CC BY
40СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ
УДК 93(470.41)"18"
Н.А. Кореева
«Обязуюсь находиться у него в услужении в должности приказчика»: оформление трудовых отношений между купцами и приказчиками в первой половине XIX в. (по материалам Казанской губернии)
Приказчики - это наемные служащие в торговом заведении, которые могли вести все коммерческие операции от имени своего доверителя-купца. В статье рассмотрены особенности оформления трудовых отношений между купцами и их приказчиками в первой половине XIX в., правовые аспекты заключения трудовых контрактов, виды юридической ответственности приказчиков, условия их труда. Статья написана на основе архивных источников, впервые введенных в научный оборот.
Ключевые слова: приказчик, купец, контракт, обязательство, Казань, Нижегородская ярмарка, Казахская степь.
История оформления трудовых отношений между купцами и приказчиками восходит к XVIII в., когда законодатель вменил купцам в обязанность записывать приказчиков в таможнях (а где их нет - в ратушах и магистратах) и давать им на осуществление торговых операций кредитные письма (ПСЗ-1, т.7, №4224, с.65). В 1723 г. был сформулирован основной принцип торговли с применением труда приказчиков - ответственность купца за любую коммерческую сделку, совершаемую от его имени по доверенности (ПСЗ-1, т.8, №5987, с.652). Правила найма купеческих приказчиков, форма кредитного (так называемого «верющего») письма были изложены в Таможенном уставе 1755 г. (ПСЗ-1, т.14, №10486, с.483).
Приказчик в рассматриваемый период - наемный служащий в торговом заведении, лавке, торговец, управлявший фабрикой или заводом, уполномоченный купца во время проведения ярмарок внутри губернии и за ее пределами, организатор меновой торговли в Казахских степях. От действий приказчика зависел успех торговых операций, благополучие всего предприятия, и, в конечном счете, благосостояние купца. Рассмотрим правовой статус приказчиков, их права и обязанности в конце XVIII - первой половине XIX в.
В 1799 г. согласно указу Павла I учреждался Устав цехов, в структуре которого были служебные, ремесленные, рабочие цеха, а, сверх того, учреждался цех «прикащиков, или лавочных сидельцев» (ПСЗ-1, т.25,
№19187, с.871)1. Существовала разница между социальным и правовым положением приказчиков из крестьян, мещан и приказчиков из высших сословий. Так, например, купеческие дети 1-й и 2-й гильдий, дети именитых граждан, которых родители или ближайшие родственники отдавали в конторы и лавки для обучения торговле и бухгалтерии, не причислялись к цеховым. Законодатель объяснял это тем обстоятельством, что они не преследуют цель стать приказчиками по найму, а лишь учатся. Купцы, занимавшиеся делами одновременно нескольких купцов, назывались комиссионерами. Они не записывались в цеха, но выполняли все должностные обязанности приказчиков. Особенное внимание законодатель уделил обязанности составлять отчеты, беречь товар, соблюдать выгоду и предостерегать от убытков. Купцам запрещалось иметь приказчиков из числа дворян, чиновников, не записанных в гильдии. Но дворяне могли быть управляющими конторой, фабрикой, иметь хождение по делам. В 1826 г. дворяне, открывшие фабрики и заводы в городах до 1826 г., были освобождены от необходимости записи в купеческие гильдии (ПСЗ-2, т.1, №458, с.685).
Приказчик имел право торговать только теми товарами, которыми разрешалось торговать купцу определенной гильдии. В противном случае с приказчика взыскивалась пеня в городскую казну. Он не мог заниматься чужими делами, брать чужие товары для продажи без письменного согласия своего хозяина, под угрозой их конфискации в пользу хозяина и содержания его в работном доме. Наказание следовало от Ратгауза (Городского правления). Не допускалось иметь издержки для каких-либо прихотей за счет хозяина, особенно тех, которые были не свойственны состоянию приказчика, сопряжены с роскошью2.
1 Всякий желающий принять на работу слугу, служанку, работных людей обращался к маклеру, к нему же обращались те, кто искал работу. Если соискатель не был записан в цех, маклер делал представление в Управу служебных и рабочих цехов. В обязанность маклера вменялся скорейший поиск рабочего места, а также регистрация всех договоров и условий о служении и работах, с записью в маклерские книги. Все приказчики должны были давать деньги на содержание своего цеха.
2 Приказчик должен был давать отчет хозяину по первому требованию («во всякое время»), отношения с хозяином носили строго формальный характер -необходимо было принимать и отпускать товар, ценности, деньги строго под запись в специальные книги, «во отвращение впредь могущих быть споров». Закон предписывал также уважительное отношение приказчика к хозяину и членам его семьи. Приказчик, причинивший хозяину убытки, должен был полностью их возместить и еще нести ответственность по уголовному праву, как вор. Подорвавший доверие хозяина приказчик мог быть лишен честного имени. Задача приказчика -предотвращать возможные убытки хозяина, ему запрещалось без письменного распоряжения хозяина снижать установленную цену товара, под опасением покрывать недостачу из собственных средств.
После истечения годичного срока службы приказчик должен был дать отчет хозяину в течение 1 месяца, получить от него аттестат о том, что «правил делами его честно», и представить Городскому правлению. Отсутствие отчета и аттестата не позволяло устроиться на аналогичную работу у другого купца. Если приказчик не успевал написать отчет, а хозяин его в чем-либо обвинял, то обвинение признавалось доказанным. Уважительными причинами невыполнения отчета в срок могла быть тяжелая болезнь, отлучка из города по приказу хозяина или правительства. Предоставление отчета, прием дел являлись необходимым условием для предъявления претензий сторон друг к другу. Упущение во времени и отказ хозяина принять дела от приказчика должным образом делали невозможными дальнейшие жалобы и претензии.
Приказчики, лавочные сидельцы должны были заключить письменный договор с хозяином о жаловании, сроке служения, жилище и содержании. Оплата труда должна была производиться хозяином не позднее одного месяца по истечении годового срока3. Труд приказчика оплачивался на порядок выше труда других сотрудников. На казанской фабрике Осокина, вырабатывавшей армейское сукно и снабжавшей им государство по подряду, после 1849 г. утвердились капиталистические отношения, труд работников стал вольнонаемным (ранее фабрика пользовалась правами казенно-посессионной). В 1854 г. мастер получал в год 120 руб. серебром, подмастерье - 84, конторщик - 144, каждый из его помощников -по 84, приказчик - 180. Работник получал от 15 до 20 коп. в день (Россо-ловский, 1937, с.294).
Законодатель проявлял некоторую заботу о правовой грамотности приказчиков и сидельцев в лавках. В договоре необходимо было указать на факт ознакомления приказчика с Уставом, свою подпись должен был ставить также «алтерман прикащичьяго цеха». Устав устанавливал общее требование к должностным обязанностям приказчика - соблюдение чистоты, опрятности в лавке и конторе. Остальное регламентировалось взаимной договоренностью между хозяином и приказчиком.
