CC BY
33ОСОБЕННОСТИ СТАНОВЛЕНИЯ ХУДОЖЕСТВЕННОГО ПЕРЕВОДА В ТАДЖИКИСТАНЕ: 30-80-Е ГОДЫ ХХ ВЕКА
Мурувватиён Дж
Институт языка и литературы им. Рудаки
В данной статье мы намерены дать небольшой обзор из истории становления художественного перевода 30-80-х годов ХХ века в таджикской литературе. Именно в этот период, в промежутке времени от 30-х годов до 80-х, таджикский читатель обрёл возможность познать на родном языке произведения Н. Гоголя («Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем»), А. Фадеева («Разгром», «Молодая гвардия»), А. Чехова («Палата № 6»), М. Шолохова («Судьба человека»), Л. Толстого («Война и мир»), А.С. Пушкина («Борис Годунов» и «Цыганы»), М. Горького («Девушка и смерть»), А. Твардовского («Страна Муравия»), А. Гайдара («Военная тайна»), В. Катаева («Сын полка»), басни И. Крылова, М.Ю. Лермонтова («Тамара»), Н.А. Некрасова («Крестьянские дети»), стихи Чуковского, Барто, отдельные главы «Анны Карениной» Н. Толстого, отдельные произведения А. Герцена, А. Чехова, М. Горького, М. Пришвина, произведения С.Маршак, цикл рассказов А. Гайдара, сонеты У Шекспира, стихи С. Есенина, М. Рыльского, произведения Т. Драйзера («Дом»), рассказы Альфреда де Мюссе («Мими Пенсон»), Г. Фаст «Подвиг Сакко и Ванцетти» и т.д.
Работа, выполненная группой таджикских литераторов в те годы, не только усилила влияние передовых идей русской литературы на таджикскую интеллигенцию, но и дала хороший практический материал для обратной связи - в эти годы особенно успешно были переведены и произведения таджикских писателей на различные языки мира, мы назовем лишь некоторые произведения из огромного списка, осуществленных переводов: повесть С. Айни «Жизнь бедняка Бозора» (1934), «Из прошлого» (1935), С. Улугзода пьеса «Краснопалочники» (1947) в переводе К. Улугзода, повесть «Возвращение» (1947) в переводе А. Адалис, Рахима Джалила роман «Пулат и Гулру» (1956) в переводе А. Письменного, сборник сатирических стихов М. Аминзаде в переводе М. Фофановой (1963), роман Дж. Икроми «Дочь огня» (1965)в переводе В. Смирнова, также пьеса А.Дехоти «Нур дар кухистон» («Литературный Таджикистан», 1957) и повесть К. Наими «Рузи равшан» («Гулистон», 1960) в переводе Дмитрия Дудкина, поэма М. Миршакара «Ливои Зафар» (1962), книгу Т. Усмона «Дурдонахои назми точик» (1960) в переводе Василия Кириллова, им же в соавторстве с М. Фофановой был переведён сборник «Сурудхои халкии точик» (1960), очерки и публицистика М. Турсунзаде, Дж. Икрами, А. Шукухи, стихи А. Сидки, А. Бахори, повесть Ф. Мухаммадиева «Тири хокхурда» (1964) в переводе Минеля Левина, очерки С. Улугзода, Ф. Ниёзи, М. Наджмиддинова в переводе Арнольда Одинцова и т.д.
Бесспорно, активная деятельность молодых таджикских литераторов 30-х годов ХХ века благоприятно способствовала становлению художественного перевода, который со времен Ахеменидов, Аршакидов и Сасанидов [6, с.3], развиваясь по своим самостоятельным законам в зависимости от уровня филологической мысли часто попадала под влияние социальных катаклизмов, которые, в свою очередь, внесли новые тенденции, принципы и особенности в развитие художественного перевода нового времени.
Говоря о социальных катаклизмах следует отметить о влиянии социальных и общественных перемен, произошедших после революции 1917 г, в тех исторических событиях «рука об руку участвовали русские и украинцы, армяне и азербайджанцы, таджики, туркмены, узбеки, татары, сыны и дочери других народов. Новую свою историю таджикский народ творил м дружественной помощью всех братских народов». [9, с.3]
Катализатором для развития художественного перевода стало и преобразование в 1929 году Таджикской Автономной Советской Социалистической Республики в Таджикскую Советскую Социалистическую Республику, определившее судьбу таджикского народа на последующие времена. Это событие во многом отразило политические, экономические и культурные взаимоотношения с Россией, где художественному переводу была отведена особая роль.
