CC BY
33DOI 10.47643/1815-1337_2021_12_93
ОСОБЕННОСТИ ПРИВЛЕЧЕНИЯ К СУБСИДИАРНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ КОНТРОЛИРУЮЩИХ ДОЛЖНИКА ЛИЦ ЗА НЕВОЗМОЖНОСТЬ ПОЛНОГО ПОГАШЕНИЯ ТРЕБОВАНИЙ КРЕДИТОРОВ FEATURES OF BRINGING TO SUBSIDIARY RESPONSIBILITY CONTROLLING PERSONS OF THE DEBTOR FOR THE IMPOSSIBILITY OF FULL REPAYMENT OF CREDITORS' CLAIMS МУТАЛИЕВА Аза Абукаровна,
кандидат юридических наук, доцент кафедры «Гражданское право и процесс» юридического факультета Северо-Восточного федерального университета имени М.К. Аммосова. 677007, Республика Саха (Якутия), ул. Кулаковского, 42. E-mail: mutalievaaza@mail.ru;
MUTALIEVA Aza Abukarovna,
Ph.D. in Law, associate professor of Civil law and process sub-faculty of the Law Faculty of the M.K. Ammosov
of North Eastern Federal University.
77007, Republic of Sakha (Yakutia), Kulakovsky str., 42.
E-mail: mutalievaaza@mail.ru
Краткая аннотация. В связи с существенными изменениями, внесенными в Федеральный закон о несостоятельности (банкротстве), касающимися института привлечения к субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц, возникает острая необходимость правового анализа текущего состояния рассматриваемого явления, а также выявление проблем правоприменительной практики арбитражных судов, возникающих в процессе рассмотрения дел о банкротстве. В настоящей статье исследована правовая природа института субсидиарной ответственности, затрагиваются теоретические и практические особенности юридического состава правонарушения контролирующих должника лиц, а именно невозможность полного удовлетворения требований кредиторов должника, как основание для привлечения лиц к субсидиарной ответственности.
Abstract. Due to the significant changes that have been incorporated into Bankruptcy Act concerning the institution of subsidiary liability prosecution of persons controlling the debtor, there is an urgent need for a legal analysis of the current state of the phenomenon under consideration, as well as the identification of problems of law enforcement practice of arbitration courts arising in the process of bankruptcy cases. The article examines the legal nature of the institution of subsidiary liability, related to the theoretical and practical features of the offense of persons controlling the debtor, namely, the impossibility of fully satisfying the claims of creditors of the debtor, as a basis for instituting under subsidiary liability prosecution.
Ключевые слова: несостоятельность, банкротство, субсидиарная ответственность, контролирующее должника лицо, невозможность полного погашения требований кредиторов, объективное банкротство.
Keywords: insolvency, bankruptcy, subsidiary liability, controlling person of the debtor, impossibility of full repayment of creditors' claims, objective bankruptcy
Дата направления статьи в редакцию: 13.10.2021
Дата публикации статьи: 30.12.2021
Актуальность института привлечения к субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц обуславливается принятием Федерального закона от 29.07.2017 N 266-ФЗ "О внесении изменений в Федеральный закон "О несостоятельности (банкротстве)" и Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях" (далее по тексту - Закон о банкротстве), который в свою очередь признал утратившей силу ст. 10 Закона о банкротстве, ранее регулировавшую порядок привлечения к субсидиарной ответственности, и ввел в действие главу III.2 Закона о банкротстве. В целях разъяснения правоприменительного механизма Верховный Суд РФ принял Постановление Пленума от 21.12.2017 N 53 "О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве"
По данным судебной статистики Судебного Департамента Верховного Суда Российской Федерации за 2019 год, арбитражными судами субъектов Российской Федерации рассмотрено 5264 заявлений о привлечении к субсидиарной ответственности, из которых 2995 подлежали удовлетворения. За 2020 год - 5109 заявлений, из которых 2997 лиц подлежали удовлетворения. За 2021 год - 3030 заявлений, из которых удовлетворено 1722 [1]. Приведенные данные наглядно демонстрируют актуальность рассматриваемого в настоящем исследовании вопроса, поскольку более половины заявлений о привлечении к субсидиарной ответственности удовлетворяются судами.
