CC BY
19DOI: 10.24412/2076-1503-2023-4-103-107 ГОНЧАРОВ Игорь Александрович,
NIION: 2018-0076-4/23-237 кандидат юридических наук,
MOSURED: 77/27-023-2023-4-237 старший преподаватель кафедры
государственно-правовых дисциплин Северо-Кавказского филиала Российского государственного университета правосудия (г. Краснодар), e-mail: goncharov.1476@mail.ru
ПОНЯТИЕ ИНСТИТУТА СОБСТВЕННОСТИ И ЕГО ИСТОРИЧЕСКАЯ И СОЦИАЛЬНАЯ РОЛЬ В ЗАРУБЕЖНОМ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВЕ: НЕКОТОРЫЕ ПРОБЛЕМЫ И ПУТИ ИХ РЕШЕНИЯ
Аннотация. В статье автор делает вывод о том, что в российских работах по конституционному праву зарубежных стран происхождение термина «собственность» в иностранных языках не исследуется. Однако, как будет показано далее, для правильного понимания ряда аспектов конституционного регулирования собственности в зарубежных странах этот вопрос далеко не маловажен. В работах на европейских языках происхождение термина иногда рассматривается, но применительно к языку носителя. Однако в силу общности латинских источников происхождения для носителей наиболее распространенных европейских языков этого достаточно.
Ключевые слова: собственность, право собственности, гражданское право, частная собственность, государственная собственность, римское право, земля, государство.
GONCHAROV Igor Alexandrovich,
Candidate of Legal Sciences, Senior Lecturer in the Department of State Legal Disciplines of the North Caucasus Branch of the Russian State University
of Justice (Krasnodar)
THE CONCEPT OF THE INSTITUTION OF PROPERTY AND ITS HISTORICAL AND SOCIAL ROLE IN FOREIGN LEGISLATION: SOME PROBLEMS AND WAYS TO SOLVE THEM
Annotation. In the article, the author concludes that in Russian works on the constitutional law of foreign countries, the origin of the term "property" in foreign languages is not investigated. However, as will be shown later, in order to correctly understand a number of aspects of constitutional regulation of property in foreign countries, this issue is far from insignificant. In works in European languages, the origin of the term is sometimes considered, but in relation to the native language. However, due to the commonality of Latin sources of origin for speakers of the most common European languages, this is enough.
Key words: property, ownership, civil law, private property, state property, Roman law, land, state.
Анализ зарубежного законодательства с точки зрения использования терминов, обозначающих понятие «собственность», показывает, что в национальном законодательстве могут использоваться все приведенные выше термины (на соответствующем языке, разумеется) или только некоторые из них, причем их значение может отличаться (и существенно) от значения того же термина в законодательстве других стран [19]. Например, важно помнить о разграничении использования в европей-
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 4 • 2023
ских языках терминов, производных от латинских слов «dominio» и «proprietas», для обозначения публичной и частной собственности. Однако необходимо уточнить, что такая «привязанность» указанных терминов характерна скорее для европейских стран и США. Что же касается стран, которые заимствовали терминологию из европейской юридической лексики еще в их бытность колониями, то в них такой относительно жесткой привязки терминов уже не наблюдается. В некоторых из этих стран исторически сложилось отличное от
первоисточника употребление терминов. Тем не менее, можно говорить о наличии определенных неявных правил в использовании терминологии: и публичная, и частная собственность могут обозначаться термином, производным от латинского «proprietas», а вот термины, производные от латинского «dominio», к частной собственности применяются только в «эксклюзивных» случаях (как в приведенном выше примере с испанской супружеской собственностью) [21].
Действительно, в статьях, посвященных общим гарантиям собственности или праву частной собственности (в ст. 98 Конституции Венесуэлы, ст. 106 Конституции Гондураса, ст. 58 Конституции Колумбии, ст. 45 Конституции Коста-Рики, ст. 44 Конституции Панамы (в редакции 1994 г.), ст. 109 Конституции Парагвая, п. 16 ст. 2 Конституции Перу, ст. 19 Конституции Чили, ст. 23 Конституции Эквадора и др.), используется термин «la propiedad». Что же касается государственной собственности, то здесь наблюдается определенное разнообразие. В качестве иллюстрации приведем сравнение законодательства трех испаноязычных стран - Испании, Гондураса и Чили.
