CC BY
91
Вестник Московского университета. Сер. 22. Теория перевода. 2009. № 2
ОБЩАЯ ТЕОРИЯ ПЕРЕВОДА С.В. Власенко,
кандидат филологических наук, доцент, докторант Сектора психолингвистики Института языкознания РАН, доцент Российской правовой академии Минюста России. E-mail: [email protected]
ПЕРЕВОД В СФЕРЕ ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ КОММУНИКАЦИИ: ПСИХОЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ДЕКОДИРОВАНИЯ ЛЕКСИЧЕСКИХ ЛАКУН (англо-русские переводческие сопоставления)
В статье рассматриваются актуальные проблемы теории и практики перевода в сфере профессиональной коммуникации в языковой паре английский—русский. Приводится палитра мнений в отношении перевода сложных текстов, восприятие и понимание которых осложнено лакунами и их речеязыковыми маркерами, лакуни-заторами. Такие единицы текста либо имеют непрозрачное смысловое содержание, либо демонстрируют нелинейность и пошаговость при вербализации на языке перевода. Собственно декодирование сложных текстов, которые характеризуются узкоспециальной тематикой и (или) междисциплинарным либо метадисципли-нарным предметным содержанием, трактуется как распредмечивание соответствующих контекстов, обеспечивающее коммуникативную прозрачность и понимание текстов коммуникантами.
Приводятся примеры англо-русского перевода общеупотребительной и узкоспециальной отраслевой терминологии из разных областей знания, перевод которой требует от переводчика обращения к широкому отраслевому макроконтексту как реальной возможности идентификации прототипических событий, актуализированных в переводимом тексте.
Ключевые слова: англо-русский перевод, сфера профессиональной коммуникации, язык оригинала, язык перевода, лексические лакуны, смысловая непрозрачность, лакунизированный текст, лакунизатор (оператор лакун), декодирование, означивание, прототипическое событие, умозаключение, функциональная эквивалентность.
S.V. Vlasenko,
Cand. Sc. (Philology), Ass. Professor, Doctor's Degree Applicant, Institute of Linguistics, Russian Academy of Sciences, Ass. Professor, Russian Academy of Law under the Russian Federation Justice Ministry
Translation Across Professional Communication Domains: Psycholinguistic Aspects of Decoding Lexical Lacunae (English-Russian Translations Compared)
The article explores topical issues of translation theory and practices across professional communication domain in the English—Russian pair. An advocated viewpoint suggests that there are many approaches to translating/interpreting complex texts whose perception and comprehension is obscured by lacunae; the latter being manifested in texts via their speech and/or language markers, lacunasers. Such units are either non-transparent in terms of meaning, or are difficult to verbalize in the receptor language due to a non-linear
and multistage procedure required for so doing. The proper decoding of complex texts with highly specialized and/or interdisciplinary (multidisciplinary) subject matter is treated as disambiguation of relevant contexts aimed at making the communicative message transparent and comprehensible for communicants.
The article contains English-Russian translations of lexemes varying from commonly used to highly specialized terminology from various fields and knowledge domains; the translation effort associated with them implies a real need for the translator/interpreter to refer to broad domain-specific macrocontext for tracing and identifying prototypical events actualized in the text under translation.
Key words: English-Russian translation, professional communication domain, source language, target language, lexical lacunae, semantic opacity (non-transparency), lacunized text, lacunizer (lacuna operator), decoding, verbalization, prototypical event, inference, functional equivalence.
Мышление не сводится исключительно к оперированию кодом вербальных смыслов.
А.А. Леонтьев, 1974
Несмотря на то, что каждый язык представляет собой довольно жёсткий способ видения, организации и интерпретации мира, всегда предполагается возможность перевести с одного языка на другой.
У. Эко, 2009 [1993]
В статье рассматривается перевод в сфере профессиональной коммуникации, которая трактуется как внутриотраслевое или межотраслевое взаимодействие экспертов разных стран, осуществляемое в целях обмена значимой для них как членов экспертных сообществ информацией, содержащей предметные знания о смежных либо предметно далёких профессиональных областях и (или) видах деятельности [Власенко, 2006а, с. 65—68]. Данный вид перевода трактуется как языковое посредничество, осуществляемое переводчиками или выступающими в роли переводчиков коммуникантами, языковая и коммуникативная компетентность которых позволяет им обеспечивать полноценный взаимообмен информацией между членами экспертного сообщества в рамках институционального дискурса, в нашем случае — англо-русского [Там же, с. 24, 73—76]. Предлагаемый анализ базируется на положениях пе-реводоведения, психолингвистики, теории коммуникации и когнитивной психологии.
Отметим вариативность в понимании институционального дискурса как сферы деятельности переводчиков и объекта изучения переводоведов. Некоторые исследователи определяют его как «институционально обусловленный специальный дискурс» [Гаврилен-ко, 2004, с. 31—45]. Примечательна концепция институционального дискурса, разработанная В.И. Карасиком. Построенная на комплексном изучении большого корпуса исследований, она отражает характеристики институционального дискурса, в котором
на основе принципов социолингвистики выделены следующие типы: политический, деловой, научный, педагогический, медицинский, военный, спортивный, религиозный, юридический и др. [Карасик, 2004, с. 250—303; 363]. Данная концепция созвучна нашей в части дифференциации институционально-дискурсивных полей (институциональных контекстов) переводоведения уже потому, что совпадает с традиционной разбивкой отраслей специальной двуязычной и многоязычной лексикографии, разработанность которой в значительной степени коррелирует с качеством конечного переводческого продукта — текста.
