CC BY
228
«ВСЕХ УВОЛИТЬ НЕМЕДЛЕННО»:
ОПТАНТЫ НА СОВЕТСКОЙ СЛУЖБЕ (из истории коммунального хозяйства Петрограда начала 1920-х гг.)
Распад Российской империи, признание большевистским правительством независимости Латвии, Литвы, Эстонии, Финляндии и Польши, заключение мирных договоров с ними поставило вопрос о гражданстве выходцев из этих стран, проживающих в РСФСР. Так в начале 1920-х гг. возникла проблема оптантов - лиц, имеющих право выбрать гражданство в связи с тем, что территория, выходцами из которой они являлись, поменяла государственную принадлежность1.
По договорам 1920 г. РСФСР с Литвой, Латвией и Эстонией, они могли запросить соответствующее гражданство2. Правом запросить его обладали лица, достигшие 18-летнего возраста, которые сами, либо их родители, были приписаны к общинам или сословным учреждениям на территории вновь образованных государств. Договор с Литвой предусматривал также оптации по принципу оседлости: оптироваться могли лица, к 1914 г. прожившие на ее территории не менее 10-ти лет. Национальность и вероисповедание при оптации не имели никакого значения3.
Договоры устанавливали точные сроки, в течении которых можно было подать заявление об оптации: один год со дня ратификации каждого договора. В 1921 г. специальными соглашениями сроки были продлены: для Литвы и Эстонии - на 1 год, для Латвии - на 6 месяцев4. Не подавшие заявление автоматически считались гражданами РСФСР5.
Рижский мирный договор РСФСР и УССР с Польшей (март 1921 г.) урегулировал также вопрос об оптантах между этими странами. Оптировать польское гражданство можно было по факту рождения и регистрации на территории бывшего Царства Польского (лица, «кои приписаны или имеют право быть приписанными к книгам постоянного народонаселения бывшего Царства Польского, а также те, кои были приписаны к одному из городских, сельских или сословных обществ на территории бывшей Российской Империи, входящей в состав Польши»), а также потомкам, не далее третьего поколения, тех, кто постоянно проживал на его территории. При этом необходимо было доказать, «что они сами своею деятельностью, употреблением польского языка, как разговорного, и воспитанием своего потомства ясно засвидетельствовали свою приверженность к польской нации»6. Так в договоре с Польшей подчеркивалась важность при оптации именно национального признака.
Договоры закрепляли право жены и детей следовать за оптантом. Особо оговаривалось право оптантов беспрепятственно выехать в страны,
в пользу которых они оптировали. Кроме того, по договору 1921 г., правительствам Польши, РСФСР и УССР предоставлялось право потребовать выезда оптантов, которые должны были в таком случае выехать в течение 6-ти месяцев после уведомления их об этом7.
Порядок выполнения этих договоров устанавливался постановлениями и инструкциями Народных комиссариатов по иностранным делам и внутренних дел РСФСР, которые определяли, что заявления об оптации подаются одновременно в Отдел управления городских или губернских Советов и в представительство страны оптации на территории РСФСР. К заявлению об оптации необходимо было приложить документы, доказывающие право на оптацию (вид на жительство, паспорт или метрика), а также сведения о себе и членах семьи (возраст, род занятий, место службы и жительства). Отдел управления должен бы направить материалы в НКВД. А тот, согласовав вопрос в НКИД и получив согласие из представительства страны оптации о принятии указанного лица в свое гражданство, отсылал в Отдел управления оптационное удостоверение, по которому оптант признавался гражданином другой страны8.
Выбравшие гражданство другой страны и получившие оптационные удостоверения (вид на жительство для иностранных граждан) должны были выехать в свою страну в течении года (для европейской части РСФСР). Исключение составляла Латвия: договор с ней не предусматривал обязательного выезда оптантов на родину9.
При этом «первое в мире государство рабочих и крестьян» к проблеме оптантов подошло во всеоружии «классовой бдительности». Декрет Совнаркома РСФСР от 29 августа 1921 г. «О порядке высылки иностранцев из РСФСР» установил, что «лица, в силу международных договоров оптировавшие иностранное гражданство и обязанные в определенный срок оставить пределы республики», могли «оставаться по истечении срока не иначе, как с особого разрешения НКВД». Лица, не выехавшие, не подавшие ходатайство о таком разрешении и не возбудившие ходатайства о принятии их в советское гражданство, подлежали высылке из РСФСР. Декретом оптанты были приравнены к иностранцам, «образ жизни, деятельность и поведение» которых могли быть «признаны несовместимыми с принципами и укладом жизни рабоче-крестьянского государства», и которых на этом основании можно было выслать из пределов РСФСР10.
Оптационную кампанию в страны Прибалтики из Сибири изучил И.В. Лоткин. Основная волна выезда оптантов пришлась на 1920-1921 гг. Уезжали в страны Прибалтики не только представители титульных наций, но и русские, евреи, немцы. Однако не все оптировавшиеся уехали: многие оставались и опять принимали советское гражданство, особенно когда от уже уехавших стали поступать сообщения о нелегкой жизни на «новой старой» родине. К 1923 г. в настроениях оптантов произошел перелом: уезжать уже не спешили, многие из уехавшие стали возвращаться в РСФСР11.
Большинство оптантов выехало из Советских республик к 1921 г. Но многие продолжали жить на территории РСФСР и всего СССР, надеясь, что нэп - «всерьез и надолго». Особенно в том случае, если они имели работу, что стало особенно важным при появлении безработицы. Обычно оптанты интересуют исследователей с точки зрения их выезда за пределы РСФСР как часть миграционного потока12. До сих пор отсутствуют обобщающие исследования о судьбах оптантов, бывших граждан Российской империи, оставшихся на территории Советской России. В частности, не изученным остается положение оптантов в Петрограде (Ленинграде).
В настоящей статье рассматривается отношение петроградских (ленинградских) губернских учреждений к оптантам, не выехавшим за рубеж к 1922 г., на примере Отдела коммунального хозяйства (Откомхоза) Исполнительного комитета Петроградского (Ленинградского) губернского Совета.
