CC BY
76
5. Schmidt V. V. Skrizhali «simfonii»: Voskresenskij monastyr' Novogo Ierusalima - styazhanie grada nebesnogo [Tablets of Symphony: Resurrection monastery of New Jerusalem - the acquisition of the heavenly city] // Gosudarstvo, religiya, Cerkov' v Rossii i za rubezhom - State, religion, Church in Russia and abroad. 2009, No. S2, p. 124.
6. Belyaev L. A. Voskresenskij Novoierusalimskij monastyr' kak pamyatnik arheologii nachala novogo vre-meni [Resurrection New Jerusalem monastery as an archaeological monument in the early modern period] // Ros-sijskaya arheologiya - Russian archaeology. 2013, No. 1, p.37.
7. Belyaev L. A. Voskresenskij Novoierusalimskij monastyr': arheologiya i voprosy restavracii [Resurrection New Jerusalem monastery: the archaeology and restoration] // Restavraciya i issledovaniya pamyatnikov kul'tury -Restoration and research of cultural monuments / edited by A. B. Bode. SPb.; M. 2012. P. 28.
8. Belyaev L. A. Voskresenskij Novoierusalimskij monastyr'. «Venec ustroitel'noj i arhitekturnoj idei» [Resurrection New Jerusalem monastery. "Crown of building and architectural ideas"] // Belorusy Moskvy. XVII vek - Be-larusians of Moscow. XVII century / comp.: O. D. Bazhenova, T. V. Belova. Minsk. 2013. P. 311. (Ser. «Энцнк^апеflнн papbrnTay»).
9. Voronova O. A. Fundamenty Voskresenskogo sobora Novoierusalimskogo monastyrya [Foundations of the Resurrection Cathedral of New Jerusalem monastery] // Rossijskaya arheologiya - Russian archaeology. 2013, No. 1, p. 56.
10. Doroshenko S. M. Nastoyateli Voskresenskogo monastyrya Novogo Ierusalima: zhivaya istoriya obiteli [Abbots of the monastery of the Resurrection in New Jerusalem: a living history of the monastery] // Gosudarstvo, religiya, Cerkov' v Rossii i za rubezhom - State, religion, Church in Russia and abroad. 2009, No. S2, p.168.
11. Zelenskaya G. M. Shisi XVII veka Voskresenskogo Novoierusalimskogo monastyrya kak istoricheskij is-tochnik [Inventory of the XVII centuryof the Resurrection New Jerusalem monastery as a historical source] // «Svoyo» i «chuzhoe» v kul'ture: sb. st. i materialov Vseros. zaochnoj nauch. konf. s mezhdunar. uchastiem «CHelovek i mir cheloveka» - "Their" and "foreign" in culture: collection of articles and materials of all-Russia conf. with int. participation "Man and the world of man." Barnaul. 2011. P. 468.
12. Blagovidova N. G. Novoierusalimskij monastyr' kak unikal'nyj duhovno-prosvetitel'skij centr [The New Jerusalem monastery as a unique spiritual and educational center] // Arhitekton: izvestiya vuzov - Architecton: proceedings of higher education. 2013, No. 41, p.13.
13. Kryuchkova M. A. Novyj Ierusalim [New Jerusalem] // Russkaya istoriya - Russian history. 2011, No. 3(17), p. 63.
14. Shalimova L. A., Zeynalova S. E. Svyatyni Novogo Ierusalima [Shrines of New Jerusalem] // Aktual'nye problemy sovremennogo rossijskogo obshchestva: trudy mezhdunar. nauch.-prakt. konf.- Actual problems of modern Russian society: proceedings of the international. scientific-pract. conf. M. Perspektiva. 2014. P. 23.
15. Leshchynskiy A. N. Sakral'nyj smysl «zemli obetovannoj» na istrinskoj zemle [Sacred sense of the "promised land" on the Istra land] // Aktual'nye problemy sovremennogo rossijskogo obshchestva: trudy mezhdunar. nauch.-prakt. konf.- Actual problems of modern Russian society: proceedings of the international. scientific-pract. conf. M. Perspektiva. 2014. P.8.
УДК 940.5+947
И. Ю. Трушкова
Политика оптации в отношениях России и балтийских государств
в 1920-е гг.
Статья посвящена вопросам проведения оптации в контексте отношений советской России и молодых государств Эстонии и Латвии в 1920-х гг. На материалах центральных и региональных архивов, музеев и экспедиций показаны черты данной политики на одной из наиболее характерных территорий - северо-востоке европейской части России, куда входил и Вятский край.
The article is devoted to the questions of option in the context of relations between the Soviet Russia and the young Estonian and Latvian states in the 1920s. The features of this policy in one of the most typical areas - the north-east of the European part of Russia, which includes Vyatka region - were showing on materials of the central and regional archives, museums and expeditions.