Архивные материалы позволяют выявить несколько типов трудовых контрактов в зависимости от целей и задач нанимателя. Так, первый тип контракта заключался с целью организовать при помощи приказчика торговлю (внутреннюю и внешнюю), второй тип - с целью организовать производство на фабрике, третий тип - взыскать задолженность с должника и
3 Пропуск этого срока по неуважительным причинам лишал приказчика права требовать что-либо у хозяина (уважительной причиной признавалась отлучка из города). Согласно Уставу цехов, приказчик мог получать вознаграждение за свой труд в виде платы за определенное время, в виде процентов от порученной ему суммы, в виде получения части прибыли, доставленной хозяину. Законодатель учитывал, что приказчик тем самым приобретал себе пропитание, готовил самого себя к хозяйству, накапливал капитал и приобретал доверие к себе.
заставить его отработать долг в качестве приказчика. Четвертый тип трудового контракта был связан с наймом несовершеннолетних работников, как правило, для выполнения несложной работы в лавке.
Приведем в качестве примера контракт первого типа, заключенный между купцом и мещанином4.
«Объявлен контракт, с коего копия. Казань, 1818 г. Июнь 6 дня. Я, нижеподписавшийся казанский подведомый Татарской ратуше мещанин Юсуп Мухаметев сын Пономарев дал сей контракт казанскому 1-й гильдии купцу Мусе Измаилову Апанаеву в том, что обязуюсь находиться у него в услужении в должности приказчика считая от вышеписанного впредь один год, с получением жалованья за оное время 300 руб. с тем, что платье и прочее иметь мне, Пономареву, свое, а провизию вовремя из Казани иметь его, Апанаева, нежели будет от него какое препоручение, в каковом бы не было дело, то обязуюсь стараться, как наивозможно, соблюдать хозяйскую пользу и выгоды, и исполнять в точности как письменные, так и словесные приказания безо всякого упущения. Ежели случится буду я куда ни есть отправлен им, хозяином, при каких товарах, то должен оные беречь от всякой утраты и повреждения, а паче чаяния от несмотрения моего и неосторожности сделается каковая товару утрата, то за оное подвергаю себя ответствованию и денежному платежу. Когда препоручена мне будет от хозяина денежная сумма на каковое-либо производство, то оную хранить и употреблять на что приказано будет, и вести в оных о приходе и расходе верную записку, а на свой счет отнюдь без приказу не употреблять, также при исправлении какого дела должен немедленно подать господину хозяину верной и справедливый счет, и где случится в пути излишних и не принадлежащих расходов не делать, и во все вышеписанное время должен вести себя добропорядочно, не пьянствовать и с подозрительными людьми не знаться, и в случае ежели что замечено будет за мной неблагопристойное, то подвергаю себя законному суждению; не дожившись вышесказанного годового сроку, к другим людям без позволения господина хозяина ни под каким видом не наниматься. За служение же означенную сумму 300 руб. при подписании сего условия получил сполна, в чем и подписуюсь своим письмом по-татарски. По переходе с сего татарского подписа на российский язык значит так: казанский мещанин Юсуп Мухаметев руку приложил. Казанской 1-й гильдии купец Муса Измайлов сын Апанаев руку приложил. Перевел Казанской Академии татарского языка учитель священник Александр Троянский. Подлинной контракт дал, деньги сполна получил. Казанский мещанин Юсуп Мухаметев расписался по-татарски. Контракт получил Казанской 1-й гильдии купеческий сын Муртаза Апанаев (подписи арабской графикой. - НА.)» (НА РТ, ф.114, оп.1, д.233, л.80-80 об.).
4 Здесь и далее при цитировании исторических источников сохранены орфография и стилистика текста.
Таким образом, в структуре документа присутствовали следующие элементы: дата заключения, наименование сторон контракта, цель, срок, сумма контракта, социальные гарантии, должностные обязанности, ответственность за растрату, требование ведения отчетности о тратах, требование не совершать лишних расходов, требование к поведению приказчика, запрет переходить к другим людям до истечения срока, условия оплаты, подписи обеих сторон.
Приведем в пример отрывок из контракта о найме приказчика с целью организовать промышленное производство. При сохранении общих принципов и структуры документа, менялся перечень должностных обязанностей. Контракт был заключен между казанским Старо-татарской слободы служилым татарином Губейдуллой Ягоферовым и казанским 2-й гильдии купцом Яковом Степановичем Гулящевым в 1818 г.
«Обязался я, Ягоферов, быть у него, Гулящева, при доме и при козловом его заводе, на следующих условиях: 1) за рабочими его людьми в заводе находящимися, чтобы они в производимых работах были прилежны, и не леностны. От завода и дома отлучек без спроса хозяйского не делали, а также с завода сырого и выделываемого товаров и других хозяйских вещей потаенно не уносили, иметь мне, Ягоферову, за всем оным неослабное смотрение. Когда же будет производиться крашение козлов5, то при варке краски и разливке оной быть же мне неотлучным и иметь же за красильщиками смотрение. 2) И кроме вышеписанного завода, если от него хозяина что будет приказано выполнять и по дому, или по его экономии, и будут каковые-либо посылки, то во всем его хозяина слушаться беспрекословно... И на ярмарку будут посылать, мне не отказываться... Но черной работы - чистка навоза, вожение снега, рубка дров - на меня не налагать» (НА РТ, ф.114, оп. 1, д.233, л.99).
Данный контракт расширял социальные гарантии в отношении приказчика - во-первых, он снабжался одеждой, которая состояла из платья -армяка6, рукавиц с «варегами» (варежками), двух пар сапог. Во-вторых, освобождался от черной работы, не предусмотренной контрактом. Оплата труда составляла 300 руб. в год, из них половину приказчик получил при заключении договора в качестве задатка.
5 «Крашение козлов» - один из этапов обработки козлиных шкур. Кожевенное производство по времени было достаточно продолжительным: осенью забивали мелкий скот, зимой осуществляли дубление (до трех месяцев), а весной и летом - крашение и лощение.
6 Армяк - верхняя одежда, преимущественно мужская, надевалась поверх кафтана, шубы, полушубка, тулупа в любое время года при плохой погоде и в дорогу. Изготавливался из сукна верблюжьей или овечьей шерсти, иногда полушерстяной ткани домашней выделки черного, серого, коричневого, реже синего цветов.