В американской литературе в связи с этим, например, указывается, что «eminent domain» ведет свое начало от прав суверена и Великой хартии вольностей1 1215 г. (см.: Ellen Frankel P. Property Rights and Eminent Domain. New Brunswick, Oxford, 1988. P. 72).
В законодательстве Испании для обозначения частной собственности обычно используется термин «la propiedad» (в ст. 33 Конституции Испании, гарантирующей право частной собственности, используется термин «propiedad privada»), для права публичной собственности - «dominio publico» (статус имущества, находящегося в публичной собственности, определяет ст. 132 Конституции Испании), например, для государственной собственности - «dominio pъblico estatal». В отличие от Испании в Гондурасе для понятия государственной, муниципальной и частной собственности используется один и тот же термин — «propiedad». Более того, и общий подход к их регулированию по форме также близок, что легко установить путем сравнения двух статей Конституции Гондураса [13].
Разработка государством разнообразных социальных программ, направлена на: а) ускорение решения проблем социальной направленности; б) удовлетворение потребностей населения государства и укрепления позиций на определенном социальном уровне (например, охрана семьи, материнства и детства; в) развитие молодежной политики; обеспечение развития культурной и просветительной деятельности; г) развитие материально-технического обеспечения системы
образования регионов и др.). Кроме того, важно развитое социальное законодательство (законодательство о труде, о некоторых сторонах семейных отношений, социальном страховании и социальном обеспечении, здравоохранении, просвещении, жилищном строительстве), а также утверждение и гарантированная реализация государством его целей, обеспечивающих каждому человеку достойные условия для самореализации личности [11].
В США в 1980-х гг. модель государственного регулирования экономики получила название «рейганомика» (так называемый вариант неоконсервативной политики). В основе рейганомики лежали две основные идеи: во-первых, сокращение государственных расходов, во-вторых, снижение налогов на производителей и инвесторов. Стимулирование предложения - то есть производства товаров и услуг - предлагалось осуществлять за счет снижения налогов, а во избежание роста дефицита госбюджета сократить государственные расходы [15].
Основным направлением бюджетной политики стало стремление радикально сократить бюджетный дефицит. Поскольку около половины государственных расходов составляли социальные расходы, то сокращение коснулось, в первую очередь, их. Рационализация социального бюджета привела к снижению темпов прироста социальных расходов [14].
Князь Ярослав своей «Русской Правдой» стал автором первого славянского закона, включавшего в себя подобие (прообраз) социальной программы. Документ определял разные категории граждан и их социальный статус [20]. Так, все граждане государства были разделены на несколько категорий: знатные люди и привилегированные слуги, к которым относились князья, дружинники, затем шли рядовые свободные граждане, то есть те, кто не находился в зависимости от феодала (сюда же относили всех жителей Новгорода), низшей категорией считались зависимые люди - крестьяне, смерды, холопы и многие другие, находящиеся во власти феодалов или князя.
Феномен государственной власти, государство как социальный институт, совокупность его функций стали объектом исследования уже в античные времена. Государство воспринималось многими учеными того периода как высшее благо, воплощение разума и справедливости. Причем, как верно пишет Г.Ю. Карнаш, справедливость трактовалась по-разному [18].
Одно из основных направлений античных представлений о справедливости - так называемая полисная справедливость, идеи которой развивали Платон (427-347 гг. до н.э.) и Аристотель (384-322 гг. до н.э.).
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 4 • 2023
В трудах «Государство», «Законы», «Политика» Платон развивал теорию «идеального», лучшего государства, являющегося отражением идеальной сущности, служащего реализацией мира идей, максимально возможного и доступного. Уникальность полиса, города-государства, как особого политического учреждения состояла в том, что он обладал автаркией, т.е. представлял собой полностью автономное образование, обладающее всем необходимым для полноценной человеческой жизни, как в материальном, так и в духовном плане. Не случайно в глазах его граждан полис выступал как универсальная основа человеческой жизни вообще, не только защищающая человека от опасностей внешнего мира, но и предоставляющая условия для полноценного развития [10]. «Греческий полис для его граждан был тем священным местом сосредоточения социальной и политической деятельности, в границах которого только и была возможна жизнь сообща, в высшей степени исполненная значимости; он представлял собой модель совершенного общества, самодостаточного во всех отношениях (автаркия)» [12].