Согласно положениям главы 25 ГК РФ о гражданско-правовой ответственности за нарушение обязательств, субсидиарная ответственность представляет собой меру, применяемую к лицу, которое в соответствии с законом, иными правовыми актами или условиями обязательства, несет ответственность дополнительную к ответственности другого лица, являющегося основным должником.
Глава III.2 Закона о банкротстве предусматривает следующие виды гражданских правонарушений, за совершение которых, контролирующие должника лица несут субсидиарную ответственность: невозможность полного удовлетворения требований кредиторов (ст. 61.11 Закона о банкротстве); неподача (несвоевременная подача) заявления должника (ст. 61.12 Закона о банкротства); нарушение банкротного законодательства (ст. 61.13 Закона о банкротстве); причинение убытков должнику по основаниям, предусмотренным корпоративным законодательством (ст. 61.20 Закона о банкротстве).
В рамках настоящего исследования будет рассмотрен один юридический состав, предусмотренный пп. 2 п. 2 ст. 61.11 во взаимосвязи со ст.126 Закона о банкротстве.
Согласно указанной норме, в случае "если полное погашение требований кредиторов невозможно вследствие действий и (или) без ейсдтвия контролирующих должника лиц, такие лица несут субсидиарную ответственность по обязательствам должника".
В ходе рассмотрения заявлений о привлечении лиц к субсидиарной ответственности арбитражные суды нередко сталкиваются с проблемой действия норм о субсидиарной ответственности во времени.
Принимая во внимание, что субсидиарная ответственность по своей правовой природе является разновидностью ответственности гражданско-правовой, материально-правовые нормы о порядке привлечения к данной ответственности применяются на момент совершения
ПРАВО И ГОСУДАРСТВО: теория и практика. 2021. № 12(204)
противоправных действий.
В период времени, когда законодателем еще не была принята глава Ш.2 Закона о банкротстве, отношения по привлечению контролирующих лиц к субсидиарной ответственности регулировались, в первую очередь, положениями ст. 10 Закона о банкротстве.
Однако, учитывая тот факт, что предусмотренное ст. 10 Закона о банкротстве такое основание для привлечения к субсидиарной ответственности как «признание должника несостоятельным вследствие поведения контролирующих лиц», по существу мало чем отличается от действующего в настоящее время основания ответственности в виде «невозможности полного погашения требований кредитора вследствие действий контролирующих лиц» (ст. 61.11 Закона о банкротстве), значительный объем разъяснений норм материального права, изложенных в Постановлении Пленума ВС РФ № 53, может быть применен и к ст. 10 Закона о банкротстве [2].
Системное толкование норм Закона о банкротстве во взаимосвязи с положениями Постановления Пленума ВС РФ N 53, а также анализ судебной практики позволяют сделать вывод о том, что при привлечении к субсидиарной ответственности, как по ст. 10, так и по ст. 61.11 Закона о банкротстве, доказыванию подлежат следующие элементы состава деликта:
1) наличие статуса «контролирующего должника» у лиц, привлекаемых к ответственности;
2) неправомерные действия (бездействия), приведшие к невозможности погашения требований кредиторов;
3) негативные последствия в виде невозможности полного погашения требований кредиторов;
4) причинно-следственная связь между действиями (бездействием) контролирующих должника лиц и невозможностью в полном объеме удовлетворить требования кредиторов.
Таким образом, для привлечения контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности по обязательствам должника обязательно наличие состава гражданского правонарушения, отсутствие хотя бы одного из которых исключает в действиях контролирующих должника лиц деликта.
