CC BY
23DOI: 10.24412/2076-1503-2022-10-314-317 NIION: 2018-0076-10/22-1072 MOSURED: 77/27-023-2022-10-1270
МУТАЛИЕВА Аза Абукаровна,
кандидат юридических наук, доцент кафедры гражданского права и процесса Северо-Восточного федерального университета
имени М.К. Аммосова, e-mail: mutalievaaza@mail.ru
ПРИВЛЕЧЕНИЕ К СУБСИДИАРНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ИНОГО КОНТРОЛИРУЮЩЕГО ДОЛЖНИКА ЛИЦА: ОБСТОЯТЕЛЬСТВА, ПОДЛЕЖАЩИЕ ДОКАЗЫВАНИЮ
Аннотация. Несмотря на легальное определение понятия контролирующего должника лица и критериев отнесения лица к контролирующему, указания возможностей, посредством которых лицо определяет действия должника, в законодательстве содержится положение о лице, имеющем возможность «иным образом определять действия должника». Указанное лицо в науке и практике получило название - иное контролирующее должника лицо. На сегодняшний день возникла тенденция расширения толкования термина «контролирующее должника лицо», в связи с чем суды зачастую исследуют не все существенные обстоятельства дела в рамках привлечения к субсидиарной ответственности, что приводит к необоснованному привлечению к ответственности невиновных лиц. В настоящей статье автором предпринята попытка обозначить проблему отнесения лица к числу контролирующих, а также основные элементы состава правонарушения, за которое контролирующие лица привлекаются к субсидиарной ответственности.
Ключевые слова: банкротство (несостоятельность), субсидиарная ответственность, иное контролирующее должника лицо, инициатор, бенефициар.
MUTALIEVA Aza Abukarovna,
PhD in Law, associate professor of Department of civil law
and civil process, North-Eastern Federal University, Yakutsk
BRINGING THE ANOTHER PERSON CONTROLLING THE DEBTOR TO SUBSIDIARY RESPONSIBILITY: CIRCUMSTANCES TO BE PROVED
Annotation. Despite the legal definition of the concept of a controlling debtor and the criteria for classifying a person as a controlling person, indicating the possibilities by which a person determines the actions of a debtor, the Bankruptcy Law contains a provision on a person who has the ability to "otherwise determine the actions of a debtor." The specified person in science and practice has received the name - another person controlling the debtor. To date, there has been a tendency to expand the interpretation of the term "controlling debtor", in connection with which courts often do not investigate all the essential circumstances of the case in the framework of bringing to subsidiary responsibility, which leads to unjustified prosecution of innocent persons. In this article, the author attempts to identify the problem of attributing a person to the number of controlling persons, as well as the main elements of the offense for which controlling persons are brought to subsidiary responsibility.
Key words: bankruptcy (insolvency), subsidiary liability, another person controlling the debtor, initiator, beneficiary
В соответствии со ст. 61.10 Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее - Закон о банкротстве) под контролирующим должника лицом (далее - КДЛ) понимается лицо, имеющее либо имевшее право давать обязательные для исполнения должником указания. В указанной норме также приведен перечень свя-
зей, при наличии которых лицо приобретает возможность определять действия должника:
1) в силу нахождения с должником (руководителем или членами органов управления должника) в отношениях родства или свойства, должностного положения;
2) в силу наличия полномочий совершать сделки от имени должника;
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 10 • 2022
3) в силу должностного положения.
Кроме этого, в ст. 61.10 Закона о банкротстве содержится положение о лице, имеющем возможность «иным образом определять действия должника». Также указывается, что возможность определять действия должника может быть достигнута «иным образом, в том числе путем принуждения руководителя или членов органов управления должника либо оказания определяющего влияния на руководителя или членов органов управления должника иным образом». Указанное лицо в науке и практике получило название - иное контролирующее должника лицо.
На современном этапе развития конкурсных отношений одной из основных тенденций правоприменительной практики в рамках дел о несостоятельности (банкротстве) организаций выступает расширительное толкование перечня субъектов, относящихся к КДЛ, подлежащих привлечению к субсидиарной ответственности по обязательствам должника.
Изначально арбитражные суды в основном формально подходили к установлению статуса КДЛ, ограничиваясь привлечением к субсидиарной ответственности исключительно лиц, непосредственно юридически связанных с должником, а именно руководителей и учредителей организаций, что как отмечают С.Н. Белясов и И.В. Щербинина приводило к «массовому распространению такой схемы ведения предпринимательской деятельности, в которой прибыль и ликвидные активы концентрировались в одном юридическом лице, а долги - в другом, которое со временем признавалось банкротом, ликвидировалось, а долги подлежали списанию» [1].
