CC BY
222
Вестник Омского университета. Серия «Право». 2016. № 2 (47). С. 192-197.
УДК 343.2
ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ОСУЖДЁННЫХ К ОГРАНИЧЕНИЮ СВОБОДЫ ЗА УКЛОНЕНИЕ ОТ ОТБЫВАНИЯ НАКАЗАНИЯ
THE RESPONSIBILITY CONDEMNED TO RESTRICTION FOR EVASION FROM SERVING OF PUNISHMENT
В. М. СТЕПАШИН (V. M. STEPASHIN)
Рассматривается вопрос об ответственности осуждённых к ограничению свободы за уклонение от отбывания наказания. Обосновывается необходимость корректировки действующего законодательства. Предложены варианты решения этих проблем.
Ключевые слова: ограничение свободы; уклонение от отбывания наказания.
In article the question on responsibility condemned to restriction for evasion from punishment serving. Substantiates the need to adjust existing legislation. It is proposed some version of solution of these problems. Key words: restriction; evasion from punishment serving.
Ограничение свободы заключается в установлении судом осужденному обязательных и дополнительных ограничений для осуждённого. При этом обязательным является установление запрета:
1) изменять место жительства или пребывания без согласия уголовно-исполнительной инспекции;
2) выезжать за пределы территории соответствующего муниципального образования.
Кроме того, суд вправе установить и другие ограничения, перечень которых является исчерпывающим (не уходить из места постоянного проживания или пребывания; не посещать места проведения массовых и иных мероприятий и не участвовать в указанных мероприятиях и т. д.). Целесообразность некоторых предусмотренных законом ограничений обоснованно подвергается сомнению. Так, М. Р. Гета отмечает: «Требование не посещать места массовых мероприятий выглядит чрезмерным и непродуманным. Получается, что осуждённому будет запрещено находиться на избирательном участке в день выборов, участвовать в отправлении религиозных обрядов и в других событиях,
которые могли бы благотворно влиять на его исправление и нравственное состояние» [1].
Данные ограничения обеспечиваются, в том числе, угрозой замены ограничения свободы реальным лишением свободы [2].
Помимо того, в период отбывания ограничения свободы суд по представлению уголовно-исполнительной инспекции может отменить частично либо дополнить ранее установленные осужденному ограничения (ч. 3 ст. 53 УК РФ).
Вместе с тем при назначении ограничения свободы следует учитывать особенности места его последующего отбывания, территориальное совпадение места работы и места жительства (добавим, и места учёбы) осуждённого, а также наличие по месту жительства осуждённого условий для совершения нового преступления, характер его работы, а равно включить в уголовный закон возможность исполнения ограничения свободы по месту пребывания, если лицо находится вне места жительства на законных основаниях на срок свыше одного месяца [3]. «Учитывая, что место пребывания, - верно отмечает М. Арзамасцев, - может находиться по отношению места жительства в другом населённом пункте
© Степашин В. М., 2016
или даже в другом субъекте Российской Федерации, становится неясным, как осуждённый, длительное время находящийся по месту пребывания, может соблюдать подобное ограничение, а уголовно-исполнительная инспекция по месту жительства - осуществлять за ним надзор» [4]. Направить приговор для исполнения по месту пребывания не позволяет ст. 50 УИК РФ, и, таким образом, применять к осуждённому требование не менять места пребывания фактически невозможно, как и невозможно соблюсти требование об отбывании ограничения свободы в пределах одного муниципального образования в отношении осуждённого, постоянно проживающего в Москве и Санкт-Петербурге, поскольку в городах федерального значения муниципальное образование представляет собой внутригородскую территорию, т. е. часть территории такого города [5].
Часть такого рода просчётов была устранена Федеральным законом от 5 апреля 2013 г. № 59-ФЗ, дополнившим ст. 50 УИК РФ ч. 4-7, предусматривающими возможность:
- изменения места постоянного проживания (пребывания) осужденного,
- изменения его места работы и (или) обучения,
- ухода осужденного из места постоянного проживания (пребывания) в определённое время суток,
- посещения осужденным определённых мест, расположенных в пределах территории соответствующего муниципального образования,
- выезда осужденного за пределы территории соответствующего муниципального образования.
