CC BY
47
Библиографический список
1. Рецкер, Я. И. Теория перевода и переводческая практика : очерки лингвист. теории перевода / Я. И. Рецкер ; доп. и коммент. Д. И. Ермоловича. — М. : Р. Валент, 2004. — 240 с.
2. Лотте, Д. С. Некоторые принципиальные вопросы отбора и построения научно-технических терминов / Д. С. Лотте. — М.—Л. : Изд-во Академии наук СССР, 1941. — 24 с.
3. Данилина, Ю. С. Актуальные проблемы развития и современного состояния немецкой терминологии сельскохозяйственного машиностроения : дис. ... канд. филол. наук :
10.02.04 : защищена 29.11.2011 / Юлия Сергеевна Данилина. — Омск, 2011. - 156 с.
ДАНИЛИНА Юлия Сергеевна, кандидат филологических наук, доцент кафедры иностранных языков. ДЕБРИЯН Елена Александровна, кандидат педагогических наук, доцент кафедры иностранных языков.
Адрес для переписки: danilinaomgau@rambler.ru
Статья поступила в редакцию 26.05.2014 г. © Ю. С. Данилина, Е. А. Дебриян
УДК 80355 А. В. УЛАНОВ
о г
Т
и
Сибирский институт бизнеса и информационных технологий,
г. Омск
РЕГИОНАЛЬНЫЕ ОСОБЕННОСТИ РУССКОГО ВОЕННОГО ДИСКУРСА XIX - НАЧАЛА XX ВЕКОВ
В статье рассмотрены языковые черты русского институционального военного дискурса XIX — начала XX веков, которые делятся на локальные и нейтральные (универсальные), не связанные с территорильно закрепленным военным подъязыком. Анализ лексического состава военного дискурса в региональном аспекте помогает раскрыть специфику развития специального языка на периферии, выявить его общие и частные особенности. Анализ проведен с привлечением широкого источниковедческого материала: архивных документов, печатных источников столичного и регионального происхождения.
Ключевые слова: военный дискурс, регионализация, локальные особенности, универсальные особенности, дискурсивные формулы.
Распространенность русского военного подъязыка и русского институционального военного дискурса на территории всей Российской империи ставит вопрос о регионализации военно-дискурсивных явлений. Его решение позволяет установить существование периферийных модификаций дискурса и дискурсивных особенностей военного подъязыка на периферии.
Региональная специфика терминологических номинаций обнаруживается в историко-лингвисти-ческих источниках двух типов: с одной стороны, тех из них, которые созданы на отдельных территориях Российской империи, в местах дислокации казачьих военных соединений Х1Х-начала XX веков, с другой стороны, региональные «военные» номинации фиксируются в справочных источниках, опубликованных Генеральным штабом Российской армии.
Таким образом, первый аспект регионализации военного дискурса — отбор того материала, который может служить свидетельством развития военного подъязыка на определенной территории. Второй аспект — выработка методологии анализа таких языковых единиц. Эта методология должна, по нашему мнению, включать как сам принцип отбора языковых единиц, имеющих региональную специфику, так и критерии этого анализа.
Мы обратились к тем источникам, которые чрез-
вычайно информативны с позиции лингвистической информационности и содержательности документов, включают большое количество регионально обусловленных и закрепленных лексем и сочетаний [ 1 — 3]. Наше исследование касается локальных аспектов развития дискурса, в частности, ряд лингвистических фактов динамики военного дискурса обнаружен при изучении военного дискурса Сибирского казачьего войска [4].
В процессе исследования региональных особенностей дискурса мы обратились к материалу о казачьих подразделениях, находившихся на территории Сибири и Дальнего Востока.
Методология определения локальных (периферийных) особенностей военного дискурса предполагает разделение языковых черт, обусловленных территориальным признаком (локальные черты) и нейтральных (универсальных), не связанных с тер-риторильно закрепленным военным подъязыком.
