Научная статья на тему 'Прагмалингвистическое описание русского военного дискурса (на материале документов XIX века)'

Прагмалингвистическое описание русского военного дискурса (на материале документов XIX века) Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

CC BY
99
19
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Ключевые слова
ДИСКУРС / ПРАГМАСТИЛИСТИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ / ДИАХРОНИЯ / ЖАНР / ЛИНГВИСТИЧЕСКИЙ ИСТОЧНИК / ИНТЕНЦИЯ / DISCOURSE / PRAGMASTYLISTIC PECULIARITIES / DIACHRONY / GENRE / LINGUISTIC SOURCE / INTENTION

Аннотация научной статьи по языкознанию и литературоведению, автор научной работы — Уланов Андрей Владимирович

Cтатья посвящена русскому военному дискурсу и его реализации в языковой культуре XIX века. Особое внимание уделяется источникам военного подъязыка: дается характеристика их жанрового и прагмастилистического своеобразия. Обращение к эмпирической базе исследования позволяет структурировать языковые особенности документов-источников русского военного дискурса. Выводы, приведенные в статье, свидетельствуют о том, что стилистика документов обусловлена их прагматической стороной: выбор языковых средств связан с задачей составителя текста и преобладанием цели информирования / воздействия / волеизъявления.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

The article is devoted to the Russian military discourse and its realization in language culture of the XIXth century. Special attention is paid to the sources of military language: the author describes the characteristic of genre and its pragmastylistic originality. The empirical basement of research provides the possibility of structuring of Russian military discourse peculiarities. The conclusions made in the article show that the stylistic of sources is caused by the pragmatic side of the documents: the choice of language means is connected with the task of the text’s author and the prevalence of the purpose of information, influence or will-power.

Текст научной работы на тему «Прагмалингвистическое описание русского военного дискурса (на материале документов XIX века)»

ПРАГМАЛИНГВИСТИЧЕСКОЕ ОПИСАНИЕ

РУССКОГО ВОЕННОГО ДИСКУРСА (НА МАТЕРИАЛЕ ДОКУМЕНТОВ XIX ВЕКА)

А.В. Уланов

Ключевые слова: дискурс, прагмастилистические особенности, диахрония, жанр, лингвистический источник, интенция.

Keywords: discourse, pragmastylistic peculiarities, diachrony, genre, linguistic source, intention.

Понятия дискурса, его дефиниции, функционирования -чрезвычайно актуальны в современном языкознании. В лингвистическом понимании дискурс - это текст, состоящий из тесно взаимосвязанных между собой коммуникативных единиц языка, «связная последовательность речевых актов» [Григорьева, 2007, с. 10], а также текущая речевая деятельность в какой-либо сфере. В.С. Григорьева [Григорьева, 2007, с. 10] приводит следующее определение дискурса: «Дискурс - это лингвистическая единица общения, отражающая в себе дифференциальное многообразие картины мира, включающей: а) типизированные ситуации социального взаимодействия; б) участников социального взаимодействия; в) социальные нормы и конвенции; г) культурологические представления и формы». «Дискурс возникает под влиянием определенных целей и ограничений. Их набор можно в некотором смысле отождествить с интенциями (замыслами) автора текста, нормами изложения, экстралингвистическими условиями, а также с архетипами коммуникантов» [Пихтовникова, 2009, с. 49].

Дискурс как речевое образование - это знаковая система, с одной стороны, с другой стороны, - вербализация и объективация его содержания - это «когнитивный процесс, рождающийся в процессах познания и восприятия мира» [Григорьева, 2007, с. 41]. Фундаментом дискурса, его основополагающим элементом является концепт. По справедливому замечанию Е.С. Кубряковой, «знание когнитивных структур, связанных с языковым знаком, предшествует дискурсу: если человек знает языковой знак, он знает и его категориальное значение, а в ситуациях, когда он создает знак, он тоже должен подвести знак под определенную категорию, - вне этой операции акт номинации состояться не может. Дискурс только подтверждает, какая структура

знания и в каком виде была в нем использована» [Кубрякова, 1997, с. 183]. Таким образом, понятие «дискурс» имеет глубокое семиотическое, когнитивное и лингвокультурное содержание.

