CC BY
145
УДК 81'23
С.В. Власенко
ТЕКСТ КАК ОБЪЕКТ РЕФЕРЕНЦИИ
Памяти Юрия Александровича Сорокина
(1936 - 2009) Любой текст внутрикультурен.
Ю.А. Сорокин, 2003
В статье рассматривается проблематика референции текста по отношению к тому сегменту информационного пространства, который реализуется посредством двуязычной коммуникации на примере языковой пары английский-русский. Анализируются определенные области референциальных связей текста с внетекстовой реальностью в их взаимосвязи с его внутренней организацией.
Ключевые слова: референция, области референции, референциальные координаты, референтный статус, экзофорическая референция, эндофорическая референция, рефе-ренционная перспектива, делакунизация
Целью статьи является обоснование правомерности и целесообразности1 вычленения областей внетекстового континуума, или пространства2, которым референтен текст или его отдельные единицы. Референциальная3 прозрачность рассмат-
1 Настоящая статья является продолжением исследовательских поисков, начатых совместно с Юрием Александровичем Сорокиным в 1990-х гг., по развитию теории лакун как объяснительной психолингвистической парадигмы для анализа процедурных и инструментальных аспектов межъязыкового перекодирования на примере отраслевых су-бязыков в рамках англо-русского профессионального дискурса; некоторые результаты см., к примеру, в: [Сорокин, Власенко 1998; Власенко, Сорокин 2007а, 2007б].
2 Отметим, что Ю.А. Сорокин предпочитал термин «затекст», видимо, благодаря точности и лаконичности этого термина (см. цитаты далее по тексту), который он употреблял в дискуссиях всякий раз, когда речь заходила о тех или иных формах речея-зыковой фиксации импликатур, коннотаций, эмо-тивов и других компонентов экстралингвистических знаний.
3 В исследованиях лингвистов обращает на себя внимание завидное множество встречающихся производных прилагательных от термина референция, а именно: референтный, референци-альный, референционный и референта-тивный. При этом эти формы варьируются не только у разных исследователей, но порой у одних и тех же. Приведем лишь несколько примеров:
ривается как основа понимания текста или его фрагментов, порожденных в ходе межкультурной коммуникации, и является по определению мало предсказуемой и слабо управляемой для коммуникантов, поскольку предполагает переключение их внимания на прием и интериоризацию когнитивных полей друг друга и сопутствующих аксиологических компонентов, а также психологических установок как фонового ожидания.
Познание как деятельность преимущественно нелинейна и то содержание, которое, казалось бы, должно было бы проясниться в ходе анализа текста и его составляющих - лексем, граммем, синтак-сем, -становится понятным лишь при выходе за границы текста, в затекст. Вряд ли могут возникать сомнения в гипотетичности такого затекстового выхода. По всей видимости, именно экзофорическая референция (далее - экзореференция)
форма прилагательного референтный употребляется в следующих работах: [Арутюнова 1982, 1990; Йокояма 1992; Кошелев 1990; Неклюдов 1995] и др.; форма референциальный встречается в таких исследованиях, как [Адмони 1988; Кошелев 1988; Падучева 1985, 1995] и др., референционный - в работах [Степанов 1988] и др.; референтативный - в [НЗЛ 1982: 413] и др.
в большей степени, нежели эндофори-ческая референция (далее - эндоре-ференция), является референцией семантической, то есть такой, которая отвечает за ситуативное связывание значений текстовых единиц, за означивание смысла, за связанность с внешними контекстами. При этом степень гипотетичности экзофорической референции тесно коррелирует с фактором субъективности восприятия текста коммуникантами, с субъективной интериоризацией ими смысла, что производно от развитости их когнитивного профиля [Власенко 1996б: 4]).
Базовым для нашего анализа послужило мнение Ю.М. Лотмана, полагавшего, что «не следует полагать, что текстовые связи противопоставлены внетекстовым по принципу антитезы <...>. С какой бы точки зрения мы ни взглянули <...> и текстовые, и внетекстовые семантические отношения (подобно отношению текста и контекста в других знаковых системах) представляют собой единство субъективного и объективного. <...> Внетекстовая ситуация выступает, подобно языку, в качестве материала и ... равноправна с текстом» [Лотман 1994: 213].
Для понимания внетекстовой составляющей полагаем важным остановиться на понятии контекста. Контекст континуален, нелинеен и размыт. Контекст -это континуум; контекст - это сфера; контекст - это деятельностная среда. В контексте нашей темы уместен вопрос: чему референтны слагаемые семиотических сфер? Убеждены, что для коммуниканта прозрачно для понимания то, что соотносимо с его индивидуальной, субъективной картиной мира и имеет прецеденты в его экзистенциальном опыте, а остальные «обозначаемые сущности» для него условны, гипотетичны, виртуальны. Слагаемые семиотических сфер далеко не всегда однозначны для означивания и мгновенны для предъявления на том или ином языке, поэтому часто остаются без ответа вопросы типа: Чему референтны любовь и ненависть, добро и зло? Чему
референтны нравственность и добродетель, честь и достоинство? Чему референтно чувство вкуса или цвета? Чему референты звуки или ароматы? Индивидуальным ощущениям, стандартным образам, рациональному пониманию?
Ответы на эти и другие похожие вопросы остаются вариативными внутри одной и той же лингвокультурной общности [Воркачев 2007; Леонтьев, Сорокин, Базылев, Бельчиков 2009; Шаховский, Коробкина 2010; Шмелева 1988]. Многочисленны психолингвистические исследования разных семиотических систем -слагаемых культурного ландшафта и их обозначений в разных языках: эмоций [Шаховский 1989, 2009]; цветообозначе-ний (например, [Василевич 1988; Веж-бицкая 1996; Сорокин 2009: 70-74; Фрум-кина 1979, 1984; Эко 2006 (2003)], запахов [Пак Сон Гу 2009], телесного и пищевого кодов [Василевич, Савицкий 1988; Гудков, Ковшова 2007; Ковшова 2007], чисел и числительных [Жаботинская 1990] и др. Справедливо, на наш взгляд, следующее утверждение А. Шаффа: «Когда мы имеем дело с названием пустого класса предметов, т. е. с названием, обладающим десигнатом, но не имеющим реального денотата, например, когда речь идет о плодах фантазии, таких как фавны, дьяволы, кентавры и т.п., или об абстрактных качествах, таких как геройство, т.п., ... здесь выступает отражение действительности, хотя и опосредованное. Порождения фантазии складываются из кусочков реальной действительности; абстрактные черты и свойства представляют собой отражение свойств, отношений, поведений, т. п., - общих для элементов какого-либо класса предметов, т. е. присущих единичным материальным предметам» [Шафф1963: 306].
Обратимся к примеру У. Эко, который рассуждает относительно небезызвестного Гамлетовского вопроса Быть или не быть?: «Что мы сказали бы, если бы переводчик на французский вывел такого Гамлета, который вместо to be or not to be («быть или не быть») говорит vivre ou bien
mourir («жить или же умереть»)?» [Эко 2006 (2003): 183]. Итальянский философ-языковед и семиотик делает следующее заключение о верифицируемости референта: «Акты референции воображаемого мира поддаются проверке в меньшей степени, чем акты референции, скажем, в газете» [Там же].
