CC BY
174
УДК 902/904
ПИТЬЕВЫЕ РОГА БАЛТОВ С ДЕКОРИРОВАННЫМИ ДЕТАЛЯМИ
В.И. Кулаков
Институт археологии Российской академии наук Россия, 117036, г. Москва, ул. Дмитрия Ульянова, 19 e-mail: drkulakov@mail.ru Scopus Author ID: 26038228300 SPIN-код: 3764-2260
Авторское резюме
Одним из важнейших компонентов материальной культуры балтов на протяжении римского времени и раннего средневековья являются питьевые рога. Анализ украшавшего их орнамента позволил сделать следующие выводы. 1. Традиция использования питьевых рогов в раннеримское время распространяется в Европе с запада на восток, от кельтов через германцев к балтам. 2. Детали орнамента питьевых рогов, встреченные как на балтском материале, так и в древностях о. Готланд, свидетельствуют о непосредственном соотнесении этих престижных и дорогих сосудов с культом Бога-Громовника. 3. Балты восприняли от германцев как орнаментальные мотивы и образы, изобра -жавшиеся на накладках рогов, так и некоторые аспекты культа Бога-Громовника. 4. Находки роскошных питьевых рогов, социально значимых атрибутов «вождей» дружин, обозначают места дислокации военных формирований эпохи Великого переселения народов. 5. Во второй пол. V - нач. VI вв. к воинам, использовавшим в Балтии рога, связанные с культом Бога-Громовника, присоединились видиварии и их потомки. 6. В эпоху викингов роскошно декорированные питьевые рога уже не представлены в древностях балтов.
Ключевые слова: археология, балты, питьевые рога, Бог-Громовник, великое переселение народов.
BALTIC DRINKING HORNS WITH DECORATED DETAILS
Vladimir Kulakov Institute of Archeology of the Russian Academy of Sciences 19 The Dmitry Ulyanov Street, Moscow, 117036, Russia e-mail: drkulakov@mail.ru
Abstract
One of the most important components of the material culture of the Balts during the Roman period and early Middle Ages was drinking horns. A study of their ornaments led to the following conclusions. 1. The drinking horn tradition was adopted in Europe in the early Roman period and spread from west to east, from the Celts through the Germans to the Balts. 2. The ornamental details of the horns that are part of the Baltic and Gotland antiquities point to the direct connection of these prestigious and expensive drinking vessels with the cult of the God of Thunder (Donner-God). 3. The Balts adopted Germanic ornamental motifs
and images, depicted on the cover plates of the horns, as well as some aspects of the Donner-God cult. 4. Findings of the extensively decorated drinking horns, which served as socially meaningful attributes of military chieftains, help identify the places of deployment of military forces in the Migration Period. 5. In the second half of the 5th - beginning of the 6th century in the Baltics, not only the warriors, but also the Vidivari and their descendants used the horns associated with the Donner-God cult. 6. The luxuriously decorated drinking horns are not represented in the antiquities of the Balts in the Viking Age.
Keywords: archaeology, Balts, drinking horns, Migration Period, God of Thunder.
* * *
Одним из важнейших компонентов материальной культуры балтов на протяжении римского времени и раннего средневековья являются питьевые рога. Судя по своим размерам, которые нередко восстанавливаются по пятнам тлена в погребениях, питьевые рога (далее - ПР) изготовлялись из полых рогов туров и зубров, в изобилии водившихся в древних лесах Балтии. Ранее на материале изученных на территории совр. Литвы погребальных комплексов фаз Dl и D2, содержащих ПР с серебряными накладками вокруг устья, было выдвинуто предположение о том, что эти комплексы принадлежат воинам-дружинникам, вернувшимся на родину предков после участия в боевых столкновениях на границах рушащейся Римской Империи (Kulakov 2008: 33, 38). Декор на металлических деталях рогов подчёркивал их высокую материальную и, очевидно, социальную ценность. В связи с этим автор статьи сконцентрировал своё внимание прежде всего на упомянутом выше разделе находок.
Интерес к изучению и интерпретации такой редкой для европейских древностей находки, как питьевые рога, прусские археологи проявили уже в нач. XX в. Адальберт Бецценбергер, уделявший большое внимание древностям совр. Литовского Взморья, среди результатов раскопок грунтового могильника Rubocken/Rubokai обратил внимание на погр. 39. В составе его инвентаря были обнаружены железное шило (?) с деревянной рукоятью, серебряная обкладка устья ПР (рог изнутри был укреплён бронзовой пластиной), два бронзовых спиральных кольца, 11 янтарных бусин различной формы, 10 голубых пастовых бусин, зелёная стеклянная бусина, серебряная гривна и прочие находки (Bezzenberger 1909: 166, 167, 183). Состав инвентаря комплекса свидетельствует в пользу его женской принадлежности. В одной из орнаментальных зон, украшавших устье ПР из Rubocken/Rubokai, А. Бецценбергер отметил наличие чередующихся фигурок оленя (Bezzenberger 1909: 183), отштампованных на пластине изнутри. Этому автору к нач. ХХ в. были известны минимум 6 находок ПР на территории провинции Вост. Пруссия, которые он отнёс к фазе С и связал с синхронными им скандинавскими древностями (Bezzenberger 1909: 184). Несмотря на вполне адекватную датировку комплекса с ПР, которую ему дал А. Бецценбергер, Л. Вайтунскене отнесла упомянутый рог к VI-VII вв. (Vaitkunskienë 1981: 19). Казалось бы, в пользу последнего варианта датировки говорит наличие орнаментальных полос, составлен-
ных из балюстрадовидных фигур (как в Rubocken/Rubokai) на накладках ножен «длинных» саксов из могильников окрестностей совр. Elbing/Elblqg, отнесённых мною вслед за П. Урбаньчиком ко второй пол. VII в. (S. 128; Кулаков 1990: 29). Очевидно, балюстрадовидный орнамент в виде архаизма мог использоваться балтскими мастерами как в позднеримское время, так и в эпоху Меровингов.
Чуть позже выхода в свет статьи А. Бецценбергера сводка остатков ПР на территории Вост. Пруссии была издана Ф. Пайсером (Реisеr 1921: 116, 117). Автор насчитал на могильниках Самбии и Мазурского Поозерья обломки бронзовых оковок 18 питьевых рогов, отнеся их к фазам C-D (Реisеr 1921: 117). К сожалению, данная информация не сопровождалась рисунками, в связи с этих опубликованный Ф.Е. Пайсером материал не поддаётся анализу и типологизированию.
В 30-е годы проблему питьевых рогов, точнее - обкладок их устьев, рассмотрел исследователь памятников археологии бассейна р. Ногаты Бруно Эрлих. Он обратил внимание на часть повторяющийся и отмеченный ещё А. Бецценбергером декоративный мотив на пластинах устья ПР - многократно повторенная басменная балюстрадообразную фигуру, названную Kegelkönig (нем. «Король кеглей» или «Конический король» - ?) (Ehrlich 1931: 34). Автор отметил большую степень сходства деталей частично имитирующего круглые заклёпки орнамента на накладке ПР из погр. 1 грунтового могильника Warnikam/Первомайское (Багратионовский р-н) и на накладке на ножны однолезвийного меча из грунтового могильника Benkenstein-Freiwalde/Elblqg Kamionka-Zytno (pow. Elblqg) (Ehrlich 1931: 32).
В послевоенное время далеко не полная карта находок ПР в юго-восточной Балтии была издана Анной Битнер-Врублевской (Bitner-Wroblewska 1991: fig. 8). Вильнюсский археолог Витаутас Казакявичус, отметив находки ПР в погр. 2, 50, 54, 59, 61, 64, 80 и 332 могильника Plinkaigalis (Kedaini4 raj.), подчеркнул как практическую, так и ритуальную функции питьевых рогов балтов (Kazakevicius 1992: 136). Лайма Вайткунскене определила зональный характер орнаментации накладок устья ПР, несущих изображения животных (по её мнению - символ земли), птиц (символ неба) и змей (символ воды - ?), как отражение зональной градации мира, характерной для древних балтов. Автором была отмечена важная социальная значимость ПР, подчёркнутая их изображениями на прусских каменных изваяниях (Vaitkunskiene 1995: 104). Адольфас Таутавичюс считал, что первые питьевые рога появляются у пруссов и ятвягов во II-III вв. н.э. (Tautavicius 1996: 209). Аудроне Блюэне и Вальдас Степонайтис справедливо отметили уникальность питьевого рога (обнаружен на груди погребённого) в «княжеском» кург. 5 могильника Taurapilis, несущего орнамент в стиле Nydam и датированного эпохой Хильдерика (кон. V -нач.VI вв.) (Bliujiene, Steponaitis 2009: 188, 192). Самые поздние из декорированных ПР были обнаружены Мирославом Петжаком в 10 кремированных погребениях грунтового могильника Neuendorf/Nowinka (pow. Elblqg). Они представляют самое западное в Балтии скопление находок подобного рода и отнесены к прусским древностям VI-VII вв. Орнамент этих рогов определён как форма II Общегерман-
ского звериного стиля. Предназначение этих ПР, найденных в богатых захоронениях мужчин-воинов, - осуществление ритуальных возлияний в процессе культовых церемоний (Kontny, Okulicz-Kozaryn, Pietrzak 2011: 112, 123, 124).
