CC BY
42
Вестник Челябинского государственногоуниверситета. 2015. № 27 (382). Филологические науки. Вып. 98. С. 14-19.
УДК 811.112.2
ББК 81.2 Нем
А. Н. Беляев
ОПТИМАЛЬНАЯ ДЛИНА И ОПТИМАЛЬНАЯ СТРУКТУРА СОБСТВЕННОГО ИМЕНИ В НЕМЕЦКОМ ЯЗЫКЕ
Рассматриваются оптимальная длина собственного имени и семантические типы отношений между компонентами в его структуре. Специфические принципы структурной организации они-ма обусловлены его специфической функцией в языковой системе. Показывается место признака протяженности онима среди других признаков, влияющих на оптимальную форму онима. Полученные данные позволяют обнаружить, что проприальность маркируется в самой структуре собственного имени.
Ключевые слова: имя собственное, имя апеллятивное, оптимальная длина, оптимальная структура, референция.
Вопрос о длине и структуре различных типов собственных имен привлекает пристальное внимание ученых, занимающихся самыми различными аспектами этой категории слов: специалистов по фонологии, функциональной стилистике, прикладной лингвистике и др. [7; 8;9; 10].
В статье Д. Нюблинг [9] затронуты, пожалуй, основные моменты анализа идеальной формы и структуры собственного имени: специфические принципы структурной организации онима, формальная диссоциация между онимом и лежащим в его основе апеллятивом, зависимость средней длины онима от видов речи и обусловленность длины онима составом онима, определяемым, в свою очередь, строем языка.
В ряду современных исследований о длине и структуре лексических единиц работы, посвященные структурной организации собственного имени, имеют важное теоретическое и прикладное значение. Не говоря уже о том, что собственные имена занимают своеобразное положение в системе языка, что позволяет говорить об ономастике как о совершенно особой отрасли языкознания, в которой общеязыковые законы преломляются специфически и возникают свои закономерности, которых нет в языке вне ее [3]. Изучение длины, структуры и состава онима необходимо еще и потому, что с собственными именами связаны правовые аспекты имянаречения.
За последние десятилетия выдвигаемая трактовка собственных имен тесно связана с концепцией референции и именования, представленной в современной модально-логиче-
ской семантике [1; 4; 6]. Теоретически концепция референции допускает возможность каждому объекту, носящему собственное имя, присвоить произвольную комбинацию из цифр или букв. Этот принцип используется, например, в идентификации автомобиля с помощью номерного знака. Среди собственных имен он применяется как почтовый индекс, закрепленный за населенным пунктом. У физического лица, достигшего 16-летнего возраста, это может быть идентификационный номер (ИНН), состоящий из 12 арабских цифр, из которых первые две представляют собой код субъекта Российской Федерации согласно ст. 65 Конституции, следующие две - номер местной налоговой инспекции, следующие шесть - номер налоговой записи налогоплательщика, последние две - так называемые «контрольные цифры» для проверки правильности записи. Очевидно, что подобные идентифицирующие системы имеют ограниченную сферу применения. Не говоря уже о слишком большой длине такого знака, состоящего из трудно запоминаемой комбинации цифр, в нем недостаточно полно выражаются признаки отличительности и прозрачности. Каждый знает, исходя из своего личного опыта, что онимы являются той категорией слов, которые больше всего обременяют наш мозг: они трудно поддаются запоминанию, легко забываются, если к ним часто не обращаешься. Порой складывается неловкая ситуация: зная человека в лицо, не можешь к нему обратиться, так как не помнишь его имени, отчества. Особенно это касается иноязычных имен, состоящих из антропонимических компонентов, нелегко поддающихся запоми-
нанию (например, башкирские имена: Ралиф Кашбулгаяноеич, Маелетбай Минзагироеич, Занфир Анасович, Рагида Рубисоена и др.).
