CC BY
21
Рецензии на научные труды
УДК 37
ПЕДАГОГИКА ЗОНЫ
И. Смирнов
Аннотация. В апреле 2016 года на сайте Российской академии образования, вместо формальных сообщений, появилась необычная информация о выходе в свет 18 книг серии «Неопознанная педагогика» доктора педагогических наук, академика РАО Анатолия Марковича Цирульникова - руководителя поисковых исследований Федерального института развития образования Минобрнауки РФ. Они оценены как «важнейшее событие в отечественной педагогической науке». Якутия-Саха, Татарстан, Марий-эл, Калмыкия, Башкирия, Хакасия, Бурятия, Карелия, Кубань, Алтайский и Красноярский края, Тульская, Калужская, Московская, Рязанская, Еврейская автономная области, Киров, Вологда, Пенза, Новгород и еще Павловск, что под Питером...
Когда перечисляешь адреса его путешествий, перед глазами встает вся Россия. 40 лет ученый-исследователь посвятил научно-педагогическим экспедициям по образовательным окраинам России. Побывал в школах, которых нет в статистике; в школах, где стоит задача не только обучить, но и выжить. Ниже публикуется шестая рецензия на серию книг А.М. Цирульникова.
Ключевые слова: пенитенциарная педагогика, образование, колонии для несовершеннолетних, Еврейская автономная область, Шексна, А.М. Цирульников.
PEDAGOGY OF THE ZONE I. Smirnov
Abstract. In April, 2016 on the website of the Russian Academy of Education was announced the publication of 18 books in the series "Unidentified pedagogy" doctor of pedagogical sciences, academician RAE Anatoly Markovich Tsirulnikov - Head of Exploratory Research of the Federal Institute for Development of Education of the Russian Federation Ministry of Education. They are rated as "the most important event in the fatherland pedagogical science" [1]. 40 years the author spent in research and educational expeditions: Yakutia-Sakha, Tatarstan, Mari El, Kalmykia, Bashkortostan, Khakassia, Buryatia, Karelia, Kuban, Altai and Krasnoyarsk, Tula, Kaluga, Moscow, Ryazan, the Jewish Autonomous Region, Kirov , Vologda, Penza, Novgorod and yet Pavlovsk, near St. Petersburg.
Purposely chose educational outskirts, dying and sentenced to the liquidation of schools, looking for ways to save them. He visited the schools that are not in the statistics; where the task is not only teach, but also to survive; where training conditions can not apply state educational standard. Below is published the sixth review of the series A.M. Tsirulnikov books.
Keywords: penitential pedagogy, education, colonies for minors, Jewish Autonomous Region, Sheksna, A.M. Tsirulnikov.
«Психологический портрет лагерного персонала - это целая тема».
Педагогические экспедиции завели академика РАО А.М. Цирульникова и в такую неопознанную педагогикой зону как исправительные учреждения Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН). Сюда, в эту отгороженную от общества территорию, ученые не заглядывают, обходя стороной, как будто она отгорожена и от науки. Хотя наша предтеча - советская педагогика, по-сути, выросла и возмужала на «Педагогической поэме» А.С. Макаренко, написанной в детской колонии, созданной под патронажем Народного комиссариата внутренних дел (НКВД).
«Одни говорят, что армия и тюрьма - школа жизни. Другие, как Варлам Шаламов,
АМ.Цирульников
утверждали, что опыт зоны - абсолютно отрицательный, он ничему не учит. Нет никакой школы у зоны», - заявляет автор в начале своих записок по Вологодской области. Но, побывав в «местах не столь отдаленных», утверждает: «Всё-таки они есть, пустые здания общеобразовательных школ в зонах строгого режима» [2]. Заявление важное и несколько контрастирующее с бодрым рапортом ФСИН о наличии при исправительных учреждениях России 312 вечерних (сменных) общеобразовательных школ [3].
Понятное дело, без школы в зоне не обойтись. Сам термин «исправительные учреждения» наталкивает на понимание их
миссии не только как карающей, но и перевоспитывающей, в том числе путем образования. Да и немалые масштабы системы ФСИН, того требуют. По официальной статистике здесь содержится 645 тысяч уголовно наказанных, из них молодежи в возрасте до 1825 лет, 23%. Сюда надо добавить 1,8 тысячи подростков отбывающих наказание в воспитательных колониях для
несовершеннолетних [4]. Набирается немало. А если добавить еще 100 тысяч брошенных детей, отверженных родителями и ожидающих усыновления, станет понятной и перспектива роста зоны [5].
Есть еще и международные оценки, согласно которым Россия продолжает лидировать по числу заключенных на душу населения: 439 на 100 тыс. жителей. Это почти в четыре раза выше среднего показателя для стран Совета Европы. В Германии - 76; во Франции - 101; в Италии - 92; в Испании - 130; в Великобритании - 143. Средние расходы на одного российского заключенного в день были зарегистрированы на уровне €22,5 - в два раза меньше, чем в Европе (€52), где такие расходы выросли на €7 с 2013 года.
