CC BY
97
системе всероссийского рынка: история и современность: Мат. науч. конф. Чебоксары, 5-6 октября 1999 г. Чебоксары, 2000. С. 81 - 103.
9. Николаев Г.А. «Чувашская натура» в воспоминаниях И .Я. Яковлева: некоторые размышления и источниковедческие заметки // И.Я. Яковлев и проблемы яковлеведения. Чебоксары, 2001. С. 19-41.
10. Николаев Г.А. Этнический и конфессиональный компоненты в повседневной жизни средневолжской деревни второй половины XIX - начала XX столетий: к постановке проблемы // Христианизация народов Среднего Поволжья и ее историческое значение: Мат. регион, науч. конф. Йошкар-Ола, 23-24 ноября 2000 г. Йошкар-Ола, 2001. С. 90 - 105.
11. Николаев Г.А. Средневолжское зажиточное крестьянство второй половины XIX - начала XX в. в глазах соплеменников-современников // Зажиточное крестьянство России в исторической ретроспективе: Мат. ХХУП сессии Симп. по аграрной истории Восточной Европы. Вологда, 2001. С. 247- 254.
12. Николаев Г.А. Богатство и богатые люди в представлениях средневолжского чувашского крестьянства второй половины XIX - начгча XX вв. // Мир предпринимательства Поволжья в исторической ретроспективе: Мат. науч. конф. Чебоксары, 15-16 ноября 2001 г. Чебоксары, 2002. С. 19 - 40.
13. Николаев Г.А. Полевое хозяйство крестьян Среднего Поволжья на рубеже XIX - XX столетий: национальный аспект (По материалам Казанской и Симбирской губерний) // Проблемы аграрной истории и крестьянства Среднего Поволжья: Сб. материалов У1 регион, науч. конф. историков-аграрников Среднего Поволжья. Йошкар-Ола, 2002. С. 209 - 224.
14. Николаев Г.А. Крестьянское животноводство Среднего Поволжья рубежа XIX - XX столетий в этническом измерении // Вопросы российской и всемирной истории: Мат. межвуз. У науч.-практ. конф. «Дискуссионные вопросы российской истории в вузовском и школьном курсах». Арзамас, 2002. С. 245 - 249.
НИКОЛАЕВ ГЕННАДИЙ АЛЕКСЕЕВИЧ родился в 1956 г. Окончил Чувашский государственный университет и аспирантуру Института истории СССР АН СССР. Кандидат исторических наук, докторант кафедры источниковедения и архивоведения Чувашского университета. Автор более 60 научных публикаций. Сфера научных интересов - крестьяноведение, межэтнические отношения, этнопсихология.
Г.А. НИКОЛАЕВ
ПОЗЕМЕЛЬНАЯ ОБЩИНА НАРОДОВ СРЕДНЕГО ПОВОЛЖЬЯ
В НАЧАЛЕ ВЕКА:
ТИПЫ, МОДИФИКАЦИИ И СТРУКТУРА
Внешний облик крестьянской общины Среднего Поволжья характеризуют такие параметры, как ее тип, модификация и структура. В региональной историко-этнографической литературе названная тема не получила должного
отражения. В самом общем плане поземельный союз волжских хлебопашцев в данном ракурсе освещается лишь в работах, касающихся аграрного строя региона. Сложилось так, что весьма важный блок вопросов, позволяющий раскрыть и понять многие стороны жизни живого социального организма, попал, если уместно данное сравнение, в разряд прикладных. Между тем значимость вынесенного в заголовок настоящей статьи сюжета для показа реальной картины исторической действительности деревни рубежа Х1Х-ХХ столетий существенно выше. Форма общины, ее величина и состав так или иначе накладывали свой отпечаток на многогранную деятельность социального института. Особенности жизни поземельного союза крестьян обусловливались и ими. И сами параметры конкретных социальных организмов -тип, модификация и структура - являют собой «сгусток» информации, характеризующий его в исторической ретроспективе. Дифференцированный подход к социальному сообществу волжских хлебопашцев важен также для от-тенения его внутреннего потенциала для поступательного развития, раскрытия его живучести и удивительной приспособляемости под местный строй жизни. Цель настоящей статьи - установить типы, модификации и структуру поземельных общин крестьян разной этнической принадлежности Среднего Поволжья на начало XX в.
Решение поставленной исследовательской задачи предполагает широкую опору на массовые источники. По Казанской губернии таковыми являются поуездные выпуски материалов земских обследований крестьянского землевладения за 1884-1892 и 1906 гг [1]. Применительно к нашему случаю предпочтения заслуживает информация, полученная на начало XX в. И вот почему. Населенные места крестьян, раскинувшие усадьбы и хозяйственные постройки сообразно местным природно-географическим условиям, трудно поддавались статистическому наблюдению. В частности, часть из них как топографическая единица была настолько специфичной, что могла быть принята и за однодеревенскую социальную организацию, и за многодеревенскую. В разгадке «ребуса» более преуспел состав оценочно-статистического бюро губернского земства, обследовавший деревню в 1906 г. Инструментарий для изучения общины, разработанный предшественниками, ими был достаточно успешно усовершенствован, что позволило получить более точный срез явления.
Крестьянская земельная община Симбирской губернии предстает в необходимом ракурсе в материалах земской подворной переписи 1910-1911 гг., выпущенных в свет в восьми поуездных выпусках [2].
В эпоху модернизации в Среднем Поволжье функционировали все три типа крестьянской поземельной общины: простая, раздельная и сложная. Первую группу социальных организмов представляли сообщества, состоявшие из одной деревни или села. Второй тип являли собой союзы, объеди-
иявшие в границах отдельно взятой деревни лишь часть дворов хлебопашцев. В таких селениях число раздельных поземельных общин могло колебаться от 2 до нескольких десятков. Если в состав поземельного союза входили два и более населенных мест, то такие социальные образования причислялись в разряд сложных, или составных, или федеративных общин.