Следующий тип контракта был связан с отдачей должника «в зажив» с целью отработки своего долга (должника передавали кредитору, у которого он отрабатывал долг до полного его погашения). В контракте было написано: «Казанский торговый татарин Абдряшит Абсалямов дал сей контракт капитан-лейтенанту Григорию Федорову сыну Горемыкину в том, что нанялся на 1 год за 150 руб. в год, а последние получить по заживу оных для исправления прикащичьей должности». Отправлен был «за смотрением мельниц» (НА РТ, ф.114, оп. 1, д.233, л. 39-39 об.). В «зажив» мог отдаваться сын должника. Основанием для этого было решение Казанской палаты Гражданского суда, в результате которого кредитор получал «владенную» на должника (Свердлова, 2014, с.176-183).
Купец, взявший к себе приказчиком крестьянина, должен был заплатить за него акциз, как если бы сам крестьянин торговал (ПСЗ-1, т.25, №19187, с.885-886). Крестьянин, торговавший в качестве приказчика или комиссионера, согласно манифесту от 11 февраля 1812 г., должен был брать свидетельство с уплатой пошлины в размере 2500 руб., чтобы иметь право вести общую оптовую и биржевую торговлю, 1000 руб. для ведения внутренней оптовой торговли, 400 руб. - для торговли по городу и уезду (ПСЗ-1, т.32, №24992, с.190). С 1 мая 1812 г. торговля без указанного свидетельства не разрешалась.
Однако позже (29 декабря 1812 г.) данная мера была отменена -«приказчики и комиссионеры из крестьян, употребляемые купечеством по их торговле, обязаны брать свидетельства с заплатой пошлины 100 руб., сидельцы и артельщики из крестьян за такие свидетельства вносили 40 руб., мальчики и работники, купцами употребляемые, освобождались от всякой пошлины» (ПСЗ-1, т.32, №25302, с.492.). Крестьянин не имел права торговать своим товаром от имени купца, используя свое звание приказчика или комиссионера.
В 1815 г. законодатель внес правки в законодательство о приказчиках: крестьяне, торговавшие заводской продукцией от имени своего помещика (владельца товаров), не должны были платить пошлину, могли не иметь свидетельство на право торговли (ПСЗ-1, т.33, №26024, с.404-405). Издание этого указа было продиктовано стремлением облегчить положение «хозяев-заводчиков», которые платили особую подать за добычу металлов, это были, как правило, помещики, и плата за свидетельство на право торговли крепостных крестьян увеличивала бремя их платежей. Однако фабриканты и заводчики разных сословий восприняли этот указ буквально и стали снабжать своих приказчиков лишь кредитными («верющи-ми») письмами, без оформления свидетельств на право торговли. В 1817 г. законодателем были сделаны пояснения: возможность не брать свидетельства на право торговли была только для приказчиков от горных заводчиков, а также тех, кому были дарованы особые милости от монарха. Только те приказчики освобождались от уплаты пошлин, которые действовали от имени помещиков, купеческие приказчики должны были платить указан-
ные пошлины (ПСЗ-1, т.33, №26612, с.16-17). В этом акте проявилась «продворянская» направленность царской политики.
Довольно часто в повседневной торговой практике купечество использовало труд несовершеннолетних, используя их в качестве сидельцев в лавках. Несовершеннолетние сидельцы не должны были иметь в распоряжении товаров на сумму более 100 руб.; если купец все же доверял товар на большую сумму, то в случае растраты не мог требовать взыскания. Законодатель тут же предлагал выход из ситуации - если сидельцу исполнялось 15 лет, и он имел поручительство отца или родственника, то именно они отвечали за растрату. Лица моложе 15 лет освобождались от ответственности на сумму более 100 руб., даже при наличии поручителей. Приведем в качестве примера контракт, заключенный с целью обучения коммерческому делу несовершеннолетнего.
«Объявлен договор, с коего копия. 1818 года. Марта 15 дня. Я, нижеподписавшийся Симбирский мещанин Лев Иванов сын Башмашников, будучи в Казани, дал сей договор казанскому купцу Ивану Васильевичу сыну Рукавишникову в том, что отдал я, Башмашников ему Рукавишникову сына своего родного Гаврилу Львова Башмашникова для научения купецкой коммерции при лавке или куда ему Рукавишникову рассудится послать его Башмашникова с товаром в ярмонки впредь на 14 месяцев с платежом за все то время 500 руб. Одежа вся должна быть моя, Башмашнико-ва, равно и питание должен я доставлять в указное время сам собою, плату получать по заслуге, жить в его доме на его содержании, быть во всяком послушании и вести себя как от честного человека требуется, и недожив сроку прочь не отходить, и если ему от него хозяина препоручена будет какая сумма, то должен исправлять с рачивостью и усердием к пользе хозяйской, а если чего не явится из выданного ему капитала, то обязан я, Башмашников, заплатить, а если волею Божьей захворает, то по отжитии срока должно оное время зажить, в чем решение дал, которое должно наблюсти нерушимо» (НА РТ, ф. 114, оп.1, д.233, л.53 об.).
Малолетних сидельцев разрешалось бить розгами за любое нарушение условий контракта. Делалось это при родителях или хозяине, или члене Ратгауза (Городского правления). Приведем выдержки из контракта 1818 г., в котором были определены полномочия «хозяина» в отношении несовершеннолетнего сотрудника (контракт был заключен между казанским мещанином Михаилом Ивановичем Горшковым, отдавшим своего сына Игнатия на обучение на 4 года, и бывшим купцом, ставшим мещанином, Герасимом Семеновичем Потехиным): «Могущих случиться како-вых-либо худых поведениях или грубого непослушания от сына моего, буде все то замечено будет хозяином или его домашними, то в таком случае вверяю ему Потехину над сыном моим иметь присмотр и предостере-гательство, в чем и удерживать так, как это самим мною было бы сделано, в чем и прошу во всякое время во оном настоять и ни под каким видом не допущать ни до каких самовольств. В оном могу положиться на всю его
хозяйскую волю» (НА РТ, ф.114, оп.1, д.233, л.93-93 об.). Подобные Игнатию мальчики работали за кров, пищу, обучение, не получая за свой труд никакой оплаты. Отец упомянутого Игнатия должен был и подати за сына платить, и одеждой обеспечивать, и убытки возмещать. В контракте содержались пункты, которые должны были предотвратить кражи: «...Не красть, не воровать, не мошенничать, не пьянствовать и с подозрительными людьми не знаться, из лавки и шкапчика товаров, денег и тому подобного никому не передавать, да и мне самому скрытым образом без воли хозяйской от сына своего денег, товаров ни под каким видом не брать, и не делать того, что в противность законному порядку, а что во оном мною учинено будет, в том отдаю себя законному суждению» (НА РТ, ф. 114, оп.1, д.233, л.93-93 об.).