Каждая языковая система располагает определенным набором устойчивых собственных имен, служащих одним из средств идентификации предметов. Их основой является функция референции, а не характеризации. Для того чтобы осуществить прямую, непосредственную референцию, они должны иметь оптимальную структуру, в идеале состоящую из одного-двух слогов. То, что собственные имена обычно соотносятся с дескрипциями эпистемического типа, обусловлено очень тесной связью данных имен с речью, широким контекстом, отсутствием у них развитого узуального значения [4]. Собственное имя должно быть по возможности кратким. Этот принцип в действительности находит подтверждение, особенно в тех случаях, когда приходится слышать, как жители называют свои населенные пункты. Очевидно, что названия немецких городов Frankfurt am Main и Frankfurt an der Oder употребляются жителями без дифференцирующих добавочных компонентов am Main Mander Oder. Но и само имя часто может иметь краткие варианты. Так, в устах горожан Oberursel звучит как [o(b)J1], соответственно Mannheim как. Маппет, Müllheim как Mülle и т. п. [9]. Особенно часто отпадают такие контрастирующие компоненты, как Ober- (верхний), Nieder-(нижний), Alt- (старый), Neu- (новый) и другие. Хотя благодаря им и повышается дистинктив-ность одного языкового знака от другого и происходит однозначная идентификация объекта, но это имеет место лишь в тех случаях, когда приходится обращаться с большим списком названий населенных пунктов, например, почтовым работникам при отправке писем. Аналогичное явление происходит и в антропо-нимии: немецкие двойные фамилии в повседневном обращении сокращаются до одного компонента, двойные звательные имена также сокращаются {Hans-Joachim ^ Hajo, Jochen и т. п.). Звательные имена сокращаются до одного или двух слогов: Christine > Chris, Gabriele > Gabi. В истории развития немецкого языка краткие имена создавались преимущественно на базе ударной первой части полного имени. При этом, в принципе, возможно безсуффикс-ное использование первого компонента антро-покомпозита, например: Wolf < Wolfbraht, Bern < Berngerus, Arn < Arndeo. Эти краткие формы, по-видимому, первоначально не несли в себе
значения ласкательности, а использовались, в основном, как более экономные разговорно-обиходные варианты полного имени. Действием же этого принципа объясняется появления кратких усеченных вариантов типа Gust < Gustav, Ferd < Ferdinand уже в наше время [2].
В любом языке встречаются собственные имена, отличающиеся своей транспарентностью. Ср.: русские топонимы Гора, Городок, Ворона; немецкие топонимы Berg, Tal, Wald, омонимичные апеллятивам гора, долина, лес. Однако таких топонимов относительно немного, так как в языковой системе действует закон «отталкивания имени от породившего его апел-лятива». Действуя отдельно, применительно к каждому имени, он охватывает значительные группы имен, способствуя обособлению их от слов, относящихся к апеллятивной лексике, и выделению их в особые именные подсистемы, генетически связанные с системой апеллятивов данного языка [5]. Стремление имени к обособлению приводит к тому, что проприальность фактически эксплицируется внутренней структурой онима. Она представляет своеобразный опознавательный знак, характеризующий объект на основании индивидуальной звуковой обусловленности, но не на основе общего значения апеллятива, положенного в основу именования.
Итак, с одной стороны, существуют этимологически прозрачные имена, с другой - этимологически темные, но ни то, ни другое не мешает им быть идентифицирующими знаками, выполнять свою функцию. Между этими двумя крайними точками на шкале мотивированности онимического знака располагаются различные промежуточные стадии с разной степенью мотивированности в зависимости от наличия синхронных связей с производящими апеллятивами.
В этом отношении собственные имена в немецком языке могут быть разделены на следующие пять групп: 1) имена с прозрачной семантической структурой; 2) имена, между компонентами которых отсутствует потенциальная смысловая связь; 3) имена с незначительными формальными отклонениями от нарицательных имен; 4) имена с полупрозрачной семантической структурой; 5) семантически темные имена.
