CC BY
24
ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ
Отражение гендерных стереотипов в художественном дискурсе (на материале осетинского языка) Гацалова Л. Б.
Гацалова Лариса Борисовна / ОаХяакоуа Ьапяа Вопяота — доктор филологических наук, профессор, кафедра осетинского языка и литературы, Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования Северо-Осетинский государственный университет им. Коста ЛевановичаХетагурова, г. Владикавказ
Аннотация: в статье рассматриваются гендерные стереотипы, отражающиеся в современном художественном дискурсе. Определены особенности языковой манифестации фемининности на материале художественного текста на осетинском языке. Ключевые слова: гендерные стереотипы, фемининность, языковая репрезентация, осетинский язык, художественный дискурс.
Изучение художественного дискурса с позиций репрезентации в нем тендерных стереотипов дает очень многое в понимании этнокультурных особенностей, отраженных при создании писателем образов мужчины или женщины.
Представления о мужественности (маскулинности) и женственности (фемининности) обусловлены не только культурной традицией, но и представляют собой исторически изменчивые концепты. Большой интерес для исследования этих концептов вызывают описания образов женщин в произведениях художественной литературы, конструирующей исторические эпохи.
Осетиноязычный художественный дискурс проанализирован нами с позиций присутствия в нем гендерноокрашенных лексем. Материалом для исследования послужили тексты прозаических произведений современных осетинских писателей: роман С. Хугаева «Нарты Фарнжг» («Нарт Фарнаг») [10], роман Н. Джусойты «Сырдоны цжссыпж» («Слезы Сырдона») [3] и новелла М. Казиева «Усгурта» («Женихи») [5]. Первые два романа-мифа реконструируют мифологическую картину бытия нартов - героев осетинского нартовского эпоса «Сказания о нартах». Так как нарты отражены в этих произведениях в образах реально существующих людей, а не мифических существ, авторы романов приписывают их героям черты характера, присущие их современным «потомкам» -осетинам. Именно поэтому оба романа представляют огромный интерес для понимания этнонациональных особенностей образа женщины в картине мира осетин. У каждого из этих писателей гендерные репрезентанты активно используются в различных тропах и характеризуют не только стиль писателя, но и сложившиеся в сознании этноса образы.
Так, интересно используется субконцепт невестка в новелле М. Казиева «Усгурта» («Женихи»): автор сравнивает небольшую возвышенность, на которой находится осетинский аул Гуыбынау (букв. «похожий на живот»), с только появляющимся животиком молодой невестки - довольно смелое сравнение, потому что по осетинскому этикету мужчинам не принято «замечать» такое, именно поэтому автор приносит свои извинения перед читателем:
«Хистар цары раст андар Гуыбынауыл. Жниу, цай гуыбын ама цай цыдар! Захх уыцы ран, касс куы фыцай, ама астауай сбухъ канынма куы факъуыпп уа, уыйау чысыл уалагомау ссыд. Табу - уа фарнан, мана ног чындзы гуыбын газама разма куыд рахаца, раст уыйау уыд. Искай фанды ави на, уаддар дзы зарда афтамай уыцы хорз райы. Цыма цыдар стыр хъуыддагма анхъалцау у» (5, с. 210). «Старший живет в другом Гуыбынау (гуыбын по-осетински «живот» -Л.Г.). Да какой живот и какое что! Земля в этом месте, вот когда кашу варишь, и в середине начинает закипать, вот так немного приподнята. Как, извините, у молодой невестки живот чуть вперед выступает, точно так же. Хочется кому-то, или нет, но все же сердцу это приятно».
С. Хугаев использует многочисленные обобщающее фемининное наименование сылыстаг «женский пол», «баба», повторяя их в паре с наименованиями маскулинности нал «самец», «мужик»:
«Сылыстшджы уды андавд ыл на самбалди гуырга-гуырын. На йыл самбалд уыцы андавд, йема йа на рахаста лаппу. Жма ныр нклтк сылыстагма цы тайга-руайга цастай касынц, ахам цастай йам на касы Уан. На йын здахы йе 'нгас йахима сылысткг, ншлы удан цы 'хцон датты ама цы 'нцой, уый не 'мбары, на йа зоны. Жма афта анабон уыман хассы - сылысткгмк цы лаппуйы зарда не 'хсайа, уый куыд хъуама сфидар уа, цамай хъуама фахацой йа уангта карадзийыл?!» [10, с. 76]. «Не коснулась его при рождении
женская душа. Не познал он этого прикосновения, не вынес его с собой юноша. И не такими глазами смотрин на нее Уан, какими тающими глазами мужики на баб смотрят. Не разворачивается он на женщину, как обычно мужики это с удовольствием делают, не понимает он этого, не знает. Потому он и немощный такой - если парень не грезит о женщине, как он может окрепнуть, на что его плечи должны опереться?!».