Перевод в сфере профессиональной коммуникации — достаточно молодая отрасль переводоведения [Власенко, 2008а, с. 70—71], которая изначально называлась «сферой научно-технического сотрудничества», а перевод, осуществляемый в ней, — «научно-техническим переводом» (о нем подробнее см.: [Ванников, 1985а; 1985б; 1987; Гавриленко, 2004; Пумпянский, 1981, с. 3—8])1. С течением времени в разных филологических школах, развивавших отдельные направления в рамках «теории перевода» — прародительнице переводоведения, — научно-технический перевод2 стали также называть «специальным» или «отраслевым». В настоящей статье термины «перевод в сфере профессиональной коммуникации» и «отраслевой перевод» употребляются взаимозаменяемо [Власенко, 2006а, с. 53]. Данный вид перевода характеризуется целым рядом проблем, природа которых связана с объективными и субъективными факторами, детерминирующими межкультурную двуязычную или многоязычную коммуникацию, а также социолингвистические и психолингвистические механизмы речемысли-тельной деятельности3.
1 Укажем на существование других исследовательских парадигм, сформировавшихся в недалёком прошлом, авторы которых по-другому определяли данный вид перевода в силу иного, детерминированного социально-экономическим контекстом, научного мировоззрения. В частности, Ю.В. Ванников называл эту сферу «социальной научно-технической сферой» [Ванников, 1985а; 1985б, с. 15; 1987], а также «перевод научно-технической литературы» [Климзо, 2003] и «перевод научных и технических текстов» [Гавриленко, 2004, с. 17].
2 В целях рассматриваемой проблемы уместно сослаться на известного мастера научно-технического перевода Е.К. Масловского, справедливо отмечавшего в одной из своих недавних статей, что «перевод научно-технической литературы — это та сфера переводческой деятельности, в которой профессиональное выполнение работы возможно только высококвалифицированными техническими специалистами, хорошо знающими предметную область и её специфическую терминологию, в достаточной мере владеющими иностранным языком и (что самое важное) умеющими грамотно излагать свои мысли (не уходя от сути и стиля оригинала) на языке перевода» (Масловский Е.К. Актуальные проблемы научно-технического перевода // http://www.lingvoda.ru/transfbrum/articles/maslovsky_a1.asp).
3 По умолчанию полагаем, что уровень языковой компетентности занятых в данной сфере переводчиков адекватен целям обеспечения двуязычной и многоязычной коммуникации между экспертами профессиональных сообществ.
Существенные психолингвистические составляющие переводческого процесса
Многие психологи и психолингвисты, с разных ракурсов исследовавшие связь языка и мышления, прямо или косвенно отмечали психолингвистический и когнитивный характер процессов, вовлечённых в межъязыковой перевод [Бубнова, 2008; Быкова, 2003; Глазачева, 2006; Жинкин, 1982; Залевская, 1982, 2005; Карасик, 2004; Леонтьев, 1974, 1993, 1999; Сахно, 1986; Сорокин, 1977, 1985, 2003; Сорокин, Клюканов, 1991; Шабес, 1990]. Сказанное созвучно словам отечественного классика переводоведения А.Д. Швейцера, когда он, вслед за американским переводоведом Ю.А. Найдой, писал, что «перевод, рассматриваемый как технология, основывается <...> на ряде научных дисциплин, включая, прежде всего, языкознание, информатику, психологию и антропологию» [Швейцер, 1999, с. 255]. При этом в своей программной монографии А.Д. Швейцер говорил об изучении «психологии перевода», без которого, на его взгляд, вряд ли возможно исчерпывающе описать алгоритм подлинно творческого решения переводчика [Швейцер, 1988, с. 14]4; перево-довед отводил особое место в построении такого алгоритма психолингвистике [Там же, с. 21, 25, 28]. Представляется, что психолингвистика действительно позволяет отразить многие аспекты межъязыкового перевода [Власенко, 1996; 2006а, с. 46—47; 2006б; Власенко, Сорокин, 2007; Чернов, 1987; Черняховская, 1988 и др.].
Объектом современной профессиональной переводческой практики преимущественно являются тексты, характер которых не оставляет места монотематической проблематике, а отражает межотраслевое взаимодействие экспертов, отвечающее природе современных коммуникативных процессов и многообразных социально-экономических контекстов их протекания. При этом пограничность или наложение областей деятельности, гипотетичность условий их осуществления для переводчика, высокая концептуальная насыщенность и, зачастую, лишь условная соотнесённость терминологических систем разных областей отраслевой деятельности в разных странах, — вот лишь некоторые из проблемных зон, с которыми неизбежно и ежедневно сталкиваются переводчики, занятые в сфере профессиональной коммуникации [Власенко, 1996, с. 2—3; 2006а, с. 16—90; Рябцева, 2007, 2008]. Современные наработки теории межкультурной коммуникации, лингвокультурологии [Телия, 1987] и когнитивной психологии [Солсо, 1996] также могут содействовать выработке адекватных переводческих стратегий при работе
4 Вопросы креативности переводческой деятельности широко представлены в классических работах по переводу художественной литературы и поэзии (см., к примеру, [Сорокин, 2003; Эко 2006]), из самых последних см. [Рябцева, 2008]).
с тематически сложными текстами [Власенко, 1996, с. 2—5; 41—43; Власенко, 2006б; Власенко, Сорокин, 2007; Глазачева, 2006, с. 3].