* * *
Политику Советской власти по отношению к оптантам раскрывают циркуляры и распоряжения, издававшиеся Административным отделом (Отделом управления) Петроградского губисполкома. Отдел управления, по Положению об НКВД РСФСР от 24 мая 1922 г., находился в подчинении НКВД, являлся исполнительным аппаратом Президиума исполкома по проведению в жизнь административных мероприятий органов власти, объединению деятельности отделов исполкома и инструктированию нижестоящих исполкомов. В обязанности Отдела управления также входили учет населения и регистрация иностранных граждан. Всем этим ведал Административный подотдел Отдела управления. Подотдел эвакуационный Отдела управления занимался регистрацией пленных, беженцев и иностранных граждан, подлежащих отправке за границу, составлял эшелоны для них (в Петрограде этот подотдел назывался «Петроэвак»). Отдел управления занимался борьбой с нарушениями общественного порядка и преступностью, поэтому одним из его подразделений было Управление милицией. В обязанности Отдела управления также входили изоляция «вредных элементов» и организация принудительных работ для лиц, осужденных на них, чем занимался Подотдел принудительных работ13.
Отдел управления Петрогубисполкома был образован в 1919 г. после ликвидации Союза коммун Северной области (СКСО), став преемником Комиссариата внутренних дел СКСО. Постановлением президиума Пе-троисполкома от 24 ноября 1923 г. Отдел управления был реорганизован в Административный отдел. При реорганизации Административный подотдел перешел из Отдела управления в Административный. В его состав были включены Отдел ЗАГС и Иностранное отделение, в кото-
ром должны были регистрироваться оптанты, получившие иностранное гражданство14.
Отдел коммунального хозяйства (Откомхоз) являлся отделом исполкома Петроградского губсовета. Одновременно по ведомственной линии он подчинялся НКВД, точнее - его Главному управлению коммунального хозяйства (ГУКХ). Подчинение коммунального хозяйства Наркомату внутренних дел не было нововведением большевиков: в МВД Российской империи с 1904 по 1917 гг. существовало Главное управление по делам местного хозяйства. Отделы коммунального хозяйства были созданы в РСФСР в 1920 г. декретом «О коммунальных отделах исполкомов»15. Но в Петрограде этот отдел образовался ранее из Комиссариата городского хозяйства Союза коммун Северной области: при ликвидации СКСО в 1919 г. все комиссариаты были преобразованы в отделы исполкома Петросовета.
Откомхоз руководил коммунальным хозяйством города, ему подчинялись все предприятия городского благоустройства, ремонтностроительные, производственные предприятия местного значения. После окончательной реорганизации 1921 г. Отдел коммунального хозяйства Петрогубисполкома включал в себя следующие структурные подразделения: Управление городских железных дорог (руководило трамваем), Управление городских водопроводов (в Петрограде существовали две водопроводные станции - Главная и Заречная, а также четыре маломощные дополнительные станции; поэтому всегда употреблялось множественное число: «водопроводы»), Жилищный подотдел (ведал муниципализированным жилым фондом города), Земельный (занимался распределением городской земли), Подотдел хозяйственных предприятий (ведал небольшими хозяйственными предприятиями по очистке и уборке города, рек и каналов; санитарными предприятиями - банями, прачечными и парикмахерскими; также садами, парками и садоводством; похоронном делом), Подотдел пожарный (Губпожар был передан в Откомхоз в 1921 г.). Также в Откомхоз входили управленческие и вспомогательные подразделения: Управление делами, Секретариат, Финансово-счетный, Учетно-контрольный, Торговый, Транспортный и Технический подотделы.
На 1 января 1923 г. общая численность сотрудников и рабочих Откомхоза составляла 11 890 человек16. Руководил Откомхозом с 1921 г. Н.И. Иванов, ранее возглавлявший Отдел труда Петрогубисполкома (в 1926 г. его назначат заместителем председателя исполкома Ленсовета Н.П. Комарова).
Между Административным отделом и Отделом коммунального хозяйства велась активная переписка по поводу оптантов. Она проходила под грифами «циркулярно», «секретно» и «совершенно секретно». Документы Откомхоза, хранящиеся в ЦГА СПб, были рассекречены в 1993 г. Среди
них - протоколы заседаний комиссии по чистке личного состава Откомхоза, содержащие материалы об оптантах (в документах 1922-1924 гг. оптантами назывались лица, закончившие процедуру оптации).
* * *
Ситуация с оптантами к 1922 г. сложилась такой: заканчивался срок их пребывания в РСФСР по оптационным удостоверениям, большая часть оптантов уже выехала в свои страны, а меньшая не спешила уезжать, надеясь, что жизнь в нэповской России изменится к лучшему. Хотя экономическое положение в 1921-1923 гг. оставалось очень тяжелым, рабочих и служащих снимали с пайкового снабжения, а средств для выдачи зарплаты у государственных учреждений и предприятий, перешедших на хозрасчет, не было. Галопирующая инфляция и безработица еще сильнее усугубляли материальное положение городского населения. Но экономические реформы порождали в средних слоях городского населения надежду, что большевистская власть смягчится, и страна будет эволюционировать в сторону демократической республики с «нормальной» рыночной экономикой.
Некоторые только в 1922 г. решили подать заявление об оптации или не успели сделать этого раньше. Как сообщалось летом 1922 г. в «Красной газете», в Иностранное отделение Административного отдела исполкома в Смольном продолжали поступать заявления об оптации, хотя новые сроки подачи закончились для большинства национальностей: для поляков 30 апреля, а для эстонцев - 1 января17.
В конце 1922 г. политика большевистской власти по отношению к оптантам ужесточилась. Это особенно ярко проявилось в Петрограде -приграничном городе, партийно-советские власти которого постоянно ощущали угрозу со стороны новых прибалтийских соседей. Оптанты становились также жертвами подозрений и вражды, охвативших Советскую Россию по отношению к Польше (а вместе с ней - и к прибалтийским странам), после заключения Рижского мирного договора: Москва и Варшава постоянно обвиняли друг друга во враждебных действиях. Был взят курс на обязательный и скорейший выезд оптантов в их страны.