К первой группе относятся имена типа Neustadt (город Нойштадт) и Mann (фамилия Манн), сохранившие в современном языке семантические связи с производящими апелляти-
вами новый город и мужчина. Семантическая структура таких имен прозрачна. Они состоят из тех же компонентов, что и нарицательные слова. Функционирование таких знаков в ономастической сфере обусловливается их различиями, которыми они характеризуются на разных языковых уровнях. Так, например, грамматический род апеллятива Neustadt - женский, а топонима Neustadt - средний; апеллятив {der) Mann (мужчина) мужского рода, но женская фамилия (diо) Mann - женского рода.
Следует заметить, что объектом референции языкового знака Neustadt может быть не только "новый город", как объект индивидуализации, носящий собственное имя, но также и новый жилой микрорайон в городе. Чтобы понять слово Neustadt как топоним, необходим контекст для разрешения лексической многозначности. Ср.: ich gehe nach Neustadt ("я иду в город Нойштадт") и ich gehe in die Neustadt ("я иду в новый жилой микрорайон").
При формальном и содержательном совпадении апеллятива и фамильного онима {Mann, Dame, Herr) имеет место полная аналогия процесса образования и отношения синхронной мотивации, что может вызвать в ряде случаев затруднения в определении принадлежности языкового знака апеллятивному или ономастическому полю. Поэтому такие фамилии встречаются редко. Напротив, аналогичные фамилии от обозначений профессий {Schneider «портной», Koch «повар») распространены довольно широко. Это объясняется тем, что либо эти профессии престали уже существовать {Meier «молочник», Schulze «сельский староста»), либо это очень редкие профессии. Поэтому слова Müller или Fischer скорее будут восприниматься как собственные имена, чем апеллятивы «мельник», «рыбак».
Ко второй группе относятся онимы с совершенно прозрачными составными компонентами, между которыми, однако, нет никакой потенциальной смысловой связи. Немецкая топонимика широко представлена названиями типа Würzburg, у которых оба компонента соотносимы с апеллятивными морфемами, но их комбинация в структуре топонима не выражает никакого потенциального смысла. Сумма значений компонентов не складывается в единый семантический комплекс, не указывает непосредственно на объект референции. Едва ли можно представить название населенного пункта, которое состояло бы из слов würzen «приправлять, сдабривать» и Burg «крепость».
Таким образом, здесь мы имеем дело с чисто формальной морфотактической прозрачностью компонентов. Следующие примеры иллюстрируют синхронные отношения между компонентами топонимов в порядке убывания степени их мотивированности: Mannheim, Regensburg, Würzburg, Salzburg, Meerbusch. Простые названия этого типа: Wasser, Essen или Siegen.
Антропонимическим прототипом в этой группе является фамилия Neumann. Сюда же относятся фамилии, образованные путем субстантивации прилагательных: Klein, Jung, Braun, Schwarz, а также фамилии от обозначений животных, например, Fuchs «лиса», Жо//"«волк», Vogel «птица» и др. Идентифицировать человека с помощью этих фамилий не представляется возможным. Довольно часто встречаются такие фамилии, как Goldmann (букв, «золото» + «человек»), Hofmann (букв, «двор» + «человек»), Kindschuh (букв, ребенок + ботинок) и т. п.
К третьей группе относятся собственные имена, компоненты которых подверглись незначительным формальным отклонениям от апеллятивов, лежащих в их основе. Онимы данной группы, в отличие от онимов первой и второй групп, имеют некоторые отклонения от стандартизированных форм нарицательных имен, что может привести к определенным диссоциациям в содержательном плане. Несмотря на структурные отклонения, все еще прослеживается явная связь компонентов собственного имени с соответствующими нарицательными именами, например, ойконим Eichstätt ~ Eiche «дуб» + Stadt «город».