Единственной и весьма качественной сводкой всех питьевых рогов, относящихся к III - нач. XIII вв. и найденных на территории совр. Литвы, является диссертационная работа Андры Симнишките (Simniskyte 1998: 185-245). Автор собрала информацию о находках металлических деталей ок. 1000 питьевых рогов, происходящих преимущественно из трупоположений (650 ПР). Орнаментированные пластины, окружавшие устья ПР и которым посвящена предлагаемая статья, привлечены А. Симнишките в количестве 17 экз. и датированы ей V-VI вв. Они отнесены к цилиндрическим оковкам (Simniskyte 1998: 195). С VIII в. на Неманском правобережье распространяются бревнообразные (С-видные в сечении) и ленточные оковки устья ПР, уже не украшавшиеся орнаментами. В отличии от ПР III-VI вв., остроконечные концы поздних рогов уже не снабжались конусовидными навершиями. Часть таких наверший, распространённых в римское время на территории совр. Дании на фазе В2, была отнесена Яцеком Анджейовски к типам D1/2 и D.2b (Andrzejowski 1991: 27). Если в римское время ПР на территории совр. Литвы встречались в женских захоронениях, то в эпоху Великого переселения народов они становятся исключительной прерогативой мужчин-воинов, являясь как посудой для поминальных возлияний, так и определяя высокий социальный статус погребённого. Распространение в III в. н.э. ПР среди балтов А. Симнишките считает результатом культурных влияний населения Готланда и Центральной Европы. Здесь автор следует за мнением Яцека Анджейовски, который датировал появление ПР в Западной Европе фазами В1-В2, в Скандинавии - фазами В2-С1, а в земле балтов -фазами Q-D (Andrzejowski 1991: 63). При этом А. Симнишките декларирует абсолютное преобладание на территории совр. Литвы ПР местного производства (Simniskyte 1998: 214). Следует отметить то, что в европейской науке укрепилось мнение о том, что в германской среде I в. н.э. питьевые рога появились в результате кельтского влияния (Redlich 1977: 118), а на территории совр. Литвы они поступили из Скандинавии (Nowakowski 2008: 67).
Также единственной в своём роде является статья Матеуша Богуцкого, посвящённая семантике изображений на пластинах ПР, найденных на территории совр. Литвы. Польский коллега проанализировал накладки девяти питьевых рогов эпохи Великого переселения народов. Автор считал балюстрадовый орнамент или сугубо декоративным элементом, или изображением, для которого «мы в настоящее время не в состоянии определить его символику» (Boguzki 2001: 28). Фигурки рогатых животных автор связал с культом славянского Волоса (Boguzki 2001: 30). М. Богуцки считал питьевые рога балтов, обитавших на территории совр. Литвы, связанными с местным хтоническим культом и одновременно со скандинавскими верованиями и представлявшими для владевших ПР воинов не только материальную ценность, но и «должны были помочь мёртвым в их жизни после смерти» (Boguzki 2001: 31).
Рис. 1. Металлические детали ритонов, украшенные кольцевыми оттисками: 1-3, 6, 7 - погр. 1 Maudziorai; 4 - погр. б./№ Lapsau/Заозерье (Гурьевский р-н); 5 - погр. 54 Plinkaigalis (1-3, 6, 7 - Valatka 1984: 9 pav.,1-3; 4 - Gaerte 1924: Abb. 4,1; 9 pav.,1-3; 5, 7 - Simniskite 1998: 22 pav.,1,2).
На фазе С в древностях балтов представлены питьевые рога, снабжённые как широкими, так и узкими (шир. не более 3 см) бронзовыми накладками, кольцеобразно окружающими устье (рис. 1,3,5,7). Декором для этих пластин служат тасменные оттиски кольцевидных фигур диам. ок. 1 см, оттиснутых изнутри пластины и напоминающих заклёпки. Пластины различной конфигурации, соединённые между собой звеньями (в т.ч. - проволочными) и крепившиеся одним концом к краю ПР, датируемых на территории совр. Литвы IV в. н.э. (Valatka 1984: 14), другим - к его конусообразному концу, нередко украшались разноцветной эмалью (рис. 1,1,4). В окрестностях совр. Калининграда, на могильнике Lapsau/Заозерье в нач. ХХ в. были найдены детали напоминавшей кельтские пояса цепи, звенья которой были покрыты эмалью, в сопровождении обломков бронзовых накладок на устье (?) питьевого рога (Eggers 1951: 102).
Рис. 2. Динамика изменения декора на металлических обкладках устья рогов III-VI вв. 1 - погр. 54 Plinkaigalis; 2 - кург. 5 Taurapilis; 3 - Silinu (Latvija); 4 - погр. 332 Plinkaigalis; 5 - погр. 39 Rubocken/Rubokai; 6 - погр. 61 Plinkaigalis (1, 3 - Simniskite 1998: 22 pav, 3; 24,1; 2 - Bliujiene, Steponaitis 2009: fig. 134; 4 - Kazakevicius 1993: 212 pav.; 5 - Bezzenberger 1909:
Abb. 141; 6 - Tautaviciene 1981: 96 pav.).
Пластины, окантовывавшие устье ПР и несущие орнамент в виде одного или нескольких рядов, составленных из чередующихся по горизонтали кольцевидных фигур, используются на территории совр. Литвы до кон. IV - нач. V вв. н.э. (Valatka 1984: 14). Они несут древнейший для ПР Балтии вид орнамента и находятся в начале его типологического ряда (рис. 2,1). Пластина устья рога из кург. 5 могильника Taurapilis, как отмечалось выше, по своему декору уникальна в массиве балтских древностей кон. V - нач. VI вв. и считается импортом из Среднего Подунавья
(Bliujiene 2006: 136-138). Тем не менее и в составе орнаментальной полосы, украшающей пластину устья этого ПР, представлены кольцевидные заклёпки, находящиеся и в ряду под нижним краем этой полосы (рис. 2,2). Хотя в рамках логики развития элементов орнамента этот артефакт помещён в начале типологического ряда, он является самым поздним в этом ряду находок и представляет собой своеобразный архаизм в ряду балтских питьевых рогов эпохи Меровингов. Наконец, на обкладке рога из могильника Silinu представлены уже семь горизонтально расположенных орнаментальных полос, три из которых составлены из чередующихся кольцевидных фигур (рис. 2, 3). Подобного рода фигуры представлены в серии оттисков штампов в рамках известного на изделиях западнобалтских мастеров стиля Sösdala, причём - в ряду с серповидными оттисками. Часть этих оттисков (с лучами) символизируют астральные светила, круглые и серповидные фигуры, очевидно, несут солярную и лунарную смысловую нагрузку (Кулаков 2011: 29, рис. 21,258,a). Ту же семантику имеют и фигуры, изображавшиеся на дисковидных навершиях оковки острых концов питьевых рогов эпохи Великого переселения народов (Kulikauskiene, Rimantiene 1958: 356). Появляются на обкладке рога из могильника Silinu и геометрические изображения: две орнаментальные полосы составлены из косых крестов (семантика таких знаков однозначно пока в европейской археологии не трактуется - Bogucki 2001: 28), одна из полос представляет чередующиеся балюстрадовидные фигуры типа Kegelkönig (см. выше). В самбийском материале погребальных комплексов фаз В1-В2 бронзовые накладки подобной формы (правда, не дл. ок. 1,5 см, как на обкладках ПР, а дл. ок. 4 см) вертикально крепятся на самбийские пояса (Кулаков 2016: 40, рис. 70,4) и именуются «ладьевидными накладками». Сходные с фигурами типа Kegelkönig фигуры (правда, не балюстрадовидные, а в виде вертикально стоящего полумесяца с точками сверху и снизу) имеются в декоративных полосах на имевших ритуальное значение серебряных кубках и бронзовых оковках ПР, обнаруженных на о. Ютланд в комплексах III в. н.э. (Blankenfeld 2008: 74). Трёхмерная бронзовая аналогия балюстрадовидным фигурам оковок ПР, имевшая дл. 1,5 м, использовавшаяся в качестве подвески, была обнаружена на могильнике римского времени Sarkai (Silale raj.) (Banite-Rowell 2011: 6 pav.). Эта находка является балтской (?) репликой известных в I в. н.э. в придунайских древностях (сарматы и гето-даки) рифлёных бронзовых подвесок, по своей форме несомненно символизировавших дубину (Бабеш 2005: 474, рис. 7,4-11). Сходная бронзовая подвеска была обнаружена в урновом трупосожжении на могильнике Sißnick/Susnik (woj. mazursko-warminskie Polski), причём - вместе с керамическим сосудом-приставкой (?), выполненном в виде остроконечного кубка (Peiser 1921, 19, Abb. 6).
