CC BY
20
РЕЦЕНЗИИ НА НАУЧНЫЕ ТРУДЫ
УДК 37
МЕЦЕНАТСТВО: ШКОЛА, ГДЕ НЕ ЖАЛЕЮТ ДЕНЕГ
И.П. Смирнов
Аннотация. В апреле 2016 года на сайте Российской академии образования, вместо формальных сообщений, появилась необычная информация о выходе в свет 18 книг серии «Неопознанная педагогика» доктора педагогических наук, академика РАО Анатолия Марковича Цирульникова - руководителя поисковых исследований Федерального института развития образования Минобрнауки РФ. Они оценены как «важнейшее событие в отечественной педагогической науке». Якутия-Саха, Татарстан, Марий-эл, Калмыкия, Башкирия, Хакасия, Бурятия, Карелия, Кубань, Алтайский и Красноярский края, Тульская, Калужская, Московская, Рязанская, Еврейская автономная области, Киров, Вологда, Пенза, Новгород и еще Павловск, что под Питером...
Когда перечисляешь адреса его путешествий, перед глазами встает вся Россия. 40 лет ученый-исследователь посвятил научно-педагогическим экспедициям по образовательным окраинам России. Побывал в школах, которых нет в статистике; в школах, где стоит задача не только обучить, но и выжить.Ниже публикуется пятая рецензия на серию книг А.М. Цирульникова.
Ключевые слова: педагогика, образование, меценатство, свободная школа, Павловск, Марий-эл, А.М. Цирульников.
РHILANTHROPY: SCHOOL WHERE NO SPARE MONEY I. Smirnov
Abstract. In April, 2016 on the website of the Russian Academy of Education was announced the publication of 18 books in the series "Unidentified pedagogy" doctor of pedagogical sciences, academician RAE Anatoly Markovich Tsirulnikov - Head of Exploratory Research of the Federal Institute for Development of Education of the Russian Federation Ministry of Education. They are rated as "the most important event in the fatherland pedagogical science" [1]. 40 years the author spent in research and educational expeditions: Yakutia-Sakha, Tatarstan, Mari El, Kalmykia, Bashkortostan, Khakassia, Buryatia, Karelia, Kuban, Altai and Krasnoyarsk, Tula, Kaluga, Moscow, Ryazan, the Jewish Autonomous Region, Kirov , Vologda, Penza, Novgorod and yet Pavlovsk, near St. Petersburg.
Purposely chose educational outskirts, dying and sentenced to the liquidation of schools, looking for ways to save them. He visited the schools that are not in the statistics; where the task is not only teach, but also to survive; where training conditions can not apply state educational standard. Below is published the fifth review of the series A.M. Tsirulnikov books.
Keywords: pedagogy, education, patronage, free school, Pavlovsk, Mari-el, A.M. Tsirulnikov.
«Не беду закрывать благотворительностью, а благотворительность вкладывать в успех!»
А.М. Цирульников
Рассказ об экпедиции в Павловск [в получасе езды от Санкт-Петербурга] академик А.М. Цирульников начинает с экстравагантной истории. В чудесном, устроенном по-немецки парке времен государя Павла I (задушенного гвардейцами во время государственного переворота 1799 г.) какой-то «новый русский» воссоздает Царскосельского лицей. Вернее, его современную версию.
Начинали в 1997 году, отбирали учеников: общались заочно, переписывались, давали задание. Знакомились с семьей, чтобы была нормальной, родители - не алкоголики, не бомжи. Чтобы были дома книжки. Приходили домой поговорить: «А где твоя комната, покажи
книжки...» Потом, более определенно письма родителям: если хотите, можете написать о своих детях. Детям: если хочешь, пришли рисунки и так далее в этом роде [2, с.18]. Отбирали не таланты в какой-то области (математика, искусство, техника), не чемпионов олимпиад, а читающих, думающих, деятельных -нормальных. Уже интересно!
«Может школа для элиты, для богатых? -допытывается А.М. Цирульников. - Все-таки, у родителей должен быть сильный мотив, чтобы отдать в интернат», - спрашивает он у учителей. - «У большинства нехватка средств, - отвечают. Эта школа рассчитана на малообеспеченных ребят. Есть и бедная интеллигенция, и рабочие, и
колхозники» [2, с.38]. Похоже на меценатство. Еще интереснее!
Режим дня в школе такой: подъем в семь, сок, фрукты, уроки - пятьдесят минут, второй завтрак. С двенадцати - спорт, танцы, с трех -математика, час интеллектуальных игр, английский, после полдника самоподготовка, симпозиум, бассейн, чтение, и так до вечернего чая и «спокойной ночи». Домашних заданий нет [2, с.18].
Одну девочку, Варю, автор спросил: «А не хотела бы в другую школу?» - «Нет. Я как услышала про эту школу, полтора года канючила - не хочу учиться в своей больше. Поговоришь со своими знакомыми, часа два без устали рассказываешь об этой школе. Потом они пятнадцать минут о своей, и пока они рассказывают, я засыпаю» [2, с.53]. «Детям школа нравится, редко бывает», - добавляет к своим впечатлениям автор.
Долго же придерживал А.М. Цирульников главный вопрос, откуда же деньги?
Содержит школу Сергей Эдидович Гутцайт. Он, выходит, меценат, из «новых русских»? Да, но не одиночка. «...В первую очередь, я пытаюсь притянуть людей, у которых есть деньги, а потом уже влияние, - не скрывает Гутцайт, - смысл эксперимента - сделать его «жирным». - Что получится, если денег не жалеть? Я все слышу: «Нет денег, нет денег.» У нас здесь - дорогое образование. Но я бы хотел, чтобы оно стало еще дороже. Мне интересно - что же получится, если не экономить на образовании?»- развивает свою идею меценат [2, с.5]. А вот это уже очень интересно!
