CC BY
51
СОЦИАЛЬНО-ТРУДОВЫЕ ОТНОШЕНИЯ И ПРОЦЕССЫ
Вестник Омского университета. Серия «Экономика». 2007. № 4. С. 102-114.
© В.С. Половинко, Е.А. Косьмина, 2007 УДК 008:33
ПОВЕДЕНИЕ ЭКОНОМИЧЕСКИХ АГЕНТОВ КАК ФУНКЦИЯ КУЛЬТУРНО-ЦЕННОСТНЫХ СИСТЕМ
В.С. Половинко
Омский государственный университет им. Ф.М. Достоевского Е.А. Косьмина
Академия бюджета и казначейства (Омский филиал)
In clause the vectors of influence of national, religious values and traditions on behaviour of the economic agents, on development of economy are considered(examined). The special accent(stress) on that circumstance is done(made), that behaviour, as the element of culture, is based (is formed) mainly on those values and ideals, which have a religious origin, that, certainly, the occurrence of values and ideals of a not religious origin does not exclude.
Культурно-ценностные системы выступают уникальным фактором, формирующим неординарные особенности хозяйственной деятельности людей, самобытностью хозяйственного строя и путей цивилизованного развития.
Напомним, что, например, разработка экономической программы развития страны Г. Грефа в 2000 г. начиналась с обсуждения системы ценностей. Инициативу проявил «Клуб 2015» и персонально В. Лопухин, опубликовавший статью, из которой следовало, что для экономического роста нужна продуктивная система [4].
Среди авторитетов, занимающихся проблемами влияния национальных и религиозных ценностей и традиций на поведение экономических агентов, на развитие экономики, явственно выражено двоякое отношение относительно неизменности и изменчивости культурных ценностей. Теоретическому спору был положен конец эмпирическими доказательствами их изменчивости.
Заметим, что поведение, общее для членов общества, как элемент культуры базируется (формируется) главным образом на тех ценностях и идеалах, которые имеют религиозное происхождение. Конечно же, по мере секуляризации культуры, т. е. отделения ее от церкви, возникают ценности и идеалы нерелигиозного происхождения. Последнее не исключает присутствия в этих неземных ценностях и идеалах «родимых пятен» религии.
После работ М. Вебера утвердилось представление о продуктивности протестантских ценностей и их чрезвычайно важной роли в успехах экономического развития стран Западной Европы и Северной Америки. Протестантские ценности, когда это было актуально, способст-
вовали первоначальному накоплению капитала, а пуританская бережливость востребована и сегодня. Налицо очевидная связь ценностей с объективными и изменяющимися требованиями экономики. Как замечает Р. Инглхарт: «Экономическое развитие, как представляется, действительно связано с синдромом предсказуемого отхода от абсолютных социальных норм в пользу все более рациональных, гибких, пользующихся доверием постмодернистских ценностей» [8]. Его исследования всемирного обзора ценностей, которые проводятся уже более 25 лет и охватывают более 65 обществ, показывают, что страны с преобладающими ценностями консерватизма, иерархии и гармонии - большей частью бедные, их развитие сталкивается с трудностями. К последним странам относится Россия. Таким образом, связь между ценностями нации и развитием экономики по итогам данного и иных исследований можно считать доказанной. По мнению Е. Ясина: «В целом ценности традиционной русской культуры наряду с антиценностями, к которым она проявляет терпимость, в современных условиях непродуктивны» (см. таблицу 1).
Они отражают отношения и институты архаичного общества с иерархической структурой господства и власти, с аграрно-феодальной экономикой.
Е. Ясин в статье «Модернизация экономики и система ценностей» [7] подводит некоторый итог результатов обсуждения проблемы ценностей и их роли в модернизации экономики России и всего российского общества, опираясь на мировой опыт развития культуры и экономики.
Таблица 1
Ценности продуктивной и непродуктивной культуры [7, с. 23]
Ценности Продуктивная культура Непродуктивная культура
Богатство Результат личной инициативы и усилий Существующий ресурс, который подлежит распределению; правильно нажить богатство нельзя
Конкуренция Положительная сила, развивающая стремление к совершенству и росту общественного богатства Форма агрессии, угрожающая стабильности и солидарности общества, источник зависти
Экономическая целесообразность Бережливость и инвестиции в будущее Уравнительное распределение сегодня
Труд Общественный долг и главная форма самовыражения, наиболее достойный источник удовлетворения потребностей Бремя, неизбежное зло; настоящее удовольствие от жизни лишь вне работы
Инакомыслие Важное условие поиска истины и постоянного обновления общества Преступление, угрожающее стабильности и единодушно
Жизнь То, что я делаю сам Игралище непреодолимых сил («бог или дьявол, транснациональные компании, мировой заговор марксистов»); люди живут в страхе или пессимизме
Он заключает, что, безусловно, система ценностей, культура1 в широком смысле этого слова играют огромную роль в развитии и нельзя все сводить к чисто экономическим факторам. Видимо, в одном все-таки К. Маркс был прав: в конечном счете бытие определяет сознание. Изменения в экономическом строе рано или поздно меняют ценности. Если этого не происходит, данная цивилизация, данная культура приходит в упадок.
Тем не менее некая основа, например, западной системы либеральных ценностей остается неизменной. Л. Харрисон выделяет четыре фактора культуры, от характера которых зависит общественное развитие: а) «радиус» доверия или чувство общности (в России велико недоверие к власти и государству, и только президент пока еще удерживает высокий рейтинг доверия, все остальные легальные институты - нет); б) строгость этической системы; в) способ реализации власти (в России стилистика распоряжения властью, ее реализация до сих пор являет собой точную копию ЦК КПСС в облике администрации президента); г) отношение к труду, инновациям, бережливости и прибыли. Продуктивны высокий уровень доверия, этическая система, обычно связываемая с религией (предпоч-
1 Еще Дж. Ст. Милль в середине XIX в. отмечал факт зависимости экономической жизни от культуры, понимаемой как система «нравов», «обычаев», «ориентаций», «установок», «ожиданий» и «знаний».
тительно с протестантской, чем с католической), демократия как способ реализации власти, трудолюбие, образование, склонность к инновациям, сбережениям, одобрение прибыли как выражения успеха.
В. Лопухин выделяет доверие, ответственность и личность [4, с. 35]. Личность особенно важна, поскольку в западной системе ценностей поощряются индивидуализм, свободы и права человека, тогда как в других этических системах, в том числе в православной, антропоцентризм осуждается как противоречащий религиозному мировосприятию. Индивидуализм ассоциируется также с эгоизмом, жесткостью в отношении других, с изоляцией, с одиночеством в толпе. Хотя опыт показывает, что независимая личность неплохо совмещается с гуманизмом и высокой степенью солидарности, свобода предполагает социальную ответственность и возможна лишь в сфере людей, уважающих права себе подобных.
