CC BY
59
УДК 81’25:811.352.3
ББК 81.07
Х 25
Хатхе А.А.
Особенности перевода и автоперевода описаний растительного мира (на материале языка художественных произведений адыгейских писателей)
(Рецезирована)
Аннотация:
В статье рассматриваются особенности перевода и автоперевода описаний растительного мира в художественных произведениях адыгейских писателей. Частичное видоизменение и творческое преобразование, отражающие специфику участия переводчика в межкультурной литературно-художественной коммуникации, предполагает иноязычный и инокультурный модус вербально-художественной информации.
Ключевые слова:
Перевод, иноязычное культурное пространство, лингвокультурологический и когнитивный аспект, национальная литература, концептуальные фразы, стилистическая доминанта текста, описание природы.
Peculiarities of translation and author’s translation of description of the vegetable kingdom (on the material of the language of Adygh writers’ work of arts)
Abstract:
In this article peculiarities of translation and authors’ translation of the vegetable kingdom are in the Adygh writers’ work of arts described. Partial modification and creative transformation, reflecting specific character participation of translator in the intercultural literature work of arts communication, propose foreign cultural modus of verbal artistic information.
Key words:
Translation, foreign cultural space, linguistics culturological and cognitive aspect, national literature, conceptual phrase, stylistic dominant of the text, description of the nature.
Духовные и художественные ценности, которые содержатся в произведениях иноязычных писателей, художественный перевод позволяет сделать всеобщим достоянием. Можно сказать, используя выражение Ж.Дюамеля, что благодаря переводу «чужие книги становятся своими» [1: 166]. По наблюдениям многих ученых, перевод -это одна из фаз и модусов экзистенциального бытия произведения. Его можно рассматривать как инофонный и инокультурный модус оригинала. В межкультурной художественной коммуникации наличие перевода является главной предпосылкой и условием реализации фундаментальной социокультурной миссии произведения. Перевод расширяет границы оригинала, интегрируя его в иноязычное культурное пространство. В результате перевода происходит «актуализация произведения» [2: 183].
Существует ряд веских суждений выдающихся деятелей культуры о том, какую роль играет перевод для творчества писателей, для развития оригинальной литературы. Например, немецкий поэт Иоганнес Бехер уверен, что «значительная национальная литература немыслима без хорошей переводной литературы. Создание высокой культуры перевода способствует росту данной национальной литературы и созданию ею своего национального характера» [3: 63].
Перевод - часть всякой национальной культуры. Переводчик, как и писатель, несет ответственность за каждое слово, так как он является посредником между разными
культурами. Перевод - это не простое копирование, а вид литературного творчества. Ведь перевод - это искусство. Выбирая самое подходящее, переводчик должен создавать новый литературно-художественный текст, используя для этого все богатства языка. М. Г орький считал перевод одним из самых достойных и необходимых занятий. Сохраняя своеобразие подлинника, перевод становится неотделимым от своей родной прозы или поэзии, когда звучит так же естественно и свободно, как оригинальное произведение.
Перед переводчиком всегда стоит сложнейшая задача: повторить неповторяемое, передать на другом языке глобальность художественного текста. Здесь компонентами удачи являются, конечно, знание культурного поля, в котором создан оригинал, владение техникой перевода, искренний интерес к произведению переводимого автора, к тому же, еще то, что неуловимо, та живая душа, которая обитает между строчками поэтического текста и в конце концов определяет коренное отличие художественного перевода от технического [4: 62].
Национальная литература со своей историей, всеми обстоятельствами ее развития, разнообразными запросами современности живет и сотрудничает с другими национальными литературами. В этом взаимодействии важную роль играют переводы. Однако далеко не всегда перевод передает все необходимые, важные для языка оригинала нюансы, оттенки смысла и даже концептуальные фразы, контексты. Есть и обратные примеры, когда в переводе сказано значительно больше, чем в оригинале. Например:
Тхьаркъожъ тхьэпэшхомэ алъэкъо пц1анэхэр атетхэу, ашъхьэ упсыгъэхэр 1э ц1ынэк1э а1отызэ, атхьак1ыгъэхэр агъэчъэпхъыжьыти, Тхьэшхом гушы1э къабзэк1э зызыфагъазэк1э, гъогу гъомлапхъэр къаштэщтыгъэ, тхьэркъо 1анэм гъомлапхъэр къытыралъхьэщтыгъэ [5: 375].
Их ноги покоились на больших свежих листьях лопуха, и они чувствовали, как легкий ветерок высушивает блестящие капельки на икрах ног, снова подставляли ладони под холодную струю воды и обтирали ими гладко выбритые головы. Потом они возносили слова благодарности Великому Тха, доставали еду, раскладывали на лопухах и начинали кушать. ...