Соотношение различных типов поземельных общин в Казанской губернии на начало XX в. впервые было рассчитано земскими специалистами. Подвергнув весьма скрупулезному обследованию крестьянское землевладение губернии, они определили, что в ней на 1906 г. функционировало 2992 земельные общины. Число простых общин в их числе, по подсчетам статистиков, равнялось 2029 (67,8%) [3]. Повторный пересчет опубликованного первичного материала, выполненный нами, по всем уездам, за исключением Тетюшского и Свияжского, дал то же количество однодеревенских земельных союзов, что и полученный служащими оценочно-статистического бюро губернского земства. В первой административной единице статистиками зарегистрировано 233 простые общины, во второй - 148 . Их число, согласно нашим подсчетам, равно соответственно 232 и 147 [4].
Территориально простые земельные общины в Казанской губернии в абсолютном большинстве случаев совпадали такой топографической единицей, как деревня (село). Исключение в названном плане составляли следующие населенные места. Приведем с указанием национальной принадлежности хлебопашцев отдельно по каждому уезду их перечень. Казанский: марийский ок. Томский (часть ок. Юрейкино). Козьмодемьянский: марийский ок. Эсанов-Лидвуй (часть). Лаишевский: русские дд. Урывкино (часть, бывшие помещичьи Евсевьева), Серебрячиха (часть, быв. пом. Филипповой) и Старое Девятово (часть, быв. пом. Хрущова). Спасский: русское с. Верхнее Колчу-рино (часть). Царевококшайский: русское с. Азаново (часть). Чебоксарский: русская д. Пятино (часть, быв. пом. Короленко). Ядринский: русское с. Русская Сорма (Троицкое, часть) и чувашское с. Убеево (часть) [5]. В перечисленных селениях часть домохозяев входила в состав соседнего социального организма, а оставшиеся дворы составляли автономную общину. Земские специалисты последнюю категорию сообществ включили в состав всех трех типов общин: ок. Эсанов-Лидвуй сочли за сложную, д. Усадки - за раздельную, остальные населенные места - за простые. Как видим, в сводке земских статистиков явления реальной действительности одного и того же порядка представлены в разных подгруппах социальных сообществ. На наш взгляд, все вышеперечисленные поземельные союзы могут и должны быть причислены к группе простых общин. От них они отличаются лишь тем, что не включают в свое правовое поле всех домохозяев селения. Их «статус» может быть определен соответственно как простые аномальные общины. Теперь скорректируем исходные данные источника. Прибавим к числу подсчитанных нами по 12 поуездным выпускам земского обследования простых
общин (2027) не учтенные за таковые земскими статистиками простые аномальные земельные союзы (2). В этом случае число однодеревенских социальных сообществ в Казанской губернии достигнет 2029.
Этнический срез наблюдаемого явления выглядит следующим образом. Марийцы: из 135 общин к числу простых принадлежат 53 (39,3%). В составе последних два поземельных союза аномальные. Чуваши: из 452 общин простыми являются 225 (49,8%). Одно социальное образование в их числе аномальное. Удмурты: всех общин 19, в том числе простые - 17 (89,5%). Мордва: 10 общин (71,4%) из 14 - простые. Татары: в числе 763 общин 725 (95%) - простые. Русские: из 1377 общин к типу простых относятся 833 (60,5%). В числе последних 7 аномальных земельных союзов. Данный ряд еще не полон. Земское обследование зарегистрировало здесь еще 232 поземельных сообщества со смешанным национальным составом. Из их числа к разряду простых принадлежат 166 (71,6%) [6].
Усеченность единого социокультурного и правового пространства населенных мест - не единственное отличие аномальных простых общин от простых. Различались они и по размерам земельного владения. Первые, в силу уже названного выше обстоятельства, имели меньше земли. Так, владения простых общин у русских крестьян достигали в среднем 1023 дес., чувашских - 984 и марийских - 507 дес. Аномальные социальные образования у первых имели в среднем 318 дес. надельной земли, у вторых - 251 и у третьих - 448 дес [7].
В Симбирской губернии земская подворная перепись 1910-1911 гг. зарегистрировала 2549 общин. Русским крестьянам из их числа принадлежало 1975 (77,5%) общин, чувашским - 272 (10,7%), мордовским - 139 (5,5%), татарским - 121 (4,7%), украинским - 1 (0,0%). В 41(1,6%) поземельном союзе крестьянствовали хлебопашцы разных национальностей. В русской деревне насчитывалось 802 (40,6%) простые общины, в чувашской - 255 (93,7%), в мордовской - 133 (95,7%), в татарской - 70 (57,9%), в смешанной - 40 (97,5%). Единственный в губернии поземельный союз украинцев являл собой простую общину [8]. Аномальные простые общины здесь отсутствова-
Простая земельная община в Среднем Поволжье обычно выступала и в другой ипостаси - низшей административной единицы: сельского общества. В абсолютном большинстве случаев территориально и организационно они совпадали. Но были и исключения из этого ряда. Так, в состав Чебоксарского № 2 общества, расположенного в Изгарской волости Чистопольского уезда Казанской губернии, входили две деревни - Чувашская Чебоксарка и Благо-даровка. (Земским обследованием 1906 г. оба населенных места зарегистрированы простыми общинами.) [9]. Отметим, что земельные владения названных селений находились в «разных местах» и таковою их жители пользова-
лись «по разным документам». Сельский староста здесь выбирался из крестьян д. Чувашской Чебоксарки. Такая ситуация не устраивала ни чувашей, ни русских, проживавших в указанных населенных местах. Дважды - в 1908 и 1909 гг. - сельское общество просило губернское присутствие о разрешении раздела пространства административной единицы на две части - по числу деревень, но не добилось желаемого результата. Ни знака, ни печати для собственного сельского старосты жители д. Благодаровка к декабрю 1910 г. еще не получили, хотя ими и были высланы в адрес соответствующей инстанции власти деньги в сумме 1 руб. 75 коп [10].