Такое решение может быть принято уголовно-исполнительной инспекцией по результатам рассмотрения ходатайства как самого осуждённого, так и его адвоката (законного представителя), а также близкого родственника не позднее 10 суток со дня поступления письменного ходатайства, а в случае смерти или тяжелой болезни близкого родственника осуждённого, угрожающей жизни больного, - не позднее трех суток со дня поступления письменного ходатайства. Постановление должно быть мотивированным и содержать указание на основания принятого
решения. Сами основания исчерпывающе перечислены в ч. 4-6 ст. 50 УИК РФ.
При общей положительной оценке этих новелл, тем не менее, следует отметить: во-первых, тем самым содержание наказания в виде ограничения свободы существенно изменилось, поскольку большая часть ограничений, предполагаемых наказанием, утратила характер императивных (соответственно -ограничение свободы приобрело характер одной из наиболее мягких мер государственного принуждения); во-вторых, смущение вызывает то, что содержание этой государственной принудительной меры - уголовного наказания - может быть изменено в административном порядке, т. е. постановлением органа, исполняющего приговор суда.
В случае злостного уклонения осуждённого от отбывания ограничения свободы, назначенного в качестве основного вида наказания, суд по представлению уголовно-исполнительной инспекции, может заменить неотбытую часть наказания принудительными работами или лишением свободы из расчета один день принудительных работ за два дня ограничения свободы или один день лишения свободы за два дня ограничения свободы. Злостное уклонение осужденного от отбывания ограничения свободы, назначенного в качестве дополнительного вида наказания, образует самостоятельный состав преступления, предусмотренный ч. 1 ст. 314 УК РФ.
Согласно ч. 4 ст. 58 УИК РФ злостно уклоняющимся от отбывания наказания в виде ограничения свободы признается:
1) осуждённый, допустивший нарушение порядка и условий отбывания наказания в течение одного года после применения к нему взыскания в виде официального предостережения о недопустимости нарушения установленных судом ограничений. Мера взыскания в виде официального предостережения о недопустимости нарушения установленных судом ограничений применяется за совершение осуждённым в течение одного года после вынесения предупреждения любого из нарушений, указанных в ч. 1 ст. 58 УИК РФ, в частности:
- неявку без уважительных причин осуждённого в уголовно-исполнительную инспекцию для постановки на учет; для регист-
рации; для дачи устных или письменных объяснений по вопросам, связанным с отбыванием им наказания;
- несоблюдение без уважительных причин осуждённым установленных судом ограничений.
Содержание понятия «уважительные причины» не раскрывается ни в УИК РФ, ни Инструкции по организации исполнения наказания в виде ограничения свободы. Оно носит оценочный характер, а потому устанавливается в каждом случае индивидуально. Определённым ориентиром при этом могут служить положения ч. 4-6 ст. 50 УИК, устанавливающие основания для смягчения условий отбывания наказания в виде ограничения свободы (необходимость получения осуждённым медицинской помощи, если требуемая медицинская помощь не может быть получена по месту постоянного проживания (пребывания) осуждённого либо в установленных судом пределах территории; наличие медицинских противопоказаний, препятствующих продолжению работы и (или) учебы; смерть или тяжелая болезнь близкого родственника, угрожающая жизни больного; прохождение осуждённым обучения за установленными судом пределами территории; необходимость решения существенных вопросов при трудоустройстве и т. д.);
2) осуждённый, отказавшийся от использования в отношении его технических средств надзора и контроля. Как представляется, таким же образом следует оценивать умышленное уничтожение или существенное повреждение технических средств надзора и контроля, исключающее возможность их эксплуатации, совершенные с целью уклонения от контроля (надзора);
3) скрывшийся с места жительства осуждённый, место нахождения которого не установлено в течение более 30 дней;
4) осуждённый, не прибывший в уголовно-исполнительную инспекцию по месту жительства в соответствии с предписанием, указанным в ч. 3 ст. 47. 1 УИК РФ.