Примером, опровергающим принципиальную неизменность системы ценностей, может служить Испания, прогресс в развитии которой - это в основном результат изменения институтов и культуры. Косвенным показателем высокой культуры этой страны является равномерное распределение доходов (децильный коэффициент дифференциации населения по уровню получаемых доходов равен 3-м), что, несомненно, стимулирует чувство общности и доверия.
Система ценностей в этой стране менялась главным образом под воздействием сильных интеллектуальных и православных лидеров. Еще в начале XX в. влиятельные испанские писатели и философы, патриоты своей страны -Ортега-и-Гассет, де Мадарьяга, Диас Плаха -подвергли глубокому критическому анализу состояние испанского общества, возглавив «крестовый поход» за перемены в национальной культуре. А настоящим лидером нации стал король Хуан Карлос, сыгравший огромную роль в становлении испанской демократии, в существенном ограничении роли военных.
Другим примером, подтверждающим связь между ценностями и развитием экономики, является Восточная Азия, прежде всего Япония с ее так называемой рисовой культурой, для которой характерны напряженность, систематичность и тщательность труда как условие выживания. Отсюда укорененность высокой трудовой морали, привычка отдавать все время труду, конфуцианское трудолюбие.
Общепринятая в этих странах конфуцианская этика предполагает специфические отношения в рамках социальной иерархии, отношения взаимной ответственности. Система Конфуция строится на пяти типах взаимоотношений: отца (учителя) и сына, уважение к отцу - главное достоинство; начальника и подопечного: покровительство и покорность; мужа и жены; старшего брата и младшего брата; друг к другу. Четыре из пяти взаимоотношений предполагают подчинение. Семья - ячейка доверия подобно фамилизму в других частях света, но здесь и община, и фирма - тоже семья. В первых четырех типах приведенных взаимоотношений старший имеет обязательства перед младшим и только при их исполнении подчинение легитимно. Конфуцианская этика не допускает произвола, и уже одно это увеличивает «радиус» доверия. Она также поощряет образование. Правда, традиционно образование было направлено на укрепление ортодоксальности и обучение наиважнейшему делу -властвованию, отбору в правящую касту. Вместе с тем продвижение по ступеням иерархии обусловливалось прежде всего ученостью и заслугами, а не происхождением, что способствовало определенной социальной модальности. В иерархии занятий торговля ставилась на последнее место, ниже сельского хозяйства и ремесла из-за своей связи с наживой, которая оценивалась отрицательно.
М. Вебер в свое время полагал, что конфуцианство будет препятствовать развитию. Любая инновация, по его мнению, может угрожать «левым» доходам конкретного чиновника. В то
же время его оценки не столь однозначны: несмотря на формальное предубеждение против торговли, мотив зарабатывания денег очень силен, материальное благосостояние в Китае ценится выше, чем где бы то ни было, возможно, в противовес принятой идеологии.
Успехи Японии в развитии промышленности и торговли, завоевании внешних рынков были достигнуты не вопреки, а благодаря архаичной культуре, адаптированной к условиям массового индустриального производства. То, что в этой культуре мешало развитию, препятствовало целям правительства и бизнеса, шаг за шагом устранялось или отмирало само. Здесь стоит упомянуть и о дополнительных благоприятных факторах: американской оккупации,
обеспечившей финансовую стабилизацию по плану Доджа, крупных американских военных заказов во время корейской войны. Соседи видели плоды японских усилий. Сосуществовали два варианта развития: советский, по которому пошел Китай, и японский. «Маоистская смесь» советского марксизма с конфуцианством оказалась столь продуктивной, что пришлось отказаться от ее применения даже внутри страны. Все повернулись в сторону японцев. Каждый придумывал что-то свое: Южная Корея - чебо-ли, Тайвань - малый бизнес при протекции государства, Гонконг - британское судопроизводство с китайским духом. Китай обязан Дэн Сяопину «снятием удавки» с крестьянства и ремесла. Здесь огромную роль сыграла энергия аграрно-индустриального перехода, который еще не завершен.
К началу 1991-х гг. модель догоняющего развития на основе индустриализации и традиционных ценностей исчерпала себя. Дальше для постиндустриального развития требовались свобода, индивидуализм, которых в восточноазиатской культуре не было. Традиции, славно послужившие «японскому чуду» сегодня стали тормозом. Самый известный из живущих ныне японских писателей Харуки Мураками пишет: «Японская экономика достигла в своем развитии потолка - и резко провалилась сама в себя... поколение отцов проиграло, проиграли его экономические приоритеты. Но что особенно грустно - проиграли все японские общественные ценности... Еще десять лет назад «Мицубиси» или другие фирмы-гиганты были непоколебимы. Теперь это не так. Особенно в самое последнее время. Молодые люди не доверяют вообще ничему. Они хотят быть свободными. Нынешняя система, общество не принимают таких людей» [6].
Восточная Европа также иллюстрирует изменение системы ценностей под «напором» сильных интеллектуальных и нравственных лидеров. Один из самых значимых и знаковых лидеров постсоциалистических стран и самых глубоко нравственных политиков современности - это чешский экс-президент Вацлав Гавел (при коммунистах за свои взгляды сидел в тюрьме). После «бархатной» революции тысячные толпы скандировали «Нех жие Гавел», что напоминало поклонение Сталину. Но Гавел -это полная противоположность нашему «отцу народов». В Прагу первым он пригласил далай-ламу, этого живого символа согласия, терпимости, доброты. Каждую субботу Гавел выступал со своими обращениями к нации, напоминая людям о морали. Чешский президент постоянно повторял: «Политика и нравственность совместимы. Кто считает, что политика - грязное дело, тот из политики должен уйти».
Как сказал Петр Войль, ведущий московской студии «Радио Свободы»: после смерти академика Сахарова в мире осталось, пожалуй, всего два человека, которых принято считать моральными авторитетами - папа Римский Иоанн Павел Второй и Вацлав Гавел [9]. Сравнение двух авторитетов - само по себе знаково. Папа Римский - глава церкви, ему и положено заниматься прежде всего, только и единственно, моралью. Вацлав Гавел как драматург и публицист, но не апостол, не учитель нравственности, став президентом десятимиллионной страны, стал относиться к ней как к своей большой семье, наставником и отцом которой он должен быть, и которая должна была его, как отца и наставника, если не слушаться, то прислушиваться к нему. И секрет успеха первых лет чешских реформ не только в экономическом профессионализме Вацлава Клауса - премьер-министра, но и в нравственном императиве Вацлава Гавела. Премьер отвечал за экономику, президент - за моральное состояние общества, и со своей задачей он справился. Гавелу удалось, в отличие от других «участников» диссидентского движения, не прилагая к этому, кстати, особых усилий, стать настоящим символом нравственности в политике, символом личностного самосохранения в наиболее трудные времена общественных изменений, символом самой возможности идеализма в политике. Его отличает значительная моральная интегральность. Гавел уникален потому, что он писатель, потому, что он интеллектуал-президент, а не администратор-президент. Подтверждением тому мировая тенденция: великих лидеров больше нет. Есть администраторы.