Прежде оптанты отправлялись на родину наравне с беженцами, которым, по международным договорам, предоставлялись эшелоны для выезда. На эшелоны проводилась добровольно предварительная запись в Петроэваке. Так, в конце октября 1922 г. был отправлен очередной эшелон в Литву со 180 беженцами и 100 оптантами18.
Теперь, для ускорения выезда оптантов, власти Петрограда приступили к их принудительному выселению. 4 октября 1922 г., основываясь на
декрете СНК от 29 августа 1921 г., Петрогубисполком принял обязательное постановление «О выселении оптантов из пределов РСФСР»:
«Петроисполком постановляет:
1) Обязать граждан, оптировавших эстонское, литовское и польское гражданство, срок пребывания коих в пределах РСФСР, указанный на обороте оптационного удостоверения, истек, покинуть пределы республики в месячный срок, т.е. до 15 ноября 1922 года.
2) Обязать оптантов, не получивших оптационных удостоверений, явится за получением таковых, не позднее 10 ноября, в Губернский Отдел Управления. Поименный список оптантов, уклонившихся от явки в указанный срок, распубликовывается Отделом Управления для привлечения их к ответственности и принудительного выселения.
Примечание. Срок пребывания в РСФСР (1 год для литовцев и эстонцев и 1/2 г. для поляков) исчисляется для оптантов, не получивших своевременно оптационных удостоверений, с момента удовлетворения ходатайства об оптации Губернским Отделом Управления.
3) Поименованные в п. 1 и 2 оптанты, которые до 15-го ноября с.г. не зарегистрируются в Петроэваке на эшелон, подлежат принудительному приводу в Петроэвак для направления на родину.
4) Петроэваку предлагается поименованных в п. 1 и 2 оптантов регистрировать на эшелоны и отправлять вне очереди на родину.
5) Всем советским учреждениям, имеющим в составе служащих-оптантов, проверить документы последних и, срок пребывания коих в пределах РСФСР истек, немедленно уволить, произведя полный расчет.
6) Райисполкомам, Уисполкомам, Волисполкомам, Сельсоветам, всем советским учреждениям, а также домоуправлениям и комендантам зданий предлагается немедленно сообщать о всех поименованных в п. 1 и 2 оптантах в Милицию для принудительного их выселения.
7) Губмилиции в 3-дневный срок выработать инструкцию о порядке выполнения настоящего постановления.
За невыполнение настоящего постановления должностные лица и органы управлений подлежат привлечению к ответственности в административном порядке, а оптанты - в судебном, по ст. 98 Уголовного Кодекса.
За Председателя Губисполкома: А. Васильев.
Секретарь Губисполкома: Н. Комаров»19.
А.В. Васильев подписал это постановление за председателя Петрогу-бисполкома Г.Е. Зиновьева, заместителем которого он являлся. Однако не вызывает сомнения, что Зиновьев был «в курсе дела». Как мало приходится сомневаться и в том, что этот решительный шаг был сделан по «рекомендации» ГПУ Секретарь Губисполкома Н.П. Комаров, не примкнувший к «новой оппозиции», в 1926 г. займет пост Зиновьева.
Петрогубисполком, таким образом, решил поскорее выслать оптантов (кроме латвийских) из города-«колыбели революции» и губернии за границу. При этом его постановлением была создана целая система выявления оптантов, от домоуправлений до исполкомов.
* * *
После выхода обязательного постановления о принудительном выселении оптантов петроградская пресса, особенно «Красная газета» - орган Петроградского Совета, - стала широко освещать эту кампанию.
Уже в день выхода постановления, 4 октября, «Красная газета» поместила сообщение о нем и обширный комментарий. В них говорилось: «На состоявшемся вчера совещании Отдела управления, Петроэвака и Губмилиции был выработан целый ряд мер для выселения иностранцев. Всего подлежат выселению 7 000 оптантов, 4 500 из этих оптантов зарегистрированы. Остальные явно уклоняются от всяких перерегистраций, и адреса их совершенно неизвестны. Любопытно, что более 50 % этих оптантов - эстонцы.
Опубликованное сегодня обязательное постановление устанавливает 15 ноября как последний срок добровольной явки оптантов в Отдел Управления для зачисления на эшелоны».
Далее жирным шрифтом было выделено: «После этого срока все неявившиеся оптанты будут подвергнуты задержанию и приводу под конвоем, с привлечением к ответственности».
В статье также сообщалось, что все оптанты, подлежащие выселению из пределов РСФСР, будут отправлены на родину за плату. Те, которые откажутся платить, будут направлены на принудительные работы, и их заработок пойдет в уплату за отправку. Петрогубмилиция уже выработала инструкцию по проведению принудительного выселения, и отделениям милиции предписано приготовить в кратчайший срок списки оптантов. Всем учреждениям, в которых состоят на службе оптанты, предложено немедленно сообщить их имена, фамилии и адреса в Отдел управления20.
Уже через день, 6 октября, в вечернем выпуске «Красной газеты» сообщалось, что постановление о выселении оптантов принесло ощутимые результаты: в Смольном наблюдался большой наплыв оптантов, которые подавали заявление о возвращении в русское подданство. Но почти все ходатайства отклонялись. Желающих уехать планировалось отправить в конце октября двумя эшелонами. Не зарегистрированные на эшелоны после 15 ноября, предупреждала газета, будут высланы принудительно: списки оптантов будут препровождены в Губмилицию для принятия мер к принудительному выселению21.
В сообщении «К выселению иностранцев», 16 октября, говорилось, что запись на эшелоны проходит тихо: желающих покинуть пределы РСФСР немного. Большинство прошений о возвращении в российское гражданство отклонялось. Удовлетворялись только прошения лиц, за которые ходатайствовали учреждения и организации, мотивируя крайней необходимостью этих специалистов для их работы22.
Позже в «Красной газете» появлялись сообщения, что оптантов отправляют из Петрограда в их страны. Для оптантов был создан эвакуационный пункт на Варшавском вокзале, откуда их на поездах отправляли на «новую старую» родину. Проезд оплачивали сами оптанты. В марте 1923 г. были отправлены два эшелона с оптантами - в Польшу и Эстонию23.