Дискурс обладает так называемыми универсальными чертами [Григорьева, 2007, с. 43]: интенциональностью (направленностью высказывания на достижение определенной цели); целостностью (непрерывной смысловой связанностью его компонентов, которая складывается из некоторых содержательно-структурных компонентов, опознаваемых в результате восприятия дискурсивного события как комплекса); связностью (дискурсивной континуальностью, обусловленной специфическими закономерностями, правилами, которые лежат в основе формирования комплексных коммуникативных единиц языка); хронотопностью (репрезентацией и восприятием пространственных и темпоральных отношений); информативностью (поскольку обмен информацией является одним из непременных условий осуществления коммуникативного акта); процессуальностью; интертекстуальностью; авторитетностью.

Одной из разновидностей дискурса является военный дискурс. Наряду с общими признаками, присущими всем видам дискурса, военный дискурс обладает такими специфическими чертами, как:

- межвременной актуальный характер. Речь военнослужащих имела место во все времена, однако в каждый период она обладала свойственным тому времени колоритом;

- ярко выраженная маскулинность семантики - «служба в армии и участие в боевых действиях традиционно считаются одними из основных средств формирования настоящей мужественности» [Данилова, 2004, с. 10]. На эту черту военного дискурса указывают многие исследователи языка военного дела, а также ученые-психологи и социологи, изучающие военный дискурс как в современном, так и в межвременном ракурсах. Эта экстралингвистическая черта военного подъязыка вызывает интерес и у представителей других гуманитарных наук, в частности, гендерологии. Как замечает О. Шабурова [Шабурова 2005, с. 110], армия «остается главной гендерной технологией по производству мужественности»;

- тесная взаимосвязь с другими, смежными видами дискурса -военно-политическим [Андреев, 2011], военно-патриотическим, а также с теми видами дискурса, с которыми военный дискурс связан на лингвистическом уровне (метафорическими моделями, метафоризацией - например, спортивным дискурсом [Малышева, 2009]).

Универсальные черты дискурса находят в военном дискурсе особое выражение. Так, хронотопность военного дискурса проявляется в регулярной отнесенности языка военных (а отсюда и их реальности) к месту и времени военной службы. Локальное размещение военнослужащих, время начала службы, время окончания службы (увольнение в запас) создает спектр пространственно-временных значений военного дискурса.

Авторитетность как признак дискурса также находит в военном дискурсе специфическое выражение. Жизнедеятельность военных подчинена волеизъявлению вышестоящих должностных лиц, авторитету нормативных актов, регламентирующих военную службу.

В центре нашего исследования военный дискурс в процессе его формирования и трансформации. Коммуникативные единицы военного дискурса функционируют в военном подъязыке национального языка всех периодов его истории, однако его формирование приходится на середину - вторую половину XIX века. О дискурсивности языка военных в тот период говорит использованная нами база источников (делопроизводственных материалов, а также материалов публицистического и историко-теоретического характера). Тексты документов-источников подтверждают наличие спектра коммуникативных средств языка, являющихся способом передачи военного опыта и жизни военных XIX века.

Эмпирическую базу для исследования русского военного дискурса предыдущих эпох - в частности, XIX века, составляют военно-служебные документы, военно-теоретические и военно-исторические произведения (мемуарная проза, дневники, хроники, «хронологии», исторические труды).

Все указанные источники дифференцируются на: • источники официального происхождения - документы служебного (военного) делопроизводства: Положете о Тобольскомъ пешемъ казачьемъ баталiонЬ1 [прим. 1] и Тобольскомъ конномъ полку [1.8]; Дело канцелярш Наказнаго Атамана Сибирскаго Казачьяго Войска [1.2]; Разная переписка наказного атамана Сибирского казачьего войска [1.9]; [Донесете] Об отмЬнЬ наряда внутреннослужащихъ казаковъ в заграничную службу с лошадьми [1.7] и др.

1 Кириллический «ять» передаем знаком «Ь».

• источники неофициального происхождения - мемуарная проза, военно-исторические произведения, хроники и т.д. Примеры источников неофициального происхождения: И. Дебу. О кавказской лиши [1.3]; Исторгя 22-го пЬхотнаго нижегородскаго полка 17001800 [1.5].

Тексты документов официального происхождения отличаются: регламентированным и стандартизованным характером изложения, подчиненностью определенной структуре; насыщенной информативностью - статистической, фактической, хронологической; многогранностью фактического материала (характеризует различные стороны жизни военнослужащих); отражением этапов военной службы. Текстам материалов неофициального происхождения свойственны: свободный характер языка изложения, «непривязанная структура»; преобладание описательных компонентов высказывания; многогранность фактического материала - характеризует различные стороны жизни военнослужащих.

