Научная статья на тему 'Особое мнение судьи vs. коллегиальное решение Суда или индивидуализм vs. институционализм'

Особое мнение судьи vs. коллегиальное решение Суда или индивидуализм vs. институционализм Текст научной статьи по специальности «Право»

CC BY
1032
123
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Журнал
iPolytech Journal
ВАК
Область наук
Ключевые слова
СУБЪЕКТ / ДИСКУРС / ОСОБОЕ МНЕНИЕ СУДЬИ / ЛИЧНОСТЬ / МАРКЕРЫ СУБЪЕКТА / JUDGE`S DISSENTING OPINION / SUBJECT / DISCOURSE / PERSONALITY / MARKERS OF THE SUBJECT

Аннотация научной статьи по праву, автор научной работы — Крапивкина Ольга Александровна

Анализируется жанр особого мнения судьи (на примере особых мнений судей Конституционного суда Российской Федерации и Верховного суда США). Делаются выводы о его самостоятельности в жанровом пространстве су-дебного дискурса. Ставится вопрос, является ли Субъект особого мнения семиотически центральной порождаю-щей категорией или выступает как воспроизводитель дискурсивных практик судейского сообщества. Анализиру-ются средства вербализации Субъекта в текстах особых мнений.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

DISSENTING OPINION OF THE JUDGE VS COLLEGIAL DECISION OF THE COURT OR INDIVIDUALISM VS INSTITUTIONALISM

The article analyzes the genre of judge's dissenting opinion (on the example of the dissenting opinions of judges of the Constitutional Court of the Russian Federation and the U.S. Supreme Court). The author makes conclusions about its in-dependence in the genre space of judicial discourse. The article raises a question whether the Subject of a dissenting opinion is a semiotically central generating category, or it acts as a reproducer of discursive practices of the judicial community. The verbalization means of the Subject are analyzed in the texts of the dissenting opinions.

Текст научной работы на тему «Особое мнение судьи vs. коллегиальное решение Суда или индивидуализм vs. институционализм»

УДК 81'42

ОСОБОЕ МНЕНИЕ СУДЬИ VS. КОЛЛЕГИАЛЬНОЕ РЕШЕНИЕ СУДА ИЛИ ИНДИВИДУАЛИЗМ VS. ИНСТИТУЦИОНАЛИЗМ

О.А.Крапивкина1

Национальный исследовательский Иркутский государственный технический университет, 664074, г. Иркутск, ул. Лермонтова, 83.

Анализируется жанр особого мнения судьи (на примере особых мнений судей Конституционного суда Российской Федерации и Верховного суда США). Делаются выводы о его самостоятельности в жанровом пространстве судебного дискурса. Ставится вопрос, является ли Субъект особого мнения семиотически центральной порождающей категорией или выступает как воспроизводитель дискурсивных практик судейского сообщества. Анализируются средства вербализации Субъекта в текстах особых мнений. Библиогр. 8 назв.

Ключевые слова: Субъект; дискурс; особое мнение судьи; личность; маркеры Субъекта.

DISSENTING OPINION OF THE JUDGE VS COLLEGIAL DECISION OF THE COURT OR INDIVIDUALISM VS

INSTITUTIONALISM

O.A. Krapivkina

National Research Irkutsk State Technical University, 83 Lermontov St., Irkutsk, 664074

The article analyzes the genre of judge's dissenting opinion (on the example of the dissenting opinions of judges of the Constitutional Court of the Russian Federation and the U.S. Supreme Court). The author makes conclusions about its independence in the genre space of judicial discourse. The article raises a question whether the Subject of a dissenting opinion is a semiotically central generating category, or it acts as a reproducer of discursive practices of the judicial community. The verbalization means of the Subject are analyzed in the texts of the dissenting opinions. 8 sources.

Key words: subject; discourse; judge's dissenting opinion; personality; markers of the Subject.

Включение в фокус нашего исследования жанра особого мнения судьи определяется его возросшей популярностью среди членов судейского сообщества, особой ролью в судебной системе, поскольку особое мнение выступает одним из средств ее демократизации, вскрывает неявные тенденции развития национального права, стимулирует судей к выработке научно обоснованной позиции. С лингвистической точки зрения, особый интерес представляет проявление субъектности в данном жанре, поскольку его Субъект реализует себя не только как носитель судебной власти, но и как отдельная личность с присущими ей убеждениями, воззрениями, эмоциями.