Ситуация с оптантами в Петрограде была проанализирована в статье, напечатанной в «Красной газете» в начале 1923 г. Ее автором был Ю. Горенко, один из постоянных ведущих рубрики «Быт труженика». Он писал душераздирающие заметки о непростой жизни представителей непрестижных профессий - дворников, таперов, девочек или мальчиков на побегушках в магазинах и лавках, - а также о безработных, ищущих любую работу. Статья носила красноречивое название: «Где апельсины зреют». Журналист с сарказмом изображал разочарование эмигрантов, и оптантов в их числе, в «прелестях» заграничной жизни.
«Год назад среди обывательщины самым модным было оптироваться. Во что бы то ни стало превратиться в иностранца, в латыша, эстонца, поляка. Выискивались старинные метрики, искали всяких придирок, чтобы оптироваться и покинуть пределы РСФСР.
- Голубчики, - вопил новоявленный поляк, - завтра я уезжаю отдохнуть среди культурных людей.
Первые ласточки, которые прилетели сюда от уехавших, были полны разочарованностью.
Вторые - жалобами.
Третьи - одним желанием - домой, скорей домой».
Расписывая совсем не сладкую жизнь во вновь образованных государствах, где царят безработица и голод, Горенко уверял читателей в том, что теперь среди эмигрантов наблюдается обратное явление: многие хотят вернуться в Советскую Россию. А после выхода постановления о принудительном выселении в Смольном снова выстроились очереди. «На выезд в течении срока, данного для добровольного выезда на родину? Оказывается, нет. Для подачи ходатайств о приеме обратно в русское подданство»24.
В статье обращает на себя внимание вот это «старорежимное» словосочетание: «русское подданство». Слишком диссонирует оно с анти-капиталистической лексикой статьи. Но этот случай - не единичный: в петроградских газетах начала 1920-х гг. часто употреблялось определение
«русский» там, где, казалось бы, исходя из большевистской идеологии, уместны были только определения «советский», в крайнем случае -«российский». При этом «русское» сплошь и рядом сочеталось с «подданством» вместо принятого в государствах с республиканским строем «гражданством». Похоже, первое советское поколение петроградских журналистов, набивших руку на «старорежимной» лексике, использовало это обычное имперское выражение по привычке. Но можно предположить и большее: в «русском подданстве» невольно прорывалось недовольство, даже обида на народы бывших окраин бывшей империи, которые отделились, создали национальные государства и избрали свой путь.
Вообще, эта опубликованная в «Красной газете» статья Ю. Горенко написана в духе уже ставшего обычным для советской прессы очернительства капиталистических стран, буржуазной демократии. Адресована она была не только своему, «красному», читателю, но и эмигрантам, а также противникам Советского строя внутри РСФСР: «Особенно следовало бы обратить внимание на прелести «демократических» раев всем нашим глубокомысленнейшим интеллигентам с их воздыханиями о польско-латвийско-эстонских тротуарах, где волочит замызганный шлейф “моде-муазель конституция” [Именно так и напечатано: «модемуазель» вместо «мадемуазель». - Е.К.]»25. Однако настроения оптантов в Петрограде статья передала точно: выезжать не хотели.
* * *
Следующим решительным шагом по выдворению оптантов из Петрограда стало «уравнение в правах» латвийских оптантов со всеми остальными.
24 марта 1923 г. Петрогубисполком принял обязательное постановление «О перерегистрации латвийских оптантов»: «принимая во внимание, что оптация иностранного гражданства указывает на тесную связь оптанта с территорией государства, в пользу которого произведена оптация», он установил и для них предельный срок пребывания в пределах РСФСР. Оптанты, получившие оптационные удостоверения в 1921 и 1922 гг., имели право остаться еще на 6 месяцев, а получившие удостоверения в 1923 г. -на 1 год. Подписали это постановление другой заместитель председателя Губисполкома Б.П. Позерн и секретарь Губисполкома Н.П. Комаров26.
Теперь принудительное выселение стало грозить также латвийским оптантам, которые, по договору 1920 г., получали бессрочные оптационные удостоверения, то есть могли оставаться жить и работать в РСФСР Если латвийские оптанты не уезжали добровольно, то к ним могли применить принудительное выселение, как и к оптантам других националь-ностей27.
После выхода мартовского постановления Петрогубисполкома был взят курс на выселение всех оптантов из города и губернии. Поскольку многие оптанты всеми способами уклонялись от выезда, пришлось провести немалую «оргработу» по их выявлению и принуждению к отъезду.
Административный подотдел Отдела управления издал предписание:
«Всем уисполкомам. Секретно.
20.IV 1923 г. № 137/с.
В связи с введением порядка выселения оптантов, отказанным в гражданстве РСФСР, а также оптантов, срок выезда коим истек, органами ГПУ, Административный Подотдел ОУПГИ предлагает оказывать в аресте и высылке из РСФСР упомянутых выше лиц органам ГПУ полное содействие.
Приказы об аресте будут даваться только Губотуправом или органами ГПУ.
Зав. Админ. Подотд. Ильин
Зав. Иностр. Отделен. Шимкович»28.
Тогда же из НКВД было получено секретное распоряжение о выдворении оптантов из РСФСР (отданное, несомненно, по «рекомендации» ГПУ). В первую очередь следовало уволить из государственных учреждений всех работавших там оптантов. Административный подотдел разослал распоряжение на этот счет:
«Отдел Управления. Административный Подотдел. Иностранное Отделение. 4.V. 1923. № 170/с.
Совершенно секретно. Циркулярно.
Всем Губотделам, Уисполкомам, Райисполкомам.
В связи с секретным распоряжением НКВД о выселении оптантов, Отдел Управления Петрогубисполкома предлагает к неукоснительному исполнению следующее:
1) Всех оптантов: Поляков, Эстонцев, Латвийцев, Литовцев, состоящих на службе, постепенно увольнять, производя полный расчет, а оптантов ответственных работников уволить немедленно.