Особенно перевод художественных произведений с русского языка на таджикский активизировалась в конце 20-х - начале 30-х гг. ХХ в. - в эпоху рождения новой мысли, новой эстетической системы, культуры, изменившей за короткое время ход истории целого народа, дав импульс многим творческим начинаниям, преобразованиям, новшествам, вследствие которого в таджикской литературе и литературоведении возникло много того, что исследуется сегодня, и будет исследовано еще не один век. Этот период можно назвать «золотым веком» перевода художественной прозы в таджикской литературе.
Благоприятное влияние на развитие перевода оказало и появление резолюции ЦК РКП (б) от 18 июня 1925 года «О политике партии в области художественной литературы», где говорилось о
необходимости обратить усиленное внимание писателей на развитие национальной литературы в многочисленных республиках и областях Союза, а также призыв А. М. Горького к писателям «переводить друг друга» на Первом Всесоюзном съезде советских писателей.
Призыв Горького консолидировала многонациональную, разноязычную советскую литературу в одну единую литературу с общей идеей и целями. «Горький не уставал подчеркивать и разъяснять литераторам нашей страны задачи советской литературы, вытекающие из факта ее многонациональности. Горький мыслил развитие советских национальных литератур только в их взаимовлиянии и взаимообогащении. Он стоял за самую широкую постановку работы по переводу на языки народов Советского Союза, и, конечно, в первую очередь на русский язык, лучших произведений писателей братских советских республик, и при жизни являлся инициатором, организатором и вдохновителем всех важнейших мероприятий в этом направлении» [4, с.73-77]. О важности данного съезда для таджикских литераторов отмечает Сотим Улугзода в статье «Учитель, друг, наставник» в 1947 году:
Таджикские литераторы активно включились в реализацию данной идеи, они продуктивно участвуют в работе издательства «Всемирная литература», организованного в 1919 году при Наркомпросе по инициативе М. Горького, где вопросам взаимовлияния литератур уделялось особенное внимание. «Горький называл это «взаимным обменом знаниями», быта, культуры, истории, обычаев каждого народа и видел в этом одно из мощных средств укрепления дружбы народов, «объединения всего трудового народа в едину. Культурно - революционную силу». [4, с.73-77].
В эти годы многие представители таджикской интеллигенции берут на себя нелегкий труд переводчиков: к примеру переводы на узбекский язык С. Айни (две части своих «Воспоминаний», авторский перевод, на примере таджикского и узбекского текстов романа «Рабы», повести «Смерть ростовщика»).
По сути, двуязычие в таджикской литературе явление не новое, как сообщает об этом У Б. Абдуллоева в диссертации: «Художественный билингвизм в творчестве Садриддина Айни» (2010) «В XIV веке в таджикской и узбекской литературах традиция билингвизма получает небывалое развитие. ХУ-ХУ1 вв. характеризуются как период укрепления литературных взаимосвязей и вхождения в обиход традиции двуязычия. В этот период, благодаря дружбе и сотрудничеству Джами и Навои, усиливаются таджикско-узбекские литературные связи и закладываются основы для их дальнейшего развития. В ХУП1-Х1Х вв. это явление обрел такой широкий размах и популярность, что почти все известные поэты творили свои произведения в равной степени на двух языках. Разделение во второй половине XVIII в. и первой половине XIX века Средней Азии на ханства Хивы, Бухары и Коканда также обусловило развитие этого литературного явления. В каждом ханстве формируются литературные круги, в результате чего происходит уравнивание положения языков, и почти все поэты обратились к традиции двуязычия. Узбекские поэты Машраб, Турди, Нодира, Адо, Нозил, Хиджлат, Увайси и Амири творили свои произведения на родном и таджикском языках. Гази, Махмур, Хотиф, Нола, Халис, Рамзи, Пари, Ринди, Касрат и Гулхани, Дилшоди Барно, Камбархон Худжанди, Муаттархон и Анбар Отин также были прославленными двуязычными стихотворцами того времени». [1, с.6-7]
Особым вниманием таджикских переводчиков 30-х годов ХХ века пользовались литературные произведения русских художников, находящиеся на исторической дистанции - памятники прошлого, к которым, молодые тогда еще переводчики, обращались в поисках новых форм и жанров. В этот период начинается систематический перевод А.С.Пушкина на таджикский язык поэтами АЛахути, Х.Юсуфи, М.Рахими, Сухайли, М.Турсун-заде, Р.Джалилом, С. Улугзода п др. [7], Н.В. Гоголя (1931 и 1936 годах П. Сулаймони и О. Эрбергом был осуществлен первый и второй перевод комедии в пяти действиях «Ревизор», в 1939 - 1940 гг Х.Ахрори переложена «Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем», [1] произведений Л. Толстого.[2, с.154] Как и любое новое явление становление художественного перевода нового времени имело свои специфические черты и особенности.