Ключевые слова: оптация, эстонцы, латыши, специфика выезда из России в 1920-е гг., Приуралье, национальный и классовый вопросы.
Keywords : An option, Estonians, Latvians, specificity leaving of Russia in the 1920s, the Urals, the national and class questions.
© Трушкова И. Ю., 2016
Историю балтийских территорий и стран можно воспринимать не только как созвездие сюжетов в российской реальности, но и в качестве истории ближнего зарубежья, а также в контексте событий ряда стран из Западной Европы. Особое место в таком «исследовательском по-граничье» занимают национальные вопросы.
До XX в. и в первые его десятилетия взаимоотношения России и Прибалтики строились с учетом исторического опыта внутренней и внешней политики в рамках Российской империи. Во время Первой мировой войны побережье Балтики воспринималось как важный стратегический рубеж, здесь были построены сухопутные укрепления, обустроены порты, в том числе и в Либаве (Лиепае], откуда можно было контролировать территорию на далекие расстояния и в то же время оборудовать необходимые фортификационные защитные сооружения. Не случайно царские офицеры даже позднее, уже находясь в эмиграции, констатировали важность постоянного внимания к побережью Балтики. «С военной точки зрения Прибалтийский край открывает подступы не только к Петрограду, но и к центру России. Культурность края и богатство его путями сообщения делают его чрезвычайно удобным для действий больших масс войск. Обладание этим краем - свободный выход в Балтийское море и господство в Финском заливе» [1]. Военные специалисты понимали стратегическую важность балтийского побережья как форпоста при возможных вооруженных конфликтах [2].
В начале XX в. полностью однородного по этническому признаку населения, чистых локальных групп в Эстляндской, Лифляндской и Курляндской губерниях не отмечалось. Особая эт-ноконфессиональная картина наблюдалась в городах. Многоязычие было весьма распространенным явлением. Показательный пример - одна из многих заметок в газете. «Объявление. Девушка, знающая русский, немецкий и эстонский языки, желает получить место продавщицы или кассирши. Справляться по ул. Яманской, № 20» [3]. В этот список многоязычной коммуникации включаются и типичные объявления властей, в том числе и о режиме поведения в дни революции 1905 г. в прибалтийских губерниях. Тексты в них печатались столбцами сразу на трех языках - немецком, русском и эстонском [4]. Национальная политика царизма учитывала внешнеполитический и внутренний - экономический - аспекты и проводила определенные мероприятия в плане регулирования национального состава населения Прибалтийского края и переселения его части на Европейский северо-восток России [5]. В результате переселений в восточные губернии России локальная территория балтийских этносов стала приобретать черты дисперсности. Диаспоры эстонцев и латышей появились во многих провинциальных регионах России - от Петербургской губернии, к центральной России, Поволжья, Урала, Сибири вплоть до Дальнего Востока. Особая этническая территория прибалтийцев оформилась в Приуралье [6].
После 1917 г. западные губернии России были охвачены огнем немецкого вторжения, Гражданской войны, выход из которой обозначался подписанием мирных договоров с новой, советской Россией. Важным последствием этого явилась оптационная кампания, имевшая серию специфических характеристик, которые объяснялись рядом имевшихся на то время этнокультурных, экономических и политических реалий.
Классовый и национальный вопросы стали смешиваться и использоваться в своих целях как большевистскими властями, так и их оппонентами в западноевропейских странах. Известно, что большевики, обретя власть, заявили о своем разрыве с прошлым, с наследием Российской империи. Представления об империи как «тюрьме народов» позволили коммунистическим вождям довольно легко расстаться с «национальными окраинами», часть из которых, в том числе Литва, Латвия и Эстония, в 1918 г. стали независимыми государствами. Огорчало только одно: новые государства не получились маленькими копиями красной России, а выбрали свой путь суверенного существования. Впрочем, в пылу Гражданской войны, когда будущее большевистской власти было обозначено одним большим вопросом, о таких «мелочах» мало кто задумывался всерьез. Эти проблемы оставались на совести мировой революции, ради которой, собственно, все и затевалось. Поэтому в 1920 г. Советская Россия без особых проблем подписала мирные договоры с Эстонией (2 февраля], Литвой (12 июня], Латвией (11 августа], руководствуясь принципом самоопределения народов. Это означало, что РСФСР признала независимость балтийских республик и отказалась «от всех суверенных прав Российской империи» на народ и территорию этих государств [7]. Так, подмена национального вопроса классовым не привела к ожидаемым результатам, мировая пролетарская революция потерпела поражение в Прибалтийском крае, однако надеждой большевистской власти остались отряды пролетариата в эти регионах/странах.
