CC BY
31Очевидность «само собой разумеющегося», или Критика критики Ойгеном Финком феноменологии Эдмунда Гуссерля
Анна Шиян
ОПУБЛИКОВАННЫЕ черновые заметки Финка, последнего личного ученика и ассистента Гуссерля, производят странное впечатление. С одной стороны, поражает их резкая и, как на первый взгляд кажется, вполне правомерная критика феноменологии Гуссерля. Но, с другой стороны, при внимательном их анализе приходишь к выводу, что эта критика как минимум нуждается в дополнительных разъяснениях и резкость тона Финка едва ли можно оправдать.
Да, с некоторыми утверждениями Финка трудно не согласиться. Например, с тем, что ряд своих идей, методов и задач Гуссерль воспринял от господствующих в его время философских школ: позитивизма, психологизма, сциентизма и др. (5, 42). Однако этот факт не является откровением ни сегодня, ни во времена Гуссерля: влиянию на феноменологию различных философских концепций посвящено множество монографий и статей.
Финк совершенно справедливо замечает, что феноменологическое исследование порой бывает смутным и неясным и не всегда при этом свободно от методических ошибок (12). Вряд ли это можно также назвать серьезным и «свежим» упреком, поскольку сам Гуссерль осознавал этот момент и постоянно совершенствовал, дополнял и прояснял уже полученные результаты исследований, шлифовал и оттачивал собственную методологию. Этот факт подчеркивает и Финк (25). Но полной ясности Гуссерль все же не достиг, даже основные его понятия так и остались не до конца разъясненными. Финк в своей ранней программной статье «Оперативные понятия феноменологии Гуссерля» подчеркивал, что Гуссерля
АННА [ЛИ ЯН
за это упрекать нельзя. Непроясненные понятия остаются у любого философа, ни один не может вскрыть все свои предпосылки. Их прояснение и разъяснение — дело последователей и учеников.
Мне представляется более важным другой момент критики Финка в адрес Гуссерля: Гуссерль не всегда действует в соответствии с заявленными принципами (17, 25, 27). Например, Финк указывает, что Гуссерль далеко не все само собой разумеющееся ставит под вопрос. Да, это так. Правда, публикация этого тезиса несколько запоздала. Все самые интересные и лучшие исследования феноменологии Гуссерля основываются на выявлении этого противоречия. Здесь можно назвать работы Ласло Тенгели1, Элизабет Штрёкер2, Бернхард Ранг3, Херман Ульрих Аземиссен4 и других. Мысль о том, что нужно различать то, что делает Гуссерль, и то, что он декларирует в явном виде, проходит через все работы Виктора Молчанова. И сегодня нельзя не учитывать уже достигнутое современными исследователями, и это справедливо не только по отношения к наследию Гуссерля.
В связи с вышеизложенным вызывает недоумение утверждение Финка об идолах беспредпосылочности, беспредрассудочно-сти, эпохэ в феноменологии Гуссерля (47). Прежде всего нужно заметить, что в этих трех случаях речь идет об одном и том же: эпохэ — это метод, с помощью которого вскрываются предпосылки и предрассудки. Мне представляется, что в принципе некорректно говорить об идоле эпохэ, поскольку у Гуссерля отсутствует одно понятие эпохэ, которого он бы всегда придерживался. Метод эпохэ постоянно модифицировался и видоизменялся, в зависимости от целей и задач тематизировались те или иные предпосылки. И соответственно, дальнейшая работа с ними протекала по-разному. Далеко не всегда все вскрытые предпосылки отбрасывались. В том, как с ними Гуссерль поступает дальше, можно выделить три момента. Во-первых, выявленные предпосылки отбрасываются. К этому Гуссерль постоянно возвращается, например, в «Идеях I». И он действительно некоторые из них резко отбрасывает, например учение современной ему психологии об обусловленности сознания материальными причинами, принципы функциони-
1. Tengelyi L. Welt und Unendlichkeit. Zum Problem phänomenologischer Metaphysik. Freiburg i.B.: K. Alber, 2014.
2. Ströker Е. Husserls transzendentale Phänomenologie. Fr.a.M.: Klostermann,
1987.
3. RangB. Husserls Phänomenologie der Natur. Fr.a.M.: Klostermann, 1990.
4. Asemissen H. Strukturanalytische Probleme der Wahrnehmung in der Phänomenologie Husserls. Köln: Kölner-Universitäts-Verlag, 1957.
рования сознания современной ему психологии, принципы существования Бога. Но, как мы уже отмечали, так Гуссерль поступает далеко не со всеми своими предпосылками. Часть из них (второй момент работы с предпосылками) Гуссерль лишает значимости, например некоторые положения современного ему естествознания и логические законы, то есть ставит под вопрос и стремится удостоверить на основе обыденного опыта. Именно это Гуссерль делает в «Идеях II», «Опыте и суждении» и других работах. В результате проведенных исследований он уточняет, оправдывает или даже переформулирует некоторые положения физики Нового времени, логические суждения и т.д. Третий вариант работы с предпосылками — это их перенос в само феноменологическое исследование. К сожалению, сам этот момент Гуссерль фиксирует очень редко. Точнее говоря, Гуссерль явно эксплицирует свою исходную позицию, не говоря при этом, что тем самым он эксплицирует свои предпосылки.