Согласно данным земского обследования 1906 г., в Казанской губернии функционировало 525 раздельных общин [11]. По всем его уездам, за исключением Тетюшского и Свияжского, мы насчитали ровно столько же количество таких социальных организмов, что и земские статистики. В первой административной единице нами получены 32 земельных союза, вместо 31
[12] по земскому обследованию, во второй - соответственно 78 вместо 77
[13]. И еще. Одна община Чебоксарского уезда, учтенная в земском обследовании как раздельная, как уже было отмечено ранее, для получения сопоставимого статистического ряда нами была причислена в группу простых аномальных общин. Теперь скорректируем полученные конечные результаты. Общее число раздельных общин, рассчитанное нами, будет соответствовать: 527 - 1 = 526.
В Казанской губернии в общем числе земельных союзов доля раздельных общин составляла 17,6%. В русской деревне число раздельных общин достигало 510 (37%) единиц, татарской - 8 (1,1%), смешанной - 4 (1,7%), мордовской - 3 (21,4%) и марийской - 1 (0,7%) [14]. В Симбирской губернии, где помещичье землевладение получило заметно большее распространение, раздельной являлась практически каждая вторая земельная единица -1248 (49%). И здесь ее пространство почти сплошь было однонациональным - девять из десяти социальных организмов принадлежали русским хлебопашцам. Названные типы земельных союзов у русских крестьян насчитывали 1173 (59,4%) единицы, татарских - 51 (42,1%), чувашских - 17 (6,3%), мордовских - 6 (4,3%). В 1 (2,5%) подобном сообществе состав населения был смешанным [15].
Наблюдаемая картина имеет свое объяснение. Раздельные общины вылуплялись преимущественно в гнезде помещичьей.деревни, население которой, как известно, в силу проводимой русским правительством внутренней политики состояло главным образом из русских хлебопашцев. Уход из жизни владельца поместья имел своим непосредственным следствием нередко и дробление имения между его отпрысками, что клало начало нескольким сообществам в границах одного населенного места. Освобожденные в ходе отмены крепостного права по различным условиям, раздельные общины и в пореформенное время продолжали сохранять свою обособленность. В нерус-
ской деревне, представленной почти сплошь бывшими государственными и удельными крестьянами, раздельные общины получили прописку в тех немногих случаях, когда группы хлебопашцев отдельно взятой деревни принадлежали до отмены крепостного права к разным разрядам. Часть раздельных общин в национальной деревне была порождена конфессиональными и этническими компонентами повседневной жизни. В населенных местах, где совместно проживали хлебопашцы различной этнической и конфессиональной принадлежности, не всегда царил мир. Трения по различным жизненным ситуациям, случалось, так накаляли здесь обстановку, что лучшим выходом из нее каждая из сторон находила обособление на автономные земельные единицы [16]. В Казанской губернии, в частности, население д. Мамадыш-Тявгильдино Свияжского уезда, включавшее русских и татарских бывших государственных крестьян, к 1906 г. разделилось на две раздельные общины
- Русскую Мамадыш-Тявгильдинскую и Татарскую Мамадыш-Тявгиль-динскую [17]. В 1880-х годах названное смешанное населенное место являло собой простую общину [18]. Раздельные общины, образовавшиеся вследствие раздела помещичьего имения между его наследниками, в нерусской деревне были большой редкостью. В последних преимущественно проживала мордва.
Число раздельных общин в отдельно взятых селах и деревнях русских варьировало: в Казанской губернии - от 2 до 17, в Симбирской - от 2 до 25. Каждое такое селение в первой состояло в среднем из 3,1 социальной ячейки, во второй - из 3,7. В Казанской губернии доля двухобщинных деревень в общем числе многообщинных населенных мест составляла 55,6%, в Симбирской - 41,9%. Близкие к населенным пунктам русских хлебопашцев качественные характеристики в среде волжан имели лишь селения бывших помещичьих мордовских крестьян. В Симбирской и Казанской губерниях названная этническая группа имела по одной деревне с раздельными общинами. В первой их населенное место было четырехобщинным (д. Турдаково, Алатыр-ский уезд), во второй - трехобщинным (д. Войкино, Спасский уезд). В названном плане ситуация в других национальных деревнях заметно отличалась. В Казанской губернии из двух многообщинных татарских деревень одна была двухобщинной (д. Чуваши и Козий Починок, Казанский уезд), а другая - трехобщинной (д. Нурлаты, Свияжский уезд). Многообщинными были здесь еще 7 населенных мест со смешанным национальным составом. В пределах 6 (85,7%) из них было по два земельных союза, 1 (14,3%) - шесть. Аналогичную картину наблюдаем и в Симбирской губернии. Все 18 многообщинных татарских деревень имели здесь в своем пространстве по 2 социальные ячейки. Из 20 аналогичных населенных мест со смешанным национальным составом в 14 (70%) функционировали два земельных союза, в 4 (20%) - три, в 1 (5%) - четыре и в 1 (5%) - шесть [19].
Выросшие в своем абсолютном большинстве на разнородных социокультурных и правовых полях раздельные общины волжских крестьян различались и по размерам земельных владений. В расчете на одну социальную организацию русские хлебопашцы, исторически прочно связанные с помещичьим хозяйством, имели существенно меньше земли, чем их соседи. Так, если в Казанской губернии владение раздельной общины русских крестьян простиралось в среднем в 272 дес., то в марийской — 498, в мордовской — 792 и в татарской - 1190 [20].
В административном отношении каждая раздельная община представляла собой обычно одно сельское общество. Вместе с тем встречались и сельские общества, включавшие в свой состав несколько социальных ячеек. Так, в с. Барские Каратаи Тетюшского уезда Казанской губернии насчитывалось 5 раздельных общин, но сельских обществ было только 4 [21]. В таких низших административных единицах бремя расходов на содержание старосты, сотских и прочих должностных лиц удешевлялось.