В ближайшем окружении школы - деревня, туристическая стоянка для теплоходов, идущих в Китеж, на Валаам, в Соловки. Уже построены десяток домов, гостиница, ремесленная слобода, трактир, охотничьи хозяйства. Сейчас это заповедный остров, называется Мандроги. «Мы эту деревню чуть-чуть подделаем, - говорит Гутцайт, - и будет интересная такая детская страна: а в ней, вместе с детьми - мастера, художники, орнитологи. Зоопарк построим» [2, с.8].
И все это на фоне окружающего развала образования, до боли знакомого автору по педагогическим окраинам России. На фоне ежегодного обрезания бюджета и доведения школ, особенно сельских, чуть ли не до самоокупаемости за счет труда учащихся на подворьях, ученических фермах и в мастерских. А тут такое...
А.М. Цирульников дорисовывает
написанную Гутцайтом картину до
идеалистической - «вокруг парковое, историческое пространство. Тут машины не ходят, здесь живут белки» [2, с.19]. Как не вспомнить крылатую в прошлом фразу о возможности построения коммунизма в отдельно взятой стране. Здесь его строят в отдельно взятой деревне! Только не коммунисты.
Но, оказывается, деревня строится не на показ торжества коммунистических идеалов, а как возможный источник финансирования школы! Далее Гутцайт рассказывает автору совсем уж сумасшедшие вещи: деревня, зарабатывающая на туристах, обкладывается «оброком» - который идет на школу. Есть программа, где все расписано. И все живущие в деревне это знают. За бюджетные деньги здесь не борются.
«Мое участие - финансовое, - поясняет он, - я задаю начальный импульс, а потом необходима открытость к профессиональным мнениям» [2, с.45]. Платит, но не «заказывает музыку», - это что-то новое, отмечает А.М. Цирульников, - «играют» же профессионалы по своим нотам. Кто же они?»
Елену Ивановну Казакову автор называет «самой необычной из всех известных ему директоров». Она, когда сюда шла, уже была доктором педагогических наук, профессором, проректором. И только что получила сногсшибательное предложение стать вице-губернатором Петербурга. Но хватило одного ее приезда в школу, и выбор был сделан.
Вот ее ученый, педагогический взгляд на миссию новой школы, ситематизированный А.М. Цирульниковым:
- воссоздать легенду о Царскосельском лицее;
- построить модель принципиально открытого образования;
- показать путь благотворительности в образовании;
- доказать, что малая школа это не минус, а плюс;
- реализовать концепцию игры как одну из основ школы;
- накопление новых технологий.
Как сумма всего - поддержка социально одаренных детей [2, с.46]. Здесь важно обратить внимание на термин «социально». Казакова Е.И. поясняет: школы для интеллектуально одаренных в разных науках и искусствах есть, а вот для социально одаренных -нет.
«Игра в дворянство? - задается вопросом А.М. Цирульников. Да, игра в дворянство на современном уровне», - включается в разговор Гутцайт, - он мечтает вырастить традицию как в
Царскосельском лицее - воспитать элиту, в смысле, нравственных людей. Создать такой прецедент. Погрузить детей в мир, где предательство невозможно, ловчить нельзя, врать нельзя. У нас никто не хочет говорить правду, - утверждает меценат. Не стыдно, что вор. Вор, а не стыдно. А тут. стыдно быть плохим» [2, с.24].
«У Сергея Эдидовича, - замечает автор, -некоторым это, может быть, покажется странным, - особое отношение к понятиям «честь», «долг», «дружба», у него дворянство ассоциируется с этим. Теперь понятно, почему в Павловске воссоздается Царскосельский лицей». «Служение отечеству, объяснили ему, - в лицее было острое чувство служения отечеству». Поэтому, кто пошел в декабристы, а кто, как Горчаков, - в государственные канцлеры. Пушкин - тоже из Царскосельского.
Над этим замечанием автора полезно задуматься. Почему меценат вкладывает средства не в развитие предпринимательских или иных, дающих чистую прибыль качеств выпускников, не в профиль своей экономической деятельности, а в их социальную перспективу? Возможно, от наступившего, пусть и с опозданием, понимания того, что в России надо лечить не экономику, а социальную сферу, формировать новую элиту общества. Поступок Гутцайта заставляет пересмотреть и понятия «благотворитель», «меценат», исключить из них тех, кто помог школе, где учится его сын или внук, передал в профессиональный колледж своего профиля какое-то оборудование. Это уже не меценатство, а вложение в свой интерес, в свой бизнес, в будущую прибыль - это доходные инвестиции, это экономический расчет. Это совсем другая песня.
В школе имени А.М. Горчакова, как она теперь называется, готовят духовных (не путать с религиозными) лидеров, взяв за образец опыт Царскосельского лицея. Людей, которые, если и не станут будущими президентами, то будут политиками. А если не политиками, то уж точно неравнодушными гражданами, что тоже немало.
«Можно ли, вообще готовить политиков, царей?» - на этот свой вопрос А.М. Цирульников сам и отвечает. - «В истории России это делала не школа. Скорее, домашние учителя и родители. Бабушка Екатерина, воспитывавшая внука Александра (первого). Поэт Жуковский, наставник юного Александра второго.» [2, с.29].