Проблема качественного обучения подростков купеческому делу поднималась в литературе уже в первой половине XIX в. Предпринимались попытки создать учебное пособие для них. В 1847 г. в Санкт-Петербурге (в типографии К.И. Жернакова) была издана книга «Руководство для молодых людей, назначающих себя к торговым делам», содержащая поучения для тех, кто желал стать квалифицированным приказчиком. Перечислялись виды приказчиков: ярмарочный, лавочный (или сиделец), амбарный, а также требования к другим лицам торгового предприятия - кассирам, корреспондентам, бухгалтерам (Руководство для молодых людей, 1847). Нам неизвестна география распространения этой книги, степень ее популярности среди купечества, но полагаем, что купцы в большинстве своем предпочитали давать детям знания в процессе практической деятельности.
Практическое обучение у купца имело положительный результат, и вчерашний мальчик-сиделец в лавке становился приказчиком, а затем открывал собственное предприятие. Такой путь профессионального становления прошел купец Алексей Иванович Шогин (1779-1843 гг.), которого современники называли «первым в России китаечным фабрикантом»7.
7 Родился он в Свияжске в семье небогатого мещанина. Родители дали ему традиционное для той поры образование - владение церковно-славянской грамотой по Псалтырю и Часослову, «изображениями русских письмен», близких к полууставной каллиграфии. Семья изготавливала холсты для дома и для продажи, в детстве Алексей усердно работал на ткацком станке, занимался льнопрядением. Однако размеры производства были незначительными, и отец отвез его в Казань, где устроил «при торговле богатого купца», имевшего несколько лавок с мануфактурными товарами. Современник писал: «Находясь в услужении у купца, молодой Шогин успел обогатить свой ум более разнообразными сведениями, чем та книжная мудрость, которая была вложена в его детскую голову в родительском доме. Он, благодаря своей природной любознательности, научился счетоводству, читал практически полезные книжки и приобрел умение бойко и талантливо вести деловую коммерческую корреспонденцию» (Агафонов, 1906, с.148-154). Добросовестное исполнение
Согласно Дополнительному постановлению об устройстве гильдий и о торговле прочих состояний от 1824 г., приказчики делились на 2 класса -1) главные приказчики, или уполномоченные (включая комиссионеров при оптовой торговле); 2) помощники и другие торговые служители.
Приказчики первого класса могли вести полностью всю торговую операцию - закупка, продажа товаров, управление всем торгом хозяина или управление фабричным или заводским заведением, управление откупами и подрядами, сюда же относились сидельцы, управлявшие лавкой, заведениями для розничной продажи.
Приказчики второго класса управляли постройкой домов, обучались торговле в лавках, собирали доходы с мельниц, являлись помощниками приказчиков. Эти приказчики платили: за свидетельство первого класса 80 руб., второго класса - 40 руб. (ПСЗ-1, т.39, №30115, с.604). В 1826 г. стоимость свидетельства приказчика 1-го класса была снижена и составляла 50 руб., приказчики 2-го класса были освобождены от уплаты пошлины, так же как крестьяне, ранее обязанные брать свидетельства 5-го и 6-го родов (ПСЗ-2, т.1, №458, с.685). Приказчик первого класса должен был иметь от купца доверенность, содержащую информацию об имени, прозвании и состоянии приказчика, «какое делается ему поручение и какие дозволяется ему заключать условия и производить дела», обязанность ежегодно давать отчет, какое определено ему жалование или содержание, обязательство хозяина ответствовать на основании законов как за долги приказчика, так и все его действия согласно доверенности. Правда, с 1827 г. кредитная доверенность приказчикам могла быть дана по усмотрению хозяина (ПСЗ-2, т.2, №1631, с.1088). Закупка товаров в лавку была запрещена, если приказчик не был записан в соответствующую гильдию. У хозяина возникала ответственность за действия приказчика, и он не мог отказаться от обязательств платить по долгам под предлогом того, что приказчик торговал якобы на свой счет, или на занятые деньги, или был компаньоном. Приказчикам второго класса предписывалось закупку товаров делать только за наличные деньги, и в случае возникновения долгов хозяин не отвечал.
Кредитная доверенность давалась приказчику на срок 1, 2 или 3 года и необходимо было предусмотреть, чтобы за этот год были уплачены гильдейские повинности. Писалась кредитная доверенность на гербовой бумаге стоимостью 3 руб. и утверждалась в Думе или Ратуше.
Купцы всячески стремились уклониться от уплаты пошлины за свидетельство приказчика, поэтому называли сидельцев в лавках работниками. Законодатель постановил в 1824 г., что в тех лавках, где не торгует сам
обязанностей расположило к нему хозяина, и он предложил ему выгодные условия оплаты труда - Алексей являлся владельцем трети, а затем половины всей вырученной чистой прибыли.
купец или состоящий с ним в одном родстве человек, должен быть особый приказчик (ПСЗ-1, т. 39, №30115, с.605).
Если торговля не соответствовала полученному свидетельству, то приказчик подвергался такому же взысканию, как и купец (ответственность была равнозначной) (ПСЗ-2, т.2, №1208, с.576): необходимо было взять свидетельство, подходящее для данного вида торговли, заплатить пеню в размере половины стоимости свидетельства, при повторении проступка пеня уплачивалась в размере полной стоимости свидетельства, в третий раз виновного предавали суду за лживый поступок (ПСЗ-1, т.39, №30115, с.608).
Как отмечают исследователи, приказчики, прекращавшие свою деятельность по достижении старости, не получали содержания в виде пенсии, так как многие купцы считали, что приказчик во время службы прикарманивал деньги хозяина и уже обеспечил себя (Филатова, 2016, с.194-200).
Специфика торгово-промышленной деятельности купечества рассматриваемого периода заключалась в том, что ею мог заниматься не только купец, объявивший размер своего капитала и вступивший в одну из трех гильдий, но также его семья. В таком случае применялось понятие «семейный капитал». Согласно Городовому положению от 21 апреля 1785 г., «записанного в гильдии дети, пока от родителей не в разделе, свободны суть от особенного платежа, ибо капитал почитается семейный, но да объявят, в каком числе семья» (ПСЗ-1, т.22, № 16187, с.344-358). В 1809 г. последовал сенатский указ о составе купеческой семьи, пользовавшейся соответствующими правами: «отец или мать-вдова с неотделенными сыновьями и дочерьми-девками; братья же и племянники не могут быть в одном капитале, но да объявит каждый особо со своими детьми» (ПСЗ-1, т.30, № 23503, с.813-816). В официальной отчетности была распространена практика указания на статус торговца - «купеческий сын»8.