Конструктивно схожие бронзовые подвески известны в судавских древностях на территории совр. Южной Литвы на фазе В2/С1 (Bliujiene 2016: 214). Примечателен факт расширения нижней части судавских подвесок, что сближает их по своей семантике с подвесками в виде палицы Геракла, характерных как для эллинисти-
ческих древностей, так и для набора украшений черняховской культуры (последние изготовлялись из кости - Щукин 2005: 190). Сходный феномен в единственном случае на западной окраине балтского мира известен в декоре бронзовой пиксиды из погр. 1 могильника Babienten/Babi^ty (woj. mazursko-warminskie Polski) (Peiser 1921: Abb. 1).
И судавские подвески-«палицы», и декоративные элементы типа Kegelkönig в композициях расположены вертикально и многократно повторяются или в ожерелье, или в орнаментальной полосе, ограничивая замкнутое пространство. Если учесть интерпретацию римскими авторами древнегерманского Бога молний Донара с Геркулесом (Дряхлов 1999: 58), то можно с достаточной долей уверенности полагать расположение стилизованных символов «палицы Геркулеса» в указанных композициях как стремление балтов придать владелице ожерелья или владельцу жидкости, которой наполнен ПР, мистическую защиту, даруемому Богом молний, позднее известным у жителей берегов Балтии под именем Перкуно-Перкунаса.
Позднейшими версиями декора с концентрическими окружностями (оформлены в виде диска с точками по периметру, перемежающиеся с «палицами» типа Kegelkönig) были обнаружены в ареале пруссов на грунтовых могильниках Löbertshof/Славянское и Warnikam/Первомайское (погр. Wa-1, датируемое рубежом V - нач. VI вв. - Кулаков 2016а: 27, 40).
Накладка на устье питьевого рога из погр. 332 могильника Plinkaigalis (рис. 2,4) показывает следующий этап развития декора этих уникальных для Балтии артефактов. Две орнаментальные зоны, представленные на накладке из погр. 332, заняты полосой, составленной из фигурок рогатого четвероногого (козёл, олень или бык) и полосой, составленной из фигурок птиц. Две другие полосы заняты чередованием вертикальных стилизованных фигур типа Kegelkönig и S-видными фигурами (змеи-?). Л. Вайткунскене считала такие композиции отражением трёхмерности миропорядка в культовом сознании балтов (Vaitkunskiene 1995: 104). На самом деле, учитывая приведённую выше интерпретацию фигур (точнее -знаков) типа Kegelkönig как символа Бога молний, показанные на накладке питьевого рога из погр. 332 могильника Plinkaigalis и сходных с нею артефактов представляют изображения гекатомб жертвенных животных, посвящённых упомянутому небожителю. На накладке его священный для балтов образ символизирован многократным повторением палицы - мифического атрибута Бога-Громовника. Публий К. Тацит прямо указывал: «Геркулеса (т.е - Донара) и Марса они (т.е. - германцы) умилостивляют закланиями обрекаемых ими в жертву животных» (Тацит 1969: 357). Дата комплексов с декоративными полосами, показывающими ряды предположительно жертвенных животных, по фибуле с фасетками на ножке, как в Plinkaigalis-61, датируются в юго-восточной Балтии фазами C2/D1 или Di (Кулаков 2003: 68, рис. 2). В древностях Самбии в это время известна одна находка остатков ПР с «бревнообразной» окантовкой устья без декора (Кулаков 2003: 67).
В эпоху Великого переселения народов на территории совр. Литвы представлены разнообразные версии зонального декора пластин устья ПР. Так, в частности, на накладке рога из погр. 39 Rubocken/Rubokai верхняя полоса заполнена изображениями фигур/знаков типа Kegelkönig с чётким изображением рукояти в своей верхней части и с расширением своего диаметра книзу. Тем самым мастер накладки максимально приблизил этот знак к натуральному изображению дубины -атрибута Бога. Ниже показана полоса, заполненная оттисками фигурки козла или оленя - жертвенного животного, участвовавшего в ритуалах, посвящённых Владыки молний. Подобного рода изобразительный приём (многократное посторенние фигурки животного в декоративной полосе) был воспринят германскими мастерами окрестностей галльского лимеса в III в. н.э. у провинциально-римских коллег (Balnkenfeld 2008: 57, 58) и применялся на островах запада Балтики при изготовлении декоративных фризов с сюжетом «дикой охоты» в IV-V вв. Чередование декоративных полос с вереницей животных и с жертвенными человеческими головами (Кулаков 2012: 204-206) в древнегерманской торевтике (Blankenfeld 2008: Abb. 1) должно указывать на сакральный характер таких изображений. Такой же характер имеют и, очевидно, вторичные к западногерманским образцам орнаментальные полосы на питьевых рогах балтов кон. IV-V вв.
Типологический ряд декорированных окантовок устьев ПР балтов (фазы С2^1-D1) завершается пластиной из погр. 61 могильника Plinkaigalis (рис. 2,6). Из его девяти орнаментальных полос три заполнены фигурами/знаками типа Kegelkönig, под самой верхней из них показана вереница жертвенных рогатых животных, ниже -ряд водоплавающих (?) птиц. Остальные полосы заполнены чередой косых крестов и S-видных фигур. Входя в группу оковок устья ПР с фигуративными изображениями животных, связанных с культом Бога-Громовника, этот артефакт отличается преобладанием полос с линейными изображениями знаков (сакральной семантики-
Находимые на о. Готланд и в материковой Швеции обломки обкладки устьев ПР относятся в описанной выше группе. Изображение фигур типа Kegelkönig на скандинавских образцах накладок по своим коническим очертаниям ближе к реалистическому изображению дубины (рис. 3). Учитывая довольно большое число ПР на Неманском Правобережье и лишь отдельные находки орнаментированных накладок ПР в Скандинавии можно предположить балтское происхождение последних. Напротив, в сер. VII в. в материале грунтового куршского могильника Andullen/Anduliai присутствуют бронзовые детали притьевых рогов, характерных для вендельских древностей Средней Швеции (Bitner-Wroblewska, Wroblewski 2001: 24).
Если балтское происхождение рогов с декорированными оковками устья (пока) не вызывает сомнения, то уникальная находка оковки из разрушенного копателями (?) трупосожжения на могильнике Gauten/Путилово-! (Зеленоградский
р-н) (рис. 4) принадлежит руке мастера иной этнокультурной принадлежности. Как пишет публикатор этой находки, добытой в результате незаконных «раскопок», вместе с этой оковкой были обнаружены (выбраны из погребения, которое публикатор датирует нач. V в.) «фрагментированные прессованные /лексика автора/ серебряные накладки на рог» (Скворцов 2016: 157). Примечательно то, что центральная позолоченная часть оковки устья ПР из Gauten/Путилово-! имитирует античное изображение пальмового венка (рис. 4), что уникально для ПР Barbaricum. Конструктивно эта оковка относится к типу Andrzejowski K3, находит аналогии в германских древностях бассейна р. Эльба не позднее фазы Bib (Bemann 2006: 380, 386).
Наконец, примеры позднейшего варианта орнаментики питьевых рогов балтов известны в результате раскопок грунтового могильника Ыеие^ог£/Ыоштка ^т. Е1Ы^). Как уже отмечалось выше, остатки ПР с серебряными оковками устья найдены там в 10 погребениях. Количественно сходное (8 экз.) скопление питьевых рогов известно на могильнике Plinkaigalis. В отличие от них, входящих в группу ПР с фигуративными изображениями, питьевые рога из Neuendorf/Nowinka украшены, как правило, тремя полосами, составленными из басменной плетёнки (рис. 5). Издавшие материал могильника польские коллеги датировали упомянутые питьевые рога на примере погр. 85 «всем VII в.» (КопШу, Оки1^-К^агуп, Pietrzak 2011: 123). По фибулам типа БргобепАЬе1п, относящимся к подтипу 4, погр. 85 можно отнести ко второй пол. VII в. (Кулаков 1989: 161). Примечательно то, что как раз VII в. на территории совр. Литвы характеризуется, по мнению А. Симнишките, отсутствием в погребениях питьевых рогов (БттБкйё 1998: 189). В эпоху викингов ПР вновь появляются в воинских могилах балтских ареалов от Самбии до верховьев р. Юры. Однако фигуративные изображения на накладках, окружающих устья этих
Рис. 3. Фрагменты бронзовых обкладок питьевых рогов с территории совр. Швеции: 1 - Havor (Gotland), погр. 95; 2 -Hade; 3 - Havor, погр. 222 (Simniskité 1998: 23 pav.).
-i
рогов, уже не представлены. Недатированные обломки серебряных и золотой обкладок со штампованным декором, обнаруженные среди остатков экспозиции Музея «Пруссия» в 1999-2000 гг., или по своему геометрическому декору близки накладкам позднейших версий ПР группы с фигуративными изображениями (рис. 6,2,3), или находят по элементам своего декора аналогии среди питьевых рогов Neuendorf/Nowinka (рис. 6,1).
0 1см
1_I
Рис. 6. Реконструкция рога для питья с оковкой. Могильник Путилово
Рис. 4. Реконструкция оковки горловины питьевого рога из Gauten/Путилово (Скворцов 2016: рис. 6), изготовленной из серебра с позолоченной центральной частью, в которой присутствуют вставки альмандинов.