В российских работах по конституционному праву зарубежных стран происхождение термина «собственность» в иностранных языках не исследуется. Однако, как будет показано далее, для правильного понимания ряда аспектов конституционного регулирования собственности в зарубежных странах этот вопрос далеко не маловажен. В работах на европейских языках происхождение термина иногда рассматривается, но применительно к языку носителя. Однако в силу общности латинских источников происхождения для носителей наиболее распространенных европейских языков этого достаточно [16]. Современное словоупотребление в разных европейских языках имеет разное происхождение: в одних слово «собственность» является производным от этих древних корней (немецкий, нидерландский и др.), в других - от латинских корней, причем для обозначения разных видов собственности используются разные термины. В наиболее распространенных европейских языках для обозначения собственности используется три вида терминов различного происхождения [17].
Конституция гарантирует всем лицам «право собственности («la propiedad») во всех его разновидностях относительно любого класса телесного и бестелесного имущества» (п. 24 ст. 19). Эта собственность выполняет социальную функцию и может быть изъята в общественных интересах. Здесь же упоминается о собственности физических и юридических лиц («la propiedad de las personas naturales o juridicas»). Этот же термин используется в п. 25 ст. 19 при регулировании
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 4 • 2023
прав автора, а также в отношении промышленной собственности («la propiedad industrial»). Когда же речь идет об «абсолютном, исключительном, неотчуждаемом и не подлежащем ограничению по срокам давности» праве собственности государства на некоторые полезные ископаемые и другие природные ресурсы, то используется другой термин - «el dominio» (п. 24 ст. 19). Отмеченные различия в терминологии трех испаноязыч-ных стран, по мнению автора, возникли в результате особенностей перенесения терминологии метрополии в колонии: в одном случае произошло полное копирование, в другом в силу конкретных исторических обстоятельств - частичное. В определенной мере они также являются следствием расхождения в ходе последующего развития в новых, уже американских условиях [8].
В отличие от описанной выше зарубежной практики в русском языке для обозначения собственности существует единственный термин «собственность», который применяется независимо от того, кто выступает ее субъектом, и ко всем разновидностям данного права. Соответственно, в законодательстве и научном словоупотреблении также используется только один термин - «собственность». В России в законодательстве и научном употреблении используют понятия «государственная собственность», «собственность общественных объединений», «частная собственность» и т.д. Поэтому для различных иностранных терминов, обозначающих разные виды собственности, аналоги в русском языке отсутствуют, все они обозначаются одним термином «собственность» [9]. С этим лингвистическим различием частично связан один из мифов российской науки конституционного права о том, что на ранних этапах конституционализма в конституциях содержались положения о собственности вообще, без упоминания о том, частная она или иная [6, 7].
Следует отметить, что в конституциях некоторых германских государств периода раннего конституционализма (начала XIX в.) для обозначения частной собственности термин «Eigentum» (собственность) уже использовался с уточнением «Privat-Eigentum», например, в § 8 разд. IV Конституции Баварского королевства 1818 г. [1] Статья Х Конституции Массачусетса 1780 г. содержала гарантии права собственности «отдельного лица» и в ней использовался термин «частная собственность».
Наконец, в-третьих, в некоторых странах разграничение видов собственности осуществлялось с помощью использования разных терминов для частной собственности и специального обозначения статуса государственного имущества (например, во Франции «domainе»).
Хотя прилагательное «частная» действительно в этом случае не использовалось, носителям языка было достаточно очевидно, что речь идет именно о частной собственности благодаря использованию соответствующего термина, с которым собственность государства не ассоциировалась, поэтому и необходимости в уточнении не было. А вот при переводе на русский язык это различие в связи с отсутствием в нем аналогов исчезало, в результате сложилась традиция неточной интерпретации конституционных текстов, которая воспроизводится в научных исследованиях [19]. Таким образом, уже в первых конституциях различие между частной, государственной и муниципальной собственностью проводилось. Как представляется, применительно к ранним конституциям в вопросе о регулировании собственности следует говорить не об определенно выраженной тенденции обобщенной характеристики собственности, а скорее о поисках адекватного регулирования при наличии разнообразных решений и разных терминов. В прошлом некоторые российские исследователи права изучали происхождение данного термина в русском языке [2, 3]. В современной российской публицистике нередки обращения к этимологии этого слова в русском языке для подкрепления рассуждений о неприменимости этого термина к государственной собственности [4].