Особое мнение судьи - это публичное выражение судьей как членом коллегиального органа, не согласного полностью или частично с решением, принятым большинством данного органа, собственной правовой, политической, идеологической позиции.

В англо-саксонской судебной практике сложились две категории особых мнений. Особое мнение согласия (англ. concurring opinion, concurrence) имеет место в случае, когда судья согласен с итоговым решением большинства, однако вносит дополнительные соображения в мотивировочную часть решения. Особое мнение несогласия (англ. dissenting opinion, dissent) -это несогласие судьи коллегиального органа с итоговым решением большинства. Оно отличается более

высокой степенью экспрессивности, что, как полагает Л.Н. Шевырдяева, объясняется «внутренним состоянием несогласия автора, необходимо отражаемом в тексте» [6], невозможностью избежать эмоционально насыщенной критики в адрес решения большинства.

В российской практике особое мнение согласия и особое мнение несогласия именуют как мнение судьи и особое мнение судьи соответственно.

Специфика текстов особых мнений, имеющих персонализированный характер и отличающихся индивидуально-авторским подходом в процессе их создания, особые цели, стоящие перед их авторами, позволяют говорить о самостоятельности данного жанра в дискурсивном пространстве судебной коммуникации, вопреки высказываемой в литературе точке зрения об особом мнении как субжанре судебного решения [6, с. 39].

Одно из принципиальных отличий особого мнения судьи от судебного решения заключается в том, что субъект последнего излагает позицию суда, членом которого он является, в то время как особые мнения являются выражением независимой субъективной точки зрения, сознания Субъекта, его мировоззрения, ценностных ориентаций. Они открыто и публично противопоставляются коллегиальному судебному решению, принятому большинством голосов [3].

Отсюда второе существенное отличие: если в су-

1Крапивкина Ольга Александровна, старший преподаватель кафедры английского языка, тел.: 89041317565, e-mail: olgak78@mail.ru

Krapivkina Olga, Senior Lecturer of the Department of English Language, tel.: 89041317565, e-mail: olgak78@mail.ru

дебном решении преобладают рационально-логические компоненты, то особое мнение характеризуется проявлением эмоционально-экспрессивных черт. Стандартная манера изложения, свойственная институциональному дискурсу судебного решения, уступает место более свободной, творческой, метафорической форме особого мнения. Субъект действует и «живет» в дискурсе, причастен ко всем его аспектам, поскольку является его творцом, а не скриптором, «транслятором» позиции Суда.

Право на особое мнение позволяет ощущать личную свободу и независимость, ценность собственного решения и ответственность за свой выбор [3].

Институт особых мнений, поддерживая судейскую независимость, позволяет судье позиционировать себя как суверенную личность, состоящую из поддающихся измерению личностных черт, способностей и атрибутов, как носителя индивидуально-творческой позиции, как субъекта свободной воли, ощущающего себя источником своих высказываний, сознательно предопределяющего свою речевую деятельность.

Наличие института особого мнения, как отмечает

A.Л.Кононов, «несомненно, работает на укрепление независимости судей и, следовательно, судебной власти в целом», является гарантией самостоятельности, ответственности судей, без чего правосудия как такого не существует [3].

Рассмотрим в качестве примера высказывание из особого мнения судьи Конституционного суда России

B.О.Лучина: «Конституционный строй, замешанный на крови, людском горе и бедах, как дорога, не ведущая в храм, теряет свое основное предназначение -служить человеку» (Особое мнение В.О.Лучина по Постановлению Конституционного суда РФ №10-П от 31 июля 1995 г.).

Приведенное высказывание по делу о конституционности «чеченских» указов Б.Н. Ельцина отличается эмоциональностью изложения. С помощью тропа Субъект придает ему выразительность, экспрессивность, передает свои переживания по поводу реализации указов Президента, противоречащих конституционным положениям и запустивших, как опять же метафорично заметил В.О.Лучин, «военную машину, которая затем уже набирала обороты по своим законам». Субъект осмысливает данную ситуацию в технических терминах, сравнивая юридический документ со стартовым механизмом, а незаконно развязанные Б.Н. Ельциным военные действия - с военной машиной, набиравшей оборот «по своим законам», принося горе тысячам российских граждан. Как показывает пример, судья позиционирует себя как Субъекта свободной воли, открыто выражающего свое Я, раскрывающего в высказываниях, наполненных феноменологическими смыслами, личностную ипостась.