Одна из проблем художественного перевода в эти годы связана с языком. В переводах 30-х годов было сложно определить индивидуальный стиль автора оригинала, объяснить это можно официально установившейся к началу XX в. литературной нормы языка, из-за чего переводы 20-30-х годов ХХ века носят более сглаженный, однообразный характер. Такое однообразие делает в переводе похожим язык произведений А. Гайдара В. с языком произведений В Катаева. В связи с чем, целесообразно при оценке переводов данного периода быть более снисходительными, так как многие, кажущиеся нам сегодня шероховатости языка и недочеты не всегда можно отнести к небрежности переводчика к тексту оригинала или его низкому уровню культуры, здесь, важно учесть тот факт, что переводы основывались на литературную письменную норму языка этого времени.
Другая особенность художественного перевода нового времени заключалась в его зависимости от господствующей идеологии, тексты переводов данного периода проходили максимальную идеологическую обработку, что значительно лишало художественное произведение его эстетической ценности.
Есть еще одна проблема, связанная с развитием художественного перевода в 30-е годы, возможно - это даже не проблема, а наоборот специфика: для некоторых таджикских литераторов, перевод стал источником существования в условиях, когда оригинальное их творчество оказывалось под запретом. И как не парадоксально, но цензура, идеологическое давление на деятелей культуры, гонения в печати, вынуждавших крупных писателей и поэтов обращаться к переводу, стали существенным толчком в деле развития художественного перевода в Таджикистане. Таким образом, художественный перевод, став мощным идеологическим орудием, в то же время давал возможность художникам в иносказательной форме говорить то, что цензура никогда не пропустила бы в оригинальном творчестве, в этом плане русская литература оказалась неиссякаемой сокровищницей передовых идей, «первоклассной школой реализма, художественного мастерства» для многих представителей передовой части общества [3, с.12.].
Главной идеей художественного перевода в литературе 20-30-х годов была идея интернационализма - одна из основополагающих в идеологии советского государства, способствовавшая тому что основной поток переводов в таджикской литературе был осуществлен с русского языка. Эта идея объединила вокруг себя и сплотила все народы, вошедших в СССР, где русский язык был основным языком средств массовой информации. Это положение открыло переводчикам широкое поле деятельности - с русского языка в 20-30-е гг. многие произведения грузинской, армянской, туркменской, киргизской, казахской, английской, испанской, французской литературы получили таджикские текстовые воплощения и вошли в таджикскую культуру. В республике стали активно издаваться на русском языке газеты, первые сборники переводов, книги, учебные пособия для детей, куда включаются также произведения русских классиков, активно переводится политическая научно-техническая и сельскохозяйственная литература, классики марксизма-ленинизма и т.д.
Основной целью переводов данного периода стало духовное сближение народов.
Что касается художественных достоинств переводов данного периода, в большинстве случаев это были либо дословно точные переводы, но художественно неполноценные, либо художественно полноценные, но далекие от оригинала. Связано это было с тем, что у молодых переводческих кадров не было достаточных навыков, а также теоретической подготовки, необходимой для овладения данным процессом, однако это не стало препятствием, к чести молодых в то время таджикских переводчиков, в жанрах литературы, переведенной и изданной ими в 20-30-е годы, отразились основные читательские интересы и запросы.
Литературный процесс в таджикской литературе 30-х годов привлекателен появлением новых жанров - исторического, приключенческого романа, фантастики, повести, рассказа, драмы и т.д.
Безусловно, перевод для Таджикистана имел двоякое положительное влияние: перевод значительно обогащал таджикскую литературу, содействуя еще большему сближению народов. Конечно же, сегодня требования к художественному переводу значительно усложнились и оценивать эти тексты с позиций современных требований к художественным переводам не целесообразно, но важно признать, что именно эти переводы способствовали появлению в таджикской литературе немалых оригинальных произведений на таджикском языке и новых литературных форм.
