CC BY
11на материале фразеологизмов и паремий, а также по данным, полученным в ходе ассоциативного эксперимента.
Анализ позволил прийти к следующим выводам:
- концепт отношения к деньгам является универсальным, то есть присущим как русской, так и американской картине мира;
- в американской ценностной картине мира данный концепт занимает более важное место, чем в русской;
- большое количество общих характеристик указывает на схожесть данного концепта в русской и американской картинах мира.
К общим в русской и американской картинах мира относятся следующие характеристики отношения к собственности:
- как в русской, так и в американской языковой картине мира наличие денег оценивается положительно; как в русской, так и в английской языковой картине мира отсутствие денег оценивается отрицательно;
- как в русской, так и в американской языковой картине мира приветствуются усилия по приобретению денег, поощряется труд, осуждается лень;
- в обеих картинах мира нечестное приобретение денег, чрезмерный интерес к приобретению денег оцениваются отрицательно;
- как в русской, так и в американской картине мира жизнь за чужой счёт, долги оцениваются отрицательно;
- бережное отношение к деньгам, экономия в обеих языковых картинах мира получают положительную оценку, в то время как неразумная трата
денег, а так же скупость и жадность оцениваются отрицательно;
- зависть, стремление воспользоваться чужими деньгами оценивается в обеих языковых картинах отрицательно;
- как в русской, так и в американской языковой картине мира при сравнении «своего» с «чужими» предпочтение отдаётся «своему»;
- в обеих языковых картинах мира наличие денег ассоциируется с властью, отсутствие с бесправием;
- как в русской, так и в американской языковой картине мира деньги считаются важной, но не самой главной ценностью в жизни индивидуума.
К специфическим относятся следующие характеристики:
- в американской языковой картине мира более поощряется учёт денег, чем в русской;
- американской языковой картине мира свойственно более рациональное и практичное отношение к деньгам, чем русской;
- американской языковой картине мира присуще более уважительное отношение к деньгам, чем русской;
- в американской языковой картине мира большее внимание уделяется внешнему проявлению наличия денег.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ:
1. Залевская А.А. Язык в контексте культуры: некоторые новые аспекты и акценты. - Алма-Ата, 2000.
2. Попова З.Д., Стернин И.А. Язык и национальная картина мира. 1-ое изд. - Воронеж, 2002. 2-ое изд. - Воронеж, 2003.
TRANSLATION AS A CULTUROLOGICALLY DETERMINED CONCEPT
Khatkhe A.,
Ph. D in Philology, Associate Professor of Foreign Languages Department, Adyghe State University, Maikop;
Chitao I.,
Ph. D in Pedagogy, Associate Professor of Foreign Languages Department, Adyghe State University, Maikop;
Autleva F.,
Ph. D in Philology, Associate Professor of Foreign Languages Department, Adyghe State University, Maikop;
Khuazheva N.,
Ph. D in Philology, Associate Professor of Adyghe Philology Department, Adyghe State University, Maikop;
Tesheva M.,
Ph. D in Pedagogy, Associate Professor of Foreign Languages Department, Adyghe State University, Maikop;
Shkhalakhova R.
Ph. D in Philology, Associate Professor of Adyghe Philology Department, Adyghe State University, Maikop.
ПЕРЕВОД КАК КУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИ ОБУСЛОВЛЕННОЕ ПОНЯТИЕ
Хатхе А.А.
Кандидат филологических наук, доцент кафедры иностранных языков, Адыгейский государственный университет, Майкоп;
Читао И.А.
Кандидат педагогических наук, доцент кафедры иностранных языков, Адыгейский государственный университет, Майкоп;
Аутлева Ф.А.
Кандидат филологических наук, доцент кафедры иностранных языков, Адыгейский государственный университет, Майкоп;
Хуажева Н.Х.
Кандидат филологических наук, доцент кафедры адыгейской филологии, Адыгейский государственный университет, Майкоп;
Тешева М.М.