В тех случаях, когда тексты оригинала непонятны переводчику, т.е. содержат непрозрачные в смысловом отношении единицы или фрагменты, мы вправе предположить наличие в них лакун. Под текстом мы вслед за Ю.А. Сорокиным понимаем «сложное и полифункциональное знаковое образование» [Сорокин, 1985, с. 5], а под переводом лакунизированного текста — перевод текстов, порождённых профессиональными сообществами любой отрасли знаний или сферы деятельности с целью фиксации и обмена отраслевыми знаниями, восприятие и понимание которых осложнено наличием в них лакун [Власенко, 1996; 2006а, с. 30, 46—47, 51; Власенко, Сорокин, 2007]. Ранее мы не раз подчёркивали, что лакуны маркируют непосредственный обрыв смыслового контура текста в сознании переводчика, отражая объективные различия в строении контактирующих языков [Там же]. Вследствие этого уместно говорить о прямой корреляции лакун с механизмами интерпретации и понимания текстов в процессе перевода. В этом случае необходимо, прежде всего, апеллировать к тем или иным явлениям языка, восприятие которых представляет трудность. Отметим, что очевидность лакун обнаруживает себя в противоречиях, которые возникают между смыслом исходного иноязычного текста автора и понятийным континуумом переводчика.
Итак, подчеркнём, что в переводе лакуна указывает на фрагментарность и неполноту понимания переводчиком текста оригинала, что, как правило, является следствием двух основных причин: во-первых, неадекватности фоновых общих, фоновых специальных, или отраслевых, знаний переводчика5 и, во-вторых, нарушении параметров текстовости оригинала, например нелогичности или противоречивости, несвязности стиля изложения, двусмысленности существенных смыслоформирующих элементов и др. Сошлёмся на В.И. Карасика, который, рассматривая рациональную точность дискурса, косвенно подтверждает нашу мысль, когда утверждает, что «общение на уровне точных обозначений свидетельствует о высокой степени коммуникативной компетенции отправителя и получателя речи» [Карасик, 2004, с. 297].
Нередко лакуны бывают спровоцированы тем фактом, что используемые языками и, в частности, столь далёкими по строю языками, как английский и русский, процессы и формы на пути превращения глубинной смысловой структуры в поверхностную не совпадают. Это обстоятельство объясняет такое распространён-
5 Анализ этого фактора выходит за рамки целей данной статьи (см.: [Власенко 2006а, с. 33—34, 65]).
ное явление, как несовпадение объёмов понятий терминов, конструкций и т.п., например6: (юр., макроэкон., миграц. уч.) effects ^ движимое личное имущество (например, мигранта); средства (в том числе денежные); именно из второго значения выводится смысл терминологической фразы финансового права No effects, которая не что иное, как надпись банка на неакцептованном чеке клиента Нет средств.
Анализ большого корпуса текстов дает основание утверждать, что текстовая лакуна маркирует либо (1) отсутствие связей текста с фрагментами описываемой действительности (реальной, гипотетической, виртуальной), представляя неопределённый, незнакомый дейксис и (или) отсутствие какого-то одного или нескольких типов знаний у коммуникантов (общих или специальных) и (или) (2) нарушение текстовой когезии. В последнем случае речь должна идти о смысловом разрыве внутритекстовых связей. Укажем, однако, что основными препятствиями при интерпретации знаний в ходе коммуникации являются не столько лакуны, сколько их маркеры, лакунизаторы, расшифровка которых предполагает использование ситуационного анализа или анализа прототипической ситуации, актуализированной в тексте [Власенко, 1996, с. 7, 11, 14, 21, 26, 40]. Под лакунизатором, или оператором лакун, понимается та речеязыковая единица, которая актуализирует лакуну, становясь своего рода «носителем» смысловой или контекстуальной неопределённости текста (его фрагмента), маркирующим разрыв смыслового контура либо на уровне внутритекстовых связей, либо на уровне связей «текст — реальность» [Власенко, 1996; 2006а, с. 67; 2006б].
Отметим, что под переводом в широком смысле мы понимаем механизм глубинного декодирования предметного содержания текстов, соотносимого с экзистенциально-деятельными контекстами. Для декодирования текста полагается процедура предметного понимания — распредмечивания — переводчиком отраслевого текста, включающая идентификацию представленных в тексте специальных знаний для их дальнейшего ситуативного означивания на языке перевода [Власенко, 1996; 2006а, с. 67]. Подобное понимание сходно с мнением отечественного классика психолингвистики Н.И. Жинкина, который не раз высказывался о понимании как результате работы механизма «эквивалентности смысловых замен» (цит. по: [Залевская, 2005, с. 324]).
6 Здесь и далее по тексту предлагаемые русскоязычные варианты представлены в авторской версии на основе соответствующих статей следующих англо-русских отраслевых словарей: [АРФС, 2005; БАРС, 2000; БАРЮС, 2003; НАРБЭС, 1995; ABBYY, 2006].
Вызывая нарушение непрерывности формирования связей в индивидуальной когнитивной сети и ассоциативно-образных рядов в языковом сознании переводчика, лакунизатор препятствует активации ассоциативно-вербальной сети. Таким образом, переводчик сталкивается с невозможностью оперативно разрешить конфликт или реконструировать разрыв смыслового контура переводимого текста. Отметим, что ассоциативно-вербальная сеть, определяющая и восприятие контекста переводчиком, и прочтение им терминологии, и выбор реакции на вербальные и невербальные стимулы, является одним из неотъемлемых психолингвистических механизмов концептуально-категориального мышления, задействованного в переводе.