Заметим, что переводом в Таджикистане в 30-е годы занимались в основном представители первой таджикской интеллигенции, только к 50-м годам они разделились на профессиональных переводчиков и писателей. Заслугой первых таджикских переводчиков, являлось то, что эта плеяда «полностью используя все богатства родного языка, свободно выбирая самое нужное, самое подходящее, самое верное» смогла создать новый литературно-художественный переводной текст. [2, с.116]. Главной задачей переводчиков на тот момент было правильно передать «дух» переводимого произведения, которая четко проявляла творческую личность каждого переводчика.
Не осталось в стороне и искусство. На сценах театров ставились переведенные на таджикский язык произведения русских и зарубежных классиков, таких как «Бесприданница» Н. Островского, «Парень из нашего города» К. Симонова (Гани Абдулло), опера П. Чайковского «Евгений Онегин» в переводе Мухиддина Аминзода и т.д.
Яркими представителями литераторов, развивающих художественный перевод в таджикской литературе 20-30-х годов XX века были Ахмаджон Хамди, Ирфон Хасан Алихонович (Мамадхонов), Сухайли Абдулло Джавхаризода, Мухаммаджон Рахими, Мухиддин Аминзода, Рахим Хошим, Рахим Джалил, Боки Рахимзода, Рашид Абдулло, Клавдия Улугзода (Благовещенская), Сотим Улугзода, Эмонуил Муллокандов, Хабиб Ахрори, Хабиб Юсуфи, Фазлидддин Мухаммадиев, Мухиддин Фархат (Хасанов), Аъзам Сидки (Мадаминов), Абдумалик Бахори (Рахмонов), Акобир
Шарифи, Расул Ходизода, Бобо Ходжи, Гаффор Мирзо, Пулод Толис (Пулодов Толстой), Самад Гани, Шамси Киёмов, благодаря переводам, которых произошло становление художественного перевода в Таджикистане, а в некоторых случаях и - трансформация многих жанров современной таджикской прозы.
Развитие переводческого процесса заметно тормозило отсутствие критики, не позволяя обозначить таджикское переводоведение как научную дисциплину, способную профессионально проанализировать качество переводных текстов. Соответственно, отсутствовала и переводческая концепция, которая уже сегодня требует своего научного осмысления. Среди статей, появившихся в 30-е годы, можно назвать статьи А.Дехоти, посвященные вопросам переводам частности. Одна из них была написана на основе речи автора на Пленуме Союза писателей Таджикистана /5 июня 1939г/ и затрагивала важные вопросы адекватной передачи идейно-тематической и образной структуры переводимого произведения. Однако основная часть статей посвящались в основном юбилейным датам, касались в основном особенностей передачи в переводных текстах художественной специфики оригинала, принципов и мастерства писателя, чьё произведение переводилось, то есть, носили узкое направление.
Эти годы могут стать яркими страницами огромного спектра исследовательских работ, в число которых входят, к примеру, переводы более 20 произведений Муллокандовым Эмонуилом Эфроимовичем - А. Чехов «Каштанка» (1935), Дж. Лондон «Любовь к жизни» («Дар талоши хаёт», 1936), Н. Островский «Рожденные бурей» («Зодагони туфон», 1939), П. Вершигора «Люди с чистой совестью» («Одамони поквичдон»), М. Шолохов «Они сражались за родину» («Онхо дар рохи Ватан мечангиданд», 1949), И. Эренбург «За мир!» («Барои сулх», 1952), Л. Толстой «Севастопольские рассказы» («Хикояхои Севастополь»), А. Макаренко «Педагогическая поэма» («Достони педагога»), Н. Гоголь «Тарас Бульба» (1953), «Мертвые души» («Чрнхои мурда», 1955), М. Авезов «Абай»
(1955), М. Шолохов «Тихий Дон» («Дони ором», 1955-1960), М. Стельмах «Кровь людская — не водица» («Хуни одамй об не»), А. Герцен «Былое и думы» («Саргузашт ва афкор» (порчахо), И. Тургенев «Отцы и дети» («Падарон ва фарзандон», 1962), «Первая любовь» («Ишки аввал», 1965), Джон Рид «Десять дней, которые потрясли мир» («Дах, рузе ки оламро ба ларза овард», 1964) и др.;
Ирфона Хасана Алихонович (Мамадхонов) (1900), переведший, начиная с 1932 года, трилогию М. Горького «Детство» («Бачагй», 1933), «В людях» («Дар байни мардум», 1936), «Мои университеты» («Дорулфунунхои ман», 1937), произведения А. Толстого «Хлеб» («Галла», 1949), Б. Полевого «Повесть о настоящем человеке» («Кдосаи марди хакикй», 1951), роман Н. Чернышевского «Что делать?» («Чй бояд кард?», 1955), Салтыкова-Щедрина «Господа Головлевы» («Ч,анобони Головлёвххо», 1959), двухтомник С. Бородина «Звезды над Самаркандом» («Ситораххо дар осмони Самарканд», 1961), И. Франко «Борислав смеется» («Борислав механдад», 1955), 2-хтомные романы Г. Севунц «Тегеран» («Теххрон», 1959), Даниеля Дефо «Робинзон Крузо» (1936), Жюль Верна «Дети капитана Грантам» («Бачаххои капитан Гранта», 1938), Р. Джованьоли «Спартак»
(1956) и т.д.
