CC BY
86DOI 10.24411 /2076-1503-2020-10729 ГОНЧАРОВ Игорь Александрович,
кандидат юридических наук, старший преподаватель кафедры государственно-правовых дисциплин Северо-Кавказского филиала Российского государственного университета правосудия
(г. Краснодар), e-mail: goncharov.1476@mail.ru
ПРАВОВОЙ СТАТУС МУНИЦИПАЛЬНОГО ИМУЩЕСТВА И ПРАВО МУНИЦИПАЛЬНОЙ СОБСТВЕННОСТИ В СОЦИАЛЬНОМ ГОСУДАРСТВЕ
Аннотация. В демократическом социальном государстве правовой статус муниципального имущества и право муниципальной собственности регулируются гражданскими кодексами, законодательством о муниципиях, а также специальными актами, являющимися источниками административного и муниципального права. Объективная оценка содержания современного конституционного регулирования муниципальной собственности предполагает учет этого и некоторых других моментов. В статье автор исследует особенности правового статуса муниципального имущества на примере некоторых зарубежных стран и России.
Ключевые слова: собственность, право собственности, гражданское право, римское право, земля, государство.
GONCHAROV Igor Alexandrovich,
Candidate of Legal Sciences, Senior Lecturer in the Department of State Legal Disciplines of the North Caucasus Branch of the Russian State University of Justice (Krasnodar)
LEGAL STATUS OF MUNICIPAL PROPERTY AND THE RIGHT OF MUNICIPAL PROPERTY IN THE SOCIAL STATE
Annotation. In a democratic social State, the legal status of municipal property and the right of municipal ownership are governed by civil codes, legislation on municipalities, and special acts that are sources of administrative and municipal law. An objective assessment of the content of modern constitutional regulation of municipal property involves taking into account this and some other points. In the article, the author explores the features of the legal status of municipal property on the example of some foreign countries and Russia.
Key words: property, ownership, civil law, Roman law, land, state.
Во многих зарубежных странах муниципальная собственность, по образному выражению испанского исследователя Ф. Гарридо-Фальи, «совершила прыжок» из гражданского и административного права на конституционный уровень. Это означает, что сначала имели место разработка текущего законодательства и формирование доктрины, а уже потом отдельные аспекты регулирования муниципальной собственности обрели конституционную форму.
Содержание конституционных норм о муниципальной собственности довольно однообразно, особенно когда речь идет о регулировании муниципальной собственности в связи с регулированием статуса местных органов. Что же касается концепций муниципальной собственности, зало-
женных в правовое регулирование экономических отношений, то они весьма разнообразны, однако этот факт чаще всего не получает отражения на конституционном уровне [13].
За конституционными нормами о муниципальной собственности в разных зарубежных странах стоят различные муниципальные системы, распределение полномочий по уровням власти достаточно индивидуально, что неизбежно отражается и на отношениях муниципальной собственности. Специфика муниципий как института состоит в разнообразии, которое отражает их адаптированность, приспособленность именно к особым местным условиям. Усилению разнообразия (в том числе, правового статуса) способствует перенесение регулирования основ статуса муниципий на уровень субъектов федерации. Так,
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 7 • 2020
например, в Аргентине вопросы статуса муниципий (муниципалитетов) изначально по Конституции регулировались провинциями [14]. Реформа Конституции, проведенная в 1994 г., усилила гарантии муниципалитетов, обязав провинции «гарантировать муниципальную автономию, устанавливая объем и содержание муниципальной компетенции по институциональным, политическим, административным, экономическим и финансовым вопросам» (ст. 173) [1]. За данными конституционными нормами стоит такое разнообразие моделей муниципальной автономии, что, по мнению некоторых аргентинских авторов, новое положение ст. 123 только усложнило ситуацию, поскольку вывести понятие автономии из имеющихся правовых моделей не представляется возможным [2, 3].