Территориальное распределение находок питьевых рогов с орнаментированными деталями на территории совр. Литвы и Калининградской обл. весьма примечательно. Питьевые рога с деталями, покрытыми эмалью и прочие ПР III-IV вв. н.э. распределяются в непосредственной близости от водной глади рек Немана и Преголи. Обращает на себя внимание отсутствие таких находок в совр. устье р. Неман. Напротив, одни из находок ранних ПР из могильника Smalininken/ Smalininkai (Kapsukos raj.) была обнаружена в междуречье рек Немана и Преголи. Объяснение местоположения этой находки нетривиально: Владас Жулкус выдвинул предположение о том, что по гидрологическим причинам примерно 1000 лет тому назад р. Неман не впадала в ^ршский залив, а вливалась в истоки р. Преголи и их
воды совместно устремлялись в Вислинский залив (Zulkus 2006: 19, fig. 1). Потому и питьевой рог из могильника Smalininken/Smalininkai расположен далеко от современных речных русел. Это место находки было приурочено к старому руслу р. Немана. Правда, находки ПР V-VI вв. уже соответствуют совр. местоположению крупнейшей реки юго-восточной Балтии. Поэтому датировку существования старого её русла, предложенную В. Жулкусом, следует удревнить.
При сопоставлении мест находок ПР эпохи Великого переселения народов с границами древних лесных массивов, восстановленных В.Г. Шименасом (рис. 7) и окружавшие в древности племенные ареалы, выясняется интереснейшая особенность этих мест находок. Могильники, содержавшие погребения воинов с социально значимыми питьевыми рогами, присутствуют на южных окраинах племенных ареалов, фактически - на лесных опушках, расположенных в максимально возможной близости к руслу р. Неман, на высоком правом берегу. Подобные скопления социально престижных погребальных комплексов на границах племенных территорий и межплеменных лесных пространств свидетельствуют в пользу приуроченности людских коллективов, оставивших эти комплексы, к течению рек и контролю над пролегающими по ним межплеменными торговыми путями. Ранее уже отмечалась заметная по археологическому материалу экспансия видивариев и их потомков в занеманские земли, датированная мною временем ок. 450-500 гг. (Кулаков 2002: 106).
Комплексы с питьевыми рогами на территории литовского Занеманья соответствуют малочисленному высшему слою дружинных группировок, в нач. V в. стремившихся контролировать Неманский торговый путь. Условно погребения с ПР можно считать «вождескими». В прусском ареале примером такого комплекса является погр. 1 могильника Warnikam/Первомайское, содержавшее остатки серебряной оковки питьевого рога (лежавшей в нижнем ярусе с костяком коня -Кулаков 2005: 362). Погребённые в «вождеских» могилах воины до своей кончины пользовались роскошно декорированными питьевыми рогами для производства жертвоприношений. Семантика изображений, отштампованных на накладках, украшавших эти ПР, свидетельствует о том, что адресатом этих культовых акций являлся Бог - Владыка молний (будущий Перконс/Перкунас балтской мифологии эпохи викингов). По данным фольклора известны его священные атрибуты - рог и палица, жертвенное животное - козёл, один из способов жертвоприношения -возлияние (Иванов, Топоров 1982: 304). Как правильно считает М.М. Казанский, в V в. н.э. в различных пунктах Barbaricum бывшие римские федераты создают «варварские королевства», в археологическом материале характеризующиеся сосредоточением на локальной территории позднеримских импортов (результатов грабежа имперских провинций или domatium) и предметов, обладавших высокими социальной значимостью и реальной ценностью (Kazanski, Mastykova 2016: 92).
Рис. 5. Инвентарь погр. 85 могильника Neuendorf/Nowinka: 1, 18 - фибулы, 2-4 - пряжки, 5, 6 - наконечники ремня, 7 - накладка, 8 - накладки поясные, 14 - обломки обкладки устья питьевого рога, 14а - реконструкция питьевого рога, 15,16 - сосуды («временные урны», 23, 24 - кольца, 26 - бусина (КопШу, Okulicz-Kozaryn, Pietrzak 2011: pl. LIX).
L 1
Рис. 6. Фрагменты накладок на устья питьевых рогов из прусского ареала: 1, 2 - фрагменты серебряных накладок из собрания Музея «Пруссия»;
3 - фрагмент золотой накладки из погр. 1 могильника Ekritten/Ветрово (1, 2 - фонды КОИХМ; 3 -Ehrlich 1931: Abb. 13).
Возникшие на фазе C2/D1 на границах территорий эстиев Самбии и племён Неманского правобережья количественно небольшие группы погребений с роскошно декорированными питьевыми рогами и воинским инвентарём свидетельствует о начале уже в раннем V в. н.э. процесса создания здесь «варварских королевств». Погребённые в указанных могилах «вожди» балтских дружин, очевидно, обладали (путём присвоения-?) правом совершать жертвенные возлияния, тем самым выполняя функции былых родовых жрецов.
Такие же функции выполняли и дружинные вожди германцев на западе Европы. Поверхности общеизвестных золотых питьевых рогах из Gallehus содержат не только разнообразные изображения людей, но и фигурки животных (в том числе - козлов/оленей) и змей, то есть - тех представителей жертвенной фауны, которые показаны и на балтских ПР. Датируемые «началом V в. или (временем) после этого» (Axboe 1998: 334), питьевые рога из Gallehus, как и балтские рога, разбиты на горизонтальные, заполненные изображениями зоны и, несомненно, использовались в культовых церемониях (Heizmann 1998: 343, 344).
Рис. 7. Распределение находок питьевых рогов III-VI вв. в юго-восточной Балтии и залесённые межплеменные пространства (показаны штриховкой, представлены прусские названия основных лесных массивов) (Simenas 1990:19 с добавлениями автора):
1 - Warnikam/Первомайское (Багратионовский р-н); 2 - Corjeiten/Путилово (Зеленоградский р-н); 3 -Lapsau/Заозерье (Гурьевский р-н); 4 - Löbertshof/Славянское (Полесский р-н); 5 - Smalininken/Smalininkai (Kapsukos raj.); 6 - Rubocken/Rubokai (Silutes raj.); 7 - Widgirren/Vidgiriai (Silutes raj.); 8 - Veliuona (Jurbarko raj.); 9 - Seredzius (Jurbarko raj.); 10 - Versvai (Kauno raj.); 11 - Kaunas; 12 - Krikstonis (Lazdiju raj.); 13 -Vilkiautinis (Varenos raj.); 14 - Palanga (Kretingos raj.); 15, 16 - Uzpelkiai (Kretingos raj.); 17 - Zvirbliai (Silute raj.); 18 - Pakritizis (Silute raj.); 19 - Zviliai (Silales raj.); 20 - Maudzioriai (Kelmes raj.); 21 - Pagribis (Silales raj.); 22 - Kalniskiai (Raseiniu raj.); 23 - Pernarava (Kedainiu raj.); 24 - Plinkaigalis (Kedainiu raj.); 25 - Pasusvis (Kedainiu raj.); 26 - Pasiliai (Panevezio raj.); 27 - Riklikai (Aniksciu raj.); 28 - Taurapilis (Utenos raj.) (Simniskite 1998: 24 pav.; Michelbertas 1978:106,107).
С VIII в. у балтов Занеманья возрождается обычай возложения питьевых рогов в воинские могилы. Правда, пластины, окружавшие устья ПР, орнаментировались уже не басменным узором, а посредством крепления к своей нижней части биэсовидно вырезанных бронзовых пластин (символ рогов жертвенного козла), изредка украшавшихся полосами оттисков чекана (Gintautaite-Buteniene, Butenas 2002: 49 pav.,7). Иногда сохранялся ряд бронзовых пластин (держатель рога), соединявших его устье и заострённый конец (Striskiene 2007: 122, 11 pav.). Питьевые рога (до 2 экз.) клались уже не на грудь погребённого, как в эпоху Великого переселения народов, а размещались в головах погребённого (Vaitkunskiene 1979: 3 pav.). Эта традиция дольше всего, до XIII в. сохранялась у куршей, причём - как в южной части их племенного ареала, так и в северной (Urtäns 1977, p. 163, 71. att.,9). Примечательно то, что пара питьевых рогов с роскошными накладками была возложена в подкурганное погребение Х в. в Чёрной могиле, минуя погребальный костер (Щеглова 2017: 620).
Проделанный в статье первичный анализ структуры и семантики декора серебряных пластин, охватывавших устье питьевых рогов балтов III- нач. VI вв. н.э., можно дефинировать следующим образом:
1. Традиция использования питьевых рогов в раннеримское время распространяется в Европе с запада на восток, от кельтов (ПР ими использовались уже в эпоху гальштата) к западным германцам, затем - к жителям Скандинавии и от них (?) - к балтам. В среде последних ПР с декорированными деталями используются в III-VII вв. н.э.
2. Детали орнамента ПР, встреченные как на балтском материале, так и в древностях о. Готланд (балтский импорт - ?), свидетельствуют о непосредственном соотнесении этих престижных и дорогих сосудов с культом Бога-Громовника. По данным «Младшей Эдды» известна связь Бога Тора с напитком бессмертия и с волшебным рогом, из которого он, находясь в гостях у владыки Утгарда, никак не мог выпить Мировой океан (Мелетинский 1982: 520). В «Сага об Инглингах» упоминается турий рог, именовавшийся «Кубок Браги», отпив из которого пиво (или мёд) конунг клялся совершить важный поступок (конкретно в данном случае с конунгом Ингъяльдом - «увеличить свою державу вполовину во все четыре стороны» (Стурлусон 1980: 31).