Говоря о трудностях, которые значительно тормозили развитие художественного перевода, наряду с отсутствием критики и подготовительной школы переводчиков, следует отметить и другие субъективные и объективные причины, среди которых - качество переводов первой половине ХХ века, а именно в 30-е гг которое характеризовалось не высоким уровнем. Связано это было с тем, что переводы осуществлялись, в основном, случайными людьми, которые не владели или плохо понимали язык оригинального произведения, в результате чего появлялись переводы со смысловыми ошибками и буквализмом.
В связи с сложившейся ситуацией, понимая государственную значимость художественного перевода, Садриддин Айни грамотно сгруппировал вокруг себя молодых талантливых литераторов, которые смогли успешно освоить опыт культуры других народов. Для развития таджикской литературы эта практика, своего рода - первая школа переводчиков, имела благоприятные результаты - итогом их переводческой деятельности стало обновление традиционных форм, укрепление и развитие реалистического метода в таджикской литературе советского периода. Молодых переводчиков, работающих под началом С. Айни, отличало от любителей добросовестное отношение к содержанию подлинника, внимание к его формальным особенностям. Несмотря на то, что многие из переводов этих литераторов отличались большими достоинствами, они также не были лишены и недостатков, чаще это были дословные переводы, со слишком прямолинейным воспроизведением формы оригинала, с нарушением требований таджикского языка.
В целом, переводы, осуществленные вначале ХХ года, таджикскими писателями и переводчиками, сыграли важную роль в становлении и развитии таджикского художественного перевода, но не все они сохранили свою значимость в наши дни. Главным недостатком переводчиков этого периода являлся буквализм, который происходил по различным причинам: из-за желания точнее сохранить национально-исторический колорит и своеобразие стиля оригинала; из-за
неправильного понимания переводчиками разницы между элементами языковой формы оригинала и его стилем, «...равным образом они недооценивали и степень различия, существующего между стилистической ролью формально одинаковых или близких элементов в двух разных языках. Тем самым перевод подобного типа, показывал подлинник в неверном преломлении, затруднял его понимание и отдалял от него читателя; причиной была ложная по своему принципу постановка задачи, решение которой в силу этого и не могло привести к удовлетворительным результатам. Подобные переводы вызывали, как правило, резко полемические отклики в критике» [5, с.348].
Социально-политический и идеологический факторы, определявшие характер художественной литературы 20-30-х годов ХХ века в Таджикистане, в свою очередь, обусловили и содержание литературного процесса в эти годы. Эти факторы также во многом определили сущностные ориентиры и художественного перевода, значимость, которой для литературы невозможно понять, не изучив детали общественной обстановки того периода. Художественный перевод в исследуемый период, как и всё литературное движение, развивался в русле установок, господствующей системы, которая и определяла характер протекания процесса перевода. Сказанное означает, что процесс обращения таджикских переводчиков к русской литературе, по сути, регулировался в рамках существующей идеологической модели, которая, в первую очередь, проявлялась в переводческой избирательности: предпочтение отдавалось произведениям, соответствующим политической концепции того режима - коммунистической, что стало причиной создания одностороннего, неполного представления о русской литературе. Переводили, в основном, писателей и поэтов, чьи произведения соответствовали идеологическим установкам эпохи, выбирались преимущественно стихи послеоктябрьского периода, яркий пример тому творчество М. Горького, к произведениям, которого проявлялся особый избирательный подход: «Каждый из нас, таджикских литераторов, учившихся и продолжающих учиться у Горького, мог бы сказать словами поэта М. Миршакара: «Книги Горького были для меня не только художественными произведениями, но и учебниками, они расширяли мой политический и общественный кругозор. Чтобы быть настоящим советским писателем необходимо глубоко изучить произведения Горького, повседневно учиться у него» [4, с.74]
Прямым проявлением идеологических установок стали так называемые «юбилейные» даты, связанные с именами русских и зарубежных писателей. Такое «календарное» восприятие искусства было особенно развито во второй половине 30-х годов, когда по всей стране праздновались юбилеи Шоты Руставели, Алишера Навои, А.С.Пушкана, М.Ю.Лермонтова, Т.Г.Шевченко, и других литераторов и т.д.