Документы официального происхождения делятся на:

1) организационные документы - имеют организационно-устанавливающий характер, оговаривают структуру военного подразделения, особенности его создания и функционирования:

- положение - организационный документ, устанавливающий правила организации и функционирования военного подразделения: Положете о Тобольскомъ пешемъ казачьемъ баталiонh и Тобольскомъ конномъ полку [1.8]; Высочайше утверждено Положете о военной службЬ Донскаго казачьего войска, достигшаго къ тому времени около 320000 душъ обоего пола [1.6, с. 55].

- расписание, штатъ - расписание (таблица) числа чинов военного ведомства (подразделения) с указанием полагающегося каждому чину казенного содержания: ПримЬрное росписате наряда людей, требующагося ежегодно отъ Тобольскаго ПЬшаго казачьяго баталiона [1.8, содержание]; Штатъ Тобольскаго коннаго полка [1.8, содержание];

- инструкцiя - документ, устанавливающий обязанности и права военнослужащего определенной должности: инструкцiя коннымъ командирамъ [1.10, с. 5]);

- наставленiе - документ, носящий рекомендательный характер, предназначенный для лиц, занимающих высшие должности в армейской иерархии: Наставлете генералъ-адъютанту и обязанности флигель адъютантовъ [1.10, с. 5];

2) справочно-информационные документы:

а) фиксируют отчетную информацию, отражают фактические данные:

- актъ - «бумага, заключающей в себе постановление, решение, сделку, свидетельство, грамоту, документ, письмо» [2.3, т. 1, с. 22];

- арматуръ, арматурныя списки, арматурная тетрадь -

перечни предметов вооружения, обмундирования: адъютантъ Шепелевъ (...) обязанх самъ лично за своимъ подписомъ выдавать каждому уряднику и казаку арматурную тетрадку [1.9, л. 85];

- табель: Общая перечневая полковая табЬль [1.9, л. 83].

Сюда примыкают документы, относящиеся к финансовой

деятельности военного подразделения: расходъ (воинскимъ чинамъ); отчетъ; списки.

б) отражают личный состав военного подразделения, задействованы в военно-учетной деятельности военного подразделения:

- формулярные списки: формулярные списки о нижнихъ чинахъ, подлежащихъ къ перечисленю за выслугу лhтъ а) изъ строевыхъ на внутреннюю службу и б) увольнетю отъ службы [1.2, л. 15];

в) участвуют в деловой коммуникации внутри подразделений: донесете, извещенiе, отношенiе, рапортъ: Командира 2 Казачьяго полка подполковника Баковскаго (...) рапорт [1.9, л. 93].

3) распорядительные документы - имеют организационно-распорядительную функцию: приказъ по войску; разрЬшете; распоряжете; предписате - распорядительное уведомление: требуемыя цыркулярными предписашями Вышего Высокоблагородiя отъ 23 и 27 числаъ декабря 1848 года съ № 6313 и 6378м свЬдетя в комисаю не представлены по настоящее время [1.9, л. 93];

- учреждете - постановление, распоряжение: Генеральное учреждете о сборЬ рекрутъ [1.10, с. 5]);

Военно-дипломатические документы - являются средством заключения мирных соглашений между враждующими сторонами: трактатъ; договоръ; деклара^я; конвенцiя; нота: несмотря на изъяснительную конвен^ю [1.5, с. 345].

Указанные документы ранжируются по принципу объективности; наибольшей степенью объективности обладают источники, относящиеся к организационным и распорядительным. В деловой переписке присутствует элемент субъективности, что вызвано типом речи источника - чаше всего он относится к рассуждению.

В рамках изучения русского военного дискурса важно проанализировать текст документа-источника с позиции прагмастилистики. М.Н. Кожина заключает: «Прагмастилистика изучает закономерности речевого воздействия на адресата в определенных ситуациях общения, вопросы определения истинных намерений говорящего (подтекст) и способов достижения ожидаемого (перлокутивного) эффекта» [Кожина, 2008, с. 48]. Прагмастилистика -междисциплинарная наука, затрагивающая вопросы

функционирования коммуникативных единиц на границе языкознания, коммуникативной лингвистики, риторики, герменевтики, текстологии. Именно прагмастилистика изучает то содержание, которое скрыто в речевом акте: интенции - намерения говорящего, целенаправленность и целеполагание его речи.