Еще на рубеже XVI - XVII вв. общины на Средней Волге преимущественно были простыми - состояли из одного села. В последующие века в ходе хозяйственного освоения региона многие из них превратились в более сложные социальные организмы: выделившиеся из материнской деревни околотки и починки продолжали числиться при ней и сообща с ней пользоваться с общей земельной дачей. Относительно крепкие родовые связи, стойкие патриархальные традиции удерживали их в едином хозяйственном, правовом, социальном и духовном поле. В эпоху феодализма эволюция подобных социальных образований - то есть сложных общин - шла в сторону их усложнения и укрупнения. Свой отпечаток на данный процесс наложило проводившееся в конце XVIII - начале XIX в. в Среднем Поволжье генеральное межевание. Чересполосное расположение земель разных сообществ вынуждало землемеров обмежевывать угодья соседних простых и сложных общин в одну окружную межу. В границах последних часть земельных единиц в своем развитии стали сливаться в более крупные поземельные союзы [22],
Выделение выселков из материнских селений было характерно для всех этнических групп сельского населения Среднего Поволжья. Вместе с тем не у всех из них оно имело своим непременным следствием образование сложных общин. Менее приверженные патриархально-родовым традициям татарские крестьяне, к примеру, при переселении на освоенные участки, как правило, вскоре рвали связь с прежним сообществом и превращались в самостоятельные общины. Пространство русской деревни также отличало большая социальная продвинутость. Вместе с тем оно и по своей природе - принадлежности преимущественно к разряду помещичьих крестьян - не могло давать значительного количества составных поземельных союзов. В ее гнезде вылуплялся - и очень часто - совершенно иной вид социального организма, о чем уже было сказано выше.
Согласно данным земского оценочно-статистического бюро, в 1906 г. в Казанской губернии насчитывалось 438 [23] сложных общин, что составляло 14,6% от общего числа функционировавших здесь земельных союзов. Наши расчеты дали цифру 437 [24]. ( Ранее уже было отмечено, что одно социальное образование марийцев Козьмодемьянского уезда, учтенное земскими статистиками как составное, для получения более сопоставимого статистического ряда нами было включено в разряд аномальных простых общин.) Рассмотрим теперь наблюдаемое явление через «оптику» этнической принадлежности хлебопашцев. К 1907 г. в Казанской губернии федеративны^ общин у марийцев было 81 (60%), у чувашей - 227 (50,2%), у удмуртов - 2 (10,5%), у мордвы - 1 (7,2%), у татар - 30 (3,9%) и у русских - 34 (2,5%). Данный перечень имеет продолжение. Его следует еще расширить 62 (26,7%) составными земельными союзами смешанного населения [25].
Земское обследование начала XX столетия не зарегистрировало в Симбирской губернии ни одной сложной общины. Наблюдаемая картина - явление отнюдь не случайное. В отличие от Казанской, она была менее лесистой. Соответственно и основа для расширения пашен и образования выселков, а последние возникали главным образом в ходе расчистки леса на общих дачах селений, тут была более узкой. Данная территория к тому же была позже освоена хлебопашцами - во время драматических событий второй половины XIV - начала XV вв. она почти полностью обезлюдела и превратилась в «дикое поле» - и, тем самым, позже исчерпала свой ресурс плотности заселения. И окружных меж при генеральном межевании здесь было образовано относительно немного. Те же сформировавшиеся составные сообщества, а они получили распространение преимущественно в лесистых местностях, в своем большинстве распались на автономные составляющие в ходе организованных в первой половине XIX в. удельным ведомством мероприятий по размежеванию общих земельных дач между владевшими ими селениями [26].
Пожалуй, тут уместно небольшое уточнение. В региональной историографии имеет место распространение картины, зафиксированной подворной переписью 1910-1911 гг., на все пореформенное время [27]. Между тем такая проекция искажает реальную действительность в деревне Симбирской губернии. Относительно небольшое количество сложных общин в названной административной единице во второй половине XIX в. еще продолжало функционировать. Так, в ответе-очерке на опросную анкету Вольного экономического общества, заполненной в 1879 г., корреспондент В. Красовский в отношении Ундоровской общины Симбирского уезда отметил, что она «состоит из села Ундор и выселка Малые Ундоры» [28]. Или вот еще одно свидетельство, относящееся к еще более позднему времени. 15 октября 1899 г. Четаевским обществом в составе с. Четаи и деревень Питиркино, Янгильди-но, Кубяши, Хорабыр и Вишенер Курмышского уезда был составлен приго-
вор о разделе административной единицы на 3 автономных сельских общества. В поземельном отношении чувашские крестьяне пожелали по-прежнему оставаться одним «соединенным обществом» [29]. Трансформация многодеревенских общин в однодеревенские социальные ячейки шла на протяжении всего пореформенного периода. Последние подобные союзы прекратили здесь свое существование, возможно, уже в годы реализации столыпинской аграрной реформы.
Сложная община являла собой гибкий, динамичный социальный организм. На территории Среднего Поволжья в своем развитии она дала ряд модификаций. Первая из них может быть определена как сложная община-совокупность околотков. В таких социальных ячейках, внешне напоминавших разорванное на части большое селение, усадебная оседлость была разбросана небольшими группами дворов на всей площади земельного надела. Их размещение при этом было подчинено рациональному началу: мелкие поселки «пускали корни», как правило, в непригодных для возделывания хлеба местностях. В земских обследованиях поверхность их полевых угодий обыкновенно характеризуется как «возвышенная», «скатистая» или «низменно-болотистая». Каждый околоток имел свое название. Вкупе друг с другом они почти всегда носили еще одно общее «имя». Так, под «оболочкой» д. Бурдасы было скрыто два околотка: Толды-Бурдасы и Шалды-Бурдасы [30]. (В отдельных случаях социальные ячейки подобных составных сообществах именованы также выселками и деревнями.)
В административном отношении сложная община-совокупность околотков чаще входила в состав одного сельского общества. Исключение в данном плане составляли обычно относительно крупные социальные организмы. Так, в 1901 г. с. Тораево Ядринского уезда входила в 6 сельских обществ: 1-е Тораевское включало в свой состав дд. Енеш-касы и Сюлово, 2-е - Анаткасы, 3-е - Тимирзь-касы, Ижель-касы и Ой-касы , 4-е - Шептаки , 5-е - Тойгиль-дино, Сяран сирмы и 6-е - Тойшево и Сятра-касы [31]. Землепользование в «разорванной» деревне, за редким исключением, представляло собой мозаику, где каждый поселок «утопал» в окруженье крестьянских полос из всех околотков. При переделах, происходивших в большинстве случаев строго в одно и то же время, вся площадь пашни перераспределялась сразу между всеми домохозяйствами всех околотков [32].