Выявленные и описанные несовпадения объемов понятий цветообозначающих слов и прочих словесных кодов семиотических сфер служат подтверждением национально-специфической образно-чувственной природы соотнесенности названных систем, а также демонстрируют динамику стереотипов восприятия и чувствования во времени [Бубнова 2010]. О стабильности денотативного фокуса в последней своей прижизненно опубликованной книге рассуждает Ю.А. Сорокин [Сорокин 2009: 31]. Представляется, что основные вопросы референции в отношении восприятия текста реципиентом можно было бы сформулировать следующим образом: «В какой степени восприятие текста реципиентом обеспечено наличием у него референтных знаний об актуализированном в тексте реальном или возможном мирах и какие речеязыковые средства актуализированы в тексте для выражения референтных связей - внутритекстовых или внетекстовых - для маркировки референтных знаний»? (о референтных знаниях см.: [Йокояма 1992: 99; Yokoyama 1986]). Изучение большого корпуса текстов метаотраслевой тематики и разного коммуникативного статуса позволяет предположить наличие многообразных форм референционного соответствия текста прототипической ситуации. Анализ этого соответствия проводился в целях поиска и мотивации приемов дела-кунизации иноязычных, в особенности англоязычных, текстов [Власенко 1996а,б, 2006, 2009б; Власенко, Сорокин 2007а; Сорокин 1977а,б, 2003а], что облегчает классификацию областей референции текста [Власенко 1999а,б, 2008б; Власенко, Сорокин 2007б; Сорокин, Власенко 1998].
Для определения сложности иноязычного текста и выбора техники его адекватной интерпретации необходимо различать области референтных связей текстовых единиц с фрагментами реального (возможного, виртуального и т.п.) мира, с особенностями конкретного акта коммуникации с точки зрения прозрачности-непрозрачности референционной перспективы текста. Однако, оставляя в стороне вопрос о доминантности той или иной области референтных отношений, который выходит за рамки тематики настоящей статьи, мы видим свою основную задачу в их мотивированной дифференциации.
Актуальность дифференциации областей референции подтверждается многочисленными сопоставительно-переводческими исследованиями, позволяющими обосновать факт многообразного варьирования языковых средств при межъязыковом означивании однотипных, референтно тождественных, ситуаций. Вследствие этого вовсе не случайно определение, которое дают межъязыковому переводу Т.А. ван Дейк и В. Кинч, утверждающие, что «перевод - это не просто операция по превращению одной поверхностной формы в другую, но скорее соотнесение текстовых представлений через посредство ситуации» [Дейк ван, Кинч 1988: 180]. Не менее уместно их мнение о том, что разграничение терминов значение и референция, характерное для лингвистов и нехарактерное для психологов, устраняется с помощью модели ситуации, в которой отражается воспринимаемый нами мир [Там же: 178].
Основной установкой для дифференциации областей референции явилось утверждение В.А. Маринчака о том, что текст референтен определенному континууму [Маринчак 1982: 161], комментируя которое Ю.А. Сорокин и Е.Б. Левченко отмечали, что «текст является прежде всего некоторой координатной сеткой, фиксирующей смыслы..., которые инте-риоризируются реципиентом (адекватным
или неадекватным образом)» [Сорокин, Левченко 1989: 43]. Логично предположить, что попытка выявить именно области этих координат и классифицировать их отвечает убежденности в наличии референтного потенциала (референтных возможностей по Н.Д. Арутюновой [Арутюнова 1982: 10]) не только у индивидуальных текстовых единиц, но и у всего текста как совокупности отдельных языковых воплощений.
Таким образом, наше допущение о ре-ферентности текста внетекстовому пространству, представленному неким смысловым континуумом, дает основание рассматривать области референции текста как области референтного континуума, образованного связями и отношениями текста с внетекстовым миром. Учитывая, что речь идет об экзоре-ференции, представляется возможным считать, что существуют следующие области экзореферентных связей текста с внетекстовым пространством: номинативная, предикативная, атрибутивная и модальная.
Область номинативной референции предполагает идентификацию субъектов и объектов, действия или состояния которых отражены в тексте или его фрагменте в виде речеязыковых воплощений и которые участвуют в создании номинативного ядра высказывания. В эту область включается субъектная и объектная референция.
Характерно утверждение Е.С. Кубря-ковой о том, что «к существенным референциям мы относим прежде всего номинативную» [Кубрякова 1984: 13-22]. Сошлемся и на мнение С. Л. Сахно, которая указывала, с чем нельзя не согласиться, на «исключительную важность номинативных действий говорящего», которые тем, что «номинативные процедуры неотделимы от процессов познания. Познание и освоение объекта человеком предполагает наречение этого объекта. Чем глубже и разностороннее наше знание об объекте, тем совершеннее способы именования
объекта, его качеств и свойств, а также его отдельный частей» [Сахно 1986: 34]. С.Л. Сахно также отмечала, что «акты именования играют большую роль в организации речевой деятельности. Приоритет номинативного компонента над синтаксисом в порождении речи не всегда признается лингвистами» [Сахно 1986: 36], и ссылалась на Е.С. Кубрякову, разделяя мнение последней о том, что «несмотря на существование значительной литературы, акты речи описываются в настоящей время безотносительно к используемым в них номинативным средства и приемам, т.е. так, как если бы акты номинации не составляли их непременного и обязательного компонента. Между тем акты наречения отдельных фрагментов действительности или выбора имен для описания этих фрагментов требуют отдельного описания: прежде чем рассказать о чем-либо, надо назвать это что-то и дать ему подходящее обозначение» (цит. по: [Сахно 1986: 34]).
Субъектная референция идентифицирует субъекты, действия или состояния которых отражены в тесте или его фрагменте, представленным неполным или законченным фразовым или сверхфразовом единством; может быть выражена любыми частями речи, употребление которых допустимо в составе номинативного ядра (субъектные актанты) фразового или сверхфразового единства.
В этой связи приведем рассуждения В.З. Демьянкова о семантической интерпретации высказывания, непосредственно касающиеся субъектно-предикатной
структуры предложения: «Референция субъектной составляющей предложения частично определяет релевантность того, что в предложении говорится. Иначе говоря, если из всего предложения нам известно подлежащее, то мы выдвигаем некоторые экспектации-гипотезы о том, насколько нам существенно все остальное, что в предложении будет сказано далее; а это зависит, в свою очередь, от того, насколько существенны для нас объекты
или индивиды, описываемые субъектной составляющей» [Демьянков 1985: 29].