«В зонах остались только ПТУ, готовящие швей-мотористов, кочегаров и работников иных традиционных профессий» [2, с.6]. Это еще одно ощущение автора и его тоже можно подтвердить статистикой. В учреждениях ФСИН 489 учебно-консультационных пунктов, 307 федеральных казенных профессиональных образовательных учреждений. Они остро востребованы, потому как 80 % молодых осужденных не имеют специальности. А здесь их обучают по 110 рабочим профессиям [4].
В одном из таких учреждений под № 17, в лагерном ПТУ, А.М. Цирульников
поинтересовался, какая профессия пользуется спросом. «Электромонтажник, - ответил ему бывший вор, - самая популярная специальность» - «Тем более, на халяву», - заметил другой, пожилой мастер [2, с.7]. В чем тут «халява», правда, непонятно. Электромонтажником можно стать за бюджет и на свободе, поступив без конкурса в ПТУ (теперь - в колледж). Раньше в них еще и бесплатно кормили. Жаль, что эта система разрушена новым законом «Об образовании в РФ», а уровень НПО -ликвидирован и постепенно замещается краткосрочным обучением. В системе ФСИН, как подтверждают наблюдения автора, ПТУ сохранились, а значит в зоне можно получить рабочую квалификацию качественней, чем на воле. «Диплом всероссийский», - подтвердил сопровождавший автора заместитель начальника
колонии по воспитательной работе Михаил Дичкин.
В соответствии с утвержденной Правительством РФ «Концепцией развития уголовно-исполнительной системы до 2020 года», в зоне получит развитие исправительная (пенитенциарная) педагогика; появятся новые воспитательные технологии работы с осужденными, основанные на достижениях в области психологии и медицины, педагогики и права. Обещания, как всегда, впечатляющие. Не отстать бы от нее педагогике свободы.
Посещение зоны приятно удивило автора. «Первое впечатление от лагеря, каким его видишь со стороны, сильно расходится с ожидаемым. Привыкнув считать российскую грязновато-матерную обыденность «лагерной» -попадая в настоящую зону, с изумлением обнаруживаешь стерильную чистоту. До камешка выметенный двор, белые бараки. «Косметику наводим своими силами, - заметил начальник колонии Владимир Серов. - Лагерь основан при строительстве Волгобалта. Политических тут, говорят, не было, только уголовники. Сейчас в колонии строгого режима содержится две тысячи мужчин. В основном, рецидивисты. И в ней все как в обыкновенной жизни: столовая, баня, санчасть... Даже «дом престарелых» для осуждённых-инвалидов, безногих, безруких» [2, с.6].
Сразу заметим, история лагеря то ли недостаточно изучена, то ли намеренно искажена спутниками автора. Волго-Балтийский (ранее Мариинский) канал - многовековая стройка, первый участок которой -Вышневолоцкий был открыт еще в 1709 году. На завершающем, советском этапе его «курировал» НКВД, который без «политических» не возводил ни одной крупной стройки. А после войны основными строителями стали пленные немецкие солдаты. Тоже, вроде как, не уголовники.
«В зоне пятнадцать отрядов. Человек по двадцать, в просторной, в общем, комнате, кровати редко когда в два яруса, стены в «кирпичиках», в коридоре декоративный камин -произведение местного художника. Выпекаемый здесь лагерный хлеб, кстати, пользуется в райцентре спросом, его берут лучше шекснинского. Но меню в зоне гурмана разочарует», - замечает А.М. Цирульников [2, с.5].
Экономика зоны - неотъемлемая часть экономики страны. В лагере заключенные традиционно занимались швейным делом: брезентовые палатки, камуфляж, рукавицы, ватники. Но трудом удаётся занять от силы треть
осуждённых. Раньше не только трудились, но и учились; работала вечерняя (сменная) школа на две тысячи человек. Педагогический состав был стабильный (платили пятьдесят процентов надбавки), текучки не было. Проблем дисциплины - тоже, на урок зэки ходили как на праздник, педагога уважали.
Учительница из Усть-Угольской спецшколы Галина Ивановна Федорова вспоминает советские времена, когда в лагеря направляли тунеядцев, наподобие будущего лауреата Нобелевской премии Иосифа Бродского. Некоторые были уже с высшим образованием, но ничего не поделать - записывались в одиннадцатый класс вечерней школы. В этой среде Галина Ивановна и начала устраивать свои первые литературные вечера, из которых позже выросла учебная программа «Возвращённые имена» - о знаменитых зэках, вроде Варлама Шаламова, родом из этих мест, или Осипа Мандельштама - из других.
«Увы, сегодня зона перестаёт быть источником литературного и педагогического творчества», - сожалеет А.М. Цирульников. Присоединимся к автору и заметим, что из описанных им путевых наблюдений в зоне не обнаруживается не только высокого творчества, но и обыденного образования. «В колониях строгого режима - по всей стране, от Владивостока до Бреста, - пишет далее автор, -стоят пустые школьные здания. Начальник лагеря №17, посмотрев мою визитную карточку, поинтересовался: нельзя ли получить грант от фонда Сороса на открытие школы?» [2, с.8].
