CC BY
13
7. Щурина Ю. В. Комические креолизованные тексты в интернет-коммуникации // Вестник Новгородского государственного университета. 2010. № 57. С. 82-86.
8. Пищерская Е. Н. Стратегический подход к анализу рекламного текста (на примере креолизованных тестов бан-нерной рекламы) // Вестник Забайкальского государственного университета. 2012. № 3. С. 66-71.
9. Сорокин Ю. А., Тарасов Е. Ф. Креолизованные тексты и их коммуникативная функция // Оптимизация речевого воздействия. М. : Наука, 1990. С. 180-186.
10. Дизайн газеты и журнала / В. В. Волкова, С. Г. Га-занджиев, С. И. Галкин, В. П. Ситников. М. : Аспект Пресс, 2003. 224 с.
11. Воробьева Е. В. К вопросу о взаимодействии вербальных и визуальных средств в креолизованном тексте // Известия Волгоградского педагогического университета. 2009. № 10. С. 54-58.
УДК 811
ПАССИВНЫЙ ДИСКУРСИВНЫЙ ЗАПАС ВОЕННОГО ДИСКУРСА РУССКОГО ЯЗЫКА НАЧАЛА XX ВЕКА
В статье рассматривается понятие пассивного дискурсивного запаса на примере массива лексических единиц военого дискурса русского языка начала XX века. Автор приходит к выводу, что основу пассивного запаса составляют неолексемы, распространение которых связано с расширением денотативного состава языковых единиц.
Ключевые слова: пассивный запас, дискурс, неолексемы, экстралингвистический фон русского военного дискурса.
12. Головина Л. В. Влияние изображения на смысловое восприятие креолизованного текста (экспериментальные исследования) // Речевое воздействие: психологические и психолингвистические проблемы. М. : Ин-т языкознания АН СССС, 1986. С. 82-100.
13. Пойманова О. В. Семантическое пространство видеовербального текста : дис. ... канд. филол. наук. М., 1997. 237 с.
14. Сазонов В. В., Шошников К. Б. О соотношении вербальной и визуальной информации в прессе // Предмет семиотики. Теоретические и практические проблемы взаимодействия средств массовых коммуникаций. М., 1975. С. 374-389.
© Терских М. В., 2017
А. В. Уланов A. V. Ulanov
PASSIVE DISCURSIVE LEXICON OF MILITARY DISCOURSE OF THE RUSSIAN LANGUAGE OF THE BEGINNING OF THE XX CENTURY
The article deals with the concept of the passive discursive stock on the example of an array of lexical units of the Russian language discourse of the early XXth century. The author comes to the conclusion that the basis of the passive lexicon consists of neolexems, the spread of which is associated with the expansion of the denotative structure of linguistic units.
Keywords: passive vocabulary, discourse, neolexems, extralinguistic background of Russian military discourse.
Исследование военного дискурса русского языка и лексического массива начала XX века позволяет говорить о существовании определенного количества его динамических пластов. Данные пласты дифференцируются на архаические, современные и неологистические. Под активным запасом дискурса мы понимаем те речевые элементы, которые составляют продуктивную, непосредственно воспроизводимую на данном этапе развития языковой системы основу речевого употребления. Пассивным запасом дискурса назовем массив лексико-семантических единиц, либо не актуальных в данное время существования языка, либо имеющих небольшие сроки экспансии в русском языке данного периода. Вопросы динамики активного и пассивного дискурсивного запаса рассматривались нами и ранее [1; 2].
Архаический лексический пласт - это совокупность традиционных для русского военного дискурса лексем, в то же время находящихся в стадии устранения из активного запаса. Современный пласт - базовая лексическая часть военного дискурса, активно функционирующая в рамках
данной лексической системы и имеющая перспективы для дальнейшего существования. К таковым относятся лексические единицы типа: капитанъ, маiоръ, генералъ и т. п., представляющие собой «базу» военного подъязыка. Современный пласт относится к активной части русского военного дискурса.
Еще одной пассивной частью является пласт неологизмов (неологистический), представляющий собой группу лексических единиц разной частеречной организации, входящих в систему русского военного дискурса, но в целом для речевой практики являющихся новационной частью, незнакомой носителям языка, в связи с этим нечастотной в устной и письменной речи военнослужащих. Неологистический пласт представляет собой массив так называемых неолексем русского военного дискурса.