Подобную экспрессию можно наблюдать и в приведенном ниже высказывании из особого мнения судьи Конституционного Суда РФ В.Г. Ярославцева, в котором он критикует принятое большинством голосов решение, не соответствующее, на его взгляд, конституционным нормам:

В заключение хотелось бы выразить озабоченность тем обстоятельством, что государство, созидаемое на основе «управляемой» демократии и «властной» вертикали, о чем свидетельствует и новый порядок наделения полномочиями глав субъектов Российской Федерации, все больше преобразуется в «мегамашину», т.е. в общество, которое, включая всех своих членов, уподобляется огромной централизованно управляемой машине. Однако при всей своей привлекательности государство-«мегамашина» с неизбежностью обречено на саморазрушение, в основе которого лежит отторжение народа от власти, сопровождающееся приходом к управлению «мегамашиной» любого, кому будет «даровано» право доступа к ней на многочисленных уровнях бюрократической администрации (Особое мнение В.Г.Ярославцева по Постановлению Конституционного Суда РФ от 21 декабря 2005 года N 13-П).

Ценности, затрагиваемые противоречащими Конституции России, как представляется субъекту, положениями Федерального закона «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов», заставляют его выразить свою независимую точку зрения, а не вставать на позиции конформизма.

Субъекты особого мнения с разной степенью интенсивности эксплицируют себя в пределах дискурсивного пространства, излагая я-суждения в том тоне (уважительном, высокомерном, агрессивном, нейтральном и т.п.), который наилучшим образом отвечает их внутреннему состоянию. Так, для дискурса А.Скалии и А.Л.Кононова характерны зачастую высокомерная, снисходительная, скептическая, ироничная, а иногда и враждебная по отношению к другим судьям тональности изложения, в то время как высказывания, к примеру, американского верховного судьи О.У.Холмса отличаются подчеркнутым уважением к Суду как к институту власти, отсутствием сомнений в непрофессионализме судей. Рассмотрим примеры:

1) «The Court's claim does not withstand analysis. This effectively decrees the end of all morals legislation».

Здесь А. Скалия подвергает резкой критике решение Суда по делу о содомии, в котором Суд объявляет право на любую ненасильственную форму сексуального поведения совершеннолетних, вытекающее из принципа свободы, провозглашенного Конституцией. Стремясь дискредитировать Суд, подорвать его авторитет, А. Скалия заявляет, что своим решением Суд уничтожает «моральное» законодательство США.

2) «Суд между тем выдвигает новое и не известное закону основание прекращения дела, утверждая, что проверка оспариваемых законов ..., основанных, по его мнению, на законе, порождает якобы неопределенность в конституционности этого закона» (Особое мнение Кононова А.Л. по Постановлению Конституционного суда РФ № 10-П от 31 июля 1995 г.).

Судья А.Л.Кононов достаточно резко отзывается о компетентности Суда, указывая на слабые стороны его решения («выдвигает новое и не известное за-

кону основание»), подвергая сомнению соблюдение им принципа законности в деятельности, подрывая его авторитет как «хранителя Конституции». Выражая открытое несогласие с его решением, субъект открыто противопоставляет свои правовые взгляды неверной, как ему представляется, позиции Суда, проводя четкую границу между ним и собой («по его мнению»). Комментируя попытки регулировать содержание и объем особых мнений, устранить из них прямую критику, А.Л. Кононов в статье «Право на особое мнение» заметил, что трудно себе представить, как иначе можно выразить свое несогласие с ним, ведь особое мнение, по сути, всегда критическая оценка [3]. Стоит, однако, отметить, что этические нормы, которым подчиняются члены судебного сообщества, не допускают прямых выпадов и оскорблений в адрес Суда или других его членов.

3) «I regret sincerely that I am unable to agree with the judgment in this case, and that I think it my duty to express my dissent» (Justice Holmes' Dissenting, Lochner v. New York).

Судья О.У.Холмс делает выбор в пользу менее конфронтационного языка, отличающегося толерантной риторикой. И если цель его коллеги А.Скалии -обрушиться с критикой на аргументы и выводы Суда, раскрыть непрофессионализм членов Суда как хранителей конституционности, то О.У.Холмс стремится внушить адресату уважение и почтение к последним.