Сложность применения прагмастилистического анализа к дискурсивным моделям другой эпохи состоит в отсутствии текущей ситуации общения, однако элементы коммуникации функционируют как в незафиксированном речевом акте, так и в зафиксированном -письменном речевом произведении, чем и является большинство источников русского военного дискурса. Цель исследователя состоит в фиксации интенций автора документа-источника, в определении его стилистической задачи. Тем самым, намерение (интенция) становится прагматическим значением текста (определение В.С. Григорьевой [Григорьева, 2008]).

С позиции прагмастилистики важно определить стилистическое и прагматическое расхождение официальных и неофициальных источников военного дискурса. Обратимся к анализу языковых средств с целью выяснения данного расхождения.

Язык официальных источников - структурированный текст, оформленный в соответствии с нормами в официально-деловом стиле; язык неофициальных источников примыкает к публицистическому стилю либо к художественному стилю. Основное намерение автора официального текста - сообщить, в то время как автора неофициального текста - рассказывая, воздействовать. Помимо этого субъективность изложения делает публицистический текст неофициальных источников эмоционально-экпрессивным, что отличает от выдержанного стиля изложения официальных источников.

Официальные источники русского военного дискурса XIX века связывают язык военных с деловым дискурсом - военная концептосфера репрезентируется в официально-деловой речи, формируемой в рамках делопроизводственных операций: деловой

переписки, составления, согласования, утверждения деловых документов военных подразделений.

Сравним в прагмастилистическом отношении «Историко-статистический очеркъ Оренбургскаго казачьяго войска съ приложешемъ статьи о домашнемъ бытЬ оренбургскихъ казаковъ» (далее Очеркъ) и «Положеше о Тобольскомъ пешемъ казачьемъ баталюнЬ и Тобольскомъ конномъ полку» (далее Положете). Оба источника созданы в XIX веке Характеризуя одну предметную область - казачье военное подразделение, однако отличаясь по признаку официальности/неофициальности, источники имеют стилистические сходства и различия.

Положеше о Тобольскомъ пешемъ казачьемъ баталюнЬ и Тобольскомъ конномъ полку (СПб. 1849) относится к распространенному в XIX веке жанру военного делопроизводства -положению - и охватывает организационные и учредительные аспекты деятельности Тобольского батальона и конного полка.

В экстралингвистическом плане источники похожи - отраженные реалии однородны: и Очерк, и Положеше фиксируют деятельность соответствующих военных подразделений. Однако Очеркъ не привязан к определенному времени - автор делает «бЬглый взглядъ на историческое развипе восточныхъ и юго-восточныхъ окраинъ Московского государства», в частности на «появленге в [Оренбургскомъ] краЬ четырехъ группъ казаковъ и ихъ значете» [1.4, оглавление]. К тому же автор очерка останавливаются на сведениях, напрямую не относящихся к военной службе, однако связанных с ней, в частности, на географическом и топографическом описании земли Оренбургского казачьего войска, домашнем быте, нравах казаков. Очерк имеет скорее энциклопедический, нежели собственно отчетно-статистический характер.

Автор очерка преследует цель всеобъемлюще описать положение войска, остановившись на положительных и отрицательных моментах его развития. Кроме того, автор очерка в некоторых моментах склоняется к анализу полученных данных. Положение в строго выдержанной, предписательной форме кратко фиксирует правила управления военным подразделением.

И очерку, и положению характерны общие особенности военного дискурса XIX века:

1. Отражение военной концептосферы XIX века. Так, один из репрезентируемых концептов - 'управление военным подразделением'

реализуется в схожих, однородно коммуникативно построенных контекстах:

Очеркъ: В военно-административномъ отношенш Оренбургское казачье войско подчиняется командующему войсками Казанскаго военнаго округа, но по войсковой хозяйственной части -непосредственно главномууправленю казачьихъ войскъ [1.4, с. 158].

Положеше: Управленiе баталгона и полка подразделяется на главное и мЬстное. Главное управленiе принадлежитъ Командирую отдЬльнаго Сибирскаго корпуса [1.8, с. 21]

Реализация концепта 'Состав военного подразделения' так же аналогична.

Очеркъ: На основанш Высочайше утвержденного положетя о военной службе казаковъ Оренбургскаго войска служилый составъ подразделяется на три разряда: приготовительный, строевой и запасный [1.4, с. 185].

Положеше: Составъ баталiона и полка определяется прилагаемыми штатами [1.8, с. 3]

2. Экстралингвистическая закрепленность понятий (в «дискурсивной» терминологии - хронотопность дискурса) -пространственная (географическая) и временная зависимость понятий - связана со спецификой военной службы (постоянным перемещением). Приведем примеры контекстов, отражающих временную закрепленность:

Очеркъ: Все казаки по достиженш 18-лЬтнего возраста, зачисляются в приготовительный составъ [1.4, с. 185]. Положеше: Съ достиженiя 19 лЬтъ всЬ малолЬтки зачисляются зачисляются въ казаки и приводятся к присяге [1.8, с. 21]

3. Наличие понятийных оппозиций.