С точки зрения правового регулирования статуса муниципалитетов на уровне провинций аргентинские ученые выделяют три большие группы: квазиполная автономия, когда принцип автономии на конституционном уровне не провозглашается, не устанавливается право принимать собственный устав, но в остальном муниципалитеты обладают необходимым набором полномочий (конституции провинций Мендоса, Энтре-Риос, Тукуман, Санта-Фе, Буэнос-Айрес); ограниченная автономия, при которой в конституции включаются положения об институциональной автономии, но уставы утверждают провинции (Неукен, Чубут, Сальта); полная автономия, под которой понимается конституционно установленное признание автономии муниципалитетов во всех областях, указанных в ст. 123 Конституции Аргентины (все остальные провинции) [1]. Этот аспект также, как правило, считается уровнем текущего законодательства и не получает отражения на конституционном уровне. Нередко по конституционным нормам сложно определить, находится ли муниципальное имущество на праве собственности или речь идет об ином вещном праве (хозяйственного ведения, оперативного управления), какими правами обладает муниципия в отношении имущества, которым его наделяет государство для осуществления государственных функций, и т. д. Для того чтобы понять действительное содержание конституционных норм, необходимы постоянное обращение к текущему законодательству и его углубленный анализ, что невозможно сделать в рамках настоящей работы в отношении даже группы стран [5, 6].
Анализ конституционного регулирования муниципальной собственности в этой работе не претендует на сколько-нибудь полное раскрытие реального содержания конституционных норм. В контексте рссматриваемой темы выявление характерных особенностей конституционного
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 7 • 2020
регулирования муниципальной собственности в зарубежных странах даже в общем плане позволяет поставить вопрос о том, что именно законодатель в разных странах считает применительно к муниципальной собственности настолько важным, чтобы включить соответствующие положения в конституцию [23]. С доктринальной точки зрения проблемы муниципальной собственности изучаются прежде всего цивилистами и админи-стративистами, а там, где муниципальное право выделилось из последнего, то и специалистами по муниципальному праву. Доктрина муниципальной собственности носит ярко выраженный национальный характер [12]. Это связано с разнообразием муниципальных образований не только в разных странах, но нередко и внутри одного государства (особенно федеративного), особенностями их правового регулирования, объемом и характером имущества в муниципальной собственности, особенностями правового регулирования его статуса, направлением реформирования муниципального управления и отводимой муниципальной собственности роли в этих реформах и т.д. [24, 25]
Можно выделить общие концепции и теории, характерные для отдельных регионов, например трактовка муниципальной собственности как экономической основы муниципальных образований в определенной части пост-оветского пространства, патримониальная концепция в странах Латинской Америки и т.д. Но и в этом случае можно говорить только об определенной степени общности, поскольку и национальное законодательство, и практика его реализации, а соответственно, и доктрина различны [4]. Большая часть концепций относительно муниципальной собственности по понятным причинам относится к сфере муниципального и административного права, они разрабатывались соответствующими специалистами. Однако поскольку муниципальная сфера попадает в той или иной степени в конституции, она становится и объектом конституционно-правовых исследований. Существует ряд национальных концепций, объясняющих положения конституций. При этом решения органов конституционного контроля часто затрагивают такие аспекты конституционного регулирования, которые раньше «ускользали» от внимания исследователей, поскольку их практическая значимость была неочевидна. Они также стимулируют исследования в данной области, заставляя ученых больше внимания уделять интерпретации соответствующих конституционных положений, создавая целостную и увязанную во всех частях, включая муниципальную собственность, концепцию, например концепцию экономической конституции [12].
Вызовы времени в виде широкомасштабной урбанизации прямо затрагивают муниципальные образования в различных аспектах. Соответствующие конституционные положения о градостроительстве, появившиеся в конституциях, ставят вопрос о соотношении этих норм с конституционными нормами о муниципальной автономии [21, 22].
О понятии муниципальной собственности в конституциях зарубежных стран. Термин «муниципальный» используется в настоящей работе как обобщающий для местного уровня организации власти, безотносительно к конкретным формам (управлению или самоуправлению), существующим в конкретной стране. Однако в зарубежной литературе с термином «муниципальный» связывается не любое управление на местах, а определенная степень автономии от органов государства. В этом случае обособлена и собственность этих муниципальных образований, она не рассматривается как часть государственной собственности (хотя и здесь имеются исключения) [8, 20].
Если местные органы власти и управления входят в систему органов государства, то реализуются иные отношения собственности. Например, в социалистических странах система органов власти построена на основе концепции «системы советов», при которых органы власти всех уровней составляют единую иерархическую систему [10, 11].