Вообще-то, не совсем так. В самодержавной России как не «учи на царя», а стать таким суждено было прямому наследнику. Ведь у нас был только один «избранный» после великой
смуты царь, положивший начало династии Романовых.
Наследный (его еще называют «зоологический») принцип коронования пока сохраняется в ряде стран. Вот это уж точно «атавизм». В Великобритании при сохранившемся уважении к королеве уже существует движение за отмену патриархальной традиции. Если немного поднапрячь память, нетрудно вспомнить, что принцип наследования высшей государственной должности сохранился и в ряде некоролевских стран. Не только в Северной Корее.
Но автор прав, что королей учили. Учили по индивидуальной программе. В определенном возрасте будущий король посещал заседания Сената, знакомясь с машиной русского государственного управления. Обучение царей XIX века завершалось путешествием по России и Европе, а для ознакомления с военными науками наследники отправлялись на театр военных действий. Обращались с ними строго. Автор обнаружил в архивах записку -наставление юному цесаревичу, будущему Александру второму, как вести себя в военной компании.
- «Никаких почестей как Великого князя не принимать .».
- «Совершенная скромность в суждениях об чем бы ни было».
- «Пленных не обижать, увечным помогать».
- «Глядеть, учиться, слушать и молчать, а для себя записывать.» [2, с.29].
В школе имени А.М. Горчакова не «учат на царя», там учат нравственности, которая в государственный образовательный стандарт прямо не заложена. В совет попечителей входят не только друзья Гутцайта, сейчас уже некоторых привлекает его идея формировать новую «дворянскую» элиту - хочется верить во что-то светлое. Такие находятся и среди политиков, и среди бизнесменов, и среди деятелей культуры. Это обнадеживает, помогает верить в успех. «Не беду закрывать благотворительностью, а благотворительность вкладывать в успех!» [2, с.21], - так суммирует автор свои наблюдения, по-сути, предлагая новую формулу меценатства.
«Учитель - никто. Профессор - никто. Писатель - никто. И врачи плохие, и милиционеры. Но все же, начинать надо с учителей», - продолжая удивлять доктора педагогических наук, академика
А.М. Цирульникова, говорит Гутцайт. По большой сути, меценат ставит вопрос так, как должен был бы ставить его министр
образования. - «У меня, - говорит он, - слоган есть, который бы я подарил правительству: «Америка - страна юристов, Россия - страна учителей. Можно под это выстроить умную пропаганду, и политику, и экономику» [1, с.25]. Ну, чем не министр образования. Может и станет, но пока - меценат.
«Для меня задача - я же не глобалист, -подчеркивает Гутцайт, - создать прецедент. Если я создам отличную школу, другой создаст, третий. Если уж правительство не может, то снизу нужен прецедент. Правительство увидит и.» [1, с.25]. Жаль, что не договорил фразу, пришлось А.М. Цирульникову договорить за него: «А что, думаю вслед за Гутцайтом я, копаясь в исторической памяти, - было ли что-нибудь подобное? А ведь было: в ответ на частную школу, в особенности, земскую, боясь потерять бразды правления, правительство создавало образцовые министерские училища. И церковно-приходские - при обер-прокуроре К.П. Победоносцеве» [2, с.25]. Хороший пример привел автор, да жаль, уж больно далекий от нас, потому не вдохновляющий, затерянный во времени.
«Прецедент Гутцайта» российским образованием пока не замечен. Меценат рассказывает: в туристской деревне Мандроги было полно корреспондентов - из Би-би-си, «Свободы», финны, англичане. Японцы, когда туда попали, обалдели. В деревне трижды бывал президент Путин. Но до школы еще никто не доехал. «Замминистры звонят, собираются лететь туда, - говорит Гутцайт» [2, с.9, 18, 34]. Долетят ли?
«Частная инициатива и общественная -провоцировали власть на шевеление, вели к конкуренции, - продолжает свои исторические примеры А.М. Цирульников. - Правительство было вынуждено вкладывать в образование: в русско-турецкую войну смета по народному просвещению была сохранена - внимание господа генералы - благодаря военному министру, фельдмаршалу Милютину! А в первую мировую - даже увеличена на 50 миллионов рублей золотом»! [2, с.26].
В приведенной выше цитате есть правильные слова: «провоцирование власти». Скорее всего, так и будет оценен школьный прецедент Гутцайта. Ведь он докажет, что гремящий ныне лозунг «оптимизация» не должен пониматься как «сокращение» (бюджета, малых школ, зарплаты учителей), и бюджет образования должен быть «жирным». При убогом финансировании школы можно рассчитывать только на убогие результаты. И тогда общество заставит власть перекраивать
бюджет в пользу образования, урезая его с других ведомств. Потребует развернуть хотя бы одну газовую трубу в сторону образования. Ее хватит еще и на культуру с медициной.
«Я понимаю, - говорит и сам Гутцайт, - что не увижу результатов при жизни. Но делать нужно. А вдруг мы создадим такой прецедент -И школа будет существовать 100 лет. И возникнут традиции. Это как если ты закончил Итон, Гарвард, Йель - президенты оттуда [2, с.26]. Вот почему - Царскосельский лицей, вот почему школа имени Горчакова.
«Александр Михайлович Горчаков трудился при Александре II и Александре III, находился на службе министерства иностранных дел шестьдесят пять лет. Получил все титулы, все возможные награды. Стал государственным канцлером. Для учеников - жизнь Горчакова, действительно, нравственный пример, настоящее образование», - убедился и автор. Добавим, и для Пушкина - тоже. Это к Горчакову обратился поэт:
«И ты на миг оставь своих вельмож,
И тесный круг друзей моих умножь.» [2, с.32]
«Благие цели не достигаются тайными происками», - считал Горчаков. Как это созвучно «дворянским» представлениям Гутцайта о понятиях «честь», «долг», «дружба». Отсюда и его щедрость в финансировании школы, немыслимая для министерства финансов России.
