CC BY
56О. А. Крапивкина
ОСОБОЕ МНЕНИЕ СУДЬИ В ЖАНРОВОМ ПРОСТРАНСТВЕ
СУДЕБНОГО ДИСКУРСА
Особое мнение представляет собой публичное выражение судьей, участвующих в судебном разбирательстве, собственной правовой, политической или идеологической позиции. В судебной практике сложились две категории особых мнений - особое мнение согласия (concurring opinion, concurrence), когда судья присоединяется к мнению большинства, внося свои дополни-тельные соображения, и особое мнение несогласия (dissenting opinion, dissent), когда судья не разделяет мнения большинства.
Специфика данных текстов, имеющих персонализированный характер и отличающихся индивидуально-авторским подходом в процессе их создания, особые цели, стоящие перед их авторами, позволяет говорить о самостоятельности особого мнения в жанровом пространстве судебного дискурса, вопреки высказываемой в литературе точке зрения об особом мнении как поджанре судебного решения [Шевырдяева, 2009].
Одно из принципиальных отличий особого мнения судьи от судебного решения заключается в том, что субъект последнего излагает позицию дискурсивного экспертного сообщества (ДЭС), участником которого он является, в то время как особые мнения являются выражением независимой субъек-тивной точки зрения. Отсюда второе существенное отличие: если в судебном решении преобладают рационально-логические компоненты, особое мнение характеризуется проявлением эмоционально-экспрессивных черт, что, как полагает Л. Шевырдяева, объясняется «внутренним состоянием несогласия автора, необходимо отражаемом в тексте » [Шевырдяева, 2009, с. 39]. Стан-дартная манера изложения, свойственная институциональному дискурсу су-дебного решения, уступает место более свободной , творческой, метафориче-ской форме особого мнения. Субъект действует и «живет» в дискурсе, при-частен ко всем его аспектам, поскольку является его творцом, а не «трансля-тором» позиции ДЭС.
Институт особых мнений, поддерживая судейскую независимость, позволяет судье, несмотря на закрепленную за ним роль и связь с ДЭС, позиционировать себя как суверенную личность , состоящую из поддающихся измерению личностных черт, способностей и атрибутов, как носителя индивидуально-творческой позиции и «передающего сознания» (М.М.Бахтин), как
субъекта свободной воли, ощущающего себя источником своих высказываний, сознательно предопределяющего свою речевую деятельность.
В качестве примера приведем фрагмент одного из наиболее эмоцио-нально насыщенных особых мнений, субъектом которого является верхов-ный судья США О.У. Холмс (дело Abrams v. US). Оно получило известность как «канонический труд» о свободе слова, «философское обоснование» пер-вой конституционной поправки. В своем особом мнении судья Холмс крити-кует неконституционное, по его мнению, решение большинства, которым об-виняемых осудили к 20 годам тюрьмы за открытое выражение своих убежде-ний. О.У. Холмс пишет:
I regret that I cannot put into more impressive words my belief that, in their conviction upon this indictment, the defendants were deprived of their rights under the Constitution of the United States.
Как явствует из примера, над логическими формами изложения, свой-ственными дискурсу судебного решения, преобладают экспрессивные, соз-дающие эмоциональную атмосферу сожаления по поводу несправедливого, с точки зрения субъекта, решения ДЭС, позиция которого расходится с той, которой руководствовались «отцы» американской конституции при ее созда-нии:
But when men have realized that time has upset many fighting faiths, they may come to believe... that the ultimate good desired is better reached by free trade in ideas - that the best test of truth is the power of the thought to get itself accepted in the competition of the market, and that truth is the only ground upon which their wishes safely can be carried out. That, at any rate, is the theory of our Constitution.
Индивидуально-авторское высказывание судьи Холмса о свободе сло-ва, отражающее оригинальность его правовой позиции, впоследствии сокра-тилось до получившей широкую известность метафоры «marketplace of ideas», имеющей высокий индекс цитируемости не только в практике амери-канских судов, но и в американских СМИ.