Неологистический пласт развивается в связи с расширением денотативного состава экстралингвистического фона русского военного дискурса, а именно в связи с развитием военно-технической (средств военной связи, военного
транспорта) и военно-экономической сфер. Подобные лексические единицы со временем: 1) становятся активной современной частью, 2) выпадают из языковой стихии дискурса и уходят из употребления.
Неолексемы, составляющие неологистическую часть, образуют словообразовательные гнезда: телефонъ -телефонировать; мотоциклъ - мотоциклетъ - мотоциклетка. Примеры неолексем содержатся, например, в книге Г. Гоштовта «Дневник кавалерийского офицера» [3], изданной в 1931 г.:
Наш мотоциклет затарахтел по шоссе в поисках Штаба дивизии, с донесением о подходе к Пилекалену пехотнаго полка [3, с. 90]; Со стороны Пилекалена донесся сначала пулеметный огоне, а затем гул не то артиллерийской стрелебы. Не то от взрыва; сейчас же послали Рыбакова на мотоциклетке узнате в чем дело (здесь и далее - в современой орфографии) [3, с. 71].
В селении стояли штабы конницы и нашей дивизии, двинувшиеся уже в поход; остался один лишь Балицкий, наблюдающий, как его конно-саперы свертывают, наматывая на катушки, телефонные провода, и, вместе с аппаратами, раскладывают их по двуколкам [3, с. 71].
Бреду на Соборную к автомобилисту, носящему неблагозвучную фамилию Шпионова [3, с. 8].
Через полчаса качу на довольно расхлябанном автомобиле по Царскосельскому шоссе. [3, с. 8].
В данный период развития русского языка активизируются неологизмы, образованные префиксоидами: авточасть, авто-колонная, авто-команда [4].
Используя материалы первого тома книги «Военная энциклопедия» [5], мы проанализировали концепт АВТОМОБИЛЬНЫЙ ТРАНСПОРТ.
Субконцепт ВОЕННЫЙ АВТОМОБИЛЬ реализован в следующих лексемах: военный автомобиль [5, с. 124], легкие автомобильные экипажи и повозки [5, с. 124], моторные самокаты, пассажирские экипажи, грузовые повозки, легкие армейские грузовые поезда, боевые повозки [5, с. 125], штабной автомобиль, пассажирский автомобиль [5, с. 125], санитарные автомобили, открытые автомобили, бронированные автомобили, основные понятия об автомобилизме [5, с. 125], грузовые автомобили [5, с. 125].
Субконцепт АВТОМОБИЛИ НА СЛУЖБЕ В ВОЙСКАХ реализован в следующих лексемах: военно-автомобильная повинность [5, с. 125], автомобильная команда, казенные автомобили, автомобильная служба, грузовики, автомобильный парк, добровольный автомобильный корпус, автомобильные роты, автомобильное отделение, корпус автомобилистов, автомобильный спорт [5, с. 125].
Итоги языкового и сверхъязыкового развития русского военного дискурса, а также разграничения активного и пассивного состава русского военного дискурса подтверждают источники русского военного дискурса первой четверти XX века, в частности, Первой мировой войны [6].
В этот период происходят следующие системные трансформации в системе русского военного дискурса:
1) сохранение в общей системе военного подъязыка общевоенных номинаций: оборона, наступление;
2) закрепление фразеологических субстантивных номинаций: генеральный штаб, главный штаб, оборонитель-
ная линия; процессуальных номинаций: перейти в наступление: трудность его атаки, выход на фронт сильной оборонительной линии;
3) окончательное закрепление военных заимствований: военный район, военная операция. Заимствования играют информационную ономасиологическую роль, реализуются в спектре родо-видовых связей: операция - наступательная операция:
Эта особенность театра, представляя для обеих сторон выгоду в отношении наступательных операций, является весьма невыгодной в отношении обороны [6, с. 10].
Гпавный театр может быть разделен на три большие района, имевшие разное значение в оперативном отношении [6, с. 12].
Особая роль заимствований поддерживается и продуктивными моделями словообразования, по которым образуются все новые и новые лексемы: операция ^ оперативный ^ операционный. Все семантические характеристикии данного слова, востребованные военной сферой, структурируют продуктивность данной лексемы на деривационном уровне:
Армии австрийцев и германцев могут действовать здесь в тесной взаимой оперативной связи, чего трудно уже будет достигнуть далее к востоку, ввиду специфических свойств Полесья [6, с. 14].