«Вчера вернулись поздно из города, одна группа была в студии у Шевчука, другая в Большом драматическом театре, - рассказала автору директор школы за «дозавтраком» [сок, фрукты, чай, кофе]. - Это вам не обычные детские маршруты - Диснелейнд, развлечения низкого уровня, магазины. Либо скучная программа хождения по музеям» [2, с.47].
Но еще больше удивляет программа зарубежных путешествий: два образовательных путешествия в год за границу, два путешествия по стране. В пятом классе традиционно - Крым, Турция, Греция, в девятом - Скандинавия [2, с.48]. Возвращаясь, получают задание -описать поездку и издать книжку. А.М. Цирульников выяснил: на путешествия по стране и миру в школе уходит более тридцати процентов школьного бюджета. (Уважаемый читатель, это не опечатка - более 30%).
На этом, пожалуй, можно и закончить сказание о граде Павловск, школе имени Горчакова и финансирующей ее деревне Миндроги. «Сказание» потому, что принять это как быль трудно, почти невозможно. Приходится верить А.М. Цирульникову, что это не его сновидения. Да и сам автор воспринимает
увиденное как «смесь города Солнца с Нью-Васюками, с явным уклоном в Нью-Васюки, причем реализованные» [2,с.60].
Но остается два вопроса, один от будущих читателей, другой еще не задал Гутцайту автор. Вопрос читателя, возможно, будет таков: в какой «реальный сектор» пойдут выпускники этой сказочной школы? «Существует договоренность с «большим» университетом - те, кто захотят, будут поступать на новую специальность -политико-социальный менеджмент» [2, с.43], -поясняет директор Казакова Е.И. Учитель русского языка М.А. Мирзоян, работающая тут пятый год, добавляет: «Если вы их спросите, они не скажут. Все пока смутно, время самоопределения. Я думаю, что здесь есть дети, которые со временем могут занять очень высокие должности, но захотят ли?» [2, с.51].
Захотят, тут сомнений нет. Кто откажется от «высокой должности»? Автор резонно высказывает другое сомнение: захочет ли власть их принять? Сегодня понятного механизма вхождения во власть нет, или он такой, что лучше бы не было, - верно замечает он [2, с.51]. А если учесть, что по оценке журнала «The Economist» в рейтинге по степени распространенности «кумовского капитализма» — связей бизнеса с государственными структурами первую строчку занимает Россия, шансы и вовсе падают [3].
«Есть и другая проблема, - подсказывает молодой воспитатель школы Артем. - У них тут свой мир. Я даже не знаю, как они выйдут в тот. Это, может быть, единственный минус. Хотя мы много ездим, знакомим» [2, с.37]. Но сомнения в перспективе выпускников школы не снимают оптимизма; школа Гутцайта - уникальна по замыслу, она нацелена в самую больную точку российских проблем. Высоконравственную элиту общества готовят не для того, чтобы она вошла в старый мир и растворились в нем, а чтобы изменить этот мир. Как делали Горчаков и Пушкин..
Теперь о вопросе А.М. Цирульникова, который «под занавес, попросил Гутцайта рассказать автобиографию. Как пример для других [2, с.64]. Сразу с сомнением заметим, задавать такой вопрос меценату бесполезно. Расскажет, но самое главное опустит. Известна притча о мультимиллионере, которого долго расспрашивали об истоках его богатства. На любой вопрос он начинал ответ со слов: «после того, как я заработал первый миллион.». Начиная со второго миллиона, он всегда рассказывал легко и с удовольствием. Но все попытки выяснить, как был заработан первый миллион оказывались безуспешны.
«Торговал елками, арбузами, выращивал лук, - рассказывает автору Гутцайт. - Держал штук пятьдесят поросят, сам забивал, научился кастрировать, года два этим занимался. - И тут же признает, - не разбогател, но что-то понял, приобрел опыт». Заметим, опыт это еще не «первый миллион». Поэтому дальше пошел разговор по Ильфу и Петрову: «есть четыреста сравнительно честных способов заработать деньги»... [2, с.65]. «Вера в честность как вера в сказки», - очень точно заметил А.М. Цирульников по поводу
предпринимательства и закрыл эту тему [2, с.68]. Правильно сделал.
Павловск - это под Петербургом, который, как здесь говорят, «не первый город в России, но и не второй». Не провинция, словом, и удивляться тут причудам меценатов не следует. Но академик А.М. Цирульников, объехав всю матушку-Русь, нашел меценатов и в далеких от столицы городах, в центре малых этносов. Такая возможность представилась в Йошкар-Оле, в частной школе предпринимателя Сергея Михайловича Мамаева, где директором - его вторая половина Татьяна Владимировна.
Осматривать эту школу автор начал. с конюшни, расположенной в другой части города. Свое впечатление он выразил эпитетами: «Версаль, Зимний дворец». Ипподром с трибунами, огромный манеж. Шестьдесят «денников» - загонов для лошадей, четыре «бочки» - малых манежа, где ученики учатся езде. Помещение, в котором располагается трехнедельный лагерь «Солнцеворот» [4, с.74].
В отличие от школы имени Горчакова в Павловске, услуги здесь платные, впрочем, как и вся школа. Тоже интересно, можно посмотреть другой подход: чему и как учат «за деньги». И входит ли это в категории «меценатство», «благотворительность» или это нечто иное.