3. Близость уровней социального развития дружин германцев и балтов позволили последним воспринять у своих западных соседей как орнаментальные мотивы и образы, изображавшиеся на накладках ПР, так и, не исключено, некоторые аспекты культа Бога-Громовника (в частности - палицу как его священный атрибут).
4. Находки роскошных питьевых рогов, социально значимых атрибутов «вождей» дружин, обозначают места дислокации военных формирований эпохи Великого переселения народов на высоких правых берегах рек Преголи и Немана, на границах межплеменных залесённых зон и обжитых балтами ареалов. Указанное выше специфика расположения мест обитания воинов дружин подразумевает
стремление их к контролю межплеменных торговых путей, пролегавших по рекам или по их долинам.
5. Во второй пол. V - нач. VI вв. к воинам, использовавшим в юго-восточной Балтии ПР, связанные с культом Бога-Громовника, присоединились видиварии и их потомки, прошедшие от Натангии и Самбии вверх по течениям рек Преголи и Немана. Или они, или их современники-балты на Неманском правобережье продолжают культовое использование питьевых рогов на протяжении VI в., они являются непременным атрубитом «вождеских» комплексов.
6. В эпоху викингов роскошно декорированные питьевые рога уже не представлены в древностях балтов. Однако, судя по данным скандинавских литературной традиции и археологических материалов (изображения валькирий, встречающих павших воинов с рогом в руках), на севере Европы культовая роль ПР по-прежнему велика. Не исключено то, что и в Балтии этот атрибут мужского снаряжения сохраняет прежнее культовое значение. Правда, в декоре балтских ПР это уже не отражается. Этот аспект, а также значительное число погребальных комплексов, содержавших ПР (во всяком случае - у куршей) свидетельствует на пороге орденской агрессии на балтские земли о праве владения и использования в культовых целях ПР воинам не обязательно высокого социального положения (главам родом/семей - ?).
ЛИТЕРАТУРА
Бабеш 2005 - Бабеш М. Тамга из дакийского поселения в Окнице (Буридава) // Stratum plus. «Между певкинами и фенами». СПб.; Кишинёв; Одесса; Бухарест: Высшая Антропологическая школа, 2005. № 4. С. 467-479.
Дряхлов 1999 - Дряхлое В.Н. В священных рощах Вотана. Киров: Вятское слово, 1999. 155 с.
Иванов, Топоров 1982 - Иванов В.В., Топоров В.Н. Перкунас // Мифы народов мира. Энциклопедия. Т. 2. М.: Советская энциклопедия, 1982. С. 303 -304.
Кулаков 1989 - Кулаков В.И. Могильники западной части Мазурского Поозерья конца V -начала VIII вв. (по материалам раскопок 1878-1938 гг.) // Barbaricum. Т. I. Warszawa: Institut archeologii Uniwersytetu Warszawskiego, 1989. С. 148-273.
Кулаков 1990 - Кулаков В.И. Древности пруссов VI-XIII вв. / Свод археологических источников. Вып. Г1-9. М.: Наука, 1990. 167 с.
Кулаков 2002 - Кулаков В.И. Эхо гуннских войн в Балтии // Пстарычна-археалапчны зборшк. № 17. Мшск: Деполiс, 2002. С. 101-111.
Кулаков 2003 - Кулаков В.И. Два поколения воинов Do-370 // Чтения, посвящённые 100-летию деятельности Василия Алексеевича Городцова в Государственном Историческом музее. Тезисы конференции. Ч. II. М.: Государственный Исторический музей, 2003. С. 69 -72.
Кулаков 2005 - Кулаков В.И. Археологические критерии социальной истории Янтарного берега в I-XI вв. н.э. // Stratum plus. «Между певкинами и фенами». СПб.; Кишинёв; Одесса; Бухарест: Высшая Антропологическая школа, 2005. № 4. С. 278-382.
Кулаков 2011 - Кулаков В.И. Декоративное искусство Янтарного края. Орнамент фибул V-VII вв. Saarbrücken: Lambert Academic Publishing, 2011. 150 с.
Кулаков 2012 - Кулаков В.И. Неманский янтарный путь в эпоху викингов. Калининград: Калининградский ПЕН-клуб, 2012. 222 с.
Кулаков 2016а - Кулаков В.И. Звериный стиль в земле пруссов (кон. IV - X вв.) // Исторический формат. 2016. № 2. С. 21-58.
Кулаков 2016б - Кулаков В.И. Сокровища Янтарного края. Показатели инокультурных влияний на древности Самбии и Натангии в I-IV вв. н.э. Калининград: Калининградская книга, 2016б. 359 с.
Мелетинский 1982 - Мелетинский М. Тор // Мифы народов мира. Энциклопедия. Т. 2. М.: Советская энциклопедия, 1982. С. 519-520.
Скворцов 2016 - Скворцов К.Н. Формирование социальных элит у эстиев в конце римского времени и в эпоху Великого переселения народов // Краткие сообщения Института археологии. Вып. 244. М.: Языки славянской культуры, 2016. С. 146-165.
Стурлусон 1980 - Стурлусон С. Круг Земной. М.: Наука, 1980. 686 с.
Тацит 1969 - Тацит Корнелий Публий. О происхождении германцев и местоположении Германии // Тацит Корнелий Публий. Сочинения в двух томах. Т. 1. Л.: Наука, 1969. С. 353 -373.
ФКОИХМ - Фонды Калининградского областного историко-художественного музея.
Щеглова 2017 - Щеглова О.А. Статья Г.Ф. Корзухиной «Турьи рога Черниговский курганов»: замечания к публикации архивного текста // В камне и бронзе. Сборник статей в честь Анны Песковой / Мусин А.Е., Щеглова О.А. (ред.). СПб.: ИИМК РАН, 2017. С. 615-634.
Щукин 2005 - Щукин М.Б. Готский путь. СПб.: Филологический факультет СПбГУ, 2005. 573 с.
Andrzejowski 1991 - Andrzejowski A. Okucia rogow do picia z miodszego okresu przedrzymskiego i okresu wplywöw rzymskich w Europie Srodkowej i Polnocnej // Materialy starozytne i wszesnosredniowieczne. Т. 6. Warszawa: Wydawnictwo Panstwowego Muzeum Archeologicznego, 1991. S. 7-120.
Axboe 1998 - Axboe M. Datierung / Gallehus // Reallexikon der Germanischen Altertumskunde. Berlin; New York: Walter de Gruyter Verlag, 1998. S. 334-336.
Banité-Rowell 2011 - Banitè-Rowell R. Zviliy ir Sarky kapinyny roméniskojo laikotarpio kapy chronologinés fazes // Lietuvos archeoologija. Т. 27. Vilnius: Diemedzio leidykla, 2011. S. 25 -86.
Bemann 2006 - Bemann J. Das Elbegebiet zwischen Wittenberg und Bad Schandau von der Spätlatenezeit (Stufe D2) bis zum Ende der älteren Römischen Kaiserzeit // Salac V., Bemann J. (Herausg.). Mitteleuropa zur Zeit Marobods. Praha; Bonn: PBtisk, 2006. S. 361-404.
Bezzenberger 1909 - Bezzenberger A. Gräberfeld bei Rubocken // Prussia. H. 22. Königsberg: In Komission ber Gräfe und Unzer, 1909. S. 148-193.
Bitner-Wroblewska 1991 - Bitner-Wroblewska A. Between Scania and Samland. From Studies of Stilistic Links in the Baltic Basin during the Early Migration Period // Fornvännen. Vol. 4. Stockholm: Royal Swedish Academy of Letters, 1991. S. 225-241.
Bitner-Wroblewska, Wroblewski 2001 - Bitner-Wroblewska A., Wroblewski W. Unikatowe okucia rogow do picia z okresu Vendel z cmentarzysk w Anduln/Anduliai (zachodnia Litwa) i Valsgärde (srodkowa Szwecja) // Officina archaeological optima. Studia ofiarowane Jerzemu Okuliczowi -Kozarynowi w siedemdziesi^t^ rocznic^ urodzin / Swiatowit. Vol. VII. Warszawa: Institut archeologji Uniwersytetu Warszawskiego, 2001. S. 19-33.
Blankenfeld 2008 - Blankenfeld R. Das gebogene Blech aus dem Thorsberger Moor // Abegg-Wigg A., Rau A. (Herausg.). Aktuelle Forschungen zu Kriegbeuteopfern und Fürstergräbern im Barbaricum. Schriften des Archäologischen Landesmuseum. Bd. 4. Schlezwig: Wachholz-Verlag, 2008. S. 55-84.
Bliujiene 2006 - Bliujiene A. Watershed between Eastern and Western Lithuania during the Early and Late Migration Period // Archaeologia Lituana. Vol. 7. Vilnius: Universiteto leidykla, 2006. S. 123-142.