Финк также называет предрассудком и признаком догматизма саму приверженность Гуссерля заранее выбранному методу (14). Финк утверждает, что абсолютная беспредпосылочность невозможна, и обвиняет Гуссерля в том, что принцип беспредпо-сылочности сам является предпосылкой Гуссерля. По сути Финк этим утверждением доводит до абсурда общую установку Гуссерля. Да, Гуссерлю свойственен методологизм в широком смысле, он сам пытается фиксировать не только то, что он делает, но и как он это делает. Конечно, выбор определенного метода можно считать предпосылкой, но это именно та предпосылка, от которой Гуссерль не собирался отказываться и которая является одной из важных характеристик феноменологии. Своеобразие феноменологии заключается в требовании тематизации предпосылок собственного исследования. Однако в отличие от неокантианцев Гуссерль каждый раз модифицирует свой метод в зависимости от конкретных задач и предмета исследования (или даже вносит в него существенные изменения).
Финк обвиняет Гуссерля также в грехе идола непосредственной данности (47) и в стремлении к чистому описанию, которое недостижимо (20, 24). Эти два утверждения связаны между собой, однако на эту связь Финк, видимо, не обратил внимание. У Гуссерля речь идет о том, что нечто нам дано в нашем опыте, феноменологическое описание — это именно описание того опыта, в котором нам дан предмет (в широком смысле этого слова). Конечно, никакого чистого опыта не существует, Гуссерль действует в рамках определенного понимания опыта сознания (сознание
как интенциональные переживания), которое он сам не маркирует как предпосылку, что вполне может быть прояснено позже его последователями. Дело в том, что понимание феноменологии как установки решения проблем путем обращения к нашему опыту, протекающему в естественной установке (или опыту жизненного мира, говоря словами позднего Гуссерля), абсолютно осталось без внимания Финка. Это понимание феноменологии выходит на первый план только в конце ХХ века. Именно рефлексия над своим собственным опытом делает феноменологию «личным делом», актом реализации своей свободы, в отсутствии чего Финк обвинял Гуссерля. И это не единственное беспочвенное утверждение Финка в отношении феноменологии Гуссерля.
Так, Финк критикует Гуссерля за абсолютизацию явления, за то, что Гуссерль так и не совершил прорыв к «самому сущему» и остался в лоне субъективности (31, 32, 54). Здесь Финк находится в плену одной из распространенных интерпретаций феноменологии Гуссерля как исключительно учения о сознании (или трансцендентальной субъективности). Финк, скорее всего, воспринял эту критику от Хайдеггера, под влиянием которого находился в момент публикации тезисов. Эта критика представляется нам весьма спорной. У Гуссерля есть своя онтология (метафизика) и свое понимание мира. Одна из целей феноменологии — познание того, что действительно существует. Исследование опыта сознания, субъективности—лишь метод для достижения этой цели. Причем этот путь не является единственным. Так, например, жизненный мир имеет собственные априорные закономерности, которые могут быть схвачены независимо от исследования данности жизненного мира сознания. Все свойства региона материальной вещи определяются общей сущностью «вещи», которая усматривается до исследования конкретных вещей. Это напоминает гегелевское понятие (47, 52, 53), отсутствие обращения к которому у Гуссерля является для Финка серьезным недостатком. Однако сущность и априорные закономерности у Гуссерля не обязательно выражаются понятийно в языке; кроме того, Гуссерль специально в работах разных лет рассматривает сущностную интуицию, в которой постигается сущность. Феноменологическая установка понимается Гуссерлем не только как установка в отношении сознания, но и, как он замечает в «Идее феноменологии», установка на усмотрения сущностей. Метафизика Гуссерля слишком сложна и многопланова, чтобы быть доступной во всех ее ходах и проблемах, и здесь мы неизбежно остановились лишь на нескольких моментах.
В опубликованных фрагментах есть и другие явно ошибочные утверждения относительно феноменологии Гуссерля. Например, Финк пишет об отсутствии у Гуссерля проблемы историчности, самости (32, 49) и т.д. Возможно, ближайший ученик знал тексты своего учителя хуже, чем мы сегодня. Или мы имеем дело лишь с фрагментами, которые в ходе дальнейшего разворачивания должны были быть переформулированы или войти в понятный контекст. Или есть иные неизвестные нам причины, объясняющие «странности» этих заметок.
Из заметок следует, что Финк хочет реформировать Гуссерля — в сторону скорее Гегеля, чем Хайдеггера. Однако, как мне представляется, философия Гегеля несовместима с феноменологией Гуссерля. В крайнем случае такая совместимость требует специального обоснования, которому, к сожалению, не нашлось места в данных фрагментах.
Если подводить итог моим критическим замечаниям, то можно выдвинуть следующий тезис: целевая аудитория данной публикации в «Логосе» — это молодые философы, интересующиеся феноменологией. При этом я очень надеюсь на то, что их здоровый критицизм не позволит им принять на веру хлесткие и рассчитанные на быстрый эффект формулировки даже такого авторитета, как Ойген Финк. Именно в споре с авторитетами и в обосновании собственной позиции рождается подлинное критическое мышление.