Школа Мамаевых возникла в начале 90-х, постепенно вырастая из дошкольного учреждения. На месте типового детсада с грибками и песочницами было построено нечто, напоминающее сказочный средневековый замок. В нем 90 педагогов (треть работает на полставки) учат и воспитывают 300 детей. В школе было десять классов (наверное, она уже доросла до полной). Детсад расположен в одном из крыльев замка: «наше «маленькое чудо» - так называют его в школе.
В саду, как и во всей школе, стараются создать семейную атмосферу. В бассейне дети плавают вместе с родителями. Проводят психологический тренинг, консультации -школа имеет возможность приглашать лучших специалистов. Готовят национальную кухню,
марийскую, русскую, татарскую, грузинскую -сколько семей, столько блюд.
Программа детского сада «Шаг за шагом». «Центр природы», «Центр исследования», «Центр математики». На стенде - листочек по какой-нибудь теме. «Что мы знаем?». «Что хотим знать?». «А как мы будем это делать?» Ответы детей.
Обращения к родителям. Благодарность родителям. Родители участвуют в тренингах, образовательных программах в вечернее время -все это помогает постоянным контактам с семьей. «Программа хороша тем, - говорят автору воспитатели, что позволяет «семье сохраниться» [4, с.74].
В классной комнате стоят «ростомерные столы», регулируются в зависимости от роста ребенка. На каждом столе свое имя: «Ксюша», «Денис», «Катя», «Дима»...Под партой металлические скамейки, подножки - все сделано для ребенка.
«Общая структура школы», - описывает А.М.Цирульников, - такова: «группа развития», в которую принимают детей с одного года и трех месяцев (для очень занятых мам), с трехлетнего возраста собственно детский сад, четырехлетняя начальная школа, с 5 класса по 8-й -подростковая, с восьмого начинается школьное производство - работают на конюшне, получая вознаграждение за труд; в школьной типографии, выполняющей сторонние заказы; в прекрасном, с импортным оборудованием фотоцентре. В строгом смысле слова, -заключает автор, - заведение вряд ли можно назвать школой полного дня, но оно открыто весь день, с восьми утра до шести-семи вечера в нем что-то происходит. Родители довольны».
Довольны и учителя, дорожат местом - не так легко в провинции найти педагогу работу, которая бы совмещала роскошные условия образования, творчество и достойное вознаграждение. Но академик
А.М. Цирульников строг в оценках: «Я бы не назвал школу новаторской, - пишет он [4, с.73]. - Просто директор и сотрудники умело используют накопленное в современной развивающей педагогике. Прежде всего, ключевой принцип - индивидуальный подход».
«Богата школа или нет, но она должна быть достойна человека (про унижающую достоинство говорить нечего). В Токио я видел учебное заведение, - вспоминает автор, - которое создал один старый человек, миллиардер. Более всего удивляли не какие-то компьютеры, чудеса современной цивилизации - а ступеньки лестницы в начальной школе, сделанные под размер ступни ребенка. Ящички в раздевалке,
которые детям легко открывать - все, от чего этот старый человек страдал в своем детстве, что доставляло ему огорчение, неудобство, он сделал удобным».
В школе Мамаева автор увидел нечто подобное, необычное приспособление в кабинете прикладного творчества. «У нас есть девочка, у которой нет кисти руки, - объяснила директор, - вот, придумали это, чтобы она вышиванием занималась. И у нее нет комплекса» [4, с.75]. В школе есть прекрасные станки для ручного труда мальчиков. Как считается, они формируют у ребят мужские модели поведения.
Автором описаны хорошие примеры индивидуального подхода, так недостающие обычным школам. Это, видимо, и привлекает обеспеченных родителей, оправдывает платность образования. Но вот следующий описанный в книге сюжет требует осмысления и более внимательного разбора.
«В школе, - рассказывает
A.М. Цирульников, - есть настоящая школьная типография. «Практическое овладение экономикой, от идеи до реализации и получения прибыли. Машинка «Индиго», уникальная, может издавать печатную продукцию тиражом 1 экземпляр. Скрепкосшиватели. Склейка. Вся издательская цепочка. Кто-то овладевает приемом заказа, кто-то обсчетом. Есть возможность заниматься творчеством и бизнесом одновременно». Здесь полезно сдержать эмоции и вдуматься в итоговую фразу автора: «Мне показали, как работает цех» [4, с.76].
Да, в школе есть не только класс, но и «цех». Но хорошо ли это? Правда, в педагогике и сегодня в широком ходу термин «трудовая школа» и вытекающие из нее концепции производительного труда учащихся. В рыночной экономике их стали особенно поощрять, они удобны для маскировки урезания бюджета на образование. Иногда ими пытаются восполнить дефицит воспитательных технологий. В школе Мамаева - это типография. Поэтому отсюда придётся немного подробнее...
Формула трудовой школы была взята из выдвинутого социалистами-утопистами и поддержанного К. Марксом «принципа соединения обучения с производительным трудом». Он был конкретизирован и развит
B. Лениным: «Нельзя себе представить идеала будущего общества без соединения обучения с производительным трудом молодого поколения»
[5].
Этот принцип и лег в основу «трудовой школы», концепцию которой, как политический
заказ, первым разработал в 1918 году П.П. Блонский. «Цель школы -производственное образование», - четко заявлял он. Это им была разработана общая схема распределения времени между мастерской, научными занятиями, литературно-
художественными студиями и спортом в отношении 4:2:1:1. Это им было сказано, что «рабочая» или «трудовая» школа, сводится к замене класса мастерской, а уроков - работой. [6]. Игнорировалось очевидное: простое вовлечение учащихся в промышленный или сельскохозяйственный труд не решает задачу воспитания всесторонне развитой личности.