Глубоко символично то, что культура, культурный капитал - мощнейший движитель морали и нравственности общества. Культурный капитал в своей объективированной форме представлен специфическими символами и знаками, символизирующими состояние благополучия общества. Он обладает колоссальным обобщающим потенциалом. Рамка «культурный капитал» маркирует положение общества в системе координат общечеловеческих ценностей.
Яркий и зримый пример воплощения, материализации культурного капитала - это эстетизация производства, которая выполняет одновременно три функции: экономическую, техническую и социальную. Она связана с удовлетворением определенных экономических потребностей, созданием условий для роста производительности труда и повышения эффективности производства. Эти функции эстетизации определяются особенностями развития вещественноэнергетических факторов производства, оказывающих большое влияние на нервную систему, зрение и быстроту реакции человека. Эстетизация рабочей среды способствует элиминированию определенных вредных факторов и поддержанию высокой работоспособности у человека в течение длительного времени. Эстетизация олицетворяет высокий технический уровень производства, охватывая широкий круг вопросов: цветовое оформление средств труда, зданий, рабочих мест; свет, использование музыки; художественное конструирование оборудования, рабочей мебели, удобной, добротной и красивой рабочей одежды.
Материальный мир, окружающий человека и постоянно им преображаемый, порождает потребность в красоте. Под ней, по М. Горькому, понимается такое сочетание различных материалов, а также звуков, красок, слов, которое придает созданному, сработанному человеком-мастером форму, действующую на чувство и разум как сила, возбуждающая в людях удивление, гордость и радость перед их способностями к творчеству. Когда были созданы орудия труда, то к ним и к производимым с их помощью предметам у их создателей возникло эстетическое отношение. Затем пришло понимание красоты человеческих отношений.
Потребность в красоте уходит корнями к истокам антропогенеза, к тому периоду, когда формирующийся человек, создавая и применяя первые орудия труда, обнаружил значение ритма, пропорций, симметрии, формы и т. д., не догадываясь еще о существовании законов красоты. Человек испытывает наслаждение от красивых орудий труда, от красоты производствен-
ного процесса. Он стремится к познанию культурных ценностей, законов красоты, чтобы воплотить ее (красоту) в плодах своего труда, чтобы самому быть красивым в труде.
В эстетизации производства существуют три основных направления: эстетизация самого процесса труда, непосредственно связанная с содержательной стороной труда, эстетизация рабочей среды и продукта труда и эстетизация социально-психологических условий труда.
Первое направление связано с мероприятиями производственной (организация производства на началах целесообразности и привлекательности) и технической (технологическая и эксплуатационная целесообразность и культура производства) эстетики, реализация которых должна дать человеку максимальное удовлетворение от самого процесса труда.
Второе направление призвано приспособить окружающую среду и технику к анатомическим и психофизиологическим требованиям человека, а также к его эстетическим запросам. Красота применяемых орудий труда должна обязательно сочетаться с целесообразностью в назначении, применении и использовании. Если человек будет работать на неудобных рабочих местах, если используемые орудия труда будут обусловливать некоторое неудобство и перегрузки, то, как бы ни были они красивы, привлекать они не будут, а по возможности и пользоваться ими тоже не будут. Такой же эмоциональный настрой вызывают и эстетически невыразительные и угнетающие орудия и продукты труда, исполненные без достаточного учета инженерной психологии, достижений эргономики и художественного конструирования.
Третье направление призвано обеспечить гармоничность организации межличностных отношений.
Эргономика и дизайн, синтезируя средства искусства и инженерного проектирования, вносят несомненно определяющий вклад в решение экономических и социальных задач.
В последнее время появился целый ряд работ, в которых делается попытка систематизировать традиционные русские и советские ценности, проследить динамику структурированных ценностей населения России [3]. Это очевидное свидетельство того, что пришло время ценностей, без учета которых современные проблемы модернизации (перманентно совершаемой по спирали) экономики (в данном случае в России) окажутся неразрешимыми.
В процессе анализа различных литературных источников (в том числе и отмеченных выше) Е. Ясин отобрал 10 наиболее значимых, на наш взгляд, для экономики ценностей традиционных русских и советских.
Одной из самых наиболее часто упоминаемых ценностей является духовность, понимаемая как превосходство духовных ценностей над материальными. Особенно ясно это понятие с точки зрения религиозной - стремление к стяжанию Духа Святого. Но духовность не только религиозное понятие. Она отражает интерес к искусству, литературе, общественным делам, к переживанию эмоций.
Коллективизм понимается как стремление к совместной работе, способность к сотрудничеству. Это весьма продуктивная ценность, она внеисторична по своей природе.
Самопожертвование - это принесение своих интересов или даже жизни в жертву ради интересов коллектива, общества, государства. Подчинение частного общему.
Таблица 2
Традиционные русские и советские ценности [7, с. 18-25]
Ценности русские Ценности советские
Духовность Коллективизм, стремление к совместной работе Самопожертвование Соборность Совестливость, ожидание признания со стороны других Труд в удовольствие, для радости творчества Склонность к масштабным делам Щедрость, бескорыстие, душевность Справедливость Нестандартность, оригинальность Коллективизм, сотрудничество, взаимопомощь Причастность к общему делу Неприязнь к выскочкам и имущим Труд как удовольствие Нестандартность, изобретательность Склонность к масштабным проектам Образование Скромность в потреблении, непритязательность Щедрость, бескорыстие, душевность Патернализм
Соборность - одна из самых почитаемых русских ценностей, наряду с духовностью чаще других упоминаемая как национальная особенность. Означает она свободное, братское, любовное соединение абсолютных личностей, личностей полноценных. Личности, объединенные в некое сообщество себе подобных, в сообщества по интересам, уважают не только свои права, но и права других. Они стараются добиваться поставленных целей в условиях толерантности, взаимной терпимости, не нарушая общепринятых нравственных и моральных норм.
Совестливость - очень продуктивная ценность. Она означает нежелание толкаться, рекламировать самого себя, ожидание признания со стороны других. Антиподом совестливости является самореклама, желание (стремление) выставить себя напоказ в любой сфере человеческих отношений. И делается это вполне осознанно по, что называется, жестокой необходимости. Очень метко сказал по этому поводу Ф.М. Достоевский примерно так: «Танцоров ловких было немного, но неловкие так притопывали, что вполне могли сойти за ловких». Совестливый человек - это человек глубоконравственный.