Укажем на мнения переводоведа-психолингвиста Ю.А. Сорокина [Сорокин, 1977], а также переводоведа-лакуноведа Н.Л. Гла-зачевой, рассматривающей «феномен лакунарности как самый чуткий барометр национальной специфики» культур, взаимодействующих посредством текстового контакта [Глазачева, 2006, с. 3]. Лакуноведы выражают мнение о неизбежности лакунизированно-сти современных текстов, причина которой видится в отсутствии в той или иной национальной языковой системе средств языкового выражения для многочисленных концептов, что и представляет феномен лакунарности — основного препятствия взаимопонимания носителей различных языков и культур [Там же; Быкова, 2003].
Представляется, что характер лакунизации в значительной мере детерминирован субъективными факторами, как то: параметрами психометрического интеллекта [Бубнова, 2008], сформирован-ностью у переводчика профессиональных навыков, а также его знанием объективных регулярных соответствий между языками-коммуникантами и жанровых особенностей текста оригинала (далее — ТО). Перечисленные факторы — базовые составляющие языковой компетентности как основополагающего звена профессиональной компетентности переводчика.
Важно подробнее остановиться на фактах неполного или неточного понимания в переводе, которое, по нашему мнению, сводится к прерванному или нарушенному восприятию переводчиком смысловых связей собственно в ТО вследствие разрыва непрерывно формирующейся сети ассоциативно-образных рядов и их взаимоактивации. Лакуна материализуется в тексте через возникновение у переводчика состояний в поле негативного континуума в диапазоне «странное—экзотичное—чужое», через словесные знаки, выступающие в качестве «чужой» образно-чувственной полифонии и указывающие на неизвестные переводчику зоны фоновых и (или) предметных знаний автора ТО [Власенко, 2006а, с. 46—47]. Так, например, перевод юридического термина substantive due
process of law ^ процедура рассмотрения дела с надлежащим соблюдением норм материального права возможен лишь при условии априорного знания переводчиком базового термина substantive enforcement, означающего применение норм материального права.
Традиционно переводческое решение, как и обычный процесс принятия решения, включает этапы формулирования проблемы, поиска альтернатив, анализа имеющихся альтернатив, выбора решающего правила или критерия определения одного из множества альтернатив как конечной цепи принятия переводческого решения. При этом каждый или некоторые из этих этапов могут оказаться не реализованными переводчиком в силу субъективных или объективных причин. Важно отметить, что лакунизированность текста обусловливает неполноту условий для принятия корректного переводческого решения.
Лексические лакуны в тексте — непрозрачное для смысловосприятия пространство
Как отмечено выше, маркерами лакун в тексте, её текстовыми воплощениями являются операторы лакун, или лакунизаторы. Учитывая, что это речеязыковые средства, отметим, что их активация наступает в момент вербальной реализации текстовой единицы или текстовой последовательности, а роль сводится к «сигнализированию» переводчику об отсутствии в его когнитивном и (или) языковом сознании некоторого стереотипа в виде концепта и (или) образа, необходимого для узнавания—опознавания— распознавания актуализированного в тексте фрагмента знаний. Если переводчику удается распредметить в ТО весь спектр представленных знаний, т.е. с «внетекстом», и означить их средствами переводящего языка в тексте перевода (далее — ТП), то перевод можно считать адекватным с коммуникативно-когнитивной точки зрения (о концепции коммуникативной эквивалентности подробнее см. [Львовская, 2008, с. 74—79]).
Лакунизаторы были исчислены нами и классифицированы по трём классам — лексическому, грамматическому и синтаксическому, поскольку основным критерием их дифференциации выступает уровень репрезентации значения единицами текста — соответственно лексический, грамматический или синтаксический [Вла-сенко, 1996, с. 11, 15, 17]. В настоящей работе рассматриваются вопросы перевода, связанные с классом лексических лакунизато-ров7, к которому полагаем возможным отнести следующие:
7 Проблематика перевода в связи с системно-структурными расхождениями языков-коммуникантов, отражённых в грамматике с позиций теории лакун, т.е. через грамматические лакунизаторы, описана в работе [Власенко, 2008б].
• слова и термины широкой семантики;
• реалии лингвокультурного, страноведческого или отраслевого характера, другую безэквивалентную лексику;
• кванторные слова (слова количественной семантики) со значением дискретности—недискретности и определённости—неопределённости квантификации типа all, some, much, none, many, few, little, something, anyone, always, never, nobody и т.п.;
• сложнопроизводные атрибутивные лексемы, имеющие структуру:
а) N-Adj/РartIIтипа economy-related, cost-effective, nation-specific, culture-oriented, cost-driven, tailor-made и т.п.;
б) Adv-Adj/Part II типа socially-targeted, environmentally-related, ill-defined, technologically-advanced, economically-valid и т.п.;
• лексические средства передачи пространственно-временных значений:
а) сложносоставные номинативные лексемы с постпозитивными локативами типа follow-on или follow-up, sit-in, drive-in, cook-out и т.п.;
б) сложносоставные атрибутивные лексемы c препозитивными и префиксальными предлогами-локативами типа on-going, in-depth, in-house, in-flight, on-premise, off-premise, on-site, indoor, inward, outward и т.п.;
в) глаголы с префиксальными или препозитивными локативами типа to internationalize, to internalize, to outperform, to mark down и т.п.;
г) наречия с пространственным значением типа globally, internally, regionally, internationally и т.п.;
д) предлоги-локативы типа under, beyond, across, throughout и т.п.;
• дейктические отношения, выраженные лексическими средствами: указательными и (или) неопределённо-личными (безличными) местоимениями;
• социологемы как наименования социально-экономических институтов и внутриведомственных должностных структур типа Finance and Private Sector Development Division, financial sustain-ability project task manager и т.п.) [Власенко, 2009б].
Вероятность присутствия в ТО лакун может обусловливаться рядом факторов, среди которых укажем на несколько наиболее значимых.