1. Нейтральные особенности военного дискурса, не связанные с территориальным признаком. К числу таковых можно отнести большинство институциональных признаков дискурса: круг коммуникантов, цели, стратегии и тактики взаимодействия. В языковом отношении обнаруживается немало общеязыковых (универсальных) особенностей на лексическом уровне: наличие терминологической лексики, словесных оппозиций, специфич-
Универсальные особенности русского военного дискурса начала Х1Х—начала XX веков
Таблица 1
Территориально закрепленные дискурсивные образования Сибирское казачье войско Другие войсковые соединения
Лексический подуровень: наличие лексических оппозиций Полевой — внутреннослужащй, внутреннй; военный — гражданскш, земсшй, станичный; внутреннослужащш — неслужилый разрядъ, регулярный — нерегулярный, иррегулярный [8] Чума, безпрестанно возобновлявшаяся на Лиши, служила поводомъ к многочисленнымъ разноглас(ямъ между главными начальниками военной и гражданской части [9, с. 176]
Деривационный подуровень: наличие составных номнинаций Сибирская пограничная лишя [10, с. П], Колывано-Кузнецкая лишя [10, с. Ш]. Въ 1869 г. учреждено было въ НовочеркаскЬ урядничье училище [11, с. 241]. Въ 1871 году это училище переименовали въ юнкерское училище [11, с. 241].
Лексический подуровень: парадигматические отношения синонимии войсковой капиталъ — войсковые средства, военный составъ — строевой составъ, военный — войсковой (об учебных заведениях) [8] Полевой — действительный (о службе), военный — служебный — военно-служебный (о повинности)
Морфологический подуровень: изменение лексического и грамматического значения частей речи Прилагательные (причастия) ^ существительные: внутреннослужащихъ = сущ. [8, с. 17] Главнокомандующ(е оставались въ КонстантинополЬ [12, с. 15]
Синтаксический подуровень: наличие дискурсивных формул военного подчинения по распоряжению Командующаго войсками Туркестанскаго Округа [8, с. 18] Французская арм(я находилась подъ начальствомъ Генерала Канробера; английскою арм(ею предводительствовалъ Генералъ-Лейтенантъ Браунъ [12, с. 15]
ных метафор; на деривационном уровне — наличие аналогичных способов образования новых лексем (табл. 1).
Материал таблицы доказывает регулярность производимости основных универсальных черт дискурса на разных территориях Российской империи в разных точках дислокации войск.
2. Территориально маркированные особенности военного дискурса.
Территориально маркированными особенностями дискурса можно считать факторы экстралингвистического фона (этнокультурные факторы дискурса, психоэмоциональные и ментальные особенности военнослужащих — представителей различных национальностей, живущих на разных территориях распространения вооруженных сил), факторы внутриязыкового пространства дискурса (наименова-ния-экзотизмы, диалектизмы, присущие отдельным территориям, наименования специфических реалий и понятий).
Выразительную функцию специфической особенности русского военного дискурса выполняют военные топонимы. Территориально закрепленный дискурс обладает собственными, регулярно воспроизводимыми топонимами.
Топоним — сложный и многоаспектный термин. В традиционном понимании это номинация (идентификатор) географического объекта. Среди особенностей этой языковой единицы: четкость, однозначность семантики, стилистическая маркированность, определенность морфологической характеристики и др. Можно сказать, что топоним выполняет не только важную локализованную языковую коммуникативную функцию, но и функцию прагматическую, так как участвует в речевом акте военной коммуникации. Топоним имеет и семиотическую основу, выполняет роль знака-символа, регулярно производимого в соответствии с функцией общения.
Ведущая роль топонима — указание на дислокацию вооруженных сил. Топоним определяет
хронотопный аспект дискурсивности, который является одним из ведущих институциональных характеристик военного дискурса [5], характеризует пространственные рамки того, о чем говорит автор документа. Топоним выполняет важнейшие фактологическую и историко-культурную функции: с одной стороны, он свидетельствует о том, где происходит то или иное событие, с другой — идентифицировав топоним, можем дать историко-культурную оценку масштабам происходящего.
В тексте деловых документов Сибирского казачьего войска встречаются топонимы, называющие поселения военнослужащих (город, крепость, слобода, поселок, станица): Крепость Омская от Железинской крепости 202 версты.. Сия крепость середина как Иртышской так и новой линиям тож и из земли и городов Тары и Тобольска чрез Абацк по новопроложенной дороге на реке у Иртыш к Чернолуцкой слободе еще ж и от Такмыцкой слободы вверх по Иртышу и всЬя (знаком «Ь» обозначаем букву «ять») дороги... [6, ф. 235. оп. 1. д. 1, л. 18].