Кандидат педагогических наук, доцент кафедры иностранных языков, Адыгейский государственный университет, Майкоп;
Шхалахова Р.А.
Кандидат филологических наук, доцент кафедры адыгейской филологии, Адыгейский государственный университет, Майкоп.
Abstract
The paper considers the translation as a culturologically determined concept. Thanks to artistic translation, spiritual and cultural values that are reflected in the works of writers become universal property. Translation helps to carry out a dialogue not only of languages, but also of cultures. The analysis shows that the translation cannot be a foreign-language copy of the original. Partial modification and creative transformation, reflecting the specifics of the translator's participation in cross-cultural literary and artistic communication, involves a foreign language and a foreign cultural mode of verbal and artistic information.
Аннотация
В статье рассматривается перевод как культурологически обусловленное понятие. Благодаря художественному переводу духовные и культурные ценности, которые отражены в произведениях писателей становятся всеобщим достоянием. Перевод помогает осуществить диалог не только языков, но и культур. Предпринятый анализ показывает, что перевод не может быть иноязычной копией оригинала. Частичное видоизменение и творческое преобразование, отражающие специфику участия переводчика в межкультурной литературно-художественной коммуникации, предполагает иноязычный и инокультурный модус вербально-художественной информации.
Keywords: translated literature; original; national character; national-cultural connotation; artistic work; translation transformation.
Ключевые слова: переводная литература; оригинал; национальный характер; национально-культурная коннотация; художественное произведение; переводческое преобразование.
Переводная литература сыграла важную роль в процессах культурной интеграции и национального самоутверждения в Адыгее. Первые писатели, занимавшиеся переводами: Т. Керашев, А. Хатков, И. Цей, Ю. Тлюстен, М. Паранук и др. Не было почти ни одного человека среди адыгейских писателей, который бы не проявил бы себя в художественном переводе. Неотъемлемой частью адыгейской литературы являются переводные произведения А.С. Пушкина, сделанные А. Хатковым, И. Машбашем, М. Емижем. И. Машбаш очень много сделал в адыгейской литературе. Им переведены на адыгейский язык также поэмы Н. Некрасова, А. Блока, С. Есенина, В. Маяковского. А. Хатков был большим знатоком языка своего народа и его ментальности. Из произведений А.С. Пушкина он перевёл «Кавказский пленник», «Полтава», «Цыгане» и др.
Существуют неопровержимые суждения о том, что перевод играет важную роль для творчества писателей, для развития оригинальной литера-
туры. Так, в частности, немецкий поэт Иоганнес Бе-хер тонко заметил, что «значительная национальная литература немыслима без хорошей переводной литературы. Создание высокой культуры перевода способствует росту данной национальной литературы и созданию ею своего национального характера» [11, с. 63].
Перевод художественной литературы всегда возбуждал наибольшее внимание, вызывал самые острые вопросы, как труднейший вид перевода, то есть именно как искусство [12, с. 156].
Полноценность перевода здесь может быть достигнута только в функциональном плане - и по отношению не к отдельно взятым деталям, а к тому целому, каким является литературное произведение, носящее печать творческой личности писателя [13, с. 39].
Перед переводчиком всегда стоит сложнейшая задача: повторить неповторяемое, передать на другом языке глобальность художественного текста.
Здесь компонентами удачи являются, конечно, знание культурного поля, в котором создан оригинал, владение техникой перевода, искренний интерес к произведению переводимого автора. К тому же ещё то, что неуловимо, та живая душа, которая обитает между строчками поэтического текста и в конце концов определяет коренное отличие художественного перевода от технического [19, с. 62].
Л. С. Макарова отмечает, что «перевод не тождественен оригиналу и включает многочисленные преобразования, обусловленные спецификой межкультурной коммуникации и субъективным переводческим видением концептуальной информации оригинала. В этой связи большой интерес приобретает сопоставительный анализ текстов оригинала и перевода. Рассмотрение данной проблемы предполагает использование следующих рабочих понятий, образующих модули исследовательского аппарата: 1. Лингвостилистический модуль. 2. Художественно-эстетический модуль. 3. Культурологический модуль. 4. Личностный модуль» [13, с. 207].