В качестве антропонимического прототипа назовем часто встречающиеся немецкие фамилии Schmitt/Schmidt/Schmitz, у которых явно прослеживается связь с апеллятивом Schmied «кузнец». Закрепленные в структуре фамильных онимов фонетические и графические отклонения противопоставляют собственное имя нарицательному, изменяя при этом коренным образом их семантическую структуру и положение в языковой системе. В таком виде знаки начинают функционировать в качестве имен собственных.
Этот тип широко репрезентативен в немецкой ономастике как среди названий населенных пунктов, так и фамилий. Он подразделяется на ряд субтипов и близок к оптимальной структуре собственного имени.
Противопоставления собственных имен апеллятивам чаще всего обнаруживаются на фоне контраста между диалектом и литера-
турным языком и затрагивают следующие моменты.
1. В отличие от нарицательных слов, образованных путем словосложения, в названиях населенных пунктов, образованных аналогично, ударение часто падает не на первый, а на второй компонент. Ср.: Saar-brücken «город Саарбрюккен» и (die) Saarbrücken «мосты через реку Саар», Stein-kirchen «город Штайн-кирхен» и (die) Stein-kirche «каменная церковь». Ударение часто приходится на второй компонент у ойконимов на -hausen, -wälde, -höfen, -felden, -häfen.
Особенно часто встречаются отклонения по месту ударения в звательных именах и продуктовых наименований. Ср.: антропоним Imhof и апеллятивное словосочетание im Höf «во дворе».
2. Апокопа и другие виды укорачивания слова вследствие акцентно-фонетических процессов: населенные пункты: Ulm < Ulme «ильм, вяз», Stutt-gart < Stute «кобыла», Garten «сад»; Brück/Bruck < Brücke «мост» и так далее.
3. Расширение структуры за счет застывшей флексии -(e)n, например, вторые компоненты топонимов: -kirchen (die Kirche «церковь»), -hausen (das Haus «дом»), -felden (das Feld «поле»), флексии -s, фамилии: Craemers, Schmitz, словообразовательных суффиксов {Birkle) или топонимических суффиксов: Dorn-а, Schilfa, Stein-a, Weid-a.
4. Сохранение полных гласных в безударных слогах в личных именах {Carlo, Katharina), в фамилиях {Kuno, Kupka, Pielka), в ойко-нимах {Borna, Dorna). Для безударных слогов нарицательных слов характерен редуцированный звук [э].
5. Фонотактические и/или графотактиче-ские отклонения: Gmünd, Gsell, Gmelin, Mnich, Zschocke, Pscherer, Wremen.
6. Отклонения в правописании собственных имен: СИ пишутся с прописной буквы также в тех языках, в которых прочие существительные пишутся со строчной буквы (ср. das gelbe Wasser - das Gelbe Meer); использование <e> в качестве графического знака долготы: Soest [zo:st], Buer [bu:r]; умляут <e> вместо тремы: Goethe, Craemer, Haefs, Mueller, Moeller; <e> вместо <ä>: -stett, Becker, <ss> вместо <ß>: Theodor Heuss (первый президент ФРГ в 19491959 гг.); <ui> ^ [у(:)]: Duisburg; <ai/ay/ey> ^ [ai]: Maier/Mayer/Meyer, Norderney; <ow> ^ [o(:)]: Bahlow, Bühlow; <th> ^ [t]: Fürth, Bayreuth; <c> ^ [ts]: Celle; <c> ^ [k]: Cottbus,
Casemir; слитное написание сдвигов: Andermatt, Vomstein, Zermatt.
7. Морфологические и лексические отклонения: между компонентами сложных собственных имен часто отсутствуют соединительные элементы, первый компонент употребляется в несклоняемой форме, например, Gutfleisch, Gutgsell, Lindemann и так далее.