Топоним с позиции деривационной употребляется в двух основных разновидностях: как собственно топоним и как так называемое оттопонимное образование (в составе официальных названий — например, Иртышская лишя, Бтская лишя).
Интерес представляет указание в документе на место издания — «город Омск». В указании наблюдаются некоторые лексические и графические «колебания», которые проявились в вариантах написания топонима «Омск». Топоним «Омск» реализуется в нескольких лексических модификациях:
— как имя существительное (городъ Омскъ);
— имя прилагательное (крЬпость Омская). В обоих случаях видовое наименование (имя собственное) сопровождается родовым наименованием либо «город» (сокращается до «г.»), либо «крЬпость» (сокращается до «креп.»/ «кр.»/ «крЬ»).
№ 1-й
Декабря 20 Дня
1848 Года
Г. Омскъ
№ 29
Февраля 12 дня 1849 года
КрЬпость Омская
№ 19-й
Января 27-го дня 1848 года КрЬп. Омская
[6, л. 5]
[6, л. 85]
[6, л. 64]
Реже название города фиксируется без родового наименования:
№ 1424
8 Марта 1849 г.
Омскъ [6, л. 106]
Топонимы, имея важную функциональную нагрузку в структуре военного делопроизводства, являются важной прагмастилистической составляющей лингвистического компонента русского военного дискурса в его диахронических модификациях.
Рассмотрим территориально маркированные особенности дискурса на примере военно-дискурсивного пространства Амурского казачьего войска.
Амурское казачье войско возникло по мысли генерала-губернатора Восточной Сибири графа Н. Н. Муравьева-Амурского в середине XIX века. Войско было призвано составлять новое «заселение» на юго-восточной границе Российской империи, поддерживать сообщение по Амуру и Уссури; охранять границы; нести военную службу в пределах Амурской и Приморской областей; поддерживать почтовое сообщение; заготовлять нужные материалы для войсковых помещений; нести внутренние повинности, связанные с оседлостью.
Амурское казачье войско имело в те времена не только важнейшее военно-стратегическое значение (определение границ Российской империи, урегулирование дипломатических отношений с китайцами и японцами), но и социально-экономическое, явившись средством развития приамурского края. Остановимся на территориально маркированных особенностях, репрезентированных в военном дискурсе этой территории.
1. В рамки военного подъязыка в этот период активно вписались территориально закрепленные номинации, в частности, специфические для данной территории названия военных подразделений и территорий: 1856 г. Ноября 1. РЬшено было высЬ-лить на Амурскую литю отъ Забайкальского войска два конныхъ полка и четыре баталюна, но на самомъ дЬлЬ, до 1860 года, были пересЬлены лишь казачьи сотни: Кумарская, Нижнее-БлаговЬщенская, Буреинская, Константиновская, Поярковская и двЬ пЬшихъ, изъ всЬхъ этихъ частЬй образована Амурская казачья бригада [3, с. 311]. Подобные сочетания являются отражением реалий региональной военной картины мира, однако они достаточно в однородном виде вопроизводятся в периферийных разновидностях военного дискурса XIX века на всей территории Российской империи (ср. Сибирское казачье войско, Астраханское казачье войско).
2. Регионализация дискурса приводит к тому, что локально обусловленные номинации участвуют в экстралингвистических и собственно лингвистических механизмах формирования высказывания. Так, последнее приведенное в пример предложение говорит о таких внеязыковых фактах военной реальности XIX века, как интеграция периферийных
военных структур (Забайкальского и Уссурийского казачьих войск), их укрупнение (бригада — войско), взаимодействие войска и гражданского населения, о социальной роли локально сосредоточенных войсковых частей:
До 1899 года — Амурсше и Уссуршсше казаки по наряду содержали сообщетя по рЬкамъ Амуру и Уссури, охраняли границу, отправляли почтовую и полицейскую службу въ предЬлахъ своихъ областей и поставляли на казенную надобность лошадей, дрова, жилище и прочее [3, с. 323].
Большую роль в смысловой организации военного дискурса играет иерархичность военной системы, ее структурная обусловленность, зависимость одного ее элемента от другого, а именно подчинение одной войсковой единицы — другой либо другому лицу (этот признак характерен и для военного дискурса на современном этапе):
Амурское войско подчиняется военнымъ губер-наторамъ Амурской (2 конный полкъ и Амураай баталонъ) и Приморской (Уссуршскш) баталюнъ) областей [1, с. 410].