Труд - удовольствие, творчество, радость мастера. Труд ради извлечения прибыли, наживы - это нечто предосудительное. Размах, широта, склонность к масштабным делам предопределяют многие достижения российской экономики (со времени Петра I).
Щедрость, бескорыстие, душевность - составляющие нестяжательства - высоко ценятся, но подрывают стимулы к труду и бережливости, к предприимчивости.
Справедливость характерна в качестве ценности, похоже, для народов всего мира. Она планетарна либо она важнее закона (вспомним М.Е. Салтыкова-Щедрина: «Суровость законов российских смягчается необязательностью их исполнения»).
Очень продуктивной для России является ценность нестандартного мышления, изобретательность, «взрывы», порывы деятельности.
Сравнение традиционных русских и советских ценностей показывает их очевидную взаимосвязь и преемственность. Объясняется это главным образом характером нового строя, его сходством с предшествующим. Вместе с тем заметны определенные расхождения. Меняется отношение к труду ради заработка: он уже не наказание, его низкая эффективность объясняется отсутствием действенных стимулов. Набирает силу жажда потребительства, а воровство у государства таковым не считается. Принципиаль-
но новая и продуктивная ценность - образование. Содержание многих ценностей изменилось под воздействием колоссальных социальных изменений (имеется в виду прежде всего образ жизни - массовое перемещение людей из села в город, повышение уровня жизни и прочее).
Меняются ли ценности в ходе реформ? Безусловно, поскольку меняется весь уклад жизни. В свое время (в 2000 г.) именно с обсуждения системы ценностей, как уже отмечалось, начиналась разработка программы Г. Грефа. Модернизация немыслима без реальных изменений в системе ценностей, в неформальных институтах, в культуре.
Верно говорил К. Маркс о том, что бытие определяет сознание, но, как нам представляется, до той поры, пока общественное сознание не «перерастет» бытие, пока не будет осознана необходимость изменения этого бытия (более века тому назад К. Маркс в своих знаменитых тезисах о Фейербахе сказал об этом: «До сих пор философы лишь объясняли мир, а задача заключается в том, чтобы изменить его»).
Исходя из концепции информационной конструкции мира, можно предположить, что ряд общечеловеческих ценностей является вне-историчным (бессмертным), другой ряд - малоподвижный, но влияющий на многие стороны общественной жизни, и третий - исторически ограниченный, выполнивший свою историческую миссию и сошедший со сцены общественной жизни. В этой связи мы не согласны с выводом Е. Ясина о том, что традиционные русские ценности в современных условиях непродуктивны, поскольку они отражают отношения и институты архаичного общества с иерархической структурой господства и власти, с аграрнофеодальной экономикой2. Вряд ли плодотворно предавать забвению многие «вечные» общечеловеческие ценности, сформированные в «доисторические» времена. «Именно уважение к прошлому отличает цивилизацию от варварства» (А. Пушкин).
В качестве примера бессмертия ряда ценностей, правильно воспринимаемых в современной России, можно привести заветы и уроки потомкам основателя династии курганских купцов Дмитрия Ивановича Смолина (1834-1898 гг.), талантливейшего и неуемного человека, купца 3-й гильдии, имевшего за плечами полный курс Ялуторовского уездного училища3.
2 «Экономическая мудрость бытия, все новое в нем шьется из старья» (В. Шекспир).
3 В истории культуры России известен как попечитель (и меценат) по строительству храма во имя святого князя Александра.
Его первый урок (завет) - для любого дела необходимо получить образование, знания и умения. Это основа любых начинаний и совершений.
Второй урок (завет) - высокая организованность, деловитость, умение начать дело и довести его до конца.
Третий урок (завет) - безукоризненная честность в делах.
Четвертый урок (завет) - благотворительность, жить не ради богатства, а жить, чтобы богатство приносило общественную пользу. Особая благотворительность - в пользу образования и религиозно-нравственного воспитания.
Пятый урок (завет) - стремление и умение стать с веком наравне, внедрять передовое, помогать всему, что имело бы выход в будущее.
Шестой урок (завет) - забота о качестве всего, что производится, что вообще делается людьми.
Седьмой урок (завет) - забота о развитии сельского хозяйства как базовой отрасли из всех отраслей жизнеобеспечения.
Восьмой урок (завет) - стремление вывозить за границу не сырье, а продукцию (актуальнейший завет для реформируемой России).
Девятый урок (завет) - не распылять хозяйства, не дробить, не объявлять отдельные части внутри предприятия княжествами, минизаводами, фирмами, акционерными обществами и другими современными нововведениями, поскольку дробление смерти подобно, особенно в условиях конкуренции.
Десятый урок (завет) - разумная кадровая политика. На предприятиях Смолина никогда не было уравниловки в оплате труда. Каждый получал ставку по своей квалификации, что обусловливало заинтересованность в профессиональном росте.
Одиннадцатый урок (завет) - забота о жизни людей в старости. Он основал свой пенсионный фонд для обеспечения достойной жизни престарелых и служащих. Пенсия была пожизненной (после двадцати лет службы). Подумал он и о лечении больных работающих.
Изложенные выше уроки (заветы) Смолина, долженствующие быть понятыми и признанными как руководство к действию - к новому этапу «самосочинения» (Достоевский), к преобразованию самих себя, без которого невозможна прогрессивная перестройка страны, ее процветание. Представляется нам, что не академически выверенная (но виртуальная) система ценностей, а практически реализованная в действиях гуманистов или же созданная система ценностей должна стать основополагающей в
процессе нравственного возрождения, гуманизации гражданского общества, государства. Понятно, что не может быть никаких указов, законов или программ по перестройке системы ценностей или по безоговорочному принятию тех ценностей, которые, по определению, должны изменить нас, помочь стать другими, чтобы обеспечить успешность реформирования России. К тому же ценности, кроме внеисториче-ских, неоднозначны и «разнокачественные». Перефразируя Фрэнсиса Бэкона, одни ценности мы вкушаем, другие проглатываем и лишь очень немногие дегустируем и усваиваем.
Приведенные выше апробированные и весьма продуктивные ценности в специфической форме заветов и уроков Д.И. Смолина и следовало бы дегустировать и усваивать не только власти, государству, но и всем гражданам России, поскольку в его (Смолина) наборе негласно присутствует адресность (не обойден и частный бизнес).
В первую очередь необходима гуманизация власти. Можно сослаться на известного русского мыслителя И.А. Ильина, который часто отмечал, что государственная власть должна осуществлять те политические программы, которые преследуют общий интерес, интересы всех членов общества. Однако власть стала пока выразителем интересов отдельных финансовопромышленных групп (олигархов), которые борются за принятие нужных для них экономических и политических решений. В настоящее время власть сверху навязывает большинству населения новую шкалу ценностей в условиях глубокого общественного кризиса, не учитывая глубоких корней российской духовной жизни и повседневного уклада россиян, их традиций, идеалов, обычаев5.