Рассмотрим пример, когда в переводе сказано значительно больше, чем в оригинале. Например:
Тхьаркъожъ тхьэпэшхомэ алъэкъо пц1анэхэр атетхэу, ашъхьэ упсыгъэхэр 1э ц1ынэк1э а1отызэ, атхьак1ыгъэхэр агъэчъэпхъыжьыти, Тхьэшхом гущы1э къабзэк1э зызыфагъазэк1э, гъогу гъо-млапхъэхэр къаштэщтыгъэ, тхьэркъо 1анэм гъо-млапхъэр къытыралъхьэщтыгъэ [Къуекъо Н. Зэкъомэз 375].
Их ноги покоились на больших свежих листьях лопуха, и они чувствовали, как лёгкий ветерок высушивает блестящие капельки на икрах ног, снова подставляли ладони под холодную струю воды и обтирали ими гладко выбритые головы. Потом они возносили слова благодарности Великому Тха, доставали еду, раскладывали на лопухах и начинали кушать...
Они не чавкали, не скрипели зубами, ничего не роняли на землю или на свою одежду, пищу клали в рот двумя или тремя пальцами. Иногда кто-то громко спрашивал: « — Да, мы не забыли отблагодарить бога лесов Мезитха и угостить его тем, что нам послал Всевышний?» После паузы кто-то отвечал: "— Конечно, мы его долю сразу положили на лопух, вон слева от тебя"» [Куёк Н. Лес одиночества 70].
Переводчик этого произведения - сам автор. В данном отрывке описывается лопух, используемый вместо стола. Для большей ясности и выразительности переводчик решил добавить несколько предложений в перевод для того, чтобы как можно глубже передать главные элементы авторской характеристики. На наш взгляд, автор расширил перевод с объяснительной целью.
Есть и такие случаи, когда в оригинале о чём-то ничего не сказано, но в переводе даётся новая по сравнению с оригиналом информация, в частности, о дубе. Это подтверждает отрывок, которого нет в оригинале:
« — Какой? — задумался он. — Такой, что мой бедный язык его не опишет, для этого нужен настоящий ашуг. Я могу передать, что говорил о
дубе мой дед, но тогда это дерево ещё не было таким красивым и могучим, каким оно стало теперь, поэтому и его словами уж не описать наш дуб. Какой он, можно понять, мой мальчик, лишь увидев его...
— Тогда возьми меня с собой, — загорелся Аза-
мат.
— А тебе действительно интересно? — прищурился дед. — Скажу по секрету, у этого дуба есть своя тайна» [Жанэ К. Тайна старого дуба, 288].
Иногда в переводе приводится название растения, о котором не говорится в оригинале. Ср.:
«Щэджэгъуашхэ заш^гхэм, Къэлэкъутэрэ Хьатаерэ Даур гъусэ зафишЫ, къушъхьэ псыхъо зэпычыкЬ Мэхъош хэгъэгу ихьагъэх, ахъшам зэхэогъум адэжь Къурашэ чылэ
зэтегъэпсыхьагъэм дэхьагъэх. Абдзэхэ щагумэ ялъытыгъэмэ, мэхъош унэхэм чъыг-сэнэшъхьэ хатэхэр къяшЬкШгъагъэх, яунэ-бгъагъэхэри нахь кЬрэкШгъэх» [Мэщбэш1э И. Адыгэхэр, 192].
«В полдень следующего дня Калакут и Хатай в сопровождении Даура отправились в селение ма-хошев. Дома здесь, заметил Хатай, добротные, многие сложены из камня, и всюду — сады, сады. Виноградом увиты навесы, веранды и заборы, вдоль которых кусты благоухающих роз. В конце огородов — луга и, будто сторожевые башни, устремившиеся к небу, пирамидальные тополя, трепетавшие зелёной блестящей листвой при слабом дуновении набегавшего ветерка» [Машбаш И. Адыги, 178].