Терминологическое разночтение: несбалансированность терминологических систем исходного (ИЯ) и переводящего (ПЯ) языков, которые являются следствием следующих явлений: — несовпадения объёмов понятий, т.е. частичной безэквивалент-ности терминов в ИЯ и ПЯ, в значительном большинстве слу-
чаев из-за нечётких границ референтного пространства или непредметности, абстрактности референта, например термин информационного права и вычислительной техники: email disclaimer ^ оговорка о неразглашении информации, ошибочно полученной адресатом по электронной почте, освобождающая адресанта от ответственности; сообщение отправителя электронного сообщения о снятии с себя ответственности в случае ошибочной электронной доставки сообщения несанкционированному адресату; финансовый термин: high leverage firms ^ компании с высокой долей заёмных средств в общем объеме капитала; термин морского, договорного и международного торгового права: safe port clause ^ оговорка в договоре (или соглашении) о гарантии, предоставляемой фрахтователем в отношении безопасности порта при заходе судна; в этих примерах очевидна возможность взаимоналожения проблемных зон перевода, поскольку русскоязычное означивание сопряжено со знанием макроконтекста;
— многозначностью терминологии в рамках одной области знаний: правовой термин covenant ^ соглашение; договор; договорённость; отдельная статья договора, условие договора; банковско-финансовый термин collections ^ суммы денежных поступлений; инкассируемые средства может в контексте учета, финансовой и банковской статистики означать суммы выплачиваемой задолженности;
— прагматической обусловленностью значения термина, традиционно называемой контекстной зависимостью или ситуационной обусловленностью [Чернов, 1988], например термин экологического и налогового права, аудита, экономики; метеорологии: environmental benchmarking ^ сопоставительный анализ текущих показателей состояния окружающей среды с исходными показателями за предыдущий(е) период(ы); рассмотрение динамики показателей экологического статуса и др.; термин культурологии, политологии и социологии: the country's landmarks ^ объекты, символизирующие национальную гордость, мощь и процветание страны; национальные символы государственного процветания; следствиями действия данного фактора является междисципли-нарность слово- и терминоупотреблений, а также высокая ситуативная зависимость предложенных и других возможных прочтений рассматриваемых терминов [Власенко, 2006а, с. 26—27];
— недостаточной разработанностью терминологического поля определенного концепта (обычно в междисциплинарных областях знаний), например термин вещного права: custodian trustee ^ опекун, в обязанности которого входит забота о доверительной собственности, но не входит в обязанность управлять ею; термин, одновременно используемый в банковской сфере, аудите, финансовом
и уголовном праве: money laundering ^ легализовать доходы, полученные преступным путем; проводить нелегальные доходы через финансовую отчетность легально существующих предприятий; придавать нелегальным доходам законный характер, (профжарг.) «отмывать» капитал (деньги); — дисбалансом, или несоразмерностью, синонимических рядов, при котором численность синонимических рядов для обозначения референтно-тождественного концепта (семантически близкого понятия) в ИЯ и ПЯ не совпадает; иными словами, наличие одного термина в ИЯ и нескольких или определённого множества терминов в ПЯ для описания одного и того же или близкого по смыслу концепта в языках-коммуникантах [Вла-сенко, 2007а; 2007б], например термин предпринимательского и финансового права: контрольный (мажоритарный) пакет акций ^ controlling interest, controlling stock, majority ownership, controlling stake, majority holding, majority stake, majority interest; термин экономической статистики и бухгалтерского учета: наличный объем товарно-материальных запасов (запас материальных оборотных средств) ^ stock on hand, on-hand stock, stock in hand, inventory on hand, on-hand inventory, inventory in stock, available inventories; термин финансового права, банковского дела: конечный баланс, итоговое сальдо, конечный остаток, итоговое сальдо на конец периода ^ ending balance, closing balance.
Описанные факторы и примеры англо-русских терминологических соответствий ставят переводчика перед проблемой переводческого выбора, обусловливая необходимость наличия у него устойчивого навыка текстовосприятия и текстопостроения. Кроме того, серьезным фактором лакунизации ТО выступает синонимия отраслевой терминологии [Власенко, 2007а; 2006а, с. 62—63, 69—71].
Терминологическая синонимия: наличие нескольких или определённого множества терминов для описания одного и того же или референтно тождественного (семантически близкого) понятия, обозначающего действие, событие, явление или состояние в какой-либо предметной области, соотносимые с каким-либо одним отраслевым концептом; показателен концепт юридической концептосферы, широко употребимый в договорном праве «форс мажор», имеющий следующие речевые реализации в языках-коммуникантах: force majeure, force majeure circumstances, the Act of God, superior force, elemental forces, Providence, the law of impossibility, divine intervention, the law of randomness ^ форс-мажор, форс-мажорные обстоятельства, непреодолимая сила, непреодолимые обстоятельства, непредвиденные обстоятельства, закон невозможного, стихийная(ые) сила(ы), провидение, сила провидения, стихийное бедствие, высшие силы, закон невозможного, закон случайных событий;
непреодолимые силы, действие которых в случае их наступления освобождает стороны договора от ответственности за его неисполнение; вмешательство высших сил; природные катаклизмы, послужившие причиной невыполнения контракта и др.
Ситуации подобного рода ставят переводчика перед проблемой переводческого выбора из большого набора имеющихся альтернатив, при этом сделать адекватный выбор переводчик сможет при наличии зрелого опыта вербализации (подробнее см. [Власенко, 1999; 2005; 2006а, с. 88-89]).