Особо выглядел и внешнеполитический аспект ситуации. «Несмотря на признание Латвии Советской Россией, правительства США и Франции продолжали заявлять, что они выступают за восстановление "единой и неделимой" буржуазной России и в том числе против отделения от нее Прибалтики. Не помогли многочисленные меморандумы и записки делегаций Литвы, Латвии и 52
Эстонии к Парижской мирной конференции, в которых постоянно подчеркивалось стремление этих государств к демократии. О демократической республике и о дипломатическом признании говорилось одновременно.
Согласно свидетельствам министра иностранных дел Польши Е. Сапеги, Франция считала прибалтийские государства "временным неизбежным злом" и "будущей добычей возрожденной России". Позиция Франции стала меняться только в конце 1920 г. - после окончательного поражения войск Врангеля - последних крупных сил русского Белого движения. Допуская воссоединение Прибалтики с восстановленной прежней Россией, Франция была решительно против усиления советского государства за счет сохранения в его составе бывших прибалтийских провинций. По этой причине они выступали за консолидацию на границах РСФСР сил, которые впоследствии можно было бы использовать в новой интервенции. В создавшихся условиях Париж счел целесообразным признать независимость Латвии и других прибалтийских государственных новообразований. Согласно французской печати, был избран путь "децентрализации" Советской России, в котором виделось "средство борьбы против Советов"» [8].
Еще один важный штрих к картине внешнеполитических отношений времен Гражданской войны в России. «Формирование балтийского союза, особенно с участием Польши, расценивалось Москвой как "непосредственная угроза безопасности СССР" ...Разногласия между Латвией, Литвой и Эстонией, а также явная недальновидность балтийских политиков помешали образованию Балтийского блока, или, как его стали со временем называть, Балтийской Антанты» [9]. Неоднородность экономической, социальной, этнической и конфессиональной ситуации, разный уровень включенности этнических сообществ в рыночные, индустриальные отношения влияли на сознание общества и элит в Прибалтике в то время. Разногласия между ними можно объяснить разной степенью сложения этнической идентичности и ментальности, сформированности национальных элит; в основном это был «разночинный уровень», который можно было соотнести в какой-то степени с уровнем народовольцев в центральной России пореформенного и послере-форменного периода.
Именно на таком фоне внешнеполитических отношений стала реализовываться политика оптации. Дело в том, что после выделения из состава России новоявленных суверенных государств - Эстонии, Латвии и Литвы - необходимо было разделить не только территории, но и определиться с гражданами. Поэтому в ходе оптационной кампании бывшие граждане Российской империи балтийских народностей должны были определиться, в какой стране им жить - либо оставаться в России, либо вернуться на свою этническую территорию после расселений по Поволжью и Сибири, растянувшихся во времени с XVIII столетия по 1910-е гг., времена знаменитой Столыпинской реформы.
Как известно, оптационная кампания началась с того, что в статье IX Тартуского мирного договора от 2 февраля 1920 г. фиксировалось право лиц эстонского происхождения, проживающих на территории Советской России, в течение одного года со дня ратификации мирного договора оптировать гражданство Эстонии. Лицами эстонского происхождения признавались те, которые сами либо их родители были соответственно приписаны к общинам или сословным учреждениям на территории, ныне составляющей Эстонию. Для проведения оптации из Эстонии в Москву прибыла правительственная контрольно-оптационная комиссия в составе примерно 200 человек. 12 мая 1920 г. ее представитель Ю. Картау сообщил в Наркоминдел, что комиссия приступила к работе. Примерно в то же время отделение контрольно-оптационной комиссии открылось в Петрограде, а в октябре того же года - в Омске [10].
Положение усугубилось тем, что на пеструю картину расселения прибалтов во внутренних регионах России в ходе Гражданской войны накладывались районы концентрации «белочехов». Некоторые военные части из Прибалтийского края рассредоточились буквально до Владивостока; «классический» пример из которых - «латышские красные стрелки». Приказом Народного комиссариата по военным делам от 14 апреля 1918 г. латышские полки были объединены в Латышскую стрелковую советскую дивизию, считавшуюся первой дивизией Красной армии. В ее рамках было предусмотрено создание десяти стрелковых полков, кавалерийского полка, артиллерийской бригады, инженерных и технических частей, а также авиадивизиона. Начальником дивизии был назначен И. Вацетис, комиссарами - К. Петерсон и К. Дозит. Помимо частей Латышской дивизии в Советской России весной и летом 1918 г. формировалось много национальных частей и отрядов из латышских красноармейцев в Витебске, Саратове и Симбирске - латышские полки, в Уфе и Самаре - батальоны, в Архангельске, Пензе, Тамбове, Москве, Петрограде и других городах - эскадроны, роты и отряды. Большинство из них в конце 1918 г. влилось в Латышскую дивизию. Всего в то время в Латышской дивизии, в отдельных частях и отрядах, по неполным данным, находилось около 9000 штыков, 2000 сабель, свыше 400 пулеметов, около 80 орудий, 20 самолетов. Общий численный состав - 23-24 тыс. стрелков [11].
