CC BY
258
УГОЛОВНОЕ ПРАВО И УГОЛОВНЫЙ ПРОЦЕСС
Вестник Омского университета. Серия «Право». 2012. № 4 (33). С. 125-130.
УДК 343.26
ОГРАНИЧЕНИЕ СВОБОДЫ В МЕХАНИЗМЕ УГОЛОВНО-ПРАВОВОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ
RESTRICTION OF FREEDOM IN THE MECHANISM OF CRIMINAL LAW REGULATION
В. А. АВДЕЕВ (V. A. AVDEEV)
Устанавливается место ограничения свободы в механизме уголовно-правового регулирования. Уделяется пристальное внимание анализу содержания и функционального предназначения данного вида наказания.
Ключевые слова: ограничение свободы, наказание, механизм уголовно-правового регулирования.
The author establishes a place of restraint in the mechanism of criminal law regulation. Close attention is paid to the analysis of the content and the functional purpose of this form of punishment.
Key words: restriction of liberty, the punishment, the mechanism of criminal law regulation.
Стратегия национальной безопасности Российской Федерации до 2020 г. указывает на целесообразность совершенствования механизма уголовно-правового регулирования в условиях глобализации международной жизни [1]. Следование международным стандартам обращения с осуждёнными требует универсализации наказаний, обеспечивающих реализацию предусмотренных законом функций и достижение установленных целей. Новеллизация законодательной регламентации отдельных видов наказаний раскрывает тенденции современной уголовноправовой политики. Особого внимания, с учётом многочисленных изменений и дополнений, внесённых в содержание конкретных норм, заслуживает законодательное оформление наказаний, исключающих изоляцию осуждённых от общества. Указанное направление соответствует Концепции развития уголовно-исполнительной системы Российской Федерации до 2020 г. [2].
Между тем совершенствование механизма уголовно-правового регулирования сопряжено с оптимизацией правоприменительной деятельности, связанной с назначением и исполнением наказаний, исключающих изоляцию осуждённых от общества. Совершенствование ст. 53 УК РФ обеспечило возможность реализации ограничения свободы. Отсутствие необходимых социально-экономических условий, как известно, являлось препятствием для применения данного вида наказания с момента принятия Уголовного кодекса [3].
В первоначальной редакции ограничение свободы распространялось на лиц, достигших к моменту вынесения обвинительного приговора совершеннолетия, и заключалось в содержании осуждённого в специальном учреждении без изоляции от общества, в условиях осуществления за ним надзора. Предполагалось его назначение только трудоспособным лицам. Отбывание ограничения
© Авдеев В. А., 2012
свободы проецировалось в исправительных центрах в пределах территории субъекта Российской Федерации, в котором виновные проживали или были осуждены. Карательная сущность исследуемого вида наказания проявлялась в ограничении осуждённых в свободе передвижения, выборе места жительства и места пребывания. Указанные лица наделялись обязанностью выполнять Правила внутреннего распорядка, соблюдать требования федеральных законов, определяющих порядок и условия отбывания наказания [4].
Изначально ограничение свободы занимало промежуточное положение между наказаниями, не связанными и, напротив, сопряженными с необходимостью изоляции осуждённого от общества. Неэффективность данного вида наказания требовала назначения более строгой меры государственного принуждения, обеспечивающей достижение предусмотренных законом целей. Приближению установленных ориентиров способствовало прежде всего дисциплинирующее воздействие исправительного центра и надзор администрации. Исключение изоляции от общества обеспечивало сохранение необходимых для исправления социально полезных связей и отношений.
Регулированию общественных отношений содействовала реабилитирующая функция ограничения свободы. Оказываемое воздействие на осуждённого в плане его ресоциализации обеспечивало, по мнению законодателя, реформирование сознания и поведения в приемлемом для социума направлении. Стимулированию социально полезной деятельности способствовали исправительные центры, оказывающие содействие в трудовом и бытовом устройстве. Положения уголовно-исполнительного законодательства, по существу, гарантировали обеспеченность необходимыми жилищно-бытовыми условиями. Вместе с тем представляется очевидным, что для решения этой задачи требовалось значительное финансирование правительства Российской Федерации. Отсутствие подобной возможности с учётом предполагаемой численности осуждённых к ограничению свободы предопределило принятие указанного законодательного решения.