Неопределенность как фактор принятия переводческого решения: условия неопределённости обусловлены рядом факторов, среди которых выделим следующие:
— объективное отсутствие словарных эквивалентов в ИЯ и ПЯ, невзирая на доступность лексикографических источников;
— высокая степень синонимии среди имеющихся конвенциональных соответствий в терминологических системах ряда областей знаний и сфер деятельности;
— незнание переводчиком имеющихся конвенциональных соответствий и прецедентов перевода в рассматриваемой предметной области;
— отсутствие специальных знаний, включая незнание переводчиком предыстории рассматриваемого в ТО вопроса, незнание общей тематики и конкретной проблематики дискурса;
— недостаточность арсенала переводческих наработок (переводческого инструментария) и опыта;
— несформированность практических навыков текстовосприятия и текстопостроения, т.е. опыта декодирования (распредмечивания) и вербализации;
— чрезвычайно жесткие условия выполнения перевода, как правило, дефицит времени.
Текстовое пространство может по-разному ощущаться переводчиками как лакунизированное, вследствие чего лакунизирован-ность ТО, его «рассыпавшаяся» в сознании переводчика логика построения или смысловая несвязность требуют оперативной реконструкции смыслового контура ТО для завершения процедуры перевода. Лакунизированный текст, как указано выше, порождает сложности в предметном понимании исходного смысла. Под «предметным пониманием» полагаем целесообразным понимать декодирование, или распредмечивание, переводчиком смыслового содержания ТО в процессе активного восприятия посредством корректного прочтения, опознания и идентификации представленных в нем знаний. Последнее является следствием успешного соотнесения переводчиком представленных в ТО специальных
знаний со своими фоновыми и (или) отраслевыми знаниями (о прагматических аспектах восприятия текста [Власенко, 20076; Шабес, 1990]).
Высока вероятность того, что переводчику без предварительной подготовки может не хватить языковой компетенции для означивания на русском языке термина гражданского и уголовного судопроизводства unnecessary warrant ^ ордер, не являющийся необходимым для производства предписанных им процессуальных действий, или общеупотребительной лексемы appointment, которая в юридическом контексте наследственного права обретает омоним со значением распределение наследственного имущества по доверенности.
Макроконтекст как инкорпорированный фактор переводческого решения
Одним из последствий перевода лакунизированного текста во многих случаях становится заимствование или калькирование непонятых и потому не полностью распредмеченных переводчиком единиц ТО. При этом переводчик варьирует речеязыковыми средствами в пределах границ гипотетического осмысления расплывчатых для понимания фрагментов переводимого текста, смысловые границы которых нечётки и которые, как правило, являются следствием непрозрачности контекста употребления или трудности соотнесения речеязыковых воплощений с событием-прототипом [Власенко, 2006а, с. 56; 2009; Шабес, 1990, с. 9—12]. Здесь уместно сослаться на В.Я. Шабеса, который рассматривает событие как «основную единицу фонового знания, репрезентирующую тривиальные типизированные динамические когнитивные сущности», и как «обобщенный инвариант, обладающий свойствами прототипа», указывая при этом, что «именно система событий является базой совместных знаний в коммуникативных актах» двух и более коммуникантов [Там же, с. 11—12].
Перевод термина банковского дела и финансового права дружеский индоссант; индоссант, учинивший «дружеский» индоссамент (от англ. accommodation endorser) служит наглядной иллюстрацией включённости, или инкорпорированности, макроконтекста — отраслевой сферы, корпоративной культуры и т.п. — в непосредственное решение, принимаемое переводчиком при выборе речеязыковых средств в ПЯ.
Извечный вопрос о достаточности понимания ТО через план выражения при определении значения использованной в нем терминологии для переводчиков-практиков прост: непосредственный лингвистический контекст (микроконтекст) для понимания терминов зачастую достаточен, но для вербализации на ПЯ — не всегда.
Примером может служить перевод термина финансового права on account request ^ требование частичного платежа в счет причитающейся суммы или термина гражданского права disruptive behaviour ^ поведение, нарушающее порядок судебного заседания. Приведённые русскоязычные эквиваленты указывают на присутствие в русскоязычных соответствиях таких уточняющих компонентов макроконтекста, как частичный платеж, причитающаяся сумма и судебное заседание, что неоспоримо указывает на ситуационно-деятель-ностные элементы значения, привнесённые макроконтекстом.
Аналогичная ситуация наблюдается и с терминами других отраслей знаний: торгово-коммерческий термин referral leads ^ потенциальные клиенты компании, обычно рекомендованные ей предыдущими клиентами, которых удовлетворили оказанные им ранее услуги; термин трудового права insourcing ^ использование внутренних ресурсов (как правило, кадровых) для обеспечения нормального хода производственного процесса (компании, предприятия). Их декодирование требует специальных знаний для правильного распредмечивания и дальнейшего означивания на русском, поскольку заключённый в них смысл представляет самостоятельную пропозицию, сжатую в части речевого воплощения. И здесь русскоязычное соответствие прямо указывает на экспликацию референтного пространства как технику перевода и макроконтекстные знания, воплощённые в речевом построении на русском.
Наши выводы о переводе как о речемыслительной деятельности, опирающейся не только на «оперирование кодом вербальных смыслов» [Леонтьев, 1974, с. 31], согласуются с результатами исследования В.Я. Шабеса, на которое мы не раз ссылались выше, о том, что «речемыслительная деятельность, учитывающая связь языка (речи) и мышления, необходимо должна включать репрезентацию единиц фонового знания» [Шабес, 1990, с. 30]. В связи с этим использование макроконтекстных знаний для достижения большей последовательности изложения в ТП — неотъемлемая часть языковой и профессиональной компетенции переводчика, в особенности при переводе лакунизированных текстов.