Вот здесь, пожалуй, и ответ на вопрос. Раньше существовали государственные нормативы, обеспечивающие функционирование образовательных учреждений. Например, если вновь вводимое предприятие имело более 2 тысяч работающих, одновременно с ним в строй должно было войти профтехучилище. В каждом учреждении ФСИН обязаны были быть общие и профессиональные образовательные
учреждения. Вопрос их бюджетного финансирования даже не обсуждался, а исполнялся по умолчанию и по нормативам. Сегодня же начальник колонии обращается по поводу открытия школы к зарубежному фонду Сороса, а не к ФСИН, не к родному государству.
Взаимоотношения между зоной и школой на воле, как выяснил А.М. Цирульников, приобретают сугубо деловой характер. Заведующая отделом образования Любовь Изюмова рассказала о том, что приходится брать из зоны спецодежду для учителей вместо зарплаты. Вместе с заместителем главы районного самоуправления Александром
Зеляниным автор прикинул, что только в одной колонии местных, шекснинских занято на разных службах больше, чем на пищекомбинате или маслозаводе. И на вышках теперь стоят тоже контрактники [2, с.6]. Словом, колония для малолетних ныне - место трудоустройства взрослых, способ решить проблему занятости.
Проблема эта отнюдь не местная, не вологодская. В Еврейской автономной области А.М. Цирульникову педагоги рассказывали подобное. «Выживаем только за счёт армии или колонии. Идут туда контрактниками и мужчины, и женщины. На любые солдатские должности -писарем, надзирателем... Дети стоят с котелками в очереди после солдатского обеда. Если бы не армия - нам конец», - делились с авторами своими заботами учителя Ленинского района на границе с Китаем. «На что живём? На картофельные, на детские, еще на «смертные», -объяснила учительница Мария Григорьевна Лисова из села Екатерино-Никольское. - Не слышали, что это? Коэффициент пограничный. Мы его «смертными» зовём. Если что, мы даже эвакуации не подлежим. Своими же ракетами накроют» [6, с.13].
«У заключенных часто обрывается связь с близкими. Имеющие большие сроки, - пишет автор, - нередко не поддерживают отношений с семьями, и они распадаются». Хотя по давней традиции ежегодно проводятся дни отрядов с приглашением родственников, художественной самодеятельностью. «Ну, как мы в прошлом году называли?» - спросил начальник лагеря своего зама. - «Встреча коллектива осуждённых с общественностью района и области», -напомнил тот. (Но ведь «общественность района» это не родня, не семья). А вот, вспоминают: «Как-то с концертом приехали в село, откуда был воспитанник - ни один родственник не пришел» [2, с. 13]. Впрочем, каждый месяц несколько пар играют в лагере свадьбы.
«Что больше всего читают?» - спросил автор в библиотеке. - Больше всего спрашивают книги про историю. «Историю тюрем?» - «Нет, просто историю». Газеты читают, телевизор смотрят, зона находится в курсе политики. А произведения здешней художественной мастерской можно встретить в кабинетах районной администрации, местном
краеведческом музее. «Там такие художники, -восхищался музейный директор, - рисовали Ленина на рублях»... Читаешь записки автора и думаешь: возможно здесь, в зоне надо тоже проводить конкурсы по отбору одаренных, которыми мы так увлекаемся на воле. И выводить в общий финал победителей и с воли,
и с зоны. Любопытно было бы увидеть, кто одареннее.
Из педагогических нововведений последнего времени: комната психологической разгрузки (правда, психолога-мужчину найти не могут), молельная с приезжающим раз в месяц священником, спортзал со снарядами и видеозал. «Фильмы отбираете?» - спросил А.М. Цирульников. - «Стараемся, - ответили, -чтобы не было порнографии». - «А стрельба?» «Ну, стрельбу что ж, - сказал заместитель начальника по воспитательной работе Дичков, -всё равно ведь на воле показывают» [2, с.9].
Пенитенциарная педагогика предполагает и поощрения. За примерное поведение дают отпуск. Для этого в зоне оборудован гостиничный номер, в котором можно пожить уединённо несколько дней. В комнате есть все необходимое: кровать, стол, холодильник, телевизор, на окне занавеска. Если за неё не заглядывать, не видно ни колючей проволоки, ни вышки.
Обслуживает двухтысячный лагерь триста человек, из них восемьдесят - рота охраны. Немного, считает автор, если учитывать, что приходится следить за каждым движением осуждённого. Отношения по службе жесткие, субординационные. Тут абсолютное
единоначалие, жёстче, чем в армии, под начальником колонии - полковником, замы-подполковники ходят по струнке [2, с.10]. К оценкам автора полезно добавить, что стоимость содержания человека в зоне в шесть раз превышает расходы на профессиональное образование в условиях его свободы.
Как всякая деятельность, эта, лагерная, отбирает людей с определёнными качествами, накладывает опечаток. В одной колонии автор встретил кудрявого, миловидного начальника с посаженными по-волчьи глазами. Другой был коротко стриженный, взрывчатый, напоминал блатного. Третий носил тёмные очки, под Пиночета. Психологический портрет лагерного персонала - это целая тема. - замечает А.М. Цирульников [2, с.10].