2) Об оставлении на службе оптантов необходимо возбуждать в каждом отдельном случае персонально ходатайство перед Отделом Управления Петрогубисполкома.
3) Прием на службу оптантов без разрешения Отдела Управления не допускается.
4) Иностранцы, имеющие вид на жительство иностранца, выданное ОУПГИ, на службу могут быть приняты без особого на то разрешения.
За неисполнение настоящего циркулярного распоряжения виновные будут подвергнуты административному взысканию.
Настоящее распоряжение предлагается распространить совершенно секретно всем подведомственным Вам органам для точного исполнения.
Получение сего подтвердите.
Примечание: оптантами считаются лица, имеющие на руках оптаци-онные удостоверения, выданные ОУПГИ или НКВД - зарегистрированные в ОУПГИ. Образцы удостоверений при сем прилагаются.
Подлинное подписали:
Зам. Зав. Отделом Управления Ильин.
Зав. Иностр. Отделен. Шимкович.
Секретарь Ларионов»29.
Однако руководители учреждений не спешили выполнять это распоряжение. Мотив их очевиден: несомненно, среди оптантов были грамотные специалисты и добросовестные, опытные работники, которых не хотелось терять.
Чтобы подтолкнуть руководителей отделов Петрогубисполкома к увольнению оптантов, в октябре 1923 г. им было разослано предупреждение уже от имени Президиума Петроградского губисполкома:
«Всем Губотделам. Копия Губкому и ГПУ
Секретно. Циркулярно.
Президиум Петроградского Губисполкома подтверждает циркулярное распоряжение Отдела Управления от 4 мая 1923 г. № 170/с о недопустимости оставления на службе в государственных учреждениях оптантов (эстонцев, поляков, литовцев и латвийцев). Но многие управления изыскивают всевозможные способы, чтобы оттянуть увольнение. Было установлено, что большинство ходатайств об отсрочках возбуждаются государственными учреждениями в личных интересах оптантов, а не Государства. Такое положение наносит ущерб Государству и подрывает устои власти.
Для устранения ненормального явления Президиум предлагает всем Губотделам и высшим хозяйственным органам немедленно принять меры:
1). Уволить всех оптантов (эстонцев, поляков, литовцев и латвийцев), независимо от того истек ли срок пребывания оптантов в пределах СССР.
2). Оповестить все госучреждения, что возбуждать ходатайства о временном оставлении на службе оптантов может только Губернский Отдел или высшие хозяйственные органы. В ходатайстве должны быть точно указаны мотивы оставления на службе.
3). О всех принятых мерах немедленно сообщить Отделу Управления.
Виновные в нарушении настоящего распоряжения будут подвергаться административному взысканию.
Секретарь Петрогубисполкома Комаров
Зав. Отд. Управления Кондратьев
Зав. Иностр. Отделен. Шимкович»30.
Так с весны 1923 г. петроградские городские и губернские власти стали требовать увольнения всех оптантов, независимо от того, истек ли срок их пребывания в СССР. Однако Петрогубисполком мог требовать увольнения оптантов лишь с государственных учреждений и находящихся в его ведении местных предприятий. А прочих оптантов (например, работавших на частных предприятиях) - лишь выявлять с помощью рабочекрестьянской милиции и домоуправлений.
* * *
«Очищение» государственных учреждений и предприятий от оптантов проходило в режиме «чисток» личного состава. При «чистках» советских учреждений увольняли всех служащих, «не подходящих» по социальным или политическим показателям, обращая мало внимания на их квалификацию.
«Комиссия Откомхоза по чистке личного состава» работала в феврале-марте 1923 г. Возглавлял ее В.Е. Алексин, заведующий Управлением городских железных дорог, заместитель заведующего Откомхоза. В состав комиссии входили еще три члена от Откомхоза, организатор коллектива коммунистов (парторг) и председатель профсоюзного комитета служащих31, то есть исключительно представители Откомхоза. Ее члены изучали личные дела рабочих и служащих всех подотделов и управлений, опрашивали их и принимали решение об увольнении или оставлении на службе.
Комиссия провела более 60-ти заседаний. В ее протоколах зафиксированы только три случая, когда рассматривались дела сотрудников-оптантов. Двое из них были уволены.
Из отдела Управления городских железных дорог был уволен литовец-оптант, причем каких-либо других «порочащих» обстоятельств за ним не значилось: «Домошевич, Генрих Станиславович, - счетовод с января 1922 г., последняя служба - санатория в пос. Тайцы, проживает в пос. Тайцы, имеет маленькое хозяйство, дом от Совета. Литовец-оптант. Окончил частную гимназию»32.
Биография другого оптанта, сотрудника Жилищного отдела Петроградского района города, оказалась более «отягощенной»: «Реммельгас, Август Карлович, - техник-обследователь, бывший мещанин г. Ревеля, эстонский подданный, оптант, окончил 4-кл. Городское Училище, до поступления в Откомхоз служил Комендантом зданий Петропавловской крепости. В 1920 г. судился по ложному обвинению в спекуляции -оправдан. По специальности - механик-электро-машинист». Комиссия постановила по его делу: «Уволить, как несоответствующего занимаемой должности»33.
Рядом с ними странно выглядит случай сотрудника Арендной части: Чехович Антон Иосифович, заведующий Столом аренды береговых и водных пространств, бывший дворянин, польский оптант, к тому же в 1920 г. арестованный по подозрению во взяточничестве в Отделе очистки (был освобожден «за недоказанностью»). Комиссия постановила: оставить условно34. С таким набором отягчающих обстоятельств - дворянин, оптант, был под арестом - его должны были уволить без промедления. Но здесь, видимо, были учтены какие-то «особые обстоятельства». Че-хович был оставлен, вероятно, как «незаменимый» для Арендной части специалист: не зря в заседании комиссии участвовал сам заведующий Арендной частью А. Лейбович.