Среди судей Верховного суда США своей независимой позицией, стремлением максимально эксплицировать свое «я» широкую известность получили особые мнения судьи А. Скалии, в России - А.В. Кононова и В.Г. Ярославцева. Их высказывания отличаются ярко выраженной индивидуальностью и эмоциональностью, открытым выражением личностного начала. Для созданных ими текстов характерны яркость формулировок, эмоциональность, независимость суждений, с помощью которых субъекты привлекают внимание адресата, пытаются воздействовать на его политические, правовые, идеологические убеждения. Проиллюстрируем сказанное фрагментами из особых мнений судьи А. Скалии:
(1) The Court's claim. does not withstand analysis. This effectively decrees the end of all morals legislation (Justice Scalia's Dissenting, Lawrence v. Texas).
(2) .. .vessel labeled "corruption" begins to founder under weight too great to be logically sustained, the argumentation jumps to the good ship "special privilege". (Justice Scalia's Dissenting, Austin v. Michigan).
В (1) А. Скалия подвергает резкой критике решение ДЭС по делу о со-домии, в котором суд объявляет право на любую ненасильственную форму сексуального поведения совершеннолетних, вытекающего из принципа сво-боды, провозглашенного Конституцией. Стремясь дискредитировать ДЭС, подорвать его авторитет, А. Скалия заявляет, что своим решением суд унич-тожает «моральное» законодательство в США.
В другом мнении (2) А. Скалия метафорично сравнивает неубедительные, с его точки зрения, аргументы в решении Верховного суда с двумя кораблями - кораблем под названием «коррупция» и кораблем под названием «особая привилегия». Руководствуясь несостоятельными аргументами, суд отказал частным корпорациям в расходовании средств на избирательные кампании. Иррациональность первого аргумента настолько очевидна, полагает А. Скалия, что он начинает тонуть под собственным весом, а суд перепрыгивает на другой корабль, «цепляясь» за менее сомнительный довод -«особые привилегии» для корпораций. Но поскольку второй аргумент оказывается таким же неубедительным, по мнению А. Скалии, как и первый, суд вынужден вернуться в первоначальную гавань за неимением лучшего. А. Скалия, как и в предыдущем особом мнении, реализует стратегию дискредитации решения ДЭС, несовместимого с его собственными убеждениями.
Следует заметить, что в силу свойственной метафорам размытости гра-ниц они редко употребляются в текстах институционального дискурса, како-вым является судебное решение.
Индивидуализм особого мнения позволяет судье излагать я-суждения в том тоне (уважительном, высокомерном, агрессивном, нейтральном и т. п.), который наилучшим образом отвечает его внутреннему состоянию. Так, для дискурса того же судьи А. Скалии характерны преимущественно высокомер-ная, снисходительная, скептическая, ироничная, а иногда и враждебная по отношению к членам ДЭС тональности изложения, в то время как высказы-вания О. У. Холмса отличаются, как правило, проявлением уважения к суду как к институту власти, отсутствием указания на непрофессионализм состав-ляющих его судей:
I regret sincerely that I am unable to agree with the judgment in this case, and that I think it my duty to express my dissent (Justice Holmes' Dissenting, Lochner v. New York).
Как явствует пример, субъект делает выбор в пользу менее конфронта-ционного языка, отличающегося толерантной риторикой. И если цель А. Скалии - обрушиться с критикой на аргументы и выводы ДЭС, раскрыть их непрофессионализм как хранителей конституционности, судья Холмс стре-мится внушить адресату уважение и почтение к своим коллегам.
Субъект особого мнения не только является генератором ярких оригинальных идей, но и направляет системное взаимодействие языковых единиц разных уровней, составляющих структуру текста. Его интенции, а не конвен-ции ДЭС определяют все в дискурсе , подчиняют себе всю структуру текста. Необходимость отразить в дискурсе свое эмоциональное состояние, продемонстрировать независимость от ДЭС, противопоставить ему себя или, наоборот, продемонстрировать с ним свою солидарность, единение детерминируют выбор того или иного способа маркирования своей идентичности -личностной, институциональной, национальной, общечеловеческой и т.д.