Здесь обобщающий характер высказываний, усиленных риторическими вопросами, использование собирательных наименований пола придают суждениям облигаторно-универсальные свойства, имплицируя эмфатическое утверждение или отрицание.
В форме опосредования, предполагающего наличие в тексте оценочных суждений, читатель подталкивается к определенному стереотипу:
«Уый йеддама, сылысткджы улафт кама на хъара, уымай лаг пайда най. Йа фандырдзагъд дар амбалга каны зардайыл, фала йа агайга на каны. Сылыстшджы улафт на хъуысы йа фандырай, сылыстжджы сагъас ын дзы най йа цагъды» [10, с. 85]. «И правда, что тот мужчина, которого пока не коснулось дыхание женщины, и не мужчина еще. Игра его на гармошке сердцу приятна, но не задевает его. Женского дыхания не слышится из его гармошки, мечты о женщине в ней нет, в игре».
Наряду с культурными кодами - идеологическими пропозициями данной культуры, то есть констатациями, с которыми, как ожидает автор, читатель согласится, или тем, что в рамках этнокультуры признается самоочевидным, опосредование относится к лингвистическим механизмам косвенного позиционирования читателя, под которым понимается навязывание читателю авторской позиции или определенного прочтения текста [9, с. 56].
С. Хугаев еще не раз противопоставляет в романе женщину и мужчину в той или иной форме, изменяя лишь внешнюю форму, но оставляя сущностные форманты сыл и нал:
«— Сылдых рахаста на адам а фастаг растаджы, ама сылысткгкй зиууон най. Зиу раканынан нклдых хъауы. Фарнаг батыхсти - куыд и афта ганан ама адам сылдых рахасса кана нклдых?!» [10, с. 294]. «Женская сила в цене сейчас в народе нашем, а из бабы работник никакой. Для работы мужская сила нужна. Фарнаг задумался - как это возможно, чтобы народ женскую или мужскую силу нес?!».
Т. В. Беидас пишет, что в гендерной проблематике существуют понятия и феномены, которые не совсем вписываются в чисто научную область: это стратификация полов (их иерархия), гендерная идеология, гендерные стереотипы, существующие в виде предписаний поведения для мужчин и женщин. Всё это порождение политики, которая проводится в различных культурах и обществах по отношению к мужчинам и женщинам, и также должно быть предметом научного изучения [1, с. 10]. В традиционном осетинском обществе женщины, как правило, не входили в состав судов или органов управления, как и у других северокавказских этносов [8, с. 29]. В романе Н. Джусойты «Слезы Сырдона» автор очень точно отражает стереотипы, существовавшие в период средневековья (именно этой эпохе приписывают появление сказаний о богатырях-нартах), но от этих стереотипов не свободно и современное осетинское общество [4]. Через весь роман проходит мысль о главенствующей роли мужчин. Свое мнение о том, может ли женщина наравне с мужчиной участвовать в общественной жизни и решать какие-то важные вопросы, писатель выражает устами главного героя - Сырдона, произносящего «программный» монолог, в котором он постепенно, планомерно воздействуя на эмоции мужчин, собравшихся на ныхасе (ныхас - место, на котором собирались только мужчины для решения различных вопросов), подводит их к мысли о том, что нужно изменить обычай, сложившийся веками, и разрешить при рассмотрении важнейших проблем, связанных с войной, жизнью или смертью, присутствие женщин. Ведь женщина - это мать, которая не пошлет своего сына на войну из-за какого-нибудь пустяка, она не для того его столько растила:
«Мана фондз хистары - иууылдар лагта. Най дзы иу сългоймаг, афтамай ахам тархоны фыццаг бар хъуама мадан уаид. Хастма цы лаппуты фервитам, уыдон афадзы даргъы йа зардайы рабын чи фахассы? Мад! Ацал-ауал азы се схъарзтыл дар сын чи на фахъацы? мад! Гомгуыбын сабийа са хастон ладжы карма са чи схъомыл каны? Мад! Мардты басты дар, уыдон хорзма балгайа, чи дзыназы? Мад! Жма йа уад цауылна фарсам: йа хъабулы хастма арвиты, малаты хай йа каны ави на?.. Ман уырны, иу мад дар не сразы уыдзан йа хъабулы гуыбыны хардзы тыххай малатма арвитыныл... Куы сразы уа, уад та Мад нал уыдзан, фала хъабулхор!» [3, с. 610]. «Вот пять старших - все они мужчины. Нет среди них ни одной женщины, а на таком судилище в первую очередь мать должна присутствовать. Кто тех ребят, которых мы на войну отправляем, год под сердцем носит? Мать! Кто столько лет с ними нянчится и лелеет? Из голопузого мальца воина нам кто
растит? Мать! И с того света им кто помогает? Мать! А что же мы тогда ее не спрашиваем: отправляет она свое дитя на войну, желает ему смерти, или нет? Я верю, что ни одна мать не согласится на то, чтобы послать сына на смерть из-за провизии. А если согласится, то она не Мать, а пожирательница своих детей!»
Нарты согласились с мнением Сырдона, выступившего со столь смелым предложением, нарушающим устоявшиеся традиции, так как аргументы его показались убедительными. Но только потому, что речь в данном случае зашла о правах матери, отношение к которой в осетинском обществе совершенно особое.
Таким образом, гендерная противопоставленность в полной мере отражена в национальной художественной литературе, с одной стороны отображающей наиболее типичные, стереотипизированные представления о женщинах и мужчинах в осетинском обществе (пусть даже и мифологизированном), с другой - стремящейся качественно изменить «худшие из них», в понимании автора произведения.
Исследование выполнено в рамках государственного задания по проекту № 4006 «Социокогнитивное исследование воспроизведения стереотипов в дискурсе (на материале языков народов РФ)».
Литература
1. Беидас Т. В. Гендерная психология. СПб.: Питер, 2006. 431 с.
2. Гусейнова И. А., Томская М. В. Гендерный аспект в текстах современной рекламы // Философские науки, 2000. № 3. С. 81.
3. ДжусойтыН. Сырдоны цжссыгтж. Владикавказ, 2004. 654 с.
4. Дзагурова Н. Х. Факторы обеспечения гендерного паритета в социально-политической сфере (на материалах Северной Осетии) // Известия СОИГСИ, 2011. № 5. С. 37-47.
5. КазитыМ. Усгурта // Чырыстийы фжджхст. Цхинвал, 2016. С. 210-222.
6. Парсиева Л. К. Непроизводные междометия: проблемы перевода // Известия Российского государственного педагогического университета им. А. И. Герцена, 2008. № 59. С. 160-165.
7. Парсиева Л. К. Функционально-семантические характеристики междометий (на материале осетинского и русского языков). Дисс..канд. филол. наук. Владикавказ, 2004.
8. Сабанчиева Л. Х. Гендерный фактор традиционной культуры кабардинцев: вторая половина ХУ1-60-е годы XIX века. Нальчик: Эль-Фа, 2005. 246 с.
9. Сергеева М. В. Конструирование образов мужчины и женщины в иллюстративных контекстах словарей // Актуальные проблемы филологии и педагогической лингвистики. Владикавказ, 2010. С. 55-60.
10. Хуыгаты С. Нарты Фарнжг // Нарты Фарнжг. Владикавказ, 2005. С. 5-336.
Аббревиатуры инициального типа в современном осетинском языке Гацалова Л. Б.1, Черткоева К. Р.2
'Гацалова Лариса Борисовна / Gatsalova Larisa Вопяота — доктор филологических наук, профессор; 2Черткоева Кристина Роландиевна / СИеНкоеуа Кп.Ипа Ко1ап&еупа — студент, кафедра осетинского языка и литературы, факультет осетинской филологии, Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования Северо-Осетинский государственный университет им. Коста ЛевановичаХетагурова, г. Владикавказ
Аннотация: в статье рассматриваются способы классификации сложносокращенных слов в осетинском языкознании, уточняются виды и способы аббревиации, характеризуются структурная и семантическая типологии аббревиатур. В сопоставительном аспекте исследуются способы сокращения слов и словообразования в разноструктурных языках. Особое внимание обращается на проблему фиксации графических сокращений, наиболее актуальных для осетинского языка.
Ключевые слова: аббревиатура, сокращение, способы словообразования, семантические группы, осетинский язык.
Одним из малопродуктивных способов словообразования в осетинском языке, как и в других миноритарных языках с плохо развитой деривационной системой, является аббревиация - особая безаффиксная модель словопроизводства. Основная цель аббревиации - экономия