«Чужие» реалии, как правило, также гипотетичны. Так, например, сигнификативный ряд английского существительного manager крайне широк: директор, управляющий, заведующий, начальник, руководитель, - и если иерархическая структура предприятия или организации, которую представляет manager, неизвестна, то его референция непрозрачна, что, в свою очередь, позволяет говорить о гипотетической номинативной референции (ср.: «референция с непредметным значением» у Е.В. Падучевой [Падучева 1986: 23-31]). А в task manager - актуализированное референтное пространство становится еще более «размытым», поскольку task - слово широкозначное, и номинация сводится фактически к гипотетическому реконструированию возможного смысла ^ руководитель текущей стадии реализации проекта (темы, разработки, т.п.) (ср. со «сдвоенной денотативной характеристикой» у Е.В. Падучевой [Падучева 1979]).
Принцип гипотетической интерпретации представляет процесс, который В.З. Демьянков видит как «постепенное расширение и (или) сужение текущего набора гипотез относительно результирующей интерпретации» [Демьянков 1985: 31], оценивая интерпретацию-процесс именно как «пульсирование гипотез», цепочки предвосхищений [Там же: 31], которые последовательно верифицируются при обращении к микроконтексту (внутритекстовые связи) и макроконтексту (внетекстовые связи, затекст). Это красноречиво доказывают следующие англорусские соответствия.
Экспликация референтного пространства номината. Уместно сравнить экспликацию референтных пространств с построением рефлексивных цепочек [Сорокин 2009: 31]. Небезынтересными могут оказаться наши наблюдения за расширением вербальной массы в связи с «нащупыванием» референтного пространства
номинатов, выраженных лексемами во множественном числе, в особенности в их сочетаемостных смысловых валентно-
стях1:
• fraud and irregularities (админ. право; предприн. право) ^ (а) факты мошенничества и нарушения принятых норм какой-либо области деятельности (например, практики ведения бухгалтерского учета), (б) примеры мошенничества и ненадлежащего порядка выполнения каких-либо действий в рамках ведомственных полномочий, (в) эпизоды мошенничества и несоблюдения принятой практики осуществления (какой-либо деятельности); (г) случаи мошенничества и недобросовестной практики;
• skills (предприн. право) ^ (а) экспертные знания профессионалов; (б) профессиональные навыки сотрудников организации (ведомства, компании);
• reasonable skill and care ^ соответствующий профессиональный уровень и соблюдение разумной степени осторожности;
• procedures (админ. правопорядок;
• legal awareness (правовед.) ^ правосознание;
• safety precaution (экон. труда; произв. медиц.; техн. безоп.) ^ мера предосторожности в обеспечение безопасности;
• an alien (админ. право, труд. право) ^ проживающий в данной стране подданный другого государства; иностранец, проживающей в другой стране;
• temporary labor certification (экон. труда, труд. право) ^ проверка обоснованности временного использования иностранной рабочей силы.
1 Здесь и далее по тексту англо-русские соответствия приводятся в авторской редакции на основе следующих англо-русских отраслевых словарей: [БАРФЭС 2000; БАРЮС 2003; НАРБЭС 1995; ТСПСПК 2006; ФСАР 2005; ABBYY 2006].
Объектная референция идентифицирует объекты, действия и состояния которых отражены в текстовом фрагменте и употреблены в качестве прямого и (или) косвенного дополнения в составе номинативного ядра (объектные актанты) фразового или сверхфразового единства.
Референтность английской фразы There is every reason to ask the facilitator не очевидна вследствие размытости значения актанта facilitator. Видимая «предметность» этого английского существительного обманчива, выступая явным оператором лакуны, лакунизатором [Власенко 1996а,б]. Не имея в русском прямого и однозначного соответствия, эта лексема требует затекстового выхода - обращения к прототипической ситуации для означивания с функциональных позиций.
Область предикативной референции объединяет темпоральную и пространственную, или пространственно-временную референцию. Как отмечалось выше, еще У. Куайн придавал большое значение референтным аспектам предикации, подчеркивая значимость референтного статуса языковых единиц, входящих в предикативное ядро высказывания [Куайн 1986: 64-69]. Вероятно, понимание предикативности как особого, отдельного вида референтных отношений логически вытекает не только из изучения предикативности в русле традиционно семантических исследований, классификации предикатных типов разных языков (см., в частности: [Бу-лыгина 1982: 7-85; Селиверстова 1982: 86-157], др.), но также из анализа грамматического функционирования глагольных категорий: времен, аспекта, залога, вида (см., например: [Адмони 1988; Дородных 1988; Шведова 1984] др.).
В.Г. Адмони указывал на то, что в любом языке «для грамматической системы крайне важны <...> отношения, существующие между грамматическими единицами и объективной действительностью, как тем содержанием, которое так или иначе, в том или ином преломлении выражается в семантике грамматических
форм» [Адмони 1988: 87]. На референт-ность предикативных отношений указывает используемая в научных трудах терминология: предикативный денотат [Селиверстова 1982: 151], референция к факту, референция к событию, референция к пропозиции [Арутюнова 1982: 36] (см. также [Гециридце, Хухуни 1986; Падучева 1985]), референт-процесс [Кошелев 1988: 30-52], референтно значимые признаки глаголов [Кошелев 1990]. В этом аспекта характерную детализацию проводит Н. Д. Арутюнова, полагавшая, что «референция к факту обслуживается предикатами психической реакции, логических отношений (каузации, уступки, импликации и др.), знания и коммуникации, оценки. Референция к событию сочетается с предикатами физического восприятия и воздействия, с предикатами обстоятельственного значения и образа действия, предикатами длительности [Бондарко 1988] и протекания процесса, фазисными предикатами, предикатами реализации» [Арутюнова 1982: 36].
Даже знание русскоязычными коммуникантами прототипической ситуации не гарантирует полного понимания предикативного ядра, содержащего английской глагольной лексемы to outsource, способной принимать в русском следующие значения: (а) извлекать данные или ресурсы из внешних источников (в отличие от получения данных или ресурсов собственными силами); (б) переводить производство из региона с более дорогой рабочей силой в регион с менее дорогой, тем самым снижая себестоимость производства и, следовательно, выпускаемой продукции; и (в) решать внутренние проблемы предприятия посредством привлечения ресурсов внешних предприятий. Рассматриваемая лексема, явно воплощающая сценарную организацию кодирования смысла единицами лексического уровня, характерную для английского языка, представляет сжатую пропозицию, воплощающая сценарную организацию кодирования смысла единицами лексическо-
го уровня. Ее производным является распространенный термин и коммерческого права outsourcing, преимущественно используемый в предикативных комплексах как переводное заимствование аутсорсинг и трактуемое как привлечение внешних ресурсов для решения внутренних проблем/задач компании (предприятия, организации) или заключение субдоговора на выполнение работ с внешними фирмами (особенно иностранными или теми, которые не имеют профсоюза). Многообразие вариантов означивания корневого глагола, из которого произведен аутсорсинг, потребовало глубинной когнитивной адаптации семы «внешний» или «истребованный извне», и именно она позволяет в переводе использовать «свою» русскоязычную трактовку передачи смысла (на основе [ABBYY 2006; ТППСПК 2006: 90]).