Согласимся с автором - тема сложная, не дававшая покоя многим поколениям психологов, пытавшихся по внешнему облику определить характер, привычки и линию поведения человека. Она породила немало сомнительных научных воззрений, вроде радикальной теории «врожденной порочности» профессора Гарвардского университета Э. Бэнфилда или теории «общества двух третей» западногерманского социолога П. Глотца. Итальянский криминалист-психолог
Ч. Ломброзо пытался даже доказать формулу:
преступниками не становятся, а рождаются. Он защищал положение о существовании особого типа человека, предрасположенного к совершению преступлений в силу определенных биологических признаков - так называемых антропологических стигматов.
В начале 70-х гг. в публикациях российских ученых также утверждалась мысль об обнаружении связи между набором хромосом и преступным поведением человека. Известный генетик В.П. Эфроимсон пытался дать типовой набор черт преступного характера: «Предельно упрощенно - это коренастый, большебрюхий и широкогрудый здоровяк с преобладанием физического развития над интеллектуальным»
[7].
Однако, подобное утверждение редко обнаруживает себя на практике: мир преступности разнообразен, как и мотивы поведения, что еще раз подтверждают наблюдения А.М. Цирульникова. Пока не удается реализовать и другое предложение В.П. Эфроимсона - создать «педагогическую генетику» - науку, ориентированную на цели генетического воспроизводства особо одаренных людей. Ученые уже научились путем клонирования воспроизводить биологические, но не социальные качества. Скорее всего, это и невозможно в принципе.
«Ежегодно из лагеря ОЕ 256/17, - пишет автор, - выходит на свободу около шестисот человек. Из них человек двести освобождают условно-досрочно. Но у выходящего из лагеря человека, бывает, уже ничего не остаётся на свободе, ничто не связывает с нею». Как сказал подполковник Дичкин: «Они свободы боятся. Ничего не знают: ни этих денег, ни магазинов. Срок - пятнадцать лет. Сел в одной стране, а вышел в другой» [2, с.10]. Здесь тоже возникает фундаментальный педагогический вопрос: надо ли изолировать каждого осужденного от общества, чтобы потом снова пускать в него -уже отставшего от жизни в ушедшее вперед общество. Догонит ли он его? Насколько отвечает сложившаяся пенитенциарная система принципам научной педагогики и психологии? И почему в ряде стран, особенно Скандинавских, возникли зоны с открытыми на волю дверями, свободным режимом содержания? Не для всех, но для многих.
Для таких же «сидельцев», готовых выйти на волю «с чистой совестью», в США открыта государственная программа, по которой заключенные в течение дня работают на свободе (предприятия, фермы...), а на ночь возвращаются в зону. Тем, кто проявил себя, дают условно-досрочное освобождение. Конкурс
желающих попасть в эту программу среди заключенных огромен. Желающим узнать о ней подробнее можно рекомендовать посмотреть фильм «Бегущие на волю» (Running wild) с участием Шерон Стоун.
В Бразилии власти выступили с предложением уменьшать срок тем заключенным, которые занимаются
собственным просвещением и усердно читают книги. Согласно концепции законодателей, каждый заключенный может сократить свой тюремный срок на 48 дней ежегодно, если прочитает 12 книг по философии, литературе, науке или классической истории. Однако на слово арестантам не поверят: они должны будут написать сочинение о книге в соответствии с правилами грамматики. Словом, пенитенциарная педагогика все более становится гуманитарной. Только не в России.
«Зачем их вообще держат взаперти», -возмутился уполномоченный при президенте России по правам предпринимателей Борис Титов во время посещения в марте 2017 года одного из московских СИЗО, где содержатся лица, осужденные по экономическим статьям. После беседы с ними он был «явно ошарашен увиденным и услышанным, заявив, что намерен инициировать проведение масштабной законодательной реформы» [12]. Прошел год; реформа так и не началась. Наверное, у уполномоченного не хватило полномочий.
Каждый четвертый выпускник шекснинской колонии опять оказывается в местах лишения свободы... «Но ведь трое-то не оказываются!» -резонно замечает А.М. Цирульников [2, с. 12]. Оптимизм автора оправдан, но отследить хотелось бы не только судьбу «четвертого», вновь попавшего в зону, но и тех «трех», что не попали. Возможно, они не попали, потому что еще «не попались».
«Так вы думаете, это отсрочка?» -допытывался автор у начальника одной из колоний. Тот кивает, к сожалению... Еще точнее пояснили ситуацию педагоги шекснинской спецшколы. По их мнению, нет критериев по каким надо выпустить отсюда ребёнка. Сядет -не сядет - это не критерий, это потом, а педагогам, самому ребёнку надо увидеть что то сейчас. Чему научился. Что он умеет в жизни [2, с.16]. Ежегодно стены казенных учебно-воспитательных учреждений покидают около 26 тысяч юных россиян. Только 10% из них успешно приспосабливаются к новой самостоятельной жизни.