В современной России экономический, политический и духовный кризисы взаимозависимы и взаимообусловлены (взаимосвязаны). Их диалектическое взаимодействие можно представить в виде прямоугольного треугольника АВС, в котором катеты суть реальные условия жизни человека (катет АС - базисный, экономический, а катет АВ - надстроечный, политический), а гипотенуза ВС - духовность, нравственность (гуманизм). В этой конструкции пульсирующим ядром является катет АС, динамика
4 Как говаривал Л.Н. Толстой: «Выдумывать можно все что угодно, но нельзя выдумывать психологию».
Таким образом, власти, естественно, не догадываясь о существовании некоей теоремы Нобелевского лауреата Кеннета Эрроу, блестяще ее доказали (теорема гласит о невозможности определения общественных приоритетов, которые бы соответствовали индивидуальным приоритетам).
(качественно-количественная) которого главным образом и определяет динамику катета АВ и гипотенузы ВС (что вовсе не исключает, а предполагает их активное обратное влияние на катет АС и друг на друга).
Важной проблемой является формирование демократического сознания у различных групп населения, в том числе и прежде всего у представителей политической элиты, в составе которой выдвиженцы из различных регионов страны (особенно по партийным спискам), недалеко ушедшие в усвоении демократических и гуманистических ценностей. Уместно, справедливости ради, отметить проявление с их стороны, пожалуй, даже генетической неприязни иной шкалы ценностей.
Непринятие профессионализма в сфере интеллектуальной деятельности сейчас как никогда культивируется повсеместно в наших парламентах. Большинство российских парламентариев - это люди «среднего числа». И потому неудивительно, что постоянно приглашаемые в программу «Времена» парламентарии различных рангов и направлений профессиональной деятельности для обсуждения острых и злободневных проблем экономического, политического, социального и духовного свойства вчистую проигрывают ведущему - В. Позднеру. Захватывающий ликбез. Ведущему с огромным усилием удается выяснить суть поставленных перед ними проблем законодательного характера, но с легкостью необыкновенной удается установить их некомпетентность в решении этих проблем.
Все мы разочаровались в тех людях, которые появились на горизонте после краха социализма. Один пьяница, другой вор, третий глупец и пьяница. Пожалуй, невозможно назвать яркого политика, который являлся бы нравственным человеком. Жил бы не для себя, а для людей. Остался бы бескорыстен, как Сахаров, как Ганди. Такая огромная страна, а руководят ею... Люди из власти имеют величественные особняки, суперсовременные автомобили, иностранные футбольные клубы и пр. И все это в нищей, обездоленной стране. Возникает вопрос: а совместимы ли вообще политика и нравственность? Возможно ли их взаимодействие, взаимовлияние?
Как было показано выше, возможно взаимодействие и взаимовлияние политики и нравственности, но только не в нашей стране. И это великолепно продемонстрировал, как уже было сказано, чешский диссидент - экс-президент Чехии - Гавел. Что же касается России, то ее диссиденты остались исключительно на уровне мо-
рального влияния на общество и, таким образом, были практически вытеснены из политики, но свой моральный авторитет многие не потеряли.
В 1993 г. на «круглый стол» «Советы и демократия несовместимы», организованный Российской Академией наук, помимо известных ученых, писателей, политических и общественных деятелей из многих стран прибыли бывшие российские диссиденты из США, Франции, Германии, Израиля и т. д. В их выступлениях звучало осуждение проводимой в России политики. Их общее мнение выразил Владимир Буковский - публицист, оратор, писатель: «Вы посмотрите хотя бы на тех новых лидеров, на тех руководителей, которых вы избираете. Для большинства из этих людей потрясение, недавно происшедшее в России, вовсе не означает революцию. Они воспринимают это как продолжение своей карьеры, вполне для них естественной. Как возможность перейти из областных кресел в республиканские той же самой иерархической структуры.
Рыночная экономика означает для них в лучшем случае не что иное, как коррупцию, поэтому в лучшем случае от них можно ожидать преследования любой частной инициативы или в худшем - оправдание своей собственной коррупции нуждами рыночной экономики. Короче говоря, если эти люди и способны что-то создать, то скорее всего новую мафию на месте старой, новую политическую систему, которую за неимением специального термина я бы назвал «клептократией». Таким образом, возникшая сейчас картина печальна, но очень похожа на некогда сказанное Галичем в одной из его песен: «...а над гробом встали мародеры и несут почетный караул». Это был ваш выбор».
И еще одно мнение Владимира Максимова: «По моему глубокому убеждению, нынешнюю российскую реальность можно определить одним словом - растление. Героем нашего времени становится человек, умеющий делать деньги и, преимущественно, в твердо конвертируемой валюте. Каким образом - это не имеет значения. Продается и покупается все. И не вздумайте напомнить кому-либо в современной России о чести, совести, собственном достоинстве, а тем более о Родине и ее интересах. Вас поднимут на смех. Честь не кормит, совесть не греет, от собственного достоинства шея болит. Родина там, где хорошо живется. Даешь рынок! И если мне завтра предложат билет в этот рыночный рай, я возвращу его дарителям без всякой благодарности, ибо не желаю даже косвенно соучаствовать в окончательном растлении своей страны, своего народа, добавляя себя этому режиму леги-
тимности. Я больше не хочу ни с кем дискутировать, ибо убежден, что в самом близком обозримом будущем с этим режимом будет дискутировать сам народ, и у него, уверяю вас, найдутся аргументы повесомее моих» [2].
Как гласит народная мудрость: «Что случилось потерять - найдется, если весь народ искать возьмется». К сожалению, прошедшие тринадцать лет после разговора за круглым столом подтверждают прогноз глубоко нравственных диссидентов. Более того, на день сегодняшний реальностью стало не только растление, но и откровенно и последовательно реализуемая культурными властями политика дебилизации российского народа. Если экс-президент Чехии каждую субботу напоминал людям о морали и нравственности, то экс-министр культуры А. Швыдкой практически ежедневно навязывает телезрителям то «Аншлаг», то «Кривое зеркало», то собственную персону, далеко не высокоинтеллектуальную.
Что же касается морального влияния на российское общество наших деятелей, то его, в принципе, быть не может по причине отсутствия в их среде моральных авторитетов. Конструкция, содержание и направленность их речей (даже речей, не говоря о поступках) - яркое свидетельство отсутствия у них не только моральных ориентиров, но и самой морали6. Все это было бы иначе, если бы моральному авторитету, интеллектуалу А.И. Солженицину (пророку своего отечества) было бы позволено выступать (а он этого страстно желал как патриот своей Родины) с моральными проповедями по телевидению и в парламенте.