Списочное состоянге генераловъ, штабъ и оберъ офицеровъ образуется изо всЬхъ лицъ войскового и невойскового сословiя, имЬющихъ офицерскге чины, находящихся какъ на службЬ в строевыхъ частяхъ, такъ и въ войскЬ на льготЬ [1.4, с. 186].

Составители Очерка и Положения при коммуникативном и стилистическом построении текстов используют различный фонд языковых средств. Так, в Очерке доминирует общеупотребительная, а не специальная лексика. Автор Положения в большей степени ориентируется на терминологическую лексику. Сравним фрагменты текста о доходах военных подразделений.

Очеркъ: Средствами к поддержаню и развитю благосостоятя Оренбургскихъ казаковъ служатъ: 1) пользованге предоставленными

имъ угодьями, 2) занятiе разными промыслами, 3) торговля [1.4, с. 159]. Положеше: В доходы баталюна и полка поступаютъ: а) Прибыль отъ отдачи въ оброчное содержанге запасныхъ земель и рыбныхъ ловель; б) Сборъ с перевозовъ на земляхъ; в) Сборъ с казаковъ [1.8, с. 40].

В то же время в очерке активно применяются стилистически маркированная лексика, образные средства языка, стилистические фигуры, например, перифрастические выражения, специфическая фразеология (быть в боевой готовности):

Данные эти показали, что общiя боевые силы войска составляютъ 40792 всадника, или 25,2 всего населенгя мужского пола [1.4, с. 189].

В тексте встречается высокая, торжественная лексика:

Оренбуржцы, слЬдуя примЬру своихъ славныхъ предковъ... въ тяжелыя для отечества годины, съ беззавЬтнымъ самоотвержен^мъ изъ среды своей всЬхъ наличныхъ товарищей посылали въ ряды армш туда, гдЬ того требовали нужды Государства [1.4, с. 189-190].

Субъективность авторской позиции обнаруживается в намерении установить «пробелы» в деятельности войска предыдущих периодов: Вообще нужно замЬтить, что казаки первое время учились гдЬ и какъ случится [1.4, с. 170].

Нечеткость формулировок свидетельствует об их реальной или потенциальной многозначности. Так военное министерство называется автором очерка по-разному: военное вЬдомство, войсковое ведомство.

Изучив прагматические и стилистические особенности документов-источников военного дискурса XIX века, мы пришли к следующим выводам. С позиции прагматики текста указанные материалы обладают следующими признаками:

- дифференцированность интенциональности источников. Документы разных делопроизводственных жанров имеют разную делопроизводственную и коммуникативную функции: цель составителя документа - сообщить (отчет), доложить (рапорт), обязать (приказ, предписание, распоряжение), в некоторых случаях -предложить, рекомендовать.

- влияние интенциональности источника на стилистическое оформление источника: преобладание соответствующих ситуации коммуникативных средств. Например, спектр однородных языковых средств используется в распоряжении по войску:

1. Глаголы со значением волеизъявления (в форме инфинитива или повелительного наклонения): поставлено в обязанность доставить Г. Шепелеву подробныя имянныя Арматуры [1.9, л. 176];

2. Наличие существительных со значением «волеизъявление», «повеление»: распоряжение, предписание.

Стилистика официальных источников обусловлена прагматической стороной документов: выбор языковых средств обусловлен задачей составителя документа и преобладанием цели информирования / воздействия / волеизъявления.

Литература

Андреев Н.И. Особенности терминологии немецкого военно-политического дискурса в аспекте перевода на русский язык // Вестник Московского университета. Сер. 22. 2011. № 1.

Григорьева В.С. Дискурс как элемент коммуникативного процесса : прагмалингвистический и когнитивный аспекты. Тамбов, 2007.

Даль В.И. Толковый словарь живаго великорусскаго языка. СПб.-М., 1903.

Данилова Н.Ю. Срочники, пиджаки, профессионалы : мужественности участников постсоветских войн // Журнал социологии и социальной антропологии. 2005. Т. 8. № 2.

Кожина М.Н., Дускаева Л.Р., Салимовский В.А. Стилистика русского языка. М., 2008.