Перед обедом начальник лагеря Владимир Серков подал автору деревянную, с любовно вырезанными узорами шкатулку-мыльницу и
полотенце. «Когда выхожу из зоны, мою руки», -сказал он. Его можно понять - хорошо, что можно отмыть хотя бы руки. «Народ тут служит опытный, по четверть века и больше. Но своему сыну, - тяжело вздохнул Серков, - я сюда не советую». [2, с.10]. А значит, ждать педагогических династий на зоне не приходится. Зона меняет психологию всех, кто к ней прикасается: и детей и взрослых. Это тоже важная и еще плохо исследованная педагогическая проблема, обозначенная А.М. Цирульниковым. Известный писатель Борис Акунин в своем блоге (19.01.2012) привел интересный факт: в Освенциме уровень самоубийств среди охранников был в несколько раз выше, чем среди заключенных. Тоже проблема, скорее не педагогическая, а психологическая.
Нет сейчас на зоне и меценатов. «Раньше, -пишет А.М. Цирульников, - были». В Екатерининские времена тюрьмы были украшены именем императрицы: здание тюрьмы в Ярославле построено в форме буквы «Е», в другом месте - в форме «К», и так по всей России. На какую букву строят тюрьмы сегодня, автор не выяснил. Можно только гадать.
Зоны неодинаковы, как и содержащиеся в них люди. Помимо лагерей, есть так называемые «специальные учебно-воспитательные
учреждения закрытого типа для подростков с девиантным поведением». В 60-е, в оттепель, эти колонии для малолеток, из ведения ВЧК передали Минпросу со всей тюремной атрибутикой. Во многих местах так и осталось по сей день.
В Шексне автор увидел их за трёхметровым забором, поверх которого еще и сетка-рабица. Во времена перестройки забор снесли, а вместо надзирателей пригласили психологов. На вопрос: «А что даёт разрушение стены?» -ответили: «Доверие» [2, с.13].
Поступают сюда дети по решению суда, сроком отбывания до трёх лет. Обыкновенно, за кражи, бродяжничество, грабежи, случайные убийства. Возраст воспитанников от девяти до пятнадцати, если старше - идут в колонию. Но и малолетки бывают очень крутые. «На иного посмотришь, - рассказывают автору, - будущий вор в законе». Ведут себя жёстко, конкретно. В колонии сто с лишним мальчиков и немного девочек, появившихся два года назад. Это педагогическое новшество, обычно в подобных учреждениях состав не смешивают.
Директор Алексей Пискунов уточнил: «С девочками тоже не сахар. Ждали чего-то особенного, а прибыли те же мальчишки в юбках: курение, драки, мат. Нужно было сначала
сделать из них девочек. Сексуальный опыт - у немногих, обычно подвал, токсикомания, там её насилуют, и она порывает связи со всем, со школой. А у большинства не было, как ни странно, никакого сексуального опыта. Все что у них было - «ларьки ломали». Папы? Только у нескольких, у остальных отчимы».
«У некоторых заключенных родители в тюрьмах по соседству, в том же районе. В личные дела лучше не смотреть. Одного мальчика на цепи все лето держали. Другого отец в петлю толкал. С третьим бабушка сожительствовала. И вот после этих милых отцов, матерей, бабушек что же такое нужно сделать - невероятное - чтобы человечек тихонько распрямился», - пишет автор [2, с.13].
Педагогические зарисовки
А.М. Цирульникова очень жизненны и всегда педагогически точны. Не избегая эмоций и живой рефлексии, автор из созданного им образа сразу же ищет объяснения, предпосылки и мотивы увиденного. Кто же эти, уже в детстве изолированные от семьи, родителей и друзей юные пленники зоны? Несчастные, врожденно преступные или просто больные?
«Десять лет назад, - рассказал ему Алексей Пискунов, - впервые пригласили специалистов -психологов, психиатров и задумались: что представляет собой этот ребёнок? Злая воля? Нет, не так просто. Им владеет сила, которая ему не подвластна. Обследовали - большинство больны. Асфиксия во время родов, у трети -прямое поражение нервной системы. Ещё у тридцати процентов пограничное состояние: не болен, не здоров. И только треть - просто педагогически запущены».
Вот тогда, десять лет назад, убрав заборы и сняв конвой, то есть охрану от детей, они начали постепенно заниматься охраной детей. И тогда стали исчезать наколки, жаргон, «бугры». У них давно уже не исправительно-трудовая колония. И их принцип - не исправлять и не пытаться переделывать человека, но выстраивать вместе с ним то, что называют «траекторией развития», «индивидуальным маршрутом», хотя в одиночку ходить по территории пока ещё не допускается.
«На Западе в подобных учреждениях на одного ребёнка приходится один взрослый, -замечает автор. - Для нас это пока недостижимо, но по сравнению с обычным спецзаведением в шекснинской спецшколе большой прогресс: на группу от девяти до двенадцати человек - пять педагогов.».