Субъект особого мнения не только является генератором ярких, оригинальных идей, но и направляет системное взаимодействие языковых единиц разных уровней, составляющих структуру текста. Его намерения, а не установки Суда определяют все в тексте, подчиняют себе всю его структуру. Необходимость отразить в дискурсе свое эмоциональное состояние, продемонстрировать независимость от позиции Суда, противопоставить ему себя или, наоборот, продемонстрировать с ним солидарность, единение детерминируют выбор того или иного способа маркирования идентичности - личностной, институциональной, национальной, общечеловеческой и т.д.

Лучше всего потребности в самовыражении говорящего отвечают я-высказывания. В нижеследующем примере Субъект c помощью местоимения 1-го лица единственного числа противопоставляет себя Суду, эмоционально критикуя (I am appalled) его позицию. Эффект оппозиционирования создается за счет контрастного употребления лексических единиц I - the court. Местоимение I и его вариативные формы помогают А.Скалии подчеркнуть индивидуальность, демонстрируют невозможность присоединения к мнению большинства, которое является, на его взгляд, ошибочным:

The Court destroys the proposition, evidently meant to represent my position. I must, however, respond to a few of the more outrageous arguments in today's opinion, which it is beyond human nature to leave unanswered. I shall discuss each of them under a quotation from the Court's opinion to which they pertain (Justice Scalia's Dissenting, Planned Parenthhood v. Casey).

Иллокутивная цель данного высказывания может быть выражена следующей пропозицией: Я категорически не согласен с выводами большинства, не учитывающими специфику конституционного законодательства и американских традиций:

I reach that conclusion not because of anything so exalted as my views concerning the "concept of existence, of meaning, of the universe, and of the mystery of human life." Rather, I reach it for the same reason I reach the conclusion that bigamy is not constitutionally protect-ed--because of two simple facts: (1) the Constitution says absolutely nothing about it, and (2) the longstanding traditions of American society have permitted it to be legally proscribed (Justice Scalia's Dissenting, Planned Parenthhood v. Casey).

В отличие от решения Суда, в основе которого лежат «понятия бытия, смысла, мироздания, загадки человеческой жизни», А.Скалия в своих выводах опирается исключительно на знание Конституции и американских традиций. Таким образом, с помощью I-парадигмы А.Скалия демонстрирует, что содержание высказывания отражает его персональную точку зрения, которая есть, как ему представляется, более достойная альтернатива решению Суда.

Стремление дифференцировать собственную точку зрения и выводы коллег, дистанцироваться от них наблюдается и в нижеприведенном фрагменте особого мнения по решению в деле Lochner v. New York, автором которого является О.У.Холмс. Акцентируя субъективность высказываний, О.У. Холмс трижды употребляет глагол think вслед за личным местоимением I в последнем абзаце текста:

I think that the proposition just stated, if it is accepted, will carry us far toward the end. Every opinion tends to become a law. I think that the word liberty in the Fourteenth Amendment is perverted. Whether in the latter aspect it would be open to the charge of inequality I think it unnecessary to discuss (Justice Holmes' Dissenting, Lochner v. New York ).

Иллокутивную цель О.У.Холмса пропозициональ-но можно выразить следующим образом: Я не сомневаюсь в профессионализме коллег, однако не могу согласиться с их решением. Высказывания, имеющие в главной части личное местоимение I и ментальный предикат think, выражают когнитивную установку Субъекта, который пытается утвердить свое мнение. В следующих высказываниях О.У.Холмс неоднократно употребляет местоимение I, чтобы выразить свое персональное мнение о роли личных предпочтений судьи как индивида в процессе создания институционального текста:

Some of these laws embody convictions or prejudices which judges are likely to share. This case is decided upon an economic theory which a large part of the country does not entertain. If it were a question whether I agreed with that theory, I should desire to study it further and long before making up my mind. But I do not conceive that to be my duty, because I strongly believe that my agreement or disagreement has nothing to do with the right of a majority to embody their opinions in law .

О.У. Холмс критикует решение Суда, в основе которого лежит экономическая теория, не поддерживаемая большинством американцев. По мнению Субъекта, его коллеги в основу резолюции положили не нормы Конституции, а личные убеждения, несовместимые со статусом судьи. Субъект дистанцируется от неверной, по его мнению, позиции других членов Суда с помощью контрастного употребления лексем I - judges. О.У. Холмс подчеркивает, что выражение личного отношения к данной теории допустимо за пределами дискурса судебного решения. В рамках же судебного решения манифестация персональных предпочтений и взглядов считается недопустимой.