Определенная часть объектов единой государственной собственности выделяется в оперативное управление различных органов, включая местные органы власти. Очевидно, что при таком подходе в социалистических странах вопрос о собственности на местном уровне власти не возникает. Именно поэтому там активно разрабатывалась и продолжает разрабатываться «теория оперативного управления». Если обратиться к конституциям КНР, Кубы, СРВ и КНДР, то в них при относительно подробном регулировании статуса местных органов и определении их задач в области хозяйственного строительства отсутствуют положения о какой-то их обособленной собственности, поскольку все находящееся в их распоряжении имущество является частью общенародной (государственной) собственности и исходя из этого факта круг их полномочий в отношении данного имущества вторичен.
Такой подход в социалистических странах воплощается в конституционных формулировках, отражающих роль местных органов как органов государства. В Конституции Кубы содержится гл. XII «Местные органы народной власти», охватывающая ст. 103-119. Статья 103 определяет ассамблеи народной власти, образуемые в полити-
ко-территориальных единицах, как «высшие органы государственной власти на местах», которые управляют хозяйственными организациями местного подчинения в сфере производства и услуг [7, 9]. Статья 119 Конституции СРВ гласит:
«Народные Советы являются органами государственной власти на местах, выражают волю, интересы и право народа на коллективное хозяйствование, избираются местным населением, несут ответственность перед ним и вышестоящими органами государственной власти».
Аналогичные нормы имеются в конституциях КНДР и КНР Иначе говоря, ни о какой «муниципальной собственности» в том узком смысле слова, в котором этот термин используется в зарубежной и современной российской литературе и с которым связывается определенная степень автономии муниципальных институтов, говорить нельзя [26].
С содержательной точки зрения вещные права местных органов власти в социалистических странах весьма близки к правам собственности в постсоциалистических странах, где определенная степень автономии за местными органами признается (при сохранении высокой степени централизации). Такой пример «гибридного» регулирования дает нам, например, Конституция Казахстана, в части 1 ст. 6 которой устанавливается, что «в Республике Казахстан признаются и равным образом защищаются государственная и частная собственность». В части. 2 этой же статьи содержится следующее положение: «Субъекты и объекты собственности, объем и пределы осуществления собственниками своих прав, гарантии их защиты определяются законом». В разд. VIII «Местное государственное управление и самоуправление» Конституции Казахстана имеется положение о том, что к ведению местных исполнительных органов относится «управление муниципальной собственностью» (подп. 2 п. 2 ст. 87). Очевидно, что при таком регулировании муниципальная собственность может выступать как разновидность либо государственной, либо частной собственности [15, 16]. Часть 1 ст. 191 Гражданского кодекса Казахстана 1994 г. конкретизирует эти конституционные положения. Частная собственность выступает как собственность граждан и негосударственных юридических лиц и их объединений. Государственная собственность выступает в виде республиканской и коммунальной собственности (ч. 2 ст. 192). В ч. 3 ст. 192 урегулированы вопросы коммунальной собственности. Коммунальная собственность состоит из местной казны и имущества, закрепленного за коммунальными юридическими лицами в соответствии с законодательными актами. Средства местного
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 7 • 2020
бюджета и иное коммунальное имущество, не закрепленное за государственными юридическими лицами, составляют местную казну [26].
Таким образом, коммунальная собственность рассматривается как разновидность государственной собственности. Это в цеом соответствует той своеобразной модели организации местной власти, которая заложена в Конституции Казахстана: во-первых, местные представительные органы, формируемые населением, считаются органами местного государственного управления наряду с местными органами исполнительной власти; во-вторых, местные представительные органы организационно не связаны с местными органами исполнительной власти; в-третьих, и те, и другие в организационно-правовом отношении не связаны с местным самоуправлением, которое может осуществляться как непосредственно, так и через другие органы местного самоуправления [27, 28].
Что касается давно сложившихся систем с относительно значительной степенью автономии местного уровня власти, как, например, в США, Канаде, Западной Европе или в Латинской Америке, то относительно конституционного понятия муниципальной собственности можно отметить следующее [13, 14]. Во всех странах в той или иной степени разработано понятие муниципальной собственности, но раскрывается оно по-разному (и с помощью разных терминов) в зависимости от того, как ее статус урегулирован в законодательстве, каков состав и статус муниципальных имуществ и других объектов муниципальной собственности. Соответственно, это отражается и наконституционном регулировании. Например, в Испании и испаноязычных странах Латинской Америки сложилось понятие, которое широко используется для характеристики хозяйственного комплекса муниципальных органов, - «муниципальное достояние» («patrimonio municipal»).