Они не чавкали, не скрипели зубами, ничего не роняли на землю или на свою одежду, пищу клали в рот двумя или тремя пальцами. Иногда кто-то громко спрашивал: «Да, мы не забыли отблагодарить бога лесов Мезитха и угостить его тем, что нам послал Всевышний?». После паузы кто-то отвечал: «Конечно, мы его долю сразу положили на лопух, вон слева от тебя» [6: 70].
Переводчик данного произведения - сам автор. Думается, он решил добавить несколько предложений в перевод для того, чтобы как можно глубже передать главные элементы авторской характеристики. Как нам кажется, он расширил перевод с объяснительной целью.
Есть и такие случаи, когда в оригинале о чем-то ничего не сказано, но в переводе дается новая по сравнению с оригиналом информация. Приведем пример отрывка, которого нет в оригинале:
— Какой? — задумался он.— Такой, что мой бедный язык его не опишет, для этого нужен настоящий ашуг. Я могу передать, что говорил о дубе мой дед, но тогда это дерево еще не было таким красивым и могучим, каким оно стало теперь, поэтому и его словами уж не описать наш дуб. Какой он, можно понять, мой мальчик, лишь увидев его...
— Тогда возьми меня с собой,— загорелся Азамат.
— А тебе действительно интересно? — прищурился дед.— Скажу по секрету, у этого дуба есть своя тайна [7: 183].
Другой пример:
Щэджэгъуашхэ заш1ыхэм, Къэлэкъутэрэ Хьатаерэ Даур гьусэ зафишіи, къушъхьэ псыхъо зэпычык1э Мэхъош хэгьэгу ихьагьэх, ахъшам зэхэогъум адэжь Къурашэ чылэ
зэтегьэпсыхьагьэм дэхьагьэх. Абдзэхэ щагумэ ялъытыгъэмэ, мэхъош унэхэм чъыг-сэнэшъхьэ хатэхэр къяш1эк1ыгьагьэх, яунэ-бгьагьэхэри нахь к1эрэк1агьэх [8: 192].
В полдень следующего дня Калакут и Хатай в сопровождении Даура отправились в селение махошев. Дома здесь, заметил Хатай, добротные, многие сложены из камня, и всюду — сады, сады. Виноградом увиты навесы, веранды и заборы, вдоль которых кусты благоухающих роз. В конце огородов — луга и, будто сторожевые башни, устремившиеся к небу, пирамидальные тополя, трепетавшие зеленой блестящей листвой при слабом дуновении набегавшего ветерка [9: 178].
Здесь можно говорить о переводческом преобразовании оригинала. Последнее предложение переводчик (Евг. Карпов) добавил, чтобы украсить описание природы. Как нам кажется, не нарушая стилистическую доминанту текста, это предложение довольно органично вписывается в повествование.
Следующий пример:
Ык1и орзэ 1ап1эмрахьыл1эгъэ пхъэц1ак1эм маш1ор къызэрэпылык1ырэм фэдэу, шыур къызэрэдахьэу, хьадэгъэ гук1ае маш1орунагъом къыщи1этыгъ [10: 440]
И словно от горящей лучины, поднесённой к скирде соломы, дом этот занялся огнем горя и плача [11: 358].
Выражение «словно от горящей лучины» в оригинале относится не к дому, а к всаднику, т.е. всадник появился, словно от горящей лучины, поднесенной к скирде соломы. В оригинале метафора «дом занялся огнем горя и плача» также относится к всаднику, т.е. всадник поднял в доме огонь горя и плача.
Этим фрагментом переводчик открывает свои возможности для индивидуального творческого перевыражения образно-смысловых особенностей художественного текста. А. Лилова пишет, что перевод художественного произведения принято рассматривать как творчество, связанное с художественно-образным мышлением [12: 231]. Действительно, этому виду деятельности присущи многие характеристики, которые укладываются в традиционное понимание творчества как «созидания нового и оригинального», связанного с наличием интеллектуальной творческой инициативы, открытостью по отношению к накопленному опыту, парадоксальностью предлагаемых решений и некоторой избыточностью [13: 34].
Другой пример:
Чылэм зыдахьэхэм, Хьатх Мыхьамэт зы щагу горэм ына1э тыридзагъ: псэуалъэу дэтхэмк1э, унэгъо фэш1ыгъ п1онэу щытыгъэп, пстэумк1и дэтыгъэр бгъэнышъхьэ унэ ц1ык1урэ шэщ-къакъыр зэпытырэ арыгъэ ны1эп.
Ау а ч1ап1эхэм зыфэдэ щымы1эгъэ сад дэгъу дэтыгъ. Чъыгэешхуит1оу унэ1ум 1утым ашъхьапэ нэсэу сэнашъхьэр къящэк1ыгъэу, сэнэшъхьэ 1эрэмэ хьугъэхэри къапыблэблыщтыгъэ [10: 358-359].