В случае, если купеческим детям удавалось незаконно получить кредит, магистраты не приступали к взысканию, не имели права также брать долг из родительского капитала, и купеческие дети оставались безнаказанными, а кредиторы терпели убытки (согласно именному указу от 10 марта 1766 г., «при живом отце неотделенным детям не верить») (ПСЗ-1,
8 У купеческих сыновей был особый правовой статус. Достигнув совершеннолетия, они могли торговать по разным городам только по доверенности, данной своим отцом. Доверенность должна была быть засвидетельствована в магистрате или Казанской татарской ратуше, с указанием капитала, объявленного отцом. Данная мера позволяла защитить интересы кредиторов, дававших займы неотделенным купеческим детям, которые, по закону, не имели своей собственности. Купец, от имени которого торговали его сыновья, отвечал своим имуществом перед кредиторами. Только отделившись и записавшись самостоятельно в гильдию, купеческие дети могли вступать в обязательства, брать займы от своего имени (ПСЗ-1, т.22, №16717, с.1115-1117).
т.17, №12593, с.606). Согласно статье 273 Устава Благочиния, можно было взять под стражу должников, учинивших обман в торговле на сумму свыше 20 руб. (ПСЗ-1, т.22, №16717, с.1115-1117).
Вдовы купцов пользовались такими же правами, как и их мужья. Законодательство позволяло им продолжать купеческий промысел на средства умершего мужа, или на собственный капитал (ПСЗ-1, т.20, №14327, с.145-147). В документах они упоминаются в статусах «купеческая жена», «купеческая вдова». Вдова городского головы, именитого купца Ивана Степановича Жаркова, купчиха 2-й гильдии Марья Матвеевна Жаркова нанимала сразу нескольких приказчиков, давая им подробные инструкции о том, как вести дело. Один из служащих - чебоксарский мещанский сын А.И. Климантов, нанятый для продажи в лавке муки и других хлебных товаров (по утвержденным самой Жарковой ценам, ведомость о которых должна была вывешиваться в лавке на видном месте). Он должен был взаимодействовать с приказчиком-управляющим мельницей, принимать у него товар, записывать в специальные книги, вести бухгалтерский учет и давать ежемесячные отчеты. У него было право отпускать товар в долг на сумму не более 3000 руб. разным лицам (крестьянам на сумму не более 100 руб.), держать в лавке разменную монету на сумму не более 50 руб. В случае пожара или кражи по вине сторожей все убытки купчиха брала на себя. Оплата труда этого приказчика была несравненно выше той, что получали другие в 1818 г.: 700 руб. в год основного жалования, которое выплачивалось помесячно, и еще 250 руб. давалось на «квартиру, дрова, хлеб и квас, да на прочие съестные припасы». В случае болезни более 7 дней, купчиха открывала лавку в присутствии 2-3 торговцев, проводила опись товаров, копию которой отдавала приказчику, и нанимала на время его болезни другого приказчика, оплата труда которого производилась из удержанной у болеющего приказчика суммы. Таким образом, за время болезни приказчик терял часть суммы, записанную в контракте при его заключении. Если к моменту окончания срока контракта приказчику не удавалось собрать долги за розданный товар, то купчиха брала это на себя. В течение трех дней она должна была принять у него отчетную ведомость и рассчитаться. За выявленные приписки должников купчиха имела право отослать его к законному суду за обман в торговле (НА РТ, ф.114, оп.1, д.233, л.113-114).
Татарские женщины предпочитали нанимать приказчика для осуществления выездной торговли, поскольку традиционные представления общества рассматриваемого периода не позволяли им открыто посещать общественные места, торговля осуществлялась преимущественно мужчинами. В 1828 г. казанская 3-й гильдии купчиха Зямила Бикчантеева выдала кредитную доверенность татарину деревни Шемякино Тетюшского уезда Халиту Вагапову. Свои обязанности по продаже товаров в пределах Казани он выполнял за жалованье в 400 руб. (Хабибибуллина, 2011, с.142). Нанять приказчика пришлось Сафуре Неязовой, вдове служилого татарина
Б.Сулейманова, получившей в наследство кожевенный «завод» в Новотатарской слободе (Хабибуллина, 2011, с.141).
Рассмотрим роль приказчиков и основные направления их деятельности в первой половине XIX в.
Приказчики принимали непосредственное участие во всероссийском торжище - Нижегородской (Макарьевской) ярмарке. Каждый торговец имел право несколько лет подряд арендовать одну и ту же лавку, до 1 июля каждого года возобновляя действие своего билета. Это делало его товар узнаваемым, способствовало формированию постоянной клиентуры. В случае опоздания его лавка могла перейти к любому желающему (по жребию). Отказ от аренды лавки в течение 2-х лет подряд лишал купца права занимать ее на следующий год в порядке приоритета. Последний срок для приезда торговцев на ярмарку устанавливался 25 июля: если купец, нанявший лавки заблаговременно, не являлся в срок, то его лавки отдавали на этот год другим торговцам, а заплаченные им деньги не возвращались - они переходили в казну. Чтобы избежать подобной ситуации, у купцов был один выход - отправить вперед себя приказчика или доверенное лицо, которому контора выдавала временный ярлык на занятие лавки до приезда самого хозяина или доверителя с подлинным билетом. В дальнейшем, в 1853 г., срок обязательной явки на ярмарку был изменен на 1 августа. Купец должен был в письменной форме до 25 июля объявить ярмарочной конторе о том, что прибудет не позже 1 августа (ПСЗ-11, т.28, №27420).
Обратимся к документам Нижегородской ярмарочной конторы: на ярмарку 1855 г. первыми прибывшими для розничной торговли в Панском ряду стали доверенные лица и приказчики купцов (14 человек), они же избирали рядского старосту (им был избран казанский купец Михаил Зайцев) (ЦАНО, ф.489, оп.286, д.1004, л.4.-4 об.). В ведомости о прибывших торговцах на ярмарку 1858 г. было написано: «Казанского купца Галея Усманова приказчик по доверенности Мухамедгалей Апсалямов Усманов с кафтанами, с бумажным [товаром], из Казани» (ЦАНО, ф.489, оп.286, д. 1059, л.170 об.), в ряде случаев указывали количество служащих, приехавших вместе с приказчиком: «Казанского купца Тимофея Барашева при-кащик Александр Максимов с служителями - 4 человека, в пушном [ряду], литер А, Б, №27 и 28 - пушной товар» (ЦАНО, ф.489, оп.286, д.1059, л.172об.). Следует отметить, что в документах ярмарочной конторы фамилии приказчиков упоминаются только начиная с 1850-х гг., до этого времени в список приехавших на ярмарку и арендовавших лавки вносили только фамилии купцов, мещан или крестьян - непосредственных владельцев товаров. Из татар Казанской губернии самое большое число лавок - 5 - арендовал в 1804 г. казанский татарин Муса Давыдов (в Новом и Старом астраханском рядах, в Татарском ряду); 4 лавки арендовали казанский купец Махмет (Мухамат) Галеев в Сибирском ряду, а также арский купец Халит Гайсин (в Мыльном ряду). По 3 лавки брали внаем «ясашный
татарин» Хамит Бакиров Султанов (в Мыльном ряду) и казанский купец Юсуп Давыдов (продавал шелковые и бумажные товары в Новом астраханском ряду). По 2 лавки имели казанские купцы Хамет Бакиров, Юсуп Измайлович Апанаев, Юсуп Китаев, Баязит Рахматуллин, Масагут Мак-сютов, Сейфулла Ибраев, Мустафа Якупов, мещанин Бикбов Рафикович Утяганов. Среди русских купцов выделялись Григорий Казанцов (6 лавок в Пушном и Щепетильном рядах), Иван Осокин (4 - в Козловых рядах), Павел Протопопов (4 лавки с хлопчатобумажным товаром), Кузьма Крупеников (4 лавки в Шапочном и Козловом рядах), свияжский купец Яков Потехин (3 лавки в разных рядах). По 2 лавки арендовали казанские купцы Петр Котелов, Петр Тюрин, Елисей Демин, Василий Казанцов, Михаил Рукавишников, именитый гражданин Алексей Квасников и другие (ЦА-НО, ф.489, оп.286, дд.13, 14, 15, 48). Очевидно, для успешной торговли необходима была помощь приказчиков или лавочных сидельцев, но их рутинный труд остался незамеченным в официальных документах.