Сложные общины, состоявшие из одних околотков, принадлежали преимущественно двум этносам - чувашам и марийцам. У первых из 245 составных земельных союзов в их число входили 64 (26,1%) сообщества, у вторых: из 86 - 13 (15,1%). (Здесь и далее для получения сопоставимого ряда данных составные земельные союзы, являвшие собой одновременно несколько его модификаций, принимались в расчет соответствующее количество раз.) В подобных общинах смешанного населения - к их числу принадлежали 4 (6,3%) единицы из 63 - наряду с марийцами и чувашами был представлен и
русский компонент [33]. Собственно русский земельный союз названной модификации был представлен единственным сообществом, находившемся в Царевококшайском уезде. Оно имеет форму сложная община-совокупность починков: поч. Сергеев с выс. по речке Пестре + поч. Нефедов [34].
«[Чуваши] устраивают небольшие выселки, дабы удобнее было обрабатывать поле, дорожат каждым клочком земли для пашни. Села их в этом отношении расположены очень выгодно: они большей частью стоят в оврагах, буераках - на местах, неудобных для посева хлеба» [35]. Данное наблюдение М. Лаптева, сделанное еще в середине XIX в., может быть отнесено прежде всего к выделенному типу крестьянских сообществ. В сильно пересеченных, овражистых и низменно-болотистых местностях федеративная община-совокупность околотков позволяла максимально экономить площадь удобных земель. Вместе с тем такое сообщество и плод социокультурного фактора. О патриархально-родовых пережитках в национальной деревне выше было уже сказано. Теперь об еще более тонкой материи - ментальности этнических групп. Бережливость - черта, вообще характерная для хлебопашцев всех национальностей. Но в среде поволжских народов у чувашей названное качество было выражено настолько, что граничило со скупостью. Свидетельств
о подобном их поведенческом стереотипе множество. Ограничимся лишь одним из них. В д. Новое Изамбаево Тетюшского уезда Казанской губернии четверо крестьян по очереди несли сторожевую службу. Как-то раз один из них ночному «бдению» предпочел сон в караулке. Но случилось непредвиденное: нагрянувший урядник застал крестьянина на месте «преступления». Наказание не заставило долго ждать - волостным судом соня был приговорен к трехдневному аресту. Его предстояло отбывать в 60 верстах от места жительства - в уездном городе. Убыток для себя - проезд, питание - крестьянин определил в 3 рубля. Находя случившееся «общей бедой», он обратился к остальным сторожам с просьбой принять участие в непредвиденных расходах. Помощь последовала ... Один из сторожей собрал с трех других крестьян по 75 коп. и отправился под именем провинившегося в Тетюши отбывать наказание [36]!?
Сложная община-совокупность околотков - относительно малодеревенское социальное образование. В подобном сообществе чувашей число поселков варьировало от 2 до 11, марийцев - от 2 до 8. Принадлежавшие смешанному населению аналогичные земельные союзы включали в свой состав от 2 до 6 околотков. У русских крестьян он объединял только два починка. Пространство общины названной модификации в чувашской деревне связывало в единое целое в среднем 4,2 населенных места, в марийской - 4,1 и в смешанной - 3,3. Надельное землевладение первых простиралось в среднем в 1812 дес., вторых - в 1544, третьих - в 1383. Земельный союз русских крестьян имел площадь 143 дес [37].
Следующую, самую распространенную, модификацию сложных общин, пожалуй, следует определить как сложную общину-совокупность селений. Чувашам принадлежало 103 (42,1%) подобных социальных образования, марийцам - 33 (38,4%), татарам - 27 (90%), русским - 9 (26,5%), мордве - 1 (100%) и удмуртам - 1 (50%). Еще в 29 (46%) аналогичных сообществах проживало смешанное население. Подеревенский состав данных земельных союзов был более сложным. У чувашей число населенных мест в нем варьировало от 2 до 20, у марийцев - от 2 до 9, русских - от 2 до 3. Сообщества татар и удмуртов объединяли по 2 деревни, а у мордвы единственное подобное социальное образование состояло из 3 селений. Число деревень в составных общинах со смешанным населением варьировало от 2 до 13. Земельный союз названной модификации был более внушительным и по своим размерам. У чувашей он в среднем насчитывал 4,4 населенных пункта, марийцев -3,3, смешанного населения - 2,9, русских - 2,1. В порядке убывания средней площади «имения» сообществ этнические группы составляли следующий ряд (в дес.): мордва - 3838, русские - 2521, чуваши - 2271, татары - 2220, смешанное население - 2118, удмурты - 1516 и марийцы - 1071 [38].
Третью модификацию составных земельных союзов следует определить как сложную общину-совокупность селений и околотков (выселков, починков). В среде хлебопашцев чуваши и марийцы имели равное количество подобных союзов - по 25. Ровно в стольких же аналогичных сообществах проживало смешанное население. В общем числе составных общин доля социальных организмов названной модификации у первых составляла 10,2%, у вторых - 29,1 и у третьих - 39,7%. Русские крестьяне имели 18 (52,9%) таких земельных союзов, татарские - 3 (10%) и удмуртские - 1 (50%). Под оболочкой социального организма чувашей умещалось от 2 до 24 населенных мест, марийцев - от 2 до 30, русских и татар - от 2 до 3, удмуртов - 2 и смешанного населения - от 2 до 14. Сложная община-совокупность селений и околотков имела еще более внушительные размеры, чем охарактеризованные выше составные земельные союзы. У чувашей она состояла в среднем из 6,4 топографической единицы, у марийцев - из 5,7, у татар - из 2,3 и у русских -из 2,1. Сложная община-совокупность селений и околотков у смешанного населения состояла в среднем из 4,9 селения. Земельное владение названной модификации сложных общин в среднем равнялось (в дес.): в чувашской деревне - 2577, в марийской - 2132, в смешанной - 2362, в татарской - 1185, в русской - 1103 и в удмуртской - 1250 [39].