Режим дня такой: подъем в семь утра, в двадцать один - отбой. Двадцать тематических кружков, производство, шьют детскую одежду с бирочками. Много спорта. Кормят намного
лучше, чем на воле. Имениннику - пирог. Вставая из-за стола, говорят хором: спа-си-бо! Самое главное, объясняли автору, не допустить побега. У них это сделать не трудно: калитка открыта, но ЧП в последнее время не было. А когда были заборы, делали подкопы [2, с.14].
Данное педагогическое наблюдение А.М. Цирульникова тоже очень важное. Надо ли всех провинившихся держать за трехметровым забором? Изолировать можно не только забором, но и запретом на выход через открытую калитку, как это и сделали в шекснинской колонии. Возможно, в пенитенциарной педагогике нужно ввести принцип «презумпция наказания». Он мог бы означать, что при самовольном пересечении границы колонии, осужденный будет изолирован реально - забором другой, более строгой колонии.
«Ну и сейчас, конечно, все не гладко, -признают педагоги. - Затоскуют. Или письмо придёт плохое. Психологи подключаются. Психологическая служба существует тут уже десять лет и стала для детей настолько привычной, что случаются курьёзы. Одного здешнего пацана по достижении выпускного возраста отправили в интернат, и тамошний директор, не справляясь с парнем, с досадой стал спрашивать: «Ну чего тебе ещё надо?» -«Психолога дайте», - неожиданно заявил тот [2, с. 15].
Задумываясь над подобными наблюдениями А.М. Цирульникова, понимаешь в каком запущенном состоянии сегодня педагогика зоны. И как точно он назвал результаты своих начно-поисковых экспедиций - «неопознанная педагогика». Нет ни теоретических наработок, ни практических рекомендаций.
Можно, конечно, как об этом пишет автор, применить наработки Санкт-Петербургского института сказкотерапии. Оказывается, сказки снимают эмоциональную напряжённость, агрессивность, помогают душе раскрыться, наладить взаимоотношения с людьми - именно то, что необходимо шекснинским воспитанникам. Почему-то особенно детям нравятся сказки о созвездиях, у каждого знака Зодиака своя сказка: люди Овна, положим, храбрые и честные. Близнецы - талантливые. Дети очень ждут своего созвездия. Просят предсказать будущее: как у кого сложится судьба. Сказкотерапия, арттерапия,
игротерапия...
В летние каникулы те, кто не уходит домой, уезжают на остров и разбивают там палаточный лагерь. Мимо огни теплоходов. Пацаны такого в жизни не видели. Почему-то на природе не бывает ни замечаний, ни стычек. Ещё есть
экспедиции, исследование озёр, родников и рек, генеалогические деревья, духовные места Вологодчины. «Во сколько же раз в этом пенитенциарном заведении больше нормальной педагогики, чем в обычной школе?» [2, с. 16], -замечает А.М. Цирульников. И он прав. Хотя, пожалуй, это не педагогика, а просто здравый смысл. Его нередко не достает и научной педагогике, и топ-менеджерам образования. Достаточно оценить круговорот реформ, смену концепций и курсов в образовательной политике России.
«Первое, что нужно, постараться понять детей», - делает вывод автор. Приходящих сюда педагогов учат: вам нужно поговорить об обиде? У детей спросите! Вам нужно поговорить о силе? У них спросите! И о цели. И как быть честным. Если ты, взрослый, говоришь с ними об обмане, не говори, что ни разу не обманывал. «У них и Законы жизни иные, - подметил автор и привел записанные в вестибюле школы тексты: «Делай добро!»; «Люби и прощай людей!»; «Бойся обмануть человека!»; «Не теряй веры в себя!»
«Есть в шекснинской спецшколе такая игра: «Государство для меня». Государство в пределах школы, позволяющее понять, что это такое. Где есть свободные средства информации, своё производство и свои деньги, свой ритуал въезда и получения вида на жительство, своя адвокатура. Наивная детская игра в честное государство, готовит ли она к всамделишному?» - сомневается А.М. Цирульников. И до какой же оно степени устроено «не для меня», если привыкшие находиться в экстремальных условиях выживания - эти дети боятся жизни. Страшно боятся выхода из школы. «Я говорил с мальчиком, - приводит пример автор, - который после трёх лет пребывания в закрытом учреждении по собственному желанию остался ещё на два года. Как сделать, чтобы дети не боялись свободы?» - на этот авторский вопрос не найти ответа без педагогической науки, отстранившейся от пенитенциарной зоны. Диссертации на эти темы, как и хорошие книги, практически исчезли.
Именно исчезли. Ведь Россия в прошлом переживала годы расцвета пенитенциарной педагогики, о чем не лишне сказать особо. Начало этому положил 1917 год, когда в результате разрухи и социальной катастрофы, последовавшей после Октябрьской революции и Гражданской войны, появились миллионы беспризорных детей (по разным данным от 4,5 до 7 млн чел.). По-сути, для их призрения и была создана Всероссийская чрезвычайная комиссия (ВЧК) во главе с Ф. Дзержинским. ВЧК создала
сеть детских домов как учреждений специального социального воспитания. Сюда были брошены лучшие педагогические умы и блестящие организаторы.