А что же пишут и говорят наши именитые политологи? Каков их моральный градус? Глеб Павловский считает, например, что политика и нравственность несовместимы. Одной из своих статей он дал заголовок: «Я не знаю такой власти, которая не врет».
В иерархии человеческих ценностей, которые отсеивались и отбирались в течение двух христианских тысячелетий, находится четыре «венца» (венец жизни, венец славы, венец похвалы и венец правды), которыми человек награждается за праведную жизнь. В Священном Писании на самом первом месте стоит «венец правды»: «Подвигом добрым я подвизался, течение совершил, веру сохранил, а теперь готовится мне венец правды, который даст мне Гос-
6 Конечно же, бывают и исключения. Так, например, автор заметки о кончине бывшего первого заместителя министра Георгия Габуния отмечает: «У него была своеобразная черта характера, редко встречающаяся среди больших чиновников: он был хорошим».
подь...». И вот с этим самым главным венцом -венцом правды - дела у нас в стране, начиная с верхних эшелонов власти и кончая властью руководителей организаций, обстоят из рук вон плохо. Циники говорят, что природа власти такова, что она просто не может жить без лжи. «Правда настолько драгоценна, что ее должен сопровождать эскорт лжи», - любил повторять У. Черчилль.
Образчиком правды без сопровождающего ее эскорта является правда циничная, даже человеконенавистническая, не так давно прозвучавшая из уст самого богатого в недалеком прошлом Ходорковского: «Для многих наших предпринимателей, сделавших состояние в 1990-е годы, Россия не родная страна, а всего лишь территория свободной охоты» (в том числе и на людей -конкурентов, представителей определенных ветвей власти и просто неугодных).
Здесь необходимо немного коснуться СМИ, этой особой ветви власти и венчающей, замыкающей формы совокупного капитала. В определенной мере СМИ - это такой сторожевой пёс (лакмусовая бумага нравственности властей), который должен мониторить проблемы общества, а главное - ошибки власти, совершаемые ею (властью) либо по недомыслию, либо совершенно осознанно прежде всего в области экономики и культуры. СМИ должны напоминать об этом власти и одновременно информировать население.
Мощное оружие СМИ - телевидение, к сожалению, зачастую отдается на откуп низкопробному продукту. И это потому, что телевидение коммерческое, стремится к максимальной выгоде, а значит, зависит от рейтингов и рекламы. Недовольство телевидением выражают и представители власти (и Сергей Иванов, и Сергей Лавров говорят о том, что с помощью телевидения, особенно таких «ярких» программ, как «Кривое зеркало», «Дом-2» и других достигается желанная цель наших недругов - оглупление населения, его откровенная дебилизация), и представители церкви. Неужели неведомо властям, в том числе и культурным, что на двух главных каналах показывают развлекуху (чего стоит, например, программа «Поле чудес»? Научает ли она чему-нибудь массовую аудиторию с очень низким интеллектом?), страшилки и даже эротику, граничащую с порнографией? Конечно же, телевидение призвано выполнять эту целевую функцию - развлекать население, как и еще две другие. Речь идет об информировании и просвещении, воспитании. Что касается информирования, то практически на всех каналах «идет» усеченная информация, по большей
части малоинтересная, да иногда в принципе и ненужная, отвлекающая от насущных проблем. Ведь массовую аудиторию интересуют динамика цен и ее последствия, наполняемость бюджета за счет отчислений приватизированных предприятий, направления использования средств так называемого стабилизационного фонда, судьба социальных программ, социальных гарантий. Ее (аудиторию) по большому счету интересует судьба российских реформ, каких целей - разрушительных или созидательных -удается (или удалось) достичь. Сегодня на российском телевидении единственная правдивая и для аудитории чрезвычайно важная и интересная - программа А. Караулова.
Что же касается воспитательной, просвещенской функции телевидения, то, похоже, в ее реализации все происходит с точностью до наоборот.
То же самое можно сказать и о членах правительства, в порядочность, совестливость которых никто не верил, не верит, и не ждет от них ничего отрадного.
О каких насущных людских проблемах, например о гуманизации образования, о поддержке этой сферы (не говоря уже о развитии), мог размышлять председатель кабинета министров, не умеющий грамматически правильно связать двух слов на родном языке, когда он хорошо усвоил главное: если газовая труба не станет давать ему тонны «зеленых», он испытает сильнейший удар по своей значимости, а если миллионы сограждан будут хохотать над его ораторским искусством, то наплевать ему на это тысячу раз, поскольку на производительности газовой трубы это никак не отразится.
Многое из нашей сегодняшней жизни описал Салтыков-Щедрин: «...увидел человек свод законов в шкафу - называет себя юристом, похрустел банковскими билетами - уже казначей, ну а если на голую женщину хотя бы издали глянул - ясное дело - гинеколог» (добавим: научился говорить так, как когда-то выразился бывший министр иностранных дел И. Иванов, чтобы визави или аудитория ничего в итоге не поняли - уже дипломат, уже парламентарий). Да, великие мысли по переустройству (обустройству) России, но исповедующие их не всегда великаны (Ф.М. Достоевский).
Следует сделать акцент на том обстоятельстве, что построение гуманистического, свободного общественного строя в России возможно при условии наличествующего подавляющего большинства реформаторов-меритократов (власть должна осуществляться людьми, отличающимися своими достижениями, способностями,
профессиональной компетентностью, интеллектом, моралью, нравственностью). Это главное условие. Вторым условием является поиск и обнаружение таких форм самоорганизации людей, которые помогали бы им как можно быстрее усваивать новые демократические ценности, что отвечает историческому и политическому опыту России, частью которого всегда были солидарность, совестливость, противоречивое отношение к власти, отчужденность от нее общества (как говорят военные: необходимо использовать «все складки местности»).
Гуманистический капитал инкорпорирован в самом человеке и в очень сильной степени, а формализован в слабой степени. Он не отчуждаем от человека и не передается ему механически, как вещь, в результате разового акта обмена, а транслируется в относительно длительном процессе воспитания и социализации семьей, школой, коллегами по работе, социальным окружением, господствующей идеологией, религией. В случае с гуманистическим капиталом мы имеем дело с рефлексивным знанием, с целостной системой воззрений на социальную жизнь. Измерить гуманистический капитал можно косвенно по уровню всемирной отзывчивости русского человека: о ней превосходно сказал Ф.М. Достоевский в знаменитой пушкинской речи (1880 г.); о ней говорили русские религиозные мыслители В. Соловьев, Л. Толстой, Н. Бердяев, С. Франк, Н. Лосский и другие проповедники философии всеединства.