Bliujiene 2016 - Bliujiene A. South Litvanian Barrows // Zabela G., Baubonis Z., Marcinkeviaüte E. (ed.). A Hundred Years of Archaeological Discoveries in Lithuania. Vilnius: Lietuvos Archeologijos Draugija, 2016. S. 208-225.
Bliujiene, Steponaitis 2009 - Bliujiene A., Steponaitis V. Wealthy Horsemen in the Remote and Tenebrous Forests of East Lithuania during the Migrants Period // Archaeologia Baltica. Vol. 11. Klaipeda: Klaipedos universitetas, 2009. S. 185-205.
Boguzki 2000 - Boguzki M. Symbolika ornamentow z litewskich okuc rogow do picia z okresu w^drowek ludow // Archeologia pradziejowa i sredniowieczna. Archeologia Polski / Swiatowit. Nowa Seria. 2(43,B). Warszawa: Institut archelogji Uniwersytetu Warszawskiego, 2000.
Eggers 1951 - Eggers H.-J. Der römische Import im freien Germanien // Atlas Urgesch. Beih. 1. Hamburg: Philipp von Zabern Verlag, 1951.
Ehrlich 1931 - Ehrlich B. Schwerter mit silberbeschlagenen Scheiden von Benkenstein, Kr. Elbing, und einige west- und preußische Vergleichstücke // Prussia. Bd. 29. 1931. S. 16 -46.
Gaerte 1924 - Gaerte W. Die Besiedlung und Kultur Königsbergs und seiner Umgebung in vorgeschichtlicher Zeit // Altpreussische Forschingen. H. 1. Königsberg: Meyer, 1924.
Gintautaite-Buteniene, Butenas 2002 - Gintautaite-Buteniene E., Butenas E. Laiviy kapinynas // Lietuvos archeologija. T. 22. Vilnius: Diemedzio leidykla, 2002. S. 9 -155.
Heizmann 1998 - Heizmann W. Deutung // Gallehus // Reallexikon der Germanischen Altertumskunde. Berlin; New York: Walter de Gruyter Verlag, 1998. S. 340-344.
Kazakevicius 1993 - Kazakevicius V. Plinkaigalio kapinynas // Lietuvos archeologija. T. 10. Vilnius: Mokslo ir enziklopediju leidykla, 1993. S. 3-170.
Kazanski, Mastykova 2016 - Kazanski M., Mastykova A. «Princely» finds and power centers in Easter European Barbaricum in the Hunnic time // Wandel durch Migration? Büchenbach: Verlag D. Faustus, 2016. S. 85-103.
Kontny, Okulicz-Kozaryn, Pietrzak 2011 - Kontny B., Okulicz-Kozaryn J., Pietrzak M. Nowinka. Site 1. The cemetery from the Late Migration Period in the northern Poland. Gdansk; Warszawa: Institut archeologii Uniwersitetu warszawskiego, 2011. 296 p.
Kulakov 2008 - Kulakov V. The Weapon of horizon Sösdala-Untersiebenbrunn in Amberland // Archaeologia Lituana. Vol. 9. Vilnius: Vilnius universiteto leidykla, 2008. S. 25-40.
Kulikauskiene, Rimantiene, 1958 - Kulikauskiene R., Rimantiene R. Lietuviy liaudies menas. Vilnius: Valstybine Grozines literaturos leidykla, 1958. 359 p.
Michelbertas 1978 - Michelbertas M. II-V a. emaliuoti dirbiniai // Tautavicius A. (red.). Lietuvos TSR archeologijos atlasas. T. IV. Vilnius: Mokslas, 1978. S. 106-108.
Nowakowski 2008 - Nowakowski W. Z problematyki kontaktow baltyjsko-skandynawskich w okresie wplywöw rzymskich // Pruthenia. T. IV. Olsztyn: Wydawnictwo Towarzystwa Naukowego Pruthenia, 2008. S. 43-85.
Peiser 1921 - Peiser F.E. Die Trinkhornränder des Prussia Museums // Festschrift Adalbert Bezzenberger. Göttigen, 1921. S. 114-120.
Redlich 1977 - Redlich C. Zur Trinkhornsitte bei den Germanen der älteren Kaiserzeit // Prähistorische Zeitschrift. Bd. 52. Berlin: Walter de Gruyter Verlag, 1977. S. 61-120.
Simenas 1990 - Simenas V. Dykros - tai genciy neapgyventi plotai // Müsy gamta. № 5. Vilnius, 1990.
S. 18-20.
Simniskite 1998 - Simniskite A. Geriamieji ragai Lietuvoje // Lietuvos archeologija. T. 15. Vilnius: Zara, 1998. S. 185-245.
Striskiene 2007 - Striskiene E. Dirzy kapinynas ziemgaliy kultüros kontekste ir unikalus VIII -IX a. radiniai // Archeologia Lituana. T. 8. Vilniaus: Universiteto leidykla, 2007. S. 117-127.
Tautaviciene 1981 - Tautaviciene B. III-XVI a. sidabriniai irs sidabru puosti dirbiniai. Vilnius: Vaizdo, 1981. 42 p.
Tautavicius 1996 - Tautavicius A. Vidurinis gelezies amzius Lietuvoje (V-VI a.). Vilnius: Lietovos pilys, 1996. 366 p.
Urbanczyk 1978 - Urbanczyk P. Geneza wczesznosredniowiecznych metalowych pochew broni bialej ze stanowisk kultury pruskiej // Przegl^d Archeologiczny. Vol. 26. Warszawa, 1978. S. 107-145.
Urtäns 1977 - Urtans V. Senäkie depoziti Latvijä. Riga: Zinatne, 1977. 284 p.
Vaitkunskiene 1979 - Vaitkunskiene L. Gintaliskes kapinynas // Lietuvos archeoologija. T. 1. Vilnius: Mokslas, 1979. S. 44-73.
Vaitkunskiene 1981 - Vaitkunskiene L. Sidabras senoves Lietuvoje. Vilnius: Mokslas, 1981. 124 p.
Vaitkunskiene 1995 - Vaitkunskiene L. The formation of a warrior elite during the Middle Iron Age in Lithuania // Archaeologia Baltica. Viol. 1. Vilnius: Alma littera, 1995. S. 94-106.
Valatka 1984 - Valatka V. Maudziory plokstinis kapinynas (1964 ir 1966 m. tyrinejimy duomenis) // Lietuvos archeologija. T. 3. Vilnius: Mokslas, 1984. S. 6-24.
Zulkus 2006 - Zulkus V. The Lower Reaches of the Nemunas (Memel) and Prieglius (Pregel). The Settlment Situation at the Lower Reaches in the 6th-11th Centuries // Transformatio Mundi. The Transition from the Late Migration Period to the Early Viking Age in the East Baltic. Kaunas: University of Technology, 2006. S. 17-24.
REFERENCES
Andrzejowski 1991 - Andrzejowski A. Okucia rogow do picia z miodszego okresu przedrzymskiego i okresu wplywow rzymskich w Europie Srodkowej i Polnocnej [Drinking horns of the dorimsky period and period of the Roman influence in Central and Northern Europe], in: Materialy starozytne i wszesnosredniowieczne. Т. 6 [Researches of antiquity and Middle Ages. Volume 6], Warszawa, Wydawnictwo Panstwowego Muzeum Archeologicznego Publ., 1991, pp. 7-120 [in Polish].
Axboe 1998 - Axboe M. Datierung / Gallehus, in: Reallexikon der Germanischen Altertumskunde [Germanische Altertumskunde], Berlin; New York, Walter de Gruyter Verlag Publ., 1998, pp. 334-336 [in German].
Babesh 2005 - Babesh M. Tamga iz dakijskogo poselenija v Oknice (Buridava) [Tamga from the Dacia settlement in Oknitsa (Buridava)], in: Stratum plus. «Mezhdu pevkinami i fenami» [Stratum plus. «Between Pevkins and Fenns»], St. Petersburg; Chisinau; Odessa; Bucharest, Vysshaja Antropol ogicheskaja shkola Publ., 2005, № 4, pp. 467-479 [in Russian].
Banite-Rowell 2011 - Banite-Rowell R. Zvili4 ir Sark4 kapinyn4 romeniskojo laikotarpio kapy chronologines fazes [Chronological phases of graves of the Roman time of Zvilyay and Sharkas], in: Li etuvos
archeoologija. Т. 27 [Lithuanian archeology. Volume 27], Vilnius, Diemedzio leidykla Publ., 2011, pp. 25 -86 [in Lithuanian].
Bemann 2006 - Bemann J. Das Elbegebiet zwischen Wittenberg und Bad Schandau von der Spätlatenezeit (Stufe D2) bis zum Ende der älteren Römischen Kaiserzeit [The area of Elba between Wittenberg and Bud-Shandau from late Laten's (stage D2) period until the end of the early Roman imperial period], in: Salac V., Bemann J. (Herausg.). Mitteleuropa zur Zeit Marobods [Central Europe a t the time of Marobod], Praha; Bonn, PBtisk Publ., 2006, pp. 361-404 [in German].
Bezzenberger 1909 - Bezzenberger A. Gräberfeld bei Rubocken [The field of burials in Ruboken], in: Prussia. H. 22 [Prussia. Volume 22], Königsberg, In Komission ber Gräfe und Unzer Publ., 1909, pp. 148-193 [in German].