Научная идеология описанной выше А.М. Цирульниковым игры: «Государство для меня», например, как способа адаптации изолированного ребенка к обществу и как метода формирования навыков самоуправления, была более 100 лет назад всесторонне разработана, экспериментально проверена и описана в научных работах Спасской, Ильина, Ферстера, Броуна, Керженцева, Корнилова, Крупениной, Золотавина. Наиболее развернуто она представлена в книге российского педагога и деятеля образования, доктора педагогических наук Н. Иорданского (1863-1938) «Основы и практика социального воспитания» [8]. «Чем авторитарнее общество, тем сильнее в нем развиты контрольно-карательные функции», -писал он. Навязываемая им дисциплина производит граждан-подданных, а не свободных. В условиях самоуправления, напротив, контроль, надзор и иные карательные функции слабнут, теряют смысл, а порою и отпадают вовсе.
Как переходную стадию к полному самоуправлению, Н. Иорданский рекомендовал создание таких институтов самоуправления, которые естественно возникают среди детей в семье, на улице, в школе - суды чести, работающие по «детским законам». (Ну, чем не «Государство для меня» в Шексне?). Именно в такой обстановке дети скорее становятся противниками детского самосуда, среди них скорее исчезает ложь, источником которой так часто бывает суровая дисциплина и гнет старших. «В юношеском движении 1903-06 гг., -вспоминает Н. Иорданский, - не было, кажется, ни одной школьной резолюции, где бы не фигурировал товарищеский суд, как требование и выражение школьной автономии» [8, с.301].
Идеи пенитенциарной педагогики, пусть и не всегда бесспорные, но ведущие к поиску нового, столь же настойчиво воплощались в экспериментальные формы, прежде всего в лагеря-коммуны для обездоленных детей. Фактически это были колонии-поселения для перевоспитания малолетних правонарушителей, переданные под прямое руководство ВЧК-ОГПУ-НКВД.
Одна них, на 50 ребят от 13 до 17 лет, открылась в августе 1924 года в подмосковном Болшеве. Основателем ее стал сотрудник ВЧК М.С. Погребинский, в прошлом лесоруб, грузчик, чернорабочий. Имея образование 3 класса, он, по оценке библиографов, проявил
незаурядный педагогический талант и сумел создать крупное поселение с хорошей индустриальной базой. К 1936 году в нем было 3 фабрики, а общее число рабочих (в том числе и вольнонаёмных) доходило до 5 тысяч.
Наибольшую известность получила «Трудовая колония № 10 НКВД УССР им. М. Горького» для беспризорников и несовершеннолетних правонарушителей под руководством А.С. Макаренко, основанная под Полтавой. Он выступал против использования для детей элементов тюремного режима в пользу усиления производственного уклона и общевоспитательных методов.
Еще один такой пример дает основанная в 1919 году близ Петрограда школа-колония «Красные зори», которую возглавил бывший военный летчик И.В. Ионин. Производительный детский труд для самообеспечения, наряду с образованием, стал основой системы воспитания детей. Со временем колония превратилась в целый городок, включавший в себя детский дом, школу, агропедтехникум.
Россия, возможно, имеет самый богатый в мире исторический опыт запущенной ныне пенитенциарной педагогики. Известно, что Макаренко отнесён ЮНЕСКО к четырём педагогам (вместе с Дьюи, Кершенштейнером и Монтессори), определившим способ педагогического мышления в ХХ веке. Ионин, наряду с Л. Толстым, А. Макаренко, В. Сухомлинским и др., включен в список 10 великих педагогов России. Создатель Болшевской трудовой коммуны Погребинский издал книгу «Трудовая коммуна ОГПУ», на основе которой был написан сценарий, и поставлен первый звуковой советский фильм «Путёвка в жизнь». Сейчас таких фильмов нет, потому что нет такой педагогики. Сейчас воспитывают на образе «учителя, который пропил глобус».
Замечательные по своему проникновению в проблему педагогики зоны очерки академика А.М. Цирульникова дают понимание крайней необходимости возрождения этого направления российской науки. Как и воспроизводства для нее специальных педагогических кадров. «Педагогов для подобных учреждений никто не готовит, - замечает автор, - только начали в Санкт-петербургском международном
университете семьи и ребёнка им. Рауля Валленберга. Поэтому в шекснинскую спецшколу педагогов отбирают интуитивно. Бывает, придёт десантник - и не может. А приходит хрупкая девушка - и остаётся» [2, с. 15]. К сожалению, процессы в пенитенциарной педагогике идут в обратном
направлении и не только в описанных А.М. Цирульниковым «зонах».
Да, есть примеры общественной озабоченности проблемой, но они единичны и эпизодичны. Социально ответственный бизнес создал благотворительный фонд, который откроет 40 центров и займется адаптацией воспитанников исправительных учреждений к самостоятельной жизни, выбором профессии и последующим их трудоустройством. Об этом было объявлено во время церемонии открытия «Национального фонда помощи детям-сиротам и детям, оставшимся без попечения родителей «Ты не один», которая состоялась 7 октября 2016 года в Москве. Но за прошедшие после этого полтора года о работе фонда информации не попадалось.