В середине ХХ в. упоминания о собственности местного самоуправления появляются в конституциях стран, освободившихся от колониальной зависимости, в связи со становлением или реформами местного самоуправления [17]. В социалистических странах, как известно, местного самоуправления в западном понимании не существовало. Вся система социалистического государства была построена на принципе создания единой системы государственных органов, в том числе и на местах, в которой нижестоящие органы действовали под руководством вышестоящих и были им подотчетны. В конституциях социалистических стран имелись специальные главы, посвященные регулированию статуса местных органов государственной власти и местных орга-
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 7 • 2020
нов государственного управления. Эти органы, как уже указывалось, наделялись определенной частью единой государственной социалистической собственности для оперативного управления [18].
Список литературы:
[1] Аргентинская Республика: конституционный строй, права человека, выборы. Пер. с исп. -Санкт-Петербург, 2017. - С. 15.
[2] Гоц Е.В., Лазарева И.Л., Матвеева М.А., Моргунова Г.А., Попов К.И., Расулов А.В., Филиппова М.Ю., Химич Т.М., Эфиндиев Т.С. Правоведение. Учебник для студентов транспортных вузов. - Москва, 2013.
[3] Жарова А.К. Информационные конфликты. Правовые аспекты / Условия реализации прав граждан и организаций на основе информационных технологий. Сборник. Институт государства и права РАН. - М., 2010. С. 143-158.
[4] Жарова А.К. Информация. Правовые проблемы обращения информации. - Москва, 2006.
[5] Жарова А.К. Международные правовые концепции борьбы с распространением вредной информации // Бизнес-информатика. 2010. № 4 (14). С. 46-53.
[6] Жарова А.К. Место сетевого информационного сообщества в системе правового регулирования // Репутациология. 2009. № 3 (4). С. 29-46.
[7] Жарова А.К. О конфликте интересов субъектов в информационных отношениях // Государство и право. 2011. № 4. С. 42-49.
[8] Жарова А.К. О необходимости правовой классификации операторов сети Интернет // Бизнес-информатика. 2011. № 3 (17). С. 60-65.
[9] Жарова А.К. О подходе к классификации информационно-технологических услуг // Государство и право. 2014. № 3. С. 32-38.
[10] Жарова А.К. О правовом регулировании технологического обеспечения информационного взаимодействия субъектов // Труды Института государства и права Российской академии наук. 2012. № 3. С. 186-199.
[11] Жарова А.К. О соотношении персональных данных с 1Р-адресом. Российский и зарубежный опыт // Вестник УрФО. Безопасность в информационной сфере. 2016. № 1 (19). С. 61-67.
[12] Жарова А.К. Особенности осуществления розничной купли-продажи по сети Интернет // Государство и право. 2012. № 8. С. 109-113.
[13] Жарова А.К. Особенности процесса правовой идентификации человека в Интернете // Информационное право. 2016. № 3. С. 30-35.
[14] Жарова А.К. Правовая классификация лицензий на программное обеспечение // Информационные ресурсы России. 2010. № 2 (114). С. 38-41.
[15] Жарова А.К. Правовая классификация угроз и рисков в информационной сфере // Вопросы оборонной техники. Серия 16: Технические средства противодействия терроризму. 2016. № 7-8 (97-98). С. 130-138.
[16] Жарова А.К. Правовое регулирование обращения информации в Интернет. - Москва, 2006.
[17] Жарова А.К. Риски информационной безопасности и возможности правового регулирования криптовалюты в России // Информационное право. 2018. № 4. С. 11-16.
[18] Мальцева С.В., Абашкин В.Л., Артемов С.В., Великанова Н.П., Голанд М.Ю., Дискин И.Е., Жарова А.К., Карасев О.И., Комаров М.М., Кузнецова И.А., Куценко Е.С., Ляпина С.Ю., Медовни-ков Д.С., Наумов С.А., Оганесян Т.К., Рудник П.Б., Савеленок Е.А., Соколов А.В., Федин П.С., Шалам-ков С.А. и др. Инновационный менеджмент. Учебник / Москва, 2016.