Bitner-Wroblewska 1991 - Bitner-Wroblewska A. Between Scania and Samland. From Studies of Stilistic Links in the Baltic Basin during the Early Migration Period, in: Fornvännen, Vol. 4, Stockholm, Royal Swedish Academy of Letters Publ., 1991, pp. 225-241 [in English].
Bitner-Wroblewska, Wroblewski 2001 - Bitner-Wroblewska A., Wroblewski W. Unikatowe okucia rogow do picia z okresu Vendel z cmentarzysk w Anduln/Anduliai (zachodnia Litwa) i Valsgärde (srodkowa Szwecja) [Unique drinking horns of the period of Vendel from cemeteries in Anduln / Anduliye (the western Lithuania) and Valsgard], in: Officina archaeological optima. Studia ofiarowane Jerzemu Okuliczowi-Kozarynowi w siedemdziesi^t^ rocznic^ urodzin [The collec tion of researches to the seventieth anniversary of Jerzemu Okuliczowi-Kozarynowi], Swiatowit. Volume VII, Warszawa, Institut archeologji Uniwersytetu Warszawskiego Publ., 2001, pp. 19-33 [in Polish].
Blankenfeld 2008 - Blankenfeld R. Das gebogene Blech aus dem Thorsberger Moor [The bent plate from Thorsberger Moor], in: Abegg-Wigg A., Rau A. (Herausg.). Aktuelle Forschungen zu Kriegbeuteopfern und Fürstergräbern im Barbaricum. Schriften des Archäologischen Landesmuseum. Bd. 4 [New researches of the victims of war and princely tombs in Barbarikum. Collections of the Archaeological museum. Volume 4], Schlezwig, Wachholz-Verlag Publ., 2008, pp. 55-84 [in German].
Bliujiene 2006 - Bliujiene A. Watershed between Eastern and Western Lithuania during the Early and Late Migration Period, in: Archaeologia Lituana, Vol. 7, Vilnius, Universiteto leidykla Publ., 2006, pp. 123 -142 [in English].
Bliujiene 2016 - Bliujiene A. South Litvanian Barrows, in: Zabela G., Baubonis Z., Marcinkeviciüte E. (ed.), A Hundred Years of Archaeological Discoveries in Lithuania, Vilnius, Lietuvos Archeologijos Draugija Publ., 2016, pp. 208-225 [in English].
Bliujiene, Steponaitis 2009 - Bliujiene A., Steponaitis V. Wealthy Horsemen in the Remote and Tenebrous Forests of East Lithuania durin g the Migrants Period, in: Archaeologia Baltica, Vol. 11, Klaipeda, Klaipedos universitetas Publ., 2009, pp. 185-205 [in English].
Boguzki 2000 - Boguzki M. Symbolika ornamentow z litewskich okuc rogow do picia z okresu w^drowek ludow [Symbolism of ornaments of pitovsky drinking horns of an era of resettlement of the people], in: Archeologia pradziejowa i sredniowieczna. Archeologia Polski / Swiatowit. Nowa Seria. 2(43,B) [Background and medieval archeology. Polish archeology / Swiatowit. New series. 2(43,B)], Warszawa, Institut archelogji Uniwersytetu Warszawskiego Publ., 2000 [in Polish].
Drjahlov 1999 - Drjahlov V.N. V svjashhennyh roshhah Votana [In sacred groves of Votan], Kirov, Vjatskoe slovo Publ., 1999, 155 p. [in Russian].
Eggers 1951 - Eggers H.-J. Der römische Import im freien Germanien [The Roman import in free Germany], in: Atlas Urgesch. Beih. 1 [Historical atlas. Volume 1], Hamburg, Philipp von Zabern Verlag Publ., 1951 [in German].
Ehrlich 1931 - Ehrlich B. Schwerter mit silberbeschlagenen Scheiden von Benkenstein, Kr. Elbing, und einige west- und preußische Vergleichstücke [Swords with a silvery sheath of Benkenstein, the Territory Elbinga in comparison with some western and Prussian samples], in: Prussia. Bd. 29 [Prussia. Volume 29], 1931, pp. 16-46 [in German].
FKOIHM - Fondy Kaliningradskogo oblastnogo istoriko-hudozhestvennogo muzeja [Funds of the Kaliningrad regional historical and art museum] [in Russian].
Gaerte 1924 - Gaerte W. Die Besiedlung und Kultur Königsbergs und seiner Umgebung in vorgeschichtlicher Zeit [Colonization and culture of Konigsberg and its vicinities in prehistoric times], in: Altpreussische Forschingen. H. 1 [Researches of Prussian antiquities. Volume 1], Königsberg, Meyer Publ., 1924 [in German].
Gintautaité-Buténiené, Buténas 2002 - Gintautaitë-Buténienë E., Butenas E. Laiviy kapinynas [Laiviy burial ground], in: Lietuvos archeologija. T. 22 [Lithuanian archeology. Volume 22], Vilnius, Diemedzio leidykla Publ., 2002, pp. 9-155 [in Lithuanian].
Heizmann 1998 - Heizmann W. Deutung / Gallehus, in: Reallexikon der Germanischen Altertumskunde [Germanische Altertumskunde], Berlin; New York, Walter de Gruyter Verlag Publ., 1998, pp. 340-344 [in German].
Ivanov, Toporov 1982 - Ivanov V.V., Toporov V.N. Perkunas [Perkunas], in: Mify narodov mira. Jenciklopedija. T. 2 [Myths of people of the world. Encyclopedia. Volume 2], Moscow, Sovetskaja jenciklopedija Publ., 1982, pp. 303-304 [in Russian].
Kazakevicius 1993 - Kazakevicius V. Plinkaigalio kapinynas [Plinkaigalio burial ground], in: Lietuvos archeologija. T. 10 [Lithuanian archeology. Volume 10], Vilnius, Mokslo ir enziklopedijy leidykla Publ., 1993, pp. 3-170 [in Lithuanian].
Kazanski, Mastykova 2016 - Kazanski M., Mastykova A. «Princely» finds and power centers in Easter European Barbaricum in the Hunnic time, in: Wandel durch Migration? Büchenbach, Verlag D. Faustus Publ., 2016, pp. 85-103 [in English].
Kontny, Okulicz-Kozaryn, Pietrzak 2011 - Kontny B., Okulicz-Kozaryn J., Pietrzak M. Nowinka. Site 1. The cemetery from the Late Migration Period in the northern Poland, Gdansk; Warszawa, Institut archeologii Uniwersitetu warszawskiego Publ., 2011, 296 p. [in English].
Kulakov 1989 - Kulakov V.I. Mogil'niki zapadnoj chasti Mazurskogo Poozer'ja konca V - nachala VIII vv. (po materialam raskopok 1878-1938 gg.) [Burial grounds of the western part of Mazursky Poozerya of the end of V - the beginning of the 8th centuries (on materials of excavation of 1878-1938)], in: Barbaricum, Volume I, Warszawa, Institut archeologii Uniwersytetu Warszawskiego Publ., 1989, pp. 148-273 [in Russian].
Kulakov 1990 - Kulakov V.I. Drevnosti prussov VI-XIII vv. / Svod arheologicheskih istochnikov. Vyp. G1-9 [Antiquities of pruss of the 6-13th centuries / Arch of archaeological sources. Release of G1-9], Moscow, Nauka Publ., 1990, 167 p. [in Russian].
Kulakov 2002 - Kulakov V.I. Jeho gunnskih vojn v Baltii [Echo of gunnsky wars in the Baltic], in: Gistarychna-arhealagichny zbornik [Historical and archaeological collection], № 17, Minsk, Depolis Publ., 2002, pp. 101-111 [in Russian].
Kulakov 2003 - Kulakov V.I. Dva pokolenija voinov Do-370 [Two generations of soldiers of Do-370], in: Chtenija, posvjashhjonnye 100-letiju dejatel'nosti Vasilija Alekseevicha Gorodcova v Gosudarstvennom Istoricheskom muzee. Tezisy konferencii. Ch. II [The readings devoted to the 100 anniversary of activity of Vasily Alekseevich Gorodtsov in the State Historical Museum. Theses of a conference. Part II], Moscow, Gosudarstvennyj Istoricheskij muzej Publ., 2003, pp. 69-72 [in Russian].
Kulakov 2005 - Kulakov V.I. Arheologicheskie kriterii social'noj istorii Jantarnogo berega v I-XI vv. n.je. [Archaeological criteria of social history of the Amber coast in the 1-11th centuries AD], in: Stratum plus. «Mezhdu pevkinami i fenami» [Stratum plus. «Between Pevkins and Fenns»], St. Petersburg; Chisinau; Odessa; Bucharest, Vysshaja Antropologicheskaja shkola Publ., 2005, № 4, pp. 278 -382 [in Russian].
Kulakov 2008 - Kulakov V. The Weapon of horizon Sösdala-Untersiebenbrunn in Amberland, in: Archaeologia Lituana, Vol. 9, Vilnius, Vilnius universiteto leidykla Publ., 2008, pp. 25-40 [in English].