В некоторых провинциальных регионах латышские стрелки сыграли важную роль в установлении и закреплении советской власти [12]. Региональный аспект работы латышских коммунистов просматривается и в таком документе:
«Anketa.
1. Sekzijas ádrese: гор. Вятка, ул. Дрылевского № 38
2. Sekzijai puschkirtas rajona tujibas
3. Sekzija pastahiv no 7 julia 1918 gada
4. Sekzija paschlaik skaitas 37 beedru (Beedru skaits stipri samajinajees ais komm. rotas ais-brauklann us Latur - jas fronti sajtalweja as 70 beedru
5. Pee Sekzijas pastahiv strahdnuku klubs «J.Ojara» wahrda
6. Kluba sastahv 52 beedri... /
Анкета
1. Адрес секции: гор. Вятка ул. Дрылевского № 38
2. Секции присвоены права района
3. Секция существует с 7 июля 1918 года
4. В секции в настоящее время состоит 37 членов (число немного уменьшилось, т. к. комм. рота уехала на Латвийский фронт, которая состояла из 70 чел.]
5. При секции существует Клуб рабочих, назван именем «Я. Ояра»
6. В Клубе состоит 52 чел..» (здесь и далее - пер. с латыш. В. И. Гущина] [13].
Что касается латышского населения в Приуралье, то по переписи 1920 г. латышей в Вятской губернии насчитывалось 456 чел., в Северо-Двинской - 589 чел., Архангельской - 365 чел., Вологодской - 484 чел., Костромской - 461 чел., Пермской - 1643 чел. Итого: 3998 чел. при общем количестве по стране - 138395 чел. [14]
Эстонцев в названных губерниях насчитывалось 149928 чел., в том числе - в Вятской -331 чел., Вологодской - 477 чел., Архангельской - 188 чел., Северо-Двинской - 147 795 чел., Костромской - 355 чел., Пермской - 782 чел. Общее число по стране - 282 396 чел. [15] Вероятно, революционный романтизм захватил больше именно латышское население. Эстонские крестьяне, особенно в районе Опарино (С.-Двинская губ.], поддерживали связи с земельными наделами.
На территории советской России оставалась и определенная часть прибалтийской интеллигенции, в основном это учительство в местах компактного проживания, переселенное по правительственным программам, мастеровые на заводах и транспорте, однако среди них числились и потомки бывших ссыльных уголовников, детоубийц, поджигателей деревенских домов и т. д. [16] Все это накладывало свой отпечаток на ход оптации.
Сам ход оптации прибалтийцев можно разделить на несколько этапов.
Ее начало определенная группа населения восприняла с воодушевлением, началась так называемая «оптационная лихорадка». Из приуральских, поволжских, сибирских регионов взоры эстонцев устремились в далекий от них Таллин.
Еще в дореволюционные годы и в ходе Гражданской войны в ряде советских городов возникали так называемые эстонские общества и национальные комитеты, которые возглавляли обычно адвокаты, профессора, врачи. Эстонский отдел Наркомнаца 20 апреля 1920 г. в письме на имя народного комиссара внутренних дел сообщал, что эти организации пытаются присвоить себе права официальных представительств Эстонской Республики. Большинство из них было ликвидировано органами революционной власти, но кое-где (во Владивостоке, Иркутске, Омске, Симферополе] правительство буржуазной Эстонии добилось предоставления им прав консульств. Эти консульства, а также созданная в Москве так называемая комиссия эстонских поселенцев стали опорой контрольно-оптационных комиссий. Официальная пропаганда Эстонии заявила о необходимости объединения всего эстонского населения в границах национального государства под национальным флагом. Предполагалось, что число оптантов должно составить 150 тыс. человек. В соответствии с этой установкой контрольно-оптационные комиссии и завербованные ими агенты (различного рода самозваные консулы и другие националистически настроенные элементы] развернули в Советской России агитацию на выезд в буржуазную Эстонию, они распространяли в поселениях и городах в большом количестве воззвания, в которых призывали эстонцев «проявить патриотизм» по отношению к буржуазной республике и вернуться на свою прежнюю родину. Газета «Эдази» сообщала, что представители белой Эстонии стремились поссорить эстонцев с советской властью и коммунистической партией. В тех местах, где агитация в пользу оптации не давала желаемых результатов, агенты контрольно-оптационных комитетов ходили по селениям и, выдавая себя за коммунистов, призывали колонистов ехать в Эстонию, чтобы «свергнуть там власть буржуазии» [17].