[19] Матвеева М.А. Внесение поправок в Конституцию Российской Федерации: общетеоретические проблемы многообразия конституционно-законотворческих производств // Ученые труды Российской академии адвокатуры и нотариата.
2013. № 4 (31). С. 79-81.
[20] Матвеева М.А. Мониторинг правотворчества: проблема теоретического обоснования // Ученые труды Российской академии адвокатуры и нотариата. 2014. № 2 (33). С. 44-47.
[21] Матвеева М.А. Нормотворчество и правотворчество: теоретические проблемы соотношения понятий // Ученые труды Российской академии адвокатуры и нотариата. 2014. № 3 (34). С. 42-47.
[22] Матвеева М.А. Правотворчество как юридическая деятельность // Новый юридический журнал. 2014. № 3. С. 160-164.
[23] Матвеева М.А. Теоретические и методологические проблемы юридической процессуальной формы правотворчества // Право и государство: теория и практика. 2015. № 3 (123). С. 30-34.
[24] Матвеева М.А. Теоретические основы соотношения нормотворчества и правотворчества // Образование и право. 2014. № 11-12 (63-64). С. 32-40.
[25] Матвеева М.А. Теория правотворчества в отечественной юриспруденции // Ученые труды Российской академии адвокатуры и нотариата.
2014. № 1 (32). С. 37-41.
[26] Новые конституции стран Восточной Европы и Азии (1989-1992): Сб. конституций. - М., 2009. С. 321.
[27] Полякова Т.А., Жарова А.К. Научный семинар «Проблемы информационного права и информационной безопасности» // Труды Инсти-
тута государства и права Российской академии наук. 2017. Т. 12. № 1. С. 172-188.
[28] Сапаргалиев Г. Конституционное право Республики Казахстан. Алматы, 1998. С. 315-334.
Spisok literatury:
[1] Argentinskaya Respublika: konstitucionnyj stroj, prava cheloveka, vybory. Per. s isp. - Sankt-Pe-terburg, 2017. - S. 15.
[2] Goc E.V., Lazareva I.L., Matveeva M.A., Morgunova G.A., Popov K.I., Rasulov A.V., Filippova M.YU., Himich T.M., Efindiev T.S. Pravovedenie. Uchebnik dlya studentov transportnyh vuzov. -Moskva, 2013.
[3] Zharova A.K. Informacionnye konflikty. Pra-vovye aspekty / Usloviya realizacii prav grazhdan i organizacij na osnove informacionnyh tekhnologij. Sbornik. Institut gosudarstva i prava RAN. - M., 2010. S. 143-158.
[4] Zharova A.K. Informaciya. Pravovye prob-lemy obrashcheniya informacii. - Moskva, 2006.
[5] Zharova A.K. Mezhdunarodnye pravovye koncepcii bor'by s rasprostraneniem vrednoj informacii // Biznes-informatika. 2010. № 4 (14). S. 46-53.
[6] Zharova A.K. Mesto setevogo informacion-nogo soobshchestva v sisteme pravovogo reg-ulirovaniya // Reputaciologiya. 2009. № 3 (4). S. 29-46.
[7] Zharova A.K. O konflikte interesov sub»ek-tov v informacionnyh otnosheniyah // Gosudarstvo i pravo. 2011. № 4. S. 42-49.
[8] Zharova A.K. O neobhodimosti pravovoj klassifikacii operatorov seti Internet // Biznes-infor-matika. 2011. № 3 (17). S. 60-65.
[9] Zharova A.K. O podhode k klassifikacii infor-macionno-tekhnologicheskih uslug // Gosudarstvo i pravo. 2014. № 3. S. 32-38.
[10] Zharova A.K. O pravovom regulirovanii tekhnologicheskogo obespecheniya informacionnogo vzaimodejstviya sub»ektov // Trudy Instituta gosudarstva i prava Rossijskoj akademii nauk. 2012. № 3. S. 186-199.
[11] Zharova A.K. O sootnoshenii personal'nyh dannyh s IP-adresom. Rossijskij i zarubezhnyj opyt // Vestnik UrFO. Bezopasnost' v informacionnoj sfere. 2016. № 1 (19). S. 61-67.