3. Лексический состав военного дискурса динамичен, подвержен изменениям под влиянием социальных изменений, что прослеживаются в смене языковой интерпретации названия:
1881. Января 6. 1-я и 2-я Уссурийские казачьи конныя сотни отчислены из Амурскаго казачьяго войска и обращены в регулярныя. Примечание: НынЬ Приморсшй драгунсшй полкъ [3, с. 312].
за. Названия подразделений свидетельствуют о присутствии разных видов несения службы, в том числе на воде: 1902 г. Ноября 28. Утверждено положете объ Амурско-Уссуршской казачьей флотилш [3, с. 312]; о территориальных особенностях несения военной службы — в частности, борьбе с китайцами, японцами: 1903 г. Февраля 19. Пожалованы: простое знамя — Амурскому казачьему войску; знаки отлич(я на головные уборы «За отлич(е противъ китайцевъ въ 1900 году — 1-й сотне Амурскаго казачьего дивизюна» [3, с. 313].
зб. Топонимические названия участвуют в реализации основных стадий жизнедеятельности войска, в частности, формирования войска (бригада — войско), его структурации как военной системы: 1858 г. Декабря 8. ПослЬдовалъ указъ объ образованш Амурского казачьяго войска [3, с. 311]. НаиболЬе населенные пункты: Владивосткъ и Хабаровск — центръ генералъ-губернаторства и управлетя Приамур-скаго Военнаго округа [1, т. 8, с. 61].
зв. Локальное несение военной службы сопровождается узуально закрепленными значениями лексем военного подъязыка, значениями, сегодня признаваемых архаичными: боксеръ — участник повстанческого движения в Китае в 1900 г. против иностранцев:
Въ 1900 году — оба войска въ полномъ составЬ участвовали въ походЬ въ Китай противъ боксе-ровъ [3, с. 323]. Боевая служба полка началась въ 1900 году, при подавлеши боксерскаго возсташя въ Китае [1, т. 2, с. 407].
В военно-дискурсивном пространстве Амурского казачьего войска немало особенностей, индифферентных к территориальному признаку.
В среде лексики того периода много общеязыковых черт русского языка XIX века:
(1) Наличие большого числа составных номинаций. Среди лексических единиц немело терминологических наименований, построенных по схеме «адъективный компонент (территория) + адъектив-
ный компонент (род войск) + субстантивный компонент (шеф войска) + субстантивный компонент (название войсковой единицы)»:
Амурскт казачт Генералъ-Адъютанта Графа Муравьева-Амурскаго полкъ [3, с. 315].
Семантика квантититавности (количественно-сти) в номинации военных подразделений — проявляется в нумерации военных единиц:
После упорнаго стрЬлковаго боя въ течете цЬла-го дня отрядъ Волжина отошелъ къ Дапиндушану, откуда 12 Юля 5-я сотня амурцевъ была отправлена въ Хуанженеянъ на соединете съ 6-й сотней [1, т. 2, с. 408].
Дифференциация подразделений по количественному признаку — была изначально заложена в концептосфере военных номинаций. Данный признак эксплицитно или имплицитно выражен в семантической группе названий военных подразделений. Эксплицитное выражение значения — сотня (= сто); имплицитное выражение — дивизюнъ, баталюнъ, но: полубаталюнъ: 1879 г. Ноября 3. На основаши но-ваго устава о воинской повинности Амурскаго каза-чьяго войска [Уссур1йский казачт пЬшт] баталюнъ переформированъ въ — Уссур1йск1й казачж пЬшт полубаталионъ [3, с. 319]; 5 ноября полусотня 5-й сотни, находясь в сторожевом охраненш у Дапиндуша-на, была отрЬзана пЬхотнымъ отрядомъ противника въ количествЬ 2—3 ротъ [1, т. 2, с. 408].
(2) Одно из явлений организации лексических средств дискурса — наличие оппозиций. «Оппозиция — одно из основных понятий структурно-функциональной лингвистика, в которой язык трактуется как система взаимно противопоставленных элементов. Оппозиция чаще всего определяется как лингвистически существенное (выполняющее семи-ологическую функцию) различие между единицами плана выражения, которому соответствует различие между единицами плана содержания и наоборот» [7, с. 129].