But I think that the proposition just stated, if it is accepted, will carry us far toward the end. Every opinion tends to become a law. I think that the word liberty in the Fourteenth Amendment is perverted. Whether in the latter aspect it would be open to the charge of inequality I think it unnecessary to discuss (Justice Holmes' Dissenting, Lochner v. New York).
C помощью личного местоимения «I» О.У. Холмс подчеркивает, что это его «я » не согласно с выводами ДЭС. Акцентируя субъективность своего дискурса, Холмс трижды употребляет глагол think в последнем абзаце текста.
I am aware that our McCollum decision. has been subjected to a most searching examination. (Justice Black's Dissenting, Zorach v. Clauson).
В данном примере субъект не только подчеркивает свою личностную ипостась посредством употребленного местоимения «I», позиционируя себя как уникального индивида, придавая изложению личностный, субъективный характер, но и с помощью притяжательного детерминатива «our» отождествляет себя с ДЭС, маркируя свою институциональную ипостась.
But we live in an imperfect world, one in which thousands of votes have not been counted (Justice Ginsburg's Dissenting, Bush v. Gore).
В примере судья Гинзбург подчеркивает свою национальную принадлежность, солидаризуясь с американским народом, выражая от их лица сожаление по поводу недостатков архаичной системы выборов, заложенной в Конституцию США еще в 1787 году (предусматривающей учет не голосов избирателей, а голосов выборщиков), в результате применения которой А. Гор, набравший на несколько тысяч голосов больше, проиграл Дж. Бушу.
Таким образом, различие между особым мнением и судебным решени-ем можно свести к следующей оппозиции: персональная точка зрения судьи vs. институциональный ответ суда.
Необходимо отметить, что изложение особых мнений пользуется нема-лой популярностью среди судей Верховного суда США. Менее половины всех решений выносится единогласно. Как заметил И. Кирман, верховный судья Франкфуртер писал особые мнения лишь для того, чтобы выразить личную точку зрения, даже если он был согласен с majority opinion [Kirman, 1995].
Наиболее важным «внешним» последствием особых мнений является, по мнению судьи Конституционного Суда России Г. Гаджиева, разрушение
образа единодушного суда [Гаджиев, 2008]. Жанр особых мнений ставит под сомнение верность решения большинства, риторическая сила которого в ре-зультате чего значительно ослабевает, а образ суда становится субъективным и разобщенным. Индивидуализм особого мнения расчленяет «тело » суда, да-вая право на существование альтернативным правовым позициям [Langford, 2009, с. 4].
Многие великие американские судьи считали индивидуалистическую позицию судей абсолютно очевидным аргументом против института особых мнений. Интересно отметить, что судья Верховного суда США Дж . Маршалл придавал такое огромное значение единогласию внутри суда, что , по словам своего коллеги, судьи У. Джонсона, не только присоединялся к мнению большинства, прямо противоположному его собственному, но иногда и при-писывал себе их авторство как председательствующий судья (Chief Justice). Только ближе к концу своей карьеры, когда его попытки подавить индиви-дуализм особых мнений провалились , он стал включать себя в число несо - гласных.
Подчеркивая индивидуалистический характер особого мнения, верховный судья Л. Хэнд предупреждал, что несогласие с решением большинства перечеркивает воздействие монолитной солидарности, от которой в большой степени зависят полномочия суда (цит. по: [Гаджиев, 2008]) . Тем не менее, институт особого мнения , предоставляя судье пространство для выражения своей независимой точки зрения, является одним из средств демократизации судебной системы [Langford, 2009, с. 7]. Они подрывают авторитарный ха-рактер права, не позволяя мнению большинства служить единственным ва-риантом интерпретации конституционных норм.
Итак, ярко выраженный эгоцентризм особого мнения определяется речевым поведением его субъекта, от которого требуется формирование критического, оценочного мнения о принятом коллегией судей решении. Как заме-тил А.Скалия, «система особых мнений превратила Верховный суд США в центральную арену современных юридических дебатов, а судей из скрипто-ров, в личностей [Scalia, 1994].