Для измерения гуманистического капитала целесообразно и уместно использовать гуманистическую формулу Альберта Швейцера «благоговение перед всем святым», в российском варианте могущую приобрести более реальный и конкретный характер: «благоговение перед детством». Ибо дети - квинтэссенция жизни. Общенациональное бережение детства имеет безусловный смысл, поскольку именно детство есть та пуповина, которая связывает ушедшие поколения с будущими, это всегда надежда нации, это ее бесценный капитал. Дети - единственное, что может сплотить все силы страны, ибо дети интернациональны, внеполитичны, потенциально гениальны, дороги одинаково всем, и поэтому необходимо приложить все силы, чтобы они выросли здоровыми физически и нравственно.
В своей объективированной форме гуманистический капитал представлен формами общественного сознания, видом (типом) общественных отношений, заповедями, принципами, идеалами, критериями добра и зла. Они могут быть формализированными и неформализированны-
ми, явными и неявными, автономными (локализированными) и неотделимыми от человека.
Познавать окружающий мир, «самосочи-нять самого себя» (Достоевский) следует с самого начала по Священному Писанию, по Библии. Именно эта книга гальванизирует, заостряет мышление, побуждает к размышлениям, сопоставлениям, сомнениям и т. д.
Вторым по счету и по значимости источником нравственного здоровья нации является русская классическая религиозная, художественная и историко-философская литература ХУШ-ХХ вв.
Культурный капитал как общественное благо переживает кризис. Не так давно независимый исследовательский центр «Ромир» в ходе очередного социологического опроса поинтересовался у россиян: «Какие из внутренних проблем общества беспокоят Вас больше всего?». На четвертом месте в рейтинге обеспокоенности, после роста цен, преступности и угрозы безработицы, оказался «кризис морали и культуры». Эту проблему назвали даже более важной, чем низкий уровень медицинского обслуживания, коррупция, наркомания, экология и положение дел в Чечне.
Небезынтересна позиция по этому поводу известнейшего народного артиста СССР О. Басилашвили, который в дни 300-летия Санкт-Петербурга в Эрмитаже, Зимнем дворце участвовал в совещании по вопросам культуры, которое вел Президент РФ. В своем выступлении артист сказал, что многие вопросы культуры были бы решены, если бы наше общество, правительство, президент, дума прочли бы маленькую книжечку на пяти страницах, написанную Д.С. Лихачевым, «Декларация о вопросах культуры». После выступления, Басилашвили горько посетовал, что «ни один человек не подошел к нему даже из чистого любопытства, чтобы поинтересоваться, а что это за книжечка - даже министр культуры»7.
В нашей Конституции культуре посвящена всего одна фраза: «Культура в России свободна», а в Законе о культуре сказано, что государство должно тратить на культуру 2 % бюджета
7 Похоже, актерам невдомек, что начальство наставлять (не дай бог еще и учить) бесполезно, а для себя небезопасно. Как здесь не вспомнить ставшее роковым для академика Л.И. Абалкина его выступление на последней XIX партийной конференции, в котором он тоже посоветовал прочесть Тургенева, но в отличие от О. Басилашвили сказал не о произведении, а о извлеченной из него максиме, потрясшей партбоссов: «Ежели у руля государства стоят люди, не знающие финансов, то они приведут его к неминуемой гибели». Государство пока не погибло, но Л.И. Абалкин на второй день был свободен от государственных хлопот.
РФ (фактически это норма сведена до 0,2-
0,3 %).
Глубоко символично то, что культура, культурный капитал - мощнейший движитель морали и нравственности общества. Культурный капитал в своей объективированной форме представлен специфическими символами и знаками, символизирующими состояние благополучия общества. Культурный капитал обладает колоссальным обобщающим потенциалом. Рамка «культурный капитал» оставляет общество в системе координат общечеловеческих ценностей.
Вырожденную форму принимают такие объективированные виды культурного капитала, как литературные тексты, художественные картины, которые ставятся на «поток», на «конвейер». Можно себе представить художественное произведение, которое пишут многие литературные рабы на один раскрученный брэнд. Ныне во многих городах России существуют некие литературные агентства, которые под своими сводами организуют своеобразные литературные кооперативы, где изготовленный на скорую руку продукт (роман, эссе, сценарий и т. д.) поставляется в центральные издательства под известным именем-брэндом. Какова же ценность этого общественного блага?
То же самое можно сказать и об инкорпорированном в «живых организмах», в личностях культурном капитале. Кризис инкорпорированного (личностного) культурного капитала был связан (или обусловлен) с появлением таких писателей, как Павленко, Кочетов, произведения которых пытались поставить во главу угла всего литературного процесса (сравнить с Астафьевым, Солженицыным, Пикулем, Дудинце-вым и т. д.).
В связи с ростом цен на бумагу и желанием дельцов круто заработать на издании литературы книга становится товаром, в значительной степени недоступным для широких слоев населения, и прежде всего молодежи. Екатеринбургские социологи отмечают, что современный подросток, помешавшись на богатстве и сексе, относит к писателям XX века А.С. Пушкина и А. Дюма, а Ф. Достоевского считает композитором нашего столетия. 44 % опрошенных подростков полагают, что книги можно и даже нужно сжигать. Правда, пока еще сохраняются и защитники книг. 47 % категорически заявили, что любые книги ценны сами по себе и сжигать их преступно.
Книжный рынок в том виде, в каком он существует на сегодняшний день, отвергает литературу, обладающую высокими художественными достоинствами. Единственным механиз-
мом его регулирования выступает прибыль, получаемая издателями и продавцами печатной продукции. И это в то время, когда в абсолютном большинстве стран в отношении духовной продукции осуществляется протекционистская политика со стороны государства, позволяющая поддерживать культурный уровень населения на достаточно высоком уровне.
Итак, в результате внедрения рыночных отношений в сферу культуры оказалась практически полностью разрушенной ее инфраструктура, резко уменьшился объем и качество духовной продукции, сузился круг культурных образцов, находящихся в активном обороте, уменьшилось число каналов, по которым обеспечивалось еще в недавние времена распространение духовных благ, резко сократилась сфера любительского художественного творчества, практически оказалась свернутой культурная жизнь в провинции, и особенно на селе, где приезд кинопередвижки можно сравнить с эпохальным событием, не говоря уже о выездном спектакле или шефском концерте артистов областной филармонии, которые безвозвратно ушли в прошлое.
Факт культурной экспансии вряд ли требует доказательств. Достаточно обратиться к программам передач радио и телевидения. По самым скромным подсчетам, около половины экранного времени отводится демонстрации видеопродукции, созданной на студиях США или других стран. Подтверждением мысли о процессе внедрения инородных культурных образцов в массовое сознание может служить и тот факт, что на протяжении последних лет на экранах кинотеатров России демонстрируются в основном американские фильмы, закупленные у американских кинокорпораций. Естественно, что героями этих фильмов являются преступники и сыщики, проститутки и их поклонники, убийцы и их жертвы, наркодельцы и наркоманы.