Сложная община-совокупность селений и федеративных населенных мест - еще более громоздкое социальное образование. В ее составе наряду селами находились и состоявшие из одних околотков деревни. Данные социальные образования объединяли в единое целое фактически две модификации составных земельных союзов - сложную общину-совокупность околотков и сложную общину-совокупность селений. В этническом плане их про-
странство преимущественно было чувашским и марийским. Первые имели 18 (7,4%) подобных сообществ, вторые - 5 (5,8%). Наибольшее число населенных мест в них достигало: у чувашских крестьян - 33, у марийских - 42. Еще
1 (1,6%) такой же земельный союз здесь принадлежал чувашским и русским хлебопашцам, проживавшим совместно в составе социального организма из
5 селений. Среднестатистическая чувашская сложная община-совокупность селений и федеративных населенных мест объединяла 12 поселений и имела площадь надельного землевладения в 4536 дес. Ее марийский аналог был почти вдвое крупнее: соответственно 22,4 поселения и 8161 дес. В данном плане особняком стояло чувашско-русское сообщество, имевшее владение в 1304 дес [40].
Механизм формирования следующей модификации сложной общины опосредованно предстает из апелляционной жалобы поверенного общества Большие Тиганы (Спасский уезд) от 26 октября 1891 г., подданной в Казанскую судебную палату. 12 июля 1891 г. Казанский окружной суд утвердил проект размежевания общей земельной дачи между тремя совладельцами -обществами деревень Большие Тиганы, Адалыпино и Средние Тиганы. Жителей первой не устроило то обстоятельство, что реализация его на практике оставит неизменным их частичную совмещенную усадебную оседлость с крестьянами д. Адалыпино - источник «недоразумений и ссор». Дворохозяй-ства двух населенных мест размещались вперемежку по обе стороны р. Ти-ганки [41].
В данном конкретном случае зафиксирован начальный этап диффузии -применим, расширительно толкуя, этот физический термин - двух татарских населенных пунктов, являвших собой простые общины. В этническом поле чувашей и марийцев подобный процесс чаще всего имел своим следствием причудливые очертания границ формирующихся сложных общин. Группы выделенцев из простых и составных социальных союзов, осваивая свободные участки земли, случалось, размещали свои населенные места в близком соседстве. Со временем по мере роста численности жителей усадебная оседлость двух - реже трех - выселков сливалась в единое пространство. Но группы «подданных» разных общин, проживавшие в нем, продолжали причислять каждая себя соответственно в члены прежних материнских сообществ. В итоге в составе многодеревенских общин оказывались социальные ячейки, составлявшие лишь часть селения. Названная модификация поземельных союзов в средневолжской деревне была представлена двумя формами: сложная община-совокупность селений и их частей; сложная община-совокупность околотков и их частей.
Основная часть составных сообществ названной модификации принадлежала чувашам - 26 (10,6%). У марийцев их было 7 (8,1%), у русских - 4 (11,8%). Еще в 2 (3,2%) земельных союзах состав населения был полиэтниче-
ским. Общины в основной своей массе были относительно многодеревенскими. В чувашских социальных организациях их число варьировало от 2 до 15, в среднем 5,7 поселения на одну общину, в марийских - от 2 до 43, в среднем 13,3 поселения на одну общину, в смешанных - от 2 до 5, в среднем 3,5 поселения на одну общину. Социальные союзы русских крестьян были двухдеревенскими. Площадь земельного владения федеративных сообществ в чувашской деревне в среднем равнялась 1866 дес., марийской - 3563, русской - 373 и смешанной - 1717 дес [42].
Этнокультурная среда региона взрастила социальные организмы и вовсе необычной конструкции - состоявшие только из одних частей разных населенных мест. Группа таких сообществ может быть объединена под рубрикой сложная община-совокупность частей селений. Подобные земельные союзы в количестве 4 (1,6%) единиц в губернии имели лишь чуваши. Названная модификация сообществ в их среде представлена двумя формами: сложная община-совокупность частей селений и сложная община-совокупность частей околотков. Социальные единицы первого вида функционировали в Чебоксарском уезде: из частей дд. Байгеево и Тиньговатово ( в земском обследовании 1906 г. зарегистрированы под № 56) и из частей дд. Тиньговатово, Байгеево и Булдеево ( № 57). Столько же составных общин чувашских хлебопашцев имелось и в Ядринском уезде. Они представляли второй вид: Третье Икково -.части околотков Малды-Кукшумы, Кукшумы и Чалым (№ 59); Просто Ян-гильдино - части околотков Хоза-касы, Пшонги, Ванюш-касы и Чирш-касы (№81).
Сложную общину-совокупность частей селений отличали относительно скромные размеры. В ее составе находилось в среднем 3,5 поселения. Столь же небольшим было и ее «имение» - в среднем 790 дес [43].
Делопроизводственная документация, касающаяся крестьянских социальных ячеек, обычно отражает конкретные житейские ситуации. Материал в исторической ретроспективе - в ней большая редкость. Формирование названного типа земельного союза могло иметь самый разный сценарий. Есть основание полагать, что оно могло быть и следствием совместного освоения несколькими сообществами или даже несколькими селениями одной сложной общины, близлежащей общей, возможно, спорной, неразмежеванной земельной дачи. Рано или поздно данный «осколок» вполне мог стать автономным социальным организмом. Все перечисленные выше населенные места Чебоксарского и Ядринского уездов располагались в близком соседстве. Подобное разрешение сложных земельных отношений в среде средневолжского крестьянства имело место. Пример, отражающий совместную «приватизацию» части общего надела, правда, расположенной на большом расстоянии от коренной дачи, являет, в частности, следующий случай. Чувашско-Сорминская и Хочашевская сложные общины Ядринского уезда Казанской губернии, объединявшие соответственно 24 и 9 населенных мест, в 30 вер-
стах от «имения», в отхожей пустоши Симбирской губернии под названием «Тырлово поле» (Курмышский уезд), сообща владели 294 дес. земли. В 1892 г. на это урочище из разных сел и деревень Чувашско-Сорминской общины переселились 19 семей, Хочашевской - 17 [44].