В диссертации «История и принципы перевода лирической поэзии А. С. Пушкина в таджикской литературе» (1999) Холов Х. Р. [8] изучая принципы перевода на таджикский язык поэзии А.С.Пушкина в 30-50-е годы, рассматриваемых как особый этап становления и эволюции таджикской школы перевода, отмечает, что начало систематического перевода А.С.Пушкина на таджикский язык приходится на 1937 год, когда в стране широко было отмечено 100-летие со дня смерти поэта. Эта дата была отмечена большим количеством переводов, осуществленных А.Лахутн, Х.Юсуфи, М.Рахимн, Сухайли, М.Турсунзаде, Р.Джалилом п др.
Такая ускоренная идеологическая установка, которая проявлялась в юбилейных статьях, посвящённых жизни и творчеству писателей, поэтов, носивших познавательный характер и в приуроченных к юбилеям переводах отдельных произведений, была направлена на искусственное расширение литературных связей, а значит - не брала во внимание эстетическую готовность воспринимающей стороны. Другая отрицательная сторона этого искусственного напряжения отражалось на качественном уровне отдельных переводов. Положительная же сторона этой искусственной установки заключается в расширении познавательного диапазона таджикской литературы, которая к этому периоду нуждалась в новых эстетических ценностях. Другой особенностью развития художественного перевода являлось то, что контакт таджикской литературы с иноязычными литературами осуществлялась не непосредственно, а опосредованно, черев русскую литературу, т.е. - перевода с перевода, вторичность воспроизведения иноязычных произведений. В таджикской литературе 20-30-х годов иноязычные произведения переводились только с их переводов на русский язык. Таким образом, можно утверждать, что концепция перевода художественной прозы в таджикской литературе и стратегия переводимости в 20-30-е года определялись политико-идеологическим фактором, значимость которого имела существенное значение в становлении и развитии художественного перевода.
В частности, среди таджикской интеллигенции начиная с 30-х годов XX века оживился интерес к литературе англоязычных народов. Переводчики опирались на варианты, переведенные на русский язык. К этому времени множества рассказов англоязычных литераторов были опубликованы в республиканских газетах и журналах, отдельными книгами. К их числу относятся: в «Гаврош» Виктора Гюго в переводе Х. Ахрори (1938), «Девяносто третий» В. Гюго в переводе Х. Юсуфи (1934), «Овод» Л.Э. Войнич в переводе Сотима Улугзода (1931) и др.
ЛИТЕРАТУРА
1. Абдуллоева, У Б. Художественный билингвизм в творчестве Садриддина Айни. [Текст]: автореф. дис. на соиск учен. степ. канд. филолог наук (10.01.03) /Абдуллоева, Умедахон Бекмуродовна: Таджикский национальный университет. -Душанбе - 2010. - 22 с.
2. Гачечиладзе, Г.Р. Введение в теорию художественного перевода. Тбилиси, 1970. - С. 116.
3. Ивашин В.В. М. Горький и белорусская литература начала ХХ века. Минск: Академия наук БССР, 1956. — С. 12.
4. Улугзода, С. Единение, «Учитель, друг, наставник», с.73-77, С. 74.
5. Федоров А.В. Основы общей теории перевода. М., Филология Три, 2002. - С. 348.
6. Хамробоев, Н. А. Этапы формирования и развития переводческого движения в VIII-XIV веках (с пехлевийского на арабский и с арабского на персидско-таджикский) [Текст]: автореф. дис. на соиск. учен. степ. д-ра филолог наук (10.02.14) / Хамробоев Насимджон Абдуллоджонович; Худжандский государственный университет имени академика Б. Гафурова - Худжанд, 2019. - 51 с.