Настроения переселиться отмечались и у латышей, живших на территории Советской России. Численность вятской латышской коммунистической ячейки к 1920-м гг. стала падать, встал вопрос о ее закрытии [18]. В переписке Вятской Латышской секции с ЦК РКП(б) за 1918-1922 гг. есть такая телеграмма: «Латышская коммунистическая секция Вятской организации просит содействовать в отправлении назначению Харьков семейств коммунистов едущих ешалоном № 127 вагон № 795203 выданных евакуационных удостоверений = Председател секции Аленсон Адрес Вятка ул. Дрылевского д № 35 Аленсон (орфография сохранена. - И. Т.]» [19].
Огромное влияние на судьбу оптации стал играть «пролетарский натиск», мощная пропаганда. Этнический фактор стал подменяться классовым. Если буржуазия всех призывала «разъехаться» по «национальным квартирам», то большевики активно использовали известный лозунг «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!». Несмотря на частично иссякнувшие силы, простые люди вставали с ним под знамена и боролись за советскую власть.
ЦК РКП(б] не позволил закрыть секцию в Вятке, работали латышские секции в Опарино, Ижевске и Сарапуле [20].
В ходе оптации наступил период активной коммунистической пропаганды. В документах на латышском языке, но хранящихся в региональных фондах российских архивов, обнаружены свидетельства, что в те годы в Вятском крае работала знаменитая коммунистка - «латышская Крупская» - Алиса Эйзенграудс. Получается, что ее перу принадлежат некоторые протоколы собраний, заполненные анкеты, проливающие свет на историю латышских коммунистов в 1920-е гг. [21]
Революционный подъем наблюдался и в рядах эстонских коммунистов в российских регионах, в частности в Приуралье, в вологодско-вятском пограничье, хотя и с некоторой спецификой. Материалы характерного собрания - «Pбhja-Dьina Kubermangu Eesti haridus osukonna Esimo-hebele» - включают интересные тексты о культурной и пропагандистской работе. Среди них - и следующий: «Председателю эстонского образовательного отдела Сев.-Двинской губернии. Отчет. Весной 1921 года мы основали Моломский кружок образования. Этим кружком проведено 2 спектакля. Проводились репетиции певческого хора. Были еще некоторые песни и спектакли. После чего эта деятельность остановилась из-за нехватки инструкций и разного нужного материала. Буду продолжать работу дальше. Когда получу полные наставления и нужные материалы. Руководитель образовательного кружка Г. Петерсон» (пер. с эст. Ю. В. Власова] [22].
Так, контрпропаганда со стороны Советской России имела определенное значение, отток граждан-оптантов сокращался, прибалты рассредоточивались по просторам страны. Известно, что в общей сложности в течение 1920-1921 гг. примерно 50% эстонского населения, проживавшего на территории РСФСР и других советских республик, подало заявления о желании оптировать эстонское гражданство. Среди причин - недовольство «военным коммунизмом», призыв в армию, обещания получить много земли в Эстонии, строительство домов солдатам и т. д. Однако большую роль в разъяснении истинного положения сыграли эстонские коммунисты. Они призывали укрепить молодую Советскую Республику, строить коммунистическое общество. Такую же позицию заняли эстонские большевистские организации в Советской России [23].
Наложение движения на этническую родину и противодействия ему в проведении политики оптации правительствами России и молодых прибалтийских государств привело к тому, что максимальных результатов в ней не достигла не одна сторона. «Вскоре до еще не выехавших владельцев эстонских паспортов стали доходить слухи, что положение оптировавшихся незавидное. В Тарту 95% оптировавшихся - безработные... Переход к нэпу притормозил выезд. И приехавшие люди бы создавали конкуренцию для местных дельцов. Всего, по данным Эстонского правительства, из Советской России в Эстонию выехало 37.578 чел. (из них в 1920 г. - 14 909, в 1921-м - 15 866, 1922-м - 5380, и 1923 г. - 1423]. Среди них были и лица русской (3,7%], а также немецкой (1,4%] национальностей» [24]. Политический аспект определялся стремлением руководства РКП(б] разрушить прежние административно-национальные устои, подменив их классовой солидарностью, что и удавалось.
В целом оптация эстонцев и латышей растянулась до 1923 г. Сходная политика вначале распространялась и на украинцев, и на грузин, и другие народы. Но позднее, при вхождении их республик в состав РСФСР, эти процессы сошли на «нет», причем быстрее, чем в отношении прибалтийцев. Получается, что у рассматриваемой политической кампании имеется достаточно четкое начало, но не фиксируется достаточно четкий финиш. Легальные и нелегальные переезды, нахождение на ставших чужими территориях выявляли органы власти еще и в 1930-е гг. Так, в секретной переписке и циркулярных указаниях по лишению избирательных прав и порядке проживания иностранцев за 1931 г. в Опаринском районе Северного края имеется список иностранных граждан, живших в указанное время в данном районе.