В настоящий же момент динамика привлечения к субсидиарной ответственности лиц, имеющих возможность каким-либо образом координировать хозяйственную деятельность организации, существенно возросла, вследствие чего появились такие понятия, как «скрытые бенефициары», «конечные выгодоприобретали», «инициаторы заведомо убыточных сделок» и другие.
Как отмечает Р.К. Лотфуллин, «если лицо не входит в органы управления должника, не владеет долями/акциями должника, то на практике доказать наличие у него статуса КДЛ затруднительно. При этом поведение КДЛ может быть открытое (когда он в отношениях позиционирует себя в качестве бенефициара должника) или скрытое (когда он скрывает наличие возможности влиять на должника)» [2].
Актуальность обозначенной тенденции, по мнению автора, в первую очередь обуславливается тем, что в рамках судебных процедур банкротства, имущества должника, выявляемого, и подлежащего включению в конкурсную массу для
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 10 • 2022
последующей реализации, зачастую бывает недостаточно для удовлетворения требований кредиторов. Так, исходя из официальной статистики Единого федерального реестра сведений о банкротстве за 2021 год, доля удовлетворенных требований кредиторов, включенных в третью очередь реестра требований кредиторов организаций, составляет менее чем 5%; доля процедур, в которых выплаты кредиторам не производились вовсе, составляет около 60%. Как показывает статистика, имущество должника, выявленное в рамках процедур банкротства и включенное в конкурсную массу, в большинстве случаев не позволяет удовлетворить требования кредиторов даже на половину заявленных требований.
При этом расширительное толкование термина «контролирующее должника лицо» увеличивает потенциальную возможность пополнения конкурсной массы посредством привлечения КДЛ к субсидиарной ответственности, поскольку в соответствии с п. 11 ст. 61.11 Закона о банкротстве размер субсидиарной ответственности равен совокупному размеру требований кредиторов, включенных в реестр требований кредиторов.
Принимая во внимание деликтный характер субсидиарной ответственности, установление статуса КДЛ является обязательным обстоятельством, подлежащим доказыванию по основаниям, предусмотренным ст. 61.11, ст. 61.12 Закона о банкротстве.
По общему правилу, необходимым условием отнесения лица к числу КДЛ является наличие у него фактической возможности: 1) давать должнику обязательные для исполнения указания или; 2) иным образом определять его действия, в том числе по совершению сделок и определению их условий (п. 3 ст. 53.1 ГК РФ, п. 1 ст. 61.10 Закона о банкротстве).
Для облегчения процесса доказывания заявителями, законодатель в п. 4 ст. 61.10 Закона о банкротстве установил ряд опровержимых презумпций наличия статуса КДЛ, которые предполагают наличие возможности оказывать существенное влияние на деятельность должника (генеральные директора, учредители организации и т.д.). В случае же если ответчик не является непосредственно ни участником, ни руководителем должника, в судебной практике возникают сложности при доказывании наличия оснований для привлечения ответчиков к субсидиарной ответственности по ст. 61.11 Закона о банкротстве.
Ниже, автором статьи предпринята попытка рассмотреть особенности элементов состава правонарушения иных контролирующих должника лиц. За которое предусмотрена привлечение к субсидиарной ответственности по основанию
невозможности удовлетворения требований кредиторов в полном объеме (ст. 61.11 Закона о банкротстве).
Так, в случае если ответчик не обладает формально-юридическими основаниями для дачи должнику обязательных для исполнения указаний, доказыванию подлежат: 1) наличие возможности иным образом оказывать влияние на действия должника (подп. 4 п. 2 ст. 61.10 Закона о банкротстве), либо факт того, что 2) ответчик извлекал выгоду из незаконного или недобросовестного поведения лиц, указанных в п. 1 ст. 53.1 ГК РФ (подп. 3 п. 4 ст. 61.10 Закона о банкротстве).