Как отмечалось в работах целого ряда дореволюционных российских и советских исследователей, термин «собственность» в соответствующем обобщающем значении появился в России по сравнению с западными странами довольно поздно.
Известный российский государствовед и историк права В.И. Сергеевич писал: «Самое слово «собственность» в древнее время не было известно. Вместо него употреблялись описательные выражения: моя, твоя земля, моя купля, купил в прок, в дернь». Было высказано предположение, что слово «собственность» произошло от слов «собь», «собина», ныне вышедших из употребления, которые означали свое имущество и вместе с тем личность. А.В. Венедиктов, ссылаясь на П.А. Аргунова, отмечает, что в какой-то мере термин «собина» означал собственность.
Считается, что в юридический оборот в абстрактном, обобщающем смысле термин «собственность» впервые был введен при Екатерине II в ее Наказе генерал-прокурору 1767 г., а термин «право собственности» - в Манифесте 1782 г.3 Возможно, что поздняя кристаллизация этого понятия и придание ему абстрактного смысла связаны с господством в России общинных форм владения имуществом [5]. Хотя приведенные выше источники используются в целом ряде
современных работ как наиболее достоверные, однако, представляется, вопрос о происхождении и эволюции понятия собственность в российском праве и юридическом словоупотреблении еще ждет своего исследователя. Нет полной ясности в отношении того, какое именно содержание вкладывалось в это понятие в XVIII в., насколько оно было устоявшимся, поскольку и позже, в начале XIX в., при переводе французского термина «proprietaire» переводчики не могли найти подходящий термин в русском языке.
Список литературы:
[1] Huber E. R. Dokumente zur deutschen Verfassungsgeschichte. Stuttgart, 1961. Bd. 1. S. 147.
[2] Агамиров К.В. Правовая система и уровни осуществления юридического прогнозирования // Образование и право. 2022. № 4. С. 9.
[3] Алексеева Н.И. Судебное правотворчество в Российской Федерации // Образование и право. 2022. № 5. С. 159.
[4] Барханоев М.А. Правовые основы становления интеграционных образований // Образование и право. 2022. № 1. С. 227.
[5] Виноградов В.В. История слов. М., 1994. С. 800.
[6] Жарова А.К. Вопросы обеспечения безопасности цифрового профиля человека // Юрист. 2020. № 3. С. 55-61.
[7] Жарова А.К. Обеспечение информационного суверенитета Российской Федерации // Юрист. 2021. № 11. С. 28-33.
[8] Жарова А.К. Правовое обеспечение цифрового профилирования деятельности человека // Вестник Южно-Уральского государственного университета. Серия: Право. 2020. Т. 20. № 2. С. 80-87.
[9] Жарова А.К., Елин В.М. Обеспечение права на доступ к интернету и забвение в цифровом пространстве Российской Федерации // Мониторинг правоприменения. 2021. № 2 (39). С. 48-53.
[10] Каллагов Т.Э. Государственная концепция развития муниципальной службы в системе местного самоуправления в Российской Федерации // Образование и право. 2022. № 1. С. 125-126.
[11] Каллагов Т.Э. Правовая природа и конституционные гарантии муниципальной службы: теория и практика // Образование и право. 2022. № 4. С. 65.
[12] Карнаш Г.Ю. Социальная справедливость: философские концепции и российская ситуация. - М.: Изд-во Московского гуманитарного университета, 2011. С. 13-14.
[13] Кокорев А.С. Сделки по слиянию и поглощению: от теории к практике. - Киров, 2021.
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 4 • 2023
[14] Кокорев А.С. Отечественные и зарубежные методики оценки кредитоспособности заемщика. Монография. - Москва, 2021.
[15] Кокорев А.С. Управление внешней и внутренней логистикой. - М.: Государственный университет по землеустройству, 2021.
[16] Маковский М. М. Историко-этимологиче-ский словарь английского языка. М., 1999. С. 274.
[17] Маковский М. М. Этимологический словарь современного немецкого языка. Слово в зеркале человеческой культуры. М., 2004. С. 107.
[18] Олейникова Е.Г. Основы социального государства: учебно-методическое пособие / Е.Г. Олейникова; Волгоградский филиал ФГБОУ ВПО «Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ». -Волгоград, 2014.
[19] Серпик В.Д. Права и свободы человека и гражданина // Образование и право. 2022. № 4. С. 23.