Направлением удара на нижнюю Вислу обходились войска, сосредоточенные в Восточной Пруссии, а ударом на Краков отрезывались войска, собранные в Галиции, так и для действия по внутренним операционным направлениям, в случае наступления противника со стороны Восточной Пруссии [6, с. 14].
К отрицательным сторонам следует отнести недостаток пространства для маневра, возможность быть взятым в клещи с флангов и отход главных коммуникационных путей от фланга [6, с. 10];
4) востребованными оказываются номинации различных исторических пластов, например древнерусского:
Было ли это пророческое предвидение, что далее этой линии русские войска не пройдут, или же предполагалось окончить войну дружным ударом на живую силу противника, втянувшегося вглубь русского театра, и, оттеснив врага за линию нижней Вислы и за пределы Галиции, заставить его прекратить борьбу [6, с. 10].
Заметим, что в этом же абзаце актуализируются номинации, функционировавшие в XIX веке (линия).
5) регулярность производимости разновременных метафор не уменьшается и в данный период. К примеру, весьма продуктивна лексема театр 'место боевых действий': С другой стороны, Дальне-Восточный и Туркестанский театры настолько удалены от главного Западноевропейского, что события, разыгравшиеся на них, не могли непосредственно отразиться на ходе военных операций русских войск на западной границе империи [6, с. 10]. Появляются относительно новые переносные новообразования: К отрицательным сторонам следует отнести недостаток пространства для маневра, возможность быть взятым в клещи с флангов и отход главных коммуникационных путей от фланга [6, с. 10]. Коридор: Если начертание
пограничной полосы давало австро-германцам охватывающее положение, то русские, напротив, имели в своем распоряжении длинный коридор, представлявший возможность близко проникнуть к столицам обоих враждебных государств, но коридор с весьма опасными флагнами, со стороны которых естественно следовало ожидать давления внушительных неприятельских сил [6, с. 14]. Мешок: Отнесение развертывания русских армий на линию Немана, Шары и Стыри, т. е. вне упомянутого выше вдающегося в австро-германскую территорию мешка, не только безнаказанно отдавало в распоряжение врага значительную часть русской земли, но и ставило австро-германские войска в тесную оперативную связь и передавало в их руки все наиболее важные рубежи [6, с. 20];
6) информативный фон текста поддерживается значительным увеличением роли специальной терминологии. Особую роль играют отглагольные номинации терминологического характера:
Левобережный участок не имеет никаких рубежей стратегического характера и в общем удобен для маневренных действий, представляя в хороших грунтовых путях удобные способы передвижения, а по характеру местности много выгодных в тактическом отношении позиций [6, с. 12].
Иной контекст:
Для противной стороны описываемый участок не имеет никаких активно-оперативных выгод, так как приводит к фронтальному форсированию Вислы [6, с. 13];
7) новый лексический пласт складывается не только из вновь внесенных в русский военный дискурс лексем, но и путем новообразований из старых лексем: пример - слово обороноспособность: Центр рассматриваемого участка (южная возвышенная часть Восточной Пруссии) покрыт многочисленными озерами разной величины, которые вместе с лесами увеличивают пересеченность участка и усиливают его обороноспособность [6, с. 13].
Шоссированный: Восточнее Западного Буга и до линии Ковель-Кобрин движение хотя и более затруднительно, чем в соседнем Привислинском районе, но вполне возможно тем более, что участок этот пересекается сетью шоссированных дорог [6, с. 18];
8) отражение в военном дискурсе новых военно-теоретических понятий: приграничная полоса России более соответствовала господствовавшей в девятнадцатом столетии доктрине сосредоточенного расположения войск, тогда как фланговые выступы в Восточной Пруссии и Галиции, наоборот, вполне сходились с шлиффепов-ской доктриной двадцатого века, доктриной окружения, требующей сильных флангов [6, с. 20].
Парадигматические отношения в активном дискурсивном запасе свидетельствуют об активной экспансии неолексем в сферу речевого употребления, ср. на автомобилях// конно: весть о движении немцев - Белград прошли - двигаются на автомобилях и конно на Бендеры [4, с. 29].
Лексема автомобиль весьма употребима и в иных источниках по истории военного искусства, в частности в дневниковой литературе.
Промотался на автомобиле целый день; начал с 280 Сурского полка, который за последнее время был
в относительном порядке и очень умело управлялся молодым командующим Полковником Мисюревичем при очень благожелательном содействии разумного и дельного полкового комитета, помогавшего командиру, где это было надо, и не мешавшегося, куда не следует. (...) Днем исчезла куда-то команда разведчиков 278 полка при двух пулеметах; из полка по секрету сообщили, что она уехала куда-то на присланных из армискома автомобилях [7].