Здесь можно говорить о переводческом преобразовании оригинала. Последнее предложение, где говорится о тополе, переводчик добавил, чтобы украсить описание природы. Как нам представляется, это не нарушает стилистической доминанты текста, и это предложение довольно органично вписывается в художественное повествование.
Творческое преобразование оригинала свидетельствует о мастерстве переводчика:
«ЫкЫ орзэ 1ап1эм рахьылЬгъэ пхъэцШкЬм машЬр къызэрэпылы^ырэм фэдэу, шыур къызэрэ-дахьэу, хьадэгъэ гукШе машЬр унагъом къы-щиЬтыгъ» [К1эрэщэ Т. Шапсыгъэ пшъашъ, 440]
«И словно от горящей лучины, поднесённой к скирде соломы, дом этот занялся огнём горя и плача» [Керашев Т. Дочь шапсугов, 358].
Выражение «словно от горящей лучины» в оригинале относится не к дому, а к всаднику, то есть всадник появился, словно от горящей лучины, поднесённой к скирде соломы. В оригинале метафора «дом занялся огнём горя и плача» относится к всаднику, то есть всадник поднял в доме огонь горя и плача.
В этом фрагменте переводчик демонстрирует возможности индивидуальной творческой передачи образно-смысловых особенностей художественного текста. А. Лилова пишет, что перевод художественного произведения принято рассматривать как творчество, связанное с художественно-образным мышлением [12, с. 231]. Действительно, этому виду деятельности присущи многие характеристики, которые укладываются в традиционное
понимание творчества как «созидание нового и оригинального», связанное с наличием интеллектуальной творческой инициативы, открытостью по отношению к накопленному опыту, парадоксальностью предлагаемых решений и некоторой избыточностью [3, c. 34].
О расхождении между оригиналом и переводом можно судить, если сравнить следующие фрагменты:
«Чылэм зыдахьэхэм, Хьатх Мыхьамэт зы щагу горэм ына1э тыридзагъ: псэуалъэу дэтхэмк1э, унэгъо фэш1ыгъ п1онэу щытыгъэп, пстэумк1и дэтыгъэр бгъэнышъхьэ унэ ц1ык1урэ шэщ-къакъыр зэпытырэ арыгъэ ны1эп.
Ау а ч1ап1эхэм зыфэдэ щымы1эгъэ сад дэгъу дэтыгъ. Чъыгэешхуит1оу унэ1ум 1утым ашъхьапэ нэсэу сэнашъхьэр къящэк1ыгъэу, сэнэшъхьэ 1эрэмэ хъугъэхэри къапыблэблыщтыгъэ» [Юэрэщэ Т. Шапсыгъэ пшъашъ, 358-359].
«Хатхе Мхамет обратил внимание на один двор: он не отличался богатыми постройками — всего лишь небольшой домик да сарайчик. Но зато около дома раскинулся редкий для этих мест богатый сад. Два огромных дуба росли перед домом, от корней до самых макушек они были увиты вьющимся виноградом, зрелые гроздья чернели в листве. Хатхе, изъездивший все уголки адыгской земли, знал, что такие сады водятся только на морском побережье да в долинах горной Абад-зехии» [Керашев Т. Дочь шапсугов, 291-292].
Последнего предложения в оригинале нет. На наш взгляд, в перевод вводится дополнительное предложение с целью донести до читателя информацию, которая не настолько важна в оригинале. Именно благодаря добавлению, по нашему мнению, смысл фразы приобретает законченный вид, а информация становится полной.
О переосмыслении оригинала можно говорить, сравнивая такие фрагменты:
«— Лъапсэ дэгъу иЬэшъ ары, — е1о Къамболет. — Тхылъыр чъыгым фэд, зэхьыл1эгъэ 1офыр дэгъумэ, факт тэрэзыр бэмэ ахэм к1уач1э къы-раты» [Кэстан Д. Псыгу!ан, 95].