Список иностранных граждан, проживающих в Опаринском р-не
на 11|/УШ-1931 г. [25]
№ п/ п Фамилия, имя, отчество Подданст-во Форма дата № Срок действ. Местожительство
вида
1 Лопман Мария Гановна Эстония 1 26/У-27 002818 23/1 - 31 Альмежский с/совет
2 Клямор Георгий Ян. То же 1 3/У1-27 002819 22/Х-30 В-Кузюгский с/совет, уч. № 152, № 9
3 Клямор Аль-мида Густавов. То же 1 3/У1-27 002820 22/Х-30 То же
4 Эрг Эдуард То же 1 18/Х1- 27 002829 31/Х11- 30 Лузский с/совет, уч. № 98
5 Эрг Минна То же 1 18/Х1- 27 002830 31/Х11- 30 То же
6 Вахер Самуил Юганович То же 1 13/Х11 -27 002831 15/1 - 30 Переселенческий с/совет, уч. № 221
7 Вааб Отто Якубович То же 1 10/Х-28 002843 31/Х11 - 30 Лузский с/совет, уч. № 98
8 Консар Анетта Самуиловна То же 1 24/11 - 30 002848 24/УШ - 30 Альмежский с/совет, уч. № 6 № 2
9 Ситтер Юрий Гансович То же 1 2/ГУ - 30 002849 2/Х - 30 То же
№ 0959 Председатель Опаринского Районного Исполнительного Комитета (Кошешев?]
Делопроизводитель Рай ЗАГС (Замов?)
Также в 1930-е гг. в СССР определялись правила нахождения иностранцев на его территории.
«Объявление иностранного отдела Севкрайисполкома
Граждане, заявляющие об их принадлежности к иностранном гражданству и проживающие в СССР по видам на жительство по форме номер 2 (зеленого цвета], а также лица, заявляющие себя иностранцами и не имеющие вида на жительство, в том числе и бывшие военнопленные этих категорий, для признания за ними иностранного гражданства, обязаны не позднее 1-го февраля 1932 года представить в Иностранный отдел Крайисполкома, через местные Городские Советы и Райисполкомы, соответствующее о том заявление, приложив имеющийся иностранный паспорт и другие национальные документы, доказывающие право на иностранное гражданство.
Лицам, заявляющим о гражданстве стран, имеющим в СССР посольства, миссии, Консульства и не имеющим национальных паспортов, рекомендуется обратиться в указанные иностранные учреждения с просьбой о выдаче иностранных паспортов. После вышеуказанного срока (1-е февраля 1932 г.] заявления о признании иностранного гражданства Иностранным Отделом Крайисполкома приниматься не будут.
Лица, уже возбудившие ходатайства о признании за ними иностранного гражданства и имеющие об этом соответствующие справки Иностранного Отдела Крайисполкома, также обязаны явиться не позднее указанного срока для получения ответа по поданным ими ходатайствам о признании за ними иностранного гражданства.
Прием заявлений о принадлежности к иностранному гражданству производится путем личной подачи таковых в следующем порядке: граждане названной категории, проживающие в г. Архангельске, его пригородах и Приморском районе непосредственно в Иностранный отдел крайисполкома (ул. П-Виноградова 57]; проживающие в г. Вологде и Вологодском районе - в Иностранный тол Вологодского Горсовета; в гор. Сыктывкаре - в иностранный стол Коми Облисполкома и проживающие в др. местностях края - в свои местные Райисполкомы пос. Опарино.
В случае невозможности личного прибытия заявителя, вследствие болезни, инвалидности и др. уважительных причин допускается пересылка необходимых документов и заявлений в указанные органы заказным почтовыми отправлениями и через других лиц, но с объявленным приложением врачебных свидетельств или других документов заверенных местными властями подтверждающих невозможность личной явки.
Граждане, предъявляющие при заявлениях национальные паспорта, в которые вписаны их жены, должны предъявить документы о выходе последних из Советского гражданства.
На граждан, проживающих до сих пор по видам на жительство (форма № 1] (розового цвета] настоящее объявление не распространяется и явке, в силу его, они не подлежат.
Иностранный Отдел Севкрайиспокома» (орфография сохранена. - И. Т.) [26].
В целом оптация была не до конца успешной, ее половинчатый характер объясняется рядом причин: размытостью границ, большим количеством внутренних анклавов, участием в Красной и белой армиях, метаниями в сторону Прибалтики и оттуда, коммунистической пропагандой, силой родственных корней по обе стороны новоявленных границ.