Приказчики своим повседневным трудом создавали процветающее предприятие. Выделанные кожи, сшитые товары составляли предмет торга купечества. Мещанин Сулейман Ягоферов торговал ими по поручению купца Измаила Азметева на сумму от 500 до 1000 руб. (История Казани, 2005, с. 315). Названный купец имел нескольких приказчиков-мещан. Яхья Ягоферов, Ахмет Измаилов, Мухаметшарип Юсупов торговали от его имени разными кожаными сшитыми товарами в сапожном ряду Гостиного двора Казани.
Интересен пример арского 3-й гильдии купца Мустафы Мусича Апа-кова. Имея дом в Старо-татарской слободе, он, по официальным сведениям, не занимался в Казани торговлей. Один из его братьев, Хасан Мусин, служил у купца Искака Апакова по доверенности приказчиком, а другой брат, Хусаин Мусин, - у купца Искака Базирова «мальчиком при лавке» (НА РТ, ф.114, оп.1, д.834, л.31 об.).
Приказчики, занимавшиеся внешней торговлей, привлекались царским правительством к участию в работе посольств. В 1803 г. из Орской крепости (на территории Оренбургской губернии) в Бухару было отправлено посольство под руководством поручика из свиты царя Якова Гавер-довского. Поводом послужило сообщение казанского татарина Ибрагима Смайлова надзирателю Троицкой пограничной таможни Чепалову о том, что в Бухаре некий тептяр Валит Хамитов производит фальшивые ассигнации. Целью посольства являлось предъявление бухарскому правительству требования о выдаче преступника Халитова.
Посольство, состоявшее из 43 человек, включало в себя купеческий караван на 300 верблюдах. Среди купцов следует отметить казанских 1-й гильдии Мусу Мунасыпова и Назира Баязитова, мамадышского Абдуллу Утямышева. В степь они следовали с приказчиками и работниками. Главное богатство каравана заключалось в червонцах, вывозимых в Бухару. Купец Утямышев отправлял их на сумму 134124 руб., а товаров на
9785 руб. 60 коп., Мунасыпов - 42044 руб. и 2995 руб. 40 коп. соответственно, Баязитов - червонцев на 22960 руб. и товара - 5886 руб. (Водопьянов, 1897, с.69). Ценность груза всех купцов (всего 7 человек, в том числе ростовских и вологодских) определялась в 266843 руб. 2 коп.
Несмотря на предпринятые меры безопасности (оснащение посольства охраной, сопровождение в степь киргизами и братом одного из султанов, рассылка писем всем султанам и старшинам о приближении каравана и необходимости его защиты, с обещанием подарков от царя), караван в пути был разграблен. Тем не менее, часть имущества удалось спасти благодаря деятельности приказчиков: приказчик купца М.Мунасыпова спас 3220 червонцев, Н.Баязитова (приказчик Искак Мухамметев) - два пуда и 10 фунтов корольков (кораллов) на сумму 2880 руб. (ГАОО, ф.6, оп.10, д.34, л.5 об.). Потери казанских купцов были довольно большими: например, Нагметулла Муртазин, приказчик Мусы Адамова, был ограблен на сумму 32159,40 руб.
Нападения на купеческие караваны были традиционным явлением в степи. Так, в 1830-е гг. на Сибирской пограничной линии 20 ташкентцев ограбили татарина Гайита Халитова, служившего приказчиком у казанского купца Мухтара Мухаррамова, и отняли 415 баранов, 4 верблюда и лошадь, а самого его увезли в плен. Произошло это во время торговли в аулах чумекейцев (История колонизации Казахстана, 2009, с.249).
Купцы Казанской губернии, проявляя удивительную сноровку, за счет привлечения приказчиков и торговых агентов, успевали торговать в пределах нескольких таможенных застав одновременно, улавливая рыночную конъюнктуру, учитывая спрос и предложение, расширяя или сужая ассортимент товаров. Так, Муртаза Мухаметев одновременно торговал на 2 заставах Оренбургской пограничной линии, Муса Усманов - на 3-х. Это свидетельствует о наличии у таких торговцев «команды» из лиц, ведущих меновые операции от имени конкретного купца и хозяйственных работников, обслуживающего персонала.
В 1830-е гг. на Оренбургской пограничной линии было зафиксировано 39 приказчиков. По этническому признаку все были исключительно татарами. Охотно брали на работу казанских татар купцы Оренбургской губернии (Сеитовская слобода, г.Троицк, Оренбург, Уральск), Вятской губернии (г. Малмыж), нижегородские (г. Канаш), московские, ростовские купцы и русские крестьяне.
Именно в Казахской степи происходило становление многих знатных купцов. Арский купец 2-й гильдии Мухаметрахим Адамов, например, начинал свою торговую деятельность в качестве приказчика. Приказчиков предпочитали нанимать из своих земляков - «казанских татар» или арских мещан. Как отмечал начальник Гурьевской таможенной заставы, «купцы, а больше прикащики их по доверенностям, объявляя товары в степь, посылают их всегда с рабочими, сами же объявители редко выезжают туда» (ГАОО, ф.339, оп.1, д.29, л.136-136 об.). Поэтому роль приказчиков и ра-
ботников трудно переоценить - от их умелого поведения на рынке зависел успех всей торговой операции, товарооборот и прибыль.
Однако иногда приказчики не оправдывали оказанного им доверия, и купцам приходилось обращаться в органы судебной власти для восстановления своих нарушенных прав. Разбирательство споров и жалоб производилось в этот период в таможенных словесных судах или словесных судах при ратуше (ПСЗ-1, т.7, №5145, с.843). В соответствии с указом Елизаветы Петровны все таможни, находившиеся внутри государства, кроме портовых и пограничных, подлежали уничтожению, и указом от 5 мая 1754 г. были учреждены Словесные суды (ПСЗ-1, т.14, №10222, с.66). К рассмотрению принимались споры между купцами и наемными работниками, приказчиками, сидельцами, связанные с удержанием наемных денег, повреждением товара, некачественно выполненной работой и др.