Kulakov 2011 - Kulakov V.I. Dekorativnoe iskusstvo Jantarnogo kraja. Ornament fibul V-VII vv. [Decorative art of the Amber land. Ornament фибул 5 -7th centuries], Saarbrücken, Lambert Academic Publishing Publ., 2011, 150 p. [in Russian].
Kulakov 2012 - Kulakov V.I. Nemanskij jantarnyj put' v jepohu vikingov [Neman amber way to an era of Vikings], Kaliningrad, Kaliningradskij PEN-klub Publ., 2012, 222 p. [in Russian].
Kulakov 2016a - Kulakov V.I. Zverinyj stil' v zemle prussov (kon. IV - X vv.) [Animal decorative style on Prus sian lands (at the end of the 4th-10th centuries)], in: Istoricheskij format [Historical format], 2016, № 2, pp. 21-58 [in Russian].
Kulakov 2016b - Kulakov V.l. Sokrovishha Jantarnogo kraja. Pokazateli inokul'turnyh vlijanij na drevnosti Sambii i Natangii v I-IV vv. n.je. [Treasures of the Amber land. Indicators of foreign culture influences on Sambiya and Natangiya antiquities in the 1-4th centuries AD], Kaliningrad, Kaliningradskaja kniga Publ., 2016b, 359 p. [in Russian].
Kulikauskiené, Rimantiené, 1958 - Kulikauskienè R., Rimantienè R. Lietuviy liaudies menas [Lithuanian folk art], Vilnius, Valstybine Grozinés literaturos leidykla Publ., 1958, 359 p. [in Lithuanian].
Meletinskij 1982 - Meletinskij M. Tor [Thor], in: Mify narodov mira. Jenciklopedija. T. 2 [Myths of people of the world. Encyclopedia. Volume 2], Moscow, Sovetskaja jenciklopedija Publ., 1982, pp. 519-520 [in Russian].
Michelbertas 1978 - Michelbertas M. II-V a. emaliuoti dirbiniai [Enamel products of the 2-5th centuries], in: Tautavicius A. (red.). Lietuvos TSR archeologijos atlasas. T. IV [Archaeological atlas of the Lithuanian SSR. Volume 4], Vilnius, Mokslas Publ., 1978, pp. 106-108 [in Lithuanian].
Nowakowski 2008 - Nowakowski W. Z problematyki kontaktow baltyjsko-skandynawskich w okresie wplywow rzymskich [Problems of the Baltic-Scandinavian contacts during the Roman influence], in: Pruthenia. T. IV [Prussia. Volume 4], Olsztyn, Wydawnictwo Towarzystwa Naukowego Pruthenia Publ., 2008, pp. 43-85 [in Polish].
Pеisеr 1921 - Реisеr F.E. Die Trinkhornränder des Prussia Museums [Drinking horns from the Prussian museum], in: Festschrift Adalbert Bezzenberger [Memories of Adalbert Bezzenberger], Göttigen, 1921, pp. 114-120 [in German].
Redlich 1977 - Redlich C. Zur Trinkhornsitte bei den Germanen der älteren Kaiserzeit [The German antiquities of the imperial period in Trinkhornsitte], in: Prähistorische Zeitschrift. Bd. 52 [Researches of ancient history. Volume 52], Berlin, Walter de Gruyter Verlag Publ., 1977, pp. 61-120 [in German].
Shheglova 2017 - Shheglova O.A. Stat'ja G.F. Korzuhinoj «Tur'i roga Chernigovskij kurganov»: zamechanija k publikacii arhivnogo teksta [Article of G.F. Korzukhina «Turyi of a horn Chernihiv barrows»: remarks to the publication of the archival text], in: V kamne i bronze. Sbornik statej v chest' Anny Peskovoj / Musin A.E., Shheglova O.A. (red.) [In a stone and bronze. The collection of articles in honor of Anna Peskova / Musin A.E., Shcheglova O.A. (editors)], St. Petersburg, IIMK RAN Publ., 2017, pp. 615-634 [in Russian].
Shhukin 2005 - Shhukin M.B. Gotskij put' [Gothic way], St. Petersburg, Filologicheskij fakul'tet SPbGU Publ., 2005, 573 p. [in Russian].
Siménas 1990 - Simènas V. Dykros - tai genciy neapgyventi plotai [Dykros - uninhabited regions of pagans], in: Musy gamta [Our nature], № 5, Vilnius, 1990, pp. 18-20 [in Lithuanian].
Simniskité 1998 - Simniskitè A. Geriamieji ragai Lietuvoje [Drinking horns in Lithuania], in: Lietuvos archeologija. T. 15 [Lithuanian archeology. Volume 15], Vilnius, Zara Publ., 1998, pp. 185 -245 [in Lithuanian].
Skvorcov 2016 - Skvorcov K.N. Formirovanie social'nyh jelit u jestiev v konce rimskogo vremeni i v jepohu Velikogo pereselenija narodov [Formation of social elite at эстиев at the end of the Roman time and during an era of Great resettlement of the people], in: Kratkie soobshhenija Instituta arheologii. Vyp. 244 [Short messages of Institute of archeology. Release 244], Moscow, Jazyki slavjanskoj kul'tury Publ., 2016, pp. 146-165 [in Russian].
Striskiené 2007 - Striskienè E. Dirzy kapinynas ziemgaliy kultUros kontekste ir unikalus VIII -IX a. radiniai [Relics of belts in the context of semigalsky culture and finds, unique in the 8-9th centuries], in: Archeologia Lituana. T. 8 [Lithuanian archeology. Volume 8], Vilniaus, Universiteto leidykla Publ., 2007, pp. 117-127 [in Lithuanian].
Sturluson 1980 - Sturluson S. Krug Zemnoj [Circle Terrestrial], Moscow, Nauka Publ., 1980, 686 p. [in Russian].
Tacit 1969 - Tacit Kornelij Publij. O proishozhdenii germancev i mestopolozhenii Germanii [About an origin of Germans and location of Germany], in: Tacit Kornelij Publij. Sochinenija v dvuh tomah. T. 1
[Publius Cornelius Tacitus. Compositions in two volumes. Volume 1], Leningrad, Nauka Publ., 1969, pp. 353-373 [in Russian].
Tautaviciene 1981 - Tautaviciene B. III-XVI a. sidabriniai irs sidabru puosti dirbiniai [Silver jewelry of the 3-16th centuries.], Vilnius, Vaizdo Publ., 1981, 42 p. [in Lithuanian].
Tautavicius 1996 - Tautavicius A. Vidurinis gelezies amzius Lietuvoje (V-VI a.) [The middle Iron Age in Lithuania (the 5-6th centuries)], Vilnius, Lietovos pilys Publ., 1996, 366 p. [in Lithuanian].
Urbanczyk 1978 - Urbanczyk P. Geneza wczesznosredniowiecznych metalowych pochew broni bialej ze stanowisk kultury pruskiej [Genesis early medieval metal protective armor of Prussian culture], in: Przegl^d Archeologiczny. Vol. 26 [Archaeological messenger. Volume 26], Warszawa, 1978, pp. 107 -145 [in Polish].
Urtans 1977 - Urtans V. Senakie depoziti Latvija [Ancient monuments to Latvia], Riga, Zinatne Publ., 1977, 284 p. [in Latvian].
Vaitkunskiene 1979 - Vaitkunskiene L. Gintaliskes kapinynas [Burial ground Gintaliskes], in: Lietuvos archeoologija. T. 1 [Lithuanian archeology. Volume 1], Vilnius, Mokslas Publ., 1979, pp. 44-73 [in Lithuanian].
Vaitkunskiene 1981 - Vaitkunskiene L. Sidabras senoves Lietuvoje [Silver in ancient Lithuania], Vilnius, Mokslas Publ., 1981, 124 p. [in Lithuanian].
Vaitkunskiene 1995 - Vaitkunskiene L. The formation of a warrior elite during the Middle Iron Age in Lithuania, in: Archaeologia Baltica, Viol. 1, Vilnius, Alma littera Publ., 1995, pp. 94-106 [in English].
Valatka 1984 - Valatka V. Maudziory plokstinis kapinynas (1964 ir 1966 m. tyrinejimy duomenis) [Kurganny burial ground of Maudchiory (data of researches 1964 and 1966 of years)], in: Lietuvos archeologija. T. 3 [Lithuanian archeology. Volume 3], Vilnius, Mokslas Publ., 1984, pp. 6-24 [in Lithuanian].
Zulkus 2006 - Zulkus V. The Lower Reaches of the Nemunas (Memel) and Prieglius (Pregel). The Settlment Situation at the Lower Reaches in the 6th-11th Centuries, in: Transformatio Mundi. The Transition from the Late Migration Period to the Early Viking Age in the East Baltic, Kaunas, University of Technology Publ., 2006, pp. 17-24 [in English].
Кулаков Владимир Иванович - Доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Отдела археологии эпохи Великого переселения народов и раннего средневековья Института археологии РАН (Москва, Россия).
Vladimir Kulakov - Doctor of Historical Sciences, Leading researcher of Department of Archeology of an Migration Period and early Middle Ages of Institute of Archeology of the Russian Academy of Sciences (Moscow, Russia). E-mail: drkulakov@mail.ru