Исходным для дифференциации данной области референции явилось утверждение В.Г. Адмони о том, что «референ-циальное отношение, полностью касающееся <...> предложения - это отношение семантики предложения к таким общим формам бытия, как пространство и время», и называл их «отношениями приуроченности» [Там же: 88] (также об этом [Селиверстова, Швейцер 1988]). Не менее важно его указание на то, что пространство и время являются той сферой, «в которой семантически существует каждое предложение» [Адмони 1988: 122].
Временная (темпоральная) референция фиксирует временную соотнесенность или приуроченность (термин В.Г. Адмони [Адмони 1988: 88]) текстового фрагмента через последовательную локализацию актуализированных в тексте действий, событий или состояний на временном континууме; выражается текстовыми единицами, участвующими в формировании предикативного ядра высказывания. Ю.А. Сорокин, анализируя поэтические тексты, называл отраженный в них временной континуум «обездвиженным временем, не-мерным временем» [Сорокин 2003 б: 62], утверждая, что это позво-
ляет «развернуть цепь бытия в горизонтальном времени» [Там же].
Пространственная референция фиксирует пространственную соотнесенность текстового фрагмента через последовательную локализацию описываемых действий, событий или состояний в пространственном континууме; выражается текстовыми единицами, участвующими в формировании предикативного ядра высказывания. Так, когнитивные психологи справедливо полагают, что «пространственно-временной контекст задает смысл многим понятиям. - И далее утверждают, - Понятие «образ мира» было предложено А. Н. Леонтьевым как наиболее обобщенное понятие пространственно-временного контекста, в который вписывается вся поступающая информация, и который определяет ее смысл» [Когнитивная психология 2002: 161].
Область модальной референции детализирует модальную рамку текстового фрагмента, указывая на речеязыковые носители модальности, а также на реальности-нереальности, вероятности-невероятности или очевидности-неочевидности описанных в тексте действий, событий или состояний.
Выделяя данную область референции текста в отдельную, мы исходили из двух базовых утверждений В. Г. Адмони о том, что (1) «отношение модальности - это определяемое говорящим отношение семантики какой-либо синтаксической связи к действительности. Иначе говоря, это оценка реальности или нереальности такой связи», а также что (2) «модальные отношения в той или иной форме свойственны каждому случаю синтаксического связывания каких-либо словоформ, но особенно существенны для предложения» [Адмони 1988: 88].
Следует особо остановиться на этом виде референции, поскольку существуют две альтернативы для определения ее статуса: (1) выделение вида модальной референции в рамках предикативной и (2) выделение самостоятельной области мо-
дальной референции (что мы и предпочли). По замечанию А.Г. Баранова, детально изучавшего проблему модальности текста, можно выделить две модели описания категории модальности - таксономическую и функциональную (прагматическую) [Баранов 1993: 98-145]. Согласно первой модели, «модальность рассматривается в качестве одного из выразителей предикативности предложения (высказывания)» [Там же: 98] (ср.: мнение Н.Д. Арутюновой о том, что «контексты, в которые входит выражение, имеющее референцию к пропозиции, принадлежит кругу модальности» [Арутюнова 1982: 36]).
Согласно второй модели, модальность референтна сфере отношений человека к миру, являясь маркировкой его собственной картины мира, его самоидентификацией. Вопрос, однако, состоит в том, с чем, собственно, следует соотносить модальность? По всей видимости, модальность следует соотносить с индивидуальной когнитивной системой (ИКС) [Баранов 1993: 95], с аксиолого-модальным континуумом, на котором фиксируются универсальные (в центре) и национально-специфические (на периферийных участках) ценности человека в их комбинации с отношением к этим ценностям [Там же: 127-154]. Этот взгляд мы приняли за основу при классификации категории модальности.
Итак, модальность - область референции, имеющая по меньшей мере двусоставную структуру.
Эмотивная референция во многом определяет феномен многозначности ре-чеязыковых воплощений, характерное отсутствие строгости и точности, и эластичность языка/речи, позволяющие удовлетворять неограниченные экспрессивные потребности участников коммуникации [Шафф 1963: 315]. Признаки и свойства эмотивности воплощаются в тексте многообразными модальными средствами вне зависимости от частеречной дифференциации.
Гипотетичная референция сложна
по своему характеру, указывая либо на «пустой» денотат, либо на неопределенность, неоднозначность референтных связей текста с внетекстовым миром в силу своей квазиреальной (мифологичной, сказочной, прогностической и т.п.) природы. Подчеркивая гипотетичность референции при восприятии мифологических и сказочных сюжетов, С.Ю. отмечал, что денотаты, «неотделимые» от объективной реальности, или, напротив, представляющие квази-реальность, лежат в основе референтных связей, на которых формируются ментальные модели и презентации в сознании коммуникантов (об этом см.: [Неклюдов 1995: 667-674]).
Этот вид референтных отношений может быть представлен любым из вышеперечисленных видов референции в тех случаях, когда они оказываются носителями гипотетического смысла и в случаях неадекватного использования языковых/речевых средств, т.е. при нарушении языковой нормы.
В отношениях гипотетической референции с действительностью способны находиться любые речеязыковые манифестации текста, представляющие один из языковых уровней - лексический, грамматический, синтаксический. Однако в силу своей природы эта гипотетичность выступает и причиной разрыва смыслового контура текста, т. е. нарушения нормального функционирования текстовых связей, символизируя «чужую» для адресата лин-гво-когнитивную парадигму, иными словами, служит фактором лакунизации текста [Власенко 1995, 1996б: 5, 13-14, 42].
Например, английскому языку свойственна четкая хроносическая сложность с точки зрения перцепивной парадигмы русскоязычных коммуникантов: синтаксические формы выражения гипотетических значений с помощью сослагательного наклонения (имеющего две формы, Subjunctive I, референтную простому прошедшему или будущему времени, и Subjunctive II, референтную пропрошед-шему времени, обе из которых зависят от
того, какая точка отсчета выбирается автором текста на временном континууме -ретроспективная (относительно настоящего времени назад, в прошлое) или проспективная (относительно настоящего времени вперед, в будущее). Следовательно, в любых типах англоамериканских текстов, в которых представлено формами Subjunctive II (отсутствующими в русском), сослагательное наклонение, требуя от коммуникантов «ретроспективной» временной направленности, представляет гипотетическую для русскоязычной аудитории схему ориентации во времени.
В область атрибутивной референции входят любые виды определений, относящихся к представленному в текстовом фрагменте предмету, действию, событию или состоянию, а также дейктические ре-чеязыковые средства - артикли, указательные местоимения, прилагательные, служебные слова, которые выражают разнообразные признаки, качества, состояния и авторские сравнительные оценки предметов или действий, включая идиоматические, употребленные в атрибутивной функции.
Подробный анализ смысловой структуры категории атрибутивности изложен в целом ряде трудов, например, в работе Т.П. Скориковой, рассмотревшей особенности функционирования атрибутивных средств в корпусе речевых текстов [Ско-рикова 1988]; Т.В. Шмелевой, изучавшей национально-культурную специфику «эталонов» сравнения в английском и русском языках [Шмелева 1988], и В.И. Постоваловой, проведшей ретроспективный анализ атрибутивности в статье «Атрибутивные характеристики картины мира» [Постовалова 1987: 44-56].