В случае установления признаков злостного уклонения осуждённого от отбывания наказания в виде ограничения свободы уголовно-исполнительная инспекция вносит в суд представление о замене ему неотбытого срока наказания в виде ограничения свободы
более строгим наказанием. Как представляется, указание в ч. 5 ст. 58 УИК РФ на избрание осуждённому ограничения свободы в соответствии со ст. 80 УК РФ излишне, поскольку оно не учитывает возможность применения ограничения свободы в силу иных правил (например, ч. 3 ст. 81, ч. 3 ст. 82, ст. 84-85 и др.). В этой связи полагаем необходимым исключить из ч. 5 ст. 58 УИК РФ слова «назначенного в качестве основного наказания либо избранного в порядке замены неотбытой части наказания в виде лишения свободы, в соответствии со статьей 80 Уголовного кодекса Российской Федерации».
При решении вопроса о том, является ли злостным уклонение от отбывания ограничения свободы, судам необходимо проверять обоснованность применения к осужденному уголовно-исполнительной инспекцией предупреждений. В частности, необходимо выяснять причины нарушений порядка и условий отбывания наказания, допущенных им после официального предостережения (неявка без уважительных причин в уголовно-исполнительную инспекцию для регистрации, несоблюдение без уважительных причин установленных судом ограничений, привлечение к административной ответственности за нарушение общественного порядка и т. п.). Кроме того, подлежат выяснению другие обстоятельства, свидетельствующие о нежелании осужденного отбывать ограничение свободы.
Так, осуждённый М. систематически нарушал установленные судом ограничения и обязанности, а именно: 2 и 16 апреля, 7 мая, 16 июня, 2 и 16 июля, 6 августа 2013 г. не явился на регистрацию в филиал УИИ без уважительных причин, в ночь с 16 на 17 и в ночь с 17 на 18 июня 2013 г. покидал пределы квартиры, где проживал, 18 июня 2013 г. без разрешения УИИ снимал электронное устройство, в период с 21 июня по 21 июля 2013 г. не проживал по месту жительства. За допущенные нарушения ему неоднократно выносились предостережения о недопустимости нарушения порядка и условий отбывания наказания. Установив указанные обстоятельства, суд пришел к правильному выводу о том, что М. злостно уклонился от отбывания наказания в виде ограничения свободы, и обоснованно заменил названное наказание
лишением свободы. Для решения вопроса о признании осужденного злостно уклоняющимся от отбывания наказания и замене неотбытого наказания лишением свободы необязательно привлечение его к административной либо уголовной ответственности, достаточно установленного факта нарушения условий и порядка отбывания осужденным наказания в виде ограничения свободы [6].
В другом случае суд установил, что Ф.А.В. в период отбывания ограничения свободы допустил факты нарушений порядка и условий отбывания наказания, а именно: Ф.А.В. уклонился от возложенной обязанности по явке на регистрацию в инспекцию 10 июня 2013 г., за что ему 13 июня 2013 г. было вынесено предупреждение; по поступившим 24 июня 2013 г. в УИИ сведениям из ИЦ МВД РК, 2 и 3 июня 2013 г. осужденный совершил административные правонарушения, предусмотренные ст. 20.21 КоАП РФ, за которые был подвергнут административному взысканию в виде штрафа, за что 27 июня 2013 г. ему было вынесено официальное предостережение о недопустимости нарушения установленных судом ограничений. 1 июля 2013 г. с Ф.А.В. была проведена профилактическая беседа. Несмотря на это, 22 июля 2013 г. Ф.А.В. вновь без уважительных причин не явился на регистрацию в инспекцию, за что 25 июля 2013 г. к осужденному вновь применено взыскание в виде официального предостережения. Кроме того, после направления 26 июля 2013 г. представления УИИ в суд Ф.А.В. вновь допустил ряд аналогичных нарушений, включая совершение административных правонарушений [7].
Признаки злостного уклонения от отбывания наказания установлены в отношении М., который в период отбывания наказания в виде ограничения свободы после применения к нему 20 июня 2012 г. взыскания в виде официального предостережения о недопустимости нарушения установленных судом ограничений, вновь не являлся на регистрацию в уголовно-исполнительную инспекцию 20 июля, 3 августа 2012 г., не явился по вызову в инспекцию 8 августа 2012 г. [8]. Наказание в виде ограничения свободы было правомерно заменено лишением свободы осужденному Ф. Устройствами средств надзора и контроля были зафиксированы нарушения
ограничений, установленных осужденному постановлением суда от 11 ноября 2011 г., а именно, осужденный покидал место жительства в ночное время суток 23 и 24 сентября 2012 г., 6 и 28 октября 2012 г. В ноябре 2012 г. осужденный Ф. допустил нарушения ограничений, установленных судом (покидал жилище в ночное время, дважды не явился на регистрацию без уважительных причин). В отношении осужденного неоднократно выносились предупреждения и официальные предостережения о недопустимости нарушений порядка и условий отбывания наказания [9].
Вместе с тем не предусмотрено применение уголовно-правовых мер воздействия на осужденного, допускающего несвоевременную зарядку контрольного устройства, удаление из радиуса действия мобильного контрольного устройства, самовольное снятие электронного устройства и другие действия, препятствующие осуществлению контроля, хотя данные действия следовало бы расценивать как нарушение условий и порядка отбывания наказания. В нормативных правовых актах отсутствует перечень документов, необходимых для обоснования в суде факта нарушения порядка и условий отбывания наказания, выявленного при помощи оборудования СЭМПЛ, что создает определенные трудности при обосновании материалов о допущенных нарушениях [10]. Это упущение законодателя требует незамедлительного восполнения.
Последствия уклонения осуждённого от отбывания назначенного наказания в виде ограничения свободы носят дифференцированный характер в зависимости от того, в качестве основного или дополнительного наказания назначалось ограничение свободы.
В случае злостного уклонения осужденного от отбывания ограничения свободы, назначенного в качестве основного вида наказания возможным последствием выступает замена наказания более строгим - принудительными работами или лишением свободы -в установленном законом соотношении: один день принудительных работ или лишения свободы за два дня ограничения свободы. Злостное уклонение от отбывания ограничения свободы как дополнительного наказания криминализировано (ч. 1 т. 314 УК РФ), сле-
довательно, злостное уклонение в этом случае императивно влечёт уголовную ответственность и наказывается по усмотрению суда принудительными работами или лишением свободы на срок до одного года.
Таким образом, последствия злостного уклонения от отбывания дополнительного наказания могут оказаться существенно более суровыми для осуждённого, нежели при уклонении от основного наказания. Подобное решение трудно признать верным, оно ожидаемо подверглось резкой критике.
По мнению В. Д. Филимонова, как и любое другое дополнительное наказание, ограничение свободы по сравнению с основным наказанием играет вспомогательную роль. В тех случаях когда этот вид наказания назначается в качестве дополнительного наказания, на правоограничения, составляющие его содержание, возлагается главным образом задача закрепления результатов исправления осужденных и предупреждения совершения ими новых преступлений (однако следует заметить, что при этом объем ограничений не зависит от того, в качестве основного или дополнительного наказания оно назначается; законодатель дифференцирует только срок ограничения свободы) [11]. Возникает вопрос, почему злостное уклонение от отбывания ограничения свободы как от основного наказания влечет по закону применение меры уголовно-правового характера, а такое же уклонение от ограничения свободы, назначенного в качестве вспомогательного наказания, влечет уголовную ответственность как за прямо предусмотренное в законе преступление. Сомнения в правильности решения этого вопроса связаны ещё и с тем, что уклонение от основного наказания, т. е. от наказания, на которое возлагается главная задача по выполнению целей карательно-воспитательного воздействия на осужденных, обладающее вследствие этого повышенной опасностью, как преступное поведение не рассматривается. Он полагает, что уголовная ответственность за злостное уклонение приговоренного к ограничению свободы от отбывания наказания, установленная ч. 1 ст. 314 УК РФ, не соответствует характеру и степени общественной опасности предусмотренного в ней деяния: ни одно из образующих злостное уклонение правонаруше-
ний не обладает той общественной опасностью, которая является обязательной для преступного поведения [12].