7. Хашим, Р. Яке аз аввалин тарчумонхои адбиёти рус ва китоби у // Шарки Сурх, - 1959. - №11; Самад, В. Ещё раз о первом переводе Пушкина // Памир, - 1975, № 10;
8. Холов, Х. Р. История и принципы перевода лирической поэзии А. С. Пушкина в таджикской литературе [Текст]: автореф. диссерт. на соиск.уч.ст. канд. филологи наук: Душанбе. -1999. - 27 с.
9. Шукуров, М. Обновление. Таджикская проза сегодня. Монография. Пер.с тадж. - М.: Советский писатель, 1986. - 272 с.
ОСОБЕННОСТИ СТАНОВЛЕНИЯ ХУДОЖЕСТВЕННОГО ПЕРЕВОДА В ТАДЖИКИСТАНЕ: 30-80-Е ГОДЫ ХХ ВЕКА
В статье дан небольшой обзор из истории становления художественного перевода 30-80-х годов ХХ века в таджикской литературе, времени, когда таджикский читатель обрёл возможность познать на родном языке лучшие образы русской и мировой литературы. Автор статьи отмечает, что работа, выполненная группой таджикских литераторов в те годы, не только усилила влияние передовых идей русской литературы на таджикскую интеллигенцию, но и дала хороший практический материал для обратной связи - в эти годы особенно успешно были переведены и произведения таджикских писателей на различные языки мира.
Бесспорно, активная деятельность молодых таджикских литераторов 30-х годов ХХ века благоприятно способствовала становлению художественного перевода, который со времен Ахеменидов, Аршакидов и Сасанидов, развиваясь по своим самостоятельным законам, в зависимости от уровня филологической мысли, часто попадал под влияние социальных катаклизмов, которые, в свою очередь, внесли новые тенденции, принципы и особенности в развитие художественного перевода нового времени. Катализатором для развития художественного перевода стало и преобразование в 1929 году Таджикской Автономной Советской Социалистической Республики в Таджикскую Советскую Социалистическую Республику, появление резолюции ЦК РКП (б) от 18 июня 1925 года «О политике партии в области художественной литературы». Особым вниманием таджикских переводчиков 30-х годов ХХ века пользовались литературные произведения русских художников, находящиеся на исторической дистанции - памятники прошлого, к которым, молодые тогда еще переводчики, обращались в поисках новых форм и жанров.
Ключевые слова: художественный перевод, специфика, проблемы, таджикские переводчики, идеология, язык, качество.
THE FEATURES OF THE FORMATION OF LITERARY TRANSLATION IN TAJIKISTAN: 30-80TH OF THE XX CENTURY
The article gives a small overview of the history of the formation of a literary translation of the 30-80s of the XX century in Tajik literature, the time when the Tajik reader found the opportunity to learn the best images of Russian and world literature in his native language. The author of the article notes that the work performed by a group of Tajik writers in those years not only strengthened the influence of advanced ideas of Russian literature on the Tajik intelligentsia, but also provided goodpractical material for feedback - in these years, the works of Tajik writers were also successfully translated into various languages of the world.
Undoubtedly, the active work of young Tajik writers of the 30s of the twentieth century favorably contributed to the formation of literary translation, which since the times of the Achaemenids, Arslukids and Sasanids, developing according to its own laws, depending on the level of philological thought, has often come under the influence of social disasters, which in turn, introduced new trends, principles and features into the development of the literary translation of the new time. The catalyst for the development cf literary
translation was the transformation in 1929 of the Tajik Autonomous Soviet Socialist Republic into the Tajik Soviet Socialist Republic, the appearance of the resolution of the Central Committee of the RCP (B.) Of June 18, 1925 "On Party Policy in the Field of Fiction". Tajik translators of the 30s of the twentieth century received special attention from the literary works of Russian artists located at a historical distance -monuments of the past, which young translators of that time turned to in search of new forms and genres.
Keywords: literary translation, specifics, problems, Tajik translators, ideology, language, quality.
Сведения об авторе:
Мурувватиён Джамила Джамол - кандидат филологических наук, ст. научный сотрудник отдела современной литературы Института языка и литературы им. Рудаки Национальной Академии наук РТ, контактный тел.: (+992) 937602233 Электронный почта: alika-xan@mail.ru.
About the autor:
Muruvvatiyon Jamila Jamol - Candidate of PhilologySciences, Senior Researcher, Department of Contemporary Literature, Institute of Language and Literature named after Rudaki of the National Academy of Sciences of the Republic of Tatarstan, contact, Phone: (+992) 937602233 E-mail: alika-xan@mail.ru.