«Я тоже считаю, у неё хорошая основа. Где-то я читал: книга что дерево - ей придают силу хорошие корни, на которых она держится» [Ко-станов Д. Белая кувшинка, 70].
Переводчик в данном фрагменте в результате переводческой импровизации переосмыслил образ оригинала и создал новый образ, созвучный оригиналу и отражающий творческое переживание самого переводчика. Как нам представляется, в сам акт восприятия переводчик внёс творческое начало и увидел возможные трансформации объекта.
Камнем преткновения в художественном переводе часто оказывается культурно детерминированная коннотация языковых единиц, которая является одним из центральных понятий лингвокульту-рологии. Это явление определяется как совокупность ассоциаций и чувств, возникших в памяти индивида при восприятии той или иной номинации в памяти индивида [9, с. 5]. Так, восприятие номинаций stork «аист», nightingale «соловей» вызывает
у англичан и русских сходные положительные ассоциации, а коннотативные поля вокруг понятий fly «муха», pig «свинья» значительно расходятся. Символический характер имеют обозначения растений и цветов: пятилепестковая красная роза является символом Англии, жёлтый нарцисс - Уэльса, трилистник - Северной Ирландии, а чертополох -Шотландии. Номинации реасосk «павлин» и hawthorn «боярышник» вызывают у носителей британской культуры негативные чувства, так как связаны с плохими приметами.
Содержанием национально-культурной коннотации являются культурно-национальный смысл и характер. Содержание культурно-национальной коннотации составляет соотнесение с тем или иным культурным кодом. Именно культурная коннотация придаёт культурно-значимую маркированность не только значениям ФЕ, символам или метафорам, но и смыслу всего текста, в котором они употребляются [10, с. 56].
Возникновение коннотаций - это процесс культурно-национальный. «Механизм возникновения коннотаций связан с усилением отдельных аспектов значения (часто за счёт яркой внутренней формы слова, на базе которой возникают наиболее стабильные ассоциации). Ассоциации при этом образуют мотивирующую основу для возникновения коннотаций, прямое значение слова выступает как ВФ по отношению к переносному» [10, с. 56].
Номинации растительного мира часто встречаются в художественных текстах при описании явлений природы. «Образ растительной реалии существует в сознании человека и отражает представления носителя русского языка о номинируемом объекте. Информацию о представлениях носителя языка относительно номинируемой им действительности несёт элемент кода. С целью обнаружения мотива, объесняющего причину их ассоциирования друг с другом, а также для того, чтобы извлечь эту информацию приходится прибегнуть к сопоставлению элемента кода и номинируемого объекта. Одним из этапов реконструкции представлений русского человека об интеллектуальной сфере служит осуществление такого сопоставления». Писатели умело используют названия растений в своих произведениях и тем самым показывают свои глубокие познания в восприятии и осмыслении окружающей действительности и тонко описывают красоту родной земли.
Таким образом, перевод - это вид литературного творчества. Выбирая самое подходящее слово, переводчик должен создавать новый литературно-художественный текст, полностью используя для этого все богатства языка. Сохраняя своеобразие подлинника, перевод становится неотделимым от своей родной прозы или поэзии, когда звучит так же естественно и свободно, как оригинальное произведение.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ:
1. Бехер И.Р. В защиту поэзии. М., 1959.
2. Бурукина О.А. Проблема культурно детерминированной коннотации в переводе: автореф. дис. ... канд. филол. наук. М., 1998. 24 с.
3. Варламова Е.П. Психология творческой уникальности человека. М.: Изд-во Ин-та психологии РАН, 1998. 204 с.
4. Жанэ К.Х. Свадьба с женихом: рассказы. М.: Сов. писатель, 1984. 336 с.
5. Керашев, Т.М. Избранное. Майкоп: Адыг. респ. кн. изд-во, 1997. 600 с.