В силу п. 1 ст. 61.10 Закона о банкротстве контролирующим должника лицом признается физическое или юридическое лицо, имеющее либо имевшее не более чем за три года, предшествующих возникновению признаков банкротства, а также после их возникновения до принятия арбитражным судом заявления о признании должника банкротом, право давать обязательные для исполнения должником указания или возможность иным образом определять действия должника, в том числе по совершению сделок и определению их условий.
Исходя из вышеуказанного легального определения, представляется целесообразным выделить следующие три группы контролирующих должника лиц:
1. Лица, имеющие право давать обязательные для исполнения должником указания или возможность иным образом определять действия должника.
2. Лица, имевшие не более чем за три года, предшествующих возникновению признаков банкротства, право давать обязательные для исполнения должником указания или возможность иным образом определять действия должника.
3. Лица, имевшие в период с момента возникновения признаков банкротства и до принятия арбитражным судом заявления о признании должника банкротом право давать обязательные для исполнения должником указания или возможность иным образом определять действия должника.
В качестве объективной стороны гражданского правонарушения выступают неправомерные действия (бездействия) контролирующих должника лиц, вследствие которых стало невозможно полное погашение требований кредиторов контролируемого лица.
Исходя из прямого толкования п. 2 ст. 61.11 Закона о банкротстве, законодатель устанавливает презумпцию вины контролирующих должника лиц в случае невозможности полного погашения требований кредиторов. Так, пока не доказано иное, предполагается, что полное погашение требований кредиторов невозможно вследствие действий и (или) бездействия контролирующих должника лиц при наличии хотя бы одного из обстоятельств, перечисленных в ст. 61.11 Закона о банкротстве. При этом важно отметить, что невозможность удовлетворения требований кредиторов в полном объеме вследствие действия (бездействий) контролирующих должника лиц является исключительно презумпцией вины, а не самим правонарушением, за которое виновное лицо, привлекается к субсидиарной ответственности. Данный подход нашел свое отражение в Определении Верховного суда РФ от 06.05.2020 N 57-ПЭК20 по делу N А40-208525/2015, в котором указывается, что «правонарушение лица, привлекаемого к субсидиарной ответственности, как контролирующего должника лица выразилось не в том, что он не передал бухгалтерскую и иную документацию должника конкурсному управляющему, а в его противоправных деяниях, повлекших банкротство подконтрольного им лица и, как следствие, невозможность погашения требований кредиторов» [3].
Однако, согласно судебной практике, в большинстве случаев арбитражные суды при привлечении контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности за неисполнение обязанности по передачи документации, возложенной на них ст. 126 Закона о банкротстве, зачастую ограничиваются формальной непередачей документации арбитражному управляющему. Указанное неисполнение обязанности по передаче документации приводит к затруднительности формирования конкурсной массы должника и, как следствие, невозможности полного удовлетворения требований кредиторов, что является крайне неверным и не может свидетельствовать о наличии в действиях привлекаемых к ответственности лиц состава правонарушения, предусмотренного ст. 61.11 Закона о банкротстве.
Разъясняя формулировку положений, предусмотренных ст. 61.11 Закона о банкротстве, в п. 16 Постановления Пленума N 53 Верховный Суд РФ указал, что под действиями (бездействием) контролирующих должника лиц, приведшими к невозможности погашения требований кредиторов, следует понимать такие действия (бездействие), которые явились необходимой причиной банкротства должника, то есть те, без которых объективное банкротство не наступило бы. Из данного разъяснения следует, что в качестве необходимого элемента для привлечения
лиц к субсидиарной ответственности выступает причинно-следственная связь между действиями (бездействием) контролирующих должника лиц и фактически наступившим объективным банкротством.
Наличие обстоятельств, указанных в п. 2 ст. 61.11 Закона о банкротстве, в том числе отсутствие обязательных документов должника, это лишь презумпция, облегчающая процесс доказывания состава правонарушения с целью выравнивания процессуальных возможностей сторон спора. При этом признаки презумпции не могут подменять обстоятельства самого правонарушения и момент наступления признаков презумпции может не совпадать с моментом правонарушения.