Федеральный закон от 27 декабря 2009 г. № 377-ФЗ «О внесении изменений в отдель-
ные законодательные акты Российской Федерации в связи с введением в действие положений Уголовного кодекса Российской Федерации и Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации о наказании в виде ограничения свободы» актуализировал ряд вопросов теоретического и прикладного характера [5]. Законодательное оформление ограничения свободы ориентировано на достижение целей наказания. Однако эффективность правоприменительной деятельности представляется немыслимой без уяснения правовой природы ограничения свободы и его функционального предназначения.
Модернизация ограничения свободы, по мнению исследователей, заслуживает различной оценки. Одни специалисты указывают на положительные изменения в законе [6]. Другие ставят под сомнение оптимистические прогнозы по поводу исполнения данного вида наказания [7].
Между тем исполнение ограничения свободы вне исправительных центров меняет сущность, порядок и условия отбывания наказания. Такой подход содействует реализации идеи наделения данного вида наказания дополнительными ограничениями уголовноправового характера. В специальной литературе высказывалась точка зрения относительно целесообразности введения в систему наказаний ограничения свободы, сопровождающегося возложением дополнительных правовых ограничений. В этой связи предлагалось возложить на осуждённых запрет на изменение места жительства и работы, выезд за пределы населённого пункта, посещение конкретных районов города или объектов, покидание жилища в определённое время, общение с потерпевшими либо с соучастниками [8].
Законодательное оформление нового вида ограничения свободы неизбежно отражается на его функциональном предназначении. Дополнительный вид наказания, назначаемый наряду с лишением свободы, фактически обеспечивает реализацию функции административного надзора. Соответственно, возникает закономерный вопрос относительно его законодательной регламентации. Вступление в силу соответствующего федерального закона создаёт предпосылки для образования дублирующей системы пост-пенитенциарного контроля [9].
Вследствие этого возникает злободневный вопрос о необходимости его назначения осуждённым к лишению свободы за совершение тяжких или особо тяжких преступлений [10]. Проблема, на наш взгляд, заключается в целесообразности осуществления указанной функции уполномоченными государственными органами и должностными лицами. Кроме того, известно, что продолжительный период изоляции осуждённого от общества ставит в принципе под сомнение возможность его ресоциализации и успешной социальной адаптации.
Анализ санкций статей Особенной части показывает, что ограничение свободы фигурирует в качестве дополнительного вида наказания. На первый взгляд отсутствуют очевидные противоречия с содержанием ст. 53 УК РФ. В соответствии с частью второй ограничение свободы назначается лицам, осуждённым за совершение преступлений небольшой и средней тяжести, - на срок от двух месяцев до четырех лет в качестве основного вида наказания. Срок ограничения свободы варьируется от шести месяцев до двух лет при назначении в качестве дополнительного вида наказания. Такое становится возможным в случаях, предусмотренных соответствующими статьями Особенной части Уголовного кодекса. Подобная регламентация ограничения свободы согласуется с положением Общей части Кодекса, раскрывающим особенности указанного вида наказания.
Раскрывая сущность ограничения свободы, следует обратить пристальное внимание на его функциональное назначение. Отбывание наказания сопровождается возложением на осуждённого определённого перечня ограничений. Следует отметить, что две обязанности, возлагаемые на условно осуждённых, в модифицированной форме воспроизводятся в
ч. 1 ст. 53 УК РФ. Сравнительный анализ условного осуждения и ограничения свободы позволяет выявить определённое сходство между их карательными свойствами. Такой подход создаёт предпосылки для суждений относительно вероятности упразднения условного осуждения и замены ограничением свободы с определённой редакцией [11].