Кубрякова Е.С. Части речи с когнитивной точки зрения. М., 1997.

Малышева Е.Г. Метафорическая модель 'Спорт - это война' в журналистском спортивном дискурсе // Вестник ТГУ 2009. № 328.

Пихтовникова Л.С. Синергетический метод для исследования дискурса в прагмастилистическом аспекте // Вкник ХНУ.2009. № 848.

Шабурова О. Война, солдат и песня: национально-патриотический дискурс в конструировании российской маскулинности // Гендерные исследования. 2005. № 13.

Источники

1.1. ВсеподданЬйшш отчетъ о состоянш Сибирскаго казачьяго войска. За 1878 годъ. Омскъ, 1879 (фонд ОГОНБ им. АС. Пушкина).

1.2. Дело канцелярш Наказнаго Атамана Сибирскаго Казачьяго Войска. Ф. 235. Оп. 1. Д. 5 (фонд БУ ОО «Исторический архив Омской области»).

1.3. Дебу И. О Кавказской лиши к присоединенномъ къ ней Черноморскомъ войскЬ или Общiя замЬчан!я о поселенныхъ полкахъ, ограждающихъ Кавказскую лишю, и о сосЬ дственныхъ горскихъ народахъ. Съ 1816 по 1826 годъ. [Электронный ресурс]. URL: http://www.runivers.ru/lib/book7596/394230/

1.4. Историко-статистическш очеркъ Оренбургскаго казачьяго войска съ приложешемъ статьи о домашнемъ бытЬ оренбургскихъ казаковъ, рисунковъ со знаменъ и карты. [Электронный ресурс]. URL: http://www.runivers.ru/lib/book4675/57681/

1.5. Исторiя 22-го пЬхотнаго нижегородскаго полка 1700-1800. [Электронный ресурс]. URL: http://www.runivers.ru/lib/book4613/56667/

1.6. Казачьи войска : хроники гвардейскихъ казачьихъ частей. [Электронный ресурс]. URL: http://www.runivers.ru/lib/book4722/58097/

1.7. Об отмЬнЬ наряда внутреннослужащихъ казаковъ в заграничную службу с лошадьми и др. Ф. 235. Оп. 1. Д. 5 (фонд БУ ОО «Исторический архив Омской области»).

1.8. Положеше о Тобольскомъ пешемъ казачьемъ баталюнЬ и Тобольскомъ конномъ полку. СПб., 1849.

1.9. Разная переписка наказного атамана Сибирского казачьего войска. Ф. 235. Оп. 1. Д. 1 (фонд БУ ОО «Исторический архив Омской области»).

1.10. Русская армiя въ вЬкъ императрицы Екатерины II М. Богдановича. [Электронный ресурс]. URL: http://www.runivers.ru/lib/book3157/10069/

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

1.11. Сибирское казачье войско. Списокъ населенныхъ мЬстъ по свЬдЬшямъ за 1876 годь... Омскъ, 1877 (фонд ОГОНБ им. А.С. Пушкина).

ЛЕКСИЧЕСКОЕ ВЫРАЖЕНИЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЙ О ПРОСТРАНСТВЕ В ТЕКСТАХ СИБИРСКИХ ЛЕТОПИСЕЙ XVII-XVIII ВЕКОВ

Л.А. Инютина

Ключевые слова: летопись, семантическое поле, лексическая

единица, имя собственное.

Keywords: chronicle, semantic field, lexical unit, proper name.

Летописный язык традиционно рассматривается как составляющий центр народно-литературного языка. Летописи (в собственно летописной части) - «функционально главенствующие источники, содержательно наиболее четкие, тематически (лексически) наиболее независимые» [Панин, 1995, с. 93]. Представление о пространстве и особенностях его выражения в семантике лексических единиц1 (ЛЕ) русского языка Западной Сибири XVII - XVIII веков, безусловно, должно быть исследовано на региональном летописном материале, относящемся к этой поре.

Источником нашего исследования стала Есиповская летопись основной редакции - «наиболее авторитетное сочинение на сибирскую тему из числа упоминаемых в исторической литературе» [Дергачева-Скоп, Алексеев, 2004, с. 77]. Важно, что Есиповская

1 ЛЕ мы называем лексемы и устойчивые словосочетания, которые выражают, как и слово, единое понятие, обладают различными видами лексических свойств (структурно-семантических, системных, функциональных и пр.) и являются регулярными в языке в различные периоды его развития [Блинова, 2011; Голев, 1979; Климовская, 1973; Торопцев, 1970].

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.