CC BY
96
УДК 398.837
К.Р.Идрисова
ОСНОВНЫЕ ВИДЫ ЗАЧИНОВ В ТАТАРСКИХ БАИТАХ
В статье раскрывается стержневая роль зачинов в композиции татарских байтов - лиро-эпических произведений в стихотворной форме обычно трагического содержания. Определяется два основных вида зачинов, которые предвещают, с одной стороны, документальность, с другой - сакральность описываемых событий.
Ключевые слова: фольклор, национальный жанр, баит, двустишие, лиро-эпос, трагичность, событие, время, место, герой (персонаж).
K.R.Idrisova Role of intonation in tatar bayyits.
The article reveals the pivotal role of intonation in the composition of Tatar Bayyits - lyric-epic works in verse form with usually tragic content. Two main types of intonation are determined, which foreshadow the documentary and the sacredness of the events described.
Key words: Folklore, national genre, Bayyit, couplet, lyric-epic, tragedy, event, time, place, character.
При определении жанрового состава устно-поэтического творчества любого народа исследователи обычно делят их (жанров) на интернациональные и национальные. К первым относятся сказки, легенды, песни, пословицы, загадки и т.д., то есть такие, которые имеются в фольклоре многих народов. Национальный же жанр встречается лишь в словесности одного народа. Именно таковым у татар является бэет (баит), хотя название его заимствовано из арабского языка и он (баит) довольно популярен и в фольклоре родственного башкирского народа. Но, как об этом пишут сами башкирские ученые, баиты (у них) появились под влиянием татарского фольклора, а некоторые были заимствованы у татар [1, с.3].
Арабское слово «бэйт» (бейт) имеет два значения: 1) дом, жилище, помещение; 2) стих, две строки поэтического произведения [2, с.40].
По определению А.Квятковского, бейт двустишие в арабоязычной, персоязычной и тюркоязычной письменной поэзии. Из бейтов составляются газели, касыды, месневи, рубаи и другие формы восточной поэзии [3, с.59]. В татарских литературоведческих словарях указывается уже и его дополнительное значение: «один из лиро-эпических жанров татарского и башкирского фольклора» [4, с.28]. Баиты создаются обычно по случаю исключительных событий (войны, народные волнения, землетрясения, потопы) или по причине преждевременной трагической гибели отдельных людей. Они всегда имеют стихотворную форму, а некоторые напеваются на определенные мелодии.
Итак, проникновение термина «беит» в татарскую литературу связано с классической письменной поэзией. Если на начальном этапе он использовался как поэтический прием, то в дальнейшем стал названием зародившегося в татарском фольклоре нового самобытного жанра.
Один из известных исследователей баитов профессор М.Х.Бакиров обращает внимание на созвучие и смысловую близость арабского термина «бейт» и тюрских словосочетаний «бэй-ет», «бой-эт», которые при-близительно переводятся как «песня-рассказ». Ученый вполне резонно полагает, что название жанра имеет не только арабские, но и собственно тюркские истоки [5, с.84].
Мы уже упомянули, что основной задачей баитов является описание исторических событий, катаклизмов в природе и обществе, трагических судеб отдельных людей, сопровождая все это народной оценкой. Как и любое литературное произведение, баиты тоже имеют свою специфическую композицию, наиболее распространённой формой которой является монолог. Обычно повествование в баите ведется от имени первого лица, в преобладающем большинстве случаев это первое лицо является самим пострадавшим, то есть, погибшим человеком. В связи с этим содержание баита принимает еще более трагический оттенок, описание душевного и физического состояния человека в момент трагедии усиливает напряженность и драматизм произведения.
Баитов часто называют «летописью народной жизни». Это относится как произведениям, посвященным к событиям всеобщего масштаба, так и различным случаям, произошедшим в повседневной жизни, в том или ином селении. Чтобы летопись была достоверной, традиция жанра требует информации о том, когда, на каком месте произошло описываемое событие, какие конкретные люди в нем участвовали и т.д. В композиции баита эта функция возлагается на «бэет башы», т.е. на «зачин баита».
Правоверный (мусульманин), а сочинители баитов раньше обычно являлись таковыми, приступая к любому делу должен произносить слово «бисмиллаЬ» (бисмиллаhи-ир-рахман-иррэхим - во имя Аллаха всемилостивого и милосердного). Именно так оформлен, например, зачин баита о русско-французской войне (Рус-француз сугышы турында):
«Бисмилла эйтеп башладым бу бэетнец башларын,
Француз белэн сугышып купне курде башларым».
«Во имя Аллаха!» произнеся, начал я этот баит,
Сражаясь с французами, многое я повидал [6, с.70, 250].
Или «Баит о переселении на новые земли» («Яца ^ирлэргэ киту бэете»):
«Бисмилла дип башладым, талдан таяк ташладым,
Яца ^ирлэр бэетен буген эйтэ башладым».
«Во славу Аллаха, начал баит, бросил ивовый прут,
Сегодня начал сказывать о новых землях баит» [6, с.163, 343].
Попутно заметим, что слова «талдан таяк ташладым» (бросил ивовый прут) введены в текст лишь для оформления двустишия - создания ритма и рифмы.
Очень распространён в баитах, начинающихся с «бисмиллой», более развернутый тип зачинов сакрального содержания, являющийся фактически эпической формулой. Он создается за счет прибавления к слову «бисмиллаЪ> фраз «вэ биллаhи» («и клянусь Аллахом») и «^итте Корбан гаете» (наступил гаит Курбан - мусульманский праздник жертвоприношения), которые служат не только усилению религиозной окраски (ведь речь идет о человеческой судьбе), но и способствуют усовершенствованию двустишия: слова гает - бэет являются полновесными рифмами:
«Бисмиллаhи вэ биллаhи ^итте Корбан гаете,
Без эйтэек, сез тьщлагыз Мехэммэтзэки бэете».
«Во славу Аллаха милосердного, наступил Курбан-гаит,
Мы расскажем, а вы слушайте баит Мухамметзяки» [6, с.182, 362].
Зачин этот, встречающийся почти без всяких изменений в десятках произведениях, характерен, в первую очередь, для баитов о личных трагедиях. Народ тяжело переживал преждевременную смерть молодых, здоровых людей и хоть немножко утешал себя тем, что произошло это по воле Аллаха, что так было предначертано судьбой. Зачин сохранился даже в баитах советского времени - периода воинствующего атеизма. Например, в баите о шофере Анасе, направившем свою машину в кювет, чтобы не задавить детей, или в баите о ревизоре Габдулле, злодейски убитом во время исполнения служебных обязанностей.
Есть еще большая группа зачинов, которая вполне соответствует одной из главных особенностей жанра - его историчности. В них указывается точное время происхождения событий, описываемых в баите: год, времена года, месяц и даже день. Например:
«Бу вакыйга булды узе мец сигез йез туксан ^идедэ,
Кез кенендэ, декабрьнец егерме дуртенче кенендэ».
«Случилось это в тысяча восемьсот девяносто седьмом (году),
Двадцать четвертого декабря (поздним) осенним днем».
Баит о Бакырчи [6, с. 158, 339]
«Тарих мец дэ тугыз йез дэ ундуртенче сэнэдэ,
Герман белэн сугыш чыкты урак есте ^эендэ».
«По истории (было это) в тысяча девятьсот четырнадцатом году,
Летом во время жатвы началась война с Германией».
Баит о первой мировой войне [6. с. 105, 286]
Указание времени начала какого-нибудь события имело место уже в самых древних памятниках словесности. Например, в первом рассказе Большой надписи в честь Кюль-тегина о великих предках тюркского народа - сразу вслед за упоминанием о мифологическом прошлом тюрков ... мы находим описание времени правления Бумын-кагана и Истеми-кагана [7, с.5].
Однако, как подчеркивает Ф.Урманче, «следует помнить, что в рассматриваемом жанре (т.е. баите) речь идет не о времени мифическом, а о времени конкретно историческом...» [1, с .155]. Именно отсутствием конкретности времени происхождения событий характеризуются и зачины сказок. Они предполагают установку на вымысел: «В древние-древние времена, когда коза была командиром, сорока сотником, лягушка плотником, утка урядником, жил говорят один охотник» [8, с.19].
В указанной выше Большой надписи рассказывается о многих событиях из жизни Тюркского каганата (552-742), но не содержится никаких дат в прямом значении этого слова. Единственное исключение - сообщение о времени смерти и погребения прославленного полководца:
«418. Кюль-тегин в год овцы,
419. в семнадцатый день отлетел (умер).
420. В девятый месяц, в двадцать седьмой [день]
421. мы устроили погребение...
423. в год обезьяны, в седьмой [день]
424. все мы освятили» [7, с.35-36].
Как видим, это уже не мифическая, а вполне реальная дата, отмеченная по двенадцатилетнему животному календарю. Она означает, что смерть и погребение Кюль-тегина относятся к 731 г., а освящение его мемориального комплекса происходило в 732 г. современного летоисчисления. И еще. 425-426 строки сообщают, что «Когда Кюль-тегин умер, ему было сорок семь лет». В науке считается датой рождения Кюль-тегина начало 685 г. Тогда получается, что он умер в 46 лет. Исследователи полагают, что это несоответствие можно объяснить тогдашней традицией определения возраста человека не со дня рождения, а со времени зачатия [7, с.70-71].
Мы более подробно остановились на этом факте потому, что создание эпитафий в память усопших в дальнейшем нашло широкое распространение среди татар. Видный археограф М.Ахметзянов недавно выпустил сборник «Образцы татарской литературы в намогильных надписях», где представлено более 700 текстов этого жанра. Первый из них относится к 1281 г. и был обнаружен около Урматского селища (Высокогорский район РТ) [9, с.17]. Эту самую традицию мы наблюдаем в сотнях зачинах баитов. Ученые придерживаются мнения, что Орхоно-енисейские тюркские памятники, к которым относится и надпись Кюль-тегина, сыграли определенную роль в генезисе татарских баитов [5, с.101-102; 1, с.28-30; 6, с.12-13 и др.].
Тенденция к еще большей конкретизации исторического материала заметна и в том, что второй вид зачина во многих баитах не ограничивается указанием лишь времени, но и постоянно называет места происхождения событий. География их довольно обширна и разнохарактерна:
«Сэлам улсын сица, Болгар, олуг данлар кутэрдец Мэдэни шэhэр улдыгыц Яурупага кустэрдец».
«Приветствую тебя, Булгар, слава о тебе высока,
Городом большой культуры перед Европой показался».
Шахри Булгар [6, с55, 235]
«Дунай суы агым су, бик шэп икэн агуы...»
«Оказывается, сильное, быстрое течение на реке Дунай . »
О русско-турецкой войне [6, с.72, 252]
«Тарих мец дэ сигез йездэ ки илле тугызынчы елда,
Чиркас йирендэ Кавказда каты сугыш булды, валлаЪ>.
«По истории было это в тысяча восемьсот пятьдесят девятом году,
На Кавказе, на земле черкесов большие сражения шли, валлах!»
О Шамиле [6, с.78, 258]
«Оры дигэн иллэрдэ, уйсурак ^ирлэрдэ Алты аршин су яуган, авылларын шул алган».
«В селении под названием Ор были низинные места,
На шесть аршин поднялась вода, затопила тот аул».
Наводнение в селении Ор [6, с.60, 240]
Иногда рассмотренные выше два типа зачина используются вместе. Первым, естественно, идет начинающийся с «бисмиллаЬ>, затем тот, который указывает время, место и участников событий. «Бисмиллаhи вэ биллаhи, жите Корбан гаете,
Без эйтэбез, сез тыцлагыз - Габдрахман мулла бэете».
«Тарих мец дэ тугыз йез дэ дуртенче ел эчендэ Габдрахман Себер ките унынчы март кенендэ».
«Во славу Аллаха милосердного, наступил Курбан-гаит Мы расскажем, а вы слушайте Габдрахмана баит».
«По истории (было это) в тысяча девятьсот четвертом году,
Десятого марта сослали Габдрахмана в Сибирь».
О мулле Габдрахмане [6, с.189, 369]
«Все зачины, - пишет Ф.Урманче, - как бы они ни были оформлены, предвещают серьезное повествование о важном историческом событии или социально-бытовом явлении (курсив наш - К.И.). Указанные виды зачинов выработаны жанром в продолжении веков. В советское время они не претерпевают особых изменений. Можно лишь отметить некоторое преобладание зачинов с указанием даты события» [1, с. 158].
Присоединяясь к этим словам видного эпосоведа, можно сделать заключение, что зачины в композиции баитов являются организующим и даже направляющим началом. Что касается некоторого преобладания среди них в советское время зачинов с указанием даты событий, возможно, это связано и с
тем, что большое число баитов о личных трагедиях создается родственниками умершего, которые стараются зафиксировать и время несчастного случая.
Литература
1. Урманче, Фатых. Лиро-эпос татар Среднего Поволжья: Основные проблемы изучения баитов. -Казань: Татар. кн. изд-во, 2002. - 250 с.
2. Гарэпчэ-татарча-русча алынмалар сузлеге / тезучелэр: К.З.Хэмзин, М.И.Мэхмутов,
Г.Ш.Сэйфуллин. - Казан: Татар. китап нэшрияте, 1965. - 854 б.
3. Квятковский, А Поэтический словарь. - М.: Изд-во «Советская энциклопедия», 1966. - 376 с.
4. Эдэбият белеме сузлеге / тезуче-редакторы А.Г.Эхмэдуллин. - Казан: Татар. китап нэшрияте, 1990. -
238 б.
5. Бакиров, М.Х. Yзенчэлекле жанр буларак бэетлэр // А.Г.Яхин, М.Х.Бакиров. Фольклор жанрларын система итеп тикшеру тэжрибэсе. - Казан: Казан университеты нэшрияте, 1979. - Б. 82-198.
6. Татарский эпос: Баиты (тексты на татарском и русском языках) / автор вст. статьи, комментариев и подстрочников Ф.В.Ахметова-Урманче. - Казань: Изд-во «Фэн» Академии наук РТ, 2005. - 544 с.
7. Стеблева, И.В. Поэтика древнетюркской литературы и ее трансформация в раннеклассический
период. - М.: Изд-во «Наука», 1976. - 215 с.
8. Татарское народное творчество. В 15 томах. Т. 2. Волшебные сказки / составитель, автор вст. статьи и комментариев Л.Ш.Замалетдинов. - Казань: 2008. - 447 с.
9. Эхмэт^анов, М. Ташбилгелэргэ язылган татар эдэбияты урнэклэре. - Казан: Г.ИбраЬимов исем. ТЭЬСИ, 2011. - 215 б.