В четвертую группу входят названия, аналогичные ойкониму Gelsen-kirchen. Семантическая структура таких названий полупрозрачна. Один из компонентов (обычно последний) соотносится с апеллятивной морфемой. В данном примере это -kirchen ~ die Kirche «церковь», а компонент Gelsen- не имеет соответствий с нарицательной лексикой. Типичны такие вторые компоненты, как -hausen, -feld/-felden, -hof/-hofen, -heim и другие, имеющие синхронные связи с апеллятивами Haus «дом», Feld «поле», Hof «двор», Heim «жилище». Непрозрачные первые компоненты в составе топонимов Gelsen-, Ват-, Ham-, Нот-, Ulz-, War-и т. п. сравнимы с уникальными морфемами, как Him- в слове Himbeere «малина», которые не выражают значения, а служат лишь для дифференциации значений.
Трехчленный тип Niederhambach состоит из прозрачного компонента Nieder- «нижний» и полупрозрачного компонента Hambach. Здесь в качестве первого компонента почти всегда используются относительные прилагательные, выражающие реальные отношения к объектам референции: Ober- «верхний», Nieder- «нижний», Groß- «большой», Klein- «маленький», Langen- «длинный», Neu- «новый», Alt- «старый». На периферии морфологической структуры топонима располагаются члены, соотносимые с апеллятивными морфемами, в то время как в центре находится немотивированный компонент {-ham-).
Пятая группа характеризуется полной произвольностью онимического знака, например, Main, Köln, Weimar. Такие топонимы располагаются на шкале мотивированности в самом конце. Онимы полностью оторваны от апелля-тивов. Немотивированные онимы часто имею одночленную структуру: Bonn, Worms. Немотивированные фамильные имена также часто являются краткими образованиями {Haug, Klepsch, Krambs).
В данной статье мы коснулись лишь некоторых из актуальных вопросов ономастики, сосредоточив прежде всего внимание на том, как в системе языка эксплицируется пропри-
альность, какие отношения существуют между апеллятивными компонентами во внутренней структуре онимического знака. Собственные имена обнаруживают ряд языковых особенностей, отличающих их от языковых характеристик апеллятивов как в структурном (акцентологическом, морфологическом и мор-фонологическом), так и в семантическом отношениях. Семантические отношения между компонентами апеллятивов, лежащих в основе собственного имени, характеризуются различной степенью прозрачности. Между ними часто нет явно выраженного смысла. Внутреннее
строение собственного имени, обусловленное индивидуализирующей функцией, маркируется проприальностью, позволяющей отличить онимический знак от других языковых знаков. На этом фоне, видимо, можно ожидать, что внутренняя структура идеального собственного имени должна опираться на существующие в том или ином языке онимические структуры, хорошо известные носителям данного языка. Известность объекта способствует тому, что данный объект может получить короткое обозначение, даже если это окажется дополнительной нагрузкой для памяти.
Список литературы
1. Алефиренко, Н. Ф. Спорные проблемы семантики / Н. Ф. Алефиренко. - М., 2005. - 326 с.
2. Антышев, А. Н. Имена. Немецкие антропонимы / А. Н. Антышев. - Уфа, 2001. - 239 с.
3. Мурясов, Р. 3. Топонимы в словообразовательной системе немецкого языка / Р. 3. Мурясов // Вопр. языкознания. - 1986. -№ 4,- С. 70-81.
4. Руденко, Д. И. Собственные имена в контексте современных теорий референции / Д. И. Ру-денко // Вопр. языкознания. - 1988. -№ 3,- С. 55-68.
5. Суперанская, А. В. Ономастические универсалии / А. В. Суперанская // Восточнославян. ономастика. - М, 1972. - С. 346-356.
6. Суперанская, А. В. Общая теория имени собственного / А. В. Суперанская. - М., 2012. -368 с.
7. Fleischer, W. Name und Text: ausgewählte Studien zur Onomastik und Stilistik / W. Fleischer. -Tübingen, 1992. - 189 s.