В заключение отметим, что настоящая статья, далеко не исчерпывая всего круга вопросов в рамках затронутой проблематики, вместе с тем позволяет обобщить ряд ее аспектов, в частности, касающихся тактики переводчика в сфере профессиональной коммуникации, контексты существования которой по определению могут быть непрозрачны для понимания и декодирования [Сорокин, Власенко 1998]. Лакунизированный текст оригинала ставит переводчика перед необходимостью использования активных тактик и приемов перевода, основанных на субъективном опыте, знаниях и языковой компетенции. Основная техника перевода лакунизи-16
рованного текста сводится к использованию комплекса методов и приемов, включающих среди прочего связующий вывод, расширительное толкование и переводческие решения, основанные на собственных умозаключениях переводчика, его логических выводах в условиях неопределённости смысла переводимого текста, его фрагментов или отдельных единиц. В широком смысле такой перевод — один из видов понимания текста, основанный на обращении интерпретирующего переводчика к своей картине мира и направленный на производство качественного текстового продукта, функционально и коммуникативно эквивалентного оригиналу.
Список литературы
Бубнова И.А. Структура субъективного значения слова (психолингвистический аспект): Автореф. ... докт. филол. наук / РАН. Ин-т языкознания. М., 2008.
Быкова Г.В. Лакунарность как категория лексической системологии. Благовещенск, 2003.
Ванников Ю.В. К обоснованию общей теории перевода и теории перевода научно-технической литературы // Теория перевода и сопоставительный анализ языков: Сб. научн. ст. / Под ред. Э.М. Медниковой. М., 1985а. С. 131—141.
Ванников Ю.В. Типы научно-технических текстов и их лингвистические особенности: Метод. пособие / ГКНТ СССР. Всесоюзный центр переводов. Ч. I. М., 1985б. Ванников Ю.В. Научно-технический перевод как особый вид деятельности (структура, перспективы исследования и рационализация) // Научно-технический перевод: Сб. ст. / ГКНТ СССР. Всесоюзный центр переводов. М., 1987. С. 31—54. Власенко С.В. Факторы лакунизации текста (на основе анализа англоамериканских и русских текстов разного коммуникативного статуса): Автореф. дис. ... канд. филол. наук / РАН. Ин-т языкознания. М., 1996. Власенко С.В. Перевод финансовой литературы: аспекты интерпретации //
Филологические науки в МГИМО. М., 1999. № 1 (16). С. 93—101. Власенко С.В. Перевод юридического текста: когнитивные особенности номинации и реалии—профессионализмы в языковой паре английский— русский // Филологические науки в МГИМО. М., 2005. № 21 (37). С. 129—140.
Власенко С.В. Теория и практика перевода в сфере профессиональной коммуникации: толковый словарь // С.В. Власенко. Договорное право: практика профессионального перевода в языковой паре английский— русский: Учебник по спец. «Юрист-переводчик», «Переводчик в сфере профессиональной коммуникации». M., 2006а. С. 16—90. Власенко С.В. Перевод лакунизированного текста как процесс принятия переводческих решений в условиях неопределённости // Межкультурная коммуникация и перевод. Материалы 5-й межвуз. науч. конф. М., 2006б. C. 211—214.
2 ВМУ, теория перевода, № 2
17
Власенко С.В. Отраслевой перевод: синонимизация терминологии как метод компенсации системного диссонанса англо-русских терминосистем // Вестн. МГЛУ. Серия «Лингвистика». М., 2007а. Вып. 532. С. 171—183.
Власенко С.В. Прагматический аспект текстовосприятия в англо-русском отраслевом переводе // Вестн. МГЛУ. Сер. Лингвистика. М., 20076. Вып. 537. С. 208—221.
Власенко С.В. Когнитивная стилистика: английские рамочные конструкции как компоненты стилистической схемы представления картины мира англоговорящих // Вестн. МГЛУ. Сер. Лингвистика. М., 2007в. Вып. 522. С. 62—71.
Власенко С.В. Современное переводоведение: нео6озримые горизонты и актуальные проблемы развития (Очерк к 85-летию со дня рождения проф. А.Д. Швейцера) // Вопросы филологии / РАН. Ин-т языкознания. 2008а. № 3 (30). С. 65—75.
Власенко С.В. Грамматические трансформации в англо-русском отраслевом переводе с позиций теории лакун // Вестн. Моск. гос. лингвист. ун-та. Сер. Лингвистика. М., 20086. Вып. 553.С. 35—46.
Власенко С.В. Англо-русский квазиперевод или тотальный языковой импорт англицизмов в современный русский язык // Мир русского слова. 2009а. № 1. С. 20—29.
Власенко С.В. Социологемы — комплексные наименования социально-экономических институтов и внутриведомственных должностей (англорусские сопоставления) // Актуальные проблемы изучения комплексных языковых знаков / Матер. междун. науч. конф. к 100-летию проф. А.В. Кунина / МГЛУ. М., 20096. С. 32—34.
Власенко С.В., Сорокин Ю.А. Текст как плотно лакунизированное пространство // Вопросы психолингвистики / РАН. Ин-т языкознания. 2007. Вып. № 5. С. 41—45.
Гавриленко Н.Н. Теоретические и методические основы подготовки переводчиков научно-технических текстов: Монография. М., 2004.
Гарбовский Н.К. Сопоставительная стилистика профессиональной речи. М., 1988.
Гарбовский Н.К. Теория перевода: Учебник. М., 2004.