Подобная замена представляется маловероятной вследствие широкого распростра-
нения условного исполнения наказания в правоприменительной деятельности [12]. На современном этапе проблематичной выглядит эффективность реализации указанной меры уголовно-правового характера вследствие сравнительно высокого уровня рецидива в период испытательного срока и после его завершения. Однако в этой связи возникает закономерный вопрос относительно возможности конкуренции между апробированной на протяжении сравнительно продолжительного периода системой испытания и ограничением свободы, занимающим незначительное место в системе наказаний, назначаемых судами Российской Федерации. Вместе с тем логично предположить снижение удельного веса условно осуждённых в силу распространения в правоприменительной деятельности наказания в виде ограничения свободы.
Законодательная регламентация правовых ограничений, предусмотренных для осуждённых к данному виду наказания, позволяет исследователям произвести их соответствующую классификацию. В этой связи специалистами проводится деление на обязательные и дополнительные ограничения, применяемые к осуждённым к данному виду наказания. Обязательным признается установление судом ограничений на изменение места жительства или пребывания без согласия уголовно-исполнительной инспекции, а также на выезд за пределы территории соответствующего муниципального образования [13].
Между тем такой подход заслуживает критической оценки вследствие вступления в противоречие с достижениями науки уголовного права, согласующимися с положениями общей теории права. Учитывая уязвимость подобной теоретической концепции, представляется целесообразным внести определённые коррективы. Более последовательным выглядит предложение о целесообразности деления указанных ограничений на основные и дополнительные либо обязательные и факультативные. Такой подход представляется более обоснованным и соответствующим теоретическим разработкам в области уголовного права.
Приоритетное значение в силу этого приобретают ограничения на изменение места жительства или пребывания без согласо-
вания с уголовно-исполнительной инспекцией, а равно на выезд за пределы территории определённого муниципального образования. Таким образом, следует заключить, что карательная сущность анализируемого вида наказания проявляется в том, что исследуемые категории осуждённых ограничиваются в свободе передвижения, выборе места жительства и места пребывания.
Суд возлагает на осуждённого обязанность являться в уголовно-исполнительную инспекцию, осуществляющую надзор за отбыванием наказания, от одного до четырех раз в месяц для регистрации. Суд по представлению специализированного государственного органа может отменить частично или дополнить ранее установленные осуждённому ограничения. Исполнение данного вида наказания по своему содержанию органично взаимосвязано с местом постоянного проживания осуждённого.
Вследствие этого исследуемый вид наказания не назначается военнослужащим, иностранным гражданам, лицам без гражданства, а также лицам, не имеющим постоянного места жительства в Российской Федерации. Злостное уклонение осуждённого от отбывания ограничения свободы, назначенного в качестве основного вида наказания, как правило, влечёт наступление для него неблагоприятных уголовно-правовых последствий. Суд по представлению уголовно-исполнительной инспекции может заменить неотбытую часть наказания лишением свободы из расчёта один день лишения свободы за два дня ограничения свободы.
Позиция законодателя в этой части не вызывает каких-либо возражений. Между тем злостное уклонение от отбывания ограничения свободы, назначенного лицу в качестве дополнительного наказания, в соответствии с ч. 1 ст. 314 УК РФ наказывается лишением свободы до одного года. Соответственно, положение осуждённого, отбывающего дополнительный вид наказания, оказывается менее предпочтительным, нежели лица, отбывающего ограничение свободы в качестве основного наказания. Дело в том, что в первом случае лишение свободы может быть назначено по совокупности приговоров, руководствуясь самостоятельными нормами статей Особенной части Уголовного кодекса.
В этой связи на страницах юридической литературы высказывается точка зрения относительно более строгой карательной сущности дополнительного наказания по сравнению с основным его видом [14].
Сложно не согласиться с замечанием автора относительно нарушения логики изложения нормативно-правового материала. Вместе с тем следует сделать уточнение, касающееся распространения ограничения свободы на различные категории преступлений. Назначение осуждённому за совершение тяжкого или особо тяжкого преступления ограничения свободы в качестве дополнительного вида наказания преследует, очевидно, цель специального предупреждения в наиболее благоприятный для рецидива период [15].