В одной из своих книг сомнения в этом высказывает и А.М. Цирульников. «Верной ли дорогой идём, товарищи, учитывая, что 100 лет назад классики педагогики заявляли: школы-хозяйства - это ошибочная идея, педагогический архаизм? А что, спросим, говорит нам по этому поводу современная мысль.»? [7,с.29]. Что же, давайте спросим.
Несмотря на то, что идея трудовой школы Блонского уже тогда была признана ошибочной, а сам он ушел в научное небытие (труды Блонского были опубликованы только после его смерти), современная мысль не ушла дальше этого, точно названного А.М. Цирульниковым «педагогического архаизма». В 60-е годы, как это у нас случается, «трудовая школа» была вновь объявлена инновацией и стала воссоздаваться. Широко рекламировался в те годы, например, школьный завод «Чайка» в Москве, где трудилось более 4 тыс. школьников. Они изготовляли радиоприемники, детские игрушки, печатную продукцию. Сеть создаваемых партийно-волевым указанием детских предприятий развивалась не только в крупных, но и в небольших городах. Экономически, с первых и до последних дней, они были банкротами.
Не дала «трудовая школа» и ожидаемого эффекта в профессиональной ориентации. Когда в школах принудительно, на той же «партийно-волевой основе» стали вводить профессиональное обучение и
производительный труд, по полученной профессии шли в техникумы и вузы не более 4% выпускников [8].
«Трудовая школа» - это разбросанные по всей истории российской школы «грабли» на которые регулярно она вступает. За отсутствием свежих идей и нежеланием черпать их в реальной жизни, как это делает академик А.М. Цирульников, современные ученые продолжают обосновывать «детско-взрослое
образовательное производство как высшую культурную форму воспитания».
Такое можно увидеть в трудах ученых НИИ теории и истории педагогики РАО (ныне - НИИ стратегии образования). Здесь идут дальше Блонского и увлеченно рисуют перспективы превращения школ в студии и ателье, работающие с населением муниципалитета, по внешним заказам, легко конкурирующие и красиво живущие на прибыль [9]. О статье 37 (п.2) Конституции РФ: «Принудительный труд запрещен» чаще всего даже не вспоминают.
Между тем, когда идею производительного труда школьников пропустили через правовой фильтр, она оказалась даже противоречащей действующему законодательству. Челябинская прокуратура признала незаконными летние отработки на пришкольных участках. Руководство ряда школ на летнее время формировало трудовые бригады из числа учеников 6-9 классов, которые занимались так называемой «отработкой»: прополкой и поливом клумб на территории школы, уборкой территории, ремонтом книг в школьной библиотеке и другой деятельностью, непредусмотренной учебным планом. «При этом работниками школ согласия учащихся и их родителей на осуществление труда в школе получено не было", - особо заметили в прокуратуре [10]. Руководителям школ объявлены предостережения, органы управления образованием принудили направить разъяснения в образовательные организации. Создан первый в России юридический прецедент, обязывающий умерить восторги по поводу неувядающей концепции «трудовой школы» и критически отнестись к принципу «соединения обучения с производительным трудом». Даже, если его провозгласил сам Карл Маркс.
Школа Мамаева в точности воспроизвела сомнительные рекомендации ученых, здесь есть и учебное производство - типография, и реализации продукции, и получение прибыли от детского труда. «В одиннадцать лет у них такой предпринимательский дух» [2, с.77], - с вдохновением рассказывают
А.М. Цирульникову в школе. Но ведь это не единственное и, наверное, не главное качество для будущих учителей, врачей, музыкантов и других «неторговых» профессий, куда может повернуть судьба будущего выпускника? Кстати, в школе имени Горчакова, у Гутцайта о воспитании предпринимательства даже не говорят.
А.М. Цирульников нашел в новейшей истории образования два разных примера, два разных подхода: школу мецената и школу
бизнесмена, которые подтверждают выведенную им формулу. У Мамаева «беду закрывают благотворительностью» (беда-это урезание бюджета). У Гутцайта «благотворительность вкладывают в успех» (успех как инвестиции в будущее).
Полюса ли это? Наверное, нет. В обеих школах формируют новую личность. В одной -политика, в другой - предпринимателя. И в обеих - гражданина, способного менять устаревшие принципы социальной и экономической сферы. А вот меценат в этих двух примерах, пожалуй, только один - Гутцайт. Кто Мамаев, сказать непросто. Но, скорее всего, его опыт напоминает спонсорство, когда труд осуществляется по договору на взаимовыгодных условиях. Он тоже полезен как еще один маршрут возможного развития современной школы.
Если считать меценатом тех, кто вкладывает личные сбережения в развитие образования, то ими станут все родители, «добровольно» вносящие деньги в школу (на охрану, на ремонт, на подарки учителям). Это не меценатство, это -сделки с государством. В цивилизованной экономике, подобные финансовые сделки получили название «конфликт интересов» и подлежат отмене как недобросовестные. Да и в ряде регионов сборы с родителей уже признаны как недопустимые.
Термин «меценат» происходит от имени египтянина Гая Цильния Мецената, который был покровителем искусств, поддерживал развитие духовности общества. К меценатам принято относить лиц, способствующих на безвозмездной основе развитию науки и искусства, оказывающих им материальную помощь из личных средств. При оценке современного меценатства подобными критериями в новейшей истории России меценатов окажется не так и много. Точнее сказать, единицы. В прежние времена, как установил автор, копаясь в старой литературе и архивах, их были миллионы. Августейшие благотворители задавали образцы, жертвовали на университеты, гимназии, «сиропитальные дома».