Аналогичная правовая позиция установлена в абз. 3 Постановления Пленума ВС РФ № 53, а также в Определение ВС РФ от 06.08.2018 N 308-ЭС17-6757 (в 2,3), где суд указывает, что в случае если лицо не подпадает под критерии, свидетельствующие о возможности лица давать обязательные для исполнения при разрешении вопроса о допустимости привлечения их к субсидиарной ответственности, в числе прочего доказыванию подлежит отнесение их к категории иных контролирующих лиц, которые, несмотря на отсутствие формального статуса участника или руководителя, имели фактическую возможность давать должнику обязательные для исполнения указания либо иным образом определять его поведение, то есть осуществляли контроль над его деятельностью [3].
Исходя из п. 22 Постановления Пленума ВС РФ и Пленума ВАС РФ от 01.07.1996 № 6/8 при разрешении споров, связанных с ответственностью лиц, которые имеют возможность иным образом определять действия должника, суд должен учитывать, что указанные лица могут быть привлечены к субсидиарной ответственности лишь в тех случаях, когда несостоятельность (банкротство) юридического лица вызвана их указаниями или иными действиями [4].
В соответствии с разъяснениями, приведенными в пункте 16 постановления Пленума № 53, под действиями (бездействием) контролирующего лица, приведшими к невозможности погашения требований кредиторов (статья 61.11 Закона о банкротстве) следует понимать такие действия (бездействие), которые явились необходимой причиной банкротства должника, то есть те, без которых объективное банкротство не наступило бы. Суд оценивает существенность влияния действий (бездействия) контролирующего лица на положение должника, проверяя наличие причинно-следственной связи между названными действиями (бездействием) и фактически наступившим объективным банкротством [3].
При установлении факта того, привело ли поведение ответчика к банкротству должника, важное значение имеет правовая позиция, изло-
женная в Определении Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 22.06.2020 N 307-ЭС19-18723(2,3) (дело о банкротстве АО «Теплоучет») [5].
Таким образом, из совокупного толкования пунктов 3, 16, 21, 23 Постановления Пленума ВС РФ от 21.12.2017 № 53 (далее - Пленума № 53) при установлении того, повлекло ли поведение ответчика банкротство должника, необходимо установить, в том числе следующие обстоятельства:
1. Наличие у ответчика возможности оказывать существенное влияние на деятельность должника;
2. Привела ли реализация ответчика соответствующих полномочий к негативным для должника и его кредиторов последствиям, соотносимых с масштабами деятельности должника;
3. Являлся ли ответчик инициатором такого поведения и (или) выгодоприобретателем возникших, в связи с этим негативных последствий.
Неправомерные действия (бездействие) КДЛ могут выражаться, в частности, в принятии ключевых деловых решений с нарушением принципов добросовестности и разумности, в том числе согласование, заключение или одобрение сделок на заведомо невыгодных условиях или с заведомо неспособным исполнить обязательство лицом («фирмой-однодневкой» и т.п.), дача указаний по поводу совершения явно убыточных операций, назначение на руководящие должности лиц, результат деятельности которых будет очевидно не соответствовать интересам возглавляемой организации, создание и поддержание такой системы управления должником, которая нацелена на систематическое извлечение выгоды третьим лицом во вред должнику и его кредиторам, и т.д.
Из разъяснений, содержащихся в пункте 23 постановления Пленума №53 следует, что презумпция доведения до банкротства в результате совершения сделки (ряда сделок) может быть применена к КДЛ, если данной сделкой (сделками) причинен существенный вред кредиторам. К числу таких сделок относятся, в частности, сделки должника, значимые для него (применительно к масштабам его деятельности) и одновременно являющиеся существенно убыточными.
При этом следует учитывать, что значительно влияют на деятельность должника, например, сделки, отвечающие критериям крупных сделок (ст. 46 Федерального закона от 08.02.1998 N 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью» и т.д.).
Рассматривая вопрос о том, является ли значимая сделка существенно убыточной, следует исходить из того, что таковой может быть признана, в том числе сделка, совершенная на
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 10 • 2022
условиях, существенно отличающихся от рыночных в худшую для должника сторону, а также сделка, заключенная по рыночной цене, в результате совершения которой должник утратил возможность продолжать осуществлять одно или несколько направлений хозяйственной деятельности, приносивших ему ранее весомый доход.
Что касается установления обстоятельства являлся ли ответчик инициатором или выгодоприобретателем спорных сделок, Верховный Суд РФ в Определении от 22.06.2020 г. по делу № 307-ЭС19-18723(2,3) от 22.06.2020 по делу N А56-26451/2016 указывает, что судам необходимо поименно устанавливать вовлеченность каждого конкретного ответчика в совершение вменяемых сделок применительно к каждой из них [5].