В Московском экспериментальном театре под руководством Вячеслава Спесивцева прошел заключительный этап Х1 Всероссийского фестиваля искусств среди воспитательных колоний «Амнистия души». Наставникам юношей и девушек, показавших лучшие творческие номера, вручили почетные грамоты. На церемонию награждения приехали многие известные деятели культуры Иосиф Кобзон, Юрий Куклачев, Никас Сафронов, Борис Грачевский. Тоже неплохо. Талантливым, но преступившим закон ребятам, помогают понять, что еще не поздно спасти свою душу.
Трудные подростки - это не только те, кто «сели», потенциал их гораздо больше, нежели контингент учреждений ФСИН. Многие из них попадают в учреждения начального профессионального образования - в ПТУ, используя возможность бесконкурсного и быстрого получения рабочей квалификации. Сравнительно недавние социологические замеры показывали, что сюда поступали в основном дети из плохо обеспеченных семей. Менее половины (42%) учащихся оценивало качество своего питания в семье как «хорошее»»; 49% -«удовлетворительное». Каждый двадцатый (5%) - «испытывал постоянное чувство голода»; столько же указывали, что мотивом поступления в учреждение НПО для них было «бесплатное питание», а каждый десятый поступил сюда из-за «плохого материального положения семьи». Практически все сироты России проходили через ПТУ, которые выправили судьбы миллионов отверженных родителями детей.
Принятым в 2012 году законом «Об образовании в РФ» уровень НПО ликвидирован. База для развития пенитенциарной педагогики сократилась до учреждений ФСИН, которым порою не до образования и воспитания. Педагогические институты, ранее
существовавшие в каждом регионе, тоже исчезли. Общество теряет учительский стержень, на котором ранее поднималась вся культура; формировался человек.
Пенитенциарная педагогика подменяется тюремной эмпирикой; профессиональное образование - «короткими» курсами по обучению ремеслу; воспитание - телевизором с криминальными сериалами на каждом канале.
В финале своей главной книги «Архипелаг ГУЛАГ» А. Солженицын произносит слова: «Благодарю тебя, тюрьма, что ты была в моей жизни». Хорошо, когда зона заставляет глубже задуматься о жизни, понять ее смысл и свое предназначение в ней. А тем, кто запутался или
ошибся, найти и принять верное решение, изменить свою судьбу. Но пока немногие выходят из зоны с духовным просветлением. Педагогика зоны дает сбои, во многом и от того, что ее архитекторы сами с головой погружены в криминал. В июне 2017 года глава Федеральной службы исполнения наказаний, генерал-полковник внутренней службы А. Реймер -бывший главный тюремщик России получил восемь лет колонии общего режима. Вместо развития системы, он ее обкрадывал. Вслед за ним, в сентябре 2017 года «сел» и его первый заместитель, генерал О. Коршунов [9]. Так педагогика зоны становится педагогикой общества.
Литература:
1. Вышла серия книг об образовании в России начала XXI века по материалам экспедиций и социокультурных исследований академика А.М. Цирульникова [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://rusacademedu.ru/news/neopoznannaya-pedagogika-proektanatoliya-cirulnikova-akademika-rao
2. Цирульников А.М. Неопознанная педагогика: Вологодская область. Домотканная история [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://setilab.ru/modules/article/view.article.php/c24/27 9ф0
3. Краткая характеристика уголовно-исполнительной системы [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.fsin.su/structure/inspector/iao/statistika/Kra tkaya%20har-ka%20UIS/
4. Щербакова Е. В местах лишения свободы на 1 августа 2015 года содержалось около 650 тысяч человек / Е. Щербакова //
Демоскоп. - 2015. - №651-652. - Режим доступа: http://demoscope.ru/weekly/2015/0651/barom07.php
5. «Около 100 тысяч детей в России ждут усыновителей» [Электронный ресурс]. - Режим доступа: https://echo.msk.ru/news/1853482-echo.html
6. Цирульников А.М. Неопознанная педагогика: ЕАО. Мумонька, воц герцех? [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://setilab.ru/modules/article/view.article.php/c24/28 0^0
7. Грэхэм Л.Р. Естествознание, философия и науки о человеческом поведении вСоветском Союз е. М.: Политиздат, 1991. - 480 с.
8. Иорданский Н. Основы и практика социального воспитания. М.: Работник просвещения, 1925. - 387 с.
9. Романова О. Как работает экономика тюрем в России. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://carnegie.ru/commentary/71484
Сведения об авторе:
Смирнов Игорь Павлович (г. Москва, Россия), член-корреспондент РАО, доктор философских наук, е-mail: [email protected]
Data about the author:
I. Smirnov (Moscow, Russia), corresponding member of RAE, doctor of philosophical sciences, e-mail: [email protected]
Серия книг А.М.Цирульникова "Неопознанная педагогика" представлена на сайте Сетевых исследовательских лабораторий «Школа для всех». Ссылки в тексте даны на
электронные варианты книг. См. http://setilab.ru/modules/article/view.article.php/274
В следующем номере читайте последнюю рецензию на серию трудов «Неопознанная педагогика» академика РАО А.М. Цирульникова».