По данным изученных А.М. Цирульниковым исследований, из 2 млн. семей российских меценатов прошлого - около пяти тысяч семей крупных собственников делали миллионные взносы в среднее, профессиональное и высшее образование. Полтора миллиона человек: купцы I-й и II-й гильдий, дворянские сельские хозяева, художники, актеры, врачи, адвокаты финансировали начальные школы, выплачивали стипендии и «всепомоществования». В конце
XIX-начале XIX вв. в одной только Европейской России действовало более десяти тысяч благотворительных учреждений. Так
называемые «солидарно социальные» институты и индивидуальные благотворители составляли около 60 процентов финансирования системы народного образования.
«Опасные цифры!» - предусмотрительно замечает автор. Правительство может сказать -вот видите, и мы о том же! Общество справится с платной школой. И будет стимулировать и славить модель Мамаева.
А модель Гутцайта будет ждать своего времени. Автор объясняет, когда оно наступит. «Благотворительная деятельность в династиях русских фабрикантов, - рассказывает А.М. Цирульников, - начиналась в третьем поколении, когда семейное дело становилось устойчивым. В современной России еще только встает на ноги второе поколение «новых русских». Хотя тенденции к развитию меценатства имеются. Меняется и отношение общества к нему. По данным приводимых в книге исследований, около четверти населения страны считает благотворительность
характеристикой «порядочного человека». «Как ни странно, - пишет автор, - за последние годы доля таких лиц в обществе выросла более, чем в три раза и приблизилась к показателю действующих благотворителей Российской империи начала двадцатого века» [2, с.70]. Скорее всего, автор в этой статистике суммировал и «Гутцайтов», и «Мамаевых», а потому она выглядит не бесспорной.
Особенно важны исследованные автором мотивы меценатства. Они были разные: и чувство сострадания, и надежда спасения души. Существовали какие-то нравственные регулятивы («Богатство обязывает», - говорил известный меценат П.П. Рябушинский).
Но были и мощные внешние стимулы -льготные налоги, государственная гарантия, поощрение меценатства. Орден, звание, чин давали не к юбилею, как сегодня, а находились в прямой зависимости от вложений в образование и культуру. Попечитель учебного заведения получал чин (генеральский) действительного статского советника!
«В России были тысячи частных, именных учебных заведений», - делится своими архивными поисками А.М. Цирульников. - Что означало имя? Одни жертвователи увековечивали имена своих близких. Павел Григорьевич Шелапутин, основатель Товарищества Балашихинской мануфактуры, построил мужскую гимназию (в честь отца), три ремесленных училища (в память сына
Григория), реальное (в память сына Анатолия), женскую учительскую семинарию (в память сына Бориса), гинекологический институт (в честь матери). А в 1911 году основал в Москве Учительский институт, который носил имя своего основателя и имел прекрасно оборудованные кабинеты для занятий; музей, издавал «Известия», проводил педагогические съезды. А потом благополучно был переименован - в Московский педагогический институт им. Ленина» [2, с.14].
«Еще один меценат, - продолжает примеры автор, - генерал-майор Альфонс Леонович Шанявский, уйдя в отставку, разбогател на золотых приисках в Сибирь и жертвовал на разные учебные заведения. Открытый в 1908 году народный университет, носивший имя Шанявского навсегда остался в истории примером свободной высшей школы. В этом высшем учебном заведении могли учиться все, без требования аттестата, независимо от вероисповедания, пола - все, кто в России желал учиться. В нем преподавали Тимирязев, Ферсман, Жуковский, Вернадский, Чаплыгин, Лебедев. В 1916/17 учебном году там училось семь тысяч человек. Половину слушателей научно-популярного отделения составляли выходцы из народа, среди них был и Сергей Есенин» [2, с.20].
Морозова Маргарита Кирилловна, выделила педагогу С. Т. Шацкому в Калужской губернии землю для строительства за ее средства детской колонии «Бодрая жизнь», где бы он мог воплотить в жизнь идеи о социализации и свободном воспитании. [2, с.39]. А педагог-фабрикант Прохоров, создавший по тем временам нечто невероятное, фантастическое,-«фабрику-школу». В ней, по его мысли, дети мещан должны были делаться мастеровыми, из мастеровых выходить мастера, а из мастеров -учителя мастерства [2, с.41]. И ведь выходили!
«Все было проработано в деталях, - пишет А.М. Цирульников. - Капитал, с которого шли проценты на школу. Список жертвователей, печатавшийся в Журнале министерства народного просвещения, на обозрение государю. Благотворительность была как знак в глазах общества, социальный признак - «достаточного человека» [2, с.12].
«Достаточные», не только по средствам, но и по нравственным качествам, меценаты становятся атрибутом и современной цивилизации.
Вдова Стива Джобса, одного из основателей корпорации Apple, которого иногда называют «отцом цифровой революции», запустила огромный проект по изменению системы
образования в Америке, проинвестировав его на собственные деньги, и собрала порядка 10 тысяч заявок.
В трудные нулевые годы перехода России к демократической модели американский меценат Дж. Сорос свыделил на развитие гуманитарных направлений 30 млн. долларов. Это был один из наиболее крупных образовательных проектов в истории российского просвещения,
позволивший разработать принципиально новые учебники по гуманитарным дисциплинам для средней и высшей школы, создать для их выпуска издательскую базу, провести переподготовку педагогов. Правда, мы отблагодарили Дж. Сороса тем, что спустя два десятилетия обвинили его в идеологической диверсии, написании искажающих историю учебников. Обвинение беспочвенное и неприличное, особенно если учесть, что в написании учебников и в самом фонде Сороса на штатной основе работали известные ученые, например, экс-министр образования РФ, академик РАО Ткаченко Е.В.