При этом важно, что общие абстрактные выводы о недобросовестности (неразумности) действий ответчика, основанные исключительно на его принадлежности к числу КДЛ (либо к одной группе контролирующих лиц), недопустимы. Само по себе наличие статуса КДЛ не является основанием для привлечения к субсидиарной ответственности.
Таким образом, можно констатировать, что на начальном этапе действия норм о КДЛ, арбитражные суды, при установлении статуса КДЛ, ограничивались привлечением к субсидиарной ответственности исключительно лиц, непосредственно юридически связанных с должником, а именно руководителей и учредителей организаций.
На современном этапе происходит прямо противоположное расширительное толкование перечня субъектов, относящихся к КДЛ, подлежащих привлечению к субсидиарной ответственности по обязательствам должника.
К сожалению, суды зачастую исследуют не все существенные обстоятельства в рамках обособленных споров о привлечении к субсидиарной ответственности, что приводит к необоснованному привлечению к ответственности невиновных лиц. То есть вменяя вину невиновному лицу, без выяснения всех обстоятельства, без явных и убедительных доказательств, решение суда о привлечении к субсидиарной ответственности носит обвинительный характер, о чем прямо указано в Определении Верховного суда РФ от 10.11.2021 г. № 305-ЭС19-14439 (3-8), и является недопустимым. При этом ответчику в такой случае сложно защищаться. А бремя доказывания наличия такой вины лежит на заявителе (арбитражном управляющем или кредиторе должника).
Соответственно, при привлечении к субсидиарной ответственности иного контролирующего должника лица, должны быть установлены все вышеизложенные обстоятельства, подлежащие доказыванию.
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 10 • 2022
Список литературы:
[1] Белясов С.Н., Щербинина И.В. Руководитель и иные контролирующие должника лица как субъекты субсидиарной ответственности в процессе банкротства: понятие и квалифицирующие признаки // Арбитражный и гражданский процесс. 2021. N 1. С. 36 - 41.
[2] Лотфуллин Р.К. Привлечение к субсидиарной ответственности скрытого бенефициара // Судья. 2018. N 4. С. 33 - 35.
[3] Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2017 N 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве»// «Российская газета», N 297, 29.12.2017, Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 06.08.2018 N 308-ЭС17-6757(2,3) по делу N А22-941/2006 // СПС «Консультант Плюс».
[4] Постановление Пленума Верховного Суда РФ N 6, Пленума ВАС РФ N 8 от 01.07.1996 (ред. от 25.12.2018) «О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» // СПС «Консультант Плюс».
[5] Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации от 22.06.2020 по делу N 307-ЭС19-18723(2,3) // СПС «Консультант Плюс».
Spisok literatury:
[1] Belyasov S.N., SHCHerbinina I.V. Rukovodi-tel' i inye kontroliruyushchie dolzhnika lica kak sub-»ekty subsidiarnoj otvetstvennosti v processe bank-rotstva: ponyatie i kvalificiruyushchie priznaki // Arbi-trazhnyj i grazhdanskij process. 2021. N 1. S. 36 - 41.
[2] Lotfullin R.K. Privlechenie k subsidiarnoj otvetstvennosti skrytogo beneficiara // Sud'ya. 2018. N 4. S. 33 - 35.
[3] Postanovlenie Plenuma Verhovnogo Suda RF ot 21.12.2017 N 53 "O nekotoryh voprosah, svy-azannyh s privlecheniem kontroliruyushchih dolzhnika lic k otvetstvennosti pri bankrotstve"// "Rossi-jskaya gazeta", N 297, 29.12.2017, Opredelenie Sudebnoj kollegii po ekonomicheskim sporam Verhovnogo Suda RF ot 06.08.2018 N 308-ES17-6757(2,3) po delu N A22-941/2006 // SPS «Kon-sul'tant Plyus».
[4] Postanovlenie Plenuma Verhovnogo Suda RF N 6, Plenuma VAS RF N 8 ot 01.07.1996 (red. ot 25.12.2018) "O nekotoryh voprosah, svyazannyh s primeneniem chasti pervoj Grazhdanskogo kodeksa Rossijskoj Federacii" // SPS «Konsul'tant Plyus».
[5] Opredelenie Sudebnoj kollegii po ekonomicheskim sporam Verhovnogo Suda Rossijskoj Federacii ot 22.06.2020 po delu N 307-ES19-18723(2,3) // SPS «Konsul'tant Plyus».