Контрастом является случай со специалистом Главной станции водопровода - поляком, не пожелавшим оптироваться. По его делу в протоколе заседания комиссии от 3 марта 1923 г. значится: «Розе, Владислав Владиславович, - инженер Главной станции, служит с 1900 г., до того - на Путиловском заводе, мещанин г. Радома, подданный русский, на иждивении жена, дочь и сын студент, другой сын служит здесь же на водопроводе. Окончил Лодзинское высшее техническое училище и Технологический институт. В сентябре 20 г. арестован, как заложник, сидел одну неделю». Комиссия постановила: «Уволить, как балласт»35.
Комиссия Откомхоза по чистке личного состава работала еще до издания в мае 1923 г. постановления, требующего уволить из учреждений всех оптантов. И, как видим, если сотрудник являлся оптантом, это еще не считалось достаточной причиной для увольнения. Истинные причины, которые определяли судьбу сотрудников при «чистке», не всегда фиксировались в протоколах комиссии.
И после окончания работы комиссии по чистке оптанты продолжали работать в Откомхозе.
С конца весны 1923 г. в выявлении оставшихся оптантов активно принял участие Административный отдел Петрогубисполкома. Его работники использовали сведения Иностранного отделения (при подаче документов об оптации необходимо было указать место работы).
В ЦГА СПб сохранилось много требований Отдела управления (с ноября 1923 г. - Административного отдела) как в различные управления, так и в подотделы Откомхоза об увольнении выявленных там работающих оптантов. Такие требования были составлены однотипно, помечены грифом «секретно». Например, требование, направленное в Управление городских железных дорог 15 октября 1923 г.:
«Административный подотдел ОУПГИ предлагает уволить от службы слесаря трамвайного парка им. Смирнова гр-на Гудзюк Ивана Г асперовича, литовского оптанта, произведя с ним полный расчет.
Основание - секретное циркулярное распоряжение.
Зав. Адм. Подотделом Ильин
Зав. Иностр. Отделением Шимкович»36.
Руководители подразделений Откомхоза на такие секретные требования об увольнении реагировали незамедлительно. В феврале 1924 г Административный подотдел прислал в Губпожар требования уволить пожарного Коломенской части С.К. Нейкшана, «латвийского оптанта», и трубача Новодеревенской им. т. Рыкова части С.С. Маковского, «литовского оптанта»37.
На это из Губпожара ответили:
«В Административный Подотдел Ленинградского Губисполкома. 28.II.1924 г. Секретно.
Губпожар сообщает, что пожарные: Коломенской части Нейкшан С.К. и Новодеревенской им. т. Рыкова части Маковский С.С. уволены уже от службы, первый с 20 сего февраля, и второй - с 13 февраля и расчет с ними учинен.
Зав. Губ. Пожарн. Подотделом Бекташев
Зам. Лен. Бранд-майора Кельн»38.
Получив эти сведения, заведующий Откомхозом Н.И. Иванов также подписал и направил секретное сообщение в Административный отдел о том, что пожарные С.К. Нейкшан и С.С. Маковский уже уволены от
службы39.
Установлен единственный случай, когда в Административном отделе ошиблись при определении ведомственной принадлежности места работы оптанта и послали требование об увольнении не по адресу. В декабре 1923 г. в Откомхоз поступил очередной секретный документ: «Административный подотдел Административного отдела Петрогуби-сполкома предлагает уволить от службы рабочего садоводства «Природа» Выборгского сельско-хозяйственного отдела Озол Ю.И., латвийского оптанта, произведя с ним полный расчет. Об исполнении сообщите. Основание - секретный циркуляр, распространенный Отделом управления Петрогубисполкома, от 26 сентября № 484/с»40.
Из Откомхоза последовал секретный ответ в Административный подотдел: «Петрогуботкомхоз уведомляет, что садоводство «Природа» Выборгского сельско-хозяйственного отдела в ведении Откомхоза не состоит, потому возбужденный в указанном выше отношении вопрос не может быть разрешен»41. Не приходится сомневаться, что канцелярская ошибка была быстро исправлена, а оптант - найден и уволен.
Сведения Административного отдела о работающих в подразделениях Петрогубисполкома оптантах обычно были точны и получались им своевременно:
«Отдел Управления в Отдел коммунального хозяйства. 5.IV.1923 г № 120/с. Секретно.
Административный Подотдел ОУПГИ просит сообщить, чем вызван прием на службу оптанта, когда граждан РСФСР безработных достаточно.
Прием на работу оптантов производить только с разрешения ОУПГИ.
Зав. Адм. Подотделом Ильин»42.
Руководству Откомхоза пришлось оправдываться:
«В Административный Подотдел ОУПГИ. 13.IV.1923. Секретно.
Вследствие отношения от 5-го сего апреля за №120/с по вопросу о приеме на службу оптанта, Петрогуботкомхоз сообщает, что гр-н Стуль-пин, Казимир Иванович, занимает должность сторожа в доме № 103 по Фонтанке и оказался на службе в Петрогуботкомхозе (Часть управления домами Жилищного Подотдела) в связи с переходом в ведение Петро-губоткомхоза от Жилищного Товарищества указанного выше дома; в ближайшее время предполагается его уволить со службы.
Что касается предложения о приеме на службу оптантов не иначе, как с разрешения ОУПГИ, то означенное предложение будет принято к немедленному исполнению.
Зам. Зав. ПГОКХ В. Алексин
Упр. делами М. Лившиц»43.
Руководство Откомхоза вообще отличалось повышенной исполнительностью при «реагировании» на такие требования. Более того, проявляло немалую энергию и инициативу в поиске подлежащих увольнению оптантов.
В декабре 1923 г. в Откомхоз поступил следующий документ:
«Административный подотдел. Иностранное отделение. 18.XII.1923. Секретно.
Административный подотдел предлагает уволить от службы управляющего домами Лужского Отместхоза Болеслава Михайловича Яблонского, польского оптанта, произведя с ним полный расчет.
Об исполнении сообщите.
Зав. Адм. подотделом Ильин
Зав. Иностранным отделением Шимкович»44.
Из Откомхоза требование было направлено дальше:
«Управление делами. 10.I.1924. № 5/с.
Секретно. Отпечатано в 2-х экземплярах.
В Отделение Местного хозяйства Общего отдела при Лужском уездном уисполкоме. Тов. Ф.Н. Николаеву.