В НА РТ хранится долговое дело за 1839 г. о взыскании с проживавшего в Казани бугульминского купца Ибрагима Муртазина Чикреева долгов на общую сумму 12326 руб. 50 коп. Материалы дела свидетельствуют о масштабах торговой деятельности купца, о степени доверия к нему других торговцев: его поручителем выступил казанский купец Муса Аитов, среди кредиторов - казанский 1-й гильдии купец Г.Юнусов (2000 руб.), казанский купец А.Шогин (1986,5 руб.), казанский мещанин М.Паяльщиков (2435 руб.), симбирский мещанин М.Мингалеев (3000 руб.), спасский купец В.Подошевников (2152 руб.), в ходе расследования дела к списку кредиторов добавились торговцы из Елабуги (мещанин Ф.Фирстов - 1212 руб.) и Москвы (НА РТ, ф.26, оп.1, д. 493).
Ибрагим Чикреев проживал в Казани, в третьей части города имел дом, хозяйственные постройки, в которых хранил шадрик9 - в 130 бочках и 10 кулях, всего 3 тысячи пудов, который кредиторы планировали забрать в качестве уплаты долга. Долговое дело Чикреева завершилось процедурой банкротства, публикацией в Губернских ведомостях о долгах купца, протестом векселей у нотариуса. Сам Чикреев в объяснительной записке указал, что занимался торговлей бумажным товаром, лошадьми на собственный свой капитал в Бугульминском уезде. По оговору находился под следствием в бугульминском уездном суде, пребывал под стражей. В это время его приказчик, помещичий крестьянин Лаишевской округи, из Рыбной слободы, продал его товар, забрал все долги по векселям у его должников, и ничего не отдал своему доверителю, - одним словом, разорил купца. Чикреев затем пытался вернуть деньги, товар, общался с другими купцами на Бугульминской ярмарке, но безуспешно. Дом и имущество купца были арестованы.
Таким образом, приказчики, сидельцы в лавках, лавочные мальчики были неотъемлемой частью производственного процесса, торговых опера-
9 Шадрик - сырой поташ, прокаленная зола ильмовых или вязовых пород. Использовался, в частности, для производства мыла.
ций, от которых зависела рентабельность и конкурентоспособность предприятия. Наемные работники участвовали во всех фазах экономической деятельности - от производства до организации потребления. Служба у купцов сформировала у некоторых из них предприимчивость, терпение, ловкость, умения, необходимые для самостоятельной предпринимательской деятельности, вооружила коммерческими знаниями. Некоторые приказчики вошли в число гильдейских купцов. С другой стороны, трудовые контракты не давали служащим и работникам никаких социальных гарантий - в случае потери трудоспособности, наступления преклонного возраста, болезни, неблагоприятных событий в жизни они не могли претендовать на финансовую поддержку своего работодателя-купца.
Приказчики, являвшиеся членами семьи купца, были в более выгодном положении, пока жили с родителями в неотделенном семейном капитале. Отношения с родителями вынужденно приобретали здесь формальный характер, этого требовало законодательство. С одной стороны, семейная этика предполагала доверие членов семьи друг к другу, с другой - купеческому сыну, неотделенному от родителей, по закону нельзя было верить и давать кредит без надлежаще оформленных документов. Именно поэтому распространенной практикой стало написание доверенности на ведение коммерческих дел на сына, оформление его в качестве приказчика. Иногда родители лишали сына-приказчика наследства, выгоняли из дома за неблаговидный, с их точки зрения, проступок, и он оказывался в таком же бесправном состоянии, как и другие приказчики. Скандал произошел в семье Крупениковых в 1804 г. Отец семейства, Леонтий Филиппович, узнав о тайной женитьбе сына Алексея на бывшей крепостной девушке, прекратил с ним все торговые и семейные отношения, потребовал покинуть отцовский дом. На следующий год Алексей Леонтьевич самостоятельно записался в купцы 3-й гильдии и открыл небольшую лавку в сахарном ряду Гостиного двора Казани. Только через 15 лет отец смягчился под влиянием общественной критики и купил сыну дом. Леонтию Филипповичу говорили: «Жертвуешь-де ты богатые парчи попам на ризы, а родной сын твой влачит жизнь по квартирам, не имея своего угла. А кто помог тебе приобресть славу, капиталы и многочисленные дома?!» (Агафонов, 1906, с.116).
Показателен в этом отношении случай, произошедший в семье купцов Хозясеитовых в 1816 г. Арский мещанин, бывший ранее купцом, Муса Назиров Хозясеитов написал доверенность («верющее» письмо) на имя служилого татарина Исхака Хусаинова для производства судебных исков против своего сына. Данное «верющее» письмо, зарегистрированное у маклера, является для нас ценным источником, позволяющим осветить некоторые вопросы семейных взаимоотношений в купеческой среде. Приведем отрывок из этого документа: «Претензиям моим на сына своего, арского купца Исхака Хозясеитова, уже в производстве в разных судебных местах состоящим, равно и на будущее время случиться могущим, по поручению
со стороны моей, о разных его против меня неповиновениях и оскорблениях, в захвачениях моего капитала до немалого количества и в неплатеже по долговым обязательствам денежной суммы, равно и по всем другим делам и производствам, которые впредь от меня поручены будут, какого бы они роду не заключались, по случаю занятия меня торговыми делами и неимения свободного времени, передавая вам все нужные и потребные документы, прошу вас вместо меня произвесть и производить доверенные надлежащие иски, и прочие выполнении по установленному порядку, иметь по делам ходатайство и настояние, чинить взыскания с должников по актам, без оных, в чем надлежит и в принятии всего расписываться, с сыном моим и протчими должниками чинить мировые сделки...» (НА РТ, ф.26, оп.1, д.83, л.18). Таким образом, отношения в купеческой семье, хоть и строились на доверии, в случае возникновения проблем решались в судебном (законодательном) порядке. Тем не менее, именно сыновья-приказчики и сыновья-сидельцы позволяли сохранить семейный бизнес до третьего-четвертого поколения владельцев.
Источники и литература
1. ГАОО. Ф.6. Оп.10. Д.34.
2. ГАОО. Ф.339. Оп.1. Д.29.
3. НА РТ. Ф.26. Оп.1. Д.83.
4. НА РТ. Ф.26. Оп.1. Д.493.
5. НА РТ. Ф.114. Оп.1. Д.233.
6. НА РТ. Ф.114. Оп.1. Д.834.