Названия военных подразделений являются примером бинарной оппозиции номинаций военного дела в XIX веке:
действующий — резервный: Округа формиру-ютъ: полковые — два 4-сотенных конныхъ полка (1-й и 2-й Амурсше) и баталюнные - 2 ПЬшихъ 5-ротныхъ баталюна дЬйствующихъ (Амурскт и Уссуртскт) и два баталюна резервныхъ (только въ военное время) [1, т. 2, с. 410].
военный — гражданаай: Амурское войско подчиняется военнымъ губернаторамъ Амурской (2 конный полкъ и Амурскт баталюнъ) и Приморской (Уссуртскт) баталюнъ) областей, пользующимся: по гражданской части — правами граж-данскихъ губернаторовъ, а по военной — правами начальниковъ дивизт [1, т. 2, с. 410].
строевой — нестроевой: Въ 1876 г. изъ наряда въ 588 человекъ для военныхъ цЬлей предназначалось только 240 строевыхъ и 48 нестроевыхъ казаковъ... [1, т. 2, с. 411].
Анализ лексического состава военного дискурса в региональном аспекте помогает раскрыть специфику развития специального языка на периферии, выявить его общие и частные особенности, проследить обусловленность развития военного лексикона от условий, времени, места несения службы на отдельных территориях Российской империи.
Библиографический список
1. Военная энциклопед1я / Под ред. В. Ф. Новикова, А. В. Фонъ-Шварца и др. — В 18 т. — СПб. : Изд-во И. Д. Сытина, 1911.
2. Инженерный и желЬзнодорожныя войска. Под ред.
B. К. Шенкъ. Справочная книжка Императорской Главной Квартиры. - СПб., 1909. - 120 с.
3. Казачьи войска. Справочная книжка императорской главной квартиры / Под ред. В. К. Шенкъ. — СПб. : Типограф1я В. Д. Смирнова, 1912. — 496 с.
4. Уланов, А. В. Элементы деловой речи в русском военном дискурсе XIX — начала XX веков / А. В. Уланов // История регионального текста: жанр, стиль, язык : моногр. — Омск : Вариант - Омск, 2012. — С. 25 — 37.
5. Уланов, А. В. К вопросу об институциональных признаках дискурса / А. В. Уланов // Вестник Сибирского института бизнеса и информационных технологий. — 2012. — № 3. —
C. 88 — 92.
6. Разная переписка наказного атамана Сибирского казачьего войска. — Ф. 235. Оп. 1. Д. 1 (фонд БУ ОО «Исторический архив Омской области»).
7. Приходько, С. А. Оппозиции в политическом дискурсе В. И. Ленина / С. А. Приходько //Политическая лингвистика. — 2011. — № 4. — С. 129.
8. ВсеподданЬйшш отчетъ о состоянш Сибирскаго каза-чьяго войска. За 1878 годъ. Омскъ : Типогр. окружн. штаба, 1879. — 104 с. (фонд ОГОНБ им. А. С. Пушкина).
9. Положеше о Тобольскомъ пешемъ казачьемъ баталюнЬ и Тобольскомъ конномъ полку [Электронный ресурс]. — СПб. 1849. — 92 с. — Режим доступа: http: runivers.ru (дата обращения: 27.09.2013).
10. Сибирское казачье войско. Списокъ населенныхъ мЬстъ по свЬдЬшямъ за 1876 годь... — Омскъ : Типографiя Окружнаго Штаба. 1877. — 65 с. (фонд ОГОНБ им. А. С. Пушкина).
11. Историко-статистическш очерк Астраханского каза-чьяго войска. — Саратовъ: Типографiя П. С. Феокритова, 1890 [Электронный ресурс]. — 415 с. Режим доступа: http: runivers. ru (дата обращения: 27.09.2013).
12. Крымская экспедищя. Разсказъ очевидца / Пер. с франц. — СПб., 1855. — 87 с. — Режим доступа: http: runivers. ru (дата обращения: 27.09.2013).
УЛАНОВ Андрей Владимирович, кандидат филологических наук, заведующий кафедрой социально-гуманитарных дисциплин и иностранных языков. Адрес для переписки: ulanov.andrey.2014@mail.ru
Статья поступила в редакцию 27.09.2013 г. © А. В. Уланов