НАВГАРОЙ ДАР СОХТОРИ МАСНАВЙ
Юсуфов У.А.
Институти забон ва адабиёти ба номи А. Рудаки
Тааммул дар сайри таърихии ташаккули анвоъи адабиёти форсй мусаллам мегардонад, ки аксари мухаккикон (Забехулло Сафо дар «Х,амосасарой дар Эрон»), Ч,алолуддини Хумой, Шафеъии Кадканй, Сируси Шамисо, Мансур Растагори Фасой, Майманат Мирсодикй, А. Сатторзода) ба иттифоки оро маснавиро «аз колабхои махсуси эронй» донистаанд. Дуруст аст, ки саромадони шеъри порсии точикй пас аз ислом дар колаби шеъри арабй, яъне ба таклид ашъор суруданд, вале аз хамон огози кор талош карданд, ки ба иктизои табиати забон ба шеър истиклол бахшанд ва онро аз зери нуфузи забони арабй ва таклиди сирф берун оваранд. Ин талошхои эшон албатта самарае ба бор овард, ки дар натича ба ин хадафи хеш даст ёфтанд, ки навъи адабии маснавиро метавон аз чумлаи хамин ибтикорот ба шумор овард. Ба ин далел, ки Шафеъии Кадканй ба накл аз муаллифи тазкираи «Х,афт осмон» менависад: «Ва маснавй хамчун рубоию Fазал аз мухтареоти Ачам аст ва пешиниёни араб аз эшон фаро гирифтаанд ва муздавача ном карда» (Мусикии шеър,).
Чунонки дида мешавад, муаллифи «Х,афт осмон» огохона таъкид мекунад, ки арабхо аз порсиён дар сурудани маснавй таклид карданд. Ин нуктаро бояд афзуд, ки дар адабиёти араб нахустин маснависароён, ба вижа Башшор ибни Бурд ва Абони Лохикй аслан эронй буданд. Аз маснавихои Башшор чизе бокй намонда, аммо чанд пораи манзум аз маснавии «Калила ва Димна»-и Абони Лохикй дар тазкирахо махфуза аст. Ба шаходати сохиби «ал-Фехрист» «тамоили аслии у (Абони Лохикй-УЮ.) дар шеър ба каволиби маснавй ва мусаммат будааст», ки ба вузух гувохи он мебошад, ки заминаи эчодиёти уро маводи бумй ташкил медодааст.
Вале, бо ин хама, ин навъи адабй дар адабиёти араб на он кадар мавриди таваччух карор гирифт. Ин, ба андешаи мо, ба чанд омил марбут аст. Сабаби аслй дар он зухур мекунад, ки маснавй аз лихози вобастагии кофия аз касида фарк дорад. Зеро касида хамчун намунаи олии шеъри арабй бинобар «такайюди хамохангии калимот ва таволии кофия», ки хоси табиати забони тозист, икоъ ва мусикии махсус эчод мекунад ва барои падид омадани эхсоси лаззат замина ба вучуд меоварад. Х,амин композитсияи яклухти касидаро ба эътибор гирифта, мухаккикон онро хамосаи манзум низ гуфтаанд. Тавре ки ба назар мерасад, арабхо ин гуна лаззатро дар колаби маснавй эхсос намекунанд, зеро он шеърест шомили байтхои паёпай дар як вазн, ки хар байти он кофияи мустакил ва чудогона дорад. Х,амин амр боис шудааст, ки «араб аз доштани осори хамосй ва достонй, монанди «Шохнома»-и Фирдавсй ва «Хамса»-и Низомй махрум бимонад» (Мусикии шеър, 216).
Аммо, маснавй дар адабиёти порсии точикй яке аз анвои маъруфи шеърй ба шумор омада, бузургтарин шохкорхои адабии мо дар ин колаб суруда шудаанд.
Навъхои маснавй
Нахустин намунахои маснавй, бино ба маълумоти Мутаххар ибни Тохири Мукаддасй, дар таркиби «Шох,нома»-и Масъудии Марвазй то замони мо омада расидааст. Имруз ба ахли илм собит шудааст, ки хануз дар садахои панчу шаши мелодй шеъри порсй, бавижа дар колаби маснавй вучуд доштааст. Аз чумла, аз вайронахои Кохи Ширин (хамсари Хусрави Парвиз, хукумат. 590-628 м.) байтеро пайдо кардаанд, ки хам аз лихози маънй ва хам аз руи вазн комил буда, мусарраъ низ хаст:
