CC BY
25
Санкт-Петербургская православная духовная академия
Архив журнала «Христианское чтение»
С.А. Соллертинский
Основы современной церковно-приходской школы
Опубликовано:
Христианское чтение. 1905. № 1. С. 3-25.
@ Сканированій и создание электронного варианта: Санкт-Петербургская православная духовная академия (www.spbda.ru), 2009. Материал распространяется на основе некоммерческой лицензии Creative Commons 3.0 с указанием авторства без возможности изменений.
СПбПДА
Санкт-Петербург
2009
Основы современной церковно-приходской шкоды.
ЙЕЛЬЗЯ оспаривать того, что съ 13 іюня 1884 г. у насъ начался совершенно новый и особливый періодъ для церковно-приходскихъ школъ, первое возникновеніе кото-
рыхъ совпадаетъ съ возникновеніемъ христіанскаго обра-
[ зованія на Руси. Ихъ въ этомъ послѣднемъ періодѣ стало несравнимо больше, чѣмъ во все предшествующее время. Ихъ существованіе получило непоколебимую устойчивость; ихъ дальнѣйшее возрастаніе идетъ не только безостановочно, а и стремительно; ихъ физіономія теперь рѣшительно выясняется; и наконецъ уже наступаютъ дни, когда послѣднее поколѣніе вошедшихъ въ самостоятельную жизнь русскихъ крестьянъ будетъ поколѣніемъ, которое въ немалой части получило свое образованіе въ тѣхъ начинающихъ украшать село, деревню, поселокъ зданіяхъ, на которыхъ усматривается надпись: «Церковно-приходская школа».
Есть мнѣніе, что указанный мною періодъ церковно-приходскихъ школъ находитъ своихъ предшествепииковъ-подгото-витслей въ средѣ отечественныхъ дидактологовъ и наго рода. И указывается, во-первыхъ, покойный К. Д. Ушинскій, подготовительную миссію котораго усматривали бы въ томъ, что онъ протестовалъ и, такъ сказать, положилъ предѣлъ увлеченію нашему западной—по преимуществу, конечно, нѣмецкой дидактикой. Другимъ подготовителемъ является гр. Л. Н. Толстой — у котораго отмѣтили протестъ противъ увлеченія новыми способами и пріемами обученія *). Съ своей стороны
могу сказать относительно Ушинскаго, что въ свое время былъ обязанъ читать и рецензировать *) добрый трудъ одного молодаго писателя, который по совѣсти и убѣжденію считалъ себя обязаннымъ спять съ ІС Д—ча-—безспорно много сдѣлавшаго для обученія, человѣка, добросовѣстнаго, притомъ несчастливаго— неизвѣстно какъ сложившуюся • недобрую славу, показать его истовую христіапствепиость и совершенную свободу отъ очень, къ сожалѣнію, нерѣдкаго, хотя и дикаго, отношенія русскихъ интеллигентовъ къ религіи,—отношенія, какъ обыкновенно говорятъ, отрицательнаго, отношенія, въ которомъ много и легкомыслія, и ложнаго стыда, и грубаго сенсуализма, пѣтъ только вдумчивости и правильности. Не только какъ человѣкъ. по и какъ писатель, Ушинскій безъ сомнѣнія быль религіознымъ и желалъ служить христіанству. Поэтому такое или другое сближеніе его съ церковно-приходской школой въ принципѣ вполнѣ возможно п мыслимо. Но при этомъ никакого сомнѣнія не можетъ быть въ томъ, что онъ нс только теоретически и вдобавокъ практически зналъ нѣмецкую педагогику лучше многихъ другихъ, но и относился къ ней съ полнымъ уваженіемъ. И онъ не только могъ, а и предъ глазами своими имѣлъ большія основанія протестовать противъ чуть не поголовнаго у насъ знанія нѣмецкихъ дидактологовъ только по именамъ, да по заголовкамъ ихъ сочиненій. Но. оберегая отъ слѣдованія нѣмцамъ, онъ протестовалъ бы прежде всего противъ самого себя. Не говоря ни о чемъ другомъ, самый популярный трудъ его — «Родное Слово» имѣетъ свой оригиналъ въ той школьной практикѣ, которая должна считаться съ существованіемъ въ школьномъ обученіи такъ называемаго «нагляднаго обученія» какъ особеннаго предмета, особенной дисциплины; между тѣмъ какъ въ нашихъ школахъ такого предмета оффиціально не признается и до сихъ поръ. Съ другой стороны безспорно, что всякое увлеченіе чѣмъ бы то ни было въ области дѣла можетъ вносить лишнее, а иногда и прямо вредное. Но если говорить объ увлеченіи нѣмецкой педагогикой вообще и неопредѣлительно, то въ пей вѣдь—въ этой педагогикѣ—должны быть подразумѣваемы и такіе матеріалы, войти и даже вжиться въ которые право было бы чрезвычайно полезно для всякаго, отдавшаго свои силы цер-
’) См. отзывъ о диссертаціи кандидата г. Щукина въ Архивѣ Оиб. Акад. за 18УВ г.
ковпо-приходской школѣ. Не говорю о пілтпстической педа-готикѣ, которая въ области лютеранской идетъ, какъ внушительный и уваженный протестъ противъ лютерскаго увлеченія апашемъ, теоретизмомъ въ богословствовапіи, — протестъ во имя благочестія и вѣры живой. Не говорю о дидактическихъ работахъ по Закону Божію, которыя нерѣдко показываютъ, какъ глубоко и живо лежитъ въ душѣ такихъ пиославныхъ авторовъ религіозный интересъ и чувство Бога. Обратите вниманіе па цѣлыя направленія, какъ въ католической, такъ ивъ протестантской педагогикѣ, которыя но всей справедливости называются богословскими и въ которыхъ разработка вопросовъ идетъ па почвѣ ихъ вѣроисповѣданія, значитъ по своему сравнительно съ нами: но идея, принципъ сходятся съ основными особенностями, отличающими педагогику, которая под-раяумѣвается церковно-приходской школой въ ея особенности; н развѣ эта педагогика не примыкаетъ готовно къ тому, напр., что возможность образованія для дитяти съ абсолютной необходимостію обусловливается благодатію крещенія. Возьмите опять ото панэнтеистпческое (=все въ Богѣ) движеніе, которое па Западѣ началось въ 40-хъ годахъ прошлаго столѣтія и, безспорно отразившись . въ педагогической области г), указываетъ такой конецъ, идеалъ обученія, который не просто близокъ. а прямо родной для церковио-нриходской школы. Дѣятели послѣдней отъ близкаго знакомства съ такими произведеніями—пусть н заморской, нѣмецкой—педагогики едва ли должны быть оберегаемы, разъ они помнятъ о томъ, чтобы не потерять свою русскую голову. Тогда хорошее знакомство съ ними едва ли не склоняетъ н подготовляетъ дѣятеля къ школѣ такого именно типа, который представляетъ собою школа церковно-приходская. Въ виду всего этого, мысль, что Ушинскій предостерегалъ отъ увлеченія нѣмецкой педагогикой, нельзя понимать иначе, какъ подразумѣвая въ ней не общее— указанную педагогику, а нѣчто частное, весьма опредѣленное, увлеченія которымъ у R. Д—ча не было, а другихъ нашихъ «педагоговъ» оно прямо отпугивало отъ церковно-приходской школы. Въ сущности у насъ удивительно посчастливилось Адольфу Дпстервегу. lie А. Каменскій, не Песталоцци, не I ербартъ, а именно онъ у насъ сказывался главою въ сферѣ
’) См. Bernhard Bährintj, Die Reform <1. christlichen Religions Unterrichtes. Berlin. 1872.
дидактической мысли. И слишкомъ мало статей нашихъ погрѣшало противъ сложившейся обязанности, если не процито-вать какое-нибудь изреченіе Дистервега, то по крайей мѣрѣ упомянуть ставшее у насъ великимъ это имя. Однако что же такое онъ сдѣлалъ? Предложилъ замѣчательную формулу цѣли обученія — самодѣятельность въ стремленіи къ истинѣ, добру и красотѣ? 1). Но вѣдь эта формула только на бумагѣ,— только на одной бумагѣ примиряла и желавшихъ чрезъ школу добиться формальной развитости ученика и убѣжденныхъ въ томъ, что главное въ знаніи—знаніе есть сила. Указалъ, какъ говорили, твердое основаніе для обученія грамоты по способу письмачтенія? 2 *). Но мы читаемъ это раньше, хотя и въ тѣхъ же словахъ, у дѣйствительной величины въ Дидактикѣ—у Гразера :і). Создалъ свой и хорошій способъ обученія ариѳметикѣ? Но еще въ первой половинѣ 19 вѣка швейцарскій дидактологъ 4) зналъ читать хорошій этотъ способъ у дѣйствительнаго автора его, извѣстнаго Шольца. И вообще достаточно ознакомиться съ переведенными у насъ «Начатками обученія», для того, чтобы видѣть, насколько былъ вздутъ педагогическій цензъ Дистервега на россійскомъ рынкѣ. Сила его не для насъ, а для нѣмцевъ: не въ томъ, что онъ былъ дидактологъ, а въ томъ, что онъ былъ публицистъ. Онъ боролся съ прусскимъ режимомъ и уставомъ обученія—«прусскими регулятивами» и сдѣлалъ много не для науки объ ученьѣ—гдѣ и для насъ могла быть польза отъ его трудовъ, а для учительскаго сословія—нѣмецкаго учительскаго персонала. Но въ этой горячей и страстной полемикѣ онъ встрѣтился съ дидактологами богословскаго направленія, между нимъ и Фольтеромъ, его Rheinische Btätter и ііхъ Süddeutsche Schulboten была ожесточенная война; и уже поэтому должно было ожидать, что онъ станетъ противъ богословія и христіанства, какъ это конечно не только случилось, но и рѣзко проводилось съ полнымъ небреженіемъ истины и вѣры *). Очень натурально, что хорошо знавши истинную цѣну соб-
') См., напр., Исторію педагогики МоѢшлеисиаго и мн. др.
2) Бессель, Руководство и преподаваніе общеобраловат. предметовъ. Спб., т. 2, въ отдт.лѣ объ обученіи родному языку.
3) Fr. В. Groser, 'Elementarschule liir’s Leben. 4 Autl. 1839. В. 1. Abth.
2, § 129, i». 17ö.
4) T. Scherr, Lcichtfassl. Handbuch d. Pädagogik. В. I p. 382. 2 Auf!. 1847.
5) См., напр., мое —Дидактич. значеніе Св. Истор. Спб. 1883, стр. 1 г>7.
ственно дидактической производительности этого публициста. К. Д. Ушинскій совсѣмъ не обоготворялъ его и тѣмъ самымъ дѣйствительно отучалъ русскихъ отъ увлеченія той нѣмецкой педагогикой, которая не привлекала, а напротивъ отдаляла и даже отпугивала отъ школы церковно-приходской, а послѣ Ушинскаго уже не могла такъ завоевывать умы дидактологовъ россійскихъ.
Насколько возможно допустить подобное же иодразумѣваніе частнаго подъ общимъ относительно подготовительной миссіи гр. Толстого—которая усматривается въ томъ, что своими обличеніями новыхъ способовъ и методовъ онъ расчистилъ дорогу церковно-приходской школѣ? Гр. Толстой помѣстилъ въ «Отечественныхъ Запискахъ» свой этюдъ о народномъ образованіи, который надѣлалъ большаго шума, произвелъ совершенный переполохъ въ тогдашнихъ вожакахъ русской дидактики. Вотъ этимъ самымъ, очень важнымъ разоблаченіемъ совершенной недѣловитости, по которой швыряютъ, какъ жупелъ, мудреныя слова, именуютъ разныя заграничныя знаменитости съ невѣжественными искаженіями («Песталоццій и Урстъ»?!), по незнакомству съ ними на самомъ дѣлѣ, трактуютъ о вещахъ, имѣющихъ академическое только, а то и просто бумажное значеніе; и забываютъ, что надо говорить о живомъ дѣлѣ, что тутъ (но Толстому) два капитальныхъ вопроса—чему учить и какъ учить; вотъ объ этихъ вопросахъ и нужно разсуждать. Къ счастію для себя встревоженные такимъ рѣшительнымъ репримандомъ и такимъ громкимъ заявленіемъ полнаго нежеланія принимать пустословіе за размышленіе о дѣлѣ, засимъ навѣрно чувствуя правду такого заявленія, русскіе дидактологи нашли слабый пунктъ у обличителя и въ немъ устроили себѣ удовлетворительный реваншъ. Не тотъ они ухватили дѣйствительно крупный и серьезный пунктъ, что гр. Толстой кардинальнаго пе отмѣтилъ—позабылъ поставить сайоглавнѣйшій вопросъ, о которомъ ему было бы гораздо труднѣй забыть нослѣ того, какъ онъ увидалъ и писалъ, что люди часто дѣлаютъ ужасно много и ретиво, а ни къ чему и лучше бы не дѣлали. Сами они гораздо раньше и къ сожалѣнію гораздо усерднѣе его забывали этотъ пропущенный имъ вопросъ о цѣли обученія. Но, вѣчно занимаясъ одной только методикой, они тутъ въ ней именно выкопали источникъ для своего реванша: нашедши у гр. Т блстого и обративши въ смѣшное допотопную методу обученія грамотѣ буквослаштелънаю. Нужно признать, что
опи въ этомъ случаѣ совершенно правы. Когда учатся читать, то учатся складывать въ слова звуки, изъ коихъ складываются слова, а нс названія буквъ, коими обозначаются, глазу рисуются звуки. Слѣдовательно, предметомъ обученія грамотѣ, можетъ быть ничто иное, какъ звуки, п обученіе грамотѣ, значитъ, безусловно можетъ быть только звуковымъ. Гр. Толстой говорилъ, что этого предмета обученія грамотѣ не хотятъ принимать дѣти п съ торжествомъ указываетъ на то, что когда ихъ учатъ по звуковому способу, въ трудныхъ случаяхъ—не имѣя возможности ясно произнести трудно произносимый звукъ, напр. гласной «и», они сами, по своей доброй волѣ и находчивости, дѣлаютъ прибавку къ нему и произносятъ «гш». Справедливо, только это нимало не говоритъ въ пользу гр. Толстого; и просто потому, что дѣти не только прибавляютъ къ «и» полугласную (замѣтьте: т////гласную) «ы», по и сами сознаютъ, что полугласной не дано, а они прибавляютъ ее. условно—для легкости произношенія. Все это, кажется, вполнѣ вѣрно. А поэтому, если говорится, что гр. Толстой подготовилъ перк.-приходскую школу своей отрицательной критикой современныхъ методовъ обученія грамотѣ; то признаніе его подготовительной миссіи для церк.-приходской школы не требуетъ ли съ логической необходимостью предположить признаніе и того, что въ этой школѣ обученіе грамотѣ идетъ, того мало—предпочитаетъ идти но допотопной, сов. невѣрной, хотя и тысячелѣтней буквослагатслыюй методѣ. Я бы никогда не позволилъ себѣ одобрить подобныхъ явленій, и не вижу ни одной принципіальной точки зрѣнія, которая бы запрашивала у школы, разъ она церк.-нриходская, такого, простите, юродиваго обученія грамотѣ; и единственное, что тугъ практически требовалось бы признать, это развѣ то, что пока не были готовы надлежащіе учителя школы грамоты и пока средства церковной школы были мизерны, дѣлать нечего—должно было, лучше было мириться и съ такими учителями, которыхъ ставилъ доброму наставнику въ примѣръ крестьянинъ, говоря: «я возьму сына своего изъ училища; что это за ученіе? уже вторая недѣля доходитъ, что мой Алексѣй бѣгаетъ въ школу, а ты ему еще не далъ никакой книжки..; спросилъ было я его почитать, а онъ и нервыхъ-то. складовъ не знаетъ; вотъ старшій-то у меня учился у одного поселенца, такъ то съ перваго же дня началъ его учить но книжкѣ, и въ первую
подѣлю 12 складовъ впалъ; а у тебя что?» 1) Или можетъ имѣютъ въ виду пренебрежительно критическое осужденіе Толстымъ момента наглядности, за которымъ по пему до уморительнаго гонятся наши начитанные въ нѣмецкихъ книжкахъ «педагоги»?2). Но въ концѣ выходитъ одно и тоже. Развѣ не нужна въ обученіи наглядность? Развѣ то будетъ хорошо, а не изъ рукъ вонъ плохо, если по примѣру Толстого (т. е. его критики, а совсѣмъ не дидактической практики) церк.-приходская школа не будетъ, гдѣ только возможно, прибѣгать къ содѣйствію она-гляжнвающихт» средствъ? Что подъ наглядностію разумѣли и разумѣютъ одну грубо-чувственную наглядность, ото. какъ и вообще сенсуализмъ, вещь никуда негодная. Но въ принципѣ наглядность есть прямо законъ — неотложный законъ всякаго правильнаго обученія.
Но то. конечно, тысячу разъ справедливо, что церковноприходская школа имѣетъ удовольствіе очень и очень считаться съ послѣдни мт» дпдактологомъ, котораго называетъ и вѣрно ставитъ мнѣніе, указавшее па Ушинскаго и гр. Толстого. Профессоръ университета, которому вдобавокъ вовсе не приходилось удручаться невниманіемъ къ себѣ студентовъ, ученый, заявившій себя печатію, отказывается отъ чести, славы и столицы п водворяется въ глухой деревнѣ Смоленской губерніи, которая сдѣлалась кандидаткой па большую извѣстность только благодаря его имѣющимъ быть трудамъ. Таковые скоро и наступили. Сергѣй Александровичъ Рачинскій сводитъ свое дидактическое воззрѣніе къ точному и полііозакопченпому образу, создаетъ въ своемъ Татевѣ школу, осуществляетъ здѣсь выработанный имъ образъ обученія, становится добровольцемъ, который чуть не весь дневной свой трудъ расходуетъ на обученіе и обращеніе съ дѣтьми, совершаетъ съ ними паломничества, ус.трояетъ наконецъ общежитіе. II только развѣ таланта его церковно-приходская школа новъ силахъ усвоить себѣ. А все остальное она заимствовала, съ точностію повторяетъ у себя. Церковно-приходская школа послѣдняго періода съ 188-1 года есть Татевская школа въ 10 и бол. тысячъ экземпляровъ. Не забываю, конечно, того, что свою силу быть и
О Отчетъ Иркутскаго Епарх. Учил. Con. за 1899 г., стр. 43.
-) О народномъ образовали. Отечественныя Записки, 1874, стр. 155—76. Тутъ есть и объ Евтушевскомъ но ариѳметикѣ, но всякій понимаетъ, что Толстой имѣлъ дѣло здѣсь не съ методой, а съ неумѣніемъ обучать и преподавать.
разрастаться въ такое количессво экземпляровъ Татевская школа взяла не у себя и не у создавшаго ее истиннаго филантропа Рачинскаго.
Что же касается до того, чѣмъ отличается возникшая такъ церковно-приходская школа послѣдняго періода, то здѣсь съ трехъ разныхъ сторонъ и съ разными подкладками, но въ общемъ одинаково, утверждается за нею внѣшняя, болѣе или менѣе формальная особенность отъ остальныхъ первоначальныхъ нашихъ школь—земской и министерской. Прежде всего извѣстно, что одинъ изъ видныхъ дѣятелей московскаго земства, фамиліи высокозаслуженной, покойный Д. Ѳ. Самаринъ сдѣлалъ докладъ, въ которомъ, не иашсдши у себя никакихъ силъ и возможностей отличить церк.-приходскую школу, обособить ее по существу, открываетъ только одно единственное отличіе, именно въ вѣдомствѣ, которому она подчиняется—и есть именно школа духовнаго вѣдомства. Не считая сколько-нибудь пѵжнымъ теперь же указывать просвѣты для иного, вмѣстѣ съ этимъ, отличенія не юридическаго, а и прямо дидактическаго, я бы хотѣлъ поставить па видъ, что Д. Ѳ. Самаринъ въ настоящемъ случаѣ находитъ себѣ полныхъ едііномыслешінковъ въ самомъ же духовенствѣ, и не высокой только, а и низшей іерархической ступени. Что начались такія школы, которыя прямо и широко запрашиваютъ для себя участіе духовенства, это для послѣдняго есть живое слово и полное всякаго смысла. Духовенство поняло, что тутъ совершается его реабилитація— тутъ конецъ его отстраненію отъ школы, которое протягивалось на немалые годы *), тутъ конецъ унизительному положенію зависимости законоучителя отъ учителя ■); тутъ непризрачное возстановленіе прежняго положенія дѣлъ, начало котораго совпадаетъ съ началомъ христіанства въ Россіи :$), а продолжимость тянется цѣлыя столѣтія, чего не отрицаютъ даже такіе историки первоначальнаго обученія въ нашемъ отечествѣ, которые завѣдомо стоили не на сторонѣ церк.-при ходской школы ВТ) настоящее время ‘). Съ другой стороны. * 3 4
') „Владивостокскія Киарх. Вѣд.“ 1896, Лі о. „Курскія І-ліарх. Вѣд “ 1900, Лі 26.
-) Разумѣется зависимость полученія жалованья законоучителями отъ удостовѣрительной записи учителя.
3) „Самарскія Кпарх. Вѣд.“ 1901, № 12.
4) Проф. Леонтовѵчъ,—„Варшавскія Универоит. Извѣстія“ 1894. кн. V, стр. 4, 8. И, 25 и др.
духовенство признало, что сказывающійся въ случившемся оживленіи церк.-приходской школы призывъ его къ дѣятельнѣйшему участію есть собственно призывъ къ ревностному исполненію обязанности, которая прямо належитъ ему потому, что оно есть духовенство 1). Отцы невольно припоминаютъ золотое слово Тихона Задонскаго: «нопови что есть ино дѣло, развѣ ученье» 2): и прямо сказываютъ, что обязанность учить юныхъ несомнѣнно дана въ заповѣди Господа Спасителя: шедшо научите вся языки (Мо. 28, 19) 3). А при этомъ они очень хорошо видитъ, что, занимаясь этимъ дѣломъ, они не просто исполняютъ лежащій на нихъ долгъ, но получаютъ отсюда добрый плодъ въ пастырскомъ отношеніи: поскольку приготовляютъ новое поколѣніе такихъ прихожанъ, которое по всѣмъ доступнымъ человѣку вѣроятіямъ будутъ сравнительно съ прежними гораздо болѣе доброй почвой для ихъ церковнаго и служенія, и назиданія 4). Наконецъ духовенство не отказалось замѣчать и еще иное благо въ начальныхъ школахъ. На самомъ дѣлѣ, въ послѣднихъ ему даны честь и мѣсто вт» самыхъ широкихъ размѣрахъ; по само оно средоточіе свое имѣетъ не гдѣ-либо, а именно въ церкви: поэтому для него и очевидно, и является какъ нельзя болѣе натуральнымъ то, что учащіеся въ школѣ духовенства не остаются безъ надзора и добраго вліянія и послѣ добраго, но чрезвычайно краткаго вліянія школы напротивъ имъ открывается самая широкая возможность имѣть и непосредственно перейти въ свою академію, въ свой университетъ—вт» церковь Божію, съ которой они тѣсно связываются своимъ школьнымъ обученіемъ и кт, образующему вліянію которой они здѣсь приготовлены какъ нельзя лучше: а что можно представить выше и благотворнѣе образующаго вліянія этой академіи? 5). Такимъ образомъ мнѣ остается только засвидѣтельствовать, что въ то время, какъ у Самарина отличеніе церк.-ирнходскнхъ школъ ихъ нахожде-
') „Черниг. Епарх. Вѣд.“ 1895, Да 24, стр. 823.
2) „Душеполезное Чтеніе“ 1899, кн. V, стр. 94; ср. „Церк. Вѣд.“ за 1889 г., стлб. 1079: вологодское духовенство знаетъ заповѣдь „паче всего учити отроковъ“ (10 прав. 7 Всел. Собора).
3) „Таврич. Епарх. Вѣд.“ 1900, стр. 1077.
4) „Тамбовскія Епарх. Вѣд.“ 1901, JM» 35. „Нижегородскія Еи. Вѣд “ 1900, Да 24.
ѵ) „Минскія Епарх. Вѣд.“ 1900, № 18. „Тобольскія Епарх. Вѣд.“ 1900, Аі 17. „Орловскія Епарх. Вѣд.“ 1900, сгр. 1028.
піемъ въ вѣдѣніи духовенства является скорѣе всего указаніемъ ихъ на малосостояте.тьпость, то этотъ же самый отличительный признакъ въ духовенствѣ вызываетъ не только бодрящую мысль объ историческомъ признаніи его дидактической правоспособности, а и готовность серьезно считаться съ возлагаемыми па нихъ дидактическими обязанностями, п .живое желаніе добиваться сравнительно большей связи прихода съ церковью въ просвѣтительныхъ видахъ.
Теперь достопамятный С. А. Бачинскій. Разсматривая наличный составъ учителей, болѣе плн менѣ«' наученныхъ своему дѣлу, кромѣ окончившихъ въ духовной семинаріи, онъ находитъ. что всѣ, они льнутъ къ тому сословію, принадлежащаго къ которому крестьяне называютъ бариномъ п соединяютъ съ отпмъ опредѣленное представленіе. Замѣчая ихъ учительскія достоинства, часто привязываясь къ нимъ, мальчики крестьянскіе однако видятъ у нихъ въ полномъ изобиліи и тѣ особенности, которыя составляютъ особенности господскаго сословія, и вынуждены, можетъ быть съ прискорбіемъ, говорить себѣ: все божественное, все церковное ото только для тіаеъ. пашущихъ землю, учащихся на мѣдные гроши. Люди ученые, господа, безъ всего этого обходятся. А заповѣди Божіи? развѣ ихъ чтутъ господа? И все ото относится ими и къ учителямъ. Но не къ священнику. Онъ иногда объясняетъ мудренѣе, чѣмъ само объясняемое, заставляетъ задалбливать на намять разсказы св. исторіи, не всегда—рѣдко приходитъ въ классъ. «А всетакп самое нужное даетъ батюшка, но не учитель». Да и живетъ онъ петолько среди крестьянъ, но и ближе къ нимъ, чѣмъ къ верхнимъ, постоянно общается съ мужичкомъ. А вести школьное дѣло ему не только сподручно и полезно въ пастырскомъ отношеніи, но выгодно для него — хорошо наполняетъ обычный досугъ осеннихъ п зимнихъ мѣсяцевъ, отвлекая чрезъ ото отъ иного — зазорнаго наполненія свободнаго времени. Если же взять наблюденіе за школою—которое тѣмъ дѣйствительнѣе, чѣмъ ближе п постояннѣе, то какое же возможно сравненіе между священникомъ, постоянно живущимъ около школы, и нагір. инспекторомъ народныхъ училищъ, коему дай Богъ по одному разу посѣтить подвѣдомыя школы — чтобы имѣть хоть какую-нибудь возможность давать въ своемъ отчетѣ отзывы человѣка, па самомъ дѣлѣ видѣвшаго то, о чемъ онъ отзывается. Наконецъ, конечно лучше думать, что привлеченіе кт, книжному обученію должно состояться безъ насильствен-
пой помощи кнута—такъ называемаго обязательнаго обученія. чуть не повальное увлеченіе коимъ едва ли служитъ къ чести нашихъ «ученыхъ» педагоговъ. А если такъ, то вѣдь ото прямой интересъ для пастыря, чтобы въ каждомъ селеніи его прихода крестьяне, благодаря его убѣжденіямъ, согласились завести школы элементарныя (грамоты). II такимъ образомъ чрезъ духовенство весьма мыслимо осуществленіе повсюднаго обученія, вытекающаго изъ доброй воли отцовъ. Вотъ какое въ цѣломъ большое дѣло представляетъ духовное вѣдомство для русской школы. Единственное, что кажется лежало въ душѣ великаго энтузіаста народной образованности на случай, если бы въ духовенствѣ пересилили не тѣ отраднѣйшіе примѣры беззавѣтной отданности этому, дѣлу образованія, которые Рачинскій не слѣпъ — видитъ ихъ въ живой дѣйствительности, но прежніе примѣры отданности сребру или вину,—единственное, говорю, что кажется крылось въ его душѣ., это на указанный случай имѣть, про запасъ, учителей изъ самаго же крестьянскаго сословія ‘).
Теперь, какъ-бы мы ни смотрѣли на дѣло, во всякомъ случаѣ непосредственно видится, что, кромѣ разсмотрѣннаго, болѣе или менѣе внѣшняго отличія, церк.-приходская школа безспорно имѣетъ внутреннее—по существу, что она имѣетъ свой собственный основной принципъ, что таковымъ служитъ ей «церковность», съ которою она стоитъ и падаетъ, отъ котораго прямо зависитъ и ея существованіе на лицо, и самый образъ ея существованія 2).. Спорить противъ этого никто не возьмется, и весь вопросъ въ томъ: какъ понимать это начало церковности, что разумѣть подъ нимъ. Доселѣ успѣли заявиться разныя пониманія; н можно начать съ того, по которому тутъ нужно имѣть въ виду тѣ священныя книги—Часословъ, Псалтирь и Библію, которыя заново появились съ церк.-приход-
]) „Сельская Школа“, стр. 1—42, 51—4, 76—83, 97—9, 237—72.
2) На съѣздѣ 22—23 авг. 1902 г. екатеринбургскихъ наблюдателей обсуждался вопросъ о томъ, въ чемъ состоитъ церковность школы.' Вопросъ возбужденъ въ виду того, что нѣкоторые „неопытные“ дѣятели церк.-пр. школы стараются поставить ее совершенно по образцу земской,. Съѣздъ постановилъ опытнымъ труженикамъ школы напомнить, а не опытнымъ указать, что церковность есть отличительное свойство церк.-цриходск. школы и достигается она особымъ строемъ церковно-школьной жизни и ходомъ обученія въ ней. Отч. Екатеринб. наблюд. 1901—2, стр. 5.
скою школою въ область начальной россійской школы *). Говорю: заново появились, и настаиваю на этомъ. Д. Ѳ. Самарину легко было теряться въ разсужденіи того, чѣмъ же— чѣмъ такое отличается церк.-приходская школа по существу, когда оказывается, чему учатъ въ ней, тому учатъ и въ земской съ министерскою. Онъ взялъ послѣднія въ современной ихъ постановкѣ, когда они приняли въ свой объемъ разныя привнесенія: сообразно тѣмъ инымъ матеріаламъ обученія (преимущественно церковнославянскій и пѣніе), которые обозначились въ школѣ церк.-приходской 2). А вотъ если бы онъ взялъ свои школы до того, какъ таковаго сообразованія въ нихъ еще не было, тогда бы обозначилась весьма немалая разница и кромѣ разницы вѣдомствъ. Тогда бы онъ столкнулся даже и съ тѣмъ, совершенно болѣзненнымъ явленіемъ, что, какъ указалъ С. А. Рачинскій, въ школьномъ каталогѣ М-ва imp. пр. книгъ для чтенія не нашла себѣ мѣста даже Библія В. Завѣта, а Св. Писаніе Новаго, хотя и не подверглось полному забвенію, зато и не было вь числѣ книгъ, рекомендуемыхъ, одобренныхъ 3). А вотъ* на Западѣ, тамъ очень давно умѣютъ относиться съ особеннымъ—спеціально педагогическимъ почтеніемъ къ свящ. книгамъ Ветхаго Завѣта. Тамъ давно знаютъ, что оии должны быть почитаемы не только, какъ священныя, но и какъ имѣющія къ дѣтямъ неподражаемую возрастную близость—какъ повѣствованія о начальныхъ временахъ, когда отношенія человѣческія не имѣли слолшости и запутанности послѣдующихъ временъ, когда добродѣтели были не гражданскія, а патріархальныя, когда вся въ цѣломъ была эпоха не цивилизаціи, а героическая; все это настолько непосредственно близко возрасту дѣтскому, настолько широко и естественно школьникъ входилъ здѣсь въ курсъ дѣла, что, когда Бенеке представля-
’) Напр. см. Отчеты Ярославскаго Епарх. Учил. Сов. за 1889—90, стр. 7. Особенно много объ этомъ въ „Мысли простаго русскаго народа о томъ, какое ему нужно ученіе и просвѣщеніе“. Москва, 1887.
2) „Земско-министерская школа все болѣе и болѣе становилась мірской и свѣтской, давая этому элементу выдающееся, преобладающее значеніе и тѣмъ заглушая церковный, подавивъ послѣдній. Такое направленіе зем.-минист. школа начала терять со времени возрожденія церковной школы, которая своимъ церковнымъ характеромъ привлекла къ себѣ сердца народа. Съ этимъ пришлось считаться земско-министер. школѣ, и она мало-но-малу стала вводить у себя церковность“. Оренб. Еп. Вѣд. 1901, № 6.
3) Сельская школа. С. А. Рачинскаго. Изд. 5. Спб. 1902, стр. 7.
лись всѣ неотложныя необходимости изыскать ясные и рѣшительные въ пользу классицизма, то онъ семита-Авраама незамѣтно для себя обратилъ въ арійца и примѣромъ живой близости разсказовъ объ этомъ родоначальникѣ еврейскаго народа доказывалъ великую натуросообразность классическаго обученія ‘); а достопочтенный глава школы, не впадая въ такую ошибку, сов. справедливо отдалъ должную честь духовному сословію—которое-де хорошо знаетъ: какимъ истинно античнымъ, а слѣдовательно и дѣтоподобнымъ сокровищемъ они располагаютъ въ Библіи 2). И вѣрно. А у насъ все это затмилось потому только, что въ старыя и, правда, не весьма давнія, времена плохая учеба тѣсно связана была съ преобладаніемъ славнііекнхъ матеріаловъ, притомъ съ невозможнымъ ограниченіемъ, по которому дьячки, оказывается, съумѣли отстоять и провести въ народъ и народную школу свои книги, читаемыя ими на крылосѣ, а за священниками и діаконами такой удачи не обозначилось, почему главнѣйшая часть божественнаго писанія—Евангеліе, въ противоположность Псалтирю, осталось внѣ школы и народнаго употребленія. Но конечно страстная реакція прежнему, объясняющая полное забвеніе о В. Завѣтѣ, ополчалась противъ славянскихъ матеріаловъ не во имя пло-хаго выбора ихъ, оставлявшаго главное за бортомъ школы; а ивъ побужденій, во всякомъ случаѣ болѣе нисшихъ: изъ того, что старая учеба умѣла научить читать не всякую, но одну лишь книгу—данную, и вся невозможная ограниченность результата, получаемаго отъ обученія грамотѣ, поставлялась въ зависимость отъ того, что брали не русскую, а славянскую книгу; или какъ нибудь иначе, но только вмѣстѣ съ отрицаніемъ буквосочетательнаго обученія грамотѣ тутъ отрицались заразъ и обычные—славянскіе матеріалы такого невозможнаго способа. Не упуская изъ виду ни того, ни другого историческаго указанія—ни недавняго устраненія изъ школы книгъ, запрашивающихъ благоговѣйнаго почтенія, ни предшествующаго этому излюбленія ихъ нѣсколько беззотчетнаго и въ дидактическомъ, а также и въ религіозно-нравственномъ христіанскомъ отношеніяхъ,—соображая, говорю, и то и другое,
') Erzieh, и Unterrichtslehre 2 Auf], 1842 В. II р. 181.
2) Говорю о Гербартѣ. Кромѣ его мнѣнія, въ нриложеныхъ къ его Pädagogische Schriften, herausg. ѵ. Prof. Willmann Leipz. 1873. В. I. p. 599—607 приведено зависящее отъ Гербартова такое же мнѣніе Кольрау-ша съ прекрасными выдержками изъ знаменитаго Гердера.
мы бы сказали такъ. Разъ дѣло идетъ о церковно-приходской школѣ, кнш’и Снящоішаі’о Писанія съ непремѣннымъ присутствіемъ на лицо и и.-завѣтныхъ повѣствованій, и Псалтири и прежде всего Евангелія, должны имѣть въ ней мѣсто прежде другихъ книгъ; также какъ и церковныя книги, конечно, входятъ въ составъ такой академіи, воспитанники которой должны участвовать въ лей не но окончаніи предшествующихъ писшихъ ступеней образованія, а и во время прохожденія этихъ ступеней. Это законъ безусловный—и не переходимый, н никогда не отмѣняемый. Но имъ узакопяются извѣстные матеріалы— священныя и церковныя книги, какъ неотложно обязательныя для изученія и усвоенія ихъ, А не то, чтобы здѣсь было содержаніе того принципа церковности, который хотимъ онредѣ-лителыю представить себѣ. Если бы въ этомъ состояло основное начало церк.-приходской школы, тогда бы мы должны были видѣть н не замалчивать всей творящей силы, которая свойственна ему какъ всякому принципу. II прежде всего, обращая вниманіе на языкъ, котораго запрашиваетъ это начало, вводящее въ школу священно-церковныя книги, мы должны были бы поставить вопросъ: только ли должно обучать дѣтей церковно-славянскому языку, пли же и самое обученіе грамотѣ должно начинаться съ обученія не родной, .живой-русской, а славянской грамотѣ. Читатели знаютъ, что такой вопросъ уже н ставили, не только ставили, но и утвердительно рѣшали въ пользу языка священно-церковныхъ книгъ. Логической послѣдовательности у проповѣди такого обученія грамотѣ, какъ видно, мы не отнимаемъ, а напротивъ показываемъ, какимъ образомъ она можетъ не грѣшить извѣстнымъ petitio ргіпсіріі. Но можетъ быть изъ такого послѣдовательнаго проведенія принципа ясно становится виднымъ, какъ не годится съужнвать начало церковности до такой степени, что подъ нимъ разумѣются только священно-церковныя книги. Наглядно видится это отсюда не только потому, что панш церк.-приходекія школы суть школы русскія, а еще больше потому, что предлагавшіе начинать обученіе грамотѣ съ языка церковно-славянскаго па дѣлѣ идутъ други мт. путемъ, и это стоить лишь разобрать. Первоначальное предложеніе, которое дастся вт. учебникѣ для аналитическаго разложенія на слоги, потомъ на звуки, гласить: «Ііоже. спаси мя» *). Что это такое? ІІпп,-
’) Jit/.'іітъ, Сланянорусская азбука. Спи. 1880, стр. 14. А потомъ и
менами начертано предложеніе славянскими, по но словесному составу своему оно есть чисто русское, въ разсужденіи котораго послѣднее слово «мя» не дѣлаетъ никакой разницы. Авторі» очень хорошо понялъ, что если бы вмѣсто указаннаго онъ поставилъ бы, напр.: «Господи, что ся умпожипіа пт-жающіи ми», то ученикамъ его прежде всего предстояло бы весьма нелегкое дѣло овладѣть смысломъ предложенія, понятъ слагающія его слова, и уже потомъ разлагать на звуковые алименты такую чуждую для него словесную сущность. Поэтому, чтобы не наваливать па ученика другой, лишней трудности, онъ подъ видомъ славянской и учитъ собственно русской грамотѣ, доказывая тѣмъ, что послѣдовательное проведеніе узко понятаго начала церковности видно, по прежде всего практически не допустимо.
Не въ томъ ли сущность основнаго ' принципа церк.-приходской школы, что Законъ Божій въ пей долженъ быть не только главнымъ, а и средоточнымъ предметомъ, такъ что: всѣ остальные предметы, кромѣ ариомотпкн, являются какъ бы дополненіемъ и развитіемъ главнаго предмета. Славянское чтеніе укрѣпляетъ въ памяти учащихся событія свящ. исторіи, изученныя на урокахъ Закона Божія; церковное пѣніе способствуетъ изученію церковныхъ пѣснопѣній и послѣдовательнаго хода богослуженія: въ книгѣ для русскаго чтенія даются статьи преимущественно духовно-назидательнаго и историческаго содержанія... Это не ново; и даже извѣстна еще большая центральность Закона Божія: Рабанъ Моръ (Hrabanus Maurus;, о прекрасномъ ученіи у котораго мы имѣемъ краснорѣчивыя данныя въ выдержкахъ изъ Валафрида Страбона, ученика его *), находилъ и для математическаго знанія право быть учебной дисциплиной собственно потому, что она даетъ возможность опредѣлить величины Ноева Ковчега, измѣрить скинію Моисееву, храмъ Соломоновъ и т. д. А засимъ и позднѣе—вплоть до нынѣшнихъ временъ существуютъ опыты такъ называемой «концентраціи» въ религіозномъ обученіи,—но которой всѣ разнообразныя школьныя знанія и въ преподаваніи, и въ головѣ учениковъ объединялись, централизовались въ Законѣ Бодаемъ.
«начала: „спасибо, паси, спи; моя, мама, яма, межа“, и дальше все русскія, лишь по-славянски начертанныя слова.
Э См. Kellner, Skizzen u. Bilder aus d. Erzie 11 m .«.gm;hiriitrr.rHffieH '180*.—■
В. I. I'. 133-47. Г БИБЛИОТІКЯ
Но должно замѣтить, что наряду съ опытами концентраціи въ Законѣ Божіемъ имѣются опыты концентраціи въ родномъ языкѣ,—въ который естественно входятъ всѣ знанія, какъ въ общую сокровищницу мыслей и знаній даннаго парода ‘), и въ географіи—какъ наукѣ «ассоціирующей» 2), запрашивающей для своего пополненія свѣдѣній и оттуда, и отсюда, словомъ, отъ всѣхъ наукъ, а также концентраціи въ идеѣ географической науки—идеѣ К. Риттера о зависимости человѣка отъ облегающихъ его внѣшнихъ условій 3). Такимъ образомъ въ общемъ выходитъ слѣдующее. Само по себѣ разныя, сообщаемыя въ школѣ, знанія могутъ входить въ голову обучающихся и лежать въ ней отдѣльно другъ отъ друга, какъ напр. ящики, поставленные вт» одной комнатѣ. И тогда они другъ другу не помогаютъ, хотя бы и могли помогать, если бы не были разобщены. Теперь опытъ'показалъ безполезность тѣхъ попытокъ, которыя хотѣли обойти вредную разобщенность знанія внѣшне— или (въ начальной школѣ) тѣмъ, что всѣ предметы преподаетъ одинъ учитель, или тѣмъ, что въ средней школѣ главный предметъ—древніе языки то занимали сравнительно съ другими очень большое число учебныхъ часовъ, а то—у одного нѣмецкаго виртуоза 4) преподавались во всю дообѣденную половину школьныхъ занятій (иногда, кажется, отдавая эту честь сосредоточивать дѣтское вниманіе и математикѣ). Какъ чисто внѣшнія, всѣ эти средства не оправдали возлагаемой на нихъ надежды. И съ этимъ получаетъ все значеніе для борьбы съ разобщенностію знаній единеніе ихъ внутреннее. Но легко видѣть, что единеніе въ какомъ-нибудь одномъ предметѣ не является совершенно достаточнымъ потому, что, если будутъ достигать цѣли на самомъ дѣлѣ, тогда окажется ущербъ для объединяемыхъ предметовъ обученія, — которые въ цѣломъ своемъ безспорно имѣютъ каждый элементы, матеріалы весьма важные, и для ученика необходимые, по объединяющему предмету ненужные, лишніе для него. А главное, не одинъ Законъ
') Это есть основа своеобразнѣйшей дидактики Жакото, но которой вмѣсто обученія грамотѣ, ариѳметикѣ, географіи и т. д., ученики имѣютъ дѣло съ книжкой Фенелона о Телемакѣ.
3) Herbart, Umriss Päd. Vorlesungen, въ Sämmtliche Werke, herausg. v. Hartenstein. 13. X, Th. I, p. 309.
3) Философическая подкладка этому дана въ цитованпомъ трудѣ досточтимаго Гразера—Elementarschule fürs Leben. Band 1-er.
4) Бернгарди, котораго хотѣлъ реставрировать Бенеке.
Божій нуждается въ помощи остальныхъ предметовъ обученія, благодаря которымъ истины его могутъ выясняться болѣе; въ атомъ же одинаково нуждается и каждый изъ всѣхъ остальныхъ предметовъ. Да и самыя знанія используются вполнѣ лишь въ томъ случаѣ, когда будетъ исчерпана вся ихъ способность взаимно служить другъ другу. Поэтому самое справедливое, а также и благотворное рѣшеніе будетъ, такъ сказать, федеративнаго свойства: попеременно каждый предметъ обученія становится средоточіемъ и на службу ему должны быть привлечены всѣ другіе; и въ этотъ вотъ часъ Законъ Божій получаетъ для себя питательные соки изъ другихъ дисциплинъ, а въ другой родной языкъ и т. д. Понятно, что это будетъ уже не принципъ церковности.
Не вѣрнѣе ли представляется должное содержаніе церковности, когда это начало понимаютъ такъ, что по нему дѣти обязательно вводятся въ познаніе церковныхъ уставовъ и вообще литургики—вводятся и теоретически и практически !)? Такое представленіе основного принципа церк.-приходской школы прежде всего подкупаетъ своей видимостію. На самомъ дѣлѣ, безъ всякихъ предварительныхъ соображеній, что называется по первому взгляду слово «церковность» рисуетъ намъ дѣтей, какъ они и у себя дома, и въ классѣ непремѣнно становятся на молитву, какъ они въ храмѣ не только присутствуютъ, но читаютъ, поютъ, прислуживаютъ нодавапіемъ кадила, выношеніемъ подсвѣчника, аналоя и т. д.; какъ они переживаютъ всѣ событія церковнаго года, освѣдомлены насчетъ праздниковъ, постятся и говѣютъ, п проч. и проч. Все это отличаетъ церк.-приходскихъ школьниковъ, и хотя остальныя— земскія и министерскія школы подражательно завели нѣчто и для своихъ школьниковъ, но все это есть позаимствованіе. Такимъ образомъ церковность сама себя хорошо сказываетъ, что оно такое; и не невозможно, что найдется много людей, которымъ покажется странностію, что вотъ думаютъ и ищутъ опредѣлить содержаніе этой особенности церк.-приходской школы, когда она вся видна сама собою. Но все-таки есть обстоятельства, не только побуждающія къ таковымъ изысканіямъ, а и вызывающія сомнѣнія въ справедливости непосредственнаго, сейчасъ намѣченнаго представленія о церковности. Не покрываются имъ остальные предметы обученія—они въ такомъ слу-
’) Нгшр. „Херсон. Еиарх. Вѣд." 1901, стр. 589.
чаѣ стоятъ вт, церк.-приходской школѣ пнѣ начала церковности: каковое, однако, должно обнимать и проникать собою все обученіе, всю школу. Только одно пѣніе сюда подходитъ—какъ средство для правильнаго участія школьниковъ въ богослуженіи. А если брать остальное свѣтское обученіе, то между имъ и такою церковностію настолько пѣтъ ничего общаго, что не просто можетъ, а прямо должна рисоваться намъ картина рѣдкой двойственности въ церк.-приходскомъ обученіи, но которой одно учится для молитвенной, для божественной жизни, а другое для жизни мірской, для земпыхт, нуждъ. Не подрывъ, а способствованіе старой болѣзни двоевѣрія, которая слишкомъ уже давно вгнѣздилась въ русскую душу и подтачиваетъ ея христіанствеиность. Съ другой стороны безспорно, что въ школѣ, построяемой по принципу литургической церковности, Законъ Божій—богословіе съ матеріалами, которые служатъ представителями построяющаго начала, находится не въ полномъ разобщеніи, какъ свѣтскіе предметы, а напротивъ, въ ближайшей родственной связи. Но положеніе занимаетъ онъ здѣсь ему неприличествующее. Онъ входитъ въ составъ обученія: какъ объясненіе и толкованіе литургическаго элемента—службъ, церковныхъ празднествъ, храма съ его принадлежностями. Говоря примѣромъ, безъ него малый входъ есть извѣстный укладъ въ общемъ порядкѣ литургіи, въ лучшемъ случаѣ—бывшее въ древности и уцѣлѣвшее доселѣ въ архіерейскомъ богослуженіи первое вступленіе свящепнослуллггелей изъ храма въ алтарь. А при Законѣ Божіемъ малый входъ есть уже воспоминаніе о первомъ выступленіи Спасителя на общественное служеніе. Дѣло очень важное; отъ того, однако, нисколько не меньше религіозно-нравственное обученіе есть не вторичное и служебное, а первое и главное. Обряда не только нельзя отвергать, но и умалять, и хотя въ принципѣ онъ не можетъ быть разсматриваемъ какъ нѣчто неизмѣнное, напротивъ: по глубокое и важное значеніе его стоить внѣ всякихъ сомнѣній. II все-таки поставить его на первомъ планѣ и въ немъ видѣть основное кардинальное выраженіе или содержаніе начала церковности означало бы давать возвышеніе обряду надъ вѣрою, давать въ архитектоникѣ—въ умозрительномъ построеніи школы изъ даннаго, выдаваемаго за лучшій, принципа. Такъ или иначе, только сущность основнаго, кодифицирующаго начала церк.-нриходской школы должна быть выводима не изъ прикладной, а изъ осііовоно.іожителыіой части Закона Божія.
Съ возникновеніемъ церк.-приходскихъ школъ послѣдняго періода появился новый терминъ, о которомъ въ школѣ, въ практической дидактикѣ, забыли, а въ теоретическихъ работахъ по Дидактикѣ онъ едва ли когда-нибудь и употреблялся. «Страхъ Божій» — вотъ терминъ, который съ 1884 года въ нашихъ статьяхъ и учебникахъ не только возникъ, но и сдѣлался привычнымъ, можетъ бытъ даже излюбленнымъ среди дидактологовъ церк.-приходской школы *). Не тутъ ли скрывается разгадка принципа церковности? Въ филологіи давно указанъ любопытный законъ эвфемизма, по которому слова претерпѣваютъ въ своемъ употребленіи судьбу довольно трагическую: въ началѣ своего существованія они означали нѣчто хорошее, а съ теченіемъ времени хорошій этотъ смыслъ ихъ мало-по-малу затирается, такъ что напр. одно и то же нѣмецкое слово j»ift въ началѣ означало растеніе, злакъ, а кончило тѣмъ, что теперь означаетъ собою ядъ. Не самое послѣднее поколѣніе моихъ соотечественниковъ было живымъ свидѣтелемъ того, какъ на дидактическомъ рынкѣ часто слышались слова «самодѣятельность», «эвристика», «развивающимъ образомъ», какъ они звучали гармонично, какъ хотѣли постоянно поминать ихъ и какъ всѣ ихъ принимали съ безпрекословнымъ уваженіемъ. А потомъ слова эти излюбленныя просто затерлись. такъ поношенное суконное платье; а потомъ, кажется, противъ нихъ сталъ въ душѣ проявляться какой-то стихійный хотя, ио неумолимый протестъ. И это конечно объясняется тѣмъ, что слова-то мудреныя говорили, а смысла въ нихъ оказывалось поразительно мало. Того нѣтъ, когда мы говоримъ о вышеупомянутомъ терминѣ,, созданномъ дидактикою церк.-приходской школы. Само Св. Писаніе даетъ его, какъ напр.: «пріидите чада, послушайте, страху Господню научу васъ». Басимъ отцы и учители церкви отдѣлили для него содержаніе высокое—размышляя о страхѣ Божьемъ въ Смыслѣ боязни христіанина оскорбить Великаго Святого, и даже говорили: мнѣ не нужно каменныхъ скрижалей Моисеева закона; одна мысль о вездѣприсутствіи Божьемъ сильна предостеречь меня отъ худыхъ дѣлъ и желаній; н всякій понимаетъ, какая недосягаемая высота духовнаго совершенства сокрыта въ подобномъ страхѣ Божіемъ. А всетаки. если говорить «довѣряясь слову, какъ врачу», то въ нынѣшнія времена не принимается 1
1 Напр. „Пермскія Еиарх. Вѣд.“ 1000, .М- 18.
терминъ такъ душевно, какъ тому должно было быть, скорѣе высокое достоинство, присущее ему чрезъ данный въ немъ предикатъ, совсѣмъ не улавливается; и атому объясненіе отнюдь не въ томь только, что, можетъ, о страхѣ Божьемъ говорили часто, а живого смысла въ него прибавляли и вносили рѣдко, полагаясь на цитату—на боговдохновенное происхожденіе термина. Кто не согласится съ тѣмъ, что въ настоящее время объявлена безпощадная война субъекту термина, какъ именованію такого чувства, которое отнимаетъ умъ, поражаетъ сознаніе и волю, уничижаетъ достоинство, не даетъ душѣ жить, словомъ есть чувство низшее; и въ строго христіанской сферѣ отмѣчается какъ антиподъ любви, по которой христіанинъ сознаетъ себя, не какъ раба, а какъ чадо Всемилосердаго; и у св. отцовъ отмѣчалась нравственность «по наемничеству», какъ ступень совершенства низшая. А въ общемъ разсужденіи дѣло пошло настолько далеко, что страхъ объявляется остаткомъ грубоживотнаго состоянія (естественнаго) человѣка 1). И думается, не считаться съ этимъ нельзя, такъ что то но моему добрая осторожность человѣка, дорожащаго дѣломъ церк.-нрп-ходской школы, когда онъ взамѣнъ несовременнаго, потому непопулярнаго термина употребляетъ другой, для всѣхъ и цѣнный и удобопріемлемый, и во всякомъ случаѣ не менѣе христіанскій 2).
Во всякомъ случаѣ не слѣдуетъ упускать изъ виду того, что когда въ началѣ церковности подразумѣваютъ идею страха Божія, то этимъ самымъ хорошо подходятъ къ основной особенности церк.-приходской школы. Въ послѣдней твердо помнятъ, что цѣль обученія заключается отнюдь не въ знаніи которое однако роковымъ образомъ тяготѣетъ надъ умами, разсуждавшими о дѣлѣ обученія. Въ чемъ угодно здѣсь могутъ быть неувѣренными, только не въ томъ, что знанія дать ученику мало 4), что оно даже вмѣсто пользы можетъ принести
’) „Научное Слово“. Москва, 1904. кн. IX, стр. 32.
-) Главная задача церк.-прих. школы заключается въ проведеніи въ жизнь „новой заповѣди“ Іоан. XIII, 14. „Самарскія Епарх. Вѣд.“ 1901, № 13—14.
а) „Тверскія Епарх. Вѣд.14 1901, № 3.
4) Не бѣда, если ребенокъ не научится въ школѣ искусству рѣшать хитроумныя задачи. „Моск. Церк. Вѣд.“ 1901, № 48. Какая цѣна познаніямъ, какія можетъ дать начальная школа, если воля ребенка и сердце его останутся невоздѣланными? „Херсонскія Еп. Вѣд.“ 1900, № 7.
вредъ ‘), н, выучившись писать, питомецъ можетъ испещрять стѣны какими-нибудь неподобными своими рукоприкладствами* 2), научившись счету, можетъ вести конторскія книги нечестно 3 4); а если бы этого не было, все равно первоначальная школа не можетъ быть разсматриваема, какъ профессіональное или ремесленное учрежденіе *)• Задача школы прямо и строго воспитательная, которая вдобавокъ является особенно необходимою въ виду настоящаго времени, не только не освободившагося отъ многихъ недостатковъ и другихъ слабостей, по окунувшагося въ нихъ еще болѣе 5). II такимъ образомъ, церк.-приходская школа знаетъ, какая у насъ высшая ступень, какой университетъ. Въ остальныхъ разновидностяхъ университетской ступени на первомъ и, должно сказать, единственномъ планѣ стоитъ задача образовательная. Что съ освоеніемъ въ высшемъ курсѣ знаній незамѣтно и неслышно поднимается и весь духовный складъ студента, эго конечно неотвержнмый фактъ. Но цѣль института, въ которомъ сообщается такой высшій курсъ, есть исключительно звательная. А вотъ университетъ церковной школы—церковь, напротивъ, настолько имѣетъ въ виду какъ разъ именно воспитаніе, что многія вѣдѣнія здѣсь даются въ такомъ—литургическомъ символическомъ видѣ, при которомъ они прямо хотятъ говорить чувству и душѣ человѣка, тѣ же вѣдѣнія, которыя даются въ непереработанномъ, ненрикровенномъ видѣ, т. о. въ проповѣди, они не только составляютъ в. малую долю всего въ цѣломъ церковнаго воздѣйствія, но опять допустимы не иначе, какъ съ извѣстнымъ нравственнымъ приложеніемъ—назиданіемъ воли и душевнаго настроенія. Послѣ этого низшей ступени — церк.-приходской школѣ просто невозможно не видѣть и не помнить, что вся
’) Вятскія Епарх. Вѣд.“ 1902, № 12: опытъ убѣждаетъ, что знанія на всѣхъ ступеняхъ развитія людей, безъ вѣры, церкви, совѣсти не только не полезны, но даже вредны
'-) Ibid, изъ рѣчи къ выпускнымъ воспит.
3) „Волынскія Епарх. Вѣд.“ 1902, № 9.
4) „Костромскія Епарх. Вѣд.“ 1900, № 21.
5) Взять деньги и не отдать, оскорбить отца и мать, наспиртовать себя до обѣдни — эти и подобныя явленія сдѣлались заурядными („Тверскія Епарх. Вѣд." 1901, № 3). „Минскія Еп. Вѣд.“ 1900, Лі 19, очень напираютъ на пьянство народное, думаю, укоренившееся не въ одвой только Минской губ. „Херсонскія Еп. Вѣд.“ 1889, Л» 4, говорятъ объ увеличеніи святотатства, фальшивыхъ сборовъ иа храмъ, клятвопреступленій.
оя зиждительная и благотворная сила лежитъ въ воспитаніи, а никакъ не ученіи для него самого—для формальнаго развитія головы, или для обогащенія ея знаніями.
1 Ге замалчиваю возраженіи, которое будетъ говорить, что. но нынѣшнимъ временамъ, не одни цорк.-нрпходскія. а и всѣ рѣшительно школы считаютъ своей обязанностью давать обученіе воспитывающее—воспитывать. II хотя въ дѣйствительности— не въ теоріи, а на дѣлѣ—того совсѣмъ еще не видно вездѣ», принимаемъ за вѣрное, что наши и земскія, и министерскія начальныя школы отрѣшились отъ чисто звательныхъ цѣлей и сосредоточились па воспитательныхъ. Принимаемъ для того, чтобы показать, что тутъ мы доходимъ до предала, за которымъ дерк’.-приходская школа принципіально н кореннымъ образомъ чрезъ церковность отдѣляется отъ всякой другой нецерковной. Примыкая къ языку одного изъ оя дѣятелей, говоримъ. что опа слышитъ, какъ цѣль обученія—воспитаніе въ питомцѣ, человѣка, и не находитъ здѣсь достаточной ясности: а вотъ если она слышитъ, что цѣль обученія заключается въ воспитаніи изъ питомца христіанина, тогда темнаго для нея ничего не остается г). Не просто гумапическій идеалъ, а такой гуманпческій. который данъ въ христіанствѣ 2)—у насъ православномъ и поэтому прежде всего—церковь. Такъ или иначе онъ сводится къ богоподобію, вырываясь такимъ образомъ изъ мрака неопредѣленности, въ каковой школа непремѣнно бы впадала, если бы точку опоры въ построеніи идеала обученія брала себѣ тіе внѣ человѣка—въ высшемъ, въ божественномъ, а въ нѣдрахъ человѣческаго существа—наряду съ добрымъ заключающаго въ себѣ иное, совсѣмъ притомъ пе-выясиившагося до конца и, значитъ, открывающаго широкій, но для дѣла обученія совершенно неудобный, просторъ въ пониманіи идеала человѣчности. Считая единственно правильнымъ черпать данныя для воспитательной цѣли обученія изъ
О „Костромскія Еііарх. Вѣд.“ 1902, Лі» 21 (рѣчь Епарх. Наблюд.)
-) Не топ» нуженъ намъ свѣтъ школы, не одно знаніе, помогающее только устроить свою жизнь земную и привязывающее къ тлѣнному міру. Намъ нуженъ въ школѣ свѣтъ Христовъ, просвѣщающій всю душу человѣка и очищающій ее отъ грѣховныхъ мыслей (Псковскія Еііарх. Вѣд. 1901, Агх 13). Дай Богъ, чтобы во всѣхъ школахъ ученіе было правое, состоящее прежде всего въ наученіи, какъ покланяться Богу духомъ и истиною и какъ возвѣщать славу и благодареніе Ему (Орловскія Еп. Вѣд. 1901. Ла 4).
нѣдръ божественнаго, церк.-приходская школа поэтому естественно открываетъ первое мѣсто ученію о Богѣ и ставитъ его центромъ, къ которому все сводитъ и ивъ котораго все выводитъ. Вглядываясь въ богооткровешюе содержаніе свойствъ Божіихъ, тѣ іш> нихъ, которыя абсолютно превышаютъ силы человѣка, она поставляетъ какъ живорекущіе призывы человѣка къ признанію своей конечности п смиренію предъ Всевышнимъ. А остальныя свойства, которыя въ ограниченной, конечно, мѣрѣ человѣку доступны, она обращаетъ въ посылки, ивъ которыхъ точно усматривается и опредѣляется то: въ чемъ же именно состоитъ идеалъ богогіодобія— который поэтому является ни измышленнымъ, ни туманнымъ, или расплывающимся, пи ограниченнымъ, ни сколько нпбудь сомнительнымъ съ точки зрѣнія его правильности и достоинства. А наконецъ, для того чтобы поставить таковый идеалъ въ лучшія условія для его осуществленія; во 2-хъ, потому, что самымъ существомъ этого идеала не только не исключаются, но прямо предполагаются средства для жизни но нему питомца и религіозныя. и благодатныя; въ 3-хъ, для того, чтобы эта жизнь имъ и началась съ малыхъ лѣтъ житья русской христіанской души, и, естественно, продолжаясь дальше, протягивалась на весь періодъ ея земнаго бытія; имѣя въ виду все это, школа послѣдовательно и благотворно для учимыхъ примыкаетъ себя тѣснѣйшимъ образомъ къ церкви и устрояется приспособительно къ послѣдней, вмѣстѣ со всѣмъ сказаннымъ достигая
9
еще того, что питомецъ дѣлается живою единицею своего православнаго прихода съ самыхъ юныхъ его лѣтъ.
Это вотъ и есть основной смыслъ церковности. Могу видѣть, что 1) нетолько для нѣкоторыхъ лицъ, но и для истинно научито рѣшенія сказанное не доходитъ до послѣдняго конца. Нужны провѣрки и оправданія, которыя бы показывали, что папэнтеіістпчсская, церковно-приходская постановка школы не по вѣрѣ лишь, а и по строгому сужденію, должна быть предпочитаема просто гуманнческой. Будемъ со временемъ пытаться посильно сдѣлать и это.
11р. Соллертинскій.
) Это мудро цровидѣлъ тотъ жо—ІМчиипіін: Сельская школа, стр. 273.
САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКАЯ ПРАВОСЛАВНАЯ ДУХОВНАЯ АКАДЕМИЯ
Санкт-Петербургская православная духовная ака-демия Русской Православной Церкви - высшее учебное заведение, целью которого является подготовка священнослужителей, преподавателей духовных учеб-ных заведений и специалистов в области богословских и церковных наук. Подразделениями академии являются: собственно академия, семинария, регентское отделение, иконописное отделение и факультет ино-странных студентов.
Проект по созданию электронного архива журнала «Христианское чтение»
Проект осуществляется в рамках процесса компьютеризации Санкт-Петербургской православной духовной академии. В подготовке электронных вариантов номеров журнала принимают участие студенты академии и семинарии. Руководитель проекта - ректор академии епископ Гатчинский Амвросий. Куратор проекта - проректор по научно-богословской работе священник Димитрий Юревич. Матери-алы журнала подготавливаются в формате pdf, распространяются на компакт-диске и размещаются на сайте академии.
На сайте академии
www.spbda.ru
> события в жизни академии
> сведения о структуре и подразделениях академии
> информация об учебном процессе и научной работе
> библиотека электронных книг для свободной загрузки