[12] Zharova A.K. Osobennosti osushchestv-leniya roznichnoj kupli-prodazhi po seti Internet // Gosudarstvo i pravo. 2012. № 8. S. 109-113.
[13] Zharova A.K. Osobennosti processa pravovoj identifikacii cheloveka v Internete // Informacion-noe pravo. 2016. № 3. S. 30-35.
[14] Zharova A.K. Pravovaya klassifikaciya licenzij na programmnoe obespechenie // Informacionnye resursy Rossii. 2010. № 2 (114). S. 38-41.
[15] Zharova A.K. Pravovaya klassifikaciya ugroz i riskov v informacionnoj sfere // Voprosy obo-
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 7 • 2020
ronnoj tekhniki. Seriya 16: Tekhnicheskie sredstva protivodejstviya terrorizmu. 2016. № 7-8 (97-98). S. 130-138.
[16] Zharova A.K. Pravovoe regulirovanie obrashcheniya informacii v Internet. - Moskva, 2006.
[17] Zharova A.K. Riski informacionnoj bezo-pasnosti i vozmozhnosti pravovogo regulirovaniya kriptovalyuty v Rossii // Informacionnoe pravo. 2018. № 4. S. 11-16.
[18] Mal'ceva S.V., Abashkin V.L., Artemov S.V., Velikanova N.P., Goland M.Yu., Diskin I.E., Zharova A.K., Karasev O.I., Komarov M.M., Kuznecova I.A., Kucenko E.S., Lyapina S.Yu., Medovnikov D.S., Nau-mov S.A., Oganesyan T.K., Rudnik P.B., Savelenok E.A., Sokolov A.V., Fedin P.S., SHalamkov S.A. i dr. Innovacionnyj menedzhment. Uchebnik / Moskva, 2016.
[19] Matveeva M.A. Vnesenie popravok v Kon-stituciyu Rossijskoj Federacii: obshcheteoreticheskie problemy mnogoobraziya konstitucionno-zakonot-vorcheskih proizvodstv // Uchenye trudy Rossijskoj akademii advokatury i notariata. 2013. № 4 (31). S. 79-81.
[20] Matveeva M.A. Monitoring pravot-vorchestva: problema teoreticheskogo obosnovaniya
// Uchenye trudy Rossijskoj akademii advokatury i notariata. 2014. № 2 (33). S. 44-47.
[21] Matveeva M.A. Normotvorchestvo i pravot-vorchestvo: teoreticheskie problemy sootnosheniya ponyatij // Uchenye trudy Rossijskoj akademii advokatury i notariata. 2014. № 3 (34). S. 42-47.
[22] Matveeva M.A. Pravotvorchestvo kak yuridicheskaya deyatel'nost' // Novyj yuridicheskij zhurnal. 2014. № 3. S. 160-164.
[23] Matveeva M.A. Teoreticheskie i metodolog-icheskie problemy yuridicheskoj processual'noj formy pravotvorchestva // Pravo i gosudarstvo: teoriya i praktika. 2015. № 3 (123). S. 30-34.
[24] Matveeva M.A. Teoreticheskie osnovy sootnosheniya normotvorchestva i pravotvorchestva // Obrazovanie i pravo. 2014. № 11-12 (63-64). S. 32-40.
[25] Matveeva M.A. Teoriya pravotvorchestva v otechestvennoj yurisprudencii // Uchenye trudy Rossijskoj akademii advokatury i notariata. 2014. № 1 (32). S. 37-41.
[26] Novye konstitucii stran Vostochnoj Evropy i Azii (1989-1992): Sb. konstitucij. - M., 2009. S. 321.
[27] Polyakova T.A., Zharova A.K. Nauchnyj seminar «Problemy informacionnogo prava i informacionnoj bezopasnosti» // Trudy Instituta gosudarstva i prava Rossijskoj akademii nauk. 2017. T. 12. № 1. S. 172-188.
[28] Sapargaliev G. Konstitucionnoe pravo Respubliki Kazahstan. Almaty, 1998. S. 315-334.
ЮРКОМ ПАНИ
www. law-books, ru
л.
-V,
Юридическое издательство
«ЮРКОМПАНИ»
Издание учебников, учебных и методических пособий, монографий, научных статей.
Профессионально.
В максимально короткие сроки.
Размещаем в РИНЦ, Е-ИЪгагу.
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 7 • 2020