Достаточно яркое и четкое ее начало и размытое, с некоторыми флуктуациями окончание выявляет некоторое сходство с крестьянскими обрядностью и календарем в традиционном сознании населения, находящегося именно на такой стадии развития этнической культуры или на стадии перехода к индустриальному будущему.
Политика оптации в контексте международных отношений выявляет достаточно веские причины и результаты - «дележ граждан» и борьба за умы и трудовые ресурсы всегда расценивалась как условие экономической и культурной стабильности страны. Однако так называемая «лимитрофность» территорий влияет на перманентный характер преобразования их административно-политического облика, на увеличение или отток граждан не только из-за радикальных мер во внешней политике, но и благодаря «мягкой силе» и по другим причинам.
Примечания
1. ГАРФ. Ф-5834. Оп. 1. Д. 4. Л. 54-56.
2. Трушкова И. Ю. Геополитические интересы России на западной границе во время Первой мировой и Гражданской войн (по данным белогвардейских документов) // Войны в истории и культуре стран и народов: деструктивная сущность и возможности предотвращения: электронный сб. науч. тр. кафедры ВИ ВятГУ. Киров, 2010.
3. Дерптский листок. 1891. № 6. С. 24.
4. Rapina vallaarhiiv (RVA). Eesti. Tartu. F. A S. XXVII. № 216. S. 173-174.
5. АврехА. Я. П. А. Столыпин и судьбы реформ в России. М.: Изд-во полит. лит., 1991. С. 9.
6. Трушкова И. Ю. Вологодско-вятские прибалтийцы: этнокультурные очерки. Киров: «Старая Вятка», 2013. 339 с.
7. Зубкова Е. Ю. Прибалтика и Кремль. 1940-1953. М.: РОСПЭН, 2008. С. 18-19.
8. Воробьева Л. М. История Латвии от Российской империи к СССР. Кн. 1. М.: «Стрит принт», 2009. С. 175-176.
9. Зубкова Е. Ю. Указ. соч. С. 21.
10. Маамаяги В. А. Эстонцы в СССР. 1917-1940 гг. М.: Наука, 1990. С. 77.
11. Воробьева Л. М. Указ. соч. С. 125-126.
12. Трушкова И. Ю., Тимкин Ю. Н. Прибалтийские коммунисты и интернационалисты на Вятке в 19181921 годах: из этнического опыта производства социалистической революции // Актуальные вопросы исследования и современного использования этнокультурного наследи стран и регионов: сб. науч. трудов. Вып. 1. Киров: «Старая Вятка», 2006. С. 58-75.
13. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 62. Д. 47. Л. 17.
14. Национальный состав населения РСФСР / / Жизнь национальностей. Кн.1(6). 1924. С. 145.
15. Национальный состав населения РСФСР. С. 159.
16. Must Aadu. Siber ja Eesti. Jalaraua kolin. Tartu: Tatru Ulikool Kirjastus, 2012. S. 495-496, 507.
17. Маамаяги В. А. Указ. соч. С. 77-78.
18. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 62. Д. 47 Л. 20.
19. РГАСПИ Ф.17. Оп. 62 Д. 47 Л. 21.
20. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 62. Д. 96. Л. 21-21 об.; Д. 47. Л. 5., 12-13, 17, 19, 22.
21. Там же. Д. 96. Л. 24-25; 31-31 об.
22. ГАСПИКО. Ф. 1920. Оп. 1. Д. 2. Л. 69.
23. Маамаяги В. А. Указ. соч. С. 78, 79.
24. Там же. С. 80, 85.
25. ГАКО. Ф. 2674. Оп. 2. Ед. хр. 22. Л. 11.
26. Там же. Л. 16.
Notes
1. GARF. F-5834. Sh. 1. File 4. Sh. 54-56.
2. Trushkova I. Yu. Geopoliticheskie interesy Rossii na zapadnoj granice vo vremya Pervoj mirovoj i Grazh-danskoj vojn (po dannym belogvardejskih dokumentov) [Russia's Geopolitical interests on the Western border during the First world war and the Civil war (according to white papers)] // Vojny v istorii i kul'ture stran i narodov: destruktivnaya sushchnost' i vozmozhnosti predotvrashcheniya: ehlektronnyj sb. nauch. tr. kafedry VI VyatGU -Wars in history and culture of the countries and peoples: destructive nature and the possibility of preventing: electronic collection of scientific works. Department of World history of VyatSU. Kirov. 2010.