При привлечении лиц к субсидиарной ответственности подлежит доказыванию не тот факт, что контролирующие должника лица не передали документацию должника конкурсному управляющему, а противоправность деяний указанных лиц, повлекших банкротство подконтрольного должника и, как следствие, невозможность погашения требований кредиторов.
Таким образом, вопрос привлечения контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности за невозможность полного удовлетворения требований кредиторов не может рассматриваться при полном игнорировании возникновения причин объективного банкротства должника. При этом презумпция непередачи документации возникает исключительно при доказанности, что неправомерные действия контролирующих лиц привели к объективному банкротству должника.
При толковании правовой позиции Верховного Суда, изложенной в Определении N 309-ЭС17-1801 от 20.07.2017 по делу N А50-5458/15, следует, что в рамках рассмотрения дела о банкротстве юридического лица одного лишь наличия неисполненных денежных обязательств на сумму, превышающую 300 000 руб. и сроком более трех месяцев недостаточно для определения наступления объективного банкротства, поскольку указанные обстоятельства могут иметь лишь временный характер. Наличие такой задолженности лишь позволяет внешним кредиторам инициировать дело о банкротстве общества-должника [4].
В силу п. 4 Постановление Пленума №53 под объективным банкротством понимается момент, в который должник стал неспособен в полном объеме удовлетворить требования кредиторов, в том числе об уплате обязательных платежей из-за превышения совокупного размера обязательств над реальной стоимостью его активов.
Согласно позиции Конституционного Суда Российской Федерации, изложенной в Постановлении от 18.07.2003 N 14-П, формальное превышение размера кредиторской задолженности над размером активов, отраженное в бухгалтерских балансах должника, не является свидетельством невозможности общества исполнить свои обязательства. Такое превышение не может рассматриваться как единственный критерий, характеризующий финансовое состояние должника, а приобретение отрицательных значений не является основанием для немедленного обращения в арбитражный суд с заявлением должника о банкротстве [5].
В соответствии с п. 20 Постановления Пленума ВС РФ N 53, суд в каждом конкретном случае оценивает, насколько существенным было негативное воздействие контролирующего лица (нескольких контролирующих лиц, действующих совместно либо раздельно) на деятельность должника, проверяя, как сильно в результате такого воздействия изменилось финансовое положение должника, какие тенденции приобрели экономические показатели, характеризующие должника, после этого воздействия.
Таким образом, системное толкование норм Закона о банкротстве во взаимосвязи с положениями Постановления Пленума ВС РФ N 53, а также анализ судебной практики позволяют сделать вывод о том, что в основе определения признаков объективного банкротства в контексте ст. 61.11 Закона о банкротстве лежит сложный юридический состав, включающий несколько юридических фактов, необходимых для наступления определенных правовых последствий в виде формирования оснований для привлечения субъекта к субсидиарной ответственности.
Библиогра фия:
1. Данные судебной статистики Судебного департамента Верховного Суда РФ // URL: http://www.cdep.ru/index.php?id=79 (дата обращения:12.09.2021);
2. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2017 N 53 "О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве" // Российская газета, N 297, 29.12.2017
3. Определение Верховного Суда РФ от 06.05.2020 N 57-ПЭК20 по делу N А40-208525/2015 // СПС «Консультант Плюс»
4. Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 20.07.2017 Ы309-ЭС17-1801 по делу N А50-5458/2015 // СПС «Консультант Плюс»
5. Постановление Конституционного Суда РФ от 18.07.2003 N 14-П // Российская газета, N 150, 29.07.2003
6. Беспалов Ю.Ф., Беспалов А.Ю., Касаткина А.Ю. Субсидиарная ответственность по гражданскому и семейному законодательству РФ: монография / отв. ред. Ю.Ф. Беспалов. Москва: Проспект, 2021. 128 с.