Еще одним механизмом самоидентификации субъекта особого мнения выступают местоимения мы, we и его вариативные формы (нас, нам, наш, us our и т.д.). Проведенный анализ текстов особых мнений показал, что местоимения 1-го лица множественного числа в особом мнении употребляются с целью:

1) создания иллюзии единения Субъекта с другими участниками Суда: «Однако восстановление смысла и доказательство очевидного далеко выходило бы за рамки нашей задачи» (Особое мнение судьи А.Л. Кононова по Постановлению Конституционного Суда Российской Федерации от 21 декабря 2005 г. № 13-П); I am aware that our McCollum decision has been subjected to a most searching examination (Justice Black's Dissenting, Zorach v. Clauson);

2) манифестации сопричастности Субъекта к народу или иному ценностно значимому для него сообществу: «И мы не знаем, с чем конкретно имеем дело, что это было - мятеж, война ли, нечто выходящее за рамки и этих понятий» (Особое мнение В.Д.Зорькина по Постановлению Конституционного Суда Российской Федерации от 31 июля 1995 г. № 10-п). But we live in an imperfect world, one in which thousands of votes have not been counted (Justice Ginsburg's Dissenting, Bush v. Gore);

3) отождествления Субъекта со всем человечеством: «Пройдет время, и мы поймем всю мудрость фразы: «Свобода печати обеспечивает свободу народа» (Особое мнение В.Г. Ярославцева по Постановлению Конституционного Суда Российской Федерации от 30 октября 2003 г. № 15-П).

Необходимо отметить, что изложение особых мнений всегда пользовалось немалой популярностью среди судей Верховного Суда США. Большое распространение они получили и в практике Конституционного Суда России. По поводу того что в Верховном Суде США более половины решений сопровождаются особыми мнениями, И.Кирман отмечал, что верховный судья Ф. Франкфуртер писал особые мнения лишь для того, чтобы выразить личную точку зрения, даже если он был согласен с majority opinion [7].

Наиболее важным «внешним» последствием особых мнений является, по мнению Г.А. Гаджиева, разрушение образа единодушного суда [2]. Ряд авторов, как отмечает Д.А. Басангов, утверждает, что особые мнения разрушают целостность судебного решения, усложняют понимание и размывают его обязательность, обнаруживают политические пристрастия судей

[1, с. 89]. Особые мнения ставят под сомнение и правильность решения большинства, риторическая сила которого в результате значительно ослабевает, а образ суда становится субъективным и разобщенным. Индивидуализм особого мнения расчленяет «тело» суда, давая право на существование альтернативным правовым позициям [8]. Подчеркивая индивидуалистический характер особого мнения, верховный судья Л.Хэнд предупреждал, что несогласие с решением большинства перечеркивает воздействие монолитной солидарности, от которой в большой степени зависят полномочия суда [цит. по: 2].

Многие великие американские судьи считали индивидуалистическую позицию судей абсолютно очевидным аргументом против института особых мнений. Интересно отметить, что судья Верховного Суда США Дж.Маршалл придавал такое огромное значение единогласию внутри суда, что, по словам своего коллеги судьи У.Джонсона, не только присоединялся к мнению большинства, прямо противоположному его собственному, но и приписывал иногда себе их авторство как председательствующий судья. Только ближе к концу своей карьеры, когда его попытки подавить индивидуализм особых мнений провалились, он стал присоединяться к числу несогласных [2].

Ценность особого мнения состоит в том, что оно, предоставляя судье пространство для выражения своей независимой точки зрения, является одним из средств демократизации судебной системы [8], «камертоном судебной реформы в России», как метафорично заметил Г.А.Гаджиев [2, с. 27].

Право на особое мнение индивидуализирует фигуру судьи, выделяет его как автономного и ответственного субъекта судебного органа [3]. Институт особого мнения подрывает авторитарный характер права, не позволяя мнению большинства служить единственным вариантом интерпретации конституционных норм. Как заметил А.Скалия, «система особых мнений превратила Верховный Суд США в центральную арену современных юридических дебатов, а его решения - из простой записи аргументированных правовых решений в нечто вроде «Истории американской правовой философии с комментариями» [5].

В отличие от институционального по своей природе судебного решения, особым мнениям не свойственен прескриптивный, инструктивный или директивный характер. Они направлены на реализацию иных коммуникативных целей:

1) дополнить, разъяснить или поставить под сомнение аргументацию, изложенную в судебном решении;

2) выразить оценку вынесенного Судом решения, показать его неоднозначность, спорность;

3) выразить частичное или полное несогласие с выводами Суда.

Справедливости ради следует отметить, что регламент Суда, наделившего судью соответствующими полномочиями, в некоторой степени сдерживает его творческую индивидуальность и внутреннюю свободу, что, в частности, проявляется в соблюдении субъектами определенной схемы организации дискурса. Так,

согласно Е.Г. Мартынчику, особое мнение судьи по уголовному делу обязательно должно содержать следующие сведения: наименование процессуального акта, кем составлено и по какому делу, существо особого мнения, подпись и дату [4, с. 54-55]. Таким образом, в данном жанре судебного дискурса должны найти отражение вводная, описательная и заключительная части. При этом описательная часть особого мнения в отличие от одноименной части судебного решения предполагает разнообразие композиционного построения и организации текста, оригинальность мысли, может быть написана в стиле решения либо в свободной форме. Для усиления экспрессии субъект особого мнения может включать в текст заимствования не только из текстов юридического сообщества (нормы права, включения из судебных документов и т.п.), но и из произведений художественной литературы, что считается недопустимым для текстов институционального дискурса, каковым является судебное решение. Проиллюстрируем сказанное примером из особого мнения судьи Международного Суда Правосудия А.Ш. Аль-Касавне:

«In such cases, defensible compromises may sometimes bring more acceptable, more durable and indeed fairer solutions. After all Kipling, who knew a few things about the Sudan, and more about human nature, once wrote:

"Man, a bear in most relations -

worm and savage otherwise....

Man propounds negotiations,

Man accepts the compromise"» (Judge Awn Shawkat Al-Khasawneh's Dissenting Opinion (The International Court of Justice).

В приведенном фрагменте субъект в целях усиления воздействия на сознание адресата приводит цитату из стихотворения Р. Киплинга «The Female of the Species».

Исходя из изложенного, можно выделить ряд функций особого мнения, которые позволяют говорить о его самостоятельности в жанровом пространстве судебного дискурса. Тексты особых мнений служат:

1) пространством альтернативного толкования конституционных норм;

2) орудием защиты высших ценностей;

3) средством демократизации судебной системы;

4) формой политического протеста;

5) способом привлечения внимания к наиболее острым проблемам, послужившим поводом к дискуссии в судебном сообществе, средством выявления неявных тенденций развития национального права;

6) инструментом воздействия на решения нижестоящих судов, на формирование профессионального и научного мировоззрения судей;

7) базой для формирования новой правовой позиции, которая в последующем может получить поддержку большинства состава суда.

Итак, субъект особого мнения есть автономная личность, обладающая свободой в конструировании дискурса, который служит для него пространством проявления индивидуализма как в оценке правовой действительности, так и в выборе языковых средств. Соотношение роли судьи как субъекта судебного решения и как субъекта особого мнения можно представить как факт индивидуального самовыражения vs. факт институционально-ролевой детерминированности.

Библиографический список

1. Басангов Д.А. Доктринальное конституционное толкование в деятельности Конституционного Суда РФ [Текст]: дис. ... канд. юрид. наук. М., 2004. 218 с.

2. Гаджиев Г.А. Публикация особого мнения судьи, или история нормы, которая является камертоном судебной реформы в России // Законодательство и практика масс-медиа. 2005. № 12. С. 27-30.

3.Кононов А.Л. Право на особое мнение [Электронный ресурс]. URL: ttp://lawfirm.ru/article/index.php?id=209.

4. Мартынчик Е.Г. Особое мнение судьи по уголовному делу Кишинев: Штиинца, 1981. 130 с.

5. Мнение судьи Конституционного Суда РФ Г.А. Гаджиева по Постановлению Конституционного Суда РФ от 17 июня

2004 г. N 12-П // СПС Консультант Плюс. URL: http://www.consultant.ru

6. Шевырдяева Л. Н. Язык современного американского судебного дискурса (на материале решений Верховного суда США): автореф. дис. ... канд. филол. наук: 10.02.04 / Л. Н. Шевырдяева М., 2009. 25 с.

7. Kirman I. Standing Apart to Be a Part: The Precedential Value of Supreme Court Concurring Opinions [Text] // Columbia Law Review. 1995. № 104. P. 2083-2100.

8. Langford C.L. Toward a Genre of Judicial Dissent: Lochner and Casey as Exemplars [Text] // Communication Law Review. 2009. Vol. 9. №2. P.1-12.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.