В пространстве сложной общины населенные места, группы домохозяев которых входили в разные земельные союзы, являлись что ни на есть «двуликими Янусами». Деревня Байгеево (Чебоксарский уезд) в данном плане выступала даже в трех ипостасях - она входила своими частями в состав федеративных земельных общин, отмеченных в земском обследовании 1906 г. под № 55, 56 и 57 [45].
Столь же экзотична и следующая модификация крестьянского сообщества, которая может быть определена как сложная община-совокупность городского и сельского (их) поселений. Их число относительно невелико: у русских хлебопашцев - 2 (5,9%), у смешанного населения - 1 (1,6%). В структурном отношении русские земельные союзы были двухдеревенскими. Их земельное владение простиралось в среднем в 3803 дес. Что же касается составного сообщества смешанного населения, то оно имело площадь 1349 дес. и объединяло 3 поселения [46].
Поскольку волости не создавались коронной администрацией по традиционным границам земельных союзов, постольку последние оказывались на территории нескольких административных единиц. Так, община с. Старое-Черемышево в составе 42 околотков и селений с общей площадью удобных земель в 15774 дес., возможно из-за своих громадных размеров окрещенная марийскими крестьянами «Большой веревкой», размещалась на территории Больше-Юнгинской, Мало-Карачкинской и Кулаковской волостей Козьмодемьянского уезда Казанской губернии [47]. Модификацию таких социальных организаций, пожалуй, следует именовать как сложную общину-совокупность разноволостных селений. У чувашей имелось 4 (1,6%) подобных сообщества, у марийцев - 3 (3,5%) и у смешанного населения - 1 (1,6%). Данное социальное образование относилось к числу многодеревенских. Земельный союз чувашей объединял от 2 до 33 селений, марийцев - от 2 до 42 и смешанного населения - от 2 до 4. У первых такое сообщество имело под своей оболочкой в среднем 11,3 поселения, у вторых - 22,3 и у третьих - 4. Весьма внушительным было и их земельное пространство. «Имение» первых простиралось в среднем в 4800 дес., вторых - в 8499 и третьих - 1964 [48].
Следующая модификация составных земельных союзов может быть именована как сложная община-совокупность вневолостных селений. Подобную земельную единицу в Казанской губернии имели только чуваши. Она была представлена 1 (0,4%) сообществом в составе трех деревень: Низ-касы, Янымово и Аптяк-пось. Данная община, расположенная в Малокарачкин-ской волости Козьмодемьянского уезда, в административном отношении
входила в Татаркасинскую волость. Площадь ее владения составляла 1961 дес [49].
И, наконец, еще об одной модификации составных общин. Отдельные земельные союзы в своем развитии вырастали до гигантских размеров и, случалось, заполняли собой всю территорию такой административной единицы, как волость. Подобный социальный организм - общину-волость - в Казанской губернии в 1880-х годах являл собой одно крестьянское сообщество, принадлежавшее чувашским хлебопашцам: Шуматовское (Ядринский уезд). Оно объединяло 10 сельских обществ и 41 селение с числом жителей в 5738 душ обоего пола. Владение земельной единицы достигало 12878 дес [50]. В земском обследовании 1906 г. Шуматовская социальная организация в составе тех же населенных мест фигурирует уже как сложная община-совокупность селений [51]. Административная единица - в данном случае волость - как параметр (критерий) для выделения общин-волостей подвержена эрозии. В ходе предпринятой властями на рубеже веков административной реорганизации границы Шуматовской волости расширились.
О соотношении сложной общины-совокупности околотков и низшей административной единицы было сказано выше. Здесь нелишне будет подчеркнуть, что в отличие от названной в своем большинстве и остальные модификации составных сообществ входили в состав нескольких сельских обществ. И еще. Порядок земельных переделов в них был разным. Он (передел) мог происходить и в три этапа - сначала между сельскими обществами, затем между деревнями в границах последних и, наконец, между домохозяевами отдельных населенных мест; и в два этапа - сначала между селениями, затем между дворами селения; или: сначала между сельскими обществами, а затем между дворами всех деревень в пространстве административной единицы [52]. Имел место передел земли и в один прием - «как одним селением»
- сразу между домохозяевами всех населенных мест общины. Именно так провели перераспределение пахотных и луговых угодий крестьяне 9 деревень Хочашевской общины (Ядринский уезд) 29 августа 1906 г [53]. Мерилом для уравнения земли чаще всего служила наличная душа мужского пола. Заданный объем работы не позволяет, к сожалению, более полно развить данный сюжет.
Итак, из проведенного анализа явственно следует, что в ходе эволюции поземельный союз хлебопашцев непрерывно приспосабливался под местный строй жизни. При этом в зависимости от конкретных обстоятельств и условий его территориальные границы принимали самые разные очертания. К рубежу Х1Х-ХХ вв. средневолжская община в своем развитии дала ряд модификаций, что есть не что иное, как прямое свидетельство об ее удивительной гибкости и живучести. Народы Среднего Поволжья имели соответствующие во многом их сословно-юридической принадлежности и социальной продвинутости типы социальных сообществ. У русских крестьян, находив-
шихся до отмены крепостного права в основном в личной зависимости от помещиков, значительное распространение получили раздельные общины, а у их соседей - мордвы, татар, марийцев, чувашей и удмуртов - подобные земельные союзы, напротив, были весьма редки. Национальную деревню прежде всего отличало наличие составных сообществ. Причем не всю. У татар, мордвы и удмуртов они встречались относительно реже. Поземельные союзы народов региона различались также по модификации и деревенской структуре, качественным параметрам. Названные особенности накладывали свой отпечаток на внутреннюю жизнь крестьянских сообществ. Впрочем, разговор
об этом следует вести особо.
Литература и источники
1. См.: Материалы для сравнительной оценки земельных угодий в уездах Казанской губернии. Казань, 1886- 1893. Вып. 1-12; Крестьянское землевладение Казанской губернии. Казань, 1907. Вып. 1-12.
2. См. : Подворная перепись Симбирской губернии 1910-11 гг. Симбирск, 1912-1914. Вып. 1 - 8.
3. См.: Крестьянское землевладение Казанской губернии. Свод по губернии. Казань, 1907. Вып. 13. С. 102, 103.
4. Там же. Вып. 13. С. 102, 103; Свияжский уезд. Вып. 3. С. 1 - 57; Тетюшский уезд. Вып.
4. С. 1 - 69. Подсчет наш.
5. Там же. Казанский уезд. Вып. 1. С. 36; Лаишевский уезд. Вып. 2. С. 32, 36, 56, 84; Спасский уезд. Вып. 5. С. 24; Чебоксарский уезд. Вып. 7. С. 104; Ядринский уезд. Вып. 11. С. 24,
76; Царевококшайский уезд. Вып. 12. С. 74.
6. Там же. Вып. 1-12. Подсчет наш.
7. Там же. Подсчет наш.
8. Подсчитано по: Подворная перепись Симбирской губернии 1910 - 11 гг. Вып. 1 - 8.
Без учета социального поля разночинцев и мещан.
9. Крестьянское землевладение Казанской губернии. Чистопольский уезд. Вып. 6. С. 22.
10. Национальный архив Республики Татарстан (НА РТ). Ф. 99. Д. 146а. Л. 1.
11. Крестьянское землевладение Казанской губернии. Свод по губернии. С. 102, 103.
12. Там же.
13. Там же.
14. Там же. Вып. 1 - 12. Подсчет наш.
15. Подсчитано по: Подворная перепись Симбирской губернии 1910 - 11 гг. Вып. 1 - 8.
16. См.: НАРТ. Ф. 51. Д. 885. Л. 1-3.
17. Крестьянское землевладение Казанской губернии. Свияжский уезд. С. 2.
18. Там же.
19. Подсчитано по; Крестьянское землевладение Казанской губернии. Вып. 1-12; Подворная перепись Симбирской губернии 1910 - 11 гг. Вып. 1 - 8.
20. Подсчитано по: Крестьянское землевладение Казанской губернии. Вып. 1-12.
21. Материалы для сравнительной оценки земельных угодий в уездах Казанской губернии. Уезд Тетюшский. Вып. 2. С. 31.
22. О формировании и эволюции сложных общин чувашей см.: Димитриев В.Д. Чувашия в эпоху феодализма (XVI - начало XIX вв.). Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 1986. С. 270 - 293.
23. См.: Крестьянское землевладение Казанской губернии. Свод по губернии. С. 102,103.
24. Там же. Вып. 12. Подсчет наш.
25. Там же. Подсчет наш.
26. Си:. Димитриев В.Д. Указ. соч. С. 270 - 293, 294 - 325; Он же. Опустошение Болгарской земли в конце XIV - начале XV веков // Известия НАНИ ЧР. 1996. № 2. С. 44-76.
27. См .-.Денисова Н.П. Община у чувашей во второй половине XIX - начале XX века (Структурная организация и землепользование) // Новые исследования по археологии и этнографии Чувашии. Чебоксары, 1983. С. 53.
28. Сборник материалов для изучения сельской поземельной общины. СПб.,1880. С.332.
29. Государственный архив Ульяновской области (ГАУО). Ф. 83. Оп. 11. Д. 14. Л. 10,
10 об.
30. Крестьянское землевладение Казанской губернии. Ядринский уезд. С. 48.
31. Центральный государственный архив Чувашской Республики (ЦГА ЧР). Ф. 22. Оп. 1. Д. 845. Л. 5 об.
32. Общий свод хозяйственно-статистического исследования Казанской губернии. Часть экономическая. Казань, 1896. С. 361, 362.
33. Подсчитано по: Крестьянское землевладение Казанской губернии. Вып. 1 - 12.
34. Там же. Уезд Царевококшайский. С. 72.
35. Лаптев М. Материалы для географии и статистики России, собранные офицерами Генерального штаба. Казанская губерния. СПб., 1861. С. 263.
36. См.: Научный архив Чувашского государственного института гуманитарных наук (НА ЧГИГН). Отд. 1. Ед. хр. 215. Инв. № 5662. Л. 350.
37. Подсчитано по: Крестьянское землевладение Казанской губернии. Вып. 1 - 12.
38. Там же. Подсчет наш.
39. Там же. Подсчет наш.
40. Там же. Подсчет наш.
41. НА РТ. Ф. 51. Оп. 5. Д. 755. Л. 2, 2 об.
42. Подсчитано по: Крестьянское землевладение Казанской губернии. Вып. 1-12.
43. Там же. Чебоксарский уезд. С. 36; Ядринский уезд. С. 72. Подсчет наш.
44. ЦГ А ЧР. Ф. 202. Оп. 1. Д. 25 а. Л. 258 об.
45. Крестьянское землевладение Казанской губернии. Чебоксарский уезд. С. 36.
46. Там же. Ядринский уезд. С. 24, 25, 76; Цивильский уезд. Вып. 9. С. 40, 41; Лаишевский уезд. С. 84; Чистопольский уезд, Вып. 6. С. 64.
47. Материалы для сравнительной оценки земельных угодий в уездах Казанской губернии. Уезд Козьмодемьянский. Вып. 10. С. 49.
48. Крестьянское землевладение Казанской губернии. Вып. 1-12.
49. Там же. Козьмодемьянский уезд. Вып. 10. С. 76. Примечание.
50. Материалы для сравнительной оценки земельных угодий в уездах Казанской губернии. Уезд Ядринский. С. 47.
51. Крестьянское землевладение Казанской губернии. Ядринский уезд. С. 104 - 118.
52. Материалы для сравнительной оценки земельных угодий в уездах Казанской губернии. Уезд Козьмодемьянский. С. 54.
53. ЦГА ЧР. Ф. 202. Оп. 1. Д. 25а. Л. 259 об., 260, 260 об.
НИКОЛАЕВ ГЕННАДИЙ АЛЕКСЕЕВИЧ. См. с. 115.