3. Dorpat leaf. 1891, No. 6, pp. 24.
4. Rapina vallaarhiiv (RVA). Eesti. Tartu. F. A. S. XXVII. No. 216. Pp. 173-174.
5. Avrekh A. Ya. [P. A. Stolypin and the fate of reforms in Russia]. M. Publ. of polit lit. 1991. P.9.
6. Trushkova I. Y. Vologodsko-vyatskie pribaltijcy: ehtnokul'turnye ocherki [Vologda-Vyatka Balts: eth-no-cultural essays]. Kirov. "Old Vyatka". 2013. 339 p
7. Zubkova E. Yu. Pribaltika i Kreml' [Baltic States and the Kremlin. 1940-1953]. M. ROSSPEN. 2008. Pp. 18-19.
8. Vorobeva L. M. Istoriya Latvii ot Rossijskoj imperii k SSSR [History of Latvia from the Russian Empire to the USSR]. Book 1. M. "Street print". 2009. Pp. 175-176.
9. Zubkova E. U. Op. cit. P. 21.
10. Maamayagi V.A. EHstoncy v SSSR. 1917-1940 gg. [Estonians in the USSR. 1917-1940 gg.] M. Nauka. 1990. P. 77.
11. Vorobeva L. M. Op. cit. Pp. 125-126.
12. Trushkova I. Yu., Yu. N. Timkin. Pribaltijskie kommunisty i internacionalisty na Vyatke v 1918-1921 go-dah: iz ehtnicheskogo opyta proizvodstva socialisticheskoj revolyucii [Baltic Communists and internationalists in Vyatka in 1918-1921: the ethnic experience in the production of socialist revolution] //Aktual'nye voprosy issledo-vaniya i sovremennogo ispol'zovaniya ehtnokul'turnogo nasledi stran i regionov: sb. nauch. trudov - Actual problems of modern research in the use of ethno-cultural legacy of countries and regions: collection of scientific works. Is. 1. Kirov. "Old Vyatka". 2006. Pp. 58-75.
13. RGASPI. F. 17. Sh. 62. File 47. Sh. 17.
14. Nacional'nyj sostav naseleniya RSFSR - National composition of population of the Russian Federation // ZHizn' nacional'nostej - Life of nationalities. Book1(6). 1924. P. 145.
15. Nacional'nyj sostav naseleniya RSFSR - National composition of the population of the RSFSR. P. 159.
16. Must Aadu. Siber ja Eesti. Jalaraua kolin. Tartu: Tatru Ulikool Kirjastus, 2012. S. 495-496, 507.
17. Maamayagi V.A. Op. cit. Pp. 77-78.
18. RGASPI. F. 17. Sh. 62. File 47 Sh. 20.
19. RGASPI, F. 17. Sh. 62 File 47 Sh. 21.
19. RGASPI. F. 17. Sh. 62. File 47 Sh. 21.
20. RGASPI. F. 17. Sh. 62. File 96 Sh. 21-21 06.; File 47. Sh. 5., 12-13, 17, 19, 22.
21. Ibid. File 96. Sh. 24-25; 31-31.
22. GASPIKO. F. 1920. Sh. 1. File 2. Sh. 69.
23. Maamayagi V.A. Op. cit. Pp. 78, 79.
24. Ibid. Pp. 80, 85
25. GAKO. F. 2674. Sh. 2. St.unit 22. Sh. 11.
26. Ibid. Sh. 16.
УДК 94(4)"1943/1945"
А. А. Калинин
Советская политика в Греции в оценках американских дипломатов
и разведчиков (1947-1949 гг.)*
Статья посвящена анализу оценок американских дипломатов и разведчиков в отношении советской политики в Греции в 1947-1949 гг. Особое внимание уделяется отношению американского руководства к соседним с Грецией странам и их готовности поддерживать советскую политику в Балканском регионе. Автор приходит к выводу, что американцы искаженно воспринимали задачи СССР в отношении Греции и преувеличивали масштабы возможной советской экспансии на юге Балканского полуострова.
The article is devoted to analyzing the assessments of US diplomats and intelligence of the Soviet policy in Greece in 1947-1949. The author paid considerable attention to the U.S. attitude to the neighboring countries of Greece and their willingness to support the Soviet policy in the Balkan region. The author concludes that the American misperceptions of USSR' objectives in Greece lead to the exaggeration of the extent of a possible Soviet expansion in the south of the Balkan Peninsula.
Ключевые слова: внешняя политика США, внешняя политика СССР, ЦРУ, гражданская война в Греции, Балканы, холодная война.
Keywords: U. S. foreign policy, USSR foreign policy, CIA, Greek Civil War, the Balkans, the Cold War.
К началу 1947 г. Вашингтон охватили опасения относительно советской угрозы Греции. Перелом в восприятии политики СССР в американских внешнеполитических и разведывательных кругах произошел во второй половине 1946 г., когда в администрации Г. Трумэна сформировался антисоветский консенсус, создававший базу для выработки стратегии сдерживания коммунизма.
© Калинин А. А., 2016
* Статья подготовлена в рамках Гранта Президента Российской Федерации для государственной поддержки ведущих научных школ РФ, НШ-9803.2016.6. 58