В отличие от институционального по своей природе судебного реше-ния, особым мнениям не свойственен прескриптивный , инструктивный или директивный характер. Они направлены на реализацию иных коммуникатив-ных целей:
1) дополнить, разъяснить или поставить под сомнение аргументацию, изложенную в судебном решении;
2) выразить оценку вынесенного ДЭС решения, показать его неодно-значность, спорность;
3) выразить частичное или полное несогласие с выводами ДЭС.
Справедливости ради, следует отметить, что конвенции ДЭС, наделившего судью соответствующими полномочиями, в некоторой степени сдерживают его творческую индивидуальность и внутреннюю свободу, что, в част-
ности, проявляется в соблюдении субъектами дискурса определенной схемы организации дискурса. Так, согласно Е.Г. Мартынчику, автору книги «Осо-бое мнение судьи по уголовному делу», особое мнение обязательно должно содержать следующие сведения: наименование процессуального акта , кем составлено и по какому делу, существо особого мнения, подпись и дату [Мартынчик, 1981]. Таким образом, в данном жанре судебного дискурса должны найти отражение вводная, описательная и заключительная части. При этом описательная часть дискурса особого мнения, в отличие от дискурса судебного решения, предполагает разнообразие композиционного построения и организации текста, оригинальность мысли. Так, в частности, для усиления экспрессии субъект особого мнения может включать в текст заимствования не только из текстов юридического дискурсивного сообщества (нормы права, включения из судебных документов и т.п.), но и из произведений художественной литературы, что считается недопустимым для текстов институционального дискурса. Проиллюстрируем сказанное примером из особого мнения судьи Международного суда правосудия Аун Шавкат Аль-Касавне:
In such cases, defensible compromises may sometimes bring more acceptable, more durable and indeed fairer solutions. After all Kipling, who knew a few things about the Sudan, and more about human nature, once wrote:
"Man, a bear in most relations -
worm and savage otherwise...
Man propounds negotiations,
Man accepts the compromise." (Judge Awn Shawkat Al-Khasawneh' Dissenting).
В приведенном фрагменте субъект, несогласный с решением международного трибунала, которое, вопреки его ожиданиям, не оказалось миротворческим для Судана, в целях усиления воздействия на сознание адресата приводит цитату из стихотворения Р. Киплинга, «The Female of the Species».
Исходя из вышеизложенного, можно выделить ряд функций особого мнения, которые позволяют говорить о его самостоятельности в жанровом пространстве судебного дискурса. Дискурс особого мнения служит:
1) пространством альтернативного толкования конституционных норм;
2) средством защиты высших ценностей, которые могут попираться в несвободных от ошибок решениях судов;
3) средством демократизации судебной системы;
4) формой политического протеста;
5) инструментом воздействия на решения нижестоящих судов.
6) базой для формирования новой правовой позиции, которая в после-дующем может стать мнением большинства.
Библиографический список
1. Гаджиев Г. Публикация особого мнения судьи [Электронный ресурс] // Режим доступа: http://www.medialaw.kiev.ua/zmisud/sudanalityka/195/
2. Мартынчик Е.Г. Особое мнение судьи по уголовному делу [Текст]. - Кишинев: Штиинца, 1981. - 130 с.
3. Шевырдяева Л.Н. Язык современного американского судебного дискурса (на материале решений Верховного суда США) [Текст]: Автореф. дис. ... канд. филол. наук: 10.02.04. - M., 2010.
4. Kirman I. Standing Apart to Be a Part: The Precedential Value of Supreme Court Concurring Opinions // 95 COLUM. L. REV. - 1995. № 104. - Pp. 2083-2100.
5. Langford C.L. Toward a Genre of Judicial Dissent: Lochner and Casey as Exemplars // Communication Law Review. - 2009. Volume 9. № 2.
6. Scalia A. The Dissenting Opinion, Address Before the Supreme Court Historical Society // J. Sup. Ct. Hist. - 1994. - June 13. - P. 33-41.
151