Перспективность новой редакции ст. 53 УК РФ подтверждается данными официальной статистики. Ограничение свободы в качестве основного вида наказания в 2010 г. было назначено 8 053 осуждённым (0,9 %). Роль дополнительного наказания ограничение свободы выполнило в отношении 1 211 осуждённых. Согласно данным Судебного департамента при Верховном Суде РФ в 2011 г. численность осуждённых к ограничению свободы в качестве основного вида наказания увеличилась до 11 093 человек (1,4 %). При этом отмечен значительный рост осуждённых к ограничению свободы в качестве дополнительного наказания (3 893 человека). Увеличение удельного веса осуждённых к ограничению свободы раскрывает потенциальные возможности анализируемого наказания на обозримое будущее.
Закон модифицировал перечень видов наказаний, назначаемых несовершеннолетним. Изменение функционального предназначения ограничения свободы влечёт его законодательную регламентацию в ст. 88 УК РФ взамен ареста. Такой подход представляется обоснованным вследствие возможности решения поставленных задач посредством применения наказания, не связанного со строгой изоляцией несовершеннолетних от общества. Между тем модификация видов наказаний в уголовном законе не повлекла надлежащих изменений в Уголовно-исполнительном кодексе РФ. Вследствие этого логичным представляется исключение из со-
держания ч. 1 ст. 69 УИК РФ осуждённых несовершеннолетних, которые содержатся изолированно от иных категорий лиц. Такой подход указывает на целесообразность утраты законной силы части третьей анализируемой статьи, регламентирующей порядок предоставления краткосрочных свиданий лицам, не достигшим совершеннолетия. Осуждённых несовершеннолетних не следует упоминать в части четвёртой исследуемой статьи вследствие невозможности применения к ним наказания в виде ареста. Последовательное изложение нормативно-правового материала предполагает исключение указанной категории лиц из содержания ст. 72 УИК РФ.
Учитывая возрастные и социально-психологические особенности, присущие несовершеннолетним, закон предусматривает возможность назначения ограничения свободы подросткам, юношам и девушкам соответствующих возрастных категорий в пределах от двух месяцев до двух лет. Позиция законодателя предопределяется вероятностью реализации функций наказания и достижения предусмотренных целей в отношении осуждённых в возрасте от четырнадцати до семнадцати лет включительно по истечении менее продолжительного периода. Согласно ч. 5 ст. 88 УК РФ ограничение свободы назначается несовершеннолетним осуждённым в качестве основного вида наказания. Сложно представить целесообразность его назначения указанной категории лиц в качестве дополнительного вида наказания.
Оптимизации правового регулирования ограничения свободы, в известном смысле, должен способствовать Приказ Минюста РФ от 11 октября 2010 г. № 258 «Об утверждении Инструкции по организации исполнения наказания в виде ограничения свободы» [16]. Правовой основой для реализации положений Инструкции служат прежде всего нормы Конституции, УК и УИК РФ. Пристального внимания, думается, заслуживают постановления правительства Российской Федерации, посвящённые модификации Положения об уголовно-исполнительных инспекциях, а также утверждению перечня средств надзора и контроля за осуждёнными к ограничению свободы [17].
Регламентация порядка отбывания ограничения свободы в нормах национального
законодательства и положениях данной Инструкции ориентирована на специальное предупреждение преступлений посредством установления правовых ограничений, определяющих сущность исследуемого вида наказания. Правовое регулирование посткри-минального контроля за исполнением возложенных обязанностей призвано ограничить возможность передвижения осуждённого в пространстве. Карательно-поощрительный
потенциал, предусмотренный для осуждённых к ограничению свободы, стимулирует избрание указанными лицами в период отбывания наказания социально полезной линии поведения. Такой подход влечёт применение мер взыскания, включая изменение правового положения осуждённого в случаях несоблюдения возложенных ограничений, злостного нарушения порядка и условий отбывания наказания. Наличие неснятого или непогашенного взыскания позволяет применять меры поощрения к осуждённому только в виде досрочного снятия ранее наложенного взыскания. Автоматическое погашение взыскания допускается при условии отсутствия в течение года после наложения первого взыскания нового взыскания. Ресоциализации осуждённого способствует применение мер поощрения, связанных с получением разрешения начальника уголовно-исполнительной инспекции на проведение за пределами территории соответствующего муниципального образования выходных и праздничных дней. Личность и поведение осуждённого, отбытый срок наказания следует учитывать при предоставлении разрешения на проведение отпуска с выездом за пределы территории соответствующего муниципального образования.