Согласно предписания Административного отдела ПГИ Петрогубот-комхоз предлагает Вам немедленно по получении сего уволить от службы Управляющего Домами Лужского Отделения Местного хозяйства Болеслава Михайловича Яблонского, оптанта, произведя с ним полный расчет.
Об исполнении ПГОКХ просит Вас поставить его в известность.
К сему ПГОКХ считает необходимым добавить, что прием на службу оптантов может производиться лишь с разрешения Административного отдела Петрогубисполкома.
Заведывающий ПГОКХ Иванов
Управл. делами Лившиц»45.
И поскольку скорого ответа из Лужского уезда о Яблонском не последовало, было послано строгое напоминание:
«Отдел коммунального хозяйства. Управление делами. 3 марта 1924 г № 33/с. Секретно. Отпечатано в 2-х экземплярах.
В Отделение Местного хозяйства Общего отдела при Лужском уиполкоме. Тов. Ф.Н. Николаеву.
Отношением от 10-го января с. г. за № 5 Отдела коммунального хозяйства было предложено Вам, согласно предписания, немедленно по получению указанного выше отношения уволить от службы Управляющего Домами Лужского отделения Б.М. Яблонского, польского оптанта.
Не получая до сего времени отзыва на упомянутое выше отношение Ленинградский Губернский Отдел коммунального хозяйства предлагает Вам безотлагательно сообщить, выполнено ли Вами изложенное выше предписание Административного Отдела Ленинградского Губисполкома и чем вызвана недопустимо-длительная задержка в доставлении отзыва по настоящему делу.
Заведывающий Ленинградским Губернским Отделом коммунального хозяйства Н.И. Иванов»46.
На него вскоре пришел ответ, рукописный, на бланке Лужского Отдела Местного хозяйства:
«Служебная записка. Заведующий Отдела Местного хозяйства Луж-ского уезда Петроградской губернии. г. Луга, пр. Володарского 12.
Секретно № 17/с. 13 марта 1924 г. Губоткомхоз. т. Иванову.
На Ваши отношения 5/с от 10/I.24. и 33/с от 7/III.24. сообщаю, что управдом Яблонский Б.М. состоит в гражданском подданстве РСФСР. По наведенным справкам в Польском подданстве не состоял, а было лишь подано заявление об оптации, каковое им было обратно взято. До получения еще Вашего распоряжения, при обнаружении, что Яблонский подал заявление об оптации в Польское подданство, он был уволен, но когда были зарегистрированы документы об оставлении его в подданстве РСФСР - причины препятствующие к службе сами по себе отпали и Яблонский, как исполнительный управдом был опять принят на службу. В задержке, в срочном выполнении Вашего распоряжения, виновен я, но и были объективные условия как-то проведение целого ряда кампаний в волостях и пр.»47
В Петроградском Откомхозе были удовлетворены столь «политически грамотным» ответом. За подписью Н.И. Иванова тут же было на-
правлено в Административный отдел Губисполкома сообщение о «деле Яблонского»:
«Ленинградский Губернский Отдел Коммунального Хозяйства уведомляет, что он не преминул своевременно снестись с Отделением Местного хозяйства при Лужском Общем Отделе по вопросу об увольнении от службы Управдома, польского оптанта Б.М. Яблонского». Далее передавались обстоятельства увольнения гр. Яблонского, как только была обнаружена подача им заявления об оптации, и принятии его снова на службу, когда были зарегистрированы документы об оставлении его в подданстве РСФСР48.
* * *
Таким образом, одним из важных направлений кадровой политики Петроградского (Ленинградского) губисполкома в целом и Отдела коммунального хозяйства в частности в начале 1920-х гг. стало увольнение всех оптантов, не считаясь с их социальным происхождением, образованием, профессиональной квалификацией и опытом работы. Главными мотивами этого спешного поголовного увольнения стали «секретные» политические и идеологические соображения, конечной целью - выдворение этого «чуждого элемента» из Страны Советов. Выявление оптантов и выдворение их из РСФСР и СССР стало одним из направлений работы ГПУ-ОГПУ, а их увольнение из советских государственных учреждений и предприятий Петрограда (Ленинграда) и губернии происходило в режиме «чисток», ставших в период нэпа регулярной процедурой.
Примечания
1 ЛевинДМ. Правовое положение иностранцев в РСФСР: Справочник для иностранцев, оптантов и беженцев. М., 1923. С. 29; Права и обязанности иностранцев, оптантов и беженцев по международным договорам и соглашениям и по постановлениям Советской власти: с октября 1917 г. по октябрь 1921 г. Пг., 1921. С. 2.
Levin D.M. Pravovoe polozhenie inostrantsev v RSFSR: Spravochnik dlya inostrantsev, optantov i bezhentsev. Moscow, 1923. P. 29; Prava i obyazannosti inostrantsev, optantov i bezhentsev po mezhdunarodnim dogovoram i soglasheniyam i po postanovleniyam Sovetskoy vlasti: s oktyabrya 1917 g. po oktyabr 1921 g. Petrograd, 1921. P. 2.
2 Егорьев В.В., Лашкевич Г.Н., Плоткин М.А., Розенблюм Б.Д. Правовое положение иностранцев в СССР М., 1926. С. 51.
Egorev V.V., Lashkevich G.N., Plotkin M.A., Rozenblyum B.D. Pravovoe polozhenie inostrantsev v SSSR. Mosraw, 1926. P. 51.
3 Права и обязанности... С. 5-6.
Prava i obyazannosti... P. 5-6.
4 Там же. С. 59-60.
Ibidem. P. 59-60.
5 Левин Д.М. Указ. соч. С. 43-44.
Levin DM. Op. cit. P. 43-44.
6 Документы внешней политики СССР. Т. 3. М., 1959. С. 624.
Dokumenty vneshney politiki SSSR. Vol. 3. Moscow, 1959. P. 624.
7 Там же. С. 626.
Ibidem. P.626.
8 Права и обязанности... С. 2, 3, 7, 8; Левин ДМ. Указ. соч. С. 16, 17, 29.