7. Карелина С.А. Признаки объективного банкротства, используемые при определении оснований привлечения к субсидиарной ответственности за невозможность полного погашения требований кредиторов вследствие действий и (или) бездействия контролирующего должника лица // Хозяйство и право. 2020. N3. С. 28-44.
8. Ланг П.П. Субсидиарная ответственность при банкротстве: вопросы судебной практики // Судья. 2020. N 11. С. 54 - 58.
9. Мифтахутдинов Р.Т. Контролирующие должника лица как субъекты субсидиарной ответственности при банкротстве // Законы России: опыт, анализ, практика. 2018. N 7. С. 33 - 37.
10. Середа И.М., Середа А.Г. Механизм правового регулирования отношений, возникающих в связи с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве: монография. Москва: Статут, 2020. 112 с.
11. Шевченко И.М. К вопросу об определении размера субсидиарной ответственности контролирующего должника лица в деле о банкротстве // Судья. 2018. N4. С.42-46.
References (transliterated):
1. Dannye sudebnoj statistiki Sudebnogo departamenta Verhovnogo Suda RF // URL: http://www.cdep.ru/index.php?id=79 (data obrashcheniya:12.09.2021);
2. Postanovlenie Plenuma Verhovnogo Suda RF ot 21.12.2017 N 53 "O nekotoryh voprosah, svyazannyh s privlecheniem kontroliruyushchih dolzhnika lic k ot-vetstvennosti pri bankrotstve" // Rossijskaya gazeta, N 297, 29.12.2017
3. Opredelenie Verhovnogo Suda RF ot 06.05.2020 N 57-PEK20 po delu N A40-208525/2015 // SPS «Konsul'tant Plyus»
4. Opredelenie Sudebnoj kollegii po ekonomicheskim sporam Verhovnogo Suda RF ot 20.07.2017 N 309-ES17-1801 po delu N A50-5458/2015 // SPS «Konsul'tant Plyus»
5. Postanovlenie Konstitucionnogo Suda RF ot 18.07.2003 N 14-P // Rossijskaya gazeta, N 150, 29.07.2003
6. Bespalov YU.F., Bespalov A.YU., Kasatkina A.YU. Subsidiarnaya otvetstvennost' po grazhdanskomu i semejnomu zakonodatel'stvu RF: monografiya / otv. red. YU.F. Bespalov. Moskva: Prospekt, 2021. 128 s.
7. Karelina S.A. Priznaki ob"ektivnogo bankrotstva, ispol'zuemye pri opredelenii osnovanij privlecheniya k subsidiarnoj otvetstvennosti za nevoz-mozhnost' polnogo po-gasheniya trebovanij kreditorov vsledstvie dejstvij i (ili) bezdejstviya kontroliruyushchego dolzhnika lica // Hozyajstvo i pravo. 2020. N 3. S. 28 - 44.
8. Lang P.P. Subsidiarnaya otvetstvennost' pri bankrotstve: voprosy sudebnoj praktiki // Sud'ya. 2020. N 11. S. 54 - 58.
9. Miftahutdinov R.T. Kontroliruyushchie dolzhnika lica kak sub"ekty subsidiarnoj otvetstvennosti pri bankrotstve // Zakony Rossii: opyt, analiz, prak-tika. 2018. N7. S. 33-37.
10. Sereda I.M., Sereda A.G. Mekhanizm pravovogo regulirovaniya otnoshenij, voznikayushchih v svyazi s privlecheniem kontroliruyushchih dolzhnika lic k otvet-stvennosti pri bankrotstve: monografiya. Moskva: Statut, 2020. 112 s.
11. SHevchenko I.M. K voprosu ob opredelenii razmera subsidiarnoj otvetstvennosti kontroliruyushchego dolzhnika lica v dele o bankrotstve // Sud'ya. 2018. N 4. S. 42 - 46.