Примером экспликации референтного пространства атрибута может служить следующие словосочетания:
• unincorporated (предприн. право) ^ не обладающий статусом юридического лица;
• high leverage firms (предприн. право,
фин. право) ^ компании с высокой долей заемных средств в общем объеме капитала;
• environmental awareness (экол. право) ^ осознание необходимости охраны окружающей среды;
• poor governance (админ. право; упр.) может пониматься как ^ (а) низкий уровень корпоративного правления, (б) несоблюдение принятых норм корпоративного управления; (в) нарушение стандартов корпоративного управления; (г) слабость корпоративного управления;
• an ad hoc accounting matters advisory (общефин. банк.; предприн. право) ^ (а) предоставление консультационных услуг по ведению бухгалтерского учета в особых (специальных) случаях, (б) проведение консультационной деятельности по конкретным вопросам бухгалтерского учета, (в) консультационная деятельность по конкретным вопросам бухучета, а также (г) оказание оперативного консультационного содействия по бухгалтерскому учету или (д) оперативное консультирование по бухучету.
Показательно, что Н. Д. Арутюнова указывала на использование термина «атрибутивный» К. Доннелланом как на разновидность дескрипций. По его мнению, при атрибутивном употреблении значение выражения входит в смысл высказывания [НЗЛ 1982: 159], т.е. является частью пропозиции. Как полагает Дж. Хофман, «решающую роль в опознавании объекта играет... информация о его признаках» (цит. по: [Кубрякова 1992: 21]), что указывает на очевидную значимость атрибутивного, а не только номинативного класса референтных связей.
О важности выделения данной области референтных связей свидетельствует и мнение Г.П. Щедровицкого, утверждавшего, что «среди атрибутивных знаний -простейшее по форме, однознаковое, называемое номинативным» [Щедровицкий
1995: 592]. Анализируя природу атрибутивного знания, Г.П. Щедровицкий, в частности, утверждает: «Знание, обладающее простейшей категориальной характеристикой, на основе которого строятся все другие мысленные знания, так называемые атрибутивные. <...> Атрибутивное знание есть знание, полученное посредством одной или нескольких операций «практически-предметного сравнения». Эта операция принадлежит к тому этажу мышления, где последнее еще не отделилось от практической деятельности с реальными предметами. Она дает нам возможность открывать в предметах такие стороны-свойства, которые недоступны одному чувственному созерцанию» [Там же: 592].
Рассматривая категорию атрибутивности, уместно привести утверждение А. Шаффа, который, полагая, что отношения, свойства и качества вещей, процессы, события, состояния непредметны, хотя они всегда касаются материального мира, утверждает о том, что «все связи, отношения, качества и свойства состояния и действия <...> составляют предмет познания не как самостоятельные или идеальные предметы, но как объективно выступающие отношения, качества, состояния, т. п. каких-то предметов <...> мира. Следовательно, они являются объективным предметом познания» [Шафф 1963: 224-225].
Область атрибутивной референции мы подразделяем на две: (1) референцию качественных признаков и (2) референцию количественных признаков. Первая позволяет соотнести конститутивные и неконститутивные единицы высказывания с координированными распространителями (в т.ч. идиоматическими) которые выражают те или иные признаки, состояния и авторские сравнительные оценки актуализированных в тексте референтных пространств.
Вторая позволяет идентифицировать исходное - объемлющее - множество, относительно которого происходит кванти-фикация одного из признаков текстовых
единиц, входящих в номинативный и (или) предикативный комплекс высказывания. Референция количественных признаков сложна для означивания в переводе вследствие не всегда прозрачной идентификации квантифицируемого множества или признака (действия, состояния). Она бывает часто сопряжена с бинарным или множественным прочтением общей пропозиции высказывания.
Собирательные лексемы демонстрируют интересные примеры несовпадений экзистенциального и предметно-деятельностного опыта в картинах мира англоязычных и русскоязычных, что закреплено в формальноязыковом выражении квантора множественности. Интересными представляются случаи несовпадения множественного числа в отраслевых языках:
• overs-and-shorts (банк., бухг. уч.) ^ несбалансированность банковского счёта; кредитовое или дебетовое сальдо;
• outstandings (банк., общефин., фин. упр.) ^ непогашенный долг; суммы непогашенного долга (кредита); неиспользованные средства;
• music crossovers (муз.) ^ исполнительские межжанровые музыкальные попурри; межстилевые музыкальные произведения, воплощающие идею исполнительского «всесмеше-ния»; эклектические музыкальные произведения, построенные на объединении в рамках одного исполнения произведений разных музыкантов из разных стран, творческих школ и эпох;
• exposure (общефин., банк.) ^ общая сумма кредиторской задолженности (банка, финансового учреждения), составляющая основной фактор риска; счета к получению; дебиторские счета банка (или иной кредитной организации);
• credentials (дипл., политол.) ^ мандат; удостоверение личности; рекомендательное письмо;
• germ warfare (воен., политол., дипл.) ^ война с применением бактериологического оружия;
• skill mix (труд.право, экон., социол.) ^ структура профессиональной занятости.
Большую россыпь собирательных лексем находим в экономики: overstocks ^ залежалые товары, неходовые товары; неликвиды; multiples ^ однотипные магазины (одной фирмы); tradables = vendibles ^ ходовые товары; firsts ^ товары высшего качества; intermediates ^ полуфабрикаты; water utilities ^ водо-
проводное хозяйство; public utilities = public amenities ^ жилищно-коммунальное хозяйство (ЖКХ); woolens ^ изделия из шерсти, др. Отметим случаи частого несовпадения категории числа в английском и русском как языках-коммуникантах.
Дифференциация областей референции текста представлена ниже в таблице, где суммированны характеристики предложенных нами в статье областей экзорефе-ренции текста.