Глазачева Н.Д. Модель лакунизации как составляющая теории перевода (на примере русского и китайского языков): Автореф... канд. филол. наук. Барнаул, 2006.
Жинкин Н.И. Речь как проводник информации. М., 1982.
Залевская А.А. О некоторых аспектах связи между формой и значением слова // Текст как психолингвистическая реальность: Сб. ст. / АН СССР Ин-т языкознания. Отв. ред. Ю.А. Сорокин. М., 1982. С. 42—60.
Залевская А.А. Перевод как понимание // Залевская А.А. Психолингвистические исследования. Слово и текст: Избранные труды. М., 2005. С. 367—369.
Карасик В.И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. М., 2004.
Караулов Ю.Н. Ассоциативная грамматика русского языка. М., 1993.
Климзо Б.Н. Ремесло технического переводчика. Об английском языке, переводе и переводчиках научно-технической литературы. М., 2003.
Леонтьев А.А. Факторы вариантности речевых высказываний // Леонтьев А.А. Основы теории речевой деятельности. М., 1974.
Леонтьев А.А. Основы психолингвистики. М., 1999.
Леонтьев А.А. Языковое сознание и образ мира // Язык и сознание: парадоксальная рациональность / РАН. Ин-т языкознания. М., 1993. С. 16—21.
Львовская З.Д. Современные проблемы перевода / Пер. с исп. М., 2008.
Пумпянский А.Л. Введение в практику перевода научной и технической литературы на английский языка. 2-е изд., доп. М., 1981.
Рябцева Н.К. Металингвистические знания в теории и практике перевода // Проблемы представления (репрезентации) в языке. Типы и форматы знаний: Сб. науч. тр. / РАН. Ин-т языкознания. М.-Калуга, 2007. С. 102—111.
Рябцева Н.К. Стереотипность и творчество в переводе // Стереотипность и творчество в тексте: Межвуз. сб. науч. тр. ПермГУ / Под ред. Е.А. Баженовой. Пермь, 2008 . Вып. 12. С. 12—26.
Сахно С.Л. Следы номинативной деятельности говорящего в тексте // Проблемы перевода текстов разных типов: Сб. науч. тр. / АН СССР Ин-т языкознания; Отв. ред. А.Д. Швейцер. М., 1986. С. 34—45.
Солсо Р.Л. Когнитивная психология / Пер. с англ. Под общ. ред. В.П. Зин-ченко. М., 1996.
Сорокин Ю.А. Роль этнопсихолингвистических факторов в процессе перевода // Национально-культурная специфика речевого поведения: Сб. науч. тр. / АН СССР. Ин-т языкознания / М., 1977. С. 166—173.
Сорокин Ю.А. Психолингвистические проблемы восприятия и оценки текста // Ю.А. Сорокин. Психолингвистические аспекты изучения текста. М., 1985. С. 5—34.
Сорокин Ю.А. Переводоведение: статус переводчика и психогерменевтические процедуры. М., 2003.
Сорокин Ю.А, Власенко С.В. Переводческая рефлексия: эмпирический и гипотетический референт в переводе // Hermeneutics in Russia. Tver State University, Russia. 1998. Vol. 2. N 2 (http://www.tversu.ru/Science/ Hermeneutics/1998-2/1998-2-10.pdf).
Сорокин Ю.А., Клюканов И.Э. Психолингвистика и перевод // Введение в психолингвистику. Текст лекций. Часть II. М., 1991. С. 57—77.
Телия В.Н. О специфике отображения мира психики и знания в языке // Сущность, развитие и функции языка. М., 1987. С. 65—75.
Чернов Г.В. Основы синхронного перевода. М., 1987.
Чернов Г.В. Контекстно-свободная и контекстно-связанная импликатив-ность и проблема переводимости // Текст и перевод: Сб. науч. ст. / Под ред. А.Д. Швейцера. М., 1988. С. 51—63.
Черняховская Л.А. Информационная структура текста как объект перевода // Текст и перевод: Сб. науч. ст. / Под ред. проф. А.Д. Швейцера. М., 1988. С. 17—24.
Шабес В.Я. Соотношение когнитивного и коммуникативного компонентов в речемыслительной деятельности. Событие и текст: Автореф. ... дис. докт. филол. наук. Л., 1990.
Швейцер А.Д. Теория перевода: статус, проблемы, аспекты. М., 1988.
Швейцер А.Д. Перевод и лингвистика: Эволюция связей // Теория перевода и методика подготовки переводчиков: Материалы научно-практич. конф. Воен. ун-та МО РФ (18 февраля 1999 г.). М., 1999. С. 254—257. Эко У. Сказать почти то же самое. Опыты о переводе / Пер. с итал.
А.Н. Коваля. СПб., 2006 [2003]. Эко У. Перевод // Эко У. Поиски совершенного языка в европейской культуре / Пер. с итал. и прим. А. Миролюбовой. СПб., 2009 [1993]. С. 352—358. (Сер. Становление Европы).
Лексикографические источники
АРФС: Англо-русский финансовый словарь: В 2 т. / Сост. В.Я. Факов. M., 2005. Т. 1.
БАРФЭС: Большой англо-русский финансово-экономический словарь /
Сост. А.Г. Пивовар. М., 2000. БАРЮС: Большой англо-русский юридический словарь / Сост. Пивовар А.Г. М., 2003.
НАРБЭС: Новый англо-русский банковский и экономический словарь /
Сост. Федоров Б.Г. СПб., 1995. ABBYY: ABBYY LINGVO 12: Electronic Multilingual Dictionary. — ABBYY Software Ltd., 2006 (www.Lingvo.ru).