7. ЦАНО. Ф.489. Оп.286. Дд.13, 14, 15, 48.
8. ЦАНО. Ф.489. Оп.286. Д.1059.
9. ЦАНО. Ф.489. Оп.286. Д.1004.
10. История Казани в документах и материалах. XIX век: Промышленность, торговля, финансы / Под ред. И.К.Загидуллина. Казань: Магариф, 2005. 719 с.
11. ПСЗ РИ. Собр.1. СПб., 1830. Т.7. №4224.
12. ПСЗ РИ. Собр.1. СПб., 1830. Т.7. №5145.
13. ПСЗ РИ. Собр.1. СПб., 1830. Т.8. №5987.
14. ПСЗ РИ. Собр.1. СПб., 1830. Т.14. №10222.
15. ПСЗ РИ. Собр.1. СПб., 1830. Т.14. №10486.
16. ПСЗ РИ. Собр.1. СПб., 1830. Т.17. №12593.
17. ПСЗ РИ. Собр.1. СПб., 1830. Т.20. № 14327
18. ПСЗ РИ. Собр.1. СПб., 1830. Т.22. № 16187
19. ПСЗ РИ. Собр.1. СПб., 1830. Т.22. №16717.
20. ПСЗ РИ. Собр.1. СПб., 1830. Т.25. №19187.
21. ПСЗ РИ. Собр.1. СПб., 1830. Т.30. № 23503
22. ПСЗ РИ. Собр.1. СПб., 1830. Т.32. №24992.
23. ПСЗ РИ. Собр.1. СПб., 1830. Т.32. №25302.
24. ПСЗ РИ. Собр.1. СПб., 1830. Т.33. №26024.
25. ПСЗ РИ. Собр.1. СПб., 1830. Т.33. №26612.
26. ПСЗ РИ. Собр.1. СПб., 1830. Т.39. №30115.
27. ПСЗ РИ. Собр.2. СПб., 1830. Т.1. №458.
28. ПСЗ РИ. Собр.2. СПб., 1830.Т.2. №1208.
29. ПСЗ РИ. Собр.2. СПб., 1830. Т.2. №1631.
30. ПСЗ РИ. Собр.2. СПб., 1854. Т.28. №27420.
31. Агафонов Н.Я. Из Казанской истории. Казань: [Лито-типография И.Н.Харитонова], 1906. 223 с.
32. Водопьянов В. Неудавшееся посольство в Бухару поручика Гавердовско-го в 1803 году // Труды Оренбургской ученой архивной комиссии. Вып. III. Оренбург: Типо-литография Губернского правления, 1897. С. 69-99.
33. История колонизации Казахстана в 20-60-х годах XIX в. / Под ред.
B.З. Галиева, С.Ф. Мажитова. Алматы: Изд-во «Мектеп», 2009. 328 с.
34. Россоловский А.Ф. «О производительной и промышленной деятельности Казани» // История Татарии в материалах и документах. М.: Соцэкгиз, 1937. 294 с.
35. Руководство для молодых людей, назначающих себя к торговым делам. -СПб.: Типография К.И.Жернакова, 1847. 306 с. Режим доступа: http://www.knigafund.ru/books/121720 (дата обращения 16.06.2018).
36. Свердлова Л.М. Из практики правового регулирования случаев банкротства в Казани в конце XVIII - начале XIX веков // Из истории и культуры народов Среднего Поволжья: Сб. статей. Вып. 4. Казань: Изд-во «Яз», Институт истории им. Ш.Марджани АН РТ, 2014. С.176-183.
37. Филатова С.В. «Приказчик, грош в ящик, а пятак за сапог»: наемные служащие торговых купеческих заведений во второй половине XIX - начале ХХ вв. (по материалам Среднего Поволжья) // Материальный фактор и предпринимательство в повседневной жизни населения России: история и современность (региональный аспект). Сб. материалов международной научной конференции / Под общей редакцией В.А. Веременко; С.В. Степанов (отв. ред.). СПб., 2016.
C. 194-200.
38. Хабибуллина А.М. Положение женщины в татарском обществе в конце XVIII - первой половине XIX вв.: дис. .канд. ист. наук: 07.00.02 / Хабибуллина Алсу Мирзаяновна. Казань, 2011. 262 с.
Н.А.Кореева
«Ацарда приказчик вазифасында хезмэтче булырга йеклэмэ алам»: XIX гасырньщ беренче яртысында сэудэгэрлэр hэм приказчиклар арасындагы хезмэт менэсэбэтлэрен рэсмилэштеру (Казан губернасы материаллары буенча)
Приказчиклар - Yзлэренэ ышаныч белдергэн сэYДЭгэрлэр исеменнэн коммерция операциялэре алып бара алучы сэYДЭ йортында эшлэYче яллы хезмэткэрлэр. Бу мэкалэдэ XIX гасырньщ беренче яртысында сэYДЭгэрлэр hэм приказчиклар арасындагы хезмэт менэсэбэтлэрен рэсмилэштерY Yзенчэлеклэре, хезмэт шартнамэлэре тезYнец хокукый аспектлары, приказчикларныц юридик жаваплылыгы терлэре, аларныц хезмэт шартлары каралды. Мэкалэ фэнни эйлэнелешкэ беренче мэртэбэ кертелгэн тарихи чыганаклар нигезендэ язылды.
Ачкыч сузлэр: приказчик, сэYДЭгэр, шартнамэ, йеклэмэ, Казан, ТYбэн Новгород ярминкэсе, Казах даласы.
N.А.Koreeva
«I shall be in his service as a salesclerk»: registration of labor relations between merchants and salesclerks in the first half of the 19 th century (based on the materials of the Kazan Province)
The salesclerks are hired employees in a trading institution that could make all commercial transactions on behalf of their principal, the merchant. The article deals with the special aspects of registration of labor relations between merchants and their salesclerks in the first half of the 19th century, legal aspects of entering intoemployment contracts, types of salesclerks' legal responsibility and conditions of their work. The article is written on the basis of the archival sources, first introduced into the scientific circulation.
Keywords: Salesclerk, merchant, contract, obligation, Kazan, the Nizhny Novgorod fair, and the Kazakh steppe.
Кореева Наталья Анатольевна - кандидат исторических наук, научный сотрудник Центра регионоведения и социокультурных исследований Института Татарской энциклопедии и регионоведения АН РТ (г.Казань); e-mail: KoreevaNata@mail.ru
Кореева Наталья Анатолий кызы - тарих фэннэре кандидаты, ТР ФА Татар энциклопедиясе h9M тебэкне ейрэну институты фэнни хезмэткэре (Казан шэhэре).
Koreeva Nataliya Anatolievna - Candidate of Historical Sciences, research associate of the Center of regional studies and socio-cultural research, Institute of the Tatar encyclopedia and regional studies of Tatarstan Academy of Sciences (Kazan).