Вид экзореферентных связей текста по областям и синтаксическим связям в тексте Характеристика экзореферентных связей текстовых единиц по критерию смысловых и структурно-функциональных связей во фразовых или сверхфразовых единствах (семантико-синтаксическая функция)
ОБЛАСТ Ь НОМИНАТИВНОЙ РЕФЕРЕНЦИИ
Субъектная референция идентифицирует субъекты, действия или состояния которых отражены в тесте или его фрагменте, представленным неполным или законченным фразовым или сверхфразовом единством
может быть выражена любыми частями речи, употребление которых допустимо в составе номинативного ядра (субъектные актанты) фразового или сверхфразового единства
Объектная референция идентифицирует объекты, действия или состояния которых отражены в тексте или его фрагменте, представленным неполным или законченным фразовым или сверхфразовом единством
выражена текстовыми единицами, выступающими в функции прямого или косвенного дополнения в составе номинативного ядра (объектные актанты) фразового или сверхфразового единства
ОБЛАСТЬ ПРЕДИКАТИВНОЙ РЕФЕРЕНЦИИ
Темпоральная референция идентифицирует временную соотнесенность действий, процессов, событий или состояний, описанных в текстовой последовательности, с помощью их последовательной локализации на временном континууме по отношению к заданной коммуникативным актом точке отсчета и
Таблица. Области экзореферентных связей текстовых единиц с внетекстовой реальностью по критерию смысловых и структурно-функциональных связей во фразовых или сверхфразовых единствах
(семантико-синтаксическая функция)
по отношению друг к другу
выражена единицами текста, участвующими в формировании предикативного ядра фразового или сверхфразового единства
Пространственная референция идентифицирует пространственную соотнесенность действий, процессов, событий или состояний, описанных в текстовой последовательности, с помощью их последовательной локализации на пространственном континууме по отношению к заданной коммуникативным актом точке отсчета и по отношению друг к другу
выражена единицами текста, участвующими в формировании предикативного ядра фразового или сверхфразового единства
ОБЛА СТЬ МОДАЛЬНОЙ РЕФЕРЕНЦИИ
детализирует модальную рамку текстового фрагмента посредством эмотивных единиц-носителей модальности во фразовом или сверхфразовом единстве
Эмотивная референция позволяет определить степень вероятности-невероятности или очевидности-неочевидности описанных в тексте или отдельной текстовой последовательности действий, событий, процессов, состояний или признаков
выражена речеязыковыми средствами, участвующими в формировании предикативного ядра фразового или сверхфразового единства
Гипотетическая референция указывает либо на «пустой денотат», либо на неопределенность или неоднозначность референтных связей определенной текстовой единицы с внетекстовой действительностью в силу своей квазиреальной - условной, мифологической, сказочной, прогностической, виртуальной и др. - природы, обусловливающей отсутствие адекватных ассоциативно-вербальных реакций у реципиента (коммуникантов)
в отношениях гипотетической референции с реальностью способны находиться речеязыковые средства любого из языковых уровней, представленных в тексте - лексического, грамматического, синтаксического, - при условии, что они передают значение гипотетичности описанных в тексте или его фрагменте действий, событий или состояний
способна усложнить нормальное функционирование текстовых связей и породить внутритекстовые противоречия либо в силу своей природы, либо вследствие нарушения коммуникантами речеязыковых норм словоупотребления и (или) формоупотребления, служащих причиной разрыва смыслового контура текста (случаи нарушения когезии)
ОБЛАСТЬ АТРИБУТИВНОЙ РЕФЕРЕНЦИИ
Референция качественных признаков соотносит конститутивные и неконститутивные единицы текста или текстовой последовательности с координированными и (или) некоординированными распространителями, в том числе идиоматическими, которые выражают те или иные признаки, качества, состояния, а также авторские сравнительные оценки описываемых прототипи-ческих ситуаций
Референция количественных признаков позволяет установить исходное - объемлющее - множество, относительно которого происходит квантификация одного из признаков тех единиц, которые входят в номинативный или предикативный комплекс неполного или законченного фразового или сверхфразового единства
установление сопряжено с наличием альтернативного понимания: бинарным или множественным прочтением общего смысла высказывания вследствие не всегда прозрачной идентификации квантифицируемого множества или его признака(ов) фразового или сверхфразового единства
частый фактор неопределенности и непрозрачности ре-ференционной перспективы, в особенности во фразах с негативным смыслом, требующим согласования смысла, правила которого не совпадают в английском и русском языках при их соположении
является частой причиной коммуникативных неудач вследствие непрямого - нелинейного - референционного соотнесения с квантифицируемом множеством или его признака(ми); частый фактор неопределенности и непрозрачности референционной перспективы фразового или сверхфразового единства
Заключение
В заключение отметим, что предложенные области экзофорической референции текста, по всей видимости, следует рассматривать как текстовые проекции. Под ними следует понимать управляемые реципиентами потоки рефлексии, которые «отвечают» за инте-риоризацию (распредмечивание) воспринимаемого ими текста с целью идентификации деятеля (агенса), пациенса, собственно действия и характеризующих его атрибутов, что позволяет реципиентам реконструировать событийную канву текста в своем сознании и уяснить пропозицию.
В статье предложена гипотеза, согласно которой процесс референции рассматривается как процесс ассоциирования, позволяющий определить синтаксически связанные границы компонентов высказывания - лексем, граммем, синтак-сем, которыми управляет реципиент, осмысленно воспринимающий текст с целью его распредмечивания и дальнейшего анализа. При этом, минимально «пригодными» для ассоциирования и, следовательно, стереотипизации в сознании реципиента, можно полагать традиционно выделяемые синтаксические компоненты высказывания, а именно: предикативное ядро, актантную структуру, определители предиката и актан-
тов, детерминанты, квалификато-ры, др. Иными словами, референция сводима к поиску реципиентом минимальной структурной составляющей текста или его фрагмента, которая представляется ему доступной с точки зрения семантизации и стереотипизации в рамках «своей» когнитивной парадигмы и «своей» перцептивной парадигмы.
Текст обладает связями по линии эк-зофорической референции, экзоре-ференции, и соотносим с выделенными в ней областями в их взаимосвязи с эндо-форической референцией, эндоре-ференцией. Наряду с этим, в настоящей статье предложено понятие референци-онной перспективы, или проекции, под которой понимается способность как отдельной текстовой единицы, так и группы текстовых единиц, объединенных в синтагму, незаконченное или законченное фразовое единство, характеризоваться определенной степенью референционной определенности и прозрачности как на уровне эндофорических (внутритекстовых) связей, так и на уровне экзофориче-ских (внетекстовых) связей с актуализиро-
ванной в тексте событием-прототипом в реальном или возможном мире.
Выявленные в ходе многолетнего анализа языкового материала разного жанрового и коммуникативного статуса в англорусских параллелях, области референции текста позволяют детализировать процедуры текстологического, контекстологического и сопоставительно-переводческого анализа в языковой паре английский-русский применительно к сфере профессиональной коммуникации и, таким образом, ее оптимизировать.
В контексте проведенных рассуждений симптоматичны слова И. Бродского, которые хотелось бы использовать как заключительную ремарку: «С каждым днем в душе человека меняется многое, однако способ выражения часто остается одним и тем же. Способность изъясняться отстает от опыта» [Бродский 1988]. Вероятно, в этом и кроется основная проблема референции текста смысловому континууму и частая тщетность наших попыток найти координаты, позволяющие исчерпывающе точно выразить то, что принципиально точно невыражаемо.
Список литературы
1. Адмони В.Г. Грамматический строй как система построения и общая теория грамматики. - Л., 1988. - 240 с.
2. Арутюнова Н.Д. Лингвистические проблемы референции // Новое в зарубежной
лингвистике. - Вып. 13: Логика и лингвистика (Проблемы референции). - М., 1982. - С. 5-40.
3. Арутюнова Н.Д. Референция // Лингвистический энциклопедический словарь. -
М., 1990. - С. 411-412.
4. Баранов А.Г. Функционально-прагматическая концепция текста. - Ростов н/Дон,
1993. - 182 с.
5. Бондарко А.В. Интерпретационные аспекты семантики длительности в русском языке // Язык: система и функционирование. - М., 1988. - С. 35-44.