8. Hartmann, P. Das Wort als Name: Struktur, Konstitution und Leistung der benennenden Bestimmung / P. Hartmann. - Köln; Opladen, 1958. - 88 s.
9. Nübling, D. Auf der Suche nach dem idealen Eigennamen / D. Nübling // Beiträge zur Namenforschung 35, Heft 3. - Mainz, 2000. - S. 275-301.
10.Wimmer, R. Eigenname im Deutschen / R. Wimmer. - Tübingen, 1973 - 156 s.
Сведения об авторе
Беляев Андрей Николаевич - кандидат филологических наук, доцент кафедры иностранных языков Башкирского государственного аграрного университета, г. Уфа.
anbelajew@mail.ru
Bulletin ofChelyabinskState University. 2015. No. 27(382). Philology Sciences. Issue 98. Pp. 14-19.
ABOUT OPTIMAL LENGTH AND OPTIMAL STRUCTURE OF GERMAN PROPER NAMES
A. N. Belyaev
Bashkir StateAgrarian University, Ufa. anbelajew@mail.ru
This article deals with the rarely examined topic of the structure of proper names and semantic relations types between the components inside the proper name structure. German onomastic is not at all poor in in research which is devoted to different aspects of place names composition and functioning from ancient times to chronological border of contemporary life. However in the course of development of this branch of language science and with the new offered answers and solutions, new questions
arise and new issues appear. These new questions and issues begin to appear with particular evidence in connection with sharpened interest to genetic and functional status of modern language place names. The proper name specific reveals its communicative task. Proper names fulfill very specific functions with on their part produce specific formal structures in the word itself. This supports the hypothesis that propriality is already indicated at the expression level of the optimal proper name and not only by the context or by pragmatics. Some typological features of personal names and place names are revealed on the material of German. The data prove that proper name structure shows the affiliation of a word to the proper names class.
Keywords .proper name, appellative name, optimal length, optimal structure, reference.
References
1. Alefirenko N.F. Spornye problemy semantiki [Disputable problems of semantic]. Moscow, 2005. 326 p. (In Russ.).
2. Antyshev A.N. Imena. Nemetskie antroponimy [Place names. German place names]. Ufa, 2001. 239 p. (InRuss.).
3. Murysov R.Z. Toponimy v slovoobrazovatel'noy sisteme nemetskogo yazyka [Place names in the German word formation system], Voprosy yazykoznzniya [Questions of language], 1986, vol. 4, pp. 70-81. (InRuss.).
4. Rudenko D.I. Sobstvennye imena v kontekste sovremennych teoriy referentsii [Proper names in context of modern referential theories]. Voprosy yazykoznzniya [Questions of language], 1988, vol. 3, pp. 55-68. (In Russ.).
5. Superanskaya A.V. Onamasticheskie universalii [Universals of onomastic]. Vostochnoslavyans-kaya onomastika [East Slavic onomastic]. Moscow, 1972. Pp. 346-356. (In Russ.).
6. Superanskaya A.V. Obshchaya teoriya imeni sobsvennogo [The common theory of proper names]. Moscow, 2012. 368 p. (In Russ.).
7. Fleischer W. Name und Text: ausgewählte Studien zur Onomastik und Stilistik [Name and text: selected research of onomastic and stylistic]. Tübingen, 1992. 189 p. (In German).
8. Hartmann P. Das Wort als Name: Struktur, Konstitution und Leistung der benennenden Bestimmung [The word as a name: structure, constitution and fulfillment of designation], Köln, 1958. 88 p. (In German).
9. Nübling D. Auf der Suche nach dem idealen Eigennamen [To looking-for ideale proper name]. Beiträge zur Namenforschung [Papers for Onomastics], iss. 3. Mainz, 2000. Pp. 275-301. (In German).
10.Wimmer R. Eigenname im Deutschen [The proper name in German], Tübingen, 1973. 156 p. (In German).