Российский миллиардер из списка «Forbes» Вадим Мошкович, чье состояние оценивается в $2,3 миллиарда, строит в Новой Москве «школу будущего», в которую вложит $200 миллионов. По-сути, почти 10% своего бизнеса, что немало. Из них 50 млн. на строительство школы и запуск, а 150 — это «endowment fund», который позволит ее финансировать. Проект заявлен как некоммерческий, но в бизнес-план заложена его самоокупаемость (по Мамаеву), которая возникнет от денег части учеников, способных платить за обучение.
Школа будущего называется «Летово», на 1 тысячу обучающихся старших классов. Почему тысяча? На этот вопрос меценат отвечает так: «Я поездил по миру, пытаясь понять, что такое лучшая школа. И выяснил, что она должна иметь некую критическую массу «от 600 плюс» учеников, чтобы школа жила, там дух должен возникать некий, атмосфера, которая формируется людьми. Мы посчитали, получилась модель (цена-качество плюс дух), которая показывает примерно 1000 детей. При этом 30% детей, в основном, москвичи, они будут приезжать и уезжать, а 70% будут проживать постоянно в кампусе, потому что школа строится для всей России, а не для Москвы [11].
Отбор учителей ведется по конкурсу. Так как перед школой поставлена планка мирового уровня, то и требования к учителям выдвигаются такого же уровня. Перед ними ставят понятную задачу - готовить победителей олимпиад. В
классе будет по 15 учеников, обучение билингвальное, на двух языках.
Зарплаты учителей будут на таком уровне, чтобы они не могли быть ограничивающим фактором для приема «звездных педагогов». Учителя на время действия контракта также будут жить в кампусе, с семьями, в полноценных квартирах.
Возможно, Мошкович вдохновился такой идеей, прочитав письмо от своего сына, обучающегося в Стэнфорде: «Папа, я в раю, несмотря на невероятную загрузку». Такой рай, где ничто не отвлекает и не угнетает учащегося от увлекательного процесса познания, он и пытается создать.
Меценаты поднимают непостижимо высокую для нынешнего менталитета планку образования. Они создают школу не под государственный стандарт, а под вызовы времени, в том числе и будущего.
После описанного А.М. Цирульниковым Золотого века меценатства, длившегося вплоть до начала 20 века, в России произошло много событий, сменился менталитет. Почти на целый век из России ушла благороднейшая из традиций! Книга академика А.М. Цирульникова помогает возрождению меценатства в образовании. Будем верить, что Золотой век еще вернется!
Литература:
1. Вышла серия книг об образовании в России начала XXI века по материалам экспедиций и социокультурных исследований академика А.М. Цирульникова [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://msacademedu.ru/news/neopoznannaya-pedagogika-proektanatoliya-cirulnikova-akademika-rao/
2. Цирульников А.М. Неопознанная педагогика: Павловск. Меценатство. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://setilab.ru/modules /article /view.article.php/274
3. Россия возглавила рейтинг The Economist по «кумовскому капитализму» [Электронный ресурс]. - Режим доступа: https://www.rbc.ru /politics/06/05/2016/572ca0709a794739f90fec15
4. Цирульников А.М. Неопознанная педагогика: Марий Эл. По человеку с дыма. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://setilab.ru/modules/article /view.article.php/274
5. Ленин В.И. Полн. собр. соч., 5 изд., т.2. -М., Политиздат, 1965. - 485 с.
6. Блонский П. П. Избранные педагогические произведения. - М.: Изд-во Акад. пед. наук РСФСР, 1961, - С.278-280.
7. Цирульников А.М. В учениках у реальности. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://setilab.ru/modules/article/view.article.php/c24/27
3
8. Смирнов И.П. «Человек - образование -профессия - личность»: монография. М.:УМИЦ «Граф-пресс»,2002, С. 185-235.
9. Алиева Л.В., Беляев Ю.Г., Григорьев Д.В., Демакова И.Д., Костенко М.Ю., Куприянов Б.В., Парфенова И.С., Романенкова С.П., Степанов П.В., Степанова И.В., Селиванова Н.Л., Шакурова М.В., Шустова И.Ю., Якушкина М.С.Детская общность как объект и субъект воспитания. — Москва: Издательский центр ИЭТ, ФГНУ ИТИП РАО, 2012. — 322 с.
10. Челябинская прокуратура признала незаконными летние отработки на пришкольных участках [Электронный ресурс] // Учительская Газета (8.06.2017). - Режим доступа: http://www.ug.ru/news/22015
11. Мошкович В. Я хочу дать людям выбор. [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://tvrain.ru/lite/teleshow/sindeeva/moshkovich420 923/
Сведения об авторе:
Смирнов Игорь Павлович (г. Москва, Россия), член-корреспондент РАО, доктор философских наук, е-mail: [email protected]
Data about the author:
I. Smirnov (Moscow, Russia), corresponding member of RAE, doctor of philosophical sciences, e-mail: [email protected]
Серия книг А.М.Цирульникова "Неопознанная педагогика" представлена на сайте Сетевых исследовательских лабораторий «Школа для всех». Ссылки в тексте даны на электронные варианты книг. См. http://setilab.ru/modules/article/view.article.php/274
В следующем номере читайте рецензию «Педагогика зоны».