6. Бродский И. Полторы комнаты. Речь на стадионе // Перев. с англ. Елены Касат-
киной. - Brodsky J. Speech at the Stadium // On Grief and Reason. - Michigan: Ann Arbor, 1988. http://lib.norcom.ru/BRODSKIJ/br essays.txt Piece40.01
7. Бубнова И.А. Насколько субъективно субъективное значение? // Жизнь языка в
культуре и социуме : Материалы конференции, посвященной 75-летию докт. филол. наук, проф. Е.Ф. Тарасова. - М., 2010.- C. 68-70.
8. Булыгина Т.В. К построению типологии предикатов в русском языке // Семанти-
ческие типы предикатов. - М., 1982. - С. 7-85.
9. Василевич А. П. Цветонаименования и проблемы перевода текста // Текст и пере-
вод : Сб. науч. ст. / Отв. ред. А.Д. Швейцер. - М., 1988. - С. 84-96.
10. Василевич А.П., Савицкий В.В. Слова, описывающие телосложение, и их денотативная отнесенность // Речь: восприятие и семантика. - М., 1988. - С. 69-76.
11. Вежбицкая А. Обозначения цвета и универсалии зрительного восприятия // Язык. Культура. Познание / Пер. с англ. - М., 1996. - С. 231-290.
12. Власенко С.В. Интерпретация социального контекста: гипотетическая референция как проблема перевода // Problems of Sociolinguistics. Language and Social Contacts. Proceedings of the Fifth International Sociolinguistic Conference / Сб. трудов на англ, болг., русс. языках. - Sofia: INSOLICO, Bulgaria. 1995. - C. 80-84.
13. Власенко С.В. Лакунизаторы ментального и текстового пространства // Социально-психологические проблемы ментальности : Материалы 2-й общероссийской научной конференции. - Смоленск, 1996а. - С. 16-18.
14. Власенко С.В. Факторы лакунизации текста (на основе анализа англоамериканских и русских текстов разного коммуникативного статуса) : Автореф. дис. ... канд. филол. наук / РАН. Ин-т языкознания. - М., 1996б. - 44 с.
15. Власенко С.В. Проблема референции в переводе // Актуальные проблемы межкультурной коммуникации : Сб. научн. тр. МГЛУ № 444. - М., 1999а. - С. 24-33.
16. Власенко С.В. Перевод: акт коммуникации или акт референции? // Теория перевода и методика подготовки переводчиков : Материалы научно-практической конференции. - М.: Военный университет, 1999б. - С. 38-43.
17. Власенко С.В. Перевод лакунизированного текста как процесс принятия переводческих решений в условиях неопределенности // Межкультурная коммуникация и перевод : Материалы пятой межвузовской научной конференции МОСУ. -М., 2006. - C. 211-214.
18. Власенко С.В. Адаптивность русского как переводящего языка в англо-русском коммуникативном взаимодействии с позиций переводоведения // Язык, сознание, коммуникация / Отв. ред. В.В. Красных, А.И. Изотов. - М., 2008б. - Вып. 36. - C. 70-82. http://www.philol.msu.ru/~slavphil/books/jsk 36.pdf
19. Власенко С.В. Грамматические трансформации в англо-русском отраслевом переводе с позиции теории лакун // Грамматические исследования: лингвистическая парадигма и современная дидактическая идеология : Вестн. Моск. гос. лингвист. ун-та. - Вып. 553. - М., 2009б. - С. 35-46.
20. Власенко С.В., Сорокин Ю.А. Текст как плотно лакунизированное пространство (на материале англо-русских текстовых фрагментов) // Вопросы психолингвистики. - 2007а. - № 5. - С. 41-45. http://iling-ran.ru/index.php?part=616
21. Власенко С.В., Сорокин Ю.А. Текст и области его референции (на примере англо-русских соответствий) // Коммуникативные технологии в образовании, бизнесе, политике и праве XXI века: Человек и его дискурс-3. - Сб. науч. ст. - Вол-гогра», 2007б. - С. 87-111.
22. Воркачев С.Г. Любовь как лингвокультурный концепт. - М., 2007. - 284 с.
23. Гециридце Д.З., Хухуни Г. Т. Фразовые тексты как объекты перевода // Очерки по истории западноевропейского и русского перевода. - Тбилиси, 1986. - С. 165197.
24. Гудков Д.Б., Ковшова М.Л. Телесный код русской культуры : материалы к словарю. - М., 2007. - 288 с.
25. Дейк Т.А. ван, Кинч В. Стратегии понимания связного текста // НЗЛ. Вып. 26: Когнитивные аспекты языка / Перев. с разн. яз. - М., 1988. - С. 153-211.
27. Демьянков В.З. Основы теории интерпретации и ее приложения в вычислительной лингвистике. - М., 1985. - 76 с.
28. Дородных А.И. Варьирование глагольных форм в современном английском языке. - Харьков, 1988. - 176 с.
29. Жаботинская С.А. Числительное: Пасынок или любимец английских грамматик? // Теория грамматики: Лексико-грамматические классы и разряды слов. -М., 1990. - С. 120-138.
30. Йокояма О. Теория коммуникативной компетенции и проблематика порядка слов в русском языке // Вопросы языкознания. - № 6. - 1992. - С. 94-102.
31. Ковшова М.Л. Семантика и прагматика эвфемизмов : Краткий тематический словарь русских эвфемизмов. - М.: Гнозис, 2007. - 320 с.
32. Когнитивная психология : Уч. для вузов / Под ред. В. Н. Дружинина, Д.В. Ушакова. - М., 2002. - 408 с.
33. Кошелев А.Д. О референциальном подходе к изучению семантики вида (опыт референциального описания видовых значений) // Логический анализ языка. Референция и проблемы текстообразования. - М., 1988. - С. 30-52.
34. Кошелев А.Д. Классификация аспектуальных значений процессных глаголов по референтно значимым признакам // Тождество и подобие, сравнение и идентификация. - М., 1990.
35. Куайн У.О. Слово и объект // Новое в зарубежной лингвистике. - Вып. 18: Логический анализ естественного языка. - М., 1986. - С. 24-98.
36. Кубрякова Е.С. О номинативном компоненте речевой деятельности // Вопросы языкознания. - 1984. - № 4. - С. 13-22.
37. Кубрякова Е. С. Проблемы представления знаний в современной науке и роль лингвистики в решении этих проблем // Язык и структуры представления знаний. - М.: ИНИОН РАН, 1992. - С. 4-38.
38. Леонтьев А.А, Сорокин Ю.А., Базылев В.Н., Бельчиков Ю.А. Понятие чести и достоинства: психолингвистический анализ. - М.-Калуга, 2009.- 72 с.
39. Лотман Ю.М. Текстовые и внетекстовые структуры // Ю.М. Лотман и тартуско-московская семиотическая школа. - М., 1994. - С. 201-239.
40. Маринчак В.А. Анализ семантико-синтаксической организации текста (на материале русской научной речи) : Дис. ... канд. филол. наук. - Харьков, 1982.