Хатхе Мхамет обратил внимание на один двор: он не отличался богатыми постройками — всего лишь небольшой домик да сарайчик. Но зато около дома раскинулся редкий для этих мест богатый сад. Два огромных дуба росли перед домом, от корней до самых макушек они были увиты вьющимся виноградом, зрелые гроздья чернели в листве. Хатхе, изъездивший все уголки адыгской земли, знал, что такие сады водятся только на морском побережье да в долинах горной Абадзехии [11: 291-292].
Последнего предложения в оригинале нет. На наш взгляд, в перевод вводится дополнительное предложение с целью донести до читателя информацию, которая не настолько важна в оригинале. Именно благодаря добавлению, как нам кажется, смысл фразы приобретает законченный вид, а информация для неносителей адыгейского языка и культуры становится полной.
Еще пример:
— Лъапсэ дэгъу и1эшъ ары, - е1о Къамболет.- Тхылъыр чъыгым фэд, зэхьыл1эгъэ 1офыр дэгъумэ, факт тэрэзыр бэмэ ахэм к1уач1э къыраты. «Гъогук1эм» иопыт икъун ш1уагъэ хэлъ.? [14: 95].
Я тоже считаю, у нее хорошая основа. Где-то я читал: книга что дерево - ей придают силу хорошие корни, на которых она держится [15: 70].
Фраза «хорошие корни, на которых она держится» - в адыгейском звучит так: если книга посвящена настоящей теме, и реальность придает ей силы.
«Хорошая основа» - в адыгейском языке «хороший корень».
Переводчик в данном фрагменте переосмыслил оригинал и создал новый образ, созвучный оригиналу и отражающий творческое переживание самого переводчика. Как нам кажется, в сам акт восприятия переводчик внес творческое начало и увидел возможные трансформации объекта.
Таким образом, как мы смогли отметить, в переводе иногда наблюдается отход от оригинала. Предпринятый анализ показывает, что перевод не может быть иноязычной копией оригинала. Частичное видоизменение и творческое преобразование, отражающие специфику участия переводчика в межкультурной литературно-художественной коммуникации, предполагает иноязычный и инокультурный модус вербальнохудожественной информации. Читатель, воспринимающий переводное произведение, не способен четко осознавать изменения, внесенные в вербально-художественную информацию оригинала в ходе ее иноязычного «перевыражения». Однако для лингвистических и переводческих исследований переводной литературы этот аспект приобретает особую важность.
Примечания:
1. Дюамель Ж. Доставить читателю удовольствие // Человек читающий. Homo legens. М.: Прогресс, 1983. С. 164-167.
2. Кривцун О.А. Эстетика: учеб. пособие. М.: Аспект пресс, 1998. 430 с.
3. Бехер И.Р. В защиту поэзии. М., 1959.
4. Ченишхова М.Ю. Перевод как часть национальной литературы // Вестник Адыгейского государственного университета. 2008. № 1. С. 61-64.
5. Къуекъо Н. Зэкъомэз. Къэбар заулэу зэхэт роман. Мыекъуапэ, 2005. Н. 291-414.
6. Куек Н.Ю. Лес одиночества: автоперевод с адыг. яз. Продолжение // Литературная Адыгея. 2006. № 4. С. 67-96.
7. Жане К.Х. Тайна старого дуба. Адыгейская литература: хрестоматия для 5-6 кл. средней шк. Майкоп: Адыг. респ. кн. изд-во, 2003. 228 с.
8. Мэщбэш1э И. Адыгэхэр: тарихъ тхылъ. Мыекъуапэ: Адыгэ Республикэм итхылъ тедзап1, 2005. 752 н.
9. Машбаш И.Ш. Адыги: роман / авториз. пер. с адыг. яз. Е. Карпова. М.: Сов. писатель, 2003. 736 с.
10. К1эрэщэ Т. Хэшыпык1ыгъэ тхыгъэхэр зыдэт тхылъищ. Ят1онэрэ тхылъ. Мыекъуапэ, 1988. 560 н.
11. Керашев Т.М. Избранное / предисл. У.М. Панеша. Майкоп: Адыг. респ. кн. изд-во, 1997. 600 с.
12. Лилова А. Введение в общую теорию перевода: пер. с болг. / под общ. ред. П.М. Топера. М.: Высш. шк., 1985. 254 с.
13. Варламова Е.П., Степанов С.Ю. Психология творческой уникальности человека / под ред. Я.И. Пономарева. М.: Изд-во Ин-та психол. РАН, 1998. 204 с.
14. Кэстан Д. Псыгу1ан. Мыекъуапэ, 1967. 305 н.
15. Костанов Д.К. Белая кувшинка: роман / пер. с адыг. М. Чернульского. М.: Современник, 1973. 192 с.