И. В. Губко и Л. А. Прохоров обращают внимание и на то, что законодатель включил в систему наказаний такой вид, как принудительные работы, однако не криминализировал уклонение от их отбывания. Несомненно, что принудительные работы несравненно строже ограничения свободы, тем более если оно назначено в качестве дополнительного наказания. Поэтому не совсем понятна логика законодателя, криминализовавшего уклонение от отбывания менее строгого наказания, но отказавшегося от этого шага в отношении более строгого [13]. Поэтому правила, предусмотренные ч. 5 ст. 53 УК РФ, должны применяться одинаково для обоих случаев, т. е. из расчета один день лишения свободы за два дня ограничения свободы, а уголовную ответственность за злостное уклонение от отбывания ограничения свободы, назначенного в качестве дополнительного наказания, целесообразно исключить [14].
Отмеченные просчёты законодателя, ещё большие нарушения системности уголовного закона приводят к тому, что новые виды наказаний изначально не способны справиться со своей миссией.
Содержание ограничения свободы, как и механизм его назначения и исполнения, нуждаются в незамедлительной существенной корректировке.
1. Гета М. Р. Ограничение свободы: новелла уголовного закона // Правовые проблемы укрепления российской государственности : сб. ст. - Ч. 47. - Томск : Изд-во Том. ун-та, 2010. - С. 68-69.
2. Непомнящая Т. В. Проблемы назначения и исполнения наказания в виде ограничения свободы // Вестник Омского университета. Серия «Право». - 2010. - № 3 (24). - С. 176.
3. Арзамасцев М. Проблемы определения места исполнения наказания в виде ограничения свободы // Уголовное право. - 2010. - № 4. -С. 7.
4. Там же. - С. 5.
5. Там же. - С. 7.
6. Апелляционное постановление Верховного суда Республики Карелия от 14 ноября 2013 г. по делу № 22-2156/2013. См также: Кассационное определение Верховного суда Республики Карелия от 24 января 2013 г. по делу № 22-2957/2012.
7. Апелляционное постановление Верховного суда Республики Карелия от 13 января 2014 г. по делу № 22-2454/2013.
8. Кассационное определение Московского городского суда от 19 ноября 2012 г. по делу № 22-15249.
9. Кассационное определение Верховного суда Республики Карелия от 24 января 2013 г. по делу № 22-2957/2012.
10. Кривенцова С. М. Привлечение к административной ответственности осужденных к ограничению свободы в связи с нарушениями правил эксплуатации контрольных устройств системы электронного мониторинга подконтрольных лиц // Ведомости уголовно-исполнительной системы. - 2013. - № 3. -С. 7 ; Бедняков И. Л., Ежова О. Н. Исполнение наказаний без изоляции от общества:
проблемы и перспективы // Вестник Владимирского юридического института. - 2014. -№ 1. - С. 73-74.
11. Губко И. В., Прохоров Л. А. Криминализация злостного уклонения от отбывания ограничения свободы (ч. 1 ст. 314 УК РФ): вопросы обоснованности и целесообразности // Российский следователь. - 2012. - № 16. - С. 2526.
12. Филимонов В. Проблемы дифференциации видов наказаний, не связанных с лишением свободы, и ответственности за уклонение от их отбывания // Уголовное право. - 2013. -№ 2. - С. 45-46.
13. Губко И. В., Прохоров Л. А. Указ. соч. - С. 2526.
14. Там же.
