые надо было отвечать только «да» или «нет», что давало ему возможность получить поддержку своей политики.
41. Rein, R. La salvación de una dictadura: alianza Franco-Perón (1946-1955). - Madrid, 1995.
42. McCann Jr., F.D. The Brazilian-American Alliance (1937-1945). - Princeton, 1974.
43. В силу этого Перон возвел «политику единства территории континентальной Аргентины, Антарктиды и Мальвинских островов» в ранг приоритетной. См.: Barrios, M.A. Perón y el peronismo en el sistema-mundo del siglo XXI. - Buenos Aires, 2008. - P. 190.
44. См. сноску 39.
45. Payne, S. Historia del fascismo. - Barcelona, 1995. -P. 588-591.
46. Blanksten, G. Peron's Argentina. - Chicago, 1995. - P. 279. Цит. по: Payne, S. Historia del fascismo. -Barcelona, 1995. - P. 438.
234