Prava i obyazannosti... P. 2, 3, 7, 8; Levin DM. Op. cit. P. 16, 17, 29.
9 Права и обязанности... С. 3, 4, 6.
Prava i obyazannosti... P. 3, 4, 6.
10 Известия ВЦИК (Москва). 1921. 4 сент.
Izvestiya VTsIK (Mosraw). 1921. Sept. 4.
11 Лоткин И.В. Оптационная кампания и эвакуация граждан Прибалтийских государств на историческую родину в начале 1920-х годов // Вестник Красноярского государственного университета: Гуманитарные науки. 2005. Вып. 6. С. 28-32.
Lotkin I.V Optatsionnaya kampaniya i evakuatsiya grazhdan Pribaltiyskikh gosudarstv na istoricheskuyu rodinu v nachale 1920-kh godov // Vestnik Krasnjyarskogo gosudarstvennogo universiteta: Gumanitarnye nauki. 2005. Vol. 6. P. 28-32.
12 Полян П., ЗайончковскаяЖ., Витковская Г. Внешние миграции // Россия и ее регионы в XX веке: территория - расселение - миграции. М., 2005. C. 493-519.
PolyanP., Zayonchkovskaya Zh., Vitkovskaya G. Vneshnie migratsii // Rossiya i eyo regioni v 20 veke: territoriya - rasselenie - migratsii. Moscow, 2005. P 493-519.
13 Собрание узаконений и распоряжений Рабочего и Крестьянского правительства (СУ РСФСР). 1922. № 33. Ст. 386.
Sobranie uzakoneny i raspoaryazheny Rabochego i Krestyanskogo pravitelstva (SU RSFSR). 1922. No. 33. Col. 386.
14 Центральный Государственный архив Санкт-Петербурга: Путеводитель. Т. 2. М., 2002. С. 268.
Tsentralny Gosudarstvenny Archiv Sankt-Peterburga: Putevoditel. Vol. 2. Moscow, 2002.
P. 268.
15 СУ РСФСР 1920. № 26. Ст. 131.
SU RSFSR. 1920. No. 26. Col. 131.
16 Петрогуботкомхоз в 1922 г. (Отчетные данные). Пг.,1923. С. 60. Petrogubotkomkhoz v 1922 g. (Otchetnye dannye). Petrograd, 1923. P. 60.
17 Красная газета (Петроград). 1922. 12 июля.
Krasnaya gazeta (Petrograd). 1922. July 12.
18 Красная газета. 1922. 27 сент. (Вечерн. вып.).
Krasnaya gazeta. 1922. Sept. 27. (Vechern. vyp.).
19 Вестник Петросовета (Петроград). 1922. 4 окт.
Vestnik Pertosoveta (Petrograd). 1922. Oct. 4.
20 Красная газета. 1922. 4 окт. (Вечерн. вып.).
Krasnaya gazeta. 1922. Oct. 4. (Vechern. vyp.).
21 Красная газета. 1922. 6 окт. (Вечерн. вып.).
Krasnaya gazeta. 1922. Oct. 6. (Vechern. vyp.).
22 Красная газета. 1922. 16 окт. (Вечерн. вып.).
Krasnaya gazeta. 1922. Oct. 16. (Vechern. vyp.).
23 Красная газета. 1923. 10 марта. (Вечерн. вып.).
Krasnaya gazeta. 1923. March 10. (Vechern. vyp.).
24 ГоренкоЮ. Где апельсины зреют // Красная газета. 1923. 16 февр. (Вечерн. вып.). Gorenko U. Gde apelsiny zreyut // Krasnaya gazeta. 1923. Febr. 16. (Vechern. vyp.).
25 Там же.
Ibidem.
26 Вестник Петросовета. 1923. 24 марта.
Vestnik Pertosoveta. 1923. March 24.
27 Красная газета. 1923. 24 марта. (Вечерн. вып.).
Krasnaya gazeta. 1923. March 24. (Vechern. vyp.).
28 Центральный государственный архив Санкт-Петербурга (ЦГА СПб). Ф. 1001. Оп. 5. Д. 12. Л. 11.
Central State Archive of Sankt-Petersburg (TsGA SPb). F. 1001. Op. 5. D. 12. L. 11.
29 Там же. Л. 9-9об.
Ibidem. L. 9-9v.
30 ЦГА СПб. Ф. 3178. Оп. 31. Д. 7. Л. 6.
TsGA SPb. F. 3178. Op. 31. D. 7. L. 6.
31 ЦГА СПб. Ф. 3178. Оп. 31. Д. 5. Л. 2.
TsGA SPb. F. 3178. Op. 31. D. 5. L. 2.
32 Там же. Л. 38.
Ibidem. L. 38.
33 Там же. Л. 17.
Ibidem. L. 17.
34 Там же. Л. 3.
Ibidem. L. 3.
35 Там же. Л. 34.
Ibidem. L. 34.
36 ЦГА СПб. Ф. 3178. Оп. 31. Д. 7. Л. 2.
TsGA SPb. F. 3178. Op. 31. D. 7. L. 2.
37 ЦГА СПб. Ф. 3178. Оп. 31. Д. 6. Л. 113, 114.
TsGA SPb. F. 3178. Op. 31. D. 6. L. 113, 114.
38 Там же. Л. 108.
Ibidem. L. 108.
39 Там же. Л. 118.
Ibidem. L. 118.
40 Там же. Л. 7.
Ibidem. L. 7.
41 Там же. Л. 16.
Ibidem. L. 16.
42 ЦГА СПб. Ф. 3178. Оп. 31. Д. 3. Л. 31.
TsGA SPb. F. 3178. Op. 31. D. 3. L. 31.
43 Там же. Л. 32.
Ibidem. L. 32.
44 ЦГА СПб. Ф. 3178. Оп. 31. Д. 6. Л. 26.
TsGA SPb. F. 3178. Op. 31. D. 6. L. 26.
45 Там же. Л. 28.
Ibidem. L. 28.
46 Там же. Л. 121.
Ibidem. L. 121.
47 Там же. Л. 124.
Ibidem. L. 124.
48 Там же. Л. 138.
Ibidem. L. 138.