41. Неклюдов С.Ю. Отношение «текст-денотат» и проблема истинности в повествовательных традициях // Лотмановский сборник. - Вып. 1. - М., 1995. - С. 667675.
42. НЗЛ 1982: Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 13: Логика и лингвистика (Проблемы референции). - М., 1982. - 432 с.
43. Падучева Е.В. Об именных группах со сдвоенной денотативной характеристикой // Семиотика и информатика. - Вып. 11. - М., 1979. - С. 134-141.
44. Падучева Е.В. Высказывание и его соотнесенность с действительностью (Рефе-ренциальные аспекты семантики местоимений). - М.: Наука, 1985.
45. Падучева Е.В. О референции языковых выражений с непредметным значением // Научно-техническая информация. Серия 2. Информационные процессы и системы. - № 1. - М., 1986. - С. 23-31.
46. Пак Сон Гу. Запахи в различных языках и культурах. Попытка сопоставительного анализа (на материале корейских, японских и русских фразеологизмов) // Язык, сознание, коммуникация: Сб. ст. / Отв. ред. В.В. Красных, А.И. Изотов. -М., 2009. - Вып. 39. - С. 30-40. http://www.philol.msu.ru/~slavphil/books/
39.pdf
47. Постовалова В.И. Картина мира в жизнедеятельности человека // Роль человеческого фактора в языке. Язык и картина мира. - М., 1987. - С. 8-69.
48. Сахно С.Л. Следы номинативной деятельности говорящего в тексте // Проблемы перевода текстов разных типов: Сб. науч. тр. / Отв. ред. А.Д. Швейцер. - М., 1986. - С. 34-45.
49. Селиверстова О.Н. Второй вариант классификационной сетки и описание некоторых предикатных типов русского языка // Семантические типы предикатов. -М., 1982. - С. 86-157.
50. Селиверстова О.Н., Швейцер А.Д. Пространственно-экзистенциальные предложения в русском и английском языках (их соотношение и перевод) // Текст и перевод : Сб. науч. ст. - М., 1988. - С. 130-144.
51. Скорикова Т. П. Теория функционально-семантического поля и проблема соотношения системности - функциональности - коммуникативности // Языковая системность при коммуникативном обучении. - М., 1988. - С. 86-94.
52. Сорокин Ю. А. Метод установления лакун как один из способов выявления специфики культур // Национально-культурная специфика речевого поведения. -М., 1977а. - С. 120-136.
53. Сорокин Ю.А. Роль этнопсихолингвистических факторов в процессе перевода // Национально-культурная специфика речевого поведения : Сб. ст. - М., 1977б. -С.166-173.
54. Сорокин Ю. А. Психолингвистические проблемы восприятия и оценки текста // Ю.А. Сорокин. Психолингвистические аспекты изучения текста. - М., 1985. - С. 5-34.
55. Сорокин Ю. А. Лакуны: еще один ракурс рассмотрения // Лакуны в языке и речи : Сб. науч. тр. - Благовещенск, 2003а. - С. 3-11.
56. Сорокин Ю. А. Переводоведение: статус переводчика и психогерменевтические процедуры. - М., 2003 б. - 160 с.
57. Сорокин Ю.А. Девять статей о поэтическом тексте. - М., 2009. - 146 с.
58. Сорокин Ю.А., Власенко С.В. Переводческая рефлексия: эмпирический и гипотетический референт в переводе // Hermeneutics in Russia : Online Journal. - Tver State University, Russia. - 1998. - Vol. 2. - No. 2. http://www.tversu.ru/Science/ Hermeneutics/1998-2/1998-2-10.pdf
59. Сорокин Ю.А., Левченко Е.Б. Общение и текст // Лингвистическая прагматика и общение с ЭВМ. - М., 1989. - С. 34-49.
60. Степанов Ю.С. Безличность и неопределенная референция // Язык: система и функционирование. - М., 1988. - С. 226-236.
61. Фрумкина Р.М. Об отношениях между методами и объектами изучения в современной семантике (в связи с изучением семантики цветообозначений) // Семиотика и информатика. - Вып. 11. - М., 1979. - С. 149-174.
62. Фрумкина Р.М. Цвет. Смысл. Сходство. Аспекты психолингвистического анализа. - М., 1984. - 175 с.
63. Шафф А. Введение в семантику / Перев. с польск. - М., 1963. - 376 с.
64. Шаховский В.И. Национально-культурная специфика эмоций в языке оригинала и ее отражение в языке перевода // Тетради переводчика : Науч.-теор. сб. / Под ред. проф. В Н. Комиссарова. - Вып. 23. - М., 1989. - С. 74-83.
65. Шаховский В.И. Эмоции как объект исследования в лингвистике // Вопросы психолингвистики. - 2009. - № 9. - С. 29-43.
66. Шаховский В.И., Коробкина Н.И. Континуальное понятие «добро - зло» и его психологическая составляющая // Жизнь языка в культуре и социуме : Материа-
лы конференции, посвященной 75-летию доктора филологических наук, проф. Е.Ф. Тарасова. - М., 2010.- C. 107-109.
67. Шведова Л.Н. Трудные случаи функционирования видов русского глагола (к проблеме конкуренции видов). - М., 1984. - 110 с.
68. Шмелева Т.В. К проблеме национально-культурной специфики «эталона» сравнения (на материале английского и русского языков) // Этнопсихолингвистика. - М., 1988. - С. 120-124.
69. Щедровицкий Г.П. О строении атрибутивного знания // Избранные труды. - М., 1995. - С. 590-630.
70. Эко У. Референция и глубинный смысл // У. Эко. Сказать почти то же самое. Опыты о переводе / Пер. с итал. А.Н. Коваля. - СПб., 2006 (2003). - С. 166-191.
71. Yokoyama O.T. Discourse and Word Order. - Amsterdam, Philadelphia: John Benjamin Publ. Comp., 1986. - 362 p.
Словарно-энциклопедические издания
72. БАРФЭС 2000: Большой англо-русский финансово-экономический словарь / Сост. А.Г. Пивовар. - М., 2000. - 1064 с.
73. БАРЮС 2003: Большой англо-русский юридический словарь / Сост. Пивовар А.Г. - М., 2003. - 864 с.
74. НАРБЭС 1995: Новый англо-русский банковский и экономический словарь / Сост. Федоров Б.Г. - СПб., 1995. - 848 с.
75. ТППСПК 2006: Теория и практика перевода в сфере профессиональной коммуникации: толковый словарь / Сост. С.В. Власенко // Власенко С.В. Договорное право: практика профессионального перевода в языковой паре английский-русский. - М., 2006. - С. 16-90.
76. ФСАР 2005: Финансовый словарь. В 2-х тт. / Сост. В.Я. Факов. - М.: Международные отношения, 2005. - Т. I. Англо-русский словарь. - 728 с.; T. II. Русско-английский словарь. - 496 с.
77. ABBYY 2006: ABBYY LINGVO 12: Electronic Multilingual Dictionary, Version 8. -ABBYY Software Ltd., 2006. < www.Lingvo.ru >