6. Костанов, Д.К. Белая кувшинка: роман. М.: Современник, 1973. 192 с.
7. Кэстан, Д. Псыгу1ан. - Мыекъуапэ: Адыгэ Республикэм итхылъ тедзап1, 1967. 305 н.
8. Куёк, Н.Ю. Лес одиночества: повесть // Литературная Адыгея. 2007. № 1. С.70-92.
9. К1эрэщэ, Т. Хэшыпык1ыгъэ тхыгъэхэр зыдэт тхылъит1у. Апэрэ тхылъ / Т. К1эрэщэ. -Мыекъуапэ, 2002. - 432 н.
10. К1эрэщэ, Т. Хэшыпык1ыгъэ тхыгъэхэр зыдэт тхылъищ. Апэрэ тхылъ / Т. К1эрэщэ. -Мыекъуапэ, 1987. - 560 н.
11. К1эрэщэ, Т. Хэшыпык1ыгъэ тхыгъэхэр зыдэт тхылъищ. Ят1онэрэ тхылъ / Т. К1эрэщэ. -Мыекъуапэ, 1988. - 560 н.
12. К1эрэщэ, Т. Хэшыпык1ыгъэ тхыгъэхэр зыдэт тхылъищ. Ящэнэрэ тхылъ / Т. К1эрэщэ. -Мыекъуапэ, 1989. - 560 н.
13. Къуекъо, Н. Зэкъомэз. Къэбар заулэу зэхэт роман. Мыекъуапэ: Адыгэ Республикэм итхылъ тедзап1, 2005. 415 н.
14. Лилова, А. Введение в общую теорию перевода: пер. с болг. / А. Лилова; под общ. ред. П.М. Топера. - М.: Высш. шк., 1985. - 254 с.
15. Макарова Л.С. Об одном опыте анализа художественного перевода / Л.С. Макарова // Вестник Адыгейского государственного университета. 2005. № 4. С. 207-211.
16. Маслова В.А. Лингвокультурология: учеб. пособие для студентов высш. учеб. заведений. М.: Академия, 2001. 208 с.
17. Машбаш И.Ш. Адыги: роман. М.: Сов. писатель, 2003. 736 с.
18. Мэщбэш1э И. Адыгэхэр. Тарихъ тхылъ. -Мыекъуапэ: Адыгэ Республикэм итхылъ тедзап1, 2005. 752 н.
19. Романенко О.В. Олицетворения и овеществления в языке романа Э.М. Ремарка «Возлюби ближнего своего» (сопоставительный анализ подлинника и переводов): дис. ... канд. филол. наук. - Краснодар. 2002. 144 с.
20. Фёдоров А.И. Искусство перевода и жизнь литературы. Л., 1983.
21. Хатхе А.А. Метафорическое сближение растения и человека в произведениях А. Блока / Филологические науки. Вопросы теории и практики. 2012. № 4 (15). С. 104-106.
22. Ченишхова М.Ю. Перевод как часть национальной литературы // Вестник Адыгейского государственного университета. 2008. № 1. С. 61-64.
SEMANTIC FEATURES OF THE ADYGHE PAREMIAS INCLUDING PLANT NOMINATIONS
Khatkhe A.,
Ph. D in Philology, Associate Professor of Foreign Languages Department, Adyghe State University, Maikop;
Chitao I.,
Ph. D in Pedagogy, Associate Professor of Foreign Languages Department, Adyghe State University, Maikop;
Autleva F.,
Ph. D in Philology, Associate Professor of Foreign Languages Department, Adyghe State University, Maikop;
Khuazheva N.,
Ph. D in Philology, Associate Professor of Adyghe Philology Department, Adyghe State University, Maikop;
Tesheva M.,
Ph. D in Pedagogy, Associate Professor of Foreign Languages Department, Adyghe State University, Maikop;
Shkhalakhova R.
Ph. D in Philology, Associate Professor of Adyghe Philology Department, Adyghe State University, Maikop.