[20] Тлупова А.В., Маремкулова Р.Н., Мамбе-това К.М., Исаков А.Р. К вопросу правового мониторинга законодательства в современных реалиях // Образование и право. 2022. № 1. С. 111.
[21] Тхабисимова Л.А., Арзуманова С.М. Организация консультативной демократии: характеристика базовых моделей // Образование и право. 2022. № 4. С. 59.
Spisok literatury:
[1] Huber E. R. Dokumente zur deutschen Verfassungsgeschichte. Stuttgart, 1961. Bd. 1. S. 147.
[2] Agamirov K.V. Pravovaya sistema i urovni osushchestvleniya yuridicheskogo prognozirovaniya // Obrazovanie i pravo. 2022. № 4. S. 9.
[3] Alekseeva N.I. Sudebnoe pravotvorchestvo v Rossijskoj Federacii // Obrazovanie i pravo. 2022. № 5. S. 159.
[4] Barhanoev M.A. Pravovye osnovy stanovleniya integracionnyh obrazovanij // Obrazovanie i pravo. 2022. № 1. S. 227.
[5] Vinogradov V.V. Istoriya slov. M., 1994. S.
800.
[6] ZHarova A.K. Voprosy obespecheniya bezopasnosti cifrovogo profilya cheloveka // YUrist. 2020. № 3. S. 55-61.
[7] ZHarova A.K. Obespechenie informacionnogo suvereniteta Rossijskoj Federacii // YUrist. 2021. № 11. S. 28-33.
[8] ZHarova A.K. Pravovoe obespechenie cifrovogo profilirovaniya deyatel'nosti cheloveka // Vestnik YUzhno-Ural'skogo gosudarstvennogo universiteta. Seriya: Pravo. 2020. T. 20. № 2. S. 80-87.
[9] ZHarova A.K., Elin V.M. Obespechenie prava na dostup k internetu i zabvenie v cifrovom prostranstve Rossijskoj Federacii // Monitoring pravoprimeneniya. 2021. № 2 (39). S. 48-53.
[10] Kallagov T.E. Gosudarstvennaya koncepciya razvitiya municipal'noj sluzhby v sisteme mestnogo samoupravleniya v Rossijskoj Federacii // Obrazovanie i pravo. 2022. № 1. S. 125-126.
[11] Kallagov T.E. Pravovaya priroda i konstitucionnye garantii municipal'noj sluzhby: teoriya i praktika // Obrazovanie i pravo. 2022. № 4. S. 65.
[12] Karnash G.YU. Social'naya spravedlivost': filosofskie koncepcii i rossijskaya situaciya. - M.: Izd-vo Moskovskogo gumanitarnogo universiteta, 2011. S. 13-14.
[13] Kokorev A.S. Cdelki po sliyaniyu i pogloshcheniyu: ot teorii k praktike. - Kirov, 2021.
[14] Kokorev A.S. Otechestvennye i zarubezhnye metodiki ocenki kreditosposobnosti zaemshchika. Monografiya. - Moskva, 2021.
[15] Kokorev A.S. Upravlenie vneshnej i vnutrennej logistikoj. - M.: Gosudarstvennyj universitet po zemleustrojstvu, 2021.
[16] Makovskij M. M. Istoriko-etimologicheskij slovar' anglijskogo yazyka. M., 1999. S. 274.
[17] Makovskij M. M. Etimologicheskij slovar' sovremennogo nemeckogo yazyka. Slovo v zerkale chelovecheskoj kul'tury. M., 2004. S. 107.
[18] Olejnikova E.G. Osnovy social'nogo gosudarstva: uchebno-metodicheskoe posobie / E.G. Olejnikova; Volgogradskij filial FGBOU VPO «Rossijskaya akademiya narodnogo hozyajstva i gosudarstvennoj sluzhby pri Prezidente RF». -Volgograd, 2014.
[19] Serpik V.D. Prava i svobody cheloveka i grazhdanina // Obrazovanie i pravo. 2022. № 4. S. 23.
[20] Tlupova A.V., Maremkulova R.N., Mambetova K.M., Isakov A.R. K voprosu pravovogo monitoringa zakonodatel'stva v sovremennyh realiyah // Obrazovanie i pravo. 2022. № 1. S. 111.
[21] Thabisimova L.A., Arzumanova S.M. Organizaciya konsul'tativnoj demokratii: harakteristi ka bazovyh modelej // Obrazovanie i pravo. 2022. № 4. S. 59.
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 4 • 2023