Вместе с тем следует признать, что положения гл. 8 УИК РФ более детально раскрывают порядок исполнения наказания в виде ограничения свободы. Проанализированная Инструкция по существу лишь дублирует содержание норм, предусмотренных ст. 471-60 УИК РФ. Кроме того, представляется необходимым обратить внимание на особенности исполнения ограничения свободы в отношении осуждённых несовершеннолетних. Взаимосвязь и взаимодействие норм уголовного и уголовно-исполнительного законодательства минимизирует просчёты и ошибки на правоприменительном уровне.
Резюмируя вышеизложенное, следует заключить, что совершенствование ограничения свободы предполагает целесообразность объединения норм уголовного и уголовно-исполнительного права в единую комплексную систему. Систематизация обеспечивает понимание указанных норм, точное толкование и органическое сочетание в процессе осуществляемой правоприменительной деятельности, ориентированной на стимулирование по-сткриминального поведения лиц, исправление которых может быть достигнуто в процессе отбывания данного вида наказания. Вместе с тем требуется модернизация наряду с действующим законом и реализуемой на его основе деятельности судов, уголовно-исполнительных инспекций и иных компетентных государственных органов, наделенных контролирующими и социализирующими функциями. Такой подход должен отразиться на повышении эффективности осуществляемой правоприменительной деятельности, связанной с ограничением свободы.
1. Указ Президента Российской Федерации от 12 мая 2009 г. № 537 «О стратегии национальной безопасности до 2020 года» // Российская газета. - 2009. - 19 мая.
2. Собрание законодательства Российской Федерации. - 2010. - № 43. - Ст. 5544.
3. Собрание законодательства Российской Федерации. - 1996. - № 25. - Ст. 2954 ; 2002. -№ 2. - Ст. 130.
4. Авдеев В. А. Уголовное право. Общая часть : краткий курс лекций. - Иркутск, 2009. -С. 96.
5. Собрание законодательства Российской Федерации. - 2009. - № 52. - Ч. 1. - Ст. 6453.
6. Верина Г. Ограничение свободы как вид уголовного наказания в свете законодательных новелл // Уголовное право. - 2010. - № 5. -С. 8.
7. Головко Л. В. Альтернатива лишению свободы - очередная химера ? // ЭЖ-Юрист. -
2010. - № 3. - С. 10.
8. Милюков С. Ф. Нетрадиционные методы обращения с преступниками // Современные проблемы и стратегия борьбы с преступностью / науч. ред. В. Н. Бурлаков, Б. В. Вол-женкин. - СПб., 2005. - С. 580.
9. Разогреева А., Миньков М. Условное осуждение и ограничение свободы: контроль и (или) ресоциализация // Уголовное право. - 2010. -№ 4. - С. 49.
10. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 11 января 2007 г. № 2 «О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания» (в ред. от 23 декабря 2010 г.) // Российская газета. - 2007. - 24 янв. ; Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. - 2011. - № 2.
11. Дядькин Д. Конкуренция норм о назначении наказания в виде ограничения свободы с нормами об условном осуждении // Уголовное право. - 2010. - № 3. - С. 36.
12. Журавлев М. Некоторые вопросы уголовной ответственности и наказания в свете современной российской уголовной политики // Уголовное право. - 2010. - № 5. - С. 22.
13. Арзамасцев М. Проблемы определения места исполнения наказания в виде ограничения свободы // Уголовное право. - 2010. - № 4. -С. 5.
14. Верина Г. Ограничение свободы как вид уголовного наказания в свете законодательных новелл // Уголовное право. - 2010. - № 5. -
С. 10.
15. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 29 октября 2009 г. № 20 «О некоторых вопросах судебной практики назначения и исполнения уголовного наказания» (в ред. 23 декабря 2010 г.) // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. - 2010. - № 1 ;
2011. - № 2.
16. Российская газета. - 2010. - 27 окт.
17. Собрание законодательства Российской Федерации. - 2010. - № 14. - Ст. 1655 ; Ст. 1663.