Эти польские организации работали все время под огнем и так много сделали для раненых, которых эвакуировали с позиций в узкоколейных поездах - трамах. Мои путешествия по тылу лишены особого интереса. Приходилось на каждом шагу вылезать из автомобиля, расспрашивать обозы, определять [номер] Н-ской части и проверять по карте, верно ли они стоят [8].
Запылали огоньки, в котелках закипала вода. Рассказывали, что немцы ночью чуть не взяли нашу батарею; только благодаря бронированным автомобилям нам удалось отвести ее обратно. Я сам ходил смотреть бронированные автомобили с пулеметами; (...) Вечером получил письмо от Ильи Ивановича, в котором он пишет, что Путиловский завод работает хорошо, выделывает до 25 000 снарядов и до 250 пушек, по 3 бронированных автомобиля и до 10 минных крейсеров [9].
В активном запасе военного дискурса появляются и иные неолексемы, связанные как с научно-техническим развитием, так и с развитием политической сферы.
Искрограмма - телеграмма, переданная искровым телеграфом: Сведения с Дона большевистских искрограмм: Ростов и Новочеркасск пали [4, с. 30]; вечером узнал у искровиков тяжелую вещь [4, с. 49]; тогда они вместе с двумя днями дневки получат 3-4 дня на ремонт; автомобильная искровая станция будет нас связывать при раздельном расположении [4, с. 58].
Аэроплан - 5 часов. Все письменные разрешения в руках: броневая батарея, аэропланы, автомобили. Поезда: сегодня в 18, 27-го числа в 11 час. И в 16 час. [4, с. 31].
Телефон: предложение спросить по телефону свою Главную Квартиру или того же Стефанеско [4, с. 31].
Таким образом, исследование пассивного запаса русского военного дискурса начала XX века позволяет говорить о динамичном составе лексического фонда языка на данном этапе развития русского языка.
1. Уланов А. В. Динамика активного и пассивного дискурсивного запаса русского военного дискурса XIX - начала XX веков // Мир науки, культуры, образования. 2014. № 6(49). С. 324-326.
2. Уланов А. В. К вопросу о диахроническом развитии военного дискурса XIX века // Славянские чтения : материалы Всерос. науч.-практ. конф. с междунар. участием / отв. ред.: Т. П. Рогожникова, М. А. Харламова. Омск, 2014. С. 108-122.
3. Гоштовт Г. Дневник кавалерийского офицера. Париж: Imprimerie "Pascal", 1931. 196 с. URL: http://www.runivers.ru/ lib/book7708/439317/ (дата обращения: 04.06.2017).
4. Ген. М. Г. Дроздовскш. Дневникъ. Берлинъ. Книго-изд-во Отто Кирхнеръ и К°, 1923. 204 с. URL: http://militera.
lib.ru/db/drozdovsky_mg/index.html (дата обращения: 04.06.2017).
5. Военная энциклопедия : в 18 т. / под ред. Новицкого В. Ф. Т. 1. URL: http://www.runivers.ru/enc/element. php ELEMENT_ID=107214&SECTION_ID=6052&IBLOCK_ ID=49 (дата обращения: 04.06.2017).
6. Зайончковский А. Подготовка России к мировой войне. 1926. URL: http://www.runivers.ru/lib/book3212/10418/ (дата обращения: 04.06.2017).
7. Будберг А. П. Дневник белогвардейца // 7 октября 1917 г. - 4 апреля 1918 г. Т. 12; Архив русской революции в 18 т. М. : Терра, 1991. URL: http://militera.org/wars/ww1/ index.html?sort=books&sort1=genres&sort2 =db&sort3=all&ca t=864 (дата обращения: 04.06.2017).
8. Романов А. В., в. к. Военный дневник великого князя Андрея Владимировича Романова / вступ., под-гот. текста, публ. и прим. канд. истор. наук В. М. Хрус-талева и В. М. Осина // Октябрь. 1998. № 4. URL: http:// militera.lib.ru/db/romanov_av/index.html (дата обращения: 04.06.2017).
9. Дневник Штукатурова // Труды комиссии по исследованию и использованию опыта войны 1914-1918 г. М., 1919. Вып. I. URL: http://militera.lib.ru/db/shtukaturov/index.html (дата обращения: 04.06.2017).
© Уланов А. В., 2017