И на прилавках книжных магазинов преобладают произведения той же тематики. Бойко написанные, выполненные на высоком полиграфическом уровне, эти книги становятся престижными для обывателя. Так, Г. Роббинс, Р. Стаут, К. Холландер, Э. Арсан, А. Кристи и им подобные становятся «инженерами русской души».
Удовлетворяя потребности индивидов в развлечении, литература, кинематограф, видеозаписи выполняют еще одну функцию: они формируют определенный тип мышления, мировоззренческих установок. Богатство и секс -вот основные ценности жизни, и на пути к ним все дозволено. Говоря другими словами, подобная духовная продукция разрушает основу на-
ционального самосознания, формирует космополитов, для которых родина там, где хорошо платят; людей, готовых ради собственного эгоизма продать все, что имеет спрос на рынке: государственные секреты, национальное богатство и т. д.
Опасность американизации русской национальной культуры, формирования рыночной личности, готовой быть тем, на что имеется спрос (предателем, проституткой, мафиози, исполнителем заказанного убийства и т. д.), плохо сознается российской общественностью и сознательно игнорируется противниками русской национальной культуры. В то же время на Западе, практически во всех европейских странах, уже на протяжении десятков лет существуют эффективно действующие законы, препятствующие проникновению на национальный рынок американской духовной продукции. Так, во Франции еще в середине 1960-х гг. был принят закон, определяющий квоты демонстрации американских фильмов, как в частных, так и в государственных кинотеатрах. Превышение числа американских фильмов над национальными (согласно законодательству, соотношение должно составлять 49:51) наказывается денежным штрафом и лишением лицензии. Целая система протекционистских мер разработана в Испании, Голландии, Италии, Германии и т. д. Целенаправленная политика, проводимая европейскими странами против проникновения американской массовой культуры на национальный рынок, не покажется излишней, если вспомнить, что уже в середине 1970-х гг. различным корпорациям США, специализирующимся в области шоу-бизнеса, принадлежало 80 % киноточек мира, они же контролировали 75 % выпускаемых ежедневно в эфир кинопрограмм. На американских студиях создавалось более 50 % кинофильмов мира. Американские студии звукозаписи выбрасывали на рынок более 60 % от общего числа грампластинок. Сегодня, по оценкам экспертов, часть рынка культурных услуг и продуктов духовного производства в западном мире, контролируемого как государственными, так и коммерческими структурами США, все еще велика.
Неограниченная «свободная любовь» обесценивает отношение мужчины и женщины. Сегодня «пионеры сексуальной революции» (США, Швеция) уже поняли, что любовь, верность и семья красивее и стабильнее, чем безграничная (животная!) сексуальная свобода. Все почему-то удивляются, почему на Западе растет число изнасилований, особенно детей. Вот цена половой свободы. Соучастниками этого престу-
пления являются «прогрессивные» телевизионные модераторы, усердно разрушающие последние секс-табу и выставляющие на посмешище стеснительных (воспитанных!) людей.
Нет необходимости доказывать, что любой народ, любая нация могут существовать и развиваться только тогда, когда они сохраняют свою национально-культурную идентичность, когда, находясь в постоянном взаимодействии с другими народами и нациями, обмениваясь с ними культурными ценностями, тем не менее, не теряют своеобразие своей культуры. В истории можно найти многочисленные примеры того, как исчезали государства, чей народ забывал свой язык и культуру. Но если сохранилась культура, то, несмотря на все трудности поражения, народ поднимался с колен, обретая себя в новом качестве и занимая достойное место среди других народов.
Подобная опасность подстерегает сегодня и русскую нацию, ибо цена на западную технологию может оказаться слишком высокой. Не только резко возрастает социальное неравенство внутри нашего общества со всеми отрицательными последствиями, но и углубляется национальное неравенство между русским народом и так называемыми западными этносами. Вернуть же утраченные позиции в мировой культуре крайне сложно, а смириться с утратой - значит оказаться на краю пропасти в культурноисторическом развитии.
«Вне культурной преемственности, - пишет В. Межуев, - страна превращается в пустое пространство, открытое для любого экспериментирования над собой. Учиться у других никогда невредно, но при условии сохранения своей индивидуальности. Отставших, конечно, бьют, но утративших свое лицо просто не замечают, вычеркивают из жизни» [5].
Политика в отношении культуры, которой придерживается нынешнее российское правительство, ведет культуру к деградации (кризис культуры - это институциональная ловушка).
Культура нуждается в государственном протекционизме. В России процветают шоу-бизнес и масс-культура, а все, что служит сохранению национального культурного достоя-
ния, обречено на финансовое голодание (школы, музеи, библиотеки).
Нельзя сказать: будьте свободны, творите, что хотите. Трагично будет, если вся культура станет сферой бизнеса. Государственная политика должна быть целеориентированной, поддерживать не все, что творится, а необходимое, рациональное.
«Государство, - отмечал Н.А. Бердяев, -принудительно поддерживая минимум добра и справедливости, никогда не делает этого из любви к добру и из доброты, - доброта чужда государству; оно делает это потому, что без минимума добра и справедливости наступит хаос» [1].
1. Бердяев Н.А. О назначении человека. М., 1993.С. 172.
2. Цит. по: Валовой Д. Рыночная экономика. Возникновение, эволюция и сущность. М.: ИНФРА-М., 1997. С. 382-383.
3. Касьянова К. О русском национальном характере. М.: Институт национальной модели экономики, 1994; Лебедева Н. Базовые ценности русских на рубеже XXI века // Психологический журнал. 2000. № 3; Лапин Н. Как чувствуют себя, к чему стремятся граждане России? Аналитический доклад. М., 2002; Солженицын А. Россия в обвале. М.: Русский путь, 1998; Тойнби А. Постижение истории. М.: Айрис-Пресс, 2002; Ясин Е. Модернизация экономики и система ценностей // Вопросы экономики. 2003. № 4.
С.3-36.
4. Лопухин В. Почему мы бедны? // Эксперт. 2000. № 1-2.
5. Межуев В.М. Российская цивилизация -утопия или реальность? // Постиндустриальный мир в России. М., 2001. С. 598.
6. Мураками Х. Слушай песню ветра. М.: ЭКСМО-Пресс, 2002. С. 291-292.
7. Ясин Е. Модернизация экономики и системы ценностей // Вопросы экономики. 2003. № 4. C. 3-36.
8. Inglehart R. Modernization and Postmod-
emization: Cultural, Ekonomik and Politikal
Change in Forti-Societis. Princeton University Press, 1997. P. 34-40.
9. file ://Alia\incoming\Роганян\[%20Радио %20Свобода%20Темы%20дня%20].Мт